Две недели спустя
Эрен смотрел на маленького ребенка на руках, наблюдая, как подергивается ее маленький ротик и как иногда подрагиваются глаза под веками. Кожа ее гладкая и бледная, как крем, и мягкая, как свежее тесто. Микелль булькала, слюнки пузырились между ее сморщенных губ, и он хихикнул. — Ты такая грязная, Микелль… — нежно прошептал он, поднимая платок, чтобы вытереть ей рот. Она скулила и трогательно лапала его своими крошечными кулачками, и Эрен поклялся, что чувствует, как тает его сердце. Прошло две недели с момента рождения Микелль, и молодое трио стали почетными нянями. Дифа тяжело восстанавливалась после операции, поэтому все, что она могла делать, это покормить Микелль перед тем, как снова заснуть. Эрен пытался помочь, он действительно помогал, но припасы и так ограничены, а лекарства, в которых она нуждалась, стоили так дорого. Ей нужны обезболивающие крема и таблетки, витамины, ей нужно питание, которое хлеб и картофельный суп никогда не восполнят. Больше всего ей нужна чистая и свободная от стресса окружающая среда, чтобы выздороветь, и независимо от того, насколько хорошо мадам Хизель ведет свой бизнес, бордель самое далёкое до идеального дома место. Поскольку в обозримом будущем она прикована к постели, Дифа пыталась заработать себе на жизнь тем, что шила для борделя, восстанавливая нижние юбки, сорванные мужчинами, и грязные простыни, порванные когтистыми руками. Она не могла выполнять работу, на которую была нанята, и в некотором смысле рада этому, но если она не будет работать, ее выгонят. И вот Микелль попала в их руки. Спустя две недели она заметно изменилась, после того как вошла в мир; ее пятнистая красная кожа стала кремового цвета, и она больше походила на человека, чем на какую-то странную опухоль. Хотя для неожиданного ребенка она была довольно здоровой… это могло быть ненадолго, так как зима быстро приближалась. Был уже ноябрь, а прошло два месяца с тех пор… Эрен прижал к себе младенца и закусил губу, уже чувствуя жар в глазах, который сигнализировал о слезах. Прошло ровно два месяца с тех пор, как Титаны насильно отняли у него дом. Два месяца назад он, Микаса, Армин и дедушка Арлерт были вынуждены бежать глубже в Стены. Два месяца с тех пор, как он ел настоящую еду, которая состояла не только из хлеба и разбавленного супа. Два месяца назад у него появился новый комплект одежды, на котором не было швов и заплат. Два месяца с тех пор, как он так игнорировал мир, его ужасы. Два месяца с тех пор, как он видел своего отца, и два месяца с тех пор… Как умерла его мать. Сломанная, скрученная и съеденная. Он все еще слышал звук ее ломающегося позвоночника, все еще чувствовал ее страх среди огня и пыли, а также летящих капель крови в воздухе, когда Титан укусил и разрубил ее тело пополам. Каждую ночь один и тот же образ, один и тот же сценарий преследовал его, пока он не почувствовал, что Микаса и Армин прижимаются к нему на их общей кровати. Как будто это выжжено на его сетчатке, в его мозгу, в самой его душе. Как он мог когда-либо забыть, когда единственной движущей силой его существования было истребление каждого Титана, когда-либо ходившего по земле. Чтобы заставить их кричать от боли, смотреть, как они падают, резать их плоть и наслаждаться их испаряющейся кровью… Микель захныкала в его объятиях, и Эрен в панике осознал, что душил ее своей рубашкой от того, как сильно ее обнимал. — А-а! Микелль, мне очень жаль… — он тяжело вздохнул и извиняюще поцеловал ее в лоб. Он должен остановиться и осознать свое окружение, не так часто он скатывался в свои воспоминания. Его красивая и добрая мать не заслуживала такой смерти, она вовсе не заслуживала смерти, и он собирался сделать так, чтобы подобное никогда не повторилось. Он уже не был таким бесполезным, как тогда. Мало-помалу он становился сильнее. Его физическая сила все еще далека от Микасы, осознал он, горько поморщившись, но он знал, сколько силы ему нужно, чтобы разрезать кожу, мышцы, кости. С какими травами можно примешать что-то столь же безобидное, как легкое слабительное или самый болезненный паралитический яд, который он знал. Он уверен, что существуют другие смеси, которые он еще не пробовал и что они не получат в ближайшее время, если вообще когда-нибудь, но это было ожидаемо. Сначала ему нужно было посмотреть, работают ли они на Титанах. — Да… — прошептал Эрен с широкой улыбкой на лице. Титаны довольно близки к человеческой физиологии, хотя он уверен, что их кожа намного жестче, поскольку для их рассечения требовались железные лезвия. Он уже знал их слабые места. Лучший способ заставить их вздрогнуть, заставить их пошатнуться, заставить их выть от боли. Затем он бы резал им шеи на куски и пробирался до их крови. Если бы кто-нибудь наблюдал за ним сейчас, они бы заметили, что его улыбка была немного шире, а его большие глаза, обычно поразительного изумрудного цвета с пятнышками золота, превращались в ядовито-зеленые, которые почти светились чем-то чудовищным. Микелль поджала губы и испустила тихий крик, прежде чем повернуть голову к его груди, как будто что-то ища. Эрен моргнул, посмотрел вниз и почувствовал, как его щеки вспыхнули, когда он понял, что она делает. — Хм… — выдохнул он. — Извини, у меня нет для тебя молока. — Ему так плохо, но Мария, это так стыдно! Он не девушка! Она продолжала искать сосок, чтобы зацепиться за него, и вместо этого стиснула его рубашку. В спешке он встал со ступенек своего дома. — Почему бы мне не отнести тебя к твоей маме, хм? — он неловко засмеялся и пошел по переулку. Младенец у него на руках хихикнул, словно соглашаясь, и он устало, но нежно вздохнул. Младенцы были такими невинными и милыми, он надеялся, что так останется навсегда.***
— Большое спасибо за вашу помощь, Армин! — щебетала одна из девочек, махая рукой на прощание, когда маленький белокурый мальчик уходил через заднюю дверь борделя. Армин помахал в ответ со слегка смущенной улыбкой, затем сунул голову в свой поношенный свитер и направился по тесным переулкам. На этот раз его карманы забиты монетами, он был взволнован. С этой суммой они могли позволить себе больше еды, новой одежды и даже дать его дедушке немного отдыха. Он никогда не думал, что в конечном итоге будет работать в публичных домах, но эта работа позволяла держать еду на столе, помогала расширять бизнес Эрена и сохраняла их безопасность. Все в Переулке, нет, все в Тросте и Розе — голодные до удовольствия мужчины хоть раз окажутся здесь, Армин узнал это от мадам Хизель. Сама экономика питала систему проституции, и, поскольку она настолько важна, все единодушны — законопослушными гражданами и другие — публичные дома никогда не станут мишенью. Будь то банда, торговец наркотиками, фермер или даже разведчики, солдаты гарнизона или офицеры военной полиции. Если у них дела на Аллее Веселья, это никогда не было в ущерб кварталу красных фонарей внутри нее. Банда Розики, та самая банда, которая пыталась ограбить их для получения яда, использовала своего рода систему проверок, где они фиксировали каждого входящего и выходящего. Они узнают, кто входит, основываясь на их внешности, а затем расскажут Армину. Затем он записывал это, отмечая, в каком борделе, с какой девушкой они провели ночь и сколько заплатили. Никто не входил без ведома Розики, и Микаса преследовала любого, кто был отмечен как потенциально опасный человек. Иногда к ним присоединялся Эрен, если он не был занят в лаборатории. В этот момент Армин был завален бумагами так, что иногда у него кружилась голова. Ему не нужно много делать, на самом деле ему нужно только провести базовые математические расчеты для бухгалтерских книг и все аккуратно записать. Почерк у него был самый аккуратный из трех, чем он очень гордился. Что ж, ему нужно чем-то гордиться. Он не так полезен, как Эрен, и не такой сильный и устрашающий, как Микаса, но хотя Эрен гений, когда дело доходит до физиологии, его слабость заключалась в том, что он не был действительно талантлив где-либо еще. Микаса обладала силой 10 человек и будет верна до самой смерти, но у нее не было такта, когда дело доходило ни до чего, кроме Эрена и его самого. И поэтому Армин взял на себя ответственность удостовериться, что у них есть все деньги, которые им должны, что всем платят соответственно и что никто не обманывает. Это тяжелая работа, и вначале ему никто не доверял, потому что он всего лишь тощий маленький мальчик. Некоторые все еще не доверяли ему, но они признавали, что он умен, и это все, что ему нужно. Все, кто жил в Аллее, знали трио Шиганшины и их дедушку и не осмелились бы поднять на них руку. Тогда, когда Эрен предоставлял доступное медицинское обслуживание (и наоборот), Микаса помогала убирать нечисть и защищать девочек, сам он следил за тем, чтобы деньги шли в правильное русло. Весело напевая впервые за месяц, Армин собирался свернуть за угол в конце другого переулка, но его уши услышали что-то впереди и он спрятался за зданием. На дороге, по которой он собирался идти, оказался мужчина с загорелой кожей, темно-каштановыми волосами и небольшой растительностью на лице, и он улыбался молодой девушке. Обычно Армин игнорировал подобное, это Аллея Веселья, даже на краю территории. Но она выглядела всего на пару лет старше его. — Давай, хочешь почувствовать себя хорошо? — мужчина с грязной ухмылкой протянул руку. — Ты выглядишь очень голодной. У меня много еды и сладостей! Даже некоторые из этих восхитительных тортов Сины! — Ой? — девушка выглядела искренне заинтересованной и не знала настоящих намерений мужчины. Армин подумал, не была ли она чужаком, чтобы быть такой невежественной. — Торт Сины? Что это? Улыбка мужчины на мгновение показалась натянутой. — Это пушистые лепешки, сладкие, с большим количеством сливок. Давай, — он согнул руку в знак приглашения. — Пойдем, милашка. Поджав губы, девушка сделала шаг назад и вышла за невидимую черту, которая считала это место Аллеей. — Извините, мистер, но мне нужно домой. Может, в следующий раз! — и с наивной улыбкой развернулась и пошла прочь. Тотчас лицо мужчины потемнело в сердитой усмешке, и он протянул руку, готовый затащить девушку назад. Стукнув зубами, Армин подобрал лежащий камень и швырнул его в ближайшую стену, убедившись, что он отозвался эхом. Мужчина резко вскинул голову в его сторону, и Армин нервно сглотнул, сидя за старым ящиком, скрытым от глаз. — Тч… — мужчина разочарованно вздохнул и направился по другой улице, подальше от девушки, хотя он и не подозревал о нем, Армине. Армин вздохнул с облегчением, но задумчиво нахмурился. Этот человек… Он почему-то показался знакомым. Он тоже направился в переулок, значит, он здесь регулярно? Встав из приседа, он протер штаны и направился к «входу» в Аллею. Пройдя мимо нескольких баров, а также одной аптеки, которая понравилась Эрену, Армин помахал одному из угрюмых парней, сидевших на стопке ящиков. — Прошу прощения! — вежливо позвал он. Глядя вниз со своего высокого положения, член банды выплюнул зубочистку и спрыгнул на землю. — Армин! — Люк ухмыльнулся мальчику из-под неряшливой банданы. — Что я могу сделать для тебя? — Могу я проверить журналы? — тихо спросил Армин. — Я просто хочу кое в чем убедиться. — Конечно-конечно, — член банды подвел его к одному из ящиков, где внутри была старая книга, замаскированная под поваренную книгу. Открывая его, каждая страница представляла собой описание и простой набросок каждого человека, когда-либо входившего в Аллею. — Вот и все. Брелин сделал все наброски сегодня, так что они немного точнее, чем обычно. О, — оживился он. — Ты можешь сказать Микасе как-нибудь спуститься сюда? Нам нужно, чтобы она подняла кое-что. — Спасибо, — Армин протянул ему монету. — Я обязательно сделаю это, когда увижу ее. — Взяв книгу, он внимательно перелистывал каждую страницу. Где мужчина, которого он только что видел? Темные волосы, загорелая кожа, небольшие усы, долговязые, но неряшливые… Вот. Армин покосился на страницу. — Представился Лу и до недавнего времени часто заходил в бордели, особенно в мадам Хизель… — прочел он вслух. Судя по тому, что он видел ранее, этот «Лу» мужчина, который предпочитал молодых девушек. Этой записи было несколько месяцев, задолго до того, как он переехал сюда со своими друзьями и дедушкой. Он нахмурился. Абсолютная мразь. Закрыв книгу, он положил ее обратно в ящик и помахал Люку. — Можете ли вы присмотреть за парнем по имени Лу? — он прошептал из-за руки. — Я видел, как он пытался заманить молодую девушку, примерно моего возраста… Люк поморщился. — Да, уверен, что да, но ты знаешь… — он неловко потер затылок. — Это Аллея… Много предосудительного тут происходит. — Он больше ничего не сказал, но смысл был очевиден. Армин впился в него взглядом, хотя его руки дрожали по бокам. Как он мог такое сказать? Есть линия, которую не пересекут даже самые ужасные монстры, и это одна из них. — Я… формально я все еще ребенок. Эрен и Микаса тоже. Если мы позволим педофилу выйти из-под контроля, как ты думаешь, что мы будем чувствовать? — он заикался, нервничал, даже когда злился. — Ты хочешь, чтобы с нами что-то случилось? Ты хочешь сказать, что хочешь, чтобы случилось что-то плохое? — Хорошо, ты прав, извини, — глаза Люка расширились, и он виновато склонил голову. — Я дам парням знать, чтобы они присмотрели за ним. Э-э… Не говори Эрену, да? — Он умоляюще хлопнул в ладоши. — Малыш придет и разобьет нам коленные чашечки или что-то в этом роде, если услышит. — Спасибо, — сухо кивнул Армин и повернул обратно в переулок, пока направлялся домой. Он не мог поверить, что Люк позволил бы какому-то странному педофилу бродить вокруг только потому, что Аллея полна греха. Животные убивали друг друга ради еды и территории, даже насиловали за господство, но никогда не убивали детей. Ни в одной из его книг никогда не говорилось, что детям когда-либо причиняли подобный вред в животном мире, будь то волки, птицы или другие более экзотические существа. Только люди когда-либо проявляли склонность к педофилии. Он должен сказать Микасе и Эрену, чтобы они тоже остерегались этого человека. Вернувшись в их причудливую квартиру, Армин вытер подошвы своих туфель об изношенный коврик, прежде чем подняться по лестнице. Он отпер все замки, снова запер их после входа и, наконец, со вздохом сел на один из стульев. — Мне еще нужно пойти к мадам Хизель… — тихо задумчиво произнес он. Покопавшись в карманах, он вытащил все заработанные им деньги и начал считать, складывая их до приличной суммы. Теперь у них достаточно денег на аренду, еду и даже новую одежду. — Может быть, даже достаточно, чтобы сэкономить. — Он счастливо улыбнулся про себя. Тогда они могли… Что они могли? Армин моргнул, глядя на монеты на столе. Что бы они сделали сейчас? У них есть дом, пусть и нестабильный, но у них есть крыша над головой и сухое место для ночлега. У них есть еда, хотя это всегда хлеб с картошкой и гарниром из легко выращиваемых овощей. У них есть доход; Эрен теперь всегда делал лекарства, Микасу иногда нанимали, чтобы избавиться от непослушных клиентов в борделях или барах, а сам он был своего рода бухгалтером. «Я присоединюсь к Разведывательному корпусу и истреблю всех титанов в этом мире!» Эрен все еще хотел присоединиться к Разведывательному корпусу… И куда бы ни пошел Эрен, Микаса следовала за ним. И куда бы они ни пошли… Армин тоже последует за ними. Его руки дрожали на коленях, и он мог чувствовать холод, пронизывающий все его тело. Он так боится титанов. Несмотря на то, что большую часть времени во время эвакуации он проводил в бегах, он все еще мог слышать крики съеденных людей. Сотрясения земли от каждого шага Титана, и стоны от своего размера. Это было так ужасно… Он обнял себя, один в их пустой квартире. Но он все еще хотел увидеть мир. Снаружи было полно загадок и чудес, которые человечество еще не исследовало. Он хотел увидеть огненные озера, белые горы, поднимающиеся в небо, и океан. Он и Эрен пообещали друг другу, что вместе увидят океан. Чья-то рука опустилась ему на голову, и Армин поднял глаза. — Ах! — он ахнул, широко раскрыв глаза. Дедушка одарил его усталой, но доброжелательной улыбкой, всегда в своей фирменной соломенной шляпе на макушке. — Я слышу, как ты придумываешь там бурю, Армин, — он усмехнулся и взъерошил волосы внука. — Что-нибудь ты хочешь сказать любимому дедушке? — А… — Армин закусил губу и обнял взрослого руками. — Д-добро пожаловать домой! Ты голоден? Устал? Я могу достать хлеба и горячей воды для ванны…! — Он возбужденно бормотал, но ничего не мог с собой поделать. Его дедушка дома! Посмеиваясь, дедушка Арлерт обнял его в ответ, даже стащил со стула, чтобы он мог сесть, и посадил к себе на колени. — О, тебе не нужно так сильно волноваться за старика, Армин. Я все еще чувствую, что мне всего 30! — Тебе 58… — слабо возразил Армин, подперев подбородок деда своей головой и вдыхая запахи воды, мокрой травы и едкого запаха рыбы, прилипшей к его одежде. — Мне сегодня заплатили, так что я уверен, что мы можем пойти на рынок и купить что-нибудь для нас! Ты так часто отсутствуешь, я скучаю по тебе… — Он скучал по сидению с дедушкой и хорошей книгой перед их небольшим камином. Он просто скучал по своему единственному оставшемуся члену семьи. — Ой? — дед Арлерт посмотрел на него, приподняв бровь. — И что ты сделал, чтобы получить эти деньги? Армин замер. — Гм… Я просто подсчитываю…? — слабо сказал он. — Хммм… А что делают Эрен и Микаса? — теперь обе брови были приподняты. — Знаешь, Эрен никогда не позволяет мне заглянуть в ту другую комнату. Я беспокоюсь за вас троих, когда мне приходится быть так далеко, но… — Он криво улыбается. — Кажется, вы трое нашли здесь хорошую нишу, даже в таком месте. — Увидев испуганное лицо внука, он хрипло рассмеялся. — Я старый, а не слепой! Я могу сказать, в каком мы месте и в какой отвратительной компании живем. — Мы, ммм… — блондин застенчиво рассмеялся. — Мы просто хотим заработать себе на жизнь. Мы не хотим, чтобы ты так много работал для нас. Это… — Его кулак сжался в потертой куртке дедушки. — Это было тяжело для всех, и мы не хотим быть обузой. Не то чтобы особенно опасно то, чтобы мы делаем… — Ну, его работа не была. — Если мы можем иметь здесь стабильный доход, значит, тебе не придется так часто уезжать. — Он взглянул слезящимися глазами на дедушку, закусив губу. — Ты старый, дедушка… И… после того, как Шиганшина… и Эрен потерял свою маму, я… — Он склонил голову, не желая показать стыд из-за своих слез. Он не хотел терять дедушку. Смягчившись, старший мужчина крепко обнял своего внука. — Шшш, все в порядке, мой мальчик. Это нормально, если ты не хочешь потерять меня, — он успокоил его, похлопав по спине. — Но… правда этого мира в том, что однажды все умрут. Микаса любит говорить «это жестокий мир», и она не ошибается. Армин… — Он слегка оттолкнул мальчика, так что он мог встретиться с ним взглядом, мрачным и понимающим, а не ужасом и покорностью. — Однажды меня не станет, но ты не будешь один. С тобой всегда будут Эрен и Микаса, и они будут заботиться о тебе так же, как ты заботишься о них. — Вместе вы всегда сильнее, чем в одиночку. Армин ничего не мог с собой поделать, глядя на дедушку широко раскрытыми глазами. Задняя часть его глаз горела. Он чувствовал, как из носа начинает течь, и слезы, которые он так отчаянно хотел сдержать, не сдерживались. Слезы текли по его лицу, он обнял дедушку так сильно, как только мог, и заплакал. — Я… я уже знаю… — хныкал он, время от времени шмыгая носом. Конечно знал. Он знал все. «Армин такой умный», — говорили люди. «Армин знает все», — хвастался Эрен. Он всегда хотел знать больше, познать мир, но это также означало знать всю боль, которая с этим связана. Ничто не бессмертно, кроме, может быть, титанов, и даже они умрут, пока их будут истреблять. Смерть преследовала их на каждом углу, и любой момент мог означать их последний. Он прижался к груди дедушки и цеплялся за этот момент, потому что однажды… он больше не сможет.***
Постучавшись в дверь и услышав «входите», Эрен открыл ее, опасаясь за драгоценный груз в руках. — Мисс Дифа, Микелль голодна… Подняв глаза от рукоделия, Дифа устало, но весело улыбнулась ему, оживившись, увидев свою суетливую дочь. — Эрен! Входи, — она отложила одежду, которую штопала, и выжидательно протянула руки. Эрен подошел к кровати и передал ей ребенка, все время наблюдая за своим пациентом. Ее кожа, наконец, приобрела более здоровый оттенок по сравнению с тем, какой она была бледной и серой, когда он разрезал ее две недели назад. Она без проблем сидела, а на передней части платья не было следов крови, потому что швы не порвались. Пустая миска означала то, что она только что поела со здоровым аппетитом. Все хорошо. Поправляя платье, Дифа обнажила одну грудь и прижала Микелль к себе, инстинктивно позволяя ребенку схватиться за нее. Покраснев, Эрен смущенно надул губы. Пока ее дочь пила молоко, молодая мать подняла глаза и захихикала, когда увидела застенчивую позу мальчика, в то время как он возился с завязками на своем воротнике. — Почему ты так смущен, Эрен? — подразнила Дифа. — Ты доктор, не так ли? Ты был между моих ног две недели назад… — З-заткнись! — перебил ее Эрен, безмерно униженный. Мария, зачем ей так его дразнить! — Это была ситуация жизни или смерти, поэтому, конечно, я должен был увидеть твое тело… — Он неловко замолчал и скрестил руки на груди, защищая себя. Подняв бровь, Дифа хитро ухмыльнулась. — Знаешь, ничего страшного, если ты предпочитаешь палку, а не перчатку… — намекнула она довольно многозначительно. — Мы не судим здесь, в этом переулке. — А? — Эрен моргнул. Палка? Перчатка? — …Ничего, — она покрылась потом. — В любом случае, тебе не нужно стесняться пары грудей. — Она указала на своего ребенка, который радостно питался молоком. — Они предназначены для кормления младенцев, хотя мужчины и некоторые женщины ценят их во время секса. — Стоп! — заскулил Эрен, закрывая уши. — Я не хочу этого слышать! — Ему 10! Дифа рассмеялась, что, в свою очередь, испугало Микелль, которая громко вскрикнула. — Аааааа! Задыхаясь, молодая мать покачивала младенца на руках. — Прости, Микелль, тсс… Мамочка извиняется, — прошептала она, целуя маленькую и хрупкую головку дочери. Ребенок сразу же начал успокаиваться, начав с тихого хныканья, прежде чем успокоиться с легкой икотой. Эрен смотрел, завороженный. Ребенок был таким уязвимым, но пока у него была мать, все было хорошо. Материнская любовь была такой сильной… Дверь скрипнула, когда открылась, и он обернулся и увидел входящую Микасу с новой грудой одежды, которую нужно было починить. — Мисс Дифа, у меня есть для вас еще несколько платьев… — тихо объявила девушка. Со стоном, Дифа неохотно задрала платье и положила ребенка в шаткую люльку рядом с собой. — Да, да… — пробормотала она. — Ночная дама никогда не отдыхает… Положив рваные платья на изножье кровати, Микаса склонила голову. — …Разве ты не можешь еще что-нибудь сделать? — прошептала она, пряча хмурое выражение за шарфом. — Что? — Дифа печально нахмурился. — У меня нет образования, я даже не умею читать и писать… — Она уставилась на свои руки. — Единственная другая работа, которую я смогу найти — швея или официантка, но за это платят не так много, и мне придется платить за проживание и питание. — Она указала на стены вокруг себя. — Здесь у меня есть теплое место для сна и полный живот, если я позволяю некоторым мужчинам пользоваться своим телом. — Она грустно улыбнулась. — Я смирилась с этим. — Вы всегда можете пойти в армию! — Эрен сжал кулаки, его рот скривился в слабом нахмурении, которое больше походило на надутые губы. — Я не могу… — Дифа мягкими глазами посмотрела на таз у своей кровати. — Даже если бы я выжила на тренировке, это означало бы оставить Микелль. Эрен, ты всегда говоришь, что хочешь присоединиться к разведывательному корпусу, но ты действительно знаешь, что это значит? — Это означает, что я должен истребить всех титанов! — он сразу же энергично ответил, даже сжав кулак к груди. — Это также означает, что всегда есть большая вероятность того, что ты умрешь там, и ты оставишь всех своих друзей и семью, — Дифа насмешливо фыркнула. — Я не могу так поступить с Микелль. Бордель — лучшее место, где я могу быть, а мадам Хизель хорошо с нами обращается. Могло быть и хуже. Ошеломленный Эрен уставился на нее широко раскрытыми глазами. Его мать тоже говорила нечто подобное, не так ли? Что она не хотела терять своего единственного сына… но он уже потерял ее. — Она права, Эрен, — заговорила Микаса, даже не вздрогнув, когда он повернул голову в ее сторону. — там опасно. Просто оставайся здесь, и я смогу защитить тебя и Армина. — Тихо умоляла она. — Разве не достаточно того, что у нас снова есть дом? Что у нас есть хорошо оплачиваемая работа, и мы можем жить в мире? Чем больше она говорила, тем сильнее он чувствовал, как ногти впиваются в его ладони, доходя даже до крови. Дом? Это? МИР?! — …Ты не права, — прошептал он, кожа на его лице изменилась от силы его хмурого взгляда. — Ты не права! — Он взревел и поднял голову, показывая ядовитую зелень его глаз, наполненных яростью и враждебностью. — Ты называешь нашу квартиру домом?! Она едва вмещает двух человек, не говоря уже о четырех! Все, что мы делаем, это выживаем в этой выгребной яме! Ни у кого нет еды, ни у кого нет земли, люди — ни что иное, как домашний скот! ТЫ БЫЛА ТАМ! БЫЛА! — Он указал пальцем ей в лицо. — ТЫ ВИДЕЛА, КАК ЛЕГКО ОНИ ПРОБИЛИ ЭТУ СТЕНУ! КТО СКАЗАЛ, ЧТО ЭТО СНОВА НЕ ПРОИЗОЙДЕТ?! Микелль начала плакать, ерзая в люльке, но никто не обратил на нее внимания. — НИКАКОГО МИРА НЕТ! — закричал Эрен, его грудь резко поднималась и опускалась от явной силы гнева. — ЕГО НИКОГДА НЕ БУДЕТ, ПОКА ТИТАНЫ ПРОДОЛЖАЮТ СУЩЕСТВОВАТЬ! ВЫ МОЖЕТЕ ПРОДОЛЖАТЬ ЖИТЬ В НЕВЕДЕНИИ, КАК ТОВАР, но я… — Он глубоко вздохнул и оскалил зубы. — Я буду охотником, который их всех истребит. — Он выругался. Микаса и Дифа уставились на него широко раскрытыми глазами, ошеломленные в ужасном молчании. Еще один пронзительный крик раздался в маленькой комнате, и Дифа немедленно стала успокаивать дочь, при этом настороженно глядя на Эрена. Микаса наклонила голову и поморщилась от ярости брата, но ничего не сказала. Что она могла сказать? Не то чтобы она была не согласна, но… У нее не было таких высоких мечтаний, как у него. Все, чего она хотела — это остаться с ним, желательно с Армином. Подняв грудь, Эрен скривился и выбежал из комнаты, не удосужившись остановиться, даже когда проходил мимо Армина, который входил. — А? Эрен?! — крикнул ему вслед блондин. Мальчик бежал и бежал, не глядя, куда направлялся, только то, что он убегал. Он не мог оставаться там ни секунды. Как Микаса могла поверить в то же самое? Была ли она слепой, когда пришли титаны и убили его мать? Она видела все, что он видел, но все еще не понимала. Никто не понял! Остановившись в пустынном переулке, Эрен прислонился к стене здания и медленно соскользнул на землю. — Я не ошибаюсь… — прошептал он себе. Он знал, что то, что он сказал, не было неправильным, так почему Дифа смотрела на него, как на какое-то чудовище? Он не такой. Он собирался избавиться от монстров. В конце концов, это и было его целью. Так же, как когда он убил тех двух мужчин, которые похитили Микасу, он сделал это, чтобы избавить мир от грязи. Человечество должно быть в состоянии процветать без угрозы Титанов, и он позаботится о том, чтобы они смогли это сделать. Не важно, сколько шей ему пришлось вырезать, сколько бы людей ему ни пришлось убить, чтобы невиновные остались живы. Тогда наступит настоящий мир, а не тот фальшивый, в котором они жили. Сделав глубокий вдох, Эрен медленно выдохнул и попытался успокоиться. Он посмотрел на небо, наблюдая, как облака переливаются оранжевыми и красными полосами, а солнце медленно садится. Был только вечер, но уже наступила ночь. Сделав еще один глубокий вдох, он задумчиво нахмурился и посмотрел на свои ноги. Хотя он знал, что был прав… Дифа не заслужила, чтобы он на него кричал. — Особенно в присутствии Микелль, — виновато осознал он. Она плакала, но он был слишком поглощен своим гневом, чтобы это заметить. Он, должно быть, напугал ее. — Аргх… — взъерошив волосы обеими руками, Эрен встал и отряхнул штаны, прежде чем вернуться тем же путем, откуда пришел. Он должен хотя бы извиниться за потерю контроля…***
Армин перевел взгляд между видом удаляющейся фигуры своего друга и обратно в душно тихую комнату в борделе. — …Что-то случилось? — нерешительно спросил он, крепче сжимая бортовой журнал. — …Нет, — Микаса посмотрела вниз и вздохнула. — Эрен просто незрелый. — Она повернулась к молодой матери, которая сжимала своего ребенка. — Мне очень жаль, мисс Дифа. Он… Он плохо себя чувствует. — Нет, я не имею права говорить, что правильно, а что нет, — вздохнула Дифа, закусив губу. — Меня не было в Шиганшине… Ой, простите, — извинилась она, когда оба ребенка вздрогнули при упоминании их родного города. — Но я все еще в силе. Бордель не так уж и плох, и, может быть, у меня будет достаточно денег, чтобы дать Микелль образование в школе. У меня никогда этого не было, когда я росла… — Она улыбнулась своей дочери, которая теперь снова была спокойна, ее маленькие глазки закрылись. — Жизнь не так уж плоха, знаете ли… Микаса слегка улыбнулась и кивнула. Это правда. Она знала, что всегда может быть хуже. Ее взгляд упал на пустую миску на прикроватной тумбочке, а затем на окно, где солнечный свет постепенно угасал. — … Я пойду принесу тебе ужин, — взяв готовую миску, она вышла из комнаты и тихо закрыла за собой дверь. Армин подошел ближе к молодой матери и ребенку, нежно похлопав Микелль по щеке. — Я тоже сожалею о вспышке гнева Эрена. Он… — он заколебался. — Он никогда не был самым тактичным человеком. Ему действительно не следовало так на тебя кричать. — Я уже сказала, что все в порядке, — Дифа усмехнулась и уложила Микелль обратно в люльку. — Я не очень хорошо знаю Эрена, но… он может кричать на меня, когда захочет. Он спас мне жизнь и привел в этот мир мою девочку. Несколько слов не повредят мне. — Если вы так говорите, мисс Дифа… — Армин немного раслабился. — Зови меня Дифа! — настояла молодая мама. — Я даже не намного старше вас, ребята! Я как… старшая сестра! — Х-хорошо, Дифа… — Армин чувствует себя неловко, так небрежно называя мать по имени. — Я пойду, помогу Микасе принести тебе немного еды. Тебе нужно больше еды! — Дойдя до двери, он встретился со своим другом, и они оба направились на кухню, чтобы пригласить мадам Хизель на ужин. Пока они это делали, Дифа напевала случайную мелодию и взяла платье, которое нужно починить. По крайней мере, пока она ждала, она могла наложить несколько швов, хотя она могла признать, что они были не так хороши, как у Эрена. Она и раньше видела зашитую рану, и она была грязной и испещрена красным навсегда, даже спустя годы после того, как зажила. Да, на ее нижней части живота теперь был шрам, но он был однородным и аккуратным, и он не был таким красным, как раньше, из-за целебных кремов, которые она нанесла на него, также любезно предоставленные Эреном. Ей действительно повезло с этими тремя детьми. Они все такие добрые и отзывчивые, но… они не должны принадлежать такому месту, как Аллея. Детям здесь не должно быть так легко, как им. Даже милый маленький Армин умел держать язык за зубами и выполнял свою работу с расчетливым блеском. Такие дети, как они, заслуживают того, чтобы подняться выше в мире. Хотя она была погружена в свои мысли, она не видела и не слышала, как открывается окно. Она не увидела темную фигуру, лицо, скрытое последними лучами солнца и темнотой ее комнаты, и не заметила отблеск металла в его руках, пока чья-то рука не зажала ей рот. Дифа издала удивленный крик, звук, приглушенный рукой, а затем болезненное бульканье, когда его нож перерезал ей горло. Артериальная кровь разлилась по кровати, окрашивая пожелтевшие простыни в алый цвет, а горячая жидкость даже успела добраться до люльки, капнув на щеку малышки. Рука отпустила, и она схватилась за шею, отчаянно пытаясь остановить кровотечение, но она чувствовала, как оно поднимается по ее горлу, спускается вниз по шее, ее трахее, она не могла дышать, она не могла дышать, она не могла дышать… С карканьем она рухнула обратно на кровать, безвольная и безжизненная. Ухмыляясь своей легкой добыче, он двинулся к ребенку, с ножа все еще капала жизненная сущность его жертвы. Он признал бы, что ребенок милый, но жить он не мог. Его репутация будет испорчена, и тогда его больше никто не возьмет на работу. Вероятно, его навсегда исключат из банд Сины из-за этого чертового глупого ребенка. Подняв нож, он уже собирался безжалостно опустить его, когда ее глаза открылись, и она испустила крик. — Шшш! — он попытался заставить ее замолчать, грубо зажал ей рот ладонью. Черт возьми, вот почему он ненавидит детей. Ее щеки быстро покраснели от недостатка кислорода, и он усмехнулся, снова подняв нож. Теперь у него был шанс! Без его ведома дверь снова распахнулась. Когда Микаса открыла дверь, Армин был прямо за ней, ее сознание было пустым. Красный. Везде этот отвратительный цвет. Ее глаза немедленно остановились на перерезанном горле Дифы, кровь хлынула из раны, как фонтан, на человека, который держал свой нож прямо над люлькой Микеллы. И она огрызнулась. Держа руку за спиной, она бросила тарелку с помоями в злоумышленника с быстротой пули и бросилась вперед со своим ножом, вынутым из-под рукава. Мужчина вскрикнул от удивления и отшатнулся, весь испачканный в горячей стряпне, едва не промахнувшись от лезвия, нацеленного на его яремную вену. — Ты сука! — выругался он, подняв свой собственный нож, который служил жалкой защитой от чудовища в человеческой коже, которым была девушка. Глаза сузились в опасные щели, Микаса прыгнула вперед, сделав опасный выпад и почувствовала, чем увидела, как ее лезвие вонзилось в его щеку. Она тихо усмехнулась, когда поняла, что это недостаточно глубоко, чтобы убить. Она даже не пробила бы ему рот, но рана есть рана. С криком, когда лезвие рассекло его лицо, мужчина вытянул свою гораздо более длинную ногу и толкнул девушку в ответ. — Уф! — Микаса издала приглушённый стон, почувствовав, как дыхание покидает ее тело, но она снова собралась с силами и бросилась вперед с намерением убить. — Ебать, ебать… — злоумышленник решил сократить свои потери и бросился в окно, и Микаса уже собиралась последовать за ней, когда услышала позади ахнул Армин. — Дифа… — Армин широко раскрытыми глазами смотрел на труп на кровати, зная, что она была жива всего несколько минут назад. Он видел ее улыбку, слышал ее смех, знал, что она жива. Теперь она была… Она была ничем. Жестокий мир… Тишину в комнате нарушил хныканье, и две пары глаз сразу же устремились на одинокого ребенка. Микелль хныкала и вертелась в своей люльке, не подозревая, что теперь она сирота, а ее мать умерла рядом с ней. — …Я пойду за ним, — объявила Микаса, усевшись на подоконник, но нахмурилась, когда поняла, что солнце село и тьма окутала всю Аллею. Только свет из окон освещал темный переулок, и она с проклятием поняла, что не уделила достаточно внимания тому, куда сбежал злоумышленник. — Черт возьми… Черт побери! — Она зашипела, ударив кулаком по подоконнику, не обращая внимания на то, что дерево раскололось под действием силы. — …Этот человек. Я узнаю его, — заговорил Армин, его немигающие глаза не отрывались от младенца. — Кто он? — обернувшись спросила Микаса. — Его зовут Лу… Он несколько раз посещал здесь бордели, и я поймал его, когда он пытался сделать предложение девушке нашего возраста… Он любит их молодыми, — он тупо прошептал. — … Дифа — самая молодая проститутка в этом переулке… Должно быть, он был ее клиентом. За последние пару месяцев его посещения стали нечастыми, но он часто навещал ее около 7-10 месяцев назад. Вероятно, он биологический отец Микелль. — Значит, он решил убить Дифу и Микелль? — зарычала Микаса. — Потому что он не хочет, чтобы это связали с ним? — Подоконник под ее хваткой треснул. — Непростительно… — Ее взгляд упал на кровать, и она почувствовала, как ее гнев уступил место печали. — Дифа… — прошептала она, снова спускаясь в комнату. Смотав лоскутное платье, она накинула его на открытое горло, по крайней мере, пытаясь остановить кровотечение. — Прости… Прости… Армин наконец оторвал взгляд от люльки, и его губы задрожали. — …Что мы скажем Эрену? — прошептал он, обнимая себя. — …Правду, — напрягаясь, Микаса тяжело вздохнула. — Мы ничего не можем сделать, но он должен подготовить ее к похоронам. Мы… Нам нужно рассказать об этом мадам Хизель. Нам нужно позаботиться о Микелль. И… — Она надежнее заправила свой шарф в платье. — Мы должны заставить этого человека заплатить. — Она зашипела, крепко сжимая нож в руке. — Я думаю… — Армин поджал губы. — Думаю, я знаю, как снова его найти. — Как? — Микаса повернулась к нему. Дверь снова со скрипом открылась, и они оба повернулись и увидели, что в комнату вошел Эрен, уже робко потирающий затылок, склонив голову. — Эм, извините за то, что крикнул раньше, мисс Дифа. Вы не заслужили этого… — он поднял глаза от земли и замер, когда увидел кровь, просочившуюся на простыни, окровавленное платье, омывающее рану уже мертвого тела и плачущий ребенок в люльке. Когда его мозг, наконец, догнал его глаза, он сделал неуверенный шаг назад, его рука выстрелила, чтобы ухватиться за дверной проем для равновесия. — Ч-что… — выдохнул он, его полные ужаса глаза не отрывались от трупа на кровати. — Что, черт возьми, здесь произошло? — Эрен… Она… — Армин осторожно шагнул вперед. Его дыхание прерывалось, и слезы катились по его щекам. — Когда нас не было, человек прошел через окно и перерезал ей горло… — выдохнул он, задыхаясь. — Мы вошли как раз в тот момент, когда он пытался убить Микелль. Микаса пыталась убить его, но он сбежал… Прости, Эрен. Эрен молча прислушался и медленно подошел к кровати. Он уставился на Дифу, глаза которой были прикрыты, а зрачки вытянуты. Кровь сочилась из уголков ее рта после того, как она подавилась жидкостью, а остальная кровь вытекла через большую рану на ее горле, которая затронула ее голосовые связки, основные артерии и трахею. Она умерла от быстрой кровопотери, но не раньше, чем задохнулась от крови, хлынувшей из горла в легкие. Он потянулся и погладил ее по щеке. Она все еще была теплой… Как будто она еще жива. Но он знал лучше. Он всегда знал лучше. Затем Эрен повернулся к люльке и рассеянно вытер кровь со щеки Микелль, прежде чем поднять ее на руки. Ее хныканье постепенно перешло в легкую икоту, и она прижалась к его теплу. Теперь она осталась сиротой. Дифа мертва. Дифу убили. Животное, которого нужно было усыпить. — Где этот человек? — прошептал он несколько минут спустя. Армин чуть не подпрыгнул, но поджал губы. — Он ранен, поэтому далеко не уйдёт, — он схватился за подбородок и медленно подсчитал в голове шансы. — Он хотел бы зализать свои раны, прежде чем снова попытается убить Микелль, или сбежать из Троста. На самом деле… Он может даже прийти к нам за лечением, поскольку все знают, что ты здесь доктор. Доктор… Верно. Эрен доктор. Раненый обратился к нему за лечением, а сумасшедший — за обратным. Он хорошо знал человеческое тело, его сильные и слабые стороны, а также как его сломать. — Был ли он тем же самым человеком? — задумчиво прошептал Армин про себя. — Что ты имеешь в виду, Армин? — осторожно спросила Микаса. — …Когда родилась Микелль, я увидел тень в окне, но она двигалась слишком быстро, чтобы я мог разглядеть, — медленно объяснил он, его глаза становились больше, по мере того как соединялись точки. — Но оно имело форму человека, и с того угла, где он стоял, он прекрасно видел, как Дифу разрезают, а также достают Микелль. — Он посмотрел в окно. — Но… С того места, где он был, я не думаю, что он видел лицо Эрена. — …Так что ты предлагаешь, Армин? — тупо спросил Эрен, неосознанно поглаживая поясницу Микеллы. — Должны ли мы ждать, пока он придет к нам, или мы должны выследить его? — М...я? — Армин пискнул и указал на себя. — Почему я? — Я доверяю тебе, — спокойно ответила Микаса. — Эрен и я… Мы убьем его, но сначала нам нужно найти способ добраться до него. Ты — наш мозг. — Дай нам что-нибудь, Армин, и мы это сделаем, — добавил Эрен, его голос стал устрашающим рычанием. — Твои планы никогда не рушились. Я доверяю тебе, и нам нужно отомстить за мисс Дифу. Армин посмотрел на своих друзей широко раскрытыми глазами и медленно кивнул, его грудь охватил жар от осознания этой ужасной ситуации. — Если...если ты так говоришь… Что ж, — он возился с рукавами. — Было замечено, что Лу проявляет… сексуальный интерес к молодым девушкам. Рана, которую нанесла ему Микаса, потребовала бы только перевязки, и я сомневаюсь, что он захочет обратиться за профессиональной помощью. — Имеешь в виду? — навела на мысль Микаса. — Имею в виду… — Армин нервно сглотнул. — Мы можем его заманить. Девушкой. Эрен взглянул на Микасу, но Армин на самом деле посмотрел на молодого доктора. — Эрен… Ты сможешь это сделать? Моргая, Эрен указал на себя. — Я? — недоверчиво спросил он. — Микаса — девочка, и она достаточно хороша, чтобы какой-нибудь больной педофил проглотил наживку. — Да, — хмуро согласился Армин. — Но Лу знает, как она выглядит. Как он мог этого не знать, когда она пыталась проткнуть ему лицо? Он сразу узнал бы ее и убежал. Он, вероятно, знает и мое лицо, так как я стоял в дверном проеме… — Он виновато шаркал ногами. — И… Я не сделал ничего, чтобы помочь. Ты единственный, кого он не знает, и даже если он видел тебя во время рождения Микелль, твое лицо было закрыто тканью, а твои волосы закрывали твои необычные зеленые глаза. Эрен медленно поднял руку, чтобы слегка коснуться верхней щеки, чуть ниже глаза. — Итак… Поскольку он не знает, как я выгляжу, я должен его заманить? У этого плана только одна проблема, и это то, что я не девушка, — он тихо указал, лениво покачивая ребенка на руке. Микаса взглянула на него и взъерошила его за волосы. — У тебя длинные волосы… — размышляла она и встала перед ним, чтобы получше разглядеть. Он осторожно посмотрел на нее. — Этого достаточно, и мы можем добавить ленту, чтобы ты выглядел более женственно. Твои глаза очень помогут. — Что? — Эрен непонимающе морщится. Его глаза…? — Они довольно красивые, поэтому я уверен, что Лу будет интересно, — Армин согласно кивнул. — Ты можешь взять одно из моих платьев, — добавила Микаса. — …Вы оба серьезно относитесь к этому, — категорично заявил Эрен, глядя, как они оба кивают. Он нахмурился, но взглянул на младенца на руках, а затем с болью в груди на труп своего мертвого пациента и друга. Они этого не заслужили. Самое меньшее, что он мог сделать, это… — Хорошо. — Он уступил. — Когда? — Идеальное время — через два или три дня, — Армин скрестил руки. — У него достаточно времени, чтобы перевязать рану и вернуться в действие, но слишком рано, когда Микаса рыщет вокруг него. Я знаю идеальное место. — …За мисс Дифу и Микелль, — Эрен посмотрел вниз и прошептал. Микаса и Армин торжественно кивнули. Взглянув на дверь, Армин судорожно вздохнул. — …Я дам знать об этом мадам Хизель, — прошептал он и вышел за дверь. — Эрен, я пока возьму Микелль, — Микаса еще раз посмотрела на кровать и закрыла глаза. — Тебе следует… Тебе следует подготовить мисс Дифу. — Да… — хрипло прошептал Эрен и передал ребенка сестре. — Правильно. Он врач, а это также означало подготовку умершего к кремации. Это… его работа. Слезы текли по его щекам, окрашивая простыни и капая на остывающее тело Дифы, но он не вытирал их, и Микаса не стала это комментировать. Они оба слышали болезненные крики мадам Хизель, эхом разносящиеся по коридору, за которыми следовали другие вопли ужаса. Сегодня они все потеряли друга, а Микелль потеряла мать.***
Рано утром два дня спустя, направляясь по пустынному переулку, Лу издал еще одно разочарованное проклятие. — Я был так чертовски близок… — прошипел он сквозь стиснутые зубы. Еще секунда, и ребенок был бы мертв, и на его лице не было бы этой чертовой раны. По крайней мере, она достаточно мелкая, чтобы ее можно было перевязать, хотя, вероятно, на нем будет шрам. — К черту это дерьмо… — Он громко застонал и взъерошил волосы. — Мне нужно найти другую суку, чтобы снять проклятый стресс… — Если она достаточно молода, то она не забеременеет, как предыдущая. Шаркая по дороге, его внимание привлекла еще одна серия шагов, и он повернул налево. Посреди переулка стояла молодая девушка, лениво возясь со свежесорванными цветами в своей плетеной соломенной корзине. Ее короткие каштановые волосы с ободком сверху обрамляли ее лицо в форме сердца, все еще немного круглое от детской невинности. Ее белое платье ниспадало по ее стройной фигуре, а грудь еще с юности была плоской, но больше всего его внимание привлекли ее глаза. Красивый оттенок зеленого — нет, синий? — и немного золота. Они напомнили ему те драгоценные камни, которые он иногда видел на Сине, те, которые сверкали на солнце. Изумруды или что-то в этом роде. Но у этой девушки глаза, которые не просто сверкали, они светились. Она посмотрела на него и невинно склонила голову, ее красивые зеленые сине-золотые глаза широко раскрылись и мигали, и он знал. О, он должен был ее поиметь. Облизнув губы, Лу подошел к девушке. — Привет, красавица, — поздоровался он с хитрой улыбкой. — Что такая девушка, как ты, делает в этих краях? Это опасно… Она закусила губу и застенчиво склонила голову. — У-гм… — он едва мог слышать ее голос, каким мягким он был. — Цветы… Лу посмотрел вниз с притворным интересом. — Они очень красивые, но не такие красивые, как ты, — он заигрывал и подмигнул. Еще немного, и он сможет затащить ее в небольшую расщелину, чтобы идти с ней своим путем. Возясь со своей корзиной, молодая девушка посмотрела на него своими необычными глазами, и он почувствовал, что в штанах становится теснее. Ему не терпелось позже увидеть их широко открытыми и наполненными слезами. — …вы, — прошептала она. — Хм? — Лу наклонился ближе и зажал ухо ладонью. — Что вы сказали? Изумрудные камни сузились до ядовитой зелени. — За тобой, — прошептал он, на этот раз громко и отчетливо. Ошеломленный переменой в поведении Лу отступил. — Что за… За ним появилась чья-то тень, и он повернулся только для того, чтобы почувствовать, как кровь застыла в его жилах. Она прыгнула со своего насеста, держа в руках большой кусок дерева, словно он был легким, как зубочистка. Она держала его как молот, ее глаза были темными от демонической жажды смерти, а красный шарф развевался позади нее, как крылья. Как хищная птица, Микаса устремилась вниз со своим импровизированным оружием, и Лу с тошнотворным треском упал на землю. Эрен посмотрел на лежащего без сознания мужчину, отметив, что у него, вероятно, сотрясение мозга, и ухмыльнулся. — Животные вроде тебя заслуживают истребления. Микаса, — рявкнул он. — Ведем его в подвал. Микаса кивнула и легко подняла мужчину себе на плечо. Охота закончилась, и начались приготовления.