Морально неэтично

Армин мог бы сказать, что прожил хорошую жизнь, какой бы короткой она ни была. Он родился здоровым, родители любили его, по крайней мере, так говорил его дедушка. Его дедушка заботился о нем, учил его читать, как смотреть на мир. Видеть в мире и хорошее, и плохое. У него не было возможности есть пищу богаче хлеба и картофеля, но, несмотря на всё, у него было что поесть. Его одежда, хотя и поношенная и простая, была хорошей и согревала его. Он каким-то образом приобрел своего лучшего друга, спасенный им, а затем еще одного друга, которого он представил ему несколько лет спустя. Они все делали вместе: играли, учились, дрались, а теперь едят, спят и работают. Он доверил им свою жизнь. Но впервые он мог сказать, что это доверие поколебалось. Капля упала на землю, потом ещё одна, и ещё, пока не началась настоящая буря. Дождь хлынул потоком, промочив его одежду и землю вокруг него. Вдалеке прогремел гром, означая, что молния быстро следует за своим путником. — Хм… — Армин затрясся от страха, его ноги дрожали так сильно, что колени болезненно стучали друг о друга, и он сопротивлялся инстинктивному желанию испачкать штаны перед лицом смерти. Он не смел пошевелиться, не смел дышать, не смел отвести широко раскрытых глаз от неуклюжей фигуры перед ним. Армин не мог разглядеть его отчетливо, пар скрывал всё его существо вместе с завесой дождя, но он мог видеть темные очертания его тела сквозь намокшую челку. Огромный. Земля под ним почернела от внезапно ударившей молнии, яркого света, который ослепил его и продолжал ослеплять его зрение. Громкий взрыв, который последовал за этим, почти казался…породившим его. Как будто включилась какая-то сила. Армин услышал громкое фырканье из облака пара, похожее на какое-то крупное животное, возможно, одного из диких кабанов, обитающих в лесах, и нерешительно отступил на шаг. Последовавшее за этим рычание заставило его остановиться и пожалеть о своем решении. Его сердце билось так быстро, что превратилось в острую боль в груди. В сочетании с его быстрым и прерывистым дыханием и каплями пота, стекающими по его лицу, Армин абсолютно напуган. Его…собираются убить? Или съесть? Почему это произошло? Он здесь только для того, чтобы последовать за Эреном… Эрен! Его глаза расширились еще больше, если это возможно, и он быстро огляделся по сторонам, не двигаясь в поисках своего друга. Его друг, который пропал без вести, как только ударила молния и поляна заволоклась паром. Там… там ли Эрен? С ним все в порядке?! Ветер зашелестел в деревьях вокруг него, и он на мгновение отвел взгляд, только чтобы понять, что пар рассеялся вместе с порывом ветра. Он медленно повернулся и почувствовал, как его сердце упало в желудок. Зубы. Так много зубов. Они совершенно белые на фоне загорелой кожи, к которой они прикреплены, без губ. Его темно-каштановые волосы свисали с головы длинными густыми прядями, закрывая угловатое лицо, как швабра. Кожа простиралась до двух больших, очень мускулистых рук, едва сдерживающих силу, на которую они способны. Его грудь неожиданно отрезана, но не каким-либо лезвием, а его собственной кожей. У этого существа не было нижней части туловища или даже ног, но и крови тоже не было, как будто оно было создано таким образом. Два зеленых шара зловеще светились на фоне его омерзительных черт, фокусируясь прямо на крошечной фигурке Армина. Армин дрожал на месте, слёзы потекли по его щекам и присоединились к каплям пота на его лице. — Хх…хх… — всхлипнул он, отчаянно пытаясь сдержать желание закричать из страха, что он каким-то образом заставит его действовать. Это Титан. Почему Титан здесь..?! Армин внутренне закричал. Как?! Жив ли Эрен?! Или… Или он раздавлен под тяжестью гиганта-людоеда, стоявшего перед ним? Еще один громкий выдох покинул Титана, выпустив струю отвратительно горячего пара прямо в лицо Армину. Мальчик поморщился от этого ощущения, и у него перехватило дыхание. Что он мог сделать, что он мог сделать?! Он отчаянно нуждался в ком-то, кто мог бы его спасти, в Корпусе разведки, гарнизоне, Военной полиции, дедушке!.. Одна из его рук шевельнулась, и Армин немедленно сосредоточился на ней, нервно сглотнув. Чем ближе он подходил, тем сильнее росло желание убежать, но блондин не мог просто убежать! Он всего лишь маленьким мальчиком, и хотя этот титан явно не мог бежать за ним, у него достаточно мышц на руках, чтобы передвигаться. Шансы на то, что он выживет, близки к нулю, и это осознание заставило его всхлипнуть в безнадежном отчаянии. Большая рука теперь совсем недалеко от него, и Армин крепко зажмурился. Он чувствовал тепло, исходящее от его кожи сквозь холод дождя, как будто находился прямо против ревущего огня, почти сжигающего его. Ее горячее дыхание снова обдуло его лицо, взъерошив мокрые волосы. Время замедлилось, и все, что Армин мог слышать — его собственное грохочущее сердцебиение, шум дождя и грома, затихающий в присутствии его всепоглощающей паники. Если он умрет именно так… — Хааааа! — он резко открыл глаза и громко закричал. Тогда он хотел, чтобы его смерть имела какой-то смысл. Теплый… Ему тепло… Завернутая во что-то мягкое и гостеприимное сидела рядом с приятным светом. Он был так близок к тому, чтобы заснуть. Голова как в тумане, но в таком хорошем, в таком, что приходит после хорошего дня в окружении людей, которые его любили. Из тех, которые давали ему понять, что он в безопасности и желанный, что он принадлежит им. Он наклонился ближе и уткнулся носом в то, что держало его. Тихий смешок отразился от его щеки, и тепло еще плотнее окутало его. — Хочешь спать, Эрен? — Мм… — едва ответил Эрен, его голос чуть громче шепота, а глаза закрыты от блаженства. — Еще немного, мама… — заскулил он. Карла нежно улыбнулась сыну, подняв руку, чтобы расчесать его растрепанные локоны. — Конечно. Отдыхай столько, сколько захочешь. Мама здесь. Верно… Его мать здесь, живая и теплая. Он почти забыл, какой она была. Запах мыла и кулинарных трав, который сохранился на ее одежде. Мягкость ее рук всякий раз, когда она заключала его в объятия, так похожие на это. Ее голос, полный любви, смеха и жизни. Он вспомнил то время, когда Фрид и другие хулиганы однажды взяли над ним верх и оставили ему несколько синяков, а его мать твердо наставляла его быть лучше, что борьба — это не решение всех проблем. Затем она приподняла подол своего фартука и осторожно вытерла его лицо от грязи, поцеловав после этого. Несмотря на то, что он был раздражён тем, что она сыпала соль на рану его поражения, он всё ещё чувствовал знакомое тепло привязанности к ней. Он также вспомнил, как заболел, и она так сильно беспокоилась о нём, сбивая ему температуру супами и особыми травами. Она никогда не была такой знающей, как он или его отец, когда дело касалось медицины, но, будучи женой врача и матерью начинающего, она кое-чему научилась. Несмотря на то, что её попытки были неуклюжими из-за неопытности, она знала, что делать, и все это в сочетании с любовью матери, которая только хотела, чтобы её сын был здоровым. Он никогда не был самым быстрым, сильным, умным или даже самым послушным среди детей Шиганшины, но она все равно любила его, потому что он ее сын. Эрен так сильно любит свою мать… Еще одна рука легла ему на макушку, и кто-то прижался к нему. — Молодец, Эрен, — голос его отца, а также его руки, обнимающие его. — Я так горжусь тобой, какой ты умный. Ты удивительный врач. — Мой маленький доктор Йегер… — Карла тихо хихикнула. — Я так горжусь тобой. Их слова окутали его коконом любви и тепла, защищая от ужасов внешнего мира. Ничто не причинит ему вреда, пока он останется внутри. Эрен блаженно улыбнулся в их объятиях и почувствовал, что начинает погружаться в глубокий сон. Чего бы он только не отдал за то, чтобы каждый день быть таким. День, когда его мать осыпала бы его любовью вместо того, чтобы читать нотации о его поведении, день, когда его отец дома и мог сказать ему, как он впечатлён. Где Эрен мог, выпятив грудь, похвастаться тем, как многому он научился, и увидеть проблеск гордости в глазах своего отца. Он просто хотел вернуть свою семью. — Эрен, я тоже… Ещё одна пара рук обхватила его, такая же маленькая, как его собственная, но намного сильнее. Эрен приоткрыл глаза, превратив их в тонкие щелочки, и увидел расплывчатое изображение чёрных волос. — Эрен… — пробормотала Микаса, прижимаясь к нему и набрасывая свой шарф им обоим на шеи. — Брат… Даже несмотря на то, что они не кровные родственники, и она могла быть такой раздражающей со своей заботой и чрезмерной защитой, она всё равно поддерживала его по-своему. Однажды он спас её, и она просто хотела спасти и его тоже. Он тоже любил её. Эрен снова закрыл глаза и прижался к своей маленькой семье. Его отец, его мать, его приёмная сестра… Он слегка нахмурился, вяло пытаясь проплыть сквозь туман в своем мозгу. Что-то… Чего-то не хватало? Было так трудно думать, ему так тепло и удобно, что он не хотел напрягать мозги, но в глубине его сознания что-то трепетало. Как будто что-то не так во всём этом, но почему что-то должно быть не так? В кои-то веки у него здесь были отец, мать, даже Микаса и… — …ре… — Кто-то что-то сказал? — прошептал Эрен, открывая глаза. Его семья ничего не сказала, и по прошествии еще нескольких секунд Эрен медленно осознал, что они не сдвинулись с места. Неужели они уснули на нем? Он не мог винить их за это, так как тоже хотел заснуть, прижавшись друг к другу. Беспокойство в его голове усилилось, и теперь Эрен задавался вопросом, не забыл ли он что-нибудь… — …рен!.. — Хм? — Эрен выдохнул, заставляя себя открыть глаза. Кто-то звал его? Теплый свет из окон осветил его и его маленькую семью, на мгновение ослепив. Он моргнул, прогоняя пятна перед глазами, и вяло повернул голову, чтобы оглядеться. Его мать улыбалась, так же как его отец и Микаса. Они были полны любви и нежности, обращенные только к нему, и его сердце неприятно сжалось. Он снова моргнул, и, наконец, что-то щелкнуло. Никто не двигался. Его отец сидел неподвижно как статуя. Руки его матери все еще обнимали его, но вместо того, чтобы ободряюще обнимать, каким это должно было быть, теперь они давили на его маленькое тело тяжелым грузом. Микаса тоже не двигалась, ее миниатюрное тело прижимало его ноги к полу. Эрен почувствовал, как первая мысль о панике вошла в его разум, и он начал слабо бороться в своей тюрьме. — Что… что происходит…? — задыхался он, делал короткие вдохи и выдохи, не успевая успокоиться. Сколько бы он ни двигался, больше никто этого не делал. — Ребята..? Папа? Микаса? Мама?! — Кричит он, каждое имя выкрикивалось с все большим и большим отчаянием, и все же из них ничего не вышло. Как если бы они были заморожены во времени. — Что происходит?! — закричал Эрен, слезы навернулись на его глаза, когда он попытался дышать, несмотря на их безжалостную хватку. Почему? Почему это происходило?! Этого не может быть на самом деле! Это, должно быть, какой-то кошмар! — …Эрен.!.. Он задохнулся, его тело замерло, а голова закружилась. Кто звал его? Он смотрит на своего отца, свою мать и свою сестру. Никто из них не пошевелился, ни один из их ртов даже не дернулся. Это… Это не могли быть они. Это должен был быть кто-то другой. Эрен медленно моргнула. Кто-то, кто…пропал без вести… — ЭРЕН! Эрен повернул голову к окну, откуда донесся крик, и увидел маленького мальчика со светлыми волосами, вцепившегося в подоконник, слёзы текли из его небесно-голубых глаз. — Эрен…! — закричал Армин, его голос приглушен толстым стеклом. — Эрен! Помоги! — Армин…! — выдохнул Эрен. Вот чего не хватало, вот почему все казалось таким неправильным. Армин отсутствовал на семейном собрании. Как он мог забыть о своем лучшем друге?! Лучший друг, которого он спас, который был рядом с ним, несмотря ни на что. Он чувствовал себя ужасно из-за того, что забыл о нём, когда они дружили больше трёх лет. Подождите, почему он звал на помощь? Как только Эрен подумал об этом, за спиной его друга появилась большая рука, заслонив солнечные лучи и окутав весь дом тенью. Он потянулся вниз, медленно из-за своих размеров и массы, но было ясно, к чему он стремился. Армин, в свою очередь, начал барабанить по окну сильнее, его маленькие кулачки были слишком слабы, чтобы даже разбить стекло. — Эрен! — рыдал Армин, крупные мокрые слезы застилали его лицо. — Эрен! Эрен не мог оторвать глаз от большой руки, которая тянулась к его другу. Титан, грязный Титан. — Получи… — выдохнул он, снова начиная вырываться из ледяных объятий своей семьи. — Отойди от него! — закричал он. Как посмел один из этих грёбанных грязных кусков дерьма снова приблизиться к его семье?! Разве не было уже достаточно того, что они отняли у него мать… Он замер, его глаза метнулись к неподвижному лицу матери. На ее лице всё та же прекрасная улыбка, подчеркивающая её золотые глаза, в которых теплилась любовь к людям, о которых она заботилась. Не искажено ужасным выражением страха и истерии, когда светловолосый улыбающийся Титан схватил ее. Её платье и фартук в совершенно скромном состоянии, в комплекте с пятном, которое появилось из-за того, что она когда то вытирала его разбитый нос. Он не был оторван от деревянных балок и не капал её собственной кровью из ее искривленного и сломанного позвоночника, который разорвал ее кожу. Она не должна быть здесь. Эрен уже знал. Он знал об этом с самого начала, но просто не признавал этого, пока не появился Армин. Слезы навернулись у него на глазах. Это не по-настоящему. Его мать всё ещё мертва. Его отец всё ещё отсутствует. И последнее, что он помнил, осознание того, что он монстр. Он один из тех грязных монстров, которые снесли Стену и впустили остальных, которые затем съели его горожан. Он похож на них, способный исцеляться с невероятной скоростью и производить пар. Он больше не человек, не так ли? Был ли он когда-нибудь таким? Другие дети его возраста всегда говорили о том, какой он жуткий, а взрослые упоминали, насколько нервный он ребенок. Маленький мальчик, который никогда не вздрагивал при виде крови или мёртвых тел. — Не совсем в порядке с головой, — шептали они. Не человек. Судорожно вздохнув, Эрен встал. Он не встретил никакого сопротивления, так как формы его семьи исчезли, как будто их никогда и не существовало. Повернувшись к окну, где его друг продолжал звать его, большая ладонь титана едва касалась его макушки, Эрен направился к нему. В его походке не было спешки, и сердце спокойно билось в груди. Но была одна вещь, которая отличала его от тех безмозглых зверей снаружи. Прищурившись, Эрен распахнул окно, взял Армина за запястье и потащил в свой дом. Его друг с визгом рухнул на пол и, повернувшись, с широко раскрытыми глазами увидел, как Эрен выпрыгнул из окна навстречу монстру. — ХААААХ! — закричал Эрен, его маленький кулак встретился с рукой титана. Как только его ладонь соприкоснулась с ней, туманный сон, который он испытывал, начал исчезать в мягких лучах света, оставляя его и зверя во тьме. У него были люди, которых он должен защищать, несмотря ни на что. Армин, Микаса, Аллея… и каждый невинный человек внутри Стен. Для них он с радостью стал бы монстром, который их защищал.

***

— Эрен! — закричал Армин, бросаясь на полуоформившегося Титана перед ним. Если ему суждено умереть, то он, по крайней мере, убедится, что с его другом все в порядке! Титан посмотрел на него сверху вниз, его глаза размером с все тело Армина, а безгубый рот приоткрылся. Армин не остановился, даже когда его сердце замерло от страха при виде тьмы, которая была его ртом и глоткой. Его жизнь не имела никакого смысла до того, как он встретил Эрена. Возможно, у него и была мечта исследовать внешний мир, но это была всего лишь мечта, далекая мечта. Он не думал, что это когда-либо сбудется, и не то, ради чего он действительно жил. Дети издевались над ним, а взрослые игнорировали, и он никогда не говорил этого вслух, но всегда чувствовал себя пылинкой, просто проплывающей мимо жизни. По крайней мере, он просто хотел хорошо жить со своим дедушкой, единственным человеком, который действительно видел его и пытался обеспечить. Затем ворвался Эрен со вспышкой кулаков и сердитыми криками и изменил его жизнь. Впервые за короткое время существования Армина кто-то другой признал его. Сияющие изумрудные глаза Эрена встретились с его собственными небесно-голубыми, без осуждения или презрения в них. Он спас его от тех троих хулиганов, а потом увез в какое-нибудь безопасное и тихое место. Когда Армин признался, что хочет узнать о мире за стенами, он всем сердцем ожидал, что его спаситель посмотрит на него как на урода. Потому что больше никто, казалось, не хотел выходить наружу, вполне довольный жизнью внутри. Но Эрен… Все, что он сделал, это приветливо улыбнулся и пообещал, что они увидят мир вместе. Армин никогда не говорил ему об этом, но эти слова значили для него больше, чем что-либо другое. Кто-то, кроме дедушки, поверил ему и даже поклялся выйти с ним за стены. Кто был бы настолько сумасшедшим и склонным к самоубийству, чтобы сделать такое для кого-то, кого они только что встретили? Эрен Йегер, вот кто. И именно Эрен и Микаса действительно помогли обеспечить его после прорыва. Его дедушка пытался, но именно Эрен обеспечивал им защиту и деньги в Переулке благодаря своим лекарствам, а Микаса ревниво охраняла их как дракон. Он и его дедушка были для них мёртвым грузом. Теперь, когда его дедушки не стало, Армин действительно был самым слабым звеном. Эрен и Микаса сказали, что он слишком невинен, и они хотели защитить это, но… Что хорошего в невинности, когда его друзья пачкали руки в крови, чтобы обезопасить его? Его мечта исследовать внешний мир казалась теперь такой далекой, их нынешняя жизненная ситуация казалась такой мрачной, но возможность всё ещё оставалась. И именно с Эреном Армин думал, что его мечта осуществима. Только за то, что дал ему эту надежду, Армин отдал бы ему свою жизнь. — Эрен! — снова закричал Армин, его голос прозвучал одновременно с ударом молнии где-то высоко в лесу, и он ударил Титана, используя свои маленькие руки, чтобы почесать его ноздри. Титан отпрянул, его чувствительный нос дернулся от нападения, и он зарычал. Используя эту маленькую возможность, Армин нырнул под него и попытался найти сквозь плотную завесу дождя маленькое тело своего друга. Где он? Где Эрен?! — ЭРЕН?! — завопил Армин, спотыкаясь в собственных ногах и падая на грязную землю. Он растерянно огляделся по сторонам. Было темно, но не настолько, чтобы он не смог разглядеть бежевую рубашку Эрена или его загорелую кожу. Где… Где он был? Рычание прорвалось сквозь его мысли, и Армин застыл на месте. Его окно возможностей закрылось. Медленно повернув голову, Армин сглотнул, когда Титан повернул верхнюю часть туловища к нему лицом. Его зубы снова разошлись, чтобы показать зловещее зрелище его горла, и его язык, длинный и похожий на рептилию, выскользнул наружу. Он нахмурился, черные круги вокруг глаз подчеркивали тот самый огонь, который жил внутри него. Его глаза загорелись, как маяки под унылым ливнем, и он снова потянулся к нему. Армин зажмурился и сжался в комок. Это оно. Вот как он собирался умереть. Бесполезный в поисках своего друга и неспособный осуществить свою мечту. Съеденный таинственным Титаном, который появился из ниоткуда, как только Эрен ударил себя ножом… А? Его глаза распахнулись, и он заставил себя посмотреть монстру в лицо. Его тёмно-каштановые волосы… Эти сияющие зелёные глаза… Рука, которая, как он думал, собиралась схватить его… остановилась прямо над его головой, оставив ему достаточно места для побега. Титан не сделал ни малейшего движения, чтобы схватить его или даже съесть, так как его пасть была так близко. Он держал свою большую руку над Армином, его пальцы плотно сжаты, образуя что-то вроде навеса. Армин перестал дрожать, запоздало осознав, что промок до костей, и чем дольше титан оставался неподвижным, тем больше ему приходилось заставлять себя признать единственный вывод, к которому он мог прийти. Он защищал его от дождя. — Хм… — у Армина перехватило дыхание, и он заставил себя дышать через нос, вдыхая и выдыхая. Вход и выход. Паника медленно покидала его, чем дольше ничего не происходило, и тем суше он становился, отчасти из-за того, что был защищен, а отчасти из-за сильного тепла, исходившего от ладони титана. Армин прикусил губу, но терять нечего, и он нерешительно открыл рот. — …Э…Эрен…? — прошептал он, обводя взглядом большое лицо титана в поисках любого признака узнавания. Его друг никак не мог быть… этим титаном, верно? Но… его тело нигде не было найдено. Не было никакой логической причины для того, чтобы этот титан здесь, и единственным странным событием, которое он помнил, было то, что Эрен поранил себя. Затем произошла вспышка молнии, и на месте Эрена… был этот титан. Титан не ответил ему, но это еще не означало, что он вне опасности. Армин нервно облизывал губы, и медленно выпрямил колени. Макушка его головы ударилась о ладонь титана, и он вздрогнул, ожидая какого-то знака, что он враждебен и действительно хочет его сожрать. Однако долю секунды спустя ему пришлось снова наклониться, держась за голову от боли. Он почувствовал запах горелых волос, и жжение в коже головы подсказало ему, что он обгорел только от этого небольшого контакта. Неужели титаны действительно такие горячие? На мгновение у Армина мелькнула мрачная и забавная мысль прикоснуться к нему рукой, но затем Титан придвинулся ближе, и его сердце замерло. Он потянулся к нему другой рукой и обхватил его, но не прикоснулся к нему. Это просто… образовало своего рода периметр, что-то вроде баррикады. Армин открыл рот, чтобы еще раз попытаться позвать своего друга, когда в темном облачном небе громко прогрохотал гром. Секунду спустя лес озарила вспышка света, и молния ударила достаточно близко, чтобы Армин почувствовал, как каждый волосок на его теле встал дыбом. В одно мгновение большие руки, которые окружали его, приблизились и заключили его в свой жар. Армин вздрогнул и вскрикнул от боли, когда жар обжег его сквозь тонкую одежду и непокрытое лицо, достаточно сильный, чтобы его промокшая одежда начала высыхать. Это было больно, так больно. Несколько секунд спустя руки отпали, и Армин упал на землю в отчаянных судорогах, приветствуя холодный дождь на своей обожженной коже. Неужели… неужели титан намеренно заслонил его? Титан издал еще один грохочущий вздох, и через несколько напряженных секунд его голова рухнула на землю, как будто у него закончилась энергия, земля сильно вибрировала от удара. Армин посмотрел на него сквозь мокрую копну волос и мучительно отодвинулся дюйм за дюймом, желая оказаться на некотором расстоянии, даже если… даже если этот монстр был не просто монстром. Он действительно читал, что титанам для движения нужен солнечный свет, и, возможно, это наконец прекратилось на целый день, к его облегчению. Каждая часть его тела болела; кожу жгло, глаза горели от усталости, а участки одежды были опалены, как будто его подожгли. Его зрение стало расплываться, темнота наползала из-за углов, и он знал, что не сможет пребывать в сознании долго, и он ещё не в безопасности. У него всё ещё есть шанс выжить и увидеть, действительно ли Эрен каким-то образом… — А?! — мысленно ахнул Армин, увидев, как из титана начал исходить пар. Почему от него шел пар? Не ушибся ли он сам от удара? Или… Мёртв? Пар поднимался в воздух. Звук, с которым Армин довольно хорошо знаком, достиг его ушей. Это вызвало воспоминания о болезненных криках, тихих стонах едва живых людей и даже образе друга, теперь потерянного. Это звук разрываемой плоти. Из-под густой копны волос, покрывавших голову Титана и спускавшихся по его шее и плечам, из затылка внезапно вырвалось большое количество пара, место, которое, как знал Армин, было уязвимым, и из него в темноте поднялась маленькая фигурка, задыхающаяся и тяжело дышащая. Таинственная тень закашлялась, влажные и болезненные хлюпающие звуки сотрясали маленькое тело, и несколько тонких нитей плоти порвались. Как марионетка с перерезанными нитями, маленькая фигурка оторвалась от тела Титана и упала на грязную землю, приземлившись с мокрым шлепком. Армин сейчас едва в сознании, его скудные силы иссякли из-за страха и адреналина, которые бушевали в нем, но он заставил себя двигаться. Его руки слабо дрожали, как у новорожденного оленя, но он придвинулся ближе к неподвижной фигуре на земле. Он дымился, как титан, но его тело не исчезало, в отличие от наполовину рассеявшейся горы плоти рядом с ними. Он должен знать, кто это. Земля под его руками скользкая, и его пальцы едва могли найти прочную опору, чтобы потащить его вперед, но медленно и уверенно он это сделал, и, будто через несколько часов, он, наконец, добрался до комка. Он уже давно перестал дымиться, и хотя он ещё не двигался, Армин знал. Сквозь затуманенное полуприкрытое зрение и с дребезжащим звоном в ушах, он знал. Вспышка молнии озарила весь лес, осветив каждое дерево, каждый клочок травы и каждую черту тела перед ним, и он, наконец, позволил себе потерять сознание. Спящее лицо Эрена, совершенно без пятен крови и беззвучно дышащее, было последним, что он увидел, прежде чем поддался ничему.

***

— Ты уверен, что видел, как некоторые дети шли этой дорогой? — устало спросил он, прикрываясь дождевиком, когда дождь безжалостно обрушился на них. Шторм разразился ранним вечером и теперь был в полную силу; людям было приказано заколотить свои дома из-за страха затопления, а дороги временно закрыть, чтобы избежать каких-либо грязных аварий. Все, что им оставалось — это провести последнюю вахту, а затем они наконец смогут удалиться в укрытие в казармах. — П-почти уверен, да, — его товарищ-солдат, спотыкаясь, вышел за ним, держа масляную лампу, освещая им путь. — Я знаю, что видел, по крайней мере, одного, идущего этим путем, со светлыми волосами. Должно быть, преследовал своего друга. Я… я знаю, что сейчас у нас мало времени, но я не хочу, чтобы двое детей потерялись в этой буре, так что… — Да, да… — проворчал он, поднимаясь по крутому повороту вверх и направляясь в лес за пределами Троста. — Нам лучше поторопиться и найти их. С учетом того, сколько молний здесь бушевало, это небезопасно для них. — Да… С единственным источником света между ними они были ярким пятном в черном как смоль лесу. Они не встретили ни одного животного во время своих поисков, несмотря на то, что вокруг них бушевал шторм матери-природы. Над головой прогрохотал гром, призывая их поторопиться, и они ускорили шаг. На этот раз он понял, почему солдаты должны носить сапоги до колен. Они сделали большие щиты из густого ила, который был лесной почвой. Продравшись сквозь большой кустарник, они оказались на поляне, на что намекал тот факт, что оттуда открывался беспрепятственный вид на темные тучи, висящие над головой в небе. Он жестом велел своему товарищу-солдату передать масляную лампу и, получив ее, поднял в сторону поляны. Он не думал, что так далеко в лесу действительно есть дети, и его спутнику, возможно, все это просто привиделось. Если бы этих детей не существовало, мрачно подумал он, он бы отчитал своего коллегу за то, что тот потратил впустую свое время и энергию, которые можно было бы потратить на поддержание защиты Стены… Свет от лампы осветил коричневую шишку на земле, и он нахмурился. Сделав шаг на поляну, он осторожно подошел ближе, держа лампу поближе. Свет распространился дальше, показывая не один, а два комка. Они покрыты грязью и абсолютно промокли, но свет показывал бледную кожу и голову со светлыми и каштановыми волосами. Здесь действительно было двое детей в этот ужасный шторм. — Срань господня… Эй, здесь двое детей! — крикнул он своему товарищу-солдату, уже опустившись на колени, чтобы разбудить их. — Эй, ты в порядке? Проснись, проснись! — крикнул он, и беспокойство усилилось, когда ни один из детей не ответил ему. Кожа, которой он коснулся, была ледяной, и внутри у него образовался ужас. Они… мертвы? Звук шагов приближался, пока его спутник не остановился рядом с ним и не опустился на колени, чтобы взять масляную лампу. Теперь, когда его руки свободны, он перевернул одного из детей. На них смотрело молодое лицо с густыми бровями и мягкими щеками. Если бы этот ребенок не спал, он знал, что он бы громко кричал, и его зеленые глаза сияли от эмоций. У него перехватило дыхание. — Эрен…? — его взгляд метнулся к другому ребенку со светлыми волосами и тоже перевернул его на спину, показав херувимское личико, покрытое, казалось, ожогами. — Армин…? — он потрясенно выдохнул. Почему эти двое здесь? — Ханнес? — его товарищ-солдат окликнул его. — Ты знаешь этих детей? — …Да, — ответил Ханнес через мгновение, все еще ошеломленный. — Они из Шиганшины. Я… я дружил с их семьями… — Он нахмурил брови. Почему они здесь?.. В этот момент Армин слегка кашлянул и вздрогнул, бессознательно свернувшись калачиком вокруг ближайшего источника тепла, которым был Эрен. Это действие побудило его пошевелиться, и Ханнес немедленно поднял обоих детей, убедившись, что они в безопасности у него на руках. — Давай, мы возвращаемся в Трост! — закричал он, всепоглощающее беспокойство заполнило его мысли, когда он почувствовал их ледяную кожу на своей холодной, но гораздо более теплой коже. Они как две глыбы льда в его руках, и если бы они провели здесь еще минуту, то могли бы умереть от переохлаждения. Эрен был тем, кто читал ему лекцию об этом несколько лет назад, когда он пытался предотвратить зимние холода с помощью алкоголя. Ханнес посмеялся бы над иронией, если бы нынешняя ситуация не была такой ужасной. — Э-э, подождите, — пробормотал его товарищ-солдат. — Здесь есть сумка. Мне взять её? Ханнес оглянулся на него и увидел, что брошенная сумка была полна медикаментов. — Да, это, наверное, Эрена. Дай ее сюда, просто положи на него сверху, — он протянул руки, чтобы сумка плотно прилегала к свернувшимся фигурам Эрена и Армина. Ханнес боролся с желанием заплакать, когда понял, какие они легкие. Они почти ничего не весили. Прошло всего три месяца, и они почти умирали с голоду, но, по крайней мере, они живы. Но ненадолго, если они еще немного побудут под холодным дождем. Так быстро, как только могли, они помчались вниз по скользкому склону через лес и вернулись в Трост. Путешествие обратно далось нелегко, оба мужчины почти потеряли равновесие, безжалостный ливень изуродовал их зрение, но в конце концов они вернулись, и не на мгновение позже. Ханнес почувствовал, как Армин сильнее задрожал в его руке, и хотя он волновался, он больше беспокоился об Эрене. Эрен сказал ему, что дрожь означает, что тело замерзло, но оно пыталось согреться. Если бы человек не дрожал в холодной среде, это означало бы, что он слишком слаб, чтобы регулировать свое собственное внутреннее тепло или что-то в этом роде. Эрен еще не сдвинулся ни на дюйм, и Ханнес был в отчаянии в этот момент. — Чрезвычайная ситуация, проходим! — крикнул он, пробегая через ворота, проходя мимо своего отделения, которое осталось наблюдать за Стеной. Они удивленно попятились, но не сделали ни малейшего движения, чтобы остановить его, и Ханнес мог придумать только одно место, куда их привести. Казармы при военном штабе. Это немного далеко, на самом деле в центре города, но там тепло, есть еда и место, куда у него есть доступ. Ханнес сжал челюсти. Он должен помочь своим детям, несмотря ни на что. Он не собирался снова терпеть неудачу. Он даже не заметил, что его товарищ по оружию отстал, его скорость была далеко не такой быстрой, как его собственная. Довольно скоро он добрался до штаба и едва успел высветить символ на своей форме, прежде чем ворваться в пустую казарму. Температура внутри уже была намного теплее, чем снаружи, и он быстро разделся до нижней рубашки и брюк, прежде чем сделать то же самое для детей. Для них было вредно оставаться в мокрой одежде. Армин задрожал в бессознательном состоянии, как только оказался обнажённым, и Ханнес завернул его в одеяло, прежде чем проделать то же самое с Эреном. Его беспокойство зашкаливало, когда даже сейчас Эрен всё ещё не двигался. — Эрен… пожалуйста, будь в порядке, — прошептал Ханнес. Подойдя к небольшому очагу в глубине комнаты, он подбросил в печь немного дров и зажег спичку. Взяв запасной лист бумаги, он поджег его и бросил, как и спичку в кострище. Медленно, но верно сухие дрова загорелись, и небольшой огонь осветил маленькую комнату. Ханнес поднес свои холодные руки к огню и вздохнул. — Хорошо, теперь для детей… — он повернулся и поднял два свертка. Защищая их, он сел рядом с ними у камина и скорее почувствовал, чем увидел, как жар творит свою магию. Армин сильно дрожал внутри своего кокона, но Ханнес больше смотрел на Эрена. Он наблюдал, как обычно дерзкий мальчик оставался неподвижным, как статуя в его руках, даже не шевельнувшись. — Пожалуйста… — отчаянно молился Ханнес. Только не Эрен. Эрен должен выжить. Он не собирался подводить его снова. Прошло несколько минут, напряженных и полных неуверенности. Ханнес уже собирался заснуть, когда почувствовал, как сверток в его руке дернулся. Его глаза резко открылись, и он затаил дыхание, его глаза медленно опустились, чтобы посмотреть. Это было почти ничего, но Эрен начал дрожать. Его брови слегка нахмурены, и он прерывисто дышал. Ханнес почувствовал облегчение. Дети будут жить. Прижимая их ближе, он позволил себе заплакать.

***

— Тч… — он издал раздраженный звук, когда промокший солдат пронесся через штаб Троста, как дикий зверь, прямо через столовую и пробежал мимо них. Через несколько секунд дверь захлопнулась, звук эхом разнесся по комнатам с высокими потолками. — У Гаррисона чертовски много наглости, чтобы ворваться сюда. Это место не только для них. — О, расслабься, Леви, — его спутник поддразнил его, свет ближайшего факела отразился от их толстых стекол. — У них сейчас трудные времена, как и у нас. Леви оглядел теперь мокрые и грязные полы с едва скрываемым отвращением. — Это не оправдывает тот грёбанный беспорядок, который устроил этот парень, — у него было почти искушение вынуть тряпку, но он ни за что не стал бы убирать место, которое не входило в его юрисдикцию. Эти ублюдки этого не заслуживали, как бы сильно это место ни нуждалось в тщательной уборке. Ханджи пожала плечами и встала из-за стола, поворачиваясь к коридору, предназначенному для солдатов Разведывательного корпуса. — Я полагаю, у меня всё ещё есть кое-какие исследования, которые мне нужно собрать для Эрвина, так что я пойду в свою комнату. Сегодняшний маленький эксперимент прямо за Стеной занял немного больше времени, чем я ожидала… — Вот почему мы застряли здесь на ночь вместо того, чтобы вернуться в нашу штаб-квартиру, — пробормотал Леви, скрестив руки на груди. Чай здесь даже некачественный, что о чем-то говорило, учитывая, что Трост являлся центром торговли. Ханджи ушла обратно в свою комнату, и Леви единственный, кто остался в теперь пустой столовой, пытаясь заставить себя выпить чушь, которую они приняли за чай. Было уже поздно даже для полуночной смены, чтобы бродить в поисках закуски. Сделав еще несколько глотков, он вынужден признать свое поражение и встал, чтобы смыть бурду с чашки. Поставив посуду обратно в шкаф, Леви уже собирался отправиться в свое временное жилище, но вдруг что-то привлекло его внимание. В окружении грязных следов, оставленных тем грубым солдатом гарнизона, была маленькая банка. Скорее всего, выпала из сумки или что-то в этом роде, заподозрил Леви. Подойдя ближе, избегая отвратительной грязи, которая испачкала и без того грязный пол, Леви опустился на колени и с помощью тряпки поднял банку. Она всего лишь немного пыльная, вероятно, от удара об пол, и поэтому Леви вытер ее тряпкой. Он не знал, зачем он это делает. Этикетка сказала бы ему выследить того солдата, чтобы вернуть это, но… Что-то не давало ему покоя. Прищурившись, Леви подошёл ближе к источнику света и поднял банку. Она достаточно маленькая, чтобы он мог обхватить ее рукой и спрятать в пальцах. Её поверхность гладкая, но тусклая, так как им пользовались несколько раз. Открыв крышку, Леви увидел, что она наполнена каким-то кремом. От него исходил очень знакомый запах, и, прежде чем он смог остановить себя, он сунул палец внутрь и, вытащив немного содержимого, провёл им по руке. Теплое покалывание, последовавшее за этим, помогло ему с испугом понять, почему это его беспокоит. Это то самое лекарство и баночка, которые принадлежало тому парню из Шиганшины.