Ограбление по-японски

Лайт припарковался в квартале от дома Судзуки и, откинувшись на кожаное сидение, закурил. С появлением в Токио группировки «Вамми» он обзавёлся сразу несколькими вредными привычками, и курение входило в их число. Не то чтобы ему так нравился вкус сигарет, но это успокаивало и давало возможность взять паузу и подумать. Из-за этого дела Лайт почти перестал появляться дома и всё свободное время проводил или в участке, или на стрельбище. Лайт Ягами всю жизнь был спокойным, сдержанным человеком, таким его знали коллеги и члены семьи. И они же совершенно не узнавали его в последние полгода — банда «Вамми» и лично L сделали Лайта нервным и срывающимся по любому поводу. Он заранее знал, что ожидает его в доме Судзуки, и потому оттягивал посещение особняка. Разъярённый хозяин накинется на Лайта с обвинениями и упрекнёт в некомпетентности, а также, разумеется, он найдёт издевательское письмо от L. Лайт ненавидел эти письма. Он впустую убил недели на то, чтобы выяснить, кто такой L, и почему именно он, Лайт Ягами, удостоился сомнительной чести стать личным врагом самого известного в мире вора. «Вамми» орудовали по всему земному шару, но письма фигурировали только в их токийских ограблениях. Лайт задумчиво сделал затяжку и выпустил в окно тонкую струйку сизого дыма. L не был его соседом, одногруппником или бывшим коллегой — это Лайт знал совершенно точно. Поддержание хороших или хотя бы нейтральных отношений с окружающими составляло важную часть идеального образа Лайта. Он никогда ни с кем не конфликтовал, но и не сходился особенно близко, потому что люди как личности его не интересовали. Однако он никому не давал повода себя ненавидеть и уж тем более унижать. Кем же был L? Оставалось два варианта: более вероятный — L или кто-то из его банды был преступником, с которым ранее имел дело сам Лайт или его отец. И второй, о котором даже думать не хотелось — они с L никогда не были знакомы, и тот просто выбрал мишень для издевательств наугад. — Кем бы ты ни был, я найду тебя и посажу до конца твоих дней! — пригрозил Лайт в пространство. Просилось сакраментальное «найду и уничтожу», но, к его большому сожалению, в Японии самосуд законом не приветствовался. Затушив сигарету, он поправил форму и направился к дому Судзуки. Детективы имели полное право одеваться как им угодно, но Лайт предпочитал всегда ходить в полицейской форме — она дисциплинировала и преступников, и свидетелей. Кроме того, Лайт в свои тридцать с небольшим выглядел молодо, а форма добавляла ему представительности. Дверь открыл Мацуда, уже немного помятый и уставший от общения с хозяином особняка. — Пять миллиардов долларов, Лайт, — сказал он с порога. — Они украли пять миллиардов долларов. — Я просил не называть меня по имени, когда мы на работе. То, что ты женат на моей сестре, не даёт тебе право нарушать субординацию, — привычно поправил Мацуду Лайт. — Неужели он хранил такие огромные деньги в доме?! — Да, Ла… то есть, шеф. На флешке. Какие-то оффшорные счета. Денег там уже нет, «Вамми» сняли их сразу же, как получили доступ. — Что Судзуки? — В ярости. Мы с Айдзавой вдвоём пытались его успокоить, но… сам понимаешь, — Мацуда беспомощно развёл руками. — Правда, в этот раз есть одна зацепка. Похоже Судзуки и Айдзава общались с одной из «Вамми». Она представилась журналисткой Клэр Вайнс и обманом выманила у Судзуки все данные для вскрытия сейфа. Лайт немного повеселел: возможно, удастся составить фоторобот этой Вайнс, и дело сдвинется с мёртвой точки. Но оставалась ещё одна неприятная вещь. Он обречённо протянул руку, и Мацуда вложил в неё конверт с наклеенными, как в анонимках, буквами:

«Детективу Лайту Ягами лично в руки».

Семь предыдущих писем аккуратной стопочкой лежали на столе в кабинете, сводя с ума одним своим видом и являясь во сне в те редкие часы, когда Лайту удавалось поспать. Восьмое письмо гласило:

«Дорогой Лайт! Ты в детстве любил играть в напёрстки? Я — очень. Жду не дождусь нашей с тобой новой игры. До встречи! P.S. Купи себе что-нибудь приятное, ты слишком напряжён в последнее время. L»

— Ты понял, о чём он? — спросил Мацуда. — Игра в напёрстки… Это когда есть один шарик и три напёрстка, которые быстро меняют местами, и ты никогда точно не знаешь, в каком сейчас находится шарик. Думаю, это намёк на следующее ограбление. Он собирается использовать схему напёрстков, чтобы спрятать что-то ценное. Но что за чушь в последней фразе? Что значит «купи»?! — Он перевёл на счёт нашего отдела пятьсот тысяч долларов. — Что?! — Лайт не поверил своим ушам. — Да. Буквально пять минут назад. Там так и написано: «Лайту Ягами на приятные мелочи от L». — Ублюдок! Ещё и подачки мне бросает! Я его своими руками придушу! — Лайт автоматически потянулся за каким-нибудь увесистым предметом, чтобы бросить его об стену, но вовремя вспомнил, что он в доме жертвы ограбления, и ограничился длинной матерной тирадой в адрес упомянутого ублюдка. Ещё бы он не был напряжён! Они поднялись наверх и застали в кабинете взбешённого Судзуки и пытающегося что-то выяснить у него Айдзаву. Сейф был открыт, как и окна. Лёгкий ветерок гулял по кабинету, не остужая, впрочем, пыл жертвы ограбления. Судзуки надрывался: — Где этот ваш Ягами?! Я хочу его видеть! — Я здесь, — спокойно ответил Лайт. Ему пришлось приложить немалые усилия, чтобы выглядеть спокойным, поскольку в душе бушевал тайфун. Судзуки немедленно накинулся на него: — Кто этот L, твой дружок? Почему он пишет тебе записки через мой сейф?! И кто вернёт мои деньги?! Лайт подавил волну гнева, который нахлынул на него с новой силой, глубоко вдохнул и ответил: — Мы найдём их, господин Судзуки. Они ответят за все свои ограбления. Мой коллега сказал, что вы общались с некой Клэр Вайнс. Сможете описать её? — Описал уже вон ему, — Судзуки небрежно кивнул в сторону Айдзавы. — Красивая чертовка, совсем мне голову заморочила. — Вы ведь тоже её видели? — спросил Лайт у Айдзавы. — Да, но она была в маске, даже волос не было видно. И у неё были чёрные глаза, а по показанием господина Судзуки они голубые. — Линзы, обычное дело, — кивнул Лайт. — По описанию получится составить фоторобот? — Думаю, да. Я отдам его нашему художнику, потом прогоним по базе. — Хорошо. Что с отпечатками? — Вообще ничего. Все четверо были в перчатках. Тот, что притворялся мёртвым, даже губами к бокалу не прикасался, так что слюны на осколках тоже нет. Никаких волосков, частей одежды или следов. Чистая работа. — Как обычно, — вздохнул Лайт. — Но вам повезло, господин Судзуки. Мы постараемся узнать, кто прячется за личиной Клэр Вайнс. Будем сообщать вам о ходе расследования. Если что-то вспомните, звоните лично мне, — он протянул Судзуки свою визитку и направился к выходу. — Подождите, офицер! — остановил его немного успокоившийся и потому перешедший на официальный тон Судзуки. — Вы мне так и не ответили, L ваш друг? Лайт остановился в дверях и нахмурился: — Он мне кто угодно, но только не друг. Поверьте, я лично заинтересован в том, чтобы поймать его. И я поймаю. Полицейские трудились в участке до глубокой ночи, занимаясь фотороботом и проработкой крупиц полученной информации. Айдзаву заполночь выгнали домой, чтобы он смог провести время с дочкой, а у остальных детей не было. Лайт стоял у себя в кабинете, курил и в тысячный раз изучал карту Токио, висящую на стене. На карте красными флажками он отметил места, где «Вамми» совершали ограбления. За время пребывания в Японии L и его банда успели обокрасть несколько богатых домов, выставку ювелирного искусства, банк — и всё это без какой-то видимой системы. Жертв между собой ничего не связывало, места краж не складывались в какой-либо символ или надпись, которую можно было бы разглядеть с высоты. Суммы украденного всё росли, а письма L к Лайту всегда содержали в себе ключ к следующему преступлению и чересчур фамильярные обращения. Например, в прошлом письме L сообщил Лайту, что любит кино, и пригласил посмотреть его вместе. Такая расплывчатая формулировка предполагала слишком большое число вариантов, и Лайт распределил своих людей между самыми известными кинотеатрами, а самого надёжного — Айдзаву — отправил к одному из наиболее богатых людей в городе, у которого как раз намечалась вечеринка на тему кино. Расчёт оправдался, но они снова их упустили. Лайт задумчиво затянулся, глядя на флажок с подписью «Судзуки». Ограбления «Вамми» становились всё нахальнее с каждым разом. Что будет их целью в следующий раз? Банковское хранилище? Какой-нибудь музей? Игра в напёрстки могла произойти где угодно. С наибольшей вероятностью можно было сказать только одно — L намеревается украсть что-то небольшое, как шарик в напёрстках. Небольшое, но очень ценное. Лайт уже дал Моги задание составить перечень наиболее дорогих драгоценностей и предметов искусства, которыми мог похвастаться Токио. В дверь тихо постучались, и в кабинет вошёл Тота Мацуда. Он выглядел таким же уставшим, как и все сотрудники отдела. Он снял пиджак и галстук, а рукава рубашки закатал до локтей. От постоянной работы за компьютером его глаза покраснели, и сейчас он отчаянно тёр их тыльной стороной ладони. Лайт и Мацуда на протяжении нескольких лет были напарниками, ещё до того, как Лайт возглавил отдел, находившийся до этого в подчинении у его отца, Соитиро Ягами. Позже Мацуда сделал предложение сестре Лайта Саю, официально стал частью семьи и теперь считал Лайта практически братом, так что тому приходилось постоянно напоминать о том, кто здесь начальник. — Ты домой не собираешься? — спросил Мацуда. Лайт покачал головой: — Я пытаюсь понять, что собираются украсть «Вамми» в следующий раз. Но ты можешь идти. Остальные тоже. Ночь на дворе. — Киёми скоро забудет, как выглядит её муж, — упрекнул Лайта Мацуда. — Ты когда вообще был дома в последний раз? — Она привыкла, — отмахнулся Лайт. — Знала, на что шла, когда выходила за будущего полицейского. Я не хочу, чтобы она видела меня таким. — Каким? — Неудачником в восьмой степени. Мацуда хотел что-то возразить, но в это время зазвонил служебный телефон. Лайт сел и взял трубку. Звонил глава полицейского Управления, а это вряд ли могло означать что-то хорошее. Лайт выслушал начальство и мрачно прикрыл лицо свободной от сигареты рукой. — Что случилось? — спросил Мацуда. — Отдел внутренних расследований подозревает, что я могу быть связан с «Вамми». Что эти деньги, которые перевёл L, — моя доля. Завтра придут допрашивать. — Они там с ума посходили, что ли?! — вскричал Мацуда. — У тебя же идеальная репутация, и эти деньги ты Судзуки отдал! — Да, но ведь я никак не могу доказать, что этот перевод — единичный случай. Может, он мне наличкой платил до этого. Чёрт! — Лайт обжёгся, когда сигарета догорела в его руке. Он затушил её в пепельнице, посмотрел на Мацуду каким-то безумным взглядом и тихо сказал: — Я убью его. — Он не стоит этого, Лайт… шеф. Мы найдём его и посадим. Поехали по домам, ты сейчас вряд ли придумаешь что-то кардинально новое. Тебе надо отдохнуть хоть немного. — Если всё пойдёт по самому плохому сценарию, наотдыхаюсь я вдоволь! L… — L только на руку твоё состояние, как ты не понимаешь? Он хочет вывести тебя из равновесия, и ему это удаётся! Лайт вздохнул, не в силах больше спорить. Если его отодвинут от этого дела, он с ума сойдёт. И это будет означать полную и безоговорочную победу L. Он бросил прощальный взгляд на карту и поехал домой. Жена Лайта Киёми Такада ещё не спала. Она сидела в кресле в шёлковом халате и что-то печатала наманикюренными пальчиками на ноутбуке в мягком свете торшера. Чёрные волосы иногда спадали ей на лицо, и она заправляла мешающие пряди за ухо. Лайт подошёл к ней и дежурно поцеловал в щёку. Киёми обняла его в ответ одной рукой и потянулась, расправляя затёкшие плечи. Между ними никогда не было особенных чувств, в большей степени это был брак по расчёту, и обоих это устраивало. Киёми и Лайт начали встречаться ещё на первом курсе университета. Оба из хороших семей, они обладали выдающимися внешними данными, учились намного лучше остальных, а на сокурсников смотрели свысока. Они заключили своеобразный договор, и на всех мероприятиях появлялись вместе. Киёми и Лайт являли собой живое воплощение пары мечты — красивые, успешные, с идеальной репутацией. Киёми сразу после окончания университета пошла в журналистику, через несколько лет стала телеведущей и лицом главного новостного канала Японии. — Лайт, в пятницу будет важный приём, будут все телевизионные шишки. Возможно, именно после этого приёма решится, дадут ли мне авторскую передачу, — сказала Киёми. — Я не могу пойти, прости. У меня на работе сейчас очень непростой период. — Этот период у тебя уже полгода. Я стерпела, когда ты не пошёл со мной на обед с руководством канала, но на этом приёме ты мне нужен. Это очень важно для моей карьеры. Ты же помнишь, что мы друг другу обещали? — Киёми требовательно посмотрела на мужа и захлопнула крышку ноутбука. — Помню. И ты знаешь, что я много раз ходил с тобой на эти бесконечные приёмы, хотя я их терпеть не могу. — Да тебе даже делать ничего не надо будет! Просто сфотографируешься со мной, поздороваешься с руководством и спонсорами. И всё, дальше можешь отдыхать. Там, кстати, будет отличный фуршет! — Едой надеешься меня заманить? — усмехнулся Лайт. — Шампанское там тоже будет. И крепкий алкоголь. Тебе в любом случае не помешает расслабиться. — Да что мне сегодня все про отдых твердят?! То Мацуда отдохнуть советовал, то ты теперь! — А ты в зеркало на себя посмотри. Ты же бледный как смерть, тощий, круги под глазами… — Хватит-хватит, я понял, — посмеиваясь, перебил Киёми Лайт. — И что, я не испорчу собой фотографии со своей идеальной женой? — Нет. Ты же полицейский, охраняешь порядок города — ты можешь выглядеть слегка уставшим. Мы же идеальный тандем, помнишь? Я рассказываю о преступниках, а ты их наказываешь. — Ага, ещё бы L как-то наказать, — вздохнул Лайт о наболевшем. — Опять L? По-моему, я слышу в доме его имя чаще, чем своё собственное. Что он опять натворил? Лайт откинулся на спинку дивана и рассказал об ограблении, последующей погоне и деньгах, которые L перевёл на счёт его отдела. О внутреннем расследовании умолчал — незачем понапрасну волновать Киёми. Кроме того, он надеялся, что начальство одумается и вспомнит о годах его преданной и безукоризненной службы. Киёми выслушала, покачала головой и твердо сказала: — Лайт, ты стал самым молодым шефом отдела в истории полиции Токио. Ты поймаешь этих грабителей, как ловил сотни других до этого. А потом тебе присвоят какую-нибудь награду или звание, и я обязательно приду на это мероприятие, — она многозначительно покосилась на мужа. — Ладно… Пойду я на твой приём, — сдался Лайт. — Вот и молодец. А теперь пошли спать. На следующий день Лайта ждало неприятное, но неизбежное знакомство с сотрудником Отдела внутренних расследований. В небольшой ярко-освещённой комнате для допросов сидели двое: глава городского Управления полиции Такимура и неизвестный офицер средних лет в очках, очевидно, представитель Отдела внутренних расследований. Лайт поздоровался и сел напротив. — Инспектор Такахаси, — представился офицер и продолжил. — Как шеф Такимура уже говорил вам по телефону, у Отдела внутренних расследований есть к вам вопросы по делу «Вамми». Вы готовы ответить на них? — Да, разумеется. Инспектор Такахаси поправил очки и раскрыл лежащую перед ним папку с досье Лайта. — До того, как попасть в этот отдел, вы служили в Информационном департаменте, верно? — Да. — Вы пробыли там всего два года, а потом вас перевели сюда, заниматься ограблениями. Как вы это объясните? — Я помог раскрыть одно дело для Уголовного департамента. — В обход своего начальства? — перебил его Такахаси и неприятно улыбнулся. Лайт кинул быстрый взгляд на Такимуру, от которого получил в своё время выволочку за самовольство с тем делом, и кивнул: — Да, мне пришлось действовать очень быстро. Если бы я не вмешался, вор мог бы уйти. — Ясно. Значит, вы, нарушив все правила, самовольно поймали преступника, — Такахаси снова улыбнулся. — Простите, но я не понимаю, какое это отношение имеет к делу «Вамми», — заметил Лайт. — Мы до него дойдём, офицер Ягами. Я восстанавливаю ход событий. Благодаря наглому нарушению субординации вы попали в следственный отдел, который на тот момент возглавлял ваш отец Соитиро Ягами. Интересное наказание, но это не имеет отношения лично к вам. Вы несколько лет проработали под руководством отца, и за время службы нареканий к вам не было, что и не удивительно. Лайт вспыхнул, но заставил себя промолчать, до боли сжав под столом кулаки. Шефу Такимуре было прекрасно известно, что он добился всего сам, без протекции отца. Такахаси кинул на него пронзительный взгляд, потом вернулся к папке и продолжил: — После смерти вашего отца возник вопрос, кому теперь возглавлять отдел. Естественной кандидатурой виделся офицер Айдзава: он был заместителем Соитиро Ягами и служил в отделе существенно дольше, чем вы. Однако во главе отдела поставили вас. В тридцать лет возглавить отдел — это большое достижение, офицер Ягами. Выдающееся. Особенно для того, кто склонен нарушать правила. — Давайте ближе к делу, инспектор, — поторопил наслаждающегося своей ролью Такахаси шеф Такимура. — О «Вамми». — Как скажете. Итак, всё идёт вполне неплохо, раскрываемость дел в вашем отделе высокая. Но тут в городе появляются «Вамми», и вы, как ни странно, не можете ничего с ними сделать. Восемь ограблений подряд, одно громче другого, немыслимые суммы, а что делает офицер Ягами? Получает письма и деньги от лидера этой группировки. Как вы это объясните? — Я не знаю L и не вижу причин, по которым он мог бы писать мне. Скорее всего, он просто играет с полицией. — Он играет лично с вами, Ягами, — ехидно поправил его Такахаси. — Потому что я руковожу отделом! — Мне так не кажется. Он пишет очень личные вещи: «давай посмотрим кино вместе», «любил ли ты в детстве играть в напёрстки». А деньги он, хоть и перевёл на счёт отдела, но написал: «Лайту Ягами на приятные мелочи». Пятьсот тысяч долларов. Что вы планировали купить на эти деньги? — Ничего я не планировал! — Лайт всё-таки не сдержался и повысил голос. — Я не знал об этих деньгах. Как только они пришли на счёт, я перевёл их жертве ограбления. — У которой украли пять миллиардов, — напомнил Такахаси, склонив голову набок и изучающе глядя на Лайта. — Когда я поймаю L, то смогу вернуть остальные, — прорычал Лайт. — Сколько вы получали от «Вамми» до этого? — Я ничего не получал! — Значит эти пятьсот тысяч были за все восемь дел сразу? — Такахаси усмехнулся. — Я не верю в такие совпадения, офицер. Вы не можете раскрыть преступления одной и той же группировки, а потом получаете от них же явную взятку. — Это неправда. Я пытаюсь раскрыть это дело, мои люди подтвердят. Мы сутками занимаемся только делом «Вамми». В последний раз мы почти их поймали! — Да, я слышал о погоне. Странно только, что, по показаниям офицера Айдзавы, вы пообещали стрелять на поражение, а сами стреляли в асфальт, а потом ещё и промахнулись с небольшого расстояния. Вы позволили им уйти, Ягами. И закономерно получили за это деньги «на приятные мелочи». Такахаси откинулся на спинку стула, не скрывая довольной улыбки. Шеф Такимура напряжённо переводил взгляд с него на Ягами. В такой ситуации любой на месте Лайта воззвал бы к нему, к безукоризненной до «Вамми» репутации, к отцу, в конце концов. Но Лайт был слишком горд для этого. Его глаза метали молнии, но он смотрел в одну точку и рта больше не раскрывал. — Значит, молчите, — подвёл итог Такахаси. — Шеф Такимура, я прошу временно отстранить офицера Ягами от занимаемой должности и от всех дел, что он ведёт, до окончания расследования. Мы должны проверить все его счета и людей, с которыми он контактировал за последние полгода. Такимура кивнул: — Простите, Ягами, но я обязан действовать по протоколу. Я верю, что вы не по своей воле получали письма и деньги, но веры здесь недостаточно — нужны доказательства. Вы отстраняетесь от работы на неопределённый срок. Вместо вас отдел пока будет возглавлять Айдзава. Сдайте удостоверение и оружие. У вас есть сорок минут, чтобы забрать из кабинета свои личные вещи. Лайту ужасно захотелось ущипнуть себя за локоть, чтобы проснуться от этого кошмара. Всё это просто не могло происходить в реальности. Служба в полиции была для него не просто работой, она была его миссией. Защищать невинных, ловить преступников и сажать их в тюрьму — это было его призванием и образом жизни. А что делать теперь? Сидеть дома и смотреть, как его бывшие подчинённые пытаются поймать L — человека, по кирпичику разрушающего жизнь Лайта, — за него? Он вдруг почувствовал себя совершенно разбитым. Веки налились тяжестью, голова казалась свинцовой. Лайт медленно вытащил пистолет и удостоверение и положил их перед Такимурой. Молча кивнул ему и Такахаси и вышел в коридор. Чем больше он удалялся от комнаты допросов, тем сильнее усталость и непонимание заменяла банальная злость. Да какое, к чёрту, право они имеют его отстранять?! Его, Лайта, обвинять во взятках и связях с криминалом! В голове уже зрел план. Лайт поднялся на свой этаж и как ни в чём не бывало прошёл к своему кабинету. Перед самой дверью Айдзава преградил ему дорогу. Он немного смущался из-за своей новой роли, но упрямо поджал губы и сказал: — Звонил шеф Такимура, попросил меня проследить, чтобы вы не вынесли из кабинета ничего, связанного с делом «Вамми». — Обыскивать меня будете, Айдзава? — с холодным бешенством поинтересовался Лайт. — Кстати, поздравляю с назначением. — Оно временное, вы же понимаете. Только до окончания внутреннего расследования. И нет, я не буду вас обыскивать, просто прослежу. — Тогда пропустите. Пока это ещё мой кабинет, и мне надо собрать вещи. — Я могу помочь, — начал было Айдзава. — Мне надо побыть одному! — рявкнул на него Лайт. Айдзава молча посторонился, освобождая дорогу. Войдя в кабинет, Лайт от души хлопнул дверью, отчего на пол упала висевшая над ней фотография. Лайт посмотрел на осколки стекла, махнул рукой и кинулся закрывать жалюзи. Убедившись, что остался один, он приступил к выполнению своего плана. Маска праведного гнева на его лице сменилась на хищную усмешку. Несколько секунд спустя из кабинета раздался душераздирающий вопль, плавно переходящий в отборную площадную брань. Моги и Идэ испуганно подскочили со своих мест, но Айдзава жестом показал, чтобы они не обращали внимания. Лайт, не останавливаясь ни на секунду, выкрикивал все ругательства, что приходили на ум, и одновременно фотографировал каждую улику по делу «Вамми». Письма L, карту, фоторобот подставной журналистки, показания жертв и свидетелей — всё, что полиция успела раскопать за эти полгода. — Ублюдки! Бараны тупорылые! Чтоб вы все сдохли в мучениях! — орал Лайт так, что стёкла звенели. И методично забивал в телефон все данные, которые могут пригодиться в деле. Если они думают, что он будет сидеть дома сложа руки, пока L гуляет на свободе, то они плохо его знают. Он будет продолжать расследование, даёт на это добро Управление или нет. Немного подумав и мысленно извинившись перед уборщиком, Лайт послал в красивый полёт горшок с фикусом. Горшок ударился о многострадальную дверь и раскололся на мелкие черепки, довершая живописную картину погрома. Ровно через сорок минут после окончания допроса Лайт вышел из кабинета с коробкой личных вещей, демонстративно пронёс её мимо Айдзавы, слегка опешившего от лексикона бывшего шефа, и гордо удалился к лифту. Двери лифта распахнулись, и оказалось, что лимит потрясений на этот день ещё не исчерпан. Из кабины вышел Мацуда с какой-то неизвестной, но очень красивой иностранкой. — О, как здорово, что мы встретились! — радостно воскликнул Мацуда. Он повернулся к иностранке и сказал по-английски: — Это шеф нашего отдела, Лайт Ягами. — Доброе утро! — поздоровалась по-английски девушка. — Меня зовут Халле Лиднер. Я агент ФБР. Наше бюро тоже заинтересовано в поимке «Вамми», и меня прислали, чтобы помочь вам. — Очень мило, — пробормотал Лайт. — А почему ты с коробками? — перешёл на японский Мацуда. — ФБР — это хреново, да? Теперь эта блондинка будет путаться у нас под ногами. Вечно они лезут не в своё дело! — Ну это уже не мои проблемы, а Айдзавы. Теперь он начальник отдела, меня отстранили на неопределённый срок до окончания внутреннего расследования. — Сочувствую, — сказала вдруг на чистом японском Лиднер. Мацуда залился краской, Лайт усмехнулся: — Не скучайте тут без меня. — Но… Как же так, Лайт? — беспомощно пробормотал Мацуда. Лайт пожал плечами и уже беспрепятственно покинул место службы. Днём Лайт выловил Мацуду в кафе, где они обычно обедали, и изложил ему свой план по дальнейшему поиску «Вамми». Перед женой и сестрой Лайт будет делать вид, что по-прежнему работает в полиции (главное, не проговорись Саю, а то весь город будет в курсе!). Мацуда по мере возможности будет докладывать ему о новых данных, полученных от полиции или ФБР. Сам Лайт планировал проводить рабочее время в интернет-кафе, анализируя имеющиеся данные по делу «Вамми». Заверив Мацуду, что всё будет в порядке, Лайт отправился обустраивать свой «новый штаб расследования». Прогнать фоторобот Клэр Вайнс через полицейскую базу сейчас у него не было возможности, зато на руках имелся отчёт Моги о драгоценностях, которые могли стать мишенью L, и он планировал заняться им вплотную.