«Дать клятву − всё равно что сделать»
финская пословица
/11:43/ За окном уже светит солнце. Город уже давно не спит, все едут или уже на работе. Гаснут фонари, машинные фары. Столько раз это повторяется, что надоевшая картина все равно может заставить улыбнуться. Нора спокойно начала просыпаться. А, что? Кому-то сразу свет по глазам бьет, сразу ослеп человек. Кровать у Белоруско-Норвежки стоит так, что свет с окна никаким образом не попадает туда. Потянувшись за телефоном, Нора включила и глянула на время (11:47). Сначала Норе было сложно рассмотреть цифры из-за того, что глаза никак не просыпались. Но, только она полностью поняла сколько времени, то она сразу проснулась и начала собираться. На ходу ищя расческу, Нора искала тапки, а потом просто присела на полу и задумалась. — «Вроде бы тихо дома… Будильник, как я поняла — выключили. На меня никто не злиться и в комнату с жалобами никто не идет… Значит…» — Нора пригладила волосы, заплела их в хвост. Переодевшись в майку и легинсы, она и вышла в коридор. Она очень радовалась тому факту, что мама дома. Папа бы обязательно заглянул и спросил почему она еще не встала и не собралась в школу. И все же. В такое время Норвегия занят на работе, как знает сама Нора. Заглянула на кухню. Никого. В ванную комнату — никого. Туалет — никого. Комната родителей — никого. Папин кабинет… — Прикольно! Неужели здесь бывает светло? — произнесла в слух Нора и зашла. Так здорово. Приятный ковер под ногами, широкий стол, два шкафа, тумбочка. Внимание ушло на красивую люстру. — Бывает. Нора вздрогнула и ее обдала ледяная дрожь. Повернуться было страшно. Но собрав всю свою храбрость, она хотела повернуться, но до нее дотронулись холодные, как у смерти, руки. Но не на долго. — Звонил твой учитель, тебе сегодня к двум часам. — Норвегия подошел к столу и положил на него маленькую пластмассовую коробочку. — Все хорошо?.. — спросила Нора. Она видела, что у ее отца весьма нездоровый вид, больше подавленный. Никогда она его таким не видит, а сейчас. На мысли приходило, что у него кто-то умер и вот. Или на работе ужасные обстоятельства. — Пап… — Нора подошла к нему, но тот просто смотрел в какую-то точку на столе, — Папа! — Все хорошо. Все хорошо, Нора. Пойдем. — Норвегия взглянул на дочь и пошел к дверям. — Куда? — А ты завтракать не будешь? — без всякого удивления спросил Норвежец. Нора пошла на выход. Теперь дверь возможно будет запираться, от таких нежданных, как она, гостей. /12:34/ Иса же уже шла со школы, с первой смены. Счастья сокрощенных уроков было очень велико. На этом счастье, Иса подъехала на автобусе до порта. Солнце игриво светило в кудрявых волосах. Она ясно улыбалась. — Папа! — позвала Иса, подбегая к одной разгрузочной станции. Она аккуратно прошла между ящиками, рабочими, разными веревками и строй материалами. Здесь ее все знали, никто не прогонял. — Исонька. — улыбнулся Исландия. Иса подошла к папе и посмотрела на план в его руках. — Как дела? — спросил Исландия. — Пока не родила. — усмехнулась Иса. — Так, эти шутки я не буду воспринимать спокойно. Можно нормально ответить? — Хорошо у меня все. — улыбнулась Иса, — А у тебя как? Ты снова будешь поздно? — Нет, я постораюсь раньше. Все таки я тебе обещал, что мы сходим в тот магазин. — сказал Исландия и сложил план. Иса посмотрела по сторонам и в глаза бросалось синее море. — Папа, а почему ты не ездишь на маршрутке? — Потому что, наша мама шумахер и гонщик «Формулы-1», а не водитель маршрутки. И только ее транспорт ездит мне куда надо. — ответил Исландия. Иса с непонятием в глазах посмотрела на папу. — Значит, ты считаешь, что она плохой водитель? — Иса, я не считаю так. Просто мне не нравится, когда все проносится, как дуновение ветра. — Понятно. — Иса посмотрела на план, — А мы с мамой, вчера, видели на площади скрипачку. — М-м, опять бродячие музыканты в городе. И как? Много народу было? — Нет. Только я и мама. — Любопытно… Иса и Исландия пошли по порту. Исландец решал свои дела, а его дочка просто наблюдала. Для нее же это простая прогулка. Нет? Солнце светит все ярче, чайки кричат, плещет море. /13:15/ Швеция и Финляндия уже давно сидят в холле и ждут пришедшего. Лживый лист для подписей готов, список-маршрут тоже. Стоя у ресепшина, оба оглядывают просторный холл, через который проходит множество людей. — Наш гость уже прилично опаздывает. — посмотрел на часы Швеция. — Да ладно тебе. Не знаешь, что делать? Немного поругаем и перейдем к делу. — сказал Финляндия, которому тоже не понравилось это опоздание. — Ну да, конечно. За опоздание, непунктуальность и прочее. Мужик не баба — не заплачет. — усмехнулся Швед. Они еще долго обсуждали, что скажут опоздавшему. Даже смеялись с каких-то моментов. Прождали больше часа и поняли, что не придет их опоздавший. Ушли. Дания решил навестить свое рабочее место в центре ЕС. И вот, уже со своим счастьем прибывания здесь, он разбирает бумажки. Но, самое интересное началось для него тогда, когда в самом низу страницы образовалась надпись: «подпись Ирландии». Дания округлил глаза и поднявшись, сложил все по папкам, а нужную понес с собой в неизвестность. Выйдя из кабинета, Датчанин направился по коридору. Встретив многих лиц по пути, Дания сто раз успел заблудиться. Но по пути он увидел Швецию. — Швец, — подошел Дания, — Извини, что отвлекаю, но где здесь Ирландия? — И тебе здравствуйте. Ирландия на пятом, в самом первом кабинете справа от лестницы. — объяснил Швеция. — Огромное спасибо. А где Финляндия? Вы вроде вместе ходили. — Финляндия в архиве. Кстати, ты тут осторожно ходи. Задавят. — Ха-ха, Швеция. Что за странные намеки?! — Удачи в поисках Ирландии. — сказал Швеция и пошел дальше. /14:36/ Норвегия посмотрел на часы и вместе со всеми присутствующими поднялся из-за стола. Срочное собрание могло и не затронуть Норвежца, приедь он на полчаса позже. Но видимо, что сегодня не его день. Обсудив тему северного сектора, который вообще не имел никакого отношения к Норвегии, все разошлись. Норвегия почти зашел к себе в кабинет, его останавливалет знакомый друг и его регион — Шпицберген. — Здравствуйте. — Привет, — сказал Норвегия, недоверчиво оглядев внешний вид друга, — Что-то хотел? — Да, я хотел сообщить, что Вас направляют в командировку. — Куда?.. — Соответственно Валгамаа. — И на сколько? — На месяц, полтора… — Хорошо. — сказал Норвегия и закрыл дверь с той стороны. — «Куда?!» — крутилось в голове. Походя туда-сюда, Норвегия взял со стола план и пошел к России. С одной стороны надо обговорить вопрос, косаемый работы, с другой — вопрос командировки. Проходя серые коридоры, Норвежец задумался, что все, находящееся вокруг, просто смолкло и начало подавать голос лишь тогда, когда Норвегию встретила нужная дверь. Он постучал и когда ему сказали, что можно зайти, Норвегия открыл дверь. — Привет, Норвегия. Не ждал, что ты сегодня зайдешь ко мне. — говорил Россия, поливая цветок на подоконнике. — Как видишь пришел. — сказал Норвегия, — План принес. Ты просил. — Да, конечно. Иди сюда расскажешь. — Россиянин подошел к столу, как и Норвегия. Норвежец развернул план и уже было хотел начать рассказывать что, где и как, но посмотрев на сам план рассказать уже было нечего. Захватил с собой не тот сверток, не той местности. — У тебя такое уже не впервые, Норвегия. Ты конкретно заработался. Мне очень интересно узнать, а когда у тебя был отпуск? — Честно, очень давно… — Честно: когда? Год назад? Полтора? — Дольше. Я не очень люблю все эти отдыхи и так далее. Мне выходных хватает. Правда. — Норвегия сложил план и посмотрел на пустой стол. — Не любишь бывать дома? — Почему? Хорошо мне дома. Очень… — Мне жалуются, что тебя и дома не слышно. Дочь боится, с друзьями не гуляет, как нормальные дети. Что с тобой вообще? — время от времени улыбался Россия. — Опять Беларусь жаловалась. — прошипел Норвегия. — Она не жалуется. Она хочет помочь. Возьми отпуск. — У меня командировку наметили. На месяц. Или чуть больше. И при этом всем, не понятно куда. — Да еще и через три дня. — усмехнулся Россия. Норвегия забрал план и ушел. Настроение было испорчено. /15:56/ — Уже уходишь? — спросила Литва, заметив Финляндию. — Да. Сегодня хотелось бы пораньше. Да и вообще кажется, что если уйду сейчас, то лучше будет. — ответил Финн. — Это хорошо. Ну иди. — улыбнулась Литва и пошла дальше. Финляндия тоже улыбнулся, но потом сразу же ему стало как-то не по себе. Стало холодно? Стало темно на душе. Он постоянно оглядывался, пока не вышел из этого здания. Постоянно казалось, что кто-то следит за ним. И это чувство не отпускало даже на улице. Чтобы хоть немного отвести от себя такую неприязнь, Фин пошел домой пешком. Переулки и кварталы… Улицы и старые их углы… Финляндия остановился и повернулся назад. Никого. Просто пустая улица. Пройдя еще немного, он снова повернулся. — «У меня точно паранойя… Нет же никого…» — Финляндия решил больше не оглядываться. Мало ли что или кто там. Вот почти и дошел до дома. Финн последний раз оглянулся и разглядел вдали фигуру. Она ходила недалеко, манила подойти. Но для Финляндии это уже было просто что-то на подобии галлюцинации. Он просто зашел домой и закрыл дверь. /17:00/ Исландия и Иса уже возвращались домой. Зайти в тот самый магазин так и не удалось, так как он закрылся раньше, чем оба пришли к нему. — Ты же не очень огорчена? — спросил Исландия. — Нет. — подняла на него карие глаза Иса, — Провела с тобой почти целый день. Лучше всякого магазина. — Хорошо. Значит придем домой и сразу за уроки. — Я кушать хочу. — Хорошо. Вот сама себе и приготовишь. — улыбнулся Исландия. — Я сначала уроки сделаю… — Лентяйка. Моя маленькая лентяйка. — приобнял дочку рукой Исландия. Иса немного прижалась к куртке отца. Везде она окружена заботой и лаской. И это совсем ей не надоедает. Родители любят ее и она это знает. «Самые замечательные» — так говорила Иса всем. Никогда она не слышала «сама решай свои проблемы». Ей всегда помогали с мелочами, если она подойдет и спросит. Не было такого, чтобы отец или мать сидели в телефоне в ее присутствии или разговаривали долгое время. Всегда при работе, обязательствах. Они часто гуляли, куда-то ездили. Иса казалось, что она самая счастливая, самый счастливый ребенок на свете. Она никогда не видела чтобы родители ругались, мама плакала или отец со злости уходил из дому. Она часто непонимающе глядела на тех, кто говорил, что родители поругались или на кого-то кричали. Не смотря на это, Иса все равно знала, что когда-нибудь возможно придется выслушать злость с чьей-то стороны. А пока, она просто плачет по ночам с единой мыслью, что мама и папа могут поссориться. И что, что ей 15. Возраст не имеет значения. /19:01/ Зазвонил телефон. — Да где же он?! — говорил Фин, ищя его. Наконец найдя телефон в сумке среди ручек и документов, снял трубку. — Алло? — Алло, привет. — Привет, Исландия. — Занят? — Да. Наслаждаюсь одиночеством. — ответил Финляндия. — Ты сейчас серьезно? — Что я могу делать в семь вечера? Ничего. Я буквально час назад домой вернулся. — Понятно. Я звоню узнать на счет мобильного телефона. — Какого?.. — Телефон Эстонии продикнуй, пожалуйста. — Да, конечно же. — вздохнул Финляндия и быстро сказал номер. Исландия молчал. Молчал минуты две. — Фин, слушай… А ты точно уверен, что она уехала…? — В смысле? Я тебя не очень хорошо понимаю. — Иса уже час говорит по телефону. Время от времени плачет или смеется. Я взял ее телефон и пойми, что номер по которому она говорит, такой же. — сказал Исландия. — В милицию? — Если бы я решил сообщить об этом в милицию, то я бы не звонил тебе. — фыркнул Исландия. — Хорошо. Я попробую попросить Швецию пробить номер. Но ты мог бы и сам. — Мог бы сам, не звонил тебе. — Хорошо, я сам пробью. Но почему я?! У тебя есть личный Шерлок Холмс. Получше меня. — Пойми, — немного перешел на шепот Исландия, — Я не могу просить об этом Норвегию. Ты помнишь и знаешь его отношения к таким делам. Он хоть весь район подымет. Помнишь, что было когда Швеция забыл телефон в кафе, а ты его по приколу забрал, когда никто не видел… — Ну да… Я все сделаю, Исландия. Может быть Швец поможет. — вздохнул Финляндия. — Поговори, спроси. Может узнаешь что-нибудь интересное. /20:00/ Швеция жил чуть дальше города. Добирался на автобусе и ездил так же на работу. Он редко пользовался машиной, ведь чаще ее пользовалась Литва. Таиланд предпочла работать на дому. — Я дома! — объявил Швед. Было подозрительно тихо. Вроде бы все должны быть дома. Швеция оглядел все вдоль и поперек. Ни души! — И где все? — Дома. — показался на лестнице Литц. — Один? — Нет. С Норой. — Интересно. И как? А разве ее отец не против? — Знаешь, сам удивлен. Разрешил. Мы даже перезванивали, но это оказалось не шутка. — Да… Норвегия шутить не будет… — задумался Швеция. Он, отпустив сына, пошел на кухню. Литц поднялся в свою комнату. Нора все так же расстроино сидела в кресле и смотрела на пол. — Что сказали? — спросила она. — Это папа вернулся. Он спокойно относится к тебе, ты же знаешь. — сказал Литц и присел на боковую билку кресла. — Вот бы и мой так же спокойно относился к тебе. — вздохнула Нора. — Мы с тобой только и говорим об этом. Давай о чем-то другом. — Что на выходных делаешь? — Дома сижу. Мама уезжает на дачу, наверное. Я, соответственно, прошусь с ней. Так как и дня не проведу с этой ведьмой. — Ты про Таю? — Конечно же. Она и шагу не дает сделать. Она меня люто ненавидит. — сказал Литц и подошел к своей кровати. Он достал из-под нее маленькую коробку. Нора внимательно следила за его движениями. — А ты никогда не думала о смерти? — посмотрел на нее Литц, что Нора вся похолодела. — Нет… — А я думал. На этом он замолчал и открыл коробоку. Оттуда он достал желтый шарф и повязал его на шее. Только потом Литц услышал, что Нора плачет. — Что ты сразу в слезы? Я ж просто спросил. Без всяких намеков. Просто. — он подошел к ней и подняв с кресла, обнял. — Это не нормально… — прошептала Нора. Литц всегда спокойно смотрел как кто-то страдает, плачет или, что хуже, умерает. Ему это было привито с детства. Ведь Швеция считал, что надо готовить ребенка ко всему, даже к смерти… /Флэшбэк *от лица Литвеции*/ …Мне было шесть. Плохо помню этот вечер… В доме стоял невыносимый крик и я просто закрылся в комнате. Мама кричала и говорила, что я никуда не пойду, а папа и тетя Тая доказывали обратное. Я подошел к двери и приоткрыл ее. В коридоре стояла мама, видимо она недавно пришла с работы, так как на ней все так же были белая блузка и черная юбка карандаш, а папа пытался ей объяснить что-то важное, время от времени поправляя серые рукава рубашки и черные штанины брюк. Меня заметили и родители смотрели на меня необычно злым образом. Я вышел из комнаты и подошел к маме. Она сразу же взяла меня за руку, спрятала за спину и не отрывая взгляда от папы медленно подходила к лестнице. Папа зло смотрел на нее. Как зверь, он был готов наброситься и забрать меня, прибить маму. Сейчас я молча шагал к лестнице. Но потом не выдержал. — Что случилось? — спросил я. — Твой отец спятил. — сказал мама, не отрывая глаз от папы. — Спасибо… — прошипел папа, — Очень правильное объяснение ты подаешь нашему сыну. Я вырвался и побежал вниз по лестнице, где меня схватила тетя Тая. Папа чуть не задушил маму, она упала на пол. Лучше бы я остался там… Он спустился ко мне, строго обвел взглядом и схватил за руку. Мне было больно. Я плакал и просил отпустить меня. Я безнадежно звал маму. Вдруг она услышит… На все мои крики, отец только потянул за руку и посадил в машину. Всю дорогу я просидел в слезах. Я спрашивал, а мне отвечали по-шведски, которого я не имел даже на слуху, хоть и понимал, что это именно он. Рядом со мной сидела тетя Тая. Я видел, что она готова разорвать меня на части, только я начанал плакать или заикаться словом «мама». Мы приехали в какое-то страшное место. Папа снова схватил меня за руку и вытащил из салона автомобиля. И снова больно. Меня привели к зданию, а после к какой-то площади. Где-то начали отзванивать часы и на площадь вышли двенадцать человек. Мы стояли на балконе, а вид на площадь был замечателен. Меня приставили к металлическому забору. Отец держал меня за шиворот и четко-ясно объяснил: «Закроешь глаза — убью…». Тетя Тая махнула кому-то рукой и началось неприятное для меня. Десять человек, стоявший в ряд, начали по-одному подзывать и я лишь через слезы наблюдал как казнили человека. Тело убрали, расслышалось «Следующий!» — Н-не надо… Не н-надо! — плакал я пытаясь вырваться из отцовской руки. Меня неслабо встряхнули и стукнули об те железки забора. — Смотри! Хватит ныть! Я не понимал, как можно спокойно смотреть на то, как умерает человек. Наверное, я не до конца понимал это из-за того, что я не чистое Королевство, из-за того, что у меня характер мамы… И все же я досмотрел это кровопролитное «шоу» до конца. Меня привезли домой, а мама все так же лежала на полу. — Мамочка… — начал я будить ее, но потом убрал руки, — Почему ты такая холодная… Папа подошел к ней, но я оттолкнул его. — Ненавижу! Не трогай ее! — крикнул я. — Я помочь… — Не надо такая помощь! Я хочу, чтобы у меня была здоровая, живая мама! Не нужна мне твоя помощь! Ничья! — я никого не пускал к ней. — Все будет хорошо… — От тебя лишь плохо. — шипел я. Папа стоял на лестнице и только он делал шаг выше, я начинал спускаться ниже, сопровождая свой спуск грохотом по ступенькам. Тогда он спускался ниже. — Пусти меня… Не понимаешь, мама умрет если я не помогу… — Она умерает от твоей руки. — все так же непускал я его к маме. Даже липовые обещания не скрасили мой ответ. Ее забрали врачи. Уж лучше так. А меня все чаще возили на такие мероприятия… /Конец флэшбэка/ /21:34/ Бельгия зашла в гостиную и посмотрела на часы. — Вы опять будете до поздна играть? — подошла Бельгийка и села на стул рядом с Данией. — Почему бы и нет… — задуманно сказал он делая очередной ход на доске. — Бельгия, мы же не от балды играем? Мы играем на очень важные вещи. — сказал Нидерланды. — Да? — удивилась Бельгия и посмотрела на Данию. — Но не важнее тебя, дорогая. — сказал Дания и посмотрел на часы, — Твой брат уже проиграл мне несколько стопок бумаг. — Вы играете на разбор макулатуры? Очень важное занятие. Лучше бы с Белгданом сыграл. — Он играет как лопух. — сказал Нидерланды. — С языка сорвал. — сказал Датчанин. — J'écoute tout que vous parlez! (Я слышу все, что вы говорите!) — донесся недовольный голос с коридора. — Вот и делай выводы. — сказал Голландец. Белгдан сидел на кухне за ноутбуком. — Как лопух играю… Ага, конечно… — бубнел он себе под нос. На экране шла переписка. Ну, как шла? Время от времени. И сейчас он ждал ответ на свой вопрос. Ничего не получил он в ответ и выключил ноутбук. Оставив аппарат на столе, он пошел в комнату, которую отвели в его же пользование. Зайдя туда, Белгдан моментом схватил со стола книгу и улегся на кровати. Книга на каких-то 80-100, написанная кем-то из родственников отца, очень увлекала парня и он цеплялся за каждое предложение. — «…Без счастья остров журавлей…» — перечитал Белгдан, — Мам! Через какое-то время к дверям подошла Бельгия. — Что случилось? — Мам, а где остров журавлей? — смотрел на нее Белгдан, прижав к себе книгу. Бельгия ясно дала понять, что она не знает. Может вообще такого нет. — Спроси у отца. Его книга, наверное он знает. — сказала Бельгия. — Не-ет. Надоело с ним на французском говорить… Он же убьет меня. — Больно надо. — прошел мимо Бельгии Дания. Бельгийка подозвала Датчанина и задала ему вопрос сына. — Остров журавлей. Ну понимаешь, я только знаю, что это перевод от одного языка… Знаю, что остров журавлей — это Курессааре. — Но здесь написано Эзель. — Эзель? — вроде удивился Дания и подойдя, взял в руки книгу, — Эзель, остров журавлей, синеет пред твоими берегами моря шумная стихия… — Дания прикрыл книгу и посмотрел обложку, — Южное побережье датского востока… Ты где это взял? — В нашей библиотеке. Ты сказал, что я могу взять любую книгу со второй полки. Шкаф ты не указывал. — ответил Белгдан. — Хорошо. Я заведу тебя к моему доброму знакомому. Может быть он расскажет тебе все, что ты спросишь. — Дания вернул книгу. /23:00/ Финляндия уже 2 часа гулял по пустой улице. Дорогу он толком не разбирал, да и не хотел. На небе такая тьма, что звезд не видно. Финн снова вышел к набережной. Уже хотел идти назад, но передумал и пошел вдоль нее. Вдалеке послышался крик. Финляндия подошел ближе… Бедную девушку избивали какие-то парень с девушкой, а третий смотрел на это, держа в руках скрипку. По музыкальному инструменты и узнал ее Финляндия. — Вы что творите?! — крикнул Фин. Негодяи в испуге разбежались. Финляндия подбежал к избитой девушке. Она была еще в сознании и горько плакала, хоть и пыталась себя успокоить. Финляндия убрал волосы с ее лица. — Не может быть… — прошептал Финн и в удивлении округлил глаза, — Тише… — Far…