Балтика-Скандинавия II: Киллеры берут предоплату...

/06:…/       — Vad?.. (швед.: Что?..) — приоткрыла глаза девушка. Она попыталась поднять руку, как у нее все свело. Жуткая, даже адская боль прошлась по всему телу. Но когда это прошло, она спокойно дотронулась до лица и поняла, что она вся обклеенная пластырями и местами перебинтована. Она смотрела на стену и в страхе обняла подушку, накрылась одеялом, ибо плечо замерзло. Она боялась и думала сколько времени.       — Vaknade? — зашел Финляндия — Det är bra. (швед.: Проснулась? Вот и хорошо.) Девушка вздохнула и закрыла глаза. Финляндия подошел  и присел перед ней на полу.       — Var är jag… (Где я…) — заскулила девушка. Финн погладил ее по голове. На душе было так тепло и хорошо. А когда она открыла глаза, то Финляндия убрал руку и улыбнулся.       — I mitt hus. Kommer  du inte ihåg mig? (У меня дома. Не помнишь меня?)       — Jag minns… Jag vet att det verkar… (Помню… Знаю вроде бы…) — ответила она и скрутилась от резкой боли, — Det gör ont… (Больно…)       — Var? (Где?) — забеспокоился Финляндия.       — Överallt… (Везде…) — заплакала девушка и закрыла глаза. Финляндия снова пригладил ее волосы и медленно что-то произносил. Стихи-то нет, но еле заметно напевалось.       — Gråt inte. Det är skadligt… (Не надо плакать. Это вредно…) — прошептал Фин. Девушка подняла на него глаза.       — Kaldal… (эст.: Берег…) — сказала она.       — Sinine laine. (эст.: Синяя волна.) — продолжил Финляндия. Знакомый текст так и поднялся со дна памяти.       — Far?.. Suomi? — (швед.: Папа?.. фин.: Финляндия?) — девушка будто посветлела от счастья.       — Наверное, tytär. (швед.: доченька.) — улыбнулся Финн.       — Estland. (Эстляндия.) — усмехнулась она и сильнее обняла подушку. Она поняла лишь одно слово, но уже была счастлива. Финляндия посмотрел на пол, в окно и снова на нее.       — Estland?       — Es. — сказала она и повернулась на спину. Смотря в потолок, ее лицо быстро менялось. С радости на грусть, с грусти на гордость, с гордости на холод и закрыла глаза. Финляндия поднялся и пошел из комнаты. Его моментально взяли за руку. Финн повернулся и его оглядел серый взгляд, который на его глазах поменялся на сверкающий голубой. Эстляндия отрицательно помахала головой и со страхом смотрела на Финляндию. Фин вырвал свою руку и мрачно оглядел ее испуганный вид, испугав еще больше.       — Lyssna… (Слушай…) — взглянул в сторону Финляндия. Эс испуганно смотрела на него, а глаза и вовсе чуть ли не плакали. Фин немного спокойнее посмотрел на нее, — Gråt inte. Skadligt. (Не плачь. Вредно.) — усмехнулся он и подошел к дверям, — Inget illa menat. (Не обижайся.)               Закрыв дверь, Эстляндия закрыла глаза и пыталась не выдавить из-за себя слез. Перекрыть воздух было сложно и она, отвернувшись к стене, смотрела нее, пока по щекам катились слезы.       — «…Что мама, что папа… Оба одинаковые…» — думала Эс и обводя глазами комнату от стены к потолку, у нее снова все свело от боли, — «Помру сейчас…» Тихо все начало отходить и Эстляндия судорожно вздохнула. Воздуха все равно не хватало и она будто задыхалась. В глазах сквозь слезы темнело. После начался противный кашель, который заставил закрыть рот рукой. Стало только хуже. Она продолжала задыхаться… Ее отпустило. Закрыла глаза. Неясная усталость накрыла с головой и она уснула.       — Mamma… — прошептала Эс. Пролежала, показалось, минут 15-10, а в комнату снова зашел Финляндия.        — Es, kan du vara hungrig? (Эс, может быть ты голодная?) — спросил он, стоя в дверях, держа руку на дверной ручке. Эстляндия открыла серые глаза и тяжело перевела их на Финляндию.       — Tja, så här… (Ну, так…)       — Det betyder ja. (Значит да.) — протянул Финн и опустил глаза в пол, — Kläderna ligger på stolen. Kom ner. (Одежда лежит на стуле. Спускайся.) — он закрыл дверь. Эстляндия удивленными и одновременно злыми глазами испепеляла потолок.       — «…Он даже мои ответы как мама воспринимает. Если нет, значит да. И в дверях так же стоит. Я будто домой вернулась… Правда мамы нет… А что будет если, она узнает, что я здесь? У-у… Ну это не странно. Не страшно… Хочу домой… И кушать хочу… И к маме хочу… А у папы разве не лучше?..» — одев джинсы, Эс взглянула в окно, — «Второй этаж… Прикольно… Интересно, а папа готовит лучше мамы или нет? А почему вопросов так много? А сколько сейчас время?! День вроде… Не. Мама естественно готовит лучше. Но может быть и наоборот, но все равно…» — Эстляндия застегнула рубашку и посмотрела в потолок, — «Tikk… Красный в синюю клеточку… Где это можно было приобрести?! Маме бы тоже не понравилось…» — Эс вышла из комнаты и оглядела коридор. Большой, светлый. От некого ноябрьского солнца, пол немного был согрет его лучами. И это тепло хорошо чувствовалось, через босые ноги. На удивление Эстляндки, пол был абсолютно чист. Впереди по коридору две двери, а совсем рядом на балкон, с которого слегка дуло, ибо дверь была неплотно закрыта.   Эстляндия никогда не была столь любопытной как сейчас. Ей все нужно было проверить. Каждую щель, каждый угол.   Приоткрыв одну дверь она противно заскрипела, включила свет и Эс увидела огромное содержимое, разнообразие кладовки. В глаза бросилась всякая ерунда, а черный чехол для очков заставил покинуть это место.   Эстляндия прошлась дальше по теплым доскам и вышла к следующей комнате. Дверь открылась в коридор, в то время как остальные двери открывались в комнаты.  Комната оказалась немаленькой. (Надеюсь, что помните как выглядит комната Норвегии.) Эстляндия прошла к окну. Идеальная пустота комнаты скрашивалась лишь шкафом и кроватью в ее второй части. Чисто ли здесь? Ну не очень. Окно, да, чистое. А подоконник пыльный. А пол чистый!       — «Будто на подоконник времени и сил не хватило…» — подумала Эс, отряхивая руки от пыли. Она прошла ко второй половине комнаты и оглянула темное помещение. Окна здесь нет, но есть люстра на три лампочки. Включив свет, оказалось, что две из них давно не работают и Эстляндия посмотрела на кровать. Матрац был накрыт пледом. Казалось, что если сесть сюда, то облако пыли взлетит в воздух. Со шкафом была та же проблема. Эстляндия выключила свет и пошла из комнаты.   Выйдя в коридор, она села на пол и тяжело дышала, через боль оглядываясь по сторонам. Снова все сводило и хотелось умереть, только бы не чувствовать это. Никак не отпускало и Эстляндии все сильнее казалось, что она сейчас потеряет сознание. В глаза на секунду потемнело. Когда она открыла глаза, то лежала на полу в коридоре. Прошло 2 минуты, которые принялись за секунду. Эс поднялась на ноги, хоть ее и шатало.   Зайдя в следующую комнату, Эс немного ослепило солнце. Как бы неудивительно, а открылась дверь в сопровождении скрипа и звука «Буф». И об что могла она удариться? Эстляндия заглянула за нее и увидела тумбочку. Тумбочка…?! Ну, Исландия никогда не отличался своим чудо-интерьером. За дверями тумбочка, у дверей комод, у комода шкаф, у шкафа стол, над столом куча полок, у полок часы, под часами окно, у окна кровать, над кроватью полка и снова придверная тумбочка. На удивление ничего не тронуто. Даже книги. Будто бы здесь кто-то живет. Но на самом деле нет никого.       — «Полчетвертого…» — посмотрела Эстляндия на часы и походив по комнате ушла. На первом этаже послышался голос Финляндии. Он с кем-то разговаривал. Эстляндия посмотрела на лестницу. Постояв у стены несколько минут с подругой головокружение, Эстляндка спустилась по ступенькам вниз. «Ходячий косяк» — Эс споткнулась на третьей ступеньке и в попытках схватиться за стену, за воздух, за перила, упала с тихим грохотом. Все начало болеть заново. Подняться было невозможно. Эстляндии казалось, что она сломала все, что только было можно. Сознание еле как держалось, но было таким тонким как нитка, что оно могло оборваться в любой момент.       — Es?! — подскочил Финляндия и немного приподнял ее, — Es, vad… (Эс, что…)       — Allt är bra… (Все хорошо…) — приоткрыла она глаза и натянула слабую улыбку. Финляндия поднял ее на ноги и отпустил. Эстляндия долго отталкивала помощь отца дойти до комнаты или кухни, но каждый шаг сопровождает легкое недомогание и Эс согласилась, чтобы ее довели до комнаты. Финн взял ее на руки и понес эти «семь несчастий» обратно в комнату. Она бледнеет на глазах и еле заметно и слышно дышит. Финляндию это напугало. Она не отвечала на вопросы. Будто умерла.       — Сейчас не дай Бог она не откроет глаза… — весь дрожал Фин, смотря на дочь.       — Что случилось? — зашел Швеция, — Ёма ё… Кто это?..       — Знакомься, Швеция, — вздохнул Финляндия, вытирая глаза, — моя дочь. Эстляндия.       — Сколько?       — Ну, похоже, что 16.       — Ты где ее нашел?! — вскипел Швеция, — Только сейчас объявиться решили! А мать где?!       — Не знаю. — сказал Финляндия, — Но, возможно, что где-то в городе. Рано или поздно объявится.       — А нам рано надо, Фин! Сколько еще можно это поздно держать?! Объявится — все выскажу.       — Ничего ты не скажешь. Промолчишь в тряпочку. Потому что, пока я знаю, что она где-то рядом, ее никто не имеет права оскорблять. А я знаю, что ты хочешь сказать. — прошипел Финн. Швед отрицательно фыркнул. Он протянул руку, а Финляндия резко по ней ударил.       — Эй!       — Не трогай ее. Будто не знаю, о чем ты думаешь. — сказал Фин и посмотрел на брата.       — Как хорошо, что ты у нас все знаешь. — сказал Швеция. Эстляндия открыла глаза и посмотрела на Финляндию. Присела на кровати. Увидела Швецию, в страхе и злости обняла свои ноги и смотрела на него голубыми глазами.       — Мне кажется, что эта девица меня знает. — сказал Швец.       — Möt detta Sverige. Din farbror. (Знакомься, это Швеция. Твой дядя.) — сказал Финляндия.       — Jag vet. (Я знаю.) — отдаленно усмехнулась она, но улыбки не было.       — Она говорит по-шведский? Хорошее начало. — сказал Швеция, — Она меня знает. Это уже плохо. Откуда она меня знает?!       — Может рассказывали…       — Ну уж точно не с лучшей стороны! Финляндия и Швеция сидели на кухне и пили кофе. Эстляндия гуляла по дому. Она ничего не трогала и просто ходила туда сюда, а после присела в гостиной, так как усталость снова прилегла на плечи. Швед смотрел на Эстляндию и разглядывал в ней черты Эстонки. Финляндия боялся, когда она снова бледнела.       — Kan du vill du ha te? (Может чай хочешь?) — спросил Финн.       — Ja, självklart… (Да, конечно…) — сказала Эстляндия. Фин положился на собственный вкус и сделал малиновый чай. Швеция смотрел на это и ему было слегка противно, что его брат возится с этой девчонкой. Не брал он себе в мысли, что это дочь. Не верил. А верить вредно.       — Tack. (Спасибо.) — прошептала Эстляндия и из-подо лба испуганно смотрела на папу. Финн не понял чего она боится.       — Jag kan gå? (Я могу уйти?) — продолжала она смотреть на него.       — Nej. (Нет.) — сказал Швеция. Эстляндия посмотрела в кружку. Она не хотела поднимать глаза на сидящего напротив Шведа. Финляндия уже понял, что брат уже душой и сердцем ненавидит его дочку.       — Швец, ну пожалуйста, хотя бы чуть-чуть, немного, пойми мое счастье.       — Три несчастья… — прошипел Швеция. Эстляндия поднялась и ушла. Финляндия огорченно вздохнул и проводил Эс взглядом.       — Если она не говорит, не значит, что она не понимает. — сказал Финляндия. Швеция сказал, что даже извиняться не собирается. /17:45/ Эстляндия лежала на кровати и часто всхлипывая, плакала и не пыталась себя держать; на эстонском, вперемешку с финским, она не понимала, почему ее так ненавидят и считают какой-то дурочкой. Слезы скатывались одна за другой. Плач был не очень громким, но зайдя в комнату он моментом вырвался в душу. А слова, переплетаясь между собой, заставляли молчать и молча успокаивать. В комнату постучали. Эс не могла ответить. Финляндия и Швеция зашли сами. Фин бы подошел и начал успокаивать, но сейчас он ждал когда это сделает его братец.   Швеция не очень хотел подходить. Но нечего делать и он аккуратно подошел к Эстляндии. Она продолжала всхлипывать, плакать пыталась тише. Швец присел на край кровати и дотронулся до ее плеча, но она моментально дернулась к стене.       — Rör m-mig int-te… (Не т-трогайте м-меня…) — заикаясь сказала Эс. Швеция снова положил руку на ее плечо. Она начала снова всхлипывать, дрожать и не держать в себе эмоции.       — Släpp. (Отстань.) — сказал Финляндия. Швеция убрал руку и Эстляндия от слез снова начала задыхаться и резко хватать воздух. Финн подошел к ней и присел на кровать. Эс отошла от кашля и глубоко вздохнула, закатив глаза. Ей было уже плевать на, то, что скажут дальше. Она устало прикрыла глаза.       — Förlåt. Jag ville inte göra dig upprörd. Estland… (Прости. Я не хотел тебя расстраивать. Эстляндия…) — сказал Швеция. Эстляндка подняла на него глаза:       — Alla er svenskar är desamma. (Все вы шведы одинаковые.) У Швеции аж глаз задергался. Его эта фраза бесит больше всего.       — Финляндия… сделай что-нибудь сам, а то мне кажется, что я скоро сорвусь… — прошипел Швеция.       — Vad menar du? (Что ты имеешь в виду?) — спросил Финн.       — Du ljuger… Du vill inte be om ursäkt. Min ursäkt för dig, du behöver inte nysa. (Врете вы… Не хотите вы извиняться. Вам мое прощение, чхать как не надо.) — сказала Эс и посмотрела на Швецию. Швеция поднялся и что-то шепча ушел. Финляндия проводил его. Швед высказал все, что думал об Эстляндии и накинув куртку, ушел подальше от этого дома. Фин поднялся обратно к дочке. Ее не было в комнате. Финляндия обошел весь этаж и пошел на первый. Финн еще долго не поймет и не будет понимать, как Эстляндия все так быстро успевает. Он крепко обнимал дочку, гладил по голове и сам давил слезы. Она в своей печали и грусти захотела порезать руки. Слишком уж быстро она нашла нужные вещи.       — Varför älskar ingen mig, pappa?.. (Почему меня никто не любит, папочка?..) — спросила Эс, обнимая Финляндию вокруг шеи.       — Jag älskar dig. Gråt inte. (Я тебя люблю. Не плачь.) — говорил Фин.                      /07:30/ Эс лениво размешивала чай. Через стеклянную кружку она смотрела, как появляется вихрь и как он исчезает. Финляндия собирался на работу. Он не знал как будет даже просто смотреть в глаза Швеции. Его грызло вчера. Эстляндия вышла в прихожую. Выглядела она намного лучше, чем вчера.       — Pappa, kommer du att vara sen? (Пап, а ты поздно будешь?)       — Ja. (Да.) — ответил Финляндия. Эс посмотрела по сторонам. Финн взглянул на нее.       — Vad? (Что?)       — Kan jag flytta till dig? (Я могу переехать к тебе?) — отводила глаза Эстляндия. Финляндия на миг улыбнулся и подошел к ней.       — Om din mamma inte har något emot. (Если твоя мама будет не против.) — сказал Финляндия.       — Det betyder ja? (Это значит да?) — Эс приподнялась на носочки и начала немного хлопать в ладоши.       — Burk. Men du kommer att leva efter mina regler. (Можно. Но ты будешь жить по моим правилам.) — улыбнулся Финляндия и его крепко обняли.       — Bra! (Хорошо!) — улыбнулась Эс и отпустила его. Финляндия в кратце ей все объяснил. Финн собрался и ушел. Эстляндия допила чай и тоже начала собираться. ____________ /11:56/ Эстляндия шла от автобусной остановки. На улице изредка показывались люди. Солнце не светило. Кто-то свистнул ее. Эс продолжала идти прямо.       — Эстляндия.       — М? — она повернулась, — Мама! Эстония одной рукой обняла Эс, так как в другой была сумка.       — Ты где пропадала? — спросила Эстония, заглянув в голубые глаза дочери.       — У папы. Эстонка опустила глаза на асфальт и слабо улыбнувшись, пошла с Эстляндией дальше. Всю дорогу она молча шла, о чем-то думая. Эс не хотела огорчить ее или заставить опять грустить.       — Мам… Не расстраивайся. Ну, он хороший. — Эстляндия приобняла ее за плечи. Это немного рассмешило Эстонку.       — Все хорошо. Не обязательно утешать.       — Я тоже тебя люблю. — сказала Эс. Эстония улыбнулась. Эстляндии было страшно представить, что будет, если она скажет, что хочет переехать. Но мама поймет. Должна понять… Зайдя домой, Эстляндия сняла куртку и повесив на крючок, повернулась к маме.       — Когда уходишь? — тяжело вздохнула Эстонка проходя по коридору. Эстляндия похолодела и резко все зачесалось, но она не пыталась подавать виду.       — Ну, что ты молчишь? — повернулась Эстония, — Боишься огорчить меня? Думаешь, что я буду ложить на себя руки?       — Да… — опустила голову Эстляндия.       — Иди собирайся. Эстония зашла в свою комнату. Затемненное шторами помещение, почти пустая комната. Эстония села за стол и вздохнула, посмотрев на рисунок на стене. /Флэшбэк/ Эстляндия сидела и смотрела на входную дверь. Вот щелчок…       — Мама! — обнимает ее Эс.       — Привет, васелечек. — гладит дочь по голове Эстония, — Ты почему еще не спишь? На улице одиннадцать ночи. Бегом в кровать. Давай…       — Ты обещала рассказать сказку. Я жду. — и с места не сдвинулась Эстляндия.       — Я устала…       — Я чуть не уснула.       — Эс, — присела перед ней Эстонка, — если я сейчас расскажу тебе сказку, то уж точно не с очень приятным исходом.       — И в смысле?       — Хочешь послушать как умерает человек? Эстляндия продолжала зло смотреть на маму.       — Хорошо. — слабо улыбнулась Эстония и повела дочку в комнату. Эстляндия села на кровати, а Эстония напротив на стул.       — Про что рассказать? — улыбалась Эстония.       — Про что-нибудь.       — Когда молчанье перешло границы?       — Н-не надо… Про что-то более мягкое… — обняла колени Эстляндка. Эстония улыбнулась и оглядев комнату, посмотрела на рисунок на стене. Он был нарисован гуашью, где изображено море, небо полное серого и черного цветов. Именно этот рисунок Эстляндия захотела чтобы повесили на стену.       — На синем береге волна, Вода с подобьем цвета льна. Выходит королева-ночь, Надежду дня прогонит прочь, Ведь в этот миг и этот час, Прочь ушла душа от нас. Душа злодея крови просит И нас она со света сбросит. Как наивно повелся детский слух На слова обидные, сказанные вслух. И этой ночью умер человек, Несчастен был его по жизни век. Он умер от родной руки дитя, Ведь оно плачет не шутя. Послушай, как немочно кричит. Так сладок этот крик… Послушайте! Молчит… Молчит и слов не скажет, нет. Не принесет его обрáз мне бед. Не скажет слов обидных никогда, Плоть его — в гробу червям еда. И не сознается дитя, Что было сделано любя Это смертельное диянье, От которого идет счастливое сиянье. И плещет волн синяя вода, Забирая память детскую раз и навсегда… Эстляндия продолжала сидеть обняв колени. Эстония поднялась и пошла на выход.       — Ложись спать. — сказала Эстонка и выключила свет. Эстляндия залезла под одеяло и накрылась с головой. А через какое-то время ее накрыли нормально.       — Зачем ты накрываешься с головой? Так нельзя. — сказала Эстония.       — Почему у тебя такие злые сказки? В них вечно кто-то умирает или кто-то страдает. — сказала Эстляндия и присела на кровати.       — Я не умею рассказывать хорошие сказки.       — А…? — Эс не договорила. Вспомнила как мама плакала и просто посмотрела на нее.       — А папа умеет. — слабо улыбнулась Эстония и дрожащей рукой погладила по голове дочку.       — Мамочка, не плачь. Пожалуйста. Тебе плохо будет…       — Я не плачу. — продолжала улыбаться Эстония, хотя внутри уже все рвалось и больно прыгало.       — Точно?       — Точно… /Конец флэшбэка/ На столе зазвонил телефон и Эстония без всякого интереса сняла трубку.       — Алло.       — Алло. Снова здравствуй. Мне поговорить…       — Я же просила не звони мне. — грубо ответила Эстонка.       — Я первый раз в жизни набрал тебе, а ты…       — Ты думаешь мне лучше будет?!       — Bra… Förlåt. (швед: Хорошо… Прости.) — вздохнули на той стороне, — Просто… Я не могу понять. Ты отдаешь ее просто так. Как ненужную вещь.       — Я не отдаю ее как вещь. Но и не в чужие руки тоже. Я желаю ей счастья…       — Это ж как ты это счастье представить себе решила? Нормальные дети растут в семье. А ты, прости конечно, испортила ей все. У нее нет свободного понятия о жизни. Ты… Эстония положила трубку. Она не могла это больше слушать. Ей и так это было и жило под самым сердцем. Она сложила руки на столе и положила на них голову.       — Мам, — зашла в комнату Эс, — я все сложила… Что случилось? Она подошла к столу. Разглядела на экране телефона последний звонок.       — Мама, может тебе воды принести? Или таблетку выпей. Почему ты так горько плачешь? Не надо… — Эстляндия присела на корточки и взялась за угол стола. Эстония молча продолжала сидеть. Эс поднялась и пошла к себе.       — «Зачем она так расстраивается? Почему ей всегда так плохо? Зачем…» — смотрела в окно Эстляндия. На полу посреди комнаты лежала сумка с вещами. Где-то разнесся колокольчик. Это новое сообщение пришло на телефон, который был забыт в полке стола. Эстляндка подошла и найдя телефон, открыла сообщение. Прочитав, она немного покрылась румянцем, но быстро все прошло и она уже сама строчит ответ. Но не успела она дописать, ей позвонили.       — Алло… Здравствуй… — томно вздохнула Эстляндия и присела на стул.       — Здравствуй. Почему ты не вчера и позавчера не отвечала? Я уже было подумал, что ты не хочешь со мной общаться.       — Нет. Что ты… Просто я забыла телефон дома и со мной произошла дурная история, что я все вчера пробыла не дома.       — Понял. Эх… Жаль, что мы не можем встретиться.       — Когда-нибудь, я приеду к тебе.       — Люблю тебя.       — И я тебя… У тебя такой красивый голос… Я не знаю почему, но каждый раз, как ты звонишь мне, меня просто с головой накрывает туман. Я же наберу тебе вечером?       — Немного приятно… Я, что хотел сказать, я сегодня вечером занят… Я уйду. Хорошо?       — Да, конечно. Это не страшно. — улыбнулась Эстляндка, — Пока?       — Пока. Эстляндия повесила трубку и снова пошла проверить как мама. Счастье она уже не плакала. Эс подошла к ней и тихо обняла. Стоявшая у окна Эстония погладила ее по голове. Эстляндия улыбнулась и вздохнула.       — Miks sa nii naeratad? (эст.: Почему ты так улыбаешься?)       — Ma ei tea. Mul on nii haige. Nii hea. (эст.: Я не знаю. Мне так дурно. Так хорошо.)       — Kas ta helistas uuesti? (эст.: Он снова звонил?)       — Jah… Ema, ma armastan teda nii… ma tõesti tahan teda näha. (эст.: Да… Мама, я его так люблю… Я так хочу его увидеть.)       — Она не видит правды за стеклом. Тяжело вздыхала, истекая кровью. Он бежал по коридорам снова, хоть не знал, что ищет девушку. И в зале том царила серость, которая придушит ее жизнь. Она не даст ей снова засмеяться. А он бежит не зная цели. Она лежит пред зеркалом, которое в пыли… — сказала Эстония.       — Сколько я не слушала это, а смысл до сих пор не понимаю. — сказала Эстляндия.       — Любовь слепа. — Эстония отпустила дочку и снова посмотрела в окно. Эстляндия непонимающе глянула на нее и немного ей стало грустно.       — Любовь слепа, Не видит внешность, Но не от нее зависит нежность. Любовь пьяна, Не хочет жить, А сколько ей все плыть и плыть. Поплыть в словах, в движеньях рук. Но ведь она погаснет вдруг И не проснется больше счастье. Любовь слепа — одно несчастье. — сказала Эстляндия. Эстония улыбнулась и посмотрела на Эс.       — Значит роешся в моих тетрадях?       — Я знаю много стихов. Не понимаю, сколько ты их уже пишешь.       — Пока я здесь, всегда. Уже шестнадцать лет.       — Мама, пожалуйста, давай ты увидешься с папой. Я не хочу, чтобы ты больше винила себя.       — Обязательно. Но не сейчас.               /13:45/ Финляндия сидел у себя в архиве и читал книгу. Работа у нее не сложная и не яркая. Что там документы найти. Практически, все время он свободен. В любой день он может уйти в отпуск, но не хочется.       — Финляндия?       — Да-да… — Финн поднял глаза, — Вах, привет Дания.       — Привет, — Датчанин подошел и присел рядом, — Как дела? Снова до часу ночи?       — Нет. Как все — до шести. — кивнул Финляндия и посмотрел на дверь.       — А чего так? Праздник какой? — усмехнулся Дания.       — Нет.       — А что?       — Не… не надо говорить. Уже сказал как-то, а теперь на меня Швеция косо смотрит.       — Я не буду косо глядеть. Что случилось?       — Вот ты можешь поверить, что у меня вполне счастливая жизнь?       — Ты опять хотел повеситься?       — Теперь нельзя, — как-то расстроенно это прозвучало, — Дания, у меня есть ребенок. Дания и Финляндия долго смотрели друг на друга непонимающе.       — И что? Ничего страшного. Я очень рад за тебя.       — Правда? — удивился Финн, — Спасибо.       — Познакомишь?       — Не знаю… Мне кажется, что после прихода Швеции, не очень дружелюбно она встретит тебя.       — Ну она же ребенок. Это вполне нормально. — улыбнулся Датчанин, — Но вообще я хотел прийти к тебе… У меня вчера у сына вопрос объявился: где остров журавлей. Я помню, ты рассказывал.       — Я не собираюсь скрашивать твои и твоей матери ошибки. Как поплывет, так все и расскажу. Ибо Куреса тебе не каплей крови досталась.       — А ты жестокий. — задуманно свел брови Датчанин, — Прямо все?       — Слава Богу, у меня хорошая память. Дания смотрел в мутные синие глаза Финляндии, которые своим холодом и недовольством ясно и четко давали понять, что Дания сам будет просить, чтобы он ничего не рассказывал.               /15:58/ Исландия сидел дома. У него выходные. Он что-то чертил и выходила довольно аккуратно. Его идеальное умение работать с карандашами и линейками. Сам рисовал открытки, делал чертежи и планы.       — Алло? Привет, Швеция…       — Привет. Как дела? Что нового?       — Нормально все. Выходные… — вздохнул Исландия.       — Что вечером делаешь?               /16:00/ Норвегия вернулся домой. Пустая квартира встретила во всей красе. Норвежец зашел в гостиную и улегся на диване. Ему было невозможно плохо. Казалось, что весь мир против него. Болела голова, машина чуть не сбила, снова перепутал свертки с планами. Жизнь складывается не очень плохо. Вроде все есть: дом, работа, семья, свободное время как никак. Но он живет с жестокой ложью на сердце. Сегодня почему-то такое ощущение, что проблемы ходят рядом.       — Нор? — Норвегия повернулся, — Тебе плохо?       — Нет, — присел Норвежец посмотрел на пол, — Все хорошо, душа моя. Просто задумался. Беларусь присела на колени к мужу и погладила по голове.       — Все точно хорошо?       — Конечно же. — улыбнулся Норвегия.       — А честно? Я же знаю, что ты никогда не улыбаешься просто так. Что случилось?       — Честно, все в порядке, если не считая того, что твой брат почти каждый день отчитывает меня, что я плохо общаюсь со своими домочадцами… — Норвегия посмотрел куда-то в сторону. Беларусь виновато опустила глаза. Норвежец посмотрел на нее и подхватив на руки, немного покружил и опустил на пол. Норвегия обнял ее вокруг талии. Белоруска поцеловала его.       — Я не хотела, чтобы у тебя были проблемы. Я же просто по семейному рассказываю, а тебе все так получается. — отстранившись, шепотом сказала Беларусь.       — Молчание — золото, но я не обижаюсь. Ведь никто не имеет права затронуть мои чувства, обидеть мою семью… — сказал Норвегия, взяв Беларусь за подбородок. Она с замиранием сердца смотрела в его синие, такие давно похолодевшие из-за жизни, глаза. Как давно — не ясно. Но с каждым годом они становились все темнее и все сильнее нагоняли страх.        /18:45/ Финляндия и Дания сидели на кухне и что-то обсуждали. Уже все рассказано и Белгдан сидел в гостиной и читал книгу.       — Так, где же твое чадо? — спросил Датчанин.       — Да, конечно, — вспомнил Финн, — Сейчас позову. За все время, Эс даже не подумала спуститься. Страшно. Она вернулась еще давно и сидела в комнате. Финляндия с большим трудом привел дочь к гостям. Эстляндия смотрела на Данию, а Дания смотрел на нее, осматривая внешний вид.       — Ну… Подстрижена, прилично одета.       — Дания… — закатил глаза Финляндия, — Möt detta Danmark. (швед.: Знакомься, это Дания.)       — Danmark. (дат.: Дания.) — улыбнулся Датчанин и протянул руку. Эстляндия посмотрела на него и похлопая глазами, пожала его руку. Датчанин немного растерялся, обычно просто руку подают, а тут ее чуть не сломали. В глазах Эстляндки он читал фразу своего старшего брата: «ты дебил, что не понял?».       — Estland. (Эстляндия.) — прошептала она. На кухню зашел Белгдан.       — Дочитал. — сказал он и отдал Финляндии книгу. Эс повернулась.       — Dette er Belgdan. Min søn. (Это Белгдан. Мой сын.) — сказал Дания.       — Dejligt at møde dig… (Приятно познакомиться…) — не отводя глаз от парня сказала Эстляндия.       — Dette.? (Это.?) — Белгдан осмотрел ее и его королевская наглость просто убила всех.       — Inte vårt alternativ… (швед.: Не наш вариант…) — усмехнулся он. Эстляндия поднялась со стула и сложив руки, свела брови.       — Ты такая высокая… — вжался в стенку Белгдан. Эстляндия ушла на последок повторив:       — Dejligt at møde dig… (Приятно познакомиться…) Дания на месте уже сгорал от стыда. Финляндия присел и подпер голову рукой. Белгдан оглядел всю эту обстановку и не чувствовал своей вины.       — Фин… Пожалуйста, можно как-то извиниться?..       — Я не знаю. Она извинений от Швеции уже наслушалась.       — Я подожду… Если, что сам поговорю.       — Да, конечно.               Финляндия потянул за дверную ручку и дверь, щелкнув, заперлась.       — Es. Snälla, kom igen utan det. (швед.: Эс. Пожалуйста, давай без этого.) — прислонился лбом к двери Финляндия.       — Jag ska inte prata med honom! Far… (Я не буду с ним общаться! Папа…)       — На тебя посмотрела девушка,  а ты даже не попытался оставить о себе положительное мнение! — воспитывал Датчанин сына. Белгдан только слушал и не знал, что отвечать.       — Ну, отец, вот ты видел, как она на меня смотрела?! Она мне не нравится. Она даже внятно ничего сказать не может.       — Она на датском говорит лучше тебя. — добил Дания. Белгдан больше ничего не мог сказать. Финляндия все же зашел в комнату и отчитывал дочь за ее поведение.       — Ta vaatab mind üles. Ta on üleolev, nartsissistlik ja… (эст.: Он смотрит на меня с высока. Он наглый, самовлюбленный и…) — перебила Эстляндия.       — VIRO! (фин.: Эстляндия!) — сорвался Финляндия и стукнув по столу, замахнулся. Эстляндия испуганно закрылась руками.       — Не надо… — задрожала Эстляндка. Финляндия успокоился. Он дотронулся до нее и притянул к себе.       — Прости, пожалуйста… Я не хотел кричать… — гладил Эс по голове Финляндия. Эстляндия медленно убирала руки, вздрагивая и всхлипывая. Она расплакалась.       — Я з-заметила… — сказала Эс. Финляндия не хотел обидеть, не хотел спрашивать. Эстляндия более или менее успокоилась. «Сюрприз!» — пронеслось в ушах Финна, когда он понял, что она упала в обморок. Уложив дочь на кровати, Финляндия ушел.                      Дания сидел за столом и тяжело вздыхая, смотрел по сторонам. Ему было чертовски неудобно. Не смотря на то, что Финляндия — очень легкопрощающая личность, все равно было неудобно.       — Прости… — пришел Финн.       — Нет… Сам виноват. — сказал Дания. Финляндия сел рядом. Белгдан молча сидел в гостиной и обиженно смотрел на пол.       — Белгдан. — позвал Дания.       — Je ne veux pas parle avec vous… — донеслось до Датчанина.       — Я конечно понимаю, что это не мое дело, но кажется вы не очень ладите. — посмотрел на Данию Фин.       — Да. Я плохо понимаю его, да и он меня, — ответил Дания, — Если честно, то по большей части я даже не знаю, что ему нравится.       — Parce que, les questions ne sont pas passéеs par vous. Vous ne voulez pas savoir que je préfère, avec qui je parle… (Потому что, вопросы не задаются Вами. Вы не хотите знать, что мне нравится, с кем я общаюсь.)       — Слушай, выйди сюда. Хватит так через комнаты говорить, — сказал Финляндия, — Иди сюда. Белгдан зайти не решился и стоял в дверях. Фин на мгновение улыбнулся и молча пригласил сесть за стол. Тишина… Белгдан помотал головой.       — И так всегда. — фыркнул Дания. Белгдан помрачнел от обиды и был готов уйти.       — Так нельзя, — повернулся к Дании Финляндия, — Он в первую очередь ребенок. С ним спокойно надо.       — Сказал бы ты это Норвегии…       — Открою секрет, — усмехнулся Финн, — Это он мне сказал. Дания немного не поверил…               /Флэшбэк/ 12:17 Финляндия сидел в своей комнате и что-то вырисовывал. Потом сделал самолетик и вышел из комнаты. Его сразу же чуть не сбили и Финляндия прислонился к стене.       — Хватит уже бегать… — прошипел Финн. Не прошло минуты, его опять сбивают. Но Финляндия собрался и удержавшись на ногах, схватил первого бегающего ребенка на руки, а второго взял за руку.       — Перестаньте бегать! Вы сейчас весь дом разнесете, — сказал Финляндия, — Ваши родители вернуться — все расскажу. Меня уже давно подбешивает, что вы обе остаетесь со мной. Тебе почти 6, Нора. А ты? — повернулся он к ребенку на руках, — Ты уже должна понимать, что нельзя себя так вести. А, Иска? Бегать только на улице. Больше нигде.       — Але на вулiцу нельга… (бел.: Но на улицу нельзя…) — обиделась Нора. Иса просто обняла Фина вокруг шеи. Тот опустил ее обратно на пол. Иса и Нора смотрели на Финляндию.       — А папа говорит, что ребенок не должен сидеть на одном месте и не выходить из комнаты. — сказала Ислантвия. Финн посмотрел куда-то в сторону и достал из кармана телефон. Отправил девочек по комнатам и сам ушел на чердак.       — Алло…       — Алло. Здравствуй, Фин, — сказал Норвегия, — Что-то случилось?       — Не так чтобы… Нор, когда вы будете? — смотрел на стену Финляндия.       — Вечером. Где-то к семи.       — Да, конечно… — прошептал Финляндия.       — Финляндия? Ну, что, так сразу? Тебе, что, дом ломают?       — А еще лекции читают.       — Ну… Это же дети… Фин, с ребенком надо ласково, спокойно. Его любить надо. Попробуй дожить.       — Мг… — на этом Финляндия и повесил трубку. Он повернулся и заметил на лестнице Нору с Исой. Финляндия присел на одно колено. Нора подошла к нему и долго смотрела в синие глаза.       — А, почему у Вас глаза такие грустные? — спросила она, — Обычно не видно. А сейчас.       — Просто, понимаешь… Жизнь у меня такая. Грустная. Не очень весело последнее время. Нора обняла его. Финляндия невольно потянулся гладить ее по голове.        — Не надо так. Хорошо все будет.       — Конечно же хорошо… — вздохнул Финн, — Где Иса? Финляндия и Нора зашли в исландскую комнату. Иса сидела за столом и смотрела на стенку.       — Иса?       — Папа говорит, что нельзя…       — А мама? Мама, что говорит? — усмехнулся Финляндия.       — Все, что говорит мама, я никому не рассказываю. /Конец флэшбэка/               /19:27/ Финляндия поднялся из-за стола и подошел к Белгдану. Д-Бельгиец (автор решил писать сокращения) смотрел на Финна, а потом его и вовсе куда-то увели.       — Смывай эту дрянь. — уже который раз повторял Финляндия, не выпуская парня из ванной комнаты.       — Не смывается. — пытался убедить его Белгдан. Фин включил воду и намочив руку, зажал Белгдана в угол.   Дания услышал крик и пошел к месту происшествия.       — Helt skør?! Hvad laver du med barn?! Din idiot!!! Mit barn! Bragt til tårer! Fjols! — возмущаясь, Дания забрал сына.       — Сколько злости в этом крохотном тельце. — улыбнулся Финляндия, вытирая руки.       — Ты мне еще здесь поумничай. — сказал Дания, осматривая лицо Белгдана, что ему сделали, — Смыл все-таки.       — Он пацан. Не фиг фигней страдать. — сказал Финляндия. Дания вздохнул и улыбнулся. Решили идти домой и попрощавшись с Финляндией, ушли.               /22:55/ Фин поднялся на второй этаж и встретился с Эстляндией. Она стояла у стены, будто бы только проснулась, потирала глаза.       — Эс… — подошел Финляндия, — Allt är bra? (швед.: Все хорошо?)       — Ja… Allt är bra… bra… — говорила Эстляндка и подняла на него глаза.       — Exakt? (Точно?) Она устало кивнула. Она была бледная и какая-то замученная.       — «Неужели на ней так сильно отражается крик?..» Финляндия повел ее на кухню. Без всякого интузиазма Эстляндия поела и пошла обратно. Ей было плохо, холодно и обидно. Финн уже растерялся, что с ней? Тяжело вздыхая, он позвонил Эстонии.       — Алло…       — Привет. Это я. — сказал Фин.       — Что-то случилось?       — У меня тут детенку плохо. Я не знаю, что делать… Она вся бледная, глаза потухшие, температура непонятная. А еще, как она реагирует на крик и…       — Ты кричал на нее?       — Чтобы прям кричать, просто прикрикнул…       — Она не очень хорошо переносит резкие и громкие звуки. Ничего страшного… У нее в кармане куртке лежат таблетки.       — Спасибо большое. — Финляндия не хотел сбрасывать звонок. Но ведь это не ее голос, Финн с дрожью вспоминает ее внешность. На его глазах вызов сам скинули. Он сделал все, что сказали. Принес Эс таблетки, воду, а она слабо улыбнулась ему и выпила три последние. Через минут 5 она уже спала. Финляндия накрыл ее и присел рядом.       — «Vie mut maailman reunaan» — вздохнул он и посмотрел в окно.