Балтика-Скандинавия II: Киллеры берут предоплату...

/23:07/ В квартире тихо. Тишина убивает своим равнодушеем. Иса пыталась заснуть, но не получалось. Она разговаривала по телефону и смотрела на пол.       —…Нет. Мама не спит… Папу ждет. А папы дома нет. Он куда-то ушел. Как давно? Ну-у… Я вернулась домой, его уже не было… Иса уже чувствовала как засыпает. Попрощавшись с собеседником, она положила телефон под подушку и закрыла глаза. Тишина… В комнате темно, а где-то на кухне горит свет. Провалилась в сон…   А в это время, домой вернулся Исландия. Латвия вышла в прихожую и посмотрела на него. Исландец не обращая внимания, снимал куртку, ботинки. Вид у него был спокойный, но настораживающий.       — Где ты был? — спросила Латышка.       — Где надо — там и был. Какое тебе вообще дело. — прошел мимо Исландия, даже не посмотрев на нее. Латвия пошла за ним.       — А мне надо знать. Я волнуюсь за тебя…       — Конечно же. Всегда кто-то волнуется за меня. Я вот только видимо не за кого не волнуюсь. А зачем? — Исландец подошел к ней и посмотрел прямо в глаза, — А я тебе нафига нужен?! — взяв ее за шиворот, он надовил и Латвия зашлась от боли. Тут Латвия и поняла, что он пьян. Никогда такого не было. А сейчас было так больно, что казалось умрет от его же руки. Исландия спрашивал всякие вопросы, на которые просто не было правильных ответов. Он отпустил ее и пошел в комнату. Латвия села на кухне и держась за больную шею, выслушивала все свквернословие в свой адрес. Обидно слушать такое, что сам не знаешь в чем ты виноват. В какой-то момент стало тихо. И в этой тишине плакала Латвия. Просто обидно. Просто больно, морально и физически. Исландия смотрел в окно и время от времени к нему приходило желание подойти и извиниться. Прогулялись со Швецией… Исла пил умеренно, чтобы не сносило крышу и не терялась память. Но когда он пил со Шведом, то терял чувство меры и мог напиться до самых дерзких поступков. Этот вечер не был исключением. Исландец не помнил чувства меры и за это мстил его организм. Ему становилось плохо. Ни странно: почти схоже с Финляндией. Ведь можно было распределять как-то так: если шел какой-то праздник и было, можно было что выпить, то: Швеция пил хоть до потери памяти; Финляндия почти не пил или не пил больше двух рюмок или одного бокала; Дания не пил вовсе (исключением была пьянка с Норвегией), поэтому его просто уговаривали с очень редким результатом; Норвегия же пил как и Швеция, но очень редко добивался конечного результата; Исландия в компании смотрел на выпивку косо и просто поддерживал, но пить ему оборачивалось скорой или тупо несколько дней ходил никакой. Со Швецией пили тоже как-то по разному: Норвегия отказывался, Дания не пил, Исландия легко соглашался, Финляндия тоже, но потом просто помирал от этого.   Исландия тяжело вздохнул и чуть не упал. Его пошатнуло и он присел на кровать. В глазах все забегало. Исла улегся и смотря в потолок, потихому закрывал глаза. Какой-то туман накрыл разум с головой и Исландии стало плохо дышать.       — Lettland… Min lett… (исл.: Латвия… Свет мой…) — он звал шепотом. Громче не получалось. Через некоторое время он просто отключился.               /03:22/       —…Просто алкогольное отравление. Конечно, не очень хорошо, но спасти можно. Жить будет… — слышала Латвия от каждого врача. Полностью опечалевшись, она села на скамью в коридоре. Тяжело вздохнув, Латышка оглянулась на пустой коридор.               Иса сидела за столом и всхлипывала, положив голову на сложенные руки.       — Перестань плакать. — гладил ее по пушистым волосам Финляндия, — Все будет хорошо.       — Почему…       — Что почему?       — Почему все так плохо…       — А-а, — протянул Финн и усмехнулся, — Так это жизнь такая. Где-то хорошо, где-то плохо. Оно идет поочередно. Вот ты всегда жила с мамой, папой и все хорошо. А сейчас…       — А сейчас, что-то поехало не так и все плохо… — подняв голову, перебила Иса.       — Успокойся. — убрал руку Финляндия, — Иди спать. Уже полчаса ревешь, а толка ноль. Утром узнаем, что будет. Иса поднялась и потопала на второй этаж. Финляндия проводил ее, «угостил» валерьянкой и, со спокойной душой, сам отправился спать.   Спал он в комнате Швеции. Здесь ничего не тронуто и как всегда все на своем месте. Но заснуть уже не получалось. Какая-то непонятная тревога мучала его. Часто поднимая голову к верху, он что-то напевал себе под нос. Становилось жарко и Фин в ярости открывал окно, но только становится холодно, он жалуется на это самому себе и снова закрывает окно. Но опять жарко…       — Что это такое.? — открыл окно и сел на пол Финляндия. Всплывает этот короткий разговор по телефону. Он хотел бы забыть это, но не может. Вообще забыть, что когда-то встретился с ней. И так живет, и так прекрасно. Но нет.   В руках телефон. Нажать всего одну лишь кнопку. Куда уже. Ночь на улице.       — «Опомнись… Что же ты делаешь…» — смотрит на экран Финляндия, — «Забыл…» Где-то, что-то стукнулось об стекло. Финляндия выглянул в окно и поднял голову вверх. На него выглянули сверкающие глаза дочери.       — «Кажется, что есть еще один повод позвонить…» — подумал Финн и закрыл окно. Он вышел из комнаты и пошел на кухню с отдаленным желанием попить воды. Зайдя на кухню, в темноте найдя кружку, Финляндии уже и расхотелось воды и он пошел обратно.                     — Мне здесь плохо… Я не знаю почему… — говорила Эстляндия.       — Ты можешь потерпеть хотя бы до числа 10-го?       — Нет… Мам, мне постоянно плохо и страшно. Я… На меня смотрят очень косо… — тихо поникавала Эс.       — Тогда домой.       — Я не хочу…       — Эс, объясни, что случилось? Эс? Алло? Эстляндия смотрела на Финляндию, который стоит в дверях. Он подошел к ней и кивнул головой, взяв из руки телефон. Эс дрожа отдала аппарат.       — Алло. — твердо сказал Финн, не спуская глаз с дочки.       — Что…       — А теперь, пожалуйста, по порядку, весь список болезней, синдромов и фобий моей дочери. Потому что, это совершенно не нормально. Она всего боится, но у нее все хорошо…       — Финляндия, я поняла лишь последние слова. Я не знаю…       — Чего не знаешь?!       — Не надо! — вскочив, шепотом сказала Эстляндия. Финляндия посмотрел на нее и в глазах ее уже просто не осталось ни капли спокойствия.       — Пожалуйста… — сказала Эс. Финн молча смотрел на нее.       — Алло…       — Да, конечно… Слушай, я завтра перезвоню… — Финляндия повесил трубку и отложив телефон, повернулся к Эстляндке, — Чего ты так боишься?       — Я боюсь позвонить маме, а она мне не ответит… — заплакала Эстляндия, — Она столько раз пыталась совершить самоубийство… Когда она меняла лампочки в люстрах, я со слезами смотрела, как она живая идет дальше. Я приходила со школы и видела, то, как она пытается повеситься, или вены порезала, или что хуже таблетки пьет какие-то. А когда ты знаешь, что она врач и знает, что убивает человека за секунды, то становится еще страшнее. Я всегда звонила… Я всегда боюсь этого…       — «Не знаешь, какие чудеса я делал…»       — Успокойся. — присел рядом Финляндия, — Успокойся и не плачь. С ней все хорошо. Правда. Но нельзя так нервничать. Ложись спать.   Финляндия ушел прикарманив телефон со стола.       — «Почему с детьми так сложно…» — тяжело вздохнул Финн.                             /10:34/ Финляндия с утра еще позвонил на работу и сказал, что берет отпуск. В то же утро звонила Латвия, что Исландия полностью без сознания и пробудет в больнице неопределенное время. А из-за того, что у Латышки работа, то Иса опять остается у него.       — А, что со школой?       — Я звонила Швеции… Ису освобождают от школы, она будет учиться по книгам сама… Финляндия сидел в гостиной и под звук телевизора, собирал пазл. А чем еще ему заниматься в такое время, _,? Скучно. На улице дождь. Да и девочки еще спят.       — «Наплакались с вечера и спят…» — думал Фин.   Эс давно проснулась, но так и не поднялась из-за ужасной головной боли. Все просто взрывалось. Стреляло и темнело. Она осматривала комнату, как вдруг постучали. Невысокая девочка, с пушистыми кудрявыми волосами, красивые карие глаза. Одетая в бежевую кофту с оранжевой полосой, которая была ей довольно велика, рукава, казалось, сейчас коснуться пола, серо-синяя юбка и серые носки. Она тихо, неловкими шагами подошла к кровати и присела на колени на пол. Обе смотрели друг другу в глаза, удивленно хлопая ресницами.       — Привет… — сказала Иса.       — Tere… — сказала Эс.       — Ты меня понимаешь?       — Ja… (швед.: Да…) — недоверчиво сказала Эстляндия.       — Меня зовут Иса. Ислантвия. А ты? Эстляндия опустила глаза и отвернулась к стенке. Иса не поняла такой реакции. Она протянула руку и дотронулась до ее плеча.       — Я не хочу обидеть. Ты же хорошая. Да? Эстляндия дернулась, в нежелании чтобы ее трогали. Иса немного обиделась, но сдаваться не хотела.       — Все хорошо? Тебе плохо?       — Allt är bra… (швед.: Все хорошо…) — сказала Эстляндка. Иса поднялась и ушла. Через минуты две, она чуть ли не за руку привела Финляндию.       — Ей плохо. — сказала Иса. Финляндия подошел к кровати и приложил руку ко лбу Эстляндки. Он ушел, но быстро вернулся с какими-то таблетками. Эс повернулась и в ее глазах заиграл некий страх.       — Не бойся. Зато тебе станет лучше. — говорил Финляндия, открывая коробку, — Будто я тебя отравить пытаюсь. Нет, конечно же.       — Все хорошо… Правда. — пыталась убедить его Эстляндия. Фин посмотрел на нее и положил таблетки на стол.       — Поднимайся. Эс присела на кровати. В голове сразу же все загремело. Будто бы что-то взорвалось и Эстляндия схватилась за голову.       — Все хорошо? — издевательски спросил Финляндия. Эс вытерла набежавшие слезы и опустив ноги на пол, тяжело поднялась. Финн забрал таблетки и уже хотел уйти, как вдруг будто что-то вспомнил.       — Подойди ко мне. — сказал он, стоя у дверей. Эстляндия не сделала и шага, а уже упала на пол, еле-еле подхватываемая Исой.       — Зачем же Вы издеваетесь над ней? Ей же плохо.       — Потом скажу. — Финляндия помог дочке снова лечь на кровать и положил на столе таблетки.                      /11:47/       — Тебе плохо… Ты уже час лежишь, тебе плохо. — Иса уже выбешивала Эстляндию своей заботой. Сейчас Эстляндка мечтала умереть где-нибудь Бог знает где, только бы не слышать это.       — Тебе так сложно таблеток немножко выпить? Тебе же плохо…       — Isä! (фин.: Папа!) — вскрикнула Эс. Ислантышка подскачила и немного заволновалась. Лениво в комнату зашел Финляндия.       — Vad? (швед.: Что?)       — Hän suututtaa minua. (фин.: Она бесит меня.) Финляндия перевел смеющийся взгляд на Ису. Ислантышка испуганно посмотрела на Финляндию.       — Hän? No, ei. (Она? Ну, нет.)       — No, isä! (Но, папа!) — Эстляндия даже немного приподнялась на локтях и смотрела на отца. Финн немного подумал и взял со стола нетронутую коробку, достав из нее пластинку с таблетка.       — Мы можем договориться. — протянул он таблетки.       — Ei. (эст.: Нет.) — отвернулась Эстляндия к стенке.       — Почему?       — Я лучше здохну где-нибудь…       — Твоя мама предупреждала, что ты откажешься от этого лекарства. Но пойми: надо выпить одну таблетку.       — Нет… — сказала Эс. /Флэшбэк. От лица Эстляндии/ Вернувшись домой со школы, я сразу же пошла в свою комнату. Забросив портфель на кровать, я быстро перекусила своей собойкой и принялась за уроки. Уроки я сделала быстро, но взяв в руки книгу, поняла, что это мамина. Вернуть надо. Меня накрыла тревога. Ведь мама дома, а она всегда меня встречает, если я прихожу со школы… Я подошла к ее комнате с книгой в руках и негромко постучала. Ручка тихо скрипнула и я зашла в комнату.       — Мама… — шепотом позвала я, из рук моих выпала книга.       На полу разбитый стакан с небольшим количеством разлитой воды. На столе разного цвета и размера коробочки. Я со слезами подошла к маме, которая без сознания лежала на полу перед кроватью.       — Ema… Em… (эст.: Мама… Мам…) — я сидела перед ней и пыталась разбудить. Я не раз и не два это вижу. К телефону руки не тянулись. Я плакала, злилась, боялась одновременно.       — Мама! Ema! Пожалуйста… Ну, п-прошу… Rakastan sinua, а ты опять меня пытаешься оставить… З-зачем? Я поднялась и оглянулась. Тихо. Я не видела, не слышала как она дышит. Убрав с пола осколки и вытерев воду, я подошла к столу. На столе множество коробочек. Я забрала все и сложила их в аптечке. На полу осталась лишь одна. Мой детский интерес выстрелил в этот момент и я открыла яркую коробку. Белые таблеточки, как снег. Я взяла одну и покрутив в руке, положила на язык. Сладенькая и приятная на вкус таблетка начала подзывать тошноту, земля уходила из-под ног, удушье. Коробочка упала на пол вместе со мной…               Я открыла глаза. Все плывет. Голова болит. В этом сплошном тумане я узнала свою комнату. Ко мне подошел какой-то дядя, одетый в черные джинсы и серо-зеленый свитер. Мне кажется, что я его знаю. Но головная боль отбивает всю память. Он присел на кровать и посмотрел на меня. Проверил температуру и ушел. Странно… Я повернулась к стенке, но потом снова легла на спину. В дверном проходе я видела, что мама что-то объясняет, а неизвестный мне дяденька то успокаивал ее, то злился.  Я не понимала, что они говорят, так как они говорили на другом языке. Да и головная боль мешала что-то разобрать. В конце концов он просто обнял маму, а она молча поддалась объятьям и улыбнулась, что на секунду мне показалось, что это мой папа… /Конец флэшбэка/ Финляндия попросил Ису выйти из комнаты и закрыть дверь. Иса ушла.       — Значит лучше здохнуть… — опершись о стол руками, сказал Финн.       — Да. — ответила Эс, уже всхлипывая.       — Вот только не надо плакать.       — Хорошо, — сказала Эстляндка и повернулась, — А где мой телефон? Финляндия смотрел в окно.       — Он тебе сейчас не нужен.       — Хорошо. Пап, а когда ты последний раз видел маму?       — Шестнадцать лет назад, — опустил голову Финляндия и посмотрел на Эс, — Зачем тебе?       — Просто спросила. А хотелось бы снова ее увидеть?       — Мы закрыли эту тему. Не одного вопроса. Ни одного. Ясно? — в его темных глазах просто хотелось утонуть, но если бы сейчас это получилось, то этот человек точно бы захлебнулся…       — Я же просто спросила… Ради интереса…       — Я тоже ради интереса в твою маму влюбился! И что?! Где она теперь?! — стукнул по столу Финляндия. У Эстляндии все замерло, она грустными, испуганными глазами смотрела на него.       — А она тебя любит… — сказала Эс, — Как же она в тебе ошиблась… До Финляндии мгновенно дошло ее понимание сказанного.       — Н-нет… Ты не правильно поняла…       — Все я правильно поняла. Я не скажу ей. Зачем же ее огорчать. — Эстляндия взяла со стола пластинку и взяла две таблетки. Через страх она проглотила их и закрыла глаза.               /13:22/       — Вы это сейчас смеетесь надо мной?! Норвегия просто был в каком-то бешенстве от того, что произошло утром. А именно в это время суток ему резко сообщили, что вся его командировка накрылась медным тазом и никуда он не едет. Вот так.       — Отдыхай, трудоголик. Я договорился, что вместо этой неудачной командировки у тебя будет отпуск. Успокойся. Отдыхай. — говорил ему Россия.       — Дурак. — Норвегия агрессивно повесил трубку и уставился лбом в стенку.       — Что уже случилось? — зашла в комнату Беларусь.       — Твой брат, только что, устроил мне отпуск в теплом и ярком декабре. — фыркнул Норвегия.       — Нашел чему огорчаться. Норвежец поплелся к себе в кабинет, под предлогом: «Ближайшие несколько часов у меня встреча и переговоры с депрессией, поэтому пожалуйста не трогайте меня.» Норвегия уселся в кресло и закрыл глаза. Ему фигово. Никогда не думал, что придется ждать, когда снова на работу. А с другой стороны? Есть возможность навестить всех кого только можно. Но все мысли перебил очередной звонок.       — У меня важная встреча. — сказал Север и уже хотел скинуть вызов, но его опередили. Увидел кто звонил. Стало как-то неудобно и пришлось перезвонить.       — Прости… — начал Норвегия.       — Ничего страшного, — сказал Финляндия, — Я привыкший. Чего звонил, мне нужен совет.       — Окей. Давай, говори.       — Я наговорил лишнего и не знаю как исправить.       — Что говорил?       — Что влюбился по приколу…       — О, ну ты даешь. Это ж кому ты такое сказал?       — Приезжай, покажу. От тебя скрывать нет смысла. Заодно поможешь.       — Хорошо. — усмехнулся Норвежец, — Скоро буду. Быстро собравшись, Норвегия ушел. Хорошо бы еще погода была солнечная, но идет дождь.       — «У него всегда дела…» — тяжело вздохнула Беларусь, смотря в окно.               /14:15/ Дверной замок защелкал и дверь открылась.       — Ужас, — объявил Норвегия, — Погода отвратительна! — вешая пальто на вешалку, Норвежец встретил Фина, — Привет.       — И тебе. — сказал Финляндия. На лестнице показалась Иса. Она вышла к Норвегии и Финляндии, ясно улыбаясь, поздоровалась.       — Ее ты хотел показать? — улыбнулся Норвежец.       — Нет, — сказал Финн и указал на лестницу, — Ее. Норвегия взглянул на лестницу. Там стояла высокая девушка с длинными волосами, неестественной прозрачности, как хрусталь, голубыми глазами. Одетая в майку раскраски хаки, джинсы, босая (по родной хате в тапках не ходят.) Он замер. Слова перемешались в голове.       — Здравствуй, Эстляндия. — строго сказал Нор, осматривая ее внешний вид.       — И Вам здравствуйте. — Эстляндия смотрела весело и игриво, в то время как на лице играла грусть. Норвегия протянул ей руку, на что Эс спокойно подошла и обняла его.       — Вы знакомы? — удивился Финляндия.       — Эстляндия — моя крестница. Я не думал, что увижу ее теперь… — сказал Норвегия и улыбнулся, — Хорошо помню этот день. /11 лет назад; какого-то июля/ Норвегия шел по рынку. Вроде бы все взял и уже шел на выход. Проходя мимо людей, он цеплял чьи-то взгляды, смотрел на разноцветные витрины и прилавки. Мимо него пробежал ребенок, с приличной силой столкнув его, что пакет выскользнул из руки, а содержимое выпало на землю.       — Эй! — бросил ей в след Норвежец. На его глазах ребенок остановился и повернулся. Убийственно спокойный вид слегка напугал Скандинава и тот отвернувшись присел, собирая свои вещи. Девочка продолжала смотреть в его сторону. Она наблюдала за ним, следила каждое движение.       — «Бежала бы дальше… Зачем же она смотрит…» — думал Норвегия. Поднявшись, он пошел дальше, но все равно ощущал на себе этот холодный взгляд. Даже после того, как ушел оттуда, все равно было не по себе. Он вышел к набережной и повернулся. Перед ним стоит та самая девочка и смотрит на него голубыми хрустальными глазами.       — Иди… — отмахнулся Норвежец и пошел дальше. Повернувшись, он никого не увидел и улыбнулся. Но повернувшись вперед, перед ним опять та девочка.       — Уходи… — смотрит на нее Норвегия.       — Ei. — резко произнесла она.       — Что «эй»? Я говорю, иди отсюда. Нечего за мной ходить.       — Ei.       — У тебя наверняка есть свои дела. Иди.       — Ei. — это было произнесено так, будто «Ты дебил?!»       — Что?! Что «эй!»?! Я сейчас милицию на тебя вызову! — Норвегия потянулся за телефоном и набрал номер, показав его девочке. Она и с места не сдвинулась. Норвегия нажал вызов и приложил телефон к уху. Девочка оглянулась. Ничего не увидев, она снова посмотрела на Норвегию.       — Ты издеваешься?! — вскрикнул Норвегия. Девочка вздрогнула и опустила голову.       — Ой, нет-нет-нет… — Норвежец присел и взял ребенка за руку, — Не плачь… Пожалуйста, не плачь. Я пошутил. Я никуда не звонил. Только не плачь…       — Norsk?.. — вытирая одной рукой слезы, спросила она.       — М-м… Да, Норвегия. — ответ он.       — Hvorfor roper du på meg… Jeg gjorde deg ikke noe galt… (нор.: Почему Вы кричите на меня… Я же ничего Вам не сдела…) — сказала девочка, приведя Норвегию в состояние шока.       — Hvor gammel er du, jente. (Тебе сколько лет, девочка.) — округлил глаза Норвежец.       — Fem. (Пять.)       — Greit. Flink. Jeg beklager at jeg ropte. Hva heter du? (Отлично. Хорошо. Прости, что накричал. Как тебя зовут?)       — Es. (Эс.) — как-то весело ответила она.       — Flink… (Хорошо…) — Норвегия поднялся и подошел к металической ограде набережной, достовая сигареты. Положив рядом на землю пакет, он достал зажигалку и, сложив руки на этой ограде из прутьев, закурил. Эстляндия подошла к нему и потянула за майку. Норвегия, оторвавшись от своего занятия, взглянул на нее. Девочка прижалась к нему и посмотрела на море. Норвежец усмехнулся и приобнял ее.       — Ты хотя бы понимаешь меня? — спросил он.       — Ja. (нор.: Да.)       — Greit. (Отлично.) Значит я говорю, а ты просто отвечаешь: да или нет. Хорошо?       — Flink. (Хорошо.) — сказала Эстляндия.       — Твоя мама где-то здесь?       — Ja.       — А, папа?       — Ja. — отвела взгляд Эс.       — Как папу зовут?       — Ja. — подняла голову Эстляндия. Норвегия не посмотрел на нее и выдохнув дым, опустил голову.       — А без шуток?       — Suomi.       — Хорошо, — он поднял голову и убрал руку от Эстляндки, — Мама далеко живет?       — Ei. Опять «эй». Норвегия немного подумал и посмотрел на нее.       — Нет?       — Ei. (фин.: Нет.)       — А-а, — протянул Норвегия и снова отвернулся, — Иди минут 10?       — Ei.       — Двадцать? — удивился он, выпуская очередной дым.       — М… Ja-a. E-ei… Jeg noe vet. (Я не знаю.)       — Ладно. Так уж и быть, отведу тебя домой. — тяжело сказал Норвегия, отводя взгляд куда-то в сторону.       — Flink. — сказала девочка и залезла на нижний прут ограды. Она смотрела на мутную синюю воду, которая отражала небо. Эстляндия немного поморщилась — запах табачного дыма был не очень ей приятен. Но Норвежец просто усмехнулся.       — Не нравится — не дыши.       — Эй!       — Опять нет?       — Нет!       — Вах, — улыбнулся Норвегия, — скажи «зачем».       — Za… za-a…       — Чем. За-чем. — помогал Север.       — За-тэм.       — Нет. Зачем. Чем, а не тэм.       — Зацтем.       — Ладно, можно и так, — вздохнул Норвегия, — А теперь, скажи «пожалуйста». По-жа-луй-ста.       — Ei. — сказала Эс.       — Ну скажи.       — Зацтем?       — Надо. — сказал Норвегия.       — Нада. — посмотрела она на него.       — Все, молодец. Потом еще поучим. — сказал Норвегия и потушил сигарету. Эс слезла с ограды и взяла Норвегию за руку. Скандинава это немного удивило, но это не было так страшно или ужасно.       — Ну, показывай где ты живешь. Я же не знаю. — посмотрел он на нее. Эстляндия и Норвегия пошли по улице вперед. Эс водила его кварталами и улицами примерно час. За это время они выучили немного, но Эстляндии хватило. Схватывала она быстро и могла говорить короткими фразами. Норвегия понимал, что ребенок плохо знает где находится, но примерно знает где его дом. Наконец-то выйдя на нужную улицу, Эстляндия привела его к подъезду.       — Вот. — указала она.       — Хорошо. — улыбнулся Норвегия.       — Estland! — раздался чей-то голос.       — Mamma! — ребенок побежал куда-то назад. Норвегия обернулся.       — Herregud, varför sprang du iväg. Estland… varför… (швед.: Боже мой, зачем ты убежала. Эстляндия… Зачем же…) — обнимая, Эстонка гладила дочь по волосам, а она обнимала ее вокруг шеи.       — Farbror står där. Norge. Han har ett skandinaviskt kors. Känner du honom? Vet du? (Там стоит дядя. Норвегия. У него крестик скандинавский. Ты же знаешь его? Знаешь?) — указала Эстляндия на Норвегию. Норвежец подошел к ним и осуждающе обвел Эстонию взглядом.       — Jag vet. (Знаю.) — поднявшись, сказала, смотя на него, Эстония.       — Мое дело сделано. — Норвегия пошел обратно откуда пришел. Он уже успел привязаться к этому ребенку, как к родному. Ну, что он может еще сделать…       — Ну, постой! — выкрикнула Эс, вырвавшись из руки матери. Норвегия повернулся и присел. Эстляндия быстро подбежала к нему, обняла.       — Не уходи… — шмыгнула она носом.       — Надо. У меня тоже, как у твоей мамы, есть любимая доченька. И она ждет меня.       — Пожибрызбр. — посмотрела она хрустальными глазами.       — По-жа-луй-ста. Пожалуйста. — погладил ее Норвежец.       — Pi-ga-lue-sta.       — Умница, — поднялся Норвегия и пошел дальше, — Пока.       — Пока…? — Эс повернулась к маме. Эстония стояла на расстоянии 5 шагов от нее, смотрела в след уходящего Скандинава.       — Ema? (эст.: Мама?)       — Норвегия. — позвала Эстония.       — До свидания! — не повернувшись, ответил он.       — Пошли, доча, — подойдя, взяла ее за руку Эстония, — Дядя не хочет больше общаться с тобой.       — Не правда!       — В смысле? — повернулся Норвегия. Эстония молча смотрела на него, не объясняя. Эстляндия снова хотела подойти к нему, но ее отдернули с такой силой, что она ненадолго зажмурилась от боли, с которой сжали ее руку. Норвежец полностью повернулся и смотрел на то, как девочка пытается снова подойти к нему, а ее мать вновь отдергает ее.       — Перестань, — подошел к ним Норвегия, — Ей больно. Он спокойно взял Эс за руку и посмотрел на нее, улыбнувшись. Эстония отпустила дочку и просто наблюдала.       — У тебя вроде бы своя «кукла» есть. — сказала Эстонка, когда Норвегия поднял Эстляндию на руки и рассматривал ее глаза.       — Знаю… — вздохнул он, — Но, моя слишком много капризничает и у нее просто ужасный характер. Что поделать — мой.       — А у Эс мой характер, но интерес отцовский. Такой же как и характер — отвратительный. Не знаю, что с этим делать. Доведет меня скоро.       — Как? Она спокойная, хотя и немного раздражает.       — Чужие дети всегда лучше своих. — сказала Эстония.       — Mamma, kan Norge komma och besöka oss? Burk? (швед.: Мама, а можно Норвегия зайдет к нам в гости? Можно?) — посмотрела на нее Эстляндия.       — Burk. Om åh har inget emot det. Men det verkar som om han har mycket arbete och det är omöjligt. (Можно. Если он не против. Но мне кажется, что у него много работы и это невозможно.) — отнекивалась Эстония.       — Har du noen virksomhet? Eller har du det travelt et sted? (нор.: У тебя есть какие-нибудь дела? Или ты куда-то спешишь?) — Эс повернулась к Норвегии и погладила по волосам.       — Nei, virker det. (Нет, вроде бы.) — удивился Норве, посмотрев на девочку.       — Noh ema… Palun. (эст.: Ну, мама… Пожалуйста.)       — Hästi. (эст.: Хорошо.) — сказала, еле заметно улыбнувшись, Эстония.       — Joo! (фин.: Да!) — вскрикнула Эс и обняла Норвежца вокруг шеи, чуть ли не задушив его. Норвегия опустил ее на землю и вопросительно посмотрел на Эстонию.       — Она приглашает тебя в гости. — сказала Эстонка. Норвегия посмотрел на ребенка, который светился счастьем.       — Я даже не знаю…       — Да, что там знать. Она тебя будет ждать в любое время дня и ночи. — усмехнулась Эстония.       — Да! — сказала Эстляндия.       — Это не обязательно. Я лучше обойду такое предложение.       — Это предлагаю даже не я. Она, по ее взгляду, теперь без тебя жить не сможет.       — Не правда.       — Хорошо. Можем поспорить.       — Давай, — улыбнулся Норвегия, протянув руку, — Что предлагаешь?       — Если побеждаю я, то ты станешь крестным…       — Подожди, ты же атеистка.       — Не полностью. — улыбнулась Эстония, — Теперь ты.       — Побеждаю я — ты возвращаешься в люди. — сказал Норвегия.       — Хорошо. Но слишком легко.       — Ema… — дергала Эстонку дочь.       — Ну все, иду уже. — Эстония попрощалась с Норвегией и ушла. Норвежец молча проводил их взглядом и тоже ушел.        два года спустя        Норвегия шел с дочкой по набережной. Просто прогуливался в июльской тишине. Часто он оглядывался назад, но там было пусто. В такое время люди на пляже или в каких-нибудь кафе.       — Зачем ты поварачиваешься? — спросила Нора, когда ее папа очередной раз оглянулся.       — Просто… — ответил Норвегия и посмотрел на море.       — Мне кажется, что ты меня не любишь. — вздохнула Нора.       — Нет… Что ты. Я люблю тебя. И маму твою люблю. Почему ты так думаешь?       — Почему ты так часто уходишь? Ты лишь сегодня согласился взять меня с собой. Не любишь.       — Нора… — закатил он глаза и посмотрел куда-то в сторону, на проход между домами, откуда вышла девочка. Она заметила его и скромно помахала рукой, после чего пошла в сторону ближайшего магазина. Норвегия провожал ее взглядом и подошел бы к ней, но с ним рядом была Нора.       — Бацька… (бел.: Папа…) Норвегия опустил голову и посмотрел на дочку. У нее синие глаза, но по странному теплые. А за эти два года, он привык смотреть в холодные… /_____/       — И ты все знал… И не говорил. — Финляндия поник. Оба сидели в гостиной.       — Ну, Фин, что я мог тогда сделать? Конечно же, сказать тебе, что Эстония не уезжала и все так же живет здесь. Но после всего этого, что бы сделал ты? Уж точно бы не бежал сломя голову и радовался.       — Твоя правда. Я бы хотел спросить у нее, зачем она так поступила со мной, но лично и напрямую.       — Могу устроить. Финляндия поднял голову и посмотрел на друга. Норвегии не сложно сделать что-то «невозможное» для других. Шерлок Холмс в нем давно. Он найдет все. Добьется правды. Прибьет каждого за близких ему людей.       — Не надо. — твердо сказал Финляндия.       — Почему? — без капли удивления и интереса спросил Норвежец. Финн не ответил. Он всего лишь тяжело вздохнул и снова опустил голову. Со второго этажа донесся пугающий крик Исы, из-за чего оба поднялись и вышли из гостиной.                     — Что произошло?! — открыл дверь Норвегия. Иса, сидя на полу у батареи, подняла испуганные глаза.       — Она сп-прыгнула. — сказала Иса. Норвегия и Финляндия переглянулись. Финн подошел к Исе, а Норвегия выглянул в окно.       — Дешевый фокус… — сказал Норвегия и вышел из комнаты. Иса поднялась и еще раз выглянула в окно.       — Дядя Финляндия, с ней все хорошо? — немного удивилась Иса.       — Кажется, что да… За стеной раздовалась норвежская брань и сплошной крик. Что-то падало или ударялось об пол. Оба не понимали, что там выясняют, но Норвегия ясно и четко отчитывал Эстляндку. Финляндия немного побаивался, а вдруг ей снова будет плохо. Крик резко стих и Финляндия с Исой пошли под двери.       — Du er gal som moren din. — сказал Норвегия.       — Jeg vet. — усмехнулась Эстляндия и обняла Норвегию за шею. Он обнял ее в ответ. Было приятно удивить ее снова, хоть не такой маленькой, а она теперь всего лишь на полголовы ниже.       — Я тебя называла папой… — шепотом сказала Эстляндия.       — Помню я. И папой и не папой…       — И все-таки, — Эс отпустила его и отвела глаза в сторону, — Почему ты тогда ушел… Ладно моя мама, вы друзья; а меня ты буквально бросил, кинул и оставил там…       — Я не бросил, не кинул. Я оставил тебя не «там», а дома, с матерью. В твоем понимании, «там» — это в ужасе и страхе. Но твоя мама не демон и любит тебя. Она желала и желает тебе лучшего. — Норвегия пытался успокоить ее.       — Желала бы лучшего — не пыталась бы совершать самоубийства. Она всегда пыталась меня бросить. Ну ты же знаешь зачем. Знаешь. — Эстляндия хотела узнать все.       — Нет. Не знаю. — видно и напрямую врал Норвегия.       — Это из-за тебя…       — Нет! — испугался Норвегия и начал даже клястя, что это не он.       — А, может быть помнишь, как я провела один Новый год?       — Да, помню… — от этого воспоминания кровь застывала в венах. Норвежец пригладил ее волосы и прибняв, вывел из комнаты. Финляндия и Иса убежали вниз, но Эс все равно было тошно и обидно, что их подслушивают. Спустившись в кухню, Эстляндия не отходила от Норвегии. Это не нравилось Финляндии. Он отвел друга в сторону, сказав, чтобы девочки посидели на кухне.       — Это что такое?! — спросил Финн. Норвегия немного не понял, но с небольшим намеком понял о чем хотелось узнать и поговорить Финляндии.       — Не волнуйся, Фин, — сказал Норвегия, — Просто она под легким впечатлением. Ничего особенного.       — Под каким еще впечатлением? Ты издеваешься?! Она от тебя ни на шаг не отходит. Мне это не нравится и я уже боюсь.       — Она свободная птица. Конечно, улетает из гнезда и вьет новое… но, Финляндия, у нее ужасные травмы детства. Она очень пуглива и боится, что окажется снова в страхе и ужасе. У тебя она видит лучики солнца. Но тут я приперся.       — Фонарик жизни, бл**ь. — фыркнул Фин.       — Эстония тоже про меня так говорила. А ведь она и была теми ужасами и страхом.       — Но это бред. — развел руками Финляндия.       — К сожалению нет. Я тебе потом расскажу, а ты подумаешь. Но не говори Эс. Расстроится. — Норвегия пошел обратно.       — Что еще я, мне нельзя знать? — остонавил его Финн.       — Знаешь мою дочь?       — Знаю.       — Вот практически тоже самое, только еще праздники, поездки и особенно ее день рождения. Там отдельное.       — Говори… — не отпускал его Финляндия.       — Тебе бы понравилось, если бы тебя закрыли в комнате, ржали над тобой и, при трех часовой истерике, единственный выход было бы окно с третьего этажа?       — М…       — Ты только не подумай, что это было дома. Это ее в школе так. Финляндия облеглегченно вздохнул и вместе с Норвегией пошли обратно. Иса что-то весело рассказывала Эс, но она не слушала, а только делала вид. Младшая все говорила, говорила и весело улыбалась, как до нее донеслось грубое «Заткнись». Иса удивилась и немного расстроинно посмотрела на собеседницу.       — Я не знаю как к тебе относятся другие и твои друзья, но меня ты сильно бесишь. У тебя есть жесткая наивность и скорее всего ты обязательно будешь потом плакать. У тебя очень жалкий вид. Ты даже нет сказать не сможешь.   Ислантвия посмотрела на нее. Внутри все закипало.       — Разве, у тебя нет друзей, что ты даже приврать не можешь? — спросила она.       — А здесь ты ошибаешься, — Эстляндка сложила руки на столе и перенесла всю опору на них, — Вру я лучше, чем говорю, что на самом деле. Просто в твоем случае, слова и воображение тратить не хочется. Эстляндия улыбнулась и окончательно довела Ису до слез. Она решила погладить ее по голове, но каснувшись пушистых волос, Ислантышка вскрикнула и, поднявшись, в слезах убежала к себе.       — Эс? — заглянул на кухню Норвегия, — Ты…       — А я ничего. — улыбаясь, говорила она.       — Извинись.       — Извиняются, когда хотят сделать плохо, а просят прощения — когда уже сделали плохо.       — «Грамматная какая стала…» — нахмурился Норвежец и подошел к ней, крепко схватив за руку. Подняв ее со стула, Эс волком смотрела на него.       — Смысл мне просить прощения…       — Она очень ранимая. В отличие от тебя, терпеть не будет. — сказал Норвегия и вывел ее из кухни. Иса спустилась к ним и протянула девушке телефон. Эстляндия взглянула на нее и, приложив аппарат к уху, произнесла «Алло». Внимательно прослушав все, что ей сказали, Эс вернула телефон и молча ушла.       — С кем она говорила?       — С моей мамой. — косо и одновременно зло посмотрела Ислантвия.