You don't know what you did to me
— under the influence by chris brown
Крики будто посторонних людей влетали и моментально вылетали из ушей Ято. Он бессильно упал на колени, свесив парализованные от страха руки: в его присутствии убили невинного человека, а из Ада выскочила недавно пропавшая Хиёри, вся навеселе и задоре. Иронично испугаться такого, когда твоя биография хранит секреты помасштабнее. «Мы ещё встретимся», мысли застыли на одной самолично сказанной, прожигающей память фразе, а всё тело дико рвалось к девушке, что вспорхнула и закрыла своим удушающим видом весь свет. Феникс, восставший из пепла. Вся округа превратилась в месиво из разноцветных аякаси, и это совсем не привлекало никого из компании, что давно готовы встретить свой судный день. — Ято! Двигаем отсюда! — сквозь разрывающие перепонки крики существ Дальнего Берега и сильный ветер, Дайкоку крепкой хваткой сжал локоть паренька и воплями разбудил последнего. — Хиё… — голубые глаза детально разглядывали подтянутые формы подруги, не теряя из внимания ни единого сантиметра талии, бёдер, приподнятых ног, бесстыже неприкрытых короткой юбкой. Будь Ято в адеквате, он бы врезал сам себе за подобные мысли, но собственным желаниям сложно противиться. Будучи в растрёпанной, замызганной, но родной одежде, Хиёри, покачиваясь в воздухе, заинтересованно изучала свои руки, мягко размахивая кистями и рассекая тяжёлый воздух, как художник, делающий тонкие линии на холсте. — Хиёри! Мир остановился для них двоих, когда тёмные, необычайно потускневшие глаза Ики впервые за два года ответили взаимностью Ято. Буря бессердечно взлохмачивала немытую шевелюру парня, в то время как на прядях Хиёри это выглядело будто в рекламе шампуня дорогого бренда — локоны мелодично гуляли по плечам хозяйки, обнажая женскую шею. Улыбчивая девочка с картинки. Только вот, улыбка её не была радужная, скорее чересчур озлобленная.***
Совершенно одна в светлом, громадном помещении, она не чувствовала много места. Казалось, вот-вот и её придавят невидимой стеной, заставляя слушать всё происходящее за дверью без остановки. Единственное, что она могла видеть, и то, через несчастный глазок — бардовую картину, украшенную гримасами разноцветных и черно-белых призраков. Сбоку, совсем на краешке обзора, сидела испуганная Кофуку, замерев в ожидании худшего. Синеватые штаны розоволосой смялись, промокли насквозь от вездесущего снега, а пальцы истерично подгребали под себя слякоть и грязь, пытаясь зацепиться хоть за что-то. Вот, Дайкоку спринтом достигает другого конца, очевидно стараясь спасти кого-то. «Хиёри!», Ики слышала это отчётливо. В этот момент угол картинки наклонился вниз, и перед и так застывшими глазами возник блекловатый небесный цвет чьих-то глаз. Нижнюю часть желудка, в охапку с органами, скрутило от колкой боли — вероятно, голод решил, что самое время напомнить хозяйке о своём существовании, от чего Хиёри не смогла устоять на ногах и повалилась, вместе с этим потеряв давно нестабильное сознание. Только подумать, что неживое существо может пасть в обморок с голоду — Хиёри уже слышит, как громко смеётся Ято с такой глупости.***
— Кажется, она приходит в себя! Ики неспешно открыла глаза. Ресницы как назло слипались, и пока она старательно пыталась их раскрыть, сама превратила головную боль в титаническую. — Да не ори ты под ухом! Смотри, как сморщилась! Где я?.. Голоса, что разбудили девушку, сливались в один нескончаемый гогот. Ещё чуть-чуть, и голова со всем мозгом и черепом разлетится по пространству. Наверное, так она и представляла дикое похмелье по словам отца после его очередной «важной» встречи с коллегами. Нежные прикосновения ко лбу чем-то влажным искоренили попытку самоубиться от боли, Хиёри смогла открыть глаза. Только вот, удалось ей это сделать с великим трудом и созданием памятки «ни за что не напиваться, или что там я делала, — просто не делать этого снова», сверху на неё набросилось миниатюрное, пахнущее цитрусом создание. Ики издала звук, похожий на пшиканье ингалятора, чем сразу освободилась от дикой нехватки воздуха в помятых лёгких. Помятых? Школьница не помнила, чтобы курила, но ощущение складывалось будто перед сном она осушила родительский дорогой коньяк и опустошила весь запас никотина Дайкоку. Дайкоку… Я видела его… — Божка, ты что творишь?! Ты ведь убьёшь её! — поток словесной перепалки стал чище. Неуверенно повернув голову в сторону звука, Хиёри выдавила пару букв так громко, как могла. Правда, голос её совсем не восстановился, и вышло не более, чем шёпот больного бронхитом: — Дай-ко-к…у… Неожиданная тишина в ответ заставила девушку задуматься: а не очередное ли это пространство, куда её затянуло? Иллюзия? Нет уж, так правдоподобно кричать и тискать избитую физически и морально школьницу не может повторить ни одно существо. Пальцы постепенно приходили в чувства — коряво, но получилось провести рукой по мягкому покрытию, на котором она лежала. Потом, спина «разрешила» собой управлять, и вот, вполне самостоятельно, Хиёри приподнялась. Тусклый, утренний свет прорисовывал размытые блики на невыразительных стенках комнаты. Пахло сыростью, освежающе отдавая по женской спине. Глотки холодного воздуха, казалось, потеряли путь к лёгким и застряли в мозгу, замораживая способность функционировать. — Держи, держи её! — как бы она себя не хвалила, но дольше, чем на пару секунд, её не хватило, и туша самовольно решила прилечь камнем на нагретый матрац. В последний момент плечи оказались в крепкой поддержке, сладким запахом нос пробило от утреннего насморка. Без единой мысли, Хиёри свалилась на бок, в сторону манящего аромата, уткнувшись в тонкий материал футболки. Не сон…! Это не сон! — Хиёри, — над макушкой раздалось её имя, так взволнованно и заботливо проговорённое, как никогда раньше к ней не обращались. — Ты действительно вернулась. Никакого давления, что поприветствовало ту вначале, не произошло. Чужая рука легла пушинкой на голову Ики. Говорящий слегка поглаживал запутанные волосы шатенки, как родитель заботливо успокаивает ребёнка после увиденного во сне кошмара.Теперь всё хорошо. Ты дома.
Наконец, хоть и столь запоздалый, Хиёри почувствовала маломальскую энергию. Проснувшись до конца, смогла более или менее двигаться. Дрожь в коленях не могла утихнуть ещё несколько минут, немудрено: она ведь даже не знает, сколько провалялась без сознания. О подъёме на ноги речи даже и быть не могло: вероятно, она сразу же повалится от недостатка железа в крови. — Это не сон? — девушка проговорила отчётливо, акцентируя каждое своё слово, показывая, насколько это важно в данный момент. Тонущие в умиротворённой атмосфере, раздались всхлипы Богини Бедности. — Нет, нет, нет! Хиёри! Ты… — не сдержав шторм эмоций, Кофуку разрыдалась как малое дитя, на автомате потянулась ручками к шатенке, но сразу же была остановлена своим внушительным Орудием. Что ж, раз выхода ей не оставили, она прильнула к плечу Дайкоку и заслюнявила то, намочив как после стирки. — Хиёри, принести воды? Что-нибудь? — неподходящим под свой характер, голос Дайкоку оказался бархатным, мурчащим. В ответ, та отрицательно замотала головой, сильнее вжимаясь лбом в очевидно знакомого ей друга. Не требовалось слов, чтобы хозяева дома покинули чердачную комнатку, оставляя потерпевшую ментальное крушение на Ято. Стоило двери скрипуче, медленно закрыться, он почувствовал сырость в области груди. Глаза девушки залились пародией на морскую воду, хотя, оценивая всю ситуацию, такими каплями можно было бы приправить суп для целого войска солдат. — Мне так жаль, — он машинально прижал Хиёри к себе вплотную, стискивая зубы до боли. Накрыв ту своим острым подбородком, сквозь кожу он почувствовал сильное пульсирование её головы. — За всё. Прости, прости меня. Я повёл себя эгоистично, бросив тебя на произвол судьбы. Боги, нужно же было понять, что ты нуждаешься во… — Замолчи, — девичьи руки обвили мужскую шею, насильно перебивая трогательную речь. — Вечно ты болтаешь без умолку. Уши вянут. Краешки губ расползлись в широчайшей улыбке, когда Ято услышал прежнюю Ики Хиёри. Обняв её, он закрыл глаза.Я ни за что тебя не отпущу, обещаю.
В мыслях Ято кружилось много-много слов о благодарности за весь труд девушки, за тернистый путь, что когда-то очутился в их жизнях, и за её силу воли преодолеть его, не бросив судьбой затоптанного Бога Бедствий. Так хотелось кричать о прощении, стирая колени в кровь и мясо, изничтожить любую тварь, вставшую поперёк их будущих дней, что обязательно пройдут счастливо. Наконец, мечта начала исполняться — вот она, главная героиня его пьесы, сидит в крепких объятиях и так отчаянно плачет, краснея помидоркой. Наедине в пустой комнате, пара не решалась заговорить. Лёгкие нехотя принимали поступивший кислород, состоящий лишь из пропитанного болью воздуха, быстро выдавая углекислый газ из горящих уст. Губы и щёки обжигало от смущения. Казалось бы — к чему тут смущение? И Ято, и Хиёри ждали момента, когда смогут вот так посидеть, ни о чём не говоря, мысленно признаваясь во всём-всём накопленном внутри, в потайном местечке души. Даже при этом, предельно сильно чувствовалась нарастающее возбуждение, что кололо и тянуло низ живота. Оно желало большего, чем просто понимать, что Хиёри жива и здорова. Ято прекрасно осознавал — стоит девушке поднять голову и хоть на сантиметр ближе пододвинуться к нему своей непостижимо красивой сущностью, что-то в нём взорвётся, не позволив сдержать вулкан непередаваемых чувств. Так непривычно хотеть чего-то вполне нормального. Хиёри в его руках выглядела беззащитной, сердце требовало подарить ей все сокровища мира, исполнить каждое её сокровенное желание за бесплатно, насладиться вдоволь лучезарной улыбкой шатенки в качестве благодарности. Но, за столь долгое существование по меркам людишек, для Ято все вышеперечисленное было лишь первым пунктом, что он собирался сделать со старшеклассницей. Пожалуй, ко второму пункту, как бы то не хотелось, но стоит подготовиться лучше, чем обычными словечками а-ля «не сиди перед мной лишь в одном полотенце, ты нарываешься на неприятности». Ах, пошлый разум божка, каков же ты наглец! — Ято, — Ики мягко отстранилась от парня, складывая руки на онемевших от продолжительности сидения в неудобной позе ногах. — Мне стоит многое тебе рассказать, прежде чем… просто выслушай меня! Голос школьницы был скомканный, слова не хотели соединяться воедино, образовывать адекватное предложение. Но того требовала возникшая, сложная ситуация. — Я не буду перебивать, говори всё, что требуется, — паренёк коротко кивнул, серьёзно настроившись на предстоящую беседу. Боги, спасибо, что эта манящая одним своим существованием особа отодвинулась от пылающего, навоображавшего себе, дурака! Поначалу, Хиёри не сильно хотела вспоминать Фуджисаки, не говоря уже об пересказывании диалога с этим проклятым существом. Сумбурно, непонятно для неё самой, девушка начала с того, что толком не помнит, при каких обстоятельствах погибла. — Нора убила меня, — Ики проговорила это быстро, стараясь не заострять внимание на этом моменте. Оно понятно — будучи с воспоминаниями о жизни, она прекрасно помнила, как остро Ято реагирует на Хииро после всех принесённых ею бед. Парень не сводил глаз с бледного лица Хиёри, внимательно рассматривая каждую двигающуюся мускулу. Хоть эмоции достаточно легко прочесть для бога с веками жизни за спиной, парень пока не понимает, правда ли это по-настоящему. Не то, чтобы Ято не доверял Хиёри, но всё же. Помотав кистью по кругу, мол, «ну, а дальше что?», он позволил ей выдохнуть. Прочистив горло от пустынной сухости, призрак продолжила лекцию под названием «весёлый, но не очень, разговор». Благо, он закончился быстро, а остальное — дело из простых. — Когда меня выбросило в мир, я долгое время вообще не понимала, что делать. Я боялась превратиться в аякаси, поэтому ходила домой, чтобы уединиться в своей комнате. Не то, чтобы за окном меня ждала компания друзей, от которой я сбегала, но мне было спокойно в своём доме. Я всегда подбирала момент, когда родителей не было дома. Не хотела их видеть, думала… превращусь. Часами там сидела, а под вечер перебиралась в другие места. Кажется, изучила каждую улицу города. Спросишь, почему не пришла сюда?.. Не знаю. Честно, ни малейшего понятия. Думаю, тут такая же ситуация, как и с мамой и папой: если бы я увидела тебя, кого угодно в этом доме, — словно испорченная пластинка, Хиёри постоянно запиналась. — Не знаю, что случилось бы. Я долго боялась вообще что-либо делать, а когда видела призраков — бежала за несколько километров от них. Страшно: бродить туда-сюда, без причин на существование… Очень. Потом свыклась быть бродячей кошкой, находила парочку таких же, как я. Но… Они все превращались в аякаси, не продержавшись и пару дней. Я получала скверну, когда пыталась спасти их. Приходилось подолгу отмываться, хоть боли я, как таковой, не чувствовала. Тогда-то я и подумала, что пришло время действовать: сначала, несколько недель искала Юкине, а когда нашла — примчалась посреди вечера к вам. Я и зайти не успела, как услышала ругань Кофуку-чан с Дайкоку! От них узнала, где ты ошиваешься, — на последнем слове брови Ики строго свелись к переносице, показывая всё недовольство. — Конечно, потребовалось время, но я тебя нашла. Ты… тогда ты сидел на поляне, где раньше любили отдыхать мы втроём. В тот момент я поклялась вернуть Юкине домой, а тебя привести в чувства. А дальше ты уже знаешь. Вот… Объяснить своё внезапное появление в осязаемой форме Хиёри никак не могла, поскольку сама не знала. Девушка прекрасно понимала, что упоминать о Фуджисаки стоило хотя бы для получения дополнительной информации, но боязнь за Ято одолела её дебаты. Зато, тараторя как малое дитё, достаточно подробно описала все переживания от каждого шороха во время «посещения» Йоми, и как столкнулась лицом к лицу с Изанами, конечно же, не забыла. Голова автоматом загудела, когда она наконец упомянула богиню. Будто тараканы хотели выбраться из её тела или съесть её заживо. Так прошло около часа, если не больше — часов, как таковых, в комнате не находилось. Лишь настольный, маленький будильник в детском оформлении, и то с умершими батарейками внутри, застрял на 12:15 дня. На последнем издыхании шатенка закончила монолог. Ято и слова не проронил, записывая в свою опустевшую голову всю информацию, донесённую от Ики.Тебе сказали, как ты умерла, как тебя зовут ты даже не забывала, и все чёртовы воспоминания ты тоже помнишь. Но ты до сих пор не аякаси, при этом на подходящую душу не похожа, то бишь и в Шинки тебя не превратить — это радует. То я тебя не видел, то могу лицезреть и обнять. Что же происходит? Какие планы у старика на тебя?
— Вот как-то так… — Хиёри облегчённо вздохнула, сгорбившись как усталый ученик поздней ночью за кучей домашних заданий. Дом всё ещё на месте, люди не умерли, и любимый садик Кофуку тихо спит под талым снегом. Значит, Ято не злится, а поспевающая по времени весна прогреет нетронутую землю. — Ты ведь всё мне сказала? — голос голубоглазого понизился на несколько тональностей. Он верил подруге, но своим обострёнными чувствами понимал — картина не складывается, будто пару деталей специально прятали от его весьма острого ума. Ики задумчиво потёрла замёрзшие ладошки о такие же ледяные, голые колени. — Это всё, что я помню. — Хорошо, — парень поднялся, подавая руку партнёрше по несчастью. — Мы обязательно что-нибудь придумаем. Главное, что ты вернулась.***
Апартаменты, скулящие от пыльной атмосферы, располагали своим масштабом: кремовое татами, дополняющее повседневный стиль комнат, маленький дубовый столик вместился у запотевших от мороза окон, миниатюрная белоснежная, нетронутая кухонька, соединённая с гостиной, различные живописные растения, расставленные по углам наверняка предназначались лишь для того, чтобы заполнить пустое пространство практически нежилой квартиры. Иногда, траты времени ради, хозяин сего творения строителей и архитекторов убирал оставленный за собой мусор, но, пожалуй, это был его предел возможностей. Воздух пропитался неприятной влагой от редкого проветривания. Будь здесь взрослый, вменяемый человек, давно бы разобрал чёртовы приставки и джойстики на молекулы, уничтожив шанс на их починку. А это только проходная комната! Спальни, что всего было две, своим существованием разрушали любую надежду на продажу помещения в случае надобности. Хоть с виду каждая из них выглядела прилично, стоило пройтись по полу в чистых, светлых носках — считай, бесплатно приобрёл серые, а плесневые пятна в углах потолка вряд ли даже кислотой отмыть возможно. Матрасы насквозь продавлены, спасали лишь толстое одеяло и перьевые подушки. А в таких подушках — что? Правильно, любимое место для пылевых клещей и прочей живности. В общем, жаль, что время не остановилось на моменте, когда настоящие владельцы квартиры передали их любимому, тогда порядочному сыночку ключи и уехали восвояси. Любой скажет — давно здесь никто не хозяйничал. Да и зачем? «Если здесь можно спать, то остальное не имеет значения», должно быть любимым аргументом владельца. Двое сидели друг напротив друга, велся оживлённый разговор. Ну, как. Тот, что старше и выше, по-царски расположился на широком диване, а второй лениво расселся на полу, перебирая конфеты в вазочке на примощённом к дивану столе. Да и, правду говоря, вряд ли беседу можно назвать активной. Младший собеседник еле-еле отвечал говорящему. Скорее, продолжал с ним говорить, лишь бы тот не начал ныть об эгоистичности и отстранённости. Когда словесная передача информации и разговоры ни о чём закончились, первый выкатил из своего глупого ротика интересную фразу, а после продолжил разглядывать пёстрые фантики, как ни в чём не бывало. — Ты… что? — Фуджисаки не совсем понимал сказанное своим подопечным, — и что дальше? — Ну, когда я её туда скинул, ушёл. Чё мне ещё оставалось делать? Хрена с два я туда полезу, — Хагуса безразлично дёрнул плечами, закидывая очередную конфетку в рот. Шипучка быстро таяла от теплоты языка и нёба, разливаясь по горлу приятным покалыванием. Начинка зелёного, съедобного камушка попрыгунчиком скакала по стенкам ротовой полости брюнета, пока окончательно не растопилась. — Так что путь свободен, вперёд и с песней за вашим этим Ябоку. Кото пару минут дёргался, будто пятая точка находилась на горячем, расколотом стекле, а встать никак нельзя: то и дело поправлял одежду, иногда чесал затылок и кидал неоднозначные взгляды на Юкине. — И зачем ты это сделал? — вот-вот, и папочка достанет ремень, чтобы научить сына мыслить заранее своей забитой подростковым максимализмом головой. — Я разве просил трогать её? — Да какая уже разница? Делать было нечего, я за ней проследил, когда она гуляла по улицам, ну и подшутил, — понимая, что похвалы никакой не будет, Шинки перевёл стрелки. — А ты только и делаешь, что сидишь за своими приставками долбанными. Школа, видите ли, наскучила! А что насчёт Аматерасу и Небес?! Их псы до сих пор нас ищут! Фуджисаки поправил рукава обычной, человеческой рубашки — надо же выглядеть неподозрительным; подбирал слова повежливее. — Хагуса… Ты поступил очень плохо. — И чё? Мне пойти её спасать теперь? Даю гарантию, что этот недоатлет-любитель давно её вытащил оттуда. Русый парень, ровесник Хиёри, в чьё сознание давно, без разрешения, вселился невиданный никому обуздатель всего «нехристианского», сидел со скорченной рожицей. Простите, что он только что сказал? Этот отпрыск, чьё настоящее тело давно сгнило в земле, а папаша-алкоголик, небось, окочурился где-нибудь в ванне своего пропахшего дешёвой бодягой дома. Малолетний ушлёпок, который до этого сильно солил на раны Норе, делая её абсолютно неконтролируемой, сидит и благоухает, показывая свою приобретённую силу, что и на сантиметр не поднялась с момента их встречи. — А что сделал ты? — Маг смотрел на Шинки изподлобья, прорезая широченную дыру в его лбу и пытаясь запихнуть туда хоть сколько-нибудь логики. — Стал главным поработителем бедствий в городе? Нет, ты их только усугубляешь. Напугал само войско Небес? Да ты видел их единожды, сидя в своём склепе в виде катан, пока с этим разбирался мой сын. Разрезал их чёртово оружие? У тебя выбора не было в руках Ябоку. Ты даже на настоящий Сосуд не похож, фальшивка. Брысь с моих глаз, пока не встал на место Мизучи. Понимаешь, о чём я? Разговор окончен. Юкине, не показывая свой бурлящий испуг, гордо поднял голову и покинул квартирку ученика старшей школы. Больно надо ему — подчиняться какому-то ненастоящему богу. Да ему вообще не нужны хозяева! Мальчик, агрессивно распинав мусорные баки на улице, застегнул пальтишко до шеи, запихнул руки в небольшие карманы одеяния и побрёл с противоположную сторону от надоедливого хозяина. Неширокие переулки, тротуары постепенно освобождались от гололёда. Дневное солнце заглядывало в окна мегаполиса, задорно играясь с тенями в жилых домах. Приближаясь к центровым улицам, в глазах цвета натурального мёда отсвечивались неоновые вывески магазинов. Некоторые прохожие радостно расстёгивали пуховики, бесстрашно снимая вязаные шарфики разных цветов. И правда: совсем скоро весна пропитает собой корни деревьев, распустит бутоны ранних цветов и запоёт колыбельную для мороза. Как правило, все с большим удовольствием смотрят на приход весны. Вот бы и Юкине мог чувствовать такую же радость.***
Хиёри беззаботно расхаживала по кухне, то и дело помогая Дайкоку. Мужчина, нервно покуривая каждые полчаса, никак не мог свыкнуться с фактом возвращения девушки, и вообще — что, нахрен, случилось? — Дайко-о-к-у-у! — Богиня Бедствий, обнимая обмякшего Ято за шею, весело щебетала имя старшего по дому. — Подлей-ка, пожалуйста! Вот так задача. Мало того, что из пропавших на два года вернулась Хиёри, чьё убийство скрыли следователи, дабы не наводить суету в массе, так ещё и вездесущая, развесёлая Богиня Бедности донимает его стаканчиком-другим каждые пару часов. Ведь Ято сел за котацу лишь для одного — нужно было тщательно всё обдумать, составить цепочку, связать действие с другим действием и придти к обоснованному выводу. И тут нарисовалась Кофуку составить ему компанию. Дайкоку, в свою очередь, моментально утянул шатенку за собой, в спокойную обстановку древесной, уютной кухни. Знает он такие подмазки своей хозяйки — лишь бы пару глотков сделать! Ято жалобно простонал, опираясь алой щекой об руку. Спать совсем не хотелось, после таких-то сумасшедших часов. Но и делать было нечего посреди февральского дня в поддатом состоянии. — Говоришь, — Эбису уже успела сбежать от строгого Орудия, походившего на её дядю. Рукавом пушистой кофточки вытерла мокрый рот, протороторила писклявым голосом. — Здесь что-то не так? — Угу, — Ято, совсем раскисший, по невнимательности приложился головой об твёрдое покрытие стола, зашипев змеёй. Конечно, всю вину он сложил на слишком высокую мебель, никак не переставая крутить в руке полупустую банку. — Точно говорю, нас за нос водят. Кофуку подставила маленькую ручку под подбородок, заинтересованной мордашкой глянула на собеседника. Девушка явно ожидала большего от него, нежели подтверждения её слов. Ака «парень» Кофуку много знал, столько же мог придумать и спланировать, а в итоге? На массивных часах раздался гулкий, мощный звон: стрелки коротали свою небольшую остановку на четырёх по полудню. Дайкоку бесцеремонно присел возле парочки пьянчужек, засверлив обоих своими узкими, карими глазами. Было неправильно обсуждать общие дела и выстраивать хоть какую-то цепочку предстоящих мероприятий, не уведомив об этом чуть ли не главного в этом доме. Ладно уж, чего отверчиваться — самого главного, самого ответственного человека за всё существование жилого, приючённого строения. — Если собираешься убить меня с таким взглядом — сделай это сейчас, — Ято вылечил свой потерпевший удар лобик и одним глазом окинул физиономию Дайкоку. Последний расслабленно выдохнул, попутно усмехнувшись — какие все серьёзные. Рука, что всё это время была под столом, медленно поставила баночку жидкого золота. По пластмассовой упаковке стекали капельки влаги, медленно оставляя тёмную лужицу под собой. — Скажу так, — он с превеликим наслаждением открыл бодрящий напиток. Ничто так не будоражит организм после тягостной работы, как охлаждённое пиво! — Хиёри вряд ли скрывает что-то от тебя, Ято. Ты ведь сам прекрасно её знаешь, девочка и пару слов от тебя утаить не сможет. Голубки вы несчастные.Не красней, не красней кому говорю!
Парень боком заметил крутящуюся у плиты фигурку школьницы. Бах! Где же его рассудок? Неужто утонул? Ах, эта любовь — какой бы ты бог ни был, ей без разницы. Скуёт в цепи и не отпустит до последнего твоего вздоха.Ну соберись ты уже!
Ято закусил внутреннюю сторону скулы. Мальчишечьи щёки так хорошо показались в свете чувств, что, казалось, Марс не такой багровый. — Ближе к делу, — он буркнул, запивая огромный ком в горле очередным мужеским глотком. — Да тут говорить не о чем. Пусть пройдёт время, посмотрим, что да как. Не спускайте глаз с необычного. Хотя… вряд ли мы ещё в силах понять, что из всего происходящего окажется подозрительным. — Гениально, Дайкокушка! — Кофуку захлопала в ладошки, пьяно улыбаясь.Гений мысли.
Ики, одним ухом подслушивая разговор посиделки богов, уже была готова поклясться, что всё вернулось на место. Вот, сидит поддатый крушитель ваз (да, ей Кофуку успела поведать про свою разбитую мечту о коллекции ваз), и любимый дуэт среди всех нечеловеческих созданий. Пожалуй, им уступит даже Тоно. Пока все трое довольствуются хотя бы днём спокойной, обыденной жизни, Хиёри быстренько готовила им приятный сюрприз — девушка при жизни любила творить съедобную красоту, даже думала о вступлении в кулинарный кружок, чтобы больше радовать и мотивировать на работу Ято и Юкине, но, хоть судьба и обошлась с ней жестоко, она не растеряла свои крохотные навыки в кулинарии. За окном постепенно темнело, мерцали фары проезжающих машин, некрасиво разбрызгивая грязные лужи по тротуарам и земляным тропинкам, но помещение только сильнее оживлялось. Плавно перейдя от трагично-серьёзных тем, Дайкоку стал рассказывать о прошлом, где Ято не фигурировал как главная персона его кошмаров наяву. Всякие бредни, маловероятно правдивые, Кофуку поддерживала на ура, не к месту дополняя «кавайными» словечками. В свою очередь, Ято просто слушал. Сидел, молчал, изредка улыбался, поддёргивал шатена всякий раз, когда тот запинался в рассказе, но в основном — наслаждался атмосферой быта. — Вуаля! — своим звонким вторжением в опьяняющий воздух ворвалась сегодняшняя кухарка. В руках у неё был поднос с тремя неглубокими тарелками. Посуда слегка дымилась. — С пылу, с жару, приятного аппетита! Также, на кухне стоит цукэмоно, а на потом я приготовила вагаси, чтобы Дайкоку отдохнул хотя бы денёк. Расставив тёмную посуду с поданным в ней суимоно — традиционный суп из, в основном, бульона с рыбой и овощами, она быстренько спрятала поднос за собой, как это обычно делают официанты, премило улыбнулась, ожидая реакции. Та не поступила, что совсем смутило Хиёри. За стол, вальяжно, без спроса присоединилась глубочайшая тишина, рты у всех связались в узел, не позволив и слова проронить. — Ч-что-то не так? Я просто не знала, что кроме тофу могло вас порадовать, я ведь столько хлопот вам принесла… Простите… — М-м-м! Хиёрин, я будто в Такамагахаре ем! Чудесно! — пока столбняк охватывал мужскую сторону компании, Кофуку с интересом опробовала блюдо. Мало того, что уж очень ей нравятся калорийные вкусняшки, поэтому конфеты надолго в доме не задерживаются, так горячее блюдо как суп, после суматохи казался самым прекрасным для розоволосой. — Обязательно попрошу добавки! И правда — приятного аппетита! За обе щёки, она быстро выпила бульон, и набросилась на начинку. Радовала, конечно, такая реакция на труд, но вот касаемо парней… Никак не шли на контакт, то ли пиво говорило «нет, спасибо», то ли… Что? Дайкоку, придя в себя, дёрнулся и коротко склонил голову перед Хиёри. — Спасибо, — он неловко улыбнулся, — не знаю, что на меня нашло. Незамедлительно попробовав пищу, брови будто отлетели с лица, протыкая собой потолок, возвышаясь к вечернему небу. Мужчина удивился столь интересной подаче обычного блюда для ужина: вкус совсем не такой, как набитой рукой получался у него, но будто новая, ещё не открытая поварами специя осветила его придирчивый вкус к еде. Ики заметила выражение лица Дайкоку, принимая это за ответ, чем, в принципе, осталась довольна. — Что ж, тогда пойду, — она махнула тонкой ладонью в сторону компании, молнией заскакивая на кухню и оставляя поднос на тумбе, так же быстро исчезая на втором этаже. Непривычно для себя, она и слова не проронила божку, хотя желание врезать ему за такое поведение — ох, как сильно эта мысль отпечатывалась на чешушихся ладошках. Поглощая еду из свежих ингредиентов, вдыхая сладкий аромат питательного бульона, парочка за считанные минуты опустошила тарелки. А он так и не сдвинулся с точки. Смотрел, смотрел… Да что его так таращит сегодня? Хотелось бы самолично узнать, но серое вещество в голове парня напрочь высохло, а глаза стеклянно прорезали пол.Я такой дурак. Просто пью себе в удовольствие, пока она трудится после всего, что с ней случилось. Идиот. Болван.
— Эй, придурок, — Дайкоку недовольно пнул плечо Ято, озвучивая мысли последнего. — Ты что творишь? Разглагольствовал на пьяную бошку, как хочешь сделать Хиёри самой счастливой, а когда она сделала приятное, так сразу расслабился, типа так и должно быть? Иди, извиняйся, к еде и близко не притронешься! Весь алкоголь разом отступил, возвращая поток крови в норму. Кретин! Ведь шатен прав: ещё в начале их знакомства он клялся, что Хиёри больше не будет страдать от его бесполезности и безразличности, а сейчас — что это было? Парень поднялся на ноги, игнорируя, или же, наоборот, прислушиваясь к словам чужого Оружия, зашагал к ступенькам. Что ей сказать? «Прости»? И что? Горазд каждый выдавить из себя эти жалкие шесть букв, но, как говорила Кофуку, цитируя любовные романы: «разбитое стекло скотчем не склеишь». Брюнет неспешно поднимался по шумным, продавленным деревяшкам. Шаг за шагом, его путь к комнате удлинялся, будто Хиёри спряталась вовсе не на втором этаже домика, а на пятнадцатом. Тяжело дышать, рёбра давят на бронхи, наточенным ножом проходя по гладким веточкам воздухоносного пути — наказание за провинность. А что, если она так расстроена, что возьмёт, и превратится? Прямо тут, прямо сейчас. Звериные зрачки Ято мигом задрожали, стоило подумать об этом. Он не простит себя за смерть ещё одной родной ему души в виде аякаси. Сакуры было достаточно на всю жизнь вперёд. Да и глупости это — превратиться в монстра из-за ужина. Быстротой гепарда, Ято добрался до двери. По тяжести, она составляла половину от железобетонной конструкции, а с виду изобиловала несметными богатствами, только достигни финальной точки, открой эти идиотские двери! Никак не позволяющий холодным пальцам даже притронуться к деревянному покрытию двери, страх пропитал одежду Ятогами.Давай, чёрт тебя дери, сделай это!
Ресницы накрыли зажмуренные глаза, с неимоверной дрожью он потянулся к рукояти. Нет. Её там нет. — Что ты делаешь? — Хиёри стояла в одной сорочке на пороге комнаты, — почему ты не со всеми? Все судороги от непонятного волнения как рукой сняло. Ято предстал перед сонными глазами школьницы, одетой в лёгкую, не по погоде сшитую, хлопковую рубашку цвета рубина на солнце. Как слаженно, гармонично и спокойно звучит каждое её слово. Девушка словно пела, постоянно играясь с нотками струн своего голоса. А он просто смотрел, не в силах отвести взгляд. — Прости меня, — Ято даже не собирался говорить подобное, хотя ради этого и поднял пятую точку на этаж выше. — Наверное, не так ты хотела провести этот вечер. А я скотина. Конечно, не так. Конечно, скотина. Последнее время парень только этим и занимается — унижает себя. Мол, «обращайтесь, всегда готов сделать это за вас». Он был из тех, кто уверенно говорил: «Смотри, я всегда готов сделать это за тебя, я буду называть себя идиотом за тебя!». Это заставляет людей оставаться с тобой чуть дольше, он понял это давным-давно. Ики мягко улыбнулась краешками губ, слегка склонив голову на бок. Блестящие, шелковые волосы водопадом последовали действиям хозяйки, располагаясь на хрупком плече. Совсем немного потребовалось, чтобы она засмеялась.Лучше смейся с меня, придурка, чем плачь.
— Ты чего? — похоже, мистера скрытность поймали с поличным: румянец от вышеперечисленного издевательски проявлялся на худом лице парня. — Это несмешно! Хиёри чуть сгорбилась от смеха, возвращаясь в комнату. Одним отточенным жестом перехватив закрывающиеся двери, Ято заскочил за ней. До Луны было ещё далеко, время только-только зашло за пять, а картина в пустой комнате, что когда-то принадлежала Богу Бедствий и его Священному Сосуду, прохладой обошла неприбранную поверхность мебели, подчёркивая толстый слой пыли. Без тёплой обуви вряд ли тут можно было долго находиться — так ведь и простыть недолго. А постельные места, лежавшие друг напротив друга, явно скучали по своим хозяевам. Идеально застеленные матрасы не подавали признаков жизни — ни одной складочки на разноцветных одеялах. К шкафу было страшно приближаться — лишь Хиёри ещё не знает, какой хаос бог оставляет после себя. Одежда каждый раз комкается до такого состояния, что не сразу сообразишь, где верх и низ. На столике давно перекати-поле без учебников и тетрадей. Однако, что-то заставляло их тут находиться. Ведь, очевидно, неспроста Ики ушла в эту комнату. — Я нашла свои записи, — девушка взяла с прикроватной полочки небольшую записную книжку. — Я боялась, что потеряла его, но он лежал у меня на столе дома. Мама, наверное, не хотела его убирать. Ха, надеюсь, что она его не читала. Тот злосчастный зимний вечер; храм, переданный в тёплые руки школьницы, прощание, стоящее немалых нервных клеток богу. Дневник! Вот, что так разогрело мотивацию Ято, дабы покончить со всеми бедствиями. Последний год, на каждом листочке речь шла только о нём, о том, как обычный человек восхищается и одновременно ненавидит его. Всё переживания за его тонущее в бездне существование были переданы на обычных листочках тетрадки. Зачем? Почему она так переживала, переживает до сих пор? По спине прошли мурашки от осознания. — Я не обижаюсь, если ты пришёл узнать про это, — плюхнувшись на один из матрасов, Хиёри заговорила совершенно спокойно. Девичьи пальчики бережно перелистывали страничку за страничкой, иногда останавливаясь на некоторых фрагментах. — У меня нет времени переживать из-за таких вещей, так что все в порядке, честно. Что же происходит с сознанием божка? Зачем вообще нужно было вспоминать про Сакуру, поднимаясь сюда? Всё не так плохо, как казалось. Тихое хихиканье Хиёри с ерунды из дневника размыло картинку, оставив перед глазами только её. Внезапное осинение пришло к голубоглазому — Хиёри, девушка из настоящего, просто напросто копия Сакуры, его второго Орудия, что скоропостижно погибла от хитрости Отца, да и тупости несмышлёного, новородившегося божка. «Мир не так уж и плох», ласковый голос пышногрудой Сакуры, вперемешку с незабытыми фразами Хиёри, варилили его мозг в кипящей воде, а суть сей драмы только приближалась. Всё это время гложило не то, что Ики всегда казалась ему странной и до боли похожей на кого-то, а немыслимый факт, что она и есть реинкарнация Сакуры. Улучшенная версия, достигнувшая апогея идеала. — Хиёри. Она подняла голову, не переставая улыбаться. Пару свечей около неё не светили так ярко, как сама девушка. Мерцаниями, огоньки показывали страстное танго в аметистовых глазах. — Мне кажется, я влюбился.***
«Ах, моя милая Хиёри… Как глубоко я смогу закопать тебя в яме?»
***
— Что? — Ики прибывала в полном непонимании, — Ты чего это? — Я не знаю, что мне делать. Она отложила дневник — прости, верный друг, сейчас не до тебя. Было слишком опасно реагировать ярко, не спугнув долгожданное признание в чём-то потайном. Ведь сам мастер молчанки решил заговорить! К сожалению, к большому сожалению, Хиёри не успела подготовиться к внезапному приближению парня. Он сел на корточки, заходя за грани приличия, вторгнулся в её личное пространство, сравнявшись во взглядах. Кричал: «смотри на меня!», ломал систему, прописанную по всем стандартным человеку кодам в голове Хиёри. — Я влюбился в тебя, Ики Хиёри.***
«Как мило! Много времени прошло с тех пор, как я видела природу смертных так близко.»
***
Аметистовый взгляд наполнился смущением, всё отчётливее показывая краски необычного цвета. Постепенно, замок на главной тайне школьницы ослаблялся, позволяя взламывать его любой отмычкой. Дьявольская сила притяжения, исходящая от голоса собеседника, оказалась главным ключом. Что говорить? Как отнестись к этому? Как бы не проговориться о том, о чём она думала, лежа на заснеженном пригорке, рыдая не в себя? — Т-ты чего? — она промямлила, медленно отстраняясь. По щелчку, девушка до конца вспомнила собственные слова. Ох, как же старательно она пыталась стереть это из обширной памяти! Такие приятные, буквально согревающие мёрзлое тело Хиёри, они помогли набраться сил в злополучный час. Сама не понимая, лишь ради этого момента она и существовала, искала способ увидеть его, завопить во всё горло, как нереально держаться от него на расстоянии. Ниточка судьбы, суперклеем приделанная к его нескончаемо улыбчивой мордашке, перевязанная на руке Ято клеймом, сматывающая всю его нечеловеческую душу. Ято, я не могу сказать такое! Как ты не понимаешь?! — Всё в порядке? — шёпот голубоглазого растопил последние айсберги Антарктиды. Все рыбы умерли, а если не сказать это сейчас — она уйдёт вслед за ними. Нерешительная, глупая девчонка! С самого начала было кристально ясно — ничего не уйдет от взора небесных глаз божка. Будет пытать как на допросе серийного убийцы, схватит в заложники, лишит адекватности, но достанет всё, что ему нужно. Плевать. Зачем нужны слова, когда действий вполне достаточно? Руки облепили щёки Ято, а губы так нахально впились в его надоедливо манящие уста. Это что же — признание от скромницы? Она упала на колени, слегка возвысившись над партнёром, охотно приблизившись к тому. Мороз, исходящий от досок пронзил голые ноги девушки, старательно охлаждая возникший пыл. Ах, если бы это помогало. Отвечая долгожданной физической взаимностью, мужские ладони обвили тонкую талию Хиёри, пересаживая ту на матрац и жадно следуя за ней. Жарко. Так душно находиться в одежде. Ято рывками стащил с себя смольную мастерку, следом полетела противоположная по цвету футболка. Холодно. Невыносимо сложно определиться. Словно дикие звери в битве, пара сцепилась в дуэли поцелуев. Приятная влажность во рту Хиёри отдавала током по венам парня. Он проникал внутрь её рта, проходил по гибкому языку, переплетал их вместе, игрался с каштановыми волосами, горел заживо от каждого её прикосновения к своему подтянутому телу, максимально прислонялся к вызывающим формам оппонентки. Через тонкую ткань чувствовалось, как возбуждены её соски, грудь привстала, отвечая на несокрушимое желание Ято овладеть ею всей, изучить Хиёри как отличник зубрит учебник, уничтожить стену скованности. Но медленно, дабы растянуть этот момент. Ладонь соскользнула во внутреннюю часть бедра девушки, сразу же ощутив несравнимую ни с чем теплоту её промежностей. Трусов не оказалось. Она была готова к этому? Синеватые венки выскочили на напряжённых руках парня, пальцы не нуждались в смачивании слюной — боже, как хороша атмосфера полного контроля. Постепенно, его губы проскользили по шее, ключицам, слегка отодвигая воротник одеяния, целились всё ниже. Рука, что томилась в ожидании действия, поползла к ягодицам приподнимая ночнушку. Ики краснела, но как же эротично это выглядело в глазах бога. Ято иногда читал такую похабщину, оставаясь наедине. Там девочки страстно румянились, обливались горячим потом, раскрывали ротик в ожидании продолжения. Стойте. Он перенёс выдумку в реальность, что совершенно не соответствовала рисовке. Приподнявшись, он оглядел партнёршу — уже будучи полуголой, она притянула руки к груди, хлопая глазами. Куда себя деть?! Мысли хаотично, брызгами испуганности и желания ошпаривали стенки головы школьницы. Нежная, растрёпанная, растерянная Ики Хиёри. Разве мечты сбываются? Выраженный бугор в штанах бога положительно ответил на возникший вопрос. Совсем аккуратно, он снял ненужную никому одежду с обоих. Своего тела он никогда не стеснялся, а вот девственной ученице это не по плечу — сгибая ноги, она прикрывалась, как могла. Кисти окаменели в области груди, далеко не миниатюрной, как раньше Ято называл сие творение. Штор предательски не очутилось в помещении, а ведь это могло бы послужить девушке отличной защитой — у Ято ведь нет ночного зрения? Боясь потерять пылкость партнёрши, он не стал и слова произносить. И вообще, как давно юный бог сталкивался с девственницей? Когда дело доходит до плевы, Ято может слегка потеряться в том, как контролировать весь процесс. Пока губы горят, он использовал их по предназначению — покрывал ими приятную на ощупь кожу Хиёри, мокрым языком прошёлся по соскам, не на шутку вздыбленным. Девушка зажала рот рукой, опрокидывая голову назад. Её первый стон отголосками распространился в бушующем сознании Ято. Момент истины.***
«Бедная, несчастная Хиёрин!»
***
Потными ладошками скользить по коже девушки не получалось, поэтому одним уверенным движением, он раздвинул ноги партнёрше, ожидая её реакцию. Хиёри не бросилась от него подальше, не закричала как сумасшедшая — сровняла дыхание, чувствовала осязаемую связь между ними, легонько улыбнулась. Доверилась. Наконец, без всяких пререканий, она хочет отдаться ему. Ято завис над нею, в паре сантиметрах от миниатюрного носика, жаром отдающего ротика. Только член прислонился к гладкой поверхности половых губ, Хиёри тихонько пискнула, выдавая приятный на слух выдох. Надо же, как просто. Первый, медленный толчок внутрь, она тут же вцепилась в крепкую спину парня, сбивчиво дыша тому в ухо, в попытках не сорвать голос и не поднять весь дом на уши. Стоило, конечно, удостовериться, что делают Кофуку и Дайкоку в данный момент, но наслаждение от происходящего стёрло рациональность. Свежие царапины на спине парнёра совсем не отдавали болью на коже — наоборот, это лишь возбуждало пуще прежнего. Голова опустела, перед ними встала картина их обнажённых, молодых тел, сливающихся воедино. Несомненно, долгожданная минута. Ещё. Ещё. Ритм участился, похлюпывающие звуки дали знак, что девственной плевы больше нет. Пенис окаменел сильнее — это хорошо чувствовалось внутри Хиёри. Стенки влагалища принимали чужеродный объект с удовольствием, не выталкивая его. Оставляя на шее Ято небольшие засосы, буквально миниатюрные, Ики прикрывала глаза, проходила укусами по уху Божка, попутно постанывая, сладострастно, любовно. Соприкасаясь губами, они оставляли тоненькие ниточки слюней меж своих уст. Секрет слюнных желез обширно располагался на груди Хиёри, намачивая и так потное тельце девушки. Нарастало желание финального вхождения в узкое пространство, этот сладостный миг. «Нет, подожди ещё немного, не делай это быстро», подсознание советовало парню. По голосу, шепчущему сладкие фразочки о продолжении, полностью уничтожавшие стеснительность, Хиёри только вошла в оборот. «Бог Бедствий преклонил колени перед человеческой девушкой», звучит как статья для дешёвого журнала. Всё же, мысль казалась лишь реальнее — только её слова приказом могут действовать на голубоглазого. Если бы она была в беде, Ябоку быстро бы разорвал любую преграды. «Будь мужчиной, управляй женщиной», высказки сопливых, отверженных нытиков. Правда бьёт в глаза — девушки созданы, чтобы чаровать и заманивать. Хитрые, красивейшие лисицы с девятью хвостами. — Ах! — что ж, это было громко. Хиёри зажмурилась, до крови кусая нижнюю губу, молясь об сладостной остановке. Новая волна тёплой жидкости внутри стенок полового органа партнёрши взорвало терпение Ято. Окончательно кончив, напряжённой рукой стирая остатки с возбуждённого члена, он свалился подле девушки. Густой белой консистенцией, сперма испачкала всю его кисть. Тяжёлое, шумное дыхание, казалось, распространяется даже вне дома. Окна полностью запотели — неизвестно, сколько времени они провели, занимаясь самопознанием. Долго придётся объясняться Кофуку и Дайкоку, как же парочка помирилась. Благо, рядом оказалось полотенце, что насухо стёрло все следы липкого преступления. — Хиё, тебе следует… — Ято прятал очередную ненужную ему вещь в шкафу. По возвращению к постели, он застал девушку мирно уснувшей. — Неважно. Подоткнув одеяло прикрывшей глаза Хиёри, он улёгся рядом. Она ведь не будет против? Вряд ли. — Спокойной ночи. Хиёри открыла глаза, не поворачиваясь к Ято, что, судя по всему, действительно вырубился, только опустив голову на подушку. Поступить по-свински и притвориться уснувшей буквально после секунды секса, чтобы не спугнуть атмосферу лишними разговорами — Хиёри пожалела об их интимности? Вовсе нет. Забитая голова требовала этого. Аромат, источающий его уставшее тело, накрыл вторым одеялом неподвижную тушу ученицы. Солёные капли потекли по переносице, преодолевая расстояние до подушки, бесшумно падая на наволочку. Ничего не болело, но такое жадное, пожирающее всё нутро, чувство давно предвещало беду. Что же с нами будет теперь, Ято?