What will I do if I lose my mind
Hurt someone else, or myself
I’m terrified
— i need control by will jay
Кофуку, схватив в охапку Хиёри, сбежала в продуктовый, оставляя в доме лишь парней. Февральская слякоть да отвращение отобразились на энергичности — желание что-либо делать стремительно упало на ноль. Устроившись за подогретым котацу, они уже битый час соревновались на картах, распивая тёплый чай — в доме случился бойкот на алкоголь после небольшой «дружеской» потасовки между Богом Бедствий, в прошлом геноцидником, и Орудием, предназначенным крушить и ломать. Зрелище оставляло желать лучшего: порванные окошки во входных раздвижных дверях, разлитый сакэ по полу сразу двух комнат, замызганные в поту, пьяные высшие существа, две озлобленные женские персоны, что надрали зады виновникам торжества после всех потерь. — Не работает твой котелок, очевидного не видишь, — осклабился Дайкоку, отправляя последнюю карту на стол. Туз, мягко приземлившийся на деревянную поверхность, заставил Ято откровенно расстроиться и раздражённо скинуть свои оставшиеся картишки следом за чужим козырем, — не плачь ты, ещё не дорос меня обыгрывать. — Да ты просто мухлюешь, вот и всё! — божок наклонился, лихорадочно обыскивая скрытую одеялом часть под столиком. — Ну, и где ты прячешь другую колоду?! Дайкоку расхохотался. Он подобрал неряшливо раскинутые цветные карточки, элегантно перетасовывая их в натренированных руках. Наблюдая за обиженным парнишкой, мужчина тихо хмыкнул. — Эй, Ято, — шатен окликнул того, растягивая уставшую шею в разные стороны. — Хочу тебе совет дать. Голубоглазый без единого звука вернулся в сидячее положение. Оценив достаточно серьёзный взгляд собеседника, он не решился съязвить. Как ребёнок, попавшийся на хулиганстве — сидел боком к Дайкоку, молчком разглядывая до жути «интересные», лично починенные сёдзи напротив него. Он может лишь догадываться, что же хочет сказать Оружие в бытовой ситуации с таким выражением лица. Дайкоку, в свою очередь, закончил перемешивать карты, столбиком сложив их по центру невысокой мебели. — Если мы… если Кофуку вдруг сдаст позиции и всё пойдёт наперекосяк, не воспринимай это на свой счёт. Зная свою божку, я могу заверить, что она не сделает глупость без причины. Иногда, она при малейшем появлении паучка в радиусе двух метров может вызвать очередную скважину, но это не её глупость за неё решает, — Дайкоку усмехнулся, в момент сведя брови к переносице. — Она никогда не ошибается, если дела переходят границу веселья. Честно не замечая логичную цепочку, Ято, не особо желая, продолжил разговор: — Не понимаю, к чему это. Мы ведь здесь сидим как в бункере, за прошедшие недели ничего не случилось, что могло бы вызвать подозрения. Снова ты шизофрению подцепил? Дайкоку помедлил отвечать. В его мозгах кружилось много мыслей, раздумий, но никак не получалось всё накопленное высказать. Мало того, что Кофуку от подобных фраз может с ума сойти, так ещё и Ято прибавился к труппе наивных. Махнув подрагивающей рукой, он капитулировал: — Да-а, забей. Надумаю разного, а потом пугаю народ.***
Ято заторможенно приоткрыл глаза. Яркий свет подвесной лампы камнем упал прямо на лицо парнишки, отчего он болезненно промычал и повернул голову в бок.Почему мне приснилось это?
— Проснулся? — послышалось из угла в тот же миг. Ято неспоро привстал. Голова отяжелела от предыдущих событий, а вся область живота ощущалась как спрессованный кусок металла, что от любого лишнего действия врезался острыми углами в подкожный жир, задевая кишечник. Обведший взглядом знакомое помещение, его сконфузило — парень точно помнил, как мир лишился ясности, пока тот валялся под тяжестью ноги Юкине на полу проходной комнаты. Вероятно, говорящий в углу чердака перетащил беспомощного в более приемлемое место для отдыха. Родненький матрац в очередной раз смягчал нахождение на прохладных досках. — Сколько я был в отключке, а, Казума? — Ято предплечьем прикрыл глаза, заслоняя себя от дотошного лампового света.***
За, несомненно, тонкой стеной доносились обрывчатые смешки, шумы от бытовых кухонных предметов типа стаканов, в самой резкой форме вторгаясь в крепкий сон шатенки. Едва слышно Хиёри сделала глубокий вздох, широченно распахнула глаза, пробуждаясь от несамовольного сна. Казалось, она вновь тонула, но в последний момент невольница происшествий выбралась на поверхность и почувствовала свежий, даже слегка сырой воздух в лёгких. Так ведь и с ума можно сойти. Ни одна из частей тела не подавала болезненных сигналов, что вполне обрадовало девушку — её не трогали. Оставляя одну проблему позади, она прищурилась, в надежде разглядеть хоть малейший силуэт мебели. В помещении было темнее ночного беззвездного неба, а окна, если таковые здесь вообще присутствовали, как назло занавесили, не оставляя даже щёлки просвета. В душеньке, в самой середине, зажужжало, предвещая приближение неистовой панической атаки. Сердцебиение участилось, всё туловище охватил озноб, но, от полученного адреналина, Хиёри вскочила, словно предприняв очень важное решение. Что ж, одно точно крутилось в мыслях — сбежать. Как слепая калека, проводя руками по поверхностям тумбочек и непонятных статуэток, ничего ценного найти не получилось. Она без разбора топала голыми ступнями по полу, пока не наткнулась на небольшие кусочки стекла, случайно наступив на один из них пальцем. Сдержанно выдохнув от мимолётной колкой боли впившейся крошки стёклышка в подушечку пальца, она нагнулась и легонько провела ладонью по осколкам. Без света Хиёри не особо вникала, откуда тут взялось стекло, но, подсознание поставило перед необходимостью запастись хоть незначительным оружием. Она воспользовалась второй рукой, мнимо полагаясь на дополнительную поддержку. Облапала пространство в радиусе метра, чтобы найти осколок побольше. К этому времени, за дверью комнатки, похитителям, видимо, надоело тусоваться между собой. Резкими, уверенными шагами приближаясь к проклятому входу, шум заставил шатенку раскидывать мозгами быстрее. Она плюнула на выбор подходящего куска, схватив любой, что был ближе всего, засунула под бюстгальтер. Неловкое скольжение под нижнее бельё с будто наточенным шматом между двух пальцев отдало свежей царапиной на хрупкой коже школьницы; мучительное жжение в области груди приходилось усердно скрывать на лице — лишь бы вошедший сюда ничего не заподозрил. Забравшись обратно под одеяло, Хиёри отвернулась от двери и зажмурилась, уповая на силу всеизвестных молитв. — Хиёри-ча-а-н! — миролюбивый голосок не был уж таким добрым для школьницы. Появившийся собеседник явно пытается скрыть, что с удовольствием бы сейчас разорвал её тела на пару тройку кусков мяса. — Как дела, кохай?***
Казума, по собственному обычаю, поправил раму слегка заношенных очков и вышел из тени: — На тебя смотреть противно. Вставай. — Ты как обычно дружелюбен, — Ято преспокойненько поднялся на ноги. Благо, его способности, подаренные как богу, не утерялись — регенерация способствует быстрому возвращению в «игру». Пришедший на помощь Казума походил на нервного, пытающегося сконцентрироваться школьника, что стоит у доски и защищает огромный, важный проект перед классом. А злобная училка лишь подстрекает остальных школьников усмехаться над его стараниями и уничтожать всю уверенность, старательно накапливающуюся весь день. В этот момент Ято и был учительницей, с пустым взглядом и полной отстранённостью от запуганного ученика. Слова благодарности никак не выходили наружу, хотя стоило банально сказать «спасибо», что он пришёл, не взирая на опасность, и помог божку очнуться не в шоковом состоянии. Почему и откуда здесь чужое Орудие, Ято уже примерно предполагал, благодаря непредвиденному флешбеку во сне, что подкинул подсказку предстоящих событий. — Ты видел Кофуку и Дайкоку? Они должны быть прийти давным-давно. — Э-эх, — Казума непроизвольно хихикнул, отводя взгляд. — Насчёт этого… Ято лениво оглядел бывшего напарника. В глаза сразу бросился тик пальца правой кисти, помятые рукава пиджака. Соединяя факторы нервоза Казумы и долгое отсутствие хозяев дома, голубоглазый прошептал: — Так вот, что ты имел в виду, Дайкоку… Котелок-то меня и вправду подводит… — Ято, мы с Вииной сами не знали! Кофуку-сан так внезапно поддержала Бишу, а потом ушла с остальными… Я честно не знал, что нужно было её задержать, расспросить о… — Скажи, Казума… — божок перебил Орудие, с расстановкой проговаривая каждое слово. Черепашьим шагом, чуть выше приподнимая выпрямленные ноги, будто недовольный командир проходил вдоль шеренги солдат, он подошёл к заваленному хламом шкафу в углу. Открывать его было плохой идеей, но что только не приходилось делать в такие деньки. Отворив небольшую щёлку, он ловко просунул ладонь внутрь мебели. Покопавшись, рука вернулась не пустая, а с небольшим, наточенным ножиком. — Какое наказание получают боги, убившие других богов? На лоб Казумы поступили капли пота, а сам парень как-то неестественно вздрогнул. Орудие в момент узнало взгляд Ятогами, что некогда безжалостно разрезал спины собратьев Казумы, отрубал их головы как обыкновенному скоту, без сожаления втыкал катану в сердца детей. А русый парень лишь стоял и смотрел на безвозвратную погибель всего своего клана, оставаясь в тени геноцида. В настоящие дни это событие лишилось серьёзного значения, поскольку прошёл не один десяток лет, и как Бишамонтен, так и Ято, давно уже поменяли мировоззрение и собственные жизни. Будто бы бесцветный, взор божка завис на своём отражении в металлическом покрове холодного оружия. — Я ему брюхо вспорю, — губы Ято едва дернулись, шёпотом выдавая знаменосные слова, — даже сейчас крысы на борту. Всегда и везде были. Но трогать невиновных… — рукоять орудия со скрипом сжалась в ладони бога. — Я устал от этого. Умоляю, скажите, что он думает про своего Отца. Священный Сосуд ни малейшим движением не прерывал Ято. На его глазах, только что, Ябоку потерял рассудок. Серийный убийца, когда-то принявший вызов Небесам и, не моргнув, разрезал целое войско. Казума пытался понять, насколько тяжело было другу за весь этот месяц. И удивляла скорее не стойкость последнего, а то, насколько опьяняюще обычный призрак влияет на безгранично могучее существо. Ядом, она проникала под кожу Ято, заражая собой все кровяные каналы, парализуя, если не находилась рядом с ним. Будто бы наркотическое вещество, что исчезало из-под руки в самый нужный момент. Их недолгое знакомство, а после и чистейшая любовь, по значимости встала наравне с многолетней связью между самим Казумой и Бишамонтен, что вместе прошли через огонь и воду. Такого Орудию никогда не понять: он редко дружил с людьми, не говоря уже о времяпрепровождении с ними дольше, чем пару часов. Человечество слабо и нестабильно, их легко убить и невозможно воскресить. Существа с одной жизнью в кармане никогда не привлекали высших обитателей сего мира. А 4 года назад в общество богов внедрилась она — Ики Хиёри, без особых промедлений, сама того не осознавая, принеся с собой громадные проблемы. Возможно, именно поэтому Казума не в силах проникнуться химией между существами разных Берегов — он никогда не чувствовал, что может умереть даже от просроченной еды, он не помнил, как жить по-настоящему. Поэтому, ему оставалось лишь стоять и смотреть, как в считанные секунды жизнерадостная энергия утекает от Ято — от него отняли это самое счастье. Мало того — близкие друзья отвернулись от него. — Ято, пока не поздно — остановись. Ты знаешь последствия, — Казума прекрасно понимал, что он не имеет и части истинной силы Бога Разрушения, но в кармане остался туз — их дружба длилась даже под прикрытием от хозяйки Священного Сосуда, и продолжается по сей день. Ято ведь послушает давнего, буквально преданного друга, правда?***
— Почему я здесь? — Хиёри, осознавая всю опасность ситуации, перешла к плану Б — невинная овечка. Фуджисаки, в свою очередь, выглядел максимально расслабленным: даже и не поверишь, что он настоящий Маг. Просто школьник, глупенький и незрелый умом. Парень отворил двери до конца, пропуская лучезарный свет в темную комнату, и удалился в гостиную, как бы показывая, что приглашает Ики пройти за ним. Собственно, девушка это и сделала. Вряд ли много пользы будет от прохлаждения в затхлой комнатушке. Перешагнув порог дверей, она застыла. — Юкки… Парниша без интереса оглядел школьницу и продолжил рубиться в приставку, пожёвывая очередную конфетку. Его сгорбившаяся спина и исхудалое тело с обвисшей грязной одеждой кричали о двух вещах, разнившихся между собой — либо он ленивый хрен, полностью позабывший о гигиене и собственном здоровье, либо у него нет возможности сделать хоть что-то в этой мусорке под названием «квартира Кото». Хиёри в жизни не поверила бы в третий вариант, где Юкине, её сердцу дорогой ученик, просто потерял желание меняться, имея при себе всё: стиральную машину, душевую кабинку, здоровую пищу и даже того, с кем можно поговорить. — Не стесняйся, Хиёри-чан, присаживайся. Ты здесь надолго, — Кото мягко похлопал по дивану, приглашая расположиться рядом. Ики лишь выкинула озлобленный оскал: — Теперь тебя не оставят в покое, ни твой сын, ни сама Богиня Разрушения этого не простят, неужели ты этого не понимаешь? Развязываешь войну?! Ученик старшей школы запрокинул лохматую голову назад и максимально драматично выдохнул: — Так ты ничего и не поняла, глупышка. Будто заранее поджидая за спиной, руками Кото сделанные волки в масках набросились на Хиёри, рыча и выпуская пену изо рта. Аякаси моментально впились острыми клыками во все слабые места школьницы, без шансов на спасение поваливая ту на пол. Она истошно заорала, в последних силах протягивая руку в сторону мальчишки, но никак не могла окликнуть его. Мощная пасть одного из псинок вцепилась в правый бок, тянула туловище жертвы в разные стороны, разрывая плоть по швам. На пол моментально вылилось бордовое пятно крови, в воздухе повеяло железом. Почему?! Почему я не могу сказать его имя?! Картинка перед глазами незаметно расплылась, от чего голова Ики тяжёлым грузом упала на татами. Как ватная игрушка, рука той обмякла. А волки всё не останавливались, будто их единственная задача была заживо сожрать призрака, в деталях показывая всю картину убийства их хозяину. Кото самодовольно улыбнулся, разглядывая бледнеющее лицо бывшего кохая. Через пару секунд, ему, судя по всему, наскучило. Школьник хлопнул в ладоши, активно подскакивая на ноги: — Ну всё, всё. Так и убить можно. Хагуса, ты даже ничего не скажешь? Фуджисаки присел на корточки прямо перед лицом Хиёри. Если бы только её это до сих пор заботило, может, она бы что-то и предприняла. Но её сознание витало выше облаков, ничего не различая перед собой. Юкки безразлично кинул секундный взгляд на подругу, после чего фыркнул: — Воняет, убери.***
«Как жаль, Хиёри, как жаль. Все твои действия ранят и меня.»
Разгуливая по уже знакомому месту, состоящему из персиковых облачков да одинокой лестницы с закрытым выходом наверху, она услышала свой голос. — Что тебе надо?! — Хиёри крикнула в никуда, отправляя слова гулять по пространству.«Тебя не учили вести себя прилично в гостях?»
Голос звучал будто бы за спиной Хиёри.«Ах, точно. Мы же тут вдвоём застряли. Ты оставила меня одну так надолго, я уже почти подумала, что это место пренадлежит мне.»
Ики резко обернулась, напрягая всё до последней мышцы. Перед ней стояла её точная копия, премило улыбаясь. Казалось, фальшивка подбежит и стиснет девушку в объятьях, как добренькая тётка обнимает племянников. Только вот, родственники дарят детям конфеты, а от своей недоподруги можно получить лишь в лицо. Школьница озадаченно уставилась на себя, как бы требуя объяснений.«Что смотришь? Ты так усердно пытаешься сделать только хуже, что голова трещит у нас обеих. Раз я застряла в твоей маленькой тупой бошке, то и все твои ощущения на меня переходят. Оказывается, это больно.»
— Тогда проваливай! — по логике, Хиёри должна шарахаться от каждого слова Изанами, но, раз это её голова, то и сделать богиня ничего не может — таково рассуждение школьницы. Изанами расхохоталась, слегка приблизившись к реальной владелице сего пространства.«Ты без меня уже бы сгнила под тремя слоями земли. Ни один тощий божок не нашёл бы тебя.»
Хиёри практически не верила словам собеседницы, но могла согласиться с тем, что после изволения из Йоми её тело капитально менялось с каждым днём, а мышление перешло с детского и наивного на рассудительное. Скидывая всё на переходный возраст, она никак не пыталась найти этому объяснение. Какой же большой ошибкой это оказалось.«Раз я тебе помогла несколько раз, то сейчас пришло время платить долги. Ики Хиёри, стань же моим истинным сосудом и одолей зло под моим началом.»
***
— Что ты собираешься делать? — их беседа не была длинна или красочна. Большее количество проведённого в одной комнате времени они просто молчали, пока Ято не двинулся, намереваясь уйти. Перед прощанием, Казуму никак не покидала заинтересованность, основанная на личных принципах. — Если тебе нужна помощь… — Руки каждому отрублю и зажарю на костре, только притроньтесь к Хиёри, — деликатности Ято не занимать. Русый было понадеялся, что за промежуток молчанки приятель поостыл, но, похоже, пожар лишь разгорелся сильнее, раскидывая свои оранжево-красные ветви по всему пространству, задевая посторонних. Каждое слово источало желчь, жажду крови и месива, что бросало в дрожь Казуму. Безвозвратно, Ято испарился в воздухе, не оставляя и намёка, куда его туша отправилась, за какие берега.***
— Ч-что?«Ну же, малышка. Я подарю тебе всё, чтобы защитить твоего любимого.»
Её слова продолжались и продолжались, превращаясь в сладкие и в то же время грязные разговоры. — Убирайся! Убирайся из моей головы! Изанами, какова же она шельма. Подобралась за спину Хиёри, плотоядно поглядывая на невиновную. Её сухие ручонки прошлись по шее школьницы, следом сама богиня дыханием одарила тонкую кожу собеседницы.«Лучше быть охотником, нежели жертвой, ты так не думаешь?»
Плата за недозволенное обычному смертному. Хиёри распахнула глаза, залитые крупными слезами. Такая натуральная реакция на предсмертные вздохи. Глубоко внутри она уже не существует, темнота давно поглотила её. Конец совсем близок. Сколько же она может держать оборону одна, в замкнутой комнате своей собственной головы? Безвольно поддаваясь чужим указаниям извне, совершенно выдуманным, она позволила Богине Смерти притронуться к себе. Она чувствовала — червяки прогрызаются внутрь по всему телу, но уже поздно. Пол под ногами провалился, и Хиёри мешком полетела вниз, в пучину, что так давно её соблазняла своим спокойствием. Я не хочу… умирать! Какова цена каждого действия? Прольют ли свет на скрытую в деревьях темень? Никто никогда не спрашивал подобное, не делал этого самостоятельно. Пустой оболочке, блуждающей в порочном мире, просто ждущей своего хозяина, никогда этого не понять.***
Ябоку стоял перед дверью квартиры своего Отца. Уверенный, неэкспансивный. Он знает, что Маг чувствует его присутствие, готовит нарисованных шавок накинуться на своего сына, забалтывает Юкине сладкими как мёд речами о вечном величии Орудия. В руке лишь маленький кусок металла в деревянной рукоятке. Парень прекрасно понимает, что проиграет. А после него придёт новый бог, что закончит все несбывшиеся мечты наивного Яточки, желающего место Бога Удачи. Может, новому герою драмы повезет больше, и он не встретит человека на своём пути, что собьёт все мысли в клубок. Хотя, кто знает — может, судьба-колдунья ни за что не закончит эту историю. Будет ещё одна Хиёри, ещё один Ято. Просто позабывшие воспоминания, реинкарнации двух существ разных Берегов. Романтично, не правда ли? — Зайди уже, — за дверью раздалось приглашение уставшим тоном. Ято медленно открыл двери и моментально отскочил, почувствовал наличие аякаси прямиком за деревянной огромной доской. Первый удар пришёлся самой агрессивной собаке — резкий порез на шее заставил невиданную тварь заскулить и упасть на пол. С остальными пришлось повозиться — вдвоём, они заняли позиции, неудобные для Ято. Пока тот отбивался от впереди стоявшего волка, второй, партизаном напал со спины. Пару укусов остались на плече и ребре — ничего, жить можно. Гибко уклонившись от нападения в воздухе, Ябоку вытащил ножичек из шеи погибшего пса, развернувшись на 180 градусов, с ужасающе кипящим взглядом встретил второго волка ударом меж собачьих рёбер. Моментальная победа приносила ему неописуемое удовольствие, от чего энергия так и хлестала в венах. Откинув последнюю, уставшую псину в сторону, он, наконец, вошёл в помещение.Юкине нет. Надо быть начеку.
Фуджисаки Кото, преспокойненько рассиживая на любимом диванчике, исподлобья осмотрел сына. — Хоть бы оделся подобающе Богу Бедствий. Выбрось уже этот чмошный костюм, — он фыркнул. Пропуская мимо ушей лишнюю болтовню, Ябоку монотонно проговорил: — Верни её. Она не твоя. — Я-ято, — Маг встал, пожав плечами, — так она и не твоя. Она никому не принадлежит. По факту. Но, как бы Ято не хотел вырвать глотку своему батьке, высказаться хотелось больше. Рассказать всё, а потом уж прикончить мразоту. Почувствовать его кровь на своих руках. Этими же ладонями вырвать из груди сердце и полюбоваться на последние биения. Кото никогда не понять чувства одинокого бога, когда тот осознаёт, что всё это время он был самым голодным существом на планете, пока не ощутил любовь и заботу. Привыкший ко вкусу счастья, бог встанет на любой путь, но защитит того, что подарил ему несметные, неосязаемые богатства. На спине всё ещё красуются прикосновения возлюбленной, отдавая биотоком по всем внутренностям. Он протянул руку с оружием в сторону Отца: — Сегодня, умрёшь ты, и с тобой уйду я. Юкине не сводил взгляд с отключившейся от кровопотери подруги. Весь в раздумьях, мальчика слегка передёрнуло от нахлынувших эмоций. Мы ведь точно что-то делаем не так. Хиёри не виновата в наших разборках, но она… опять страдает. Чуть приблизившись к лицу Ики, щёки покрыло румянцем. Даже сейчас, когда её тело изуродовано, а дыхание норовит остановиться, девушка выглядела лучше, чем когда-либо. Мальчишка цыкнул, слегка отвернув голову в сторону: — Задолбало. — Задолбало что? Брюнет не успел и моргнуть, как девичья рука силой титана вдавила его голову в пол. Хиёри, опираясь как раз об его беспечную бошку, привстала. Краем глаза заметив, что Юкине чуть ли не теряет сознание от внезапной атаки, она, на себя похожая, улыбнулась: — Юкки, ну чего ты? Так и не дождавшись и слова от друга, Хиёри рыкнула. Будто волейбольный мячик, Юкине полетел в стену. Отбив последние капли сознания, он отрубился. Иронично — все в этой комнате засыпают не по своей воле. Парни, услышавшие неестественные звуки чего-то на подобии драки, отвлеклись друг от друга. Ято нахмурил брови, что, повторяя за сыночком, сделал и владелец квартиры. Двери комнаты невыносимо медленно открылись. На пороге, наполовину оставаясь в темноте спального помещения, стояла Ики Хиёри. Голова понурилась, а чёлка предательски скрывала аметистовые глаза от других присутствующих. — Фуджи-и-с-а-ак-и-и, — простонала девушка, — Ко-о-о-то, — добавила она с отличительным удовольствием. Голова девушки резко поднялась; глаза, полные слёз, совсем не сочетались с бешеной улыбкой, будто два разных человека управляли одним телом. Плакса и задира.Она не могла сдаться… не могла же?
Ято всеми усилиями пытался не дёрнуться. Никто из них обоих не понимал, что происходит, поэтому вряд ли идея подойти к школьнице окажется хорошей. Ики перевела взгляд к окну. Единственное, что привлекало её. Игнорируя оппонентов, она нерасторопно приблизилась к раме. Лёгкой ладошкой приоткрыв окно, она вполоборота, продолжая плакать, обратилась к Ято тихим, невозмутимым голоском: — Я пообещала ей не трогать тебя, Бог Бедствий — Ятогами. Озадачив парней, Хиёри прыгнула в окно. И секунды не прошло, как брюнет высунулся всем корпусом на улицу, в поисках хоть одного следа любимой. Пусто, будто её здесь и не было. Лишь горожане, беззаботно разгуливая по улицам, наводили ещё больший шум в дневной, бурлящей атмосфере мегаполиса.