Sorry, can't save me now
Sorry, I don't know how
Sorry there's no way out
— listen before i go by billie eilish
Далёк был столь бурный вечер от его окончания — думала Кофуку. Однако, не всем же быть столь ярыми поклонниками застолья, поэтому все четверо разбрелись по койкам. Стоит уточнить — в «четверо» входили мутные состояния божеств, думающих, что они ушли вместе со своими половинками. Школьница осталась на кухне вместе с Орудием, помогая разгребать кучи брошенных куда попало банок из-под напитков да пустых упаковок еды. Атмосфера кричала о недостающем сне, поэтому оба старались ускорить весь процесс. Хиёри слабенько поклонилась и потопала наверх. Только открывая двери, она сразу покрылась мурашками: — Ято, закрой окно! Парень уселся на короткий подоконник, оперся об деревянную раму окна, мысленно улетая далеко-далеко в небо. Ики только недавно стала чувствовать себя гораздо комфортнее рядом с ним, но им редко удается просто побыть наедине — то работа, то Кофуку, то ещё что-либо. Шатенка подошла к Ято, опустив руки на прохладную оконную плиту. Хотелось поговорить, очень. — Дайкоку сказал, ты заболеешь, — она пробормотала, постепенно краснея всё насыщеннее да насыщеннее. В ответ ничего не поступило, кроме совсем уж незаметной насмешки — краешки губ Ято на секунду показались в поле зрения Хиёри. — Я не шучу! — Эй, Хиё, — пальцы пары соприкоснулись друг с другом, передавая крошечный ток друг дружке. — Я сейчас так счастлив. Наверное, никогда не смогу передать это словами. Крепко сжимая его ладонь в своей, девушка опустила лоб на руки, прикрывая глаза. Совсем не нужно объяснять. — Ты так приятно пахнешь, Ято. Наконец-то, тот повернул голову в сторону собеседницы. Чуть прищурив глаза, парень притянул к себе Хиёри, прижимая её как можно ближе. Окутав в объятьях, подбородком накрыв макушку девушки, он действительно облегчённо вздохнул. Совсем скоро стало полностью тихо — диада наслаждалась присутствием друг друга. Спрятанная от любого взгляда, Хиёри единожды хихикнула, старательно скрывая это от Ято — неловко, когда не знаешь, что делать. Не знаешь, как подавить ощущение, что кто-то внутри тебя замышляет неладное. Не знаешь, стоит ли это говорить близкой душе. Не знаешь, стоит ли обрывать собственную линию во благо остальных — такое эгоистично-романтичное чувство.***
«Души самоубийц уже разрушены злыми духами. Иными словами — они абсолютно бесполезны. Мне нет смысла им помогать». Возможно, теперь Ято осознавал, насколько был глуп, говоря такое в лицо Хиёри. Это ведь действительно не то, что следует говорить, когда решаешь помогать людям; обычному человеку, даже если этот человек уже перешёл Берег. Желание или нежелание жить не должно влиять на отношение ко всему вокруг. Нужно больше верить в себя. По крайней мере, таково теперь мнение божка. Иногда, когда тебе становится настолько плохо, что даже самый громкий крик, что ты в силах произвести, не избавит тебя от страданий, ты обращаешься к отвратительным мыслям. Голоса, пришедшие извне, подсказывают тебе — сделай это. Соверши преступление против себя, наплюй на остальных! Внутри услышишь мольбы о помощи от того самого ребенка, которому в своё время ты не нашел сил сказать «прощай», крепко хватая его за ручонку и отправляясь во взрослую жизнь вместе, прекрасно понимая, сколько же бед принесет это несозревшее создание. Поддающиеся подобным душевным детям становятся слабы, как и их нутро. Черви, что люди веками впускали в яблоки — их собственные спелые жизни, — будут пожирать даже косточки. Божества же, сами позволившие смертным посадить гнилые деревья на омытой священной водой земле, привели своё существование к точке высвобождения совершенно необузданной силы — Арамитами*. Если бы только те самые верующие в храмах знали, какую битву развязали лжедеревья, стали бы молиться за самих богов. А ведь помощь им действительно нужна. Темноволосый мальчишка среднего роста постепенно расплывался в глазах Ято. Перемешиваясь с грязью, бордовая кровь уплывала вниз, попутно подхватывала капельки подоспевшего моросящего дождя, тоненькими струйками скатывалась по небольшой горке. Божок стиснул челюсть, приходя в чувства, так сейчас необходимые. Он, не переставая держать Юкине за холодную руку, взглянул на Отца — рыжеволосый, практически готовый сдаться, скрывал ладонью пробитый бок. Его рука окрасилась в алый, а одежда напрочь потемнела от количества жидкости, что приносили и дождь, и рана. Уловив взор голубых глаз, Кото в последний раз оглядел бездыханное тельце, приподнял бровь и кратко дернул головой, указывая Ято на неподвижную Изанами. Она спустилась на землю, мягко прикоснувшись голыми ступнями о каменную поверхность булыжника, частично покрытого скользким мхом. После, лениво стряхнула кровь с руки, слизывая оставшиеся капельки с ногтей. Покончив с небольшим десертом, богиня устремила лисьи глазки на брюнета, что оставила «на потом», какие бы обещания не были даны владелице тела. Не по погоде сухие губы школьницы растянулись в самодовольной улыбке, заставляя краешки изогнуться в практически золотую спираль. Ято, ощущая себя героем драмы, наконец, поднялся на ноги, оставляя тело Сосуда в одиночестве. — Хм-м, Ятогами, — богиня растягивала каждый шаг, что приближал её к богу. Её дурманящая интонация могла бы отлично подойти под описание «гордая кошка». — Знаешь, ты не пло-о-ох. Да-а-а, глаза убийцы. Как бы я хотела с тобой дружить! Хоть сейчас внутри нервной системы парня и происходили настоящие дебаты — растерзать наглую дрянь или молить о пощаде, — сам он стоял камнем, молчал партизаном. Он прекрасно осознавал, это тело Хиёри — той, что нужно защищать до потери пульса. Чувствуя ледяное дыхание собеседницы на своём лице, богу становилось всё более не по себе — незаметно, он слегка отвернул голову, лишь бы не встречаться глазами. Конечно, стоило предположить, что ни единое движение не ускользнет от всевидящей богини, тому примером стала первая жертва её действий. Мальчонка, наверное, навсегда отпечатался в глазницах его бывшего, первого хозяина. Хотя, он так и остался его единственным Мастером. — Изанами! — тишину, к несчастью, прервал Кото. — Говоришь, слуг сжираешь, с Аматерасу увидеться хочешь? Сейчас совсем другое время, тухлая ты старуха. Из-за спины Мага высунулись пару синеватых морд. На тех были нацеплены знакомые маски «особых» аякаси. Извергая пену из пасти, те взревели, в присядку наступая на нацеленную жертву. Выглядело всё по обычаям Мага — устрашающе, навеивающее погибелью, однако, Изанами и на шаг от Ято не отошла. Она задорно хихикнула: — Милый, несчастный…***
Юкине?.. Повторяя уходящее в закат имя мальчика, Хиёри в момент оказалась на полу, вжимаясь в собственное тело. Она прочувствовала всё удовольствие, силу, что Изанами истощала в роковой момент. На своих же руках, что только что оказались убийцами, ученица ощутила невидимую ни для кого больше кровь; ладошки то и дело бросало в холодный пот, хоть умывайся им. Поверить было невозможно, что она дала этому случиться. Она ведь должна была его спасти, да? Наверное, если посмотреть с другой точки зрения, уйти из этого жестого мира тоже является спасением. На этом их путь разошелся? Он ведь даже не успел начаться. Те жалкие два года по сравнению с тем, что чудилось ученице в её будущем, далеки от самого мелкого начала. Хиёри сложилась пополам, прикасаясь к полу лбом. Найти бы покой. Осколок, размером сантиметров в 7, расположился подле ног заточенной, стоило ей пасть на колени. Кусок стекла поблескивал, помогая взгляду Хиёри сойти с мёртвой точки. «Ты ведь тоже умрешь, если я умру», пульс готов был отправить шатенку в настоящий загробный мир. Скрежетом прошедшее по запястьям чувство вины от погибели близкого друга, далеко не лучшее состояние желудка, готовое выпрыгнуть наружу через глотку, добавить к этому пристрастие как Хиёри, так и Ято встревать в самую пучину неприятностей — примерная жизнь на данный момент. Может, Хиёри больше и не имела право на хотя бы одно ничтожное желание, но прямо сейчас так не хватает услышать любой чужой голос, помимо её начинающейся шизофрении.***
— …Фуджисаки Ко-о-ото. Словно подменённые, животные заскулили, вновь зарычали, и так по кругу. Не сказать, что они роботы, но и настоящими зверьми их не назвать — они лишь созданные по чужому велению существа. Маг обернулся на своих подопечных, не понимая, что с ними происходит. Между Изанами и волками оставалось всего ничего, но стая не могла тронуться с места. Псы мотали головами, сопротивлялись чему-то невидимому, сквозь силу отворачивали морды от девушки. — Мои родные, идите же ко мне! — раскрыв руки для объятий, богиня опустилась на колени, радостно приветствуя незваных сине-белых существ. Те, в свою очередь, сдались: тявкая, виляя хвостами быстрее пропеллера, бросились на шатенку, облизывая ту от рук до щёк. Естественно, оставляя за собой обречённого хозяина. Ято отвлёкся на минутку и, довольствуясь маленькой победой, рассмотрел Мага: обрывисто дыша, парень подрагивал, хотя, это было похоже на нервный тик. В таких обстоятельствах ни один не останется в здравии. Может голубоглазому и было приятно от неожиданного предательства питомцев, но лучше от этого не становилось — теперь, у них нет даже малейшей помощи. Как ни в чем ни бывало, Лжехиёри хохотала и плескалась в объятьях пушистиков, будто бы ей дела не было до всего происходящего. — Стоило ожидать такого, — Ято прошептал, — она ведь прародительница этих тварей. Конечно же, они не отвернутся от мамочки. Умные псы навострили уши. Парочка из них, что находилась ближе к ногам Ято, оскалились, пригнувшись. Четверолапым, вероятно, не понравилось такое высказывание. — Ну что-о-о ты, Яточка, — Изанами почесала за ушком взбешенного волка. — Будь добрее к моим детям. — Детям, ха? Думаю, у тебя проблемы посерьёзнее сейчас, — средь бела дня, над головами стоящих на поляне собралась густая туча, что была схожа с кучей пыли в углу чердака. Лишь приглядевшись, шатенка заметила маленький силуэт. Её глаза засияли, даже слегка намокли от столь долгожданного появления. Она протянула руки к небу и горячо выдохнула: — Прибыла! Аматерасу!***
— Аматерасу? — Хиёри подскочила, прильнула к зрачку. Благо Изанами не оказалась такой любительницей смотреть каждые две секунды в разные стороны, поэтому и сама школьница смогла разглядеть небесную картинку — и правда, там скапливались как тучи, так и всё большее количество солдат Небесного Войска. — Что же ты хочешь от нас? Казалось бы — ответ очевиден. Богиня Смерти и Жизни пришла по души высших существ, однако не видно ни единой катастрофы, бури или скважины, что могли бы с легкостью вытянуть из убежища в виде Такамагахары всех подряд. Она просто… стояла? В самом низу, в углу радиуса обзора слышно, как порыкивают аякаси, но это всё, что доносилось до дверей.***
Девочка неподвижно находилась в воздухе, лишь её вьющиеся волосы оживляли куклу Небес. Прекрасно заметив поведение богини, Аматерасу взмахнула рукой, соединяя пальчики вместе. Секунду спустя, градом, на землю полетели столпы стрел. Шатенка расширила глаза, соединяя брови к переносице — предательство. Опять. Волки, сгруппировавшись, в прыжках хватали прилетающие мини-копья рядом с богиней, разгрызали их как щепки и выплевывали. Ято и Фуджисаки же осталось только отбежать в зелёную зону, куда небесные солдаты не целились. Предполагалось, что их не заметят, а то и вовсе — не расценят как опасность. Вокруг Изанами образовался нечёткий круг из сломанных стрел, что визуально отделяло её от всего остального — мишень создана. Её руки бессильно опустились, побалтываясь как мокрые канаты, но скрежет зубов не остался неслышен. Челюсть школьницы грозилась хрустнуть сию же минуту от безумия, что металось внутри черствой, пропахнувшей сыростью душеньке. Только Ято хотел было подойти, схватить ту за руку, как его шарфик начало мотать из стороны в сторону, подав сигнал носителю, что ему точно не следует приближаться. Изанами, набирая тон, создала вокруг себя сильный поток воздуха, поднимающий её в воздух. Хрупкие пальцы ладоней скривились, ногти несоизмеримо выросли, почернели, как у самого настоящего зомби. Началось превращение, что Ято в недавнем прошлом уже лицезрел. — Т-Т-В-А-А-А-Р-И-И! — раздалось от Лжехиёри. Слюни, что, казалось бы, текут лишь у конкретной группы людей, сочились до самой шеи. Ладонь со всей яростью прошлась по обеим ключицам — повеяло кровью. Стоило руке резко отстраниться, на месте удара оставались лишь открытые четыре пореза, вперемешку с мясом да виднеющимися косточками. — Н-Н-Е-Е-Н-А-А-В-И-И-И-Ж-У!Превращение довести до конца не в своём теле будет куда сложнее. Хиёри должна побороть её, пока не поздно.
Ято, сгибаясь под напором шторма, медленно подбирался вперёд, ближе к Изанами. Предплечья практически невозможно было сдержать на уровне лица — их вечно норовился сбить ветер. Что есть мочи, он выдавил из себя, молясь, что его хриплый голос вообще можно было услышать сквозь всю бурю: — Хиёри, не сдавайся! Слышишь меня?! Ты всё ещё можешь остановить это! Хиё!***
Прости меня. Ято. Девушка развалилась на полу, покашливая мокротой — предел совсем близок, что предсказывали глубокие порезы.***
Как бы парень не старался, его отбросило назад. По совершенно неудачному сценарию, голова встретила мокрый камень, зарытый под небольшим количеством рыхлой земли. Вместо вездесущего звука нарастающего шторма, в ушах звенело похлеще утреннего будильника, а внезапная близорукость напрочь сбила его внимательность. Щурься или нет — перед глазами лишь расплывчатая фигура, всё выше поднимающаяся ввысь. Он помотал головой из стороны в сторону, даже не заметив, как рядом оказался его Отец. Тот схватил под локти затуманенного парня, оттащил чуть поодаль от всего происходящего. — Что ты творишь?! — Ято вскочил, — нам нужно что-то сделать! Фуджисаки, обернув голову, пробормотал сквозь сбитое дыхание: — Они начинают казнь. Ты тут бесполезен. — Хиёри не может просто вырваться из тела, она больше не полупризрак! Изанами нужно связать и заставить отпустить её! — Какой же ты ребёнок. Здесь только один выход. Ну точнее, два. Первый ты уже видишь — Аматерасу с её приспешниками. Если её план по захвату Изанами сработает, мы останемся впорядке. — А какой второй?.. — на лице божка постепенно появлялось прозрение. — Хиёри должна убить себя. Нет сосуда — нет владельца.«Гибнут люди! Разве ты не чувствуешь, что должен что-нибудь сделать, Ято?»
Ято дернул за плечо Кото, заставляя того повалиться позади. Подобие криков, оставшихся за спиной, не волновали брюнета. Он резво вырвался из кустов, набирая в лёгкие чуточку больше воздуха, чем он физически мог, приоткрыл рот. Буквально вываливаясь из уст, весь уверенно собранный кислород мимолётом исчез. Парнишка не мог свести глаз с неба. Стоявшие поблизости от Аматерасу, боги возвышались над всей местностью. Помимо ожидаемых личностей, Ято разглядел больно знакомые, яркие локоны. — Как ты могла… Без капли рутинного смеха, Кофуку держала в руке веер. Предчувствие бури не оказалось ложным — прибыла сама Богиня Разрушений. Голубые глаза иссохли, выработать болезненно желаемые слезы не получалось, от чего всё состояние тела Ято ухудшалось. Он схватился за мастерку, сжимая кулак из последних сил. Сердце не болело — больше некому было терзать непризнанного божка, но отчего-то колоть не переставало. — КАК ТЫ МОГЛА! — повторилось. Эхо прошлось по самому войску, задевая уши даже не начавших атаку солдат. Розоволосая ни на секунду не отвлеклась на явно ей адресованное сообщение. Сильнее сжимая в ручонке Кокки, она морально сдавливала грудную клетку, что напролом хотела выдать самый настоящий, растерянный рёв. «Кофуку!», послышалось от Дайкоку, запертого в склепе веера. Он, уже предупреждавший Ято о нехорошем, сам оказался не до конца осведомлён, насколько же остро это скажется на Мастере, выбравшем путь повиновения Небесам и уставу. Мужчина повторно окликнул девушку, раньше неё заметив внезапно нападение Изанами. Как козырь в кармане Аматерасу, Кофуку должна была наступить первая. В последний момент замахнувшись, она выдала громаднейшую бурю. Изанами, простонав от удара, чуть ли не рухнула на землю. — Тупое, смертное тело-о-о! — попытка нападения повторилась в эту же минуту. Поскольку Кофуку не могла атаковать множество раз подряд, она лишь повторно направила безудержный поток в оппонентку и получила громкий указ дать дорогу остальным. Её миссия, на которую она долго решалась, окончена. Небеса знали — Изанами не страшны аякаси, будь они в масках или без. Дети не станут нападать на мать. Выступая следующими «защитниками», появились Бишамон с Такемиказучи личной персоной. Тогда, оставшись наедине с собой после Коллоквиума, блондинка нашла ироничным, что в прошлый раз их встреча с Богом Грома состоялась по разные стороны баррикад, сейчас же — объединив силы. — Оуки, приди! — Такемиказучи вздернул руку, чему последовала Вайшравана, уже находясь в одеянии Айхи: — Чёки, Сайки, Джинки — придите! Шелест алых цветков груши шуршали со всех сторон в храме. Проходя вдоль оживших деревьев, Тендзин нервно пошатывал в руке трубку. Его глаза то и дело метало вверх, разглядывая бурную погоду. Не найти себе места, хоть и сам решился остаться под куполом, подальше от тревог. — Неспокойно сегодня будет. Лишь бы решилось поскорее, да… да без лишних потерь, — он прикрыл глаза. Вихрь небольшого ветерка игриво подкрался к его макушке — головной убор чуть не сбежал вместе с переменчивым потоком. Придерживая свободной рукой колпак, Бог Знаний в последний раз запрокинул голову. «Мы получаем то, что сами же пожали.» — Мастер, вам лучше вернуться внутрь, — незаменимо спокойно, Цую сложила руки перед собой, — надвигается шторм. — Спасибо, Цую, — он подался ко входу, — прошу, закрой врата. Девочкам вели не выходить из комнат. — Как скажете.***
Хиёри получила первый удар. Может, сама Изанами и не чувствует всей человеческой боли, однако её сосуд остается таким же хрупким, какой девушка была до потери контроля над телом. Она закряхтела, сгорбившись и приложив руку к грудной клетке — аякаси попали прямо в солнечное сплетение. Еле удержавшись за перила, Хиёри смогла-таки остаться на ногах, но дышать становилось всё труднее. Немая рыба, просящая пощады. Школьница пала на колени в надежде, что так станет легче. Добавляя ко всему ассортименту сегодняшних мучений, коленку пронзила режущая боль, смешиваясь с щекочущей струйкой вдоль ноги. Хиёри безмолвно отдёрнула ногу и приложила ладонь на царапину — заживать будет долго. Под ногой оказалось надоедливое режущее приспособление. Ики потянулась к нему — выход есть выход, даже если и такой. Правда, дотянуться не получилось — ладонь остановилась в пару сантиметрах. До её дрожащих пальцев дотронулись совсем незнакомые, молодые пальчики. — Рано. Ещё рано.