***
— ... я всё же надеюсь, что однажды вы простите меня за мои ошибки. Прощайте. Запись шла ещё несколько минут, но не показывала ничего особо интересного. Кроме, разумеется, растерянных людей, которые стали свидетелями этой речи. Но хоть генерал Ма Сакай и был политиком, он не намеревался использовать слёзы своего народа ради лёгкой победы над политическими врагами. И всё же наблюдать за этим было крайне познавательно. Он нажал ‘стоп’ как раз тогда, когда командир Джеймс Рейнор побежал вслед за императором. Сакай успел расслышать ‘Эй, Младший!’, и на его лице появилась улыбка. — Очень интересно. Определённо, весьма интересно, — проговорил он, откидываясь на спинку стула. Сидя за столом в своём кабинете, он размышлял об увиденном. — А вы что думаете? — спросил он наконец. Лелия Кёртланд нахмурилась. Она стояла рядом с монитором, сложив руки за спиной. — Просто сердце кровью обливается, — ответила она с ядом в голосе. Макай знал, что Лелия Кёртланд ненавидит Доминион всем сердцем. Впрочем, её причины были довольно банальны: она ненавидела Доминион, потому что так к нему относились большинство людей. Личных причин для ненависти у неё не было, кроме того факта, что она росла в приюте. Но многие дети росли без родителей, и война или ужасный Доминион тут были не при чём. Жизнь в Синдикате была довольно трудной, и смертность от родов была заметно выше, чем в Доминионе или Протекторате. И каждый год сотни шахтёров теряли свои жизнь глубоко под землёй. Трагично, но такова уж была жизнь на Мории и других мирах Синдиката. — Вам не стоит позволять ненависти затмевать твои суждения, дорогая моя, — заметил генерал. Кёртланд в ответ лишь фыркнула: — Он притворялся. Его отец тоже был отличным актёром. Выжал немного слёз из глаз, тоже мне достижение. Людей Синдиката так просто не впечатлить. ‘Ты имеешь в виду ‘меня так просто не впечатлить’, верно?’ — подумал Сакай. — А может, и нет. Я не думаю, что он притворялся, — сказал генерал. — Подумайте сами, что бы он получил от подобных действий? — Состроил нам жалобные глазки, чтобы мы решили, что он безобиден? — предположила Кёртланд. — И сработало бы это с нашими людьми? — Нет, конечно! — возмутилась она. На лице генерала появилась слабая улыбка. — Нет, конечно, — повторил он её слова. — Тогда зачем он это сделал? — Потому что он дурак? — Дорогая моя Лелия, что я вам говорил о дураках на поле боя и в Сенате? — Они там долго не протягивают. — Вот именно. А император стоит у руля уже больше года. Дурак бы так не смог. Нет, это было не проявление глупости. Напротив, это было крайне умно. И переложило груз обратно мне на плечи. Кёртланд растерянно моргнула: — Почему это? У нас есть все записи этой речи. А это значит, что он у нас в долгу. — ХА-ХА-ХА-ХА! — неожиданно захохотал Сакай. — Не вижу здесь ничего смешного, генерал, — прорычала Кёртланд. Генерал встряхнул головой и вытер навернувшуюся слезинку: — Ох, простите, дорогая. Ничего личного тут нет. Я просто подумал, как же забавно вы смотрите на вещи. Может, мне ещё и сказать ему ‘Я сделаю вам предложение, от которого вы не сможете отказаться’? —генерал снова хохотнул. — Это не чёрный рынок, дорогая моя. И мы говорим не о каком-то криминальном бароне, которого могли бы использовать для своих планов. Он снова посмотрел на экран: — Император представляет целую нацию. Миллионы, нет, миллиарды людей. Если я передам записи этой речи в Доминион, люди наверняка взбесятся. А что потом? Правление Валериана быстро закончится, и наступит хаос. Старых Семей больше нет, получится вакуум власти. И что дальше? Военная диктатура? Или Доминион развалится на части, управляемые ‘военными баронами’? Подумайте об этом, Лелия: бесконечный конфликт. Происходящий прямо у нас на пороге. Их проблемы будут нашими проблемами. — И что вы хотите сказать? Что этот человек подходит для своей работы? — Я не знаю, подходит ли он. Но он выглядит разумным человеком, что уже больше, чем можно было сказать о его отце. И потом, он ведь мог в любой момент покинуть Морию. Но он позволил мне это сделать. И теперь у меня есть то, что может ему навредить. Слова генерала заставили Лелию задуматься. — Гарантированное взаимоуничтожение? — спросила она. На лице генерала появилась улыбка: — Неплохо, дорогая моя. У него есть молот — его бесчисленные армии и мощный флот. А у меня есть отравленный кинжал. — Вы говорите, что он сам дал вам в руки инструмент, способный окончить его правление? Вот так просто? Я в это не верю, — проворчала Кёртланд. — Пожалуйста, как вам угодно. Но вам не стоит недооценивать этого человека. Он куда опасней своего отца. Ибо является тем, кем Арктур Менгск никогда не был. — И кем же? — спросила Кёртланд. Генерал посмотрел на неё с широкой усмешкой: — Идеалистом. И это делает его крайне опасным. Это заставило Кёртланд растеряться ещё сильнее: — Простите, сэр, но я не улавливаю вашу мысль. Генерал вздохнул, и женщина заметила на его лице разочарование: — Ничего страшного. Просто помните мои слова, когда будете иметь с ним дело. — Иметь с ним дело? — переспросила она. — Зачем бы мне это снова делать? Генерал потянул руки, зевнул и поскрёб подбородок: — Потому что вы станете новым послом Келморийского Синдиката в Августграде. — Чего?! — вскрикнула Кёртланд. Однако генерал просто встал и взял лежащий у него на столе лист бумаги: — Того. Вот уведомление о вашем назначении, уже подписанное Министерством иностранных дел. Поздравляю, посол! Уверен, вы не посрамите нашу честь! — сказал он с широкой улыбкой. — Что? Как? Нет! — запротестовала Кёртланд. — Ну какой из меня посол? — Такой же, какой из меня правитель. Иногда нам нужно доверять инстинктам. И мои подсказывают, что вы для этой работы подходите. Он развернулся и задумчиво посмотрел в окно: — Я позаботился, чтобы капитана ‘Сердца повстанца’ уведомили о вашем прибытии. Так что вы сможете отправиться на Корхал вместе с Его Императорским Величеством. Уверен, вам понравится этот полёт, дорогая моя. — Убейте меня кто-нибудь, — только и смогла пробормотать она.***
На всём пути обратно на ‘Сердце повстанца’ Валериан не проронил ни слова. Горечь поражения была слишком сильна, и ему отчаянно хотелось напиться, лишь бы избавиться от неё. Он не хотел ни с кем говорить, пожимать чьих-либо рук, он хотел лишь вернуться обратно на ‘Сердце повстанца’, отправиться домой и похоронить себя под несколькими слоями бетона. Он же император, так? А императоры обычно покоятся в больших склепах, или даже в мавзолеях. Может быть, люди Августграда как раз построят такой к его возвращению, так что он сможет сойти с корабля и сразу прыгнуть в могилу. И всё, нет больше проблем. Он даже представлял себе подходящую надпись на надгробном камне: Здесь покоится Валериан Менгск. Сын. Наследник. Прирождённый лузер. Скатертью дорожка! Никто не подходил к нему на пути на крейсер, и он был этому благодарен. ‘Призраки’ были, вероятно, слишком профессиональны, чтобы предлагать свою помощь. Ну или им просто не было до этого дела. А Джим просто сидел, смотря в иллюминатор шаттла. Он снял пиджак, положив его на колени, и, кажется, что-то под ним прятал. Но сейчас у Валериана не было сил об этом думать. И потом, он сомневался, что это была какая-нибудь бомба или пистолет. Джеймс Рейнор был одним из немногих людей, которые, Валериан знал точно, не стали бы его убивать. И если Джим вдруг изменит своё мнение, он даст Валериану это понять. Император знал это, потому что примерно так прошла их первая встреча: ‘Посмотри на меня, Арктур,’ — сказал тогда командир. — ‘Посмотри в глаза своей смерти’. Странно. Валериан помнил эти слова, словно это произошло вчера. Но в то же время эти события казались такими давними. Посмотрев на свои ладони, он задумался, что люди на Корхала подумают о его выходке. Определённо, ничего хорошего. На этот раз шаттл не стал приземляться на защитной платформе, а полетел прямо к ‘Сердцу повстанца’. Вид серой громадины доминионского флагмана поднял дух Валериана, но лишь чуть-чуть. Шаттл приземлился, они вылезли наружу, и ‘призраки’ наконец были освобождены от обязанностей. Они этого не показали, но у Валериана создалось впечатление, что они были рады больше за ним не приглядывать. Едва Валериан собирался выйти из ангара, Джим утащил его в сторону. — Йо, Младший, прекращай это! — сказал Джим. — Что прекращать? О чём вы вообще говори-и-и-и!.. — только и успел сказать Валериан, прежде чем Джим затащил его в шлюз, подальше от взглядов прочих. Джим нажал дверную кнопку позади себя, и тяжёлые металлические створки закрылись. На мгновение Валериан испугался, что он решил выбросить их обоих прямо в космос. — В чём твоя проблема, Младший? — спросил бывший шериф. Он по-прежнему прятал что-то под пиджаком. Нет, Валериан наверняка просто устал, и у него разыгралось воображение. — В чём моя проблема? А ваша проблема в чём? Зачем вы затащили нас в шлюз? — Потому что должен был спросить, какого хрена с тобой не так! — резко ответил Джим. — С тех пор как мы сели в шаттл, ты ведёшь себя так, будто наступил конец света. Валериан открыл рот, готовый что-нибудь ответить, но затем просто отвернулся: — Забудьте, командир. Я не в настроении... — и это было правдой. — О, это я вижу. Только вот дело не только твоих скачках настроения, Валериан, — сказал Джим. — Ты правда думаешь, что я позволю тебе расхаживать вот так, надувшись, словно маленький мальчик, который несвоевременно получил подарок на день рождения? — Дело вовсе не в... — прорычал Валериан, — ...слушайте, это был долгий день, и я не в настроении для всего этого. Давайте просто оставим эту тему. Но если в чём Джим и был хорош, так это в непреклонности: — Ну уж нет, я не дам тебе так соскочить с темы, Младший! В смысле, какого хрена?! Ты только что одержал крупную победу, а ведёшь себя так, будто мы продули финал слёрджбола! — Какой ещё слёрджбол? — устало спросил Валериан. — Национальный спорт на Шайло. Моя родная планета, если ты забыл. Тебе нужна палка, мяч и урна, заполненная коровьим дерьмом. Но не суть. Дело в том, — продолжил Джим, — что хоть ты наверняка и дико устал от перелётов, тебе не стоит так вести себя перед своими подчинёнными. Чёрт, да я наверняка последний, кому стоит тебе об этом говорить, но всё же дам тебе совет от того, что был в ответе за множество людей довольно долгое время. Все они смотрят на тебя, и заметят, если лидер не до конца уверен в своих поступках. Вести своим примером — значит постоянно показывать им, что не собираешься сдаваться, даже если тебе приходится прибегать к притворству. Джим вздохнул: — Знаю, я наверняка не лучший пример, но у меня был Мэтт, который помогал мне вытащить голову из задницы большее число раз, чем я могу представить. И именно это тебе и нужно. Может, поэтому он и послал меня с тобой — чтобы я мог в критический момент помочь тебе вытащить голову оттуда же. Так что взбодрись, Младший. Ты должен праздновать свои победы, а не погружаться в пучины самобичевания. Единственная пучина, в которую тебе можно нырнуть — алкогольная, на празднике по случаю победы. Валериан посмотрел в глаза командира. Их выражение было усталым, измотанным. Глаза человека, который видел всё и вся... и сломался внутри. — Победы? Командир, вы пьяны? Это была полная катастрофа! — воскликнул он. — Разве? — усмехнулся Джим. — Что? Ну разумеется! Джим опёрся на холодную металлическую стену: — Расскажи-ка мне, Младший, о цели всего этого путешествия. Завоевать их умы и сердца, взять замок штурмом, сделать их своими лучшими приятелями? — спросил он с издёвкой. — Нет, конечно! — возмутился Валериан. — Я же не идиот! И прекрасно понимал, что мы отправляемся сюда не для того, чтобы заводить друзей, но... но... — Но что? — ДА ЧЁРТ ПОДЕРИ! — рявкнул Валериан, врезав кулаком по стальной двери. Такое количество досады и стыда было просто чрезмерным для одного дня, даже для него. Он бил дверь снова и снова. Но сталь, разумеется, осталась равнодушной к его выплеску эмоций, и в итоге у него лишь дико заболела ладонь. — Младший, посмотри на меня. Валериан сделал глубокий вдох и посмотрел в глаза Джиму. — Сынок, ты же понимаешь, что у тебя не было шанса по-настоящему завоевать их сердца? Чёрт, я прислушивался к их разговорам до того, как ты начал свою речь. И многие просто хотели ворваться на сцену и побить тебя. Вряд ли генерал позволил бы этому случиться, но все же... до сегодняшнего дня ты был для них не меньшим чудовищем, тем твой старик. Валериан ощутил, как где-то внутри шевельнулись чувства вины и стыда. — Но когда ты закончил, никто и слова вымолвить не мог. Я знаю, ты был бы рад аплодисментам или чему-то подобному. И поверь мне, я и сам обалдел. Но даже с самыми твёрдыми аргументами в мире ты не всегда можешь заставить людей принять твою точку зрения. Джим положил свободную руку на плечо императору: — Знаешь, я много раз хотел бросить эту затею с борьбой. Особенно когда Мэтт, я и прочие спасали какого-нибудь тупого мудака, а он в ответ лишь возвращался к Доминиону. Можно подумать: а зачем вообще их спасать, верно? — Потому что это правильный поступок? — предположил Валериан. Джим кивнул: — Именно. Правильный поступок. А поступать правильно обычно весьма непросто. Просто прими это как очередной урок из великой книги жизни: люди бывают редкостными мудаками. — Джеймс Рейнор, 2507 год, где-то на Мории. Я уж позабочусь точно процитировать вас в своей автобиографии. Джим коротко хохотнул: — Ха, и кто это будет читать? Готов поспорить, моя автобиография будет куда интересней! Валериан хотел сказать ещё что-то, когда неожиданно раздался звуковой сигнал двери во внешний шлюз. Оба мужчины обменялись испуганными взглядами, решив на секунду, что кто-то решил их убить. Когда дверь раскрылась, они вцепились в друг в друга и завопили, словно маленькие девочки. Однако с другой стороны оказался не космос, а корабль и выходящая из него весьма недовольная Лелия Кёртланд. — А-А-А-А-А-а-а-а-а-а-Кёртланд? — удивлённо спросил Джим. Женщина посмотрела на него, затем на Валериана, и снова на Джима. Наконец она покачала головой. — Просто уйдите с дороги! — буркнула она, отодвигая их в сторону. Валериан растерянно моргнул. — Что... что вы здесь делаете, миссис Кёртланд? — спросил он. — Для вас — посол Кёртланд, мистер Менгск! — сердито выкрикнула она, прежде чем выйти из шлюза. — Пос... ЧТО?! — воскликнул Валериан, ошарашенно взглянув на Джима. Однако бывший шериф лишь пожал плечами: — Иди лучше за ней. Вдруг она решит корабль взорвать. Глаза Валериана наполнились ужасом, и он быстрым шагом направился за женщиной: — Миссис Кёртланд, погодите секунду! Когда оба они скрылись из виду, на лице Джима появилась усталая улыбка. В конце концов, все прошло лучше, чем можно было ожидать. И они проделали хорошую работу. Мэтт будет ими доволен. Хмм, наверное, придётся снова сделать его недовольным. Его пальцы уже начинали болеть. Прятать три бутылки виски под пиджаком было довольно трудно. Прости, Мэтт. Знаю, я обещал тебе не пить. Но это все ещё моя жизнь, и я буду делать то, что хочу. Негромко насвистывая, он тоже вышел из шлюза и направился в каюту. Целых три бутылки! Этот вечер будет весьма приятным...***
Где-то на краю реальности... В месте бесконечного безумия и отчаяния... — Мы ведём прямую трансляцию из студии UNN на Корхале! Приветствую вас, дорогие зрители Доминиона и прочих государств! С вами передача ‘Локвелл Инсайд’, и ее ведущая — Кейт Локвелл! Люди в студии зааплодировали, когда Кейт повернулась лицом к камере перед толпой. Будучи профессионалкой, она дождалась, пока человек рядом с камерой не дал ей знак начинать. — Здравствуйте, дорогие зрители. Меня зовут Кейт Локвелл, и я приветствую вас на очередном выпуске ‘Локвелл Инсайд’. Как и каждую неделю, мы будем обсуждать важные текущие события в политике, экономики и политике. Её улыбка и вступительные слова были столь отточены, что она продолжила без малейшей запинки, переведя взгляд на четырёх мужчин и одну женщину, сидевших неподалёку от неё в удобных креслах: — Позвольте мне представить сегодняшних гостей. Для начала, доктор Кингсли Лютер Мартин-старший, борец за права человека и автор книги ‘Хватит мечтать, начни что-то делать!’. После тринадцати лет заключения в Новом Фолсоме, доктор Мартин вновь обрёл свободу несколько лет назад, когда тюрьма была захвачена бойцом за свободу Джимом Рейнором. После полной реабилитации Его Императорским Величеством Валерианом Менгском, он теперь работает преподавателем истории и этики в университете Августграда. Темнокожий мужчина ограничился коротким кивком в сторону Кейт. Однако та была в достаточной степени профессионалом, чтобы об этом не беспокоиться, и перешла к следующему гостю: — Мой коллега из Xof News Райли О’Билл с Тирандора VII, прежде с Тарсониса, ведущий собственного шоу ‘Фактор О’Билла’! Некоторые люди разразились приветственными возгласами. Без сомнения, это были члены фан-клуба О’Билла. Его шоу не было особо популярным на Корхале, но здесь было достаточно людей, чтобы создать впечатление, что у него немало фанатов. Любители телевидения подобны котам: всегда стараются выглядеть значительнее, чем на самом деле. — Спасибо, Кейт. Всегда приятно быть приглашённым на ваше шоу, — кивнул Райли с вежливой, профессиональной улыбкой. Однако, когда их глаза встретились, теплоты во взглядах не было. Для многих не было секретом, что они не слишком-то хорошо друг к другу относились. Однако по сравнению с тем, что Райли испытывал ко следующему гостю... — Ещё один гость с Тирандора VII — Милл Бэкер! Неожиданно аудитория взорвалась радостными возгласами. Мужчина встал и поклонился. Кейт улыбнулась, но ничего не сказала. О’Билл, однако же, выглядел не слишком обрадованным. — Приятно здесь оказаться, Кейт. Рад, что успел добраться — движение было ужасным! — сказал он. Многие люди засмеялись, хотя ничего особо смешного во фразе не было. — Следующий гость — пресс-атташе императорского дворца, миссис Мириам Хараман! Она посмотрела на гостью, которая имела откровенно скучающее выражение лица. Как истинная бюрократка, она даже не знала, как произносится слово ‘веселье’. — Спасибо за приглашение, миссис Локвелл, — коротко ответила женщина. Единственным примечательным в ее внешности было то, что она носила повязку на один глаз. На Корхале не так уж редко можно было встретить людей с заметными шрамами. У многих людей недоставало руки или ноги. К тому же повязка не портила привлекательных чёрт лица женщины, лишь заставляла выглядеть более строго. — И конечно, наш последний гость, и должна сказать, я очень счастлива, что он нашёл время к нам заглянуть! Ведь он одна из причин сегодняшних обсуждений! Поприветствуем же главнокомандующего вооружённых сил Доминиона, адмирала Мэтью Хорнера! Аудитория разразилась как аплодисментами, так и освистыванием. Мэтт посмотрел в камеру, естественно, не ту, а потом перевёл взгляд на Кейт: — Спасибо, миссис Локвелл. Весьма рад... оказаться здесь сегодня... — выдавил он. Всё в языке его тела показывало, насколько неуютно он себя ощущает. Стоявший рядом с аварийным выходом капитан Брент покачал головой и мысленно застонал. Всё это могло привести лишь к катастрофе, и все в студии это знали. Когда возгласы утихли, Кейт посмотрела на Мэтта: — Адмирал Хорнер, давайте перейдём сразу к делу. Ранее на этой неделе вы сделали заявление, что не только значительно сокращаете бюджет армии, но и распускаете печально известный корпус ‘призраков’ Доминиона. И это вызвало немалые волнения среди различных групп населения как в Доминионе, так и за его пределами. Один небольшой вопрос перед тем, как мы полноценно начнём: знали ли вы, какой резонанс вызовет ваше решение? — спросила Кейт, не дав Мэтту ни секунды, чтобы собраться с мыслями. — Ну, видите ли, миссис Локвелл... — начал он. — Кейт! — неожиданно заговорил Райли, не дав Мэтту закончить предложение. — Кейт, Кейт, Кейт, Кейт, Кейт... — он повторял её имя, словно ему за это платили. — Я думаю, это неправильный вопрос. Что мы на самом деле должны спросить у самих себя: приведут ли эти действия к ещё большей нестабильности внутри Доминиона? И как насчёт наших славных, профессиональных войск? Смогут ли они выполнять свою работу как прежде, зная, что вышестоящие готовы избавиться от них когда пожелают? Мэтт нахмурился. Он знал, что О’Билл принадлежал к определённому роду консерваторов, которые не слишком любили его или Валериана. Слишком мягкие, слишком слабые, слишком вероломные — примерно так они видели его и молодого императора. — Это и вправду хороший вопрос, Райли. И вы говорили об этом на своём шоу пару дней назад. Почему бы нам не показать этот момент нашим зрителям? — Кейт кивнула в сторону камеры. Операторы немедленно запустили повтор шоу Райли. Большой экран за Мэттом ожил, показывая того же Райли О’Билла, ведущего собственное шоу. — И главная сегодняшняя тема, конечно же, заявление адмирала Хорнера о том, что он не только урезает бюджет армии, и тем технически разрушает наши вооружённые силы, но и распускает элитный корпус ‘призраков’ — говорил О’Билл из прошлого, неприязненно покачивая головой. Его аудитория бурлила, яростным освистыванием показывая, что они думают о заявлении Мэтта. — Я говорил это прежде, но повторю: за все годы правления Конфедерации и Доминиона мы не видели столь некомпетентного руководства. Теперь освистывание перешло в крики одобрения. — Вы же знаете, дорогие зрители, я не люблю сходу тыкать пальцем в кого-либо. Но с тех пор, как так называемый наследник Валериан Менгск занял трон, произошло немало странного и плохого. Просто подумайте об этом: с конца так называемой ‘Великой войны’ против зловещего существа по имени ‘Амун’, уровень безработицы в Доминионе достиг семнадцати процентов! Эти цифры были верны, однако попросту вырваны из контекста. Мэтт очень хотел сказать это О’Биллу, тем более что тот сидел совсем рядом, но не хотел прерывать запись. — И речь здесь не только о цифрах. Каждый из этих безработных — мужчина или женщина. Трудолюбивые люди, старающиеся заработать достаточно денег, чтобы прокормить свои семьи и обеспечить их всем необходимым. Запись показывала лица зрителей Райли. Большая их часть кивала, у некоторых даже были слёзы на глазах. — И всё же эти люди, которые усердно трудились на благо Доминиона и его граждан, те, кто создавал оружие и корабли, с помощью которых мы сражались с ужасными зергами и жестокими протоссами, а также злобными захватчиками из Протектората и Синдиката... это они сильнее всего страдают от текущих урезаний бюджета. Да, можно было и так посмотреть. Но О’Билл просто игнорировал то, что после возвращения с Мории Валериан собирался развернуть крупную инвестиционную программу, которая должна была помочь нестабильной экономике Доминиона окрепнуть. — И это лишь вершина айсберга, дорогие зрители! — продолжал О’Билл. — Я думал, что хуже уже быть не может, но потом так называемый адмирал объявил, что мы больше не нуждаемся в ‘призраках’! Снова раздались возгласы возмущения. — Эти храбрые мужчины и женщины сражались за нашу безопасность. Они олицетворяют собой лучшее, что может предоставить человечество. Когда зерги уничтожали миллиарды людей, они не отступали. Когда протоссы уничтожали наши миры, они не отступали. Когда так называемые борцы за свободу творили хаос, они усердно трудились, чтобы обеспечить безопасность честных граждан Доминиона! — О’Билл явно постарался описать Джима так, чтобы не дать повода для судебного иска. — Люди, неужели мы хотим жить в мире, где те, кто несут самое тяжёлое бремя, первыми оказываются выброшенными на свалку? Это был крайне однобокий взгляд. Он мог говорить так, потому что наверняка никогда вживую не встречал ‘призрака’. А вот Мэтт встречал, и знал, что быть ‘призраком’ — не слишком-то патриотичная работа. Райли ещё некоторое время с жаром разглагольствовал, и потом запись завершилась. Только тогда люди в студии снова сосредоточили внимание на шести людях на сцене. — Довольно резкие высказывания! Впрочем, Райли, мы привыкли слышать от вас подобное, — хмыкнула Кейт. — И всё же я хочу поговорить о том, что вы затронули в своём шоу: проблема роспуска корпуса ‘призраков’ и его... — Не проблема, Кейт, а серьёзная ошибка! — прервал Райли. — И дело тут не в небольших разногласиях с текущим правительством. Вы же знаете, Кейт, я и раньше не раз критиковал текущего императора Менгска, но то касалось незначительных деталей. Это намного серьезней! — всё сильнее распалялся он. — Видите ли, Кейт, вся эта ситуация... — ВОЗМОЖНО, — прервал его тираду Милл Бэкер, — нам следует узнать, что по этому поводу может сказать сам адмирал. Он вообще-то сидит рядом с вами, Райли. И слышит каждое сказанное вами слово, ничего при этом не делая. Похоже на ваш брак, знаете ли. Зрители снова захохотали, и Мэтт снова не понял, почему эта фраза должна быть смешной. — Разумно, Милл, — согласилась Кейт, поворачивая голову к Мэтту. — Адмирал, что вы можете ответить на обвинения Райли О’Билла? Мэтт сделал глубокий вдох. — Видите ли, миссис Локвелл... — начал он. Однако тут доктор Мартин поднял руку, явно желая что-то сказать: — Не хотелось бы показаться грубым, но я бы хотел кое-что сказать, прежде чем мы начнём, — произнёс Мартин-старший глубоким, удивительно спокойным голосом. Он наклонился вперёд и поднял другую руку, словно собираясь объяснить что-то своим студентам: — Я думаю, дело не в правильности или неправильности, проблема тут более фундаментальная. Дело в том, что мы обходимся с людьми как с гражданами второго сорта или даже с рабами, лишь из-за того, что у них имеется особая генетическая предрасположенность. Мэтт раскрыл рот, собираясь ответить, однако его опередила Кейт, растерянно взглянувшая на Мартина: — Простите, доктор Мартин, не могли бы вы объяснить, что имеете в виду? — Я имею в виду, Кейт, что прямо сейчас в Доминионе есть граждане, обделённые базовыми правами человека, которые есть у всех нас. Мы все должны их иметь! Но Доминион позволяет подобному продолжаться. Вот истинная трагедия всей этой ситуации. По правде говоря, Мэтт был согласен всем сердцем. Поэтому он работал над этим. — Это сильное заявление, доктор Мартин. Но поскольку у нас здесь не один, а даже двое официальных представителей Доминиона, давайте спросим одного из них, — сказала Кейт, поворачивая голову к единственной женщине из гостей. — Миссис Хараман, как пресс-атташе императорского дворца: какова официальная позиция Его Императорского Величества по этому вопросу? — Я не могу дать по этому поводу комментарий, — последовал короткий ответ. — Они все так говорят! — сказал Милл, и аудитория снова захохотала. Теперь Мэтт начал понимать, что всё это вряд ли закончится для него хорошо. — Милл, — Кейт обратила взгляд на него, — уверена, у вас тоже есть мнение по поводу того, как Доминион должен разобраться с этой ситуацией? — Вообще-то, Кейт, — ответил тот, — я в данном случае на стороне других парней. Это же просто несправедливость! И не только в отношении вас и меня, но и нас всех! — провозгласил он, поворачиваясь к Мэтту. — Со всем уважением, адмирал, я правда в восторге от ваших действий во время войны и всё такое, но вынужден признать, что не могу больше этого терпеть. И я уверен, что умный человек вроде вас может понять! Мэтт, однако же, не имел представления, о чём говорил Милл. — Я... не уверен, что уловил вашу мысль... — пробормотал он. — Дурь! — кратко ответил Бэкер. — Мне надоело, что ‘призраки’ получают классные штуки вроде боевых стимуляторов бесплатно, пока я вынужден покупать траву на свои же деньги! Где тут справедливость? Мэтт, услышав это, мог только ошалело моргать. Стоящий у аварийного выхода Брент закрыл лицо руками, то ли от шока, что ли пытаясь спрятать улыбку. — Я... эмм... По правде говоря, Мэтт совершенно не разбирался в наркотиках. Возможно, Джим мог бы рассказать об этом больше. — Миссис Хараман, — Кейт снова повернулась к пресс-атташе, — какова официальная позиция императора касательно легального использования наркотиков? — Я не могу дать по этому поводу комментарий, — был единственный ответ. — Вот об этом я и говорю, люди! — воскликнул Райли. — Вместо того, чтобы проявлять к нашим парням и девушкам уважение, которого они заслуживают, мы относимся к ним как к наркоманам, которые не могут сами о себе позаботиться! — прорычал он. — И мне надоело видеть, как люди вроде так называемого адмирала ведут себя так, будто знают, что делают! Очнитесь, люди! Мэтт снова раскрыл рот, готовый отстаивать свою позицию, но его опередил Мартин-старший: — Очнуться — хорошее слово. Да, нам определённо нужно очнуться. Нам стоит понять, что мы можем двигаться дальше, лишь признав, что есть люди, не имеющего такого же уровня свободы, как мы с вами. И поэтому я призываю каждого гражданина или гражданку использовать свой голос, чтобы дать понять власть предержащим: нам надоело это терпеть! Адмирал — символ этого старого мира. Мира, который пытается отказать людям в их правах. Мэтт посмотрел на Мартина-старшего и ощутил поднимающийся в груди гнев. Хоть он и уважал его, Мартин-старший оказался на свободе лишь потому, что Джим и его Рейдеры захватили Новый Фолсом. А теперь он заявляет, что сам Мэтт — часть проблемы... — Доктор Мартин, я... — начал было Мэтт, не собираясь игнорировать это замечание. — Да, я согласен! У нас всех должны быть равные права. И коль уж ‘призраки’ получают клёвые штуки, почему у нас нет доступа к крышесносящим наркотикам? А? Мы все взрослые, и можем решить сами за себя! — заявил Милл. И снова шумное одобрение аудитории. Затем Милл посмотрел прямо в глаза Мэтту, и тот ощутил, что следующие слова телеведущего ему не понравятся: — И если подумать об этом, как насчёт того, чтобы решать таким образом наши проблемы? — спросил он. Знаете, мы ведь не можем всегда их решать, делая больше оружия и очень кстати находя новые инопланетные расы, желающие нас сожрать. Но подумайте, теперь у нас вправду есть шанс либерализовать наркотики, вывести их на свет. И я вовсе не несу чушь, на моей стороне многие! И снова одобрительные возгласы толпы. — Полагаю, я выражу общее мнение, если скажу, что с нами должны обращаться как со взрослыми, верно? — спросил Милл, смотря на остальных гостей. Все закивали, кроме Мэтта и, конечно, Хараман. Кейт посмотрела на пресс-атташе: — Миссис Хараман, каков официальный ответ на обвинение в том, что Доминион относится к своим гражданам как к детям? — Я не могу дать по этому поводу комментарий, — ответила Хараман. — Очень хорошо, — сказала Кейт, поворачиваясь к Мэтту. — Адмирал, вы пока что были довольно молчаливы. Могу я узнать, что вы думаете о словах наших прочих гостей? Наконец-то. Пора кое-что им прояснить. Мэтт вздохнул, прежде чем начать говорить: — По правде говоря, миссис Локвелл, я не считаю столь уж простым... — Конечно, это непросто! — прервал его О’Билл. — Но в этом и заключается суть, верно? Я не любитель теорий заговора, вы все это знаете, — он постучал по подлокотнику кресла, — но даже самому доверчивому болвану должно быть кристально ясно, что тут имеет место скрытый план, цель которого — ослабить нашу великую нацию, чтобы загладить так называемые ‘военные преступления’, которых мы никогда и не совершали! — О’Билл наклонился вперёд. — И я не преувеличиваю, люди, это ведь лишь первый шаг! Подумайте, как только ‘призраков’ не станет, кто защитит нас от протоссов с их превосходящими способностями? И это лишь начало. Мои источники сообщают, что количество дивизий морпехов тоже будет сокращено. И кто же защитит нас от бесчисленных легионов зергов? ‘Этот тип хуже Вермиллиона,’ — подумал Мэтт. Однако он не собирался позволить этому продолжаться: — Извините, что прерываю вас, мистер О’Билл... — начал он, однако Кейт уже обращалась к другому гостю: — Миссис Хараман, существует ли секретный план по сдаче граждан Доминиона нашим инопланетным врагам? Да что это вообще за вопрос? — Я не могу дать по этому поводу комментарий, — ответила Хараман. — Ну что же, уверена, мы все весьма рады это услышать! — сказала Кейт. — Кейт, могу я высказаться? — спросил Мартин-старший. Мэтт не хотел его прерывать, он всё-таки уважал этого человека. Чтобы провести столько лет в Новом Фолсоме и не сломаться, нужно иметь крайне прочный внутренний стержень. — Конечно, профессор, мы вас слушаем, — ответила ведущая. — Я не думаю, что мы имеем дело с тайным планом. Скорее с узаконенным процессом, который происходил куда дольше, чем любой из нас может вообразить. Сегрегация на перво- и второсортных граждан восходит ещё к тому времени, когда терраны только начали обживать сектор Копрулу. С того самого времени правящий класс использовал эту сегрегацию, чтобы упрочить свою власть. И прямо сейчас мы наблюдаем, как те же принципы направляют текущее правление императора Менгска, и этот режим... — Постойте! — прервал его Мэтт. Он не позволит этому продолжаться. — Да, постойте! — Пришёл Мэтту на помощь Милл Бэкер. Ну, так думал Мэтт. — Разве мы не смогли бы разобраться со всем этим, дав всем равные права? И как насчёт того, чтобы начать с самых очевидных вещей, как, например, бесплатного доступа к траве? Толпа одобрительно взревела. — Я думаю, что эта тема слишком серьёзна, чтобы просто так над ней шутить... — прорычал Мэтт. — Согласен, всё текущее правление Доминиона представляет из себя сплошной анекдот! — воскликнул О’Билл, вывернув смысл слов Мэтта наизнанку. — Давайте признаем: кронпринц и близко не так хорош, как был его отец, у него просто не хватает некоторых органов для такой работы, если вы понимаете, о чём я. Да, я знаю, Арктур Менгск совершал некоторые ошибки. Но по крайней мере он стоял горой за людей своего государства! Пока этот адмирал играл в ‘ковбоя и зерглинга’ под командованием бывшего конфедератского военного преступника. — Послушайте... — яростно зашипел Мэтт, твёрдо намеренный прекратить это безобразие. Однако Кейт снова прервала его: — Миссис Хараман, можете ли вы что-то сказать нам о половых органах текущего императора? Они больше или меньше, чем у предыдущего? — Я не могу дать по этому поводу комментарий. ‘ДА ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ?!’ — подумал Мэтт с ужасом. — Я слышал, что некоторые наркотики могут с этим помочь, — сказал Милл, посмотрев на Райли. — Уверен, ваша жена бы тоже их оценила. — Мистер Бэкер сделал разумное замечание, — сказал Мартин-старший. — Сексуальное неравноправие — одна из основных причин неравноправия в нашем обществе. Некоторые другие смогли решить проблемы, разорвав этот порочный круг. Зерги, например, имеют систему, основанную на правлении самок. И никакие исследования не показывают, что зерги имеют в своём обществе какие-либо формы сексуальной или расовой дискриминации. — Что... я... я не... я же... — пробормотал Мэтт, не в силах осознать услышанное. Зерги не были расистами? ДА КАКОГО ХРЕНА?! — Возможно, потому, что их лидер не пытается ослаблять их же силы! Зерги хотя бы знают, как правильно управлять! — выплюнул Райли. — Возможно, у них есть бесплатное здравоохранение? Ну знаете, с наркотиками? — предположил Бэкер. — Легко представить, как это может мотивировать! — Миссис Хараман, планирует ли император отречься от престола в пользу другого правителя? Возможно, зерга? — спросила Кейт. — Я не могу дать по этому поводу комментарий, — ответила Хараман. — Да вы что, все тут с ума посходили?! — яростно взревел Мэтт. Что бы тут ни происходило, приходить на это шоу было большой ошибкой. Он не... — Адмирал Хорнер, вы хотите что-то сказать? — спросила Кейт. Но прежде чем Мэтт успел раскрыть рот, пресс-атташе наконец произнесла что-то отличающееся от ‘я не могу дать по этому поводу комментарий’: — Миссис Локвелл, могу я кое-что сказать адмиралу? — Конечно, — ответила ведущая. Хараман повернулась к Мэтту и положила ладонь ему на колено. — Мэтью, мне так жаль, — произнесла она мягким голосом. — Вам... жаль? — растерянно повторил Мэтт. — Я и не помню, чтобы мы раньше встречались. Хараман грустно улыбнулась: — О, Мэтью, я знаю, что должна была поддержать тебя, когда ты сражаться за всех этих людей. Но ты же знаешь, у меня есть своя жизнь. Однако знай: я не сержусь на тебя. Мы взрослые люди, и я уверена, что мы сумеем разрешить проблемы между нами. — Кто... ты? — слабым голосом спросил Мэтт. Хараман взялась за волосы и сдёрнула с головы парик. Взору Мэтта открылась шевелюра ярко-розового цвета. Его глаза расширились. — Да чёрт тебя дери... — пробормотал он. — Мэтью, я так рада, что мы наконец снова вместе. И посмотри, наша дочь хочет поздороваться со своим папочкой! В руках Миры неожиданно оказался младенец. Мэтт опустил взгляд и увидел... ...самое уродливое существо во всей вселенной... — Хде моё бухло, Мэтт?! — спросил младенец. У него была голова Джима...***
— А-А-А-А-А-А-А-А-А! — завопил Мэтт в ужасе, наконец проснувшись. Осмотревшись, он понял, что всё ещё лежит в постели. Холодный страх ночного кошмара всё ещё не отпускал его. Он рухнул обратно на подушку и стал размышлять о нём. — Плохой сон? — услышал он голос. — Можно и так сказать. Мне приснилось интервью с Кейт, — ответил Мэтт, ощутив тёплую кожу лежащей рядом женщины. — Похоже, интервью было тем ещё. Но оно на самом деле лишь через пару дней. Ты уверен, что не хочешь от него отказаться? — спросил мягкий голос. — Нет, не такая уж это проблема. Ведь сны — это только сны, верно? Женщина хмыкнула: — Ну да. И не волнуйся, малыш, я сказала Локвелл, чтобы она не слишком до тебя докапывалась. ... ... ... Только тут Мэтт нахмурился и посмотрел на женщину рядом. И тогда он осознал, что лежит в постели с Королевой Клинков. — Эй, тигрёнок, хочешь поразвлечься?***
— А-А-А-А-А-А-А-А-А! — завопил Мэтт в ужасе, наконец проснувшись. Осмотревшись, он понял, что всё ещё лежит в постели. Холодный страх ночного кошмара всё ещё не отпускал его. Он рухнул обратно на подушку и стал размышлять о нём. Однако прежде он проверил, что никто с ним в постели не лежит. Ох ты ж... надо позвонить Бренту. Он встал, схватился за коммуникатор и открыл канал связи. Человек на другой стороне довольно скоро ответил: — Да? — спросил сонный голос. По спине Мэтта побежали ледяные мурашки. Он никогда и ни с кем не будет разговаривать об этом сне. — Капитан Брент, это я. — Ад...мирал? Сэр, сейчас два часа ночи. Я знаю, вам не требуется много спать, но некоторым требуется, сэр, — сонно пробормотал Брент. — Брент, я прошу вас отменить интервью с Локвелл на этой неделе. Я... ощущаю себя к нему неготовым, — сказал Мэтт, всё ещё ясно вспоминая сон. — И вы осознали это только сейчас? — вздохнул Брент. — С утра — первым делом, босс. А сейчас извините, мне нужно доспать. — И ещё: когда интервью всё же состоится, позаботьтесь, чтобы там не было никаких женщин с бионическим глазом и розовыми волосами. Просто на всякий случай. — Хорошо... сэр. — И я требую интервью один на один, без дополнительных гостей! — Замётано. А теперь возвращайтесь ко сну, сэр. Пожалуйста. — И ещё, Брент: как вы думаете, нормально ли ненавидеть детей, если они очень уродливые? — ...Доброй ночи, адмирал, — ответил Брент после паузы, после чего выключил коммуникатор.***
Когда писк коммуникатора вырвал Джозефа Брента из царства Морфея, он застонал и перевернулся на бок. Посмотрев на дисплей, он ожидал увидеть очередной дурацкий рекламный звонок, вероятно, с Тирандора VII. Он всё ещё помнил последний подобный звонок. — Здравствуйте, мэм! — сразу начала женщина на другой стороне. — Я вообще-то не женщина... — ответил Брент. А потом эта женщина попыталась продать ему какой-то увлажняющий крем, который, по её словам, использовала Королева Клинков: — Вы замечали, насколько у неё гладкое и симпатичное лицо? Это потому что она использует наш продукт! Но когда сейчас он увидел номер на коммуникаторе, он понял, что это не реклама. Он вздохнул, взял коммуникатор и нажал кнопку: — Да? — Капитан Брент, это я. И вправду адмирал. Какого чёрта? Джозеф посмотрел на наручные часы и застонал: — Ад...мирал? Сэр, сейчас два часа ночи, — пробормотал он. Лучше бы у адмирала был веский повод его будить. Например, новое вторжение зергов или что-то подобное.— Я знаю, вам не требуется много спать, но некоторым требуется, сэр. — Брент, я прошу вас отменить интервью с Локвелл на этой неделе, — о, так теперь он засомневался? Неужели он не мог этого делать в рабочие часы? — Я... ощущаю себя к нему неготовым. — И вы осознали это только сейчас? — вздохнул Брент. — С утра — первым делом, босс. А сейчас извините, мне нужно доспать. Однако босс имел ещё что-то на уме. Прекрасно. — И ещё: когда интервью всё же состоится, позаботьтесь, чтобы там не было никаких женщин с бионическим глазом и розовыми волосами. Просто на всякий случай. М-м-м, ладно? Не стоит судить других людей за их фетиши. — Хорошо... сэр. Неожиданно Джозеф представил, как бы выглядела такая женщина, и содрогнулся от отвращения. — И я требую интервью один на один, без дополнительных гостей! — добавил Мэтт. Да чтоб его, неужели он не мог просто заткнуться и оставить Брента в покое? — Замётано. А теперь возвращайтесь ко сну, сэр. Пожалуйста, — попросил Брент умоляющим голосом. — И ещё, Брент: как вы думаете, нормально ли ненавидеть детей, если они очень уродливые? ... ... ... — Доброй ночи, адмирал, — прорычал Брент, разрывая связь. — Мне недостаточно платят за всё это дерьмо! — пробурчал он, переворачиваясь на бок. Однако это было бесполезно. Теперь, когда он проснулся, заснуть снова он не мог. Он тяжело вздохнул и приготовился всю ночь смотреть в потолок. Брент сомневался, что хоть кто-то во всей галактике сейчас ощущает такое же раздражение.***
— Разве это не воистину восхитительно? Правда? Правда, вершитель? — восторгался Каракс, суя светящийся кристалл прямо в лицо Селендис. — Да, Каракс. Это восхитительно, — прорычала она, едва сдерживая гнев. Она сомневалась, что хоть кто-то во всей галактике сейчас ощущает такое же раздражение.***
— Сверхкоролева. Нужно обсудить политику в отношении гибридов, — сказал Абатур, приближаясь к Загаре. Та ощутила, как одно из её век задёргалось. — А твои ноги что, уже отросли обратно? — прорычала она, чувствуя, что этот разговор будет коротким. Она сомневалась, что хоть кто-то во всей галактике сейчас ощущает такое же раздражение.***
— Миссис Кёртланд! Миссис Кёртланд! Прошу, подождите, позвольте мне объяснить! — выкрикивал Валериан, догоняя свеженазначенного посла Синдиката. — Вот уж ни хрена, Ваше Величество, — пробормотала та себе под нос с ядом в голосе. Она сомневалась, что хоть кто-то во всей галактике сейчас ощущает такую же злость. Лежащий на мягкой кровати Джим включил экран. — И сегодня мы обсудим заявления адмирала Хорнера, которые он сделал ранее на этой неделе. Тема нашего шоу: сошёл ли адмирал с ума? Решайте сами! Джим сделал ещё один глоток из бутылки виски и засмеялся, наблюдая за тем, как его старого приятеля песочат все эти журналисты. Он сомневался, что хоть кто-то во всей галактике сейчас был настолько же пьян.***
Наблюдение со стороны за всем этим хаосом и путаницей заставило Сару задуматься, с чего же ей начать. Столько потерянных душ, столько проблем. И она знала, что её способности могут им помочь. Возможно, пора наконец применить их в деле, начать помогать другим, а не убивать их. За её спиной из теней выползло большое, тёмное существо. — Моя королева, — заговорила Изша, уважительно склонив голову. — Ты хотела со мной поговорить? Сара оглянулась через плечо. Её самая доверенная советница, теперь свободная от оков её зерговской природы, терпеливо ждала, пока её королева обратится к ней. Ха, некоторые вещи никогда не меняются. — Да, Изша. Я приняла решение. Мы отправляемся в путешествие, обратно в сектор Копрулу. — Как пожелаешь, королева. Но могу я узнать, зачем? — Я хочу исправить хотя бы часть вреда, который причинила, Изша. Хочу постараться поступить правильно. Она сомневалась, что хоть кто-то во всей галактике вправду знал, что она сейчас ощущает...