***
Мэйбл сидела в гостиной и смотрела телевизор, где уже час назад закончился фильм, который она включила. Уходы в себя стали чаще и стали длиться куда больше, чем раньше. Когда она погружалась в свои мысли, то иногда даже забывала моргать или дышать, поэтому бывало и такое, что шатенка просыпалась на полу, так как теряла сознание от недостатка кислорода. Это столько же пугало, сколько и нравилось. Девушка давно перестала видеть смысл в жизни. Даже любовь близких не казалась ей чем-то необходимым. По сути ей было плевать, будут ли они её оплакивать, винить кого-то… Да, та Мэйбл такого бы не позволила. Та Мэйбл Пайнс была легкомысленной, безбашенной, наивной, слишком оптимистичной и влюбчивой девочкой. Но она была смелой, была готова умереть за свою семью и друзей. Она была…нормальной? Нет, уж точно не нормальной, но она не была сломана или сломлена. Сломана тем, что она возносила как лучшее чувство в жизни — любовь. Сломлена тем, кого она любила больше жизни, кем стала зависима. А что происходит, когда ты пытаешься избавиться от зависимости? Правильно, ломка. Это был худший период в ее жизни. Все участки тела были исполосованы лезвием, на шее красный след от веревочной петли, в сумке всегда баночки полные таблеток и бутылка водки, а на лице милая дружелюбная улыбка, только вот огонь в глазах совсем погас, но этого никто не замечал. Ни родители, ни брат, ни друзья. В то время она не убивала себя только потому что надежда ещё раз увидеть его была жива. Сейчас же она не убивала себя, так как не хотела его видеть. Страх. Боялась, что эта зависимость включится и она снова будет его маленькой собственностью. Но это не исключает тех дней, когда она просыпается утром после тяжёлой истерики, выпив вечером почти все успокоительные и антидепрессанты, и раздражённо повторяет из раза в раз «Ещё жива». Сложно смириться с тем, что человек без которого ты не можешь жить, мертв. — Привет, — спокойно произносит она, поворачивая голову направо и смотря на кресло. — Снова, да? Ее печальная улыбка и отстраненно безумный взгляд обращенный на совершенно пустое кресло выглядели поистине ненормально. Но шатенка продолжала смотреть туда, так как она видела её. Очень высокая девушка с белой кожей, чёрными, как смоль прямыми волосами до колен, длинными рогами, выходящими из головы, улыбкой до ушей с острыми, как лезвия, зубами и полностью чёрными глазами. На ней было надето что-то похожее на чёрный балахон, скрывавший все ее тело. О галлюцинациях Звезды не знал даже Сайфер. Как раз после того как они встретились в этом городе и начали общаться, галлюцинация начала пропадать, пока не исчезла совсем. Но вот теперь она снова здесь. Скалится, смеётся, ликует. — Давно не виделись, Мэйбл, — первой всегда здоровалась она. — Здравствуй, — вздрогнула. — Смерть. Это было олицетворение смерти для неё. Смертельно-красивая девушка с косой в руках и рогами на голове. Она была ее единственным собеседником на период жёсткой ломки. Точнее единственной, с кем она была настоящей. Просто притворяться не было смысла. Шатенка понимала, что галлюцинации это плохо, но это единственное что спасало ее от ножа на венах. — Как поживаешь, дорогая? — ее мягкий тянущийся голос резал по ушам, словно лезвием. Смерть «подплыла» ближе, не касаясь кривыми ногами пола. Из-под одеяний исходила чёрная дымка. — Да вроде нормально. Почти не пытаюсь себя убить. Том умер и теперь мне снятся кошмары с его участием. Воспоминания из прошлого и прочее, — спокойно ответила она. — А ты где была все это время? — В небытие. Ты же понимаешь, что когда перестаёшь меня видеть, то и я перестаю существовать, — Смерть села рядом с ней. — А где же твой драгоценный демон? Сложно было не услышать злобных ноток в этом вопросе. Она ненавидела Сайфера, потому что тот буквально и фигурически убил её образ. — Он сейчас гуляет с моим братом, — с лёгкой усмешкой отвечает Мэй. — Я немного пытаюсь их свести. Пытаюсь воскресить в себе ту меня. — Это бессмысленно, — чёткий ответ с налётом грубости. — Я знаю, — честно. — Знаю, что ничего не выйдет, но это доставляет мне хоть какую-то радость. — Раньше тебе радость доставляло совершенно другое. — Если ты о нем, то нет. Только сейчас я поняла, что все было ложью. Все те чувства…они же убивали меня. Он убивал меня. Самая большая зависимость, — ее взгляд вновь стал отстраненным. — А после радость мне приносил только селфхарм, то это то же самое, та же фальш. — Допустим, но разве сейчас тебе лучше? — Да. Немного, но лучше. Я больше не пытаюсь себя убить, у меня появилась поддержка в лице Билла и я наладила отношения с семьёй. — Ты им рассказала о Томе? — Не все. Просто сказала, что был тяжёлый разрыв и поэтому я была в депрессии. О попытках самоубийства они не знают, как и о тебе, но они хорошие родители. Предложили, если мне необходимо, нанять психотерапевта. Я отказалась, не хочу, чтобы кто-то копался в моей голове. Мне и тебя хватает. — Ты добровольно мне все рассказываешь. — А разве у меня есть выбор? Мне просто надоело лгать. Слишком часто я себе это позволяла. Но все изменится. Со временем. И нет, это не наивность, ее я вырезала из себя. Пожалуй, это надежда. Совсем маленькая, но наконец-то живая. В кои-то веки что-то живое.***
— Блять. Я не это имел ввиду, — Сайфер закрывает глаза рукой. Хочется провалиться под землю. — Да ну? И кто это ещё подаёт двусмысленные сигналы? — Дипперу лично такая ситуация была по кайфу. — Я просто спас тебя от велосипеда! — Ты прижал меня к столбу! — Я спас тебя от смерти! — Оправдывайся дальше, Сайфер, я уже понял твои намерения. А вот тут и Билл решил пошутить. — Ну, раз ты их понял, тогда как смотришь на секс в том отеле? — с ухмылкой спросил демон. Шатен застыл как вкопанный и усмешка слетела с его губ. До него дошло, что парень просто прикалывается, но эффект сие предложение не потеряло. — Сначала ресторан, потом отель, — все же ответил он. — И платишь ты, потому что я на мели. — Не верю. Я видел твою квартиру, один твой шкаф стоит как моя одежда. — А я видел твою машину, так что не выебывайся. Но так уж и быть, я заплачу за десерт. — Натурой? — лукавая улыбка. — Если да, то потерпи до отеля, там и оплатишь. Они понимали, что они делают. Это было и неловко, и смешно, и ахуеть как приятно. Прекращать они вряд-ли планируют, точно также как и отрицать, что оба нетрадиционной ориентации. Возможно в этом было что-то ненормальное, но также и что-то завораживающее. Каждый думал, что все это шутки. Но интересно, является ли это на самом деле? — Если что, я сверху. — Это мы ещё успеем обсудить за бокалом красного вина. — Предпочитаю белое. — Вино? Ступор, но ненадолго. — Ой, да иди ты нахуй. — Возможно и пойду? Есть кто на примете? — О, так ты уже согласен быть снизу? — Не дождёшься, Пайнс.