***
Кровавые капли уже не виднелись, но Фран как чувствовал, поднимался до самого верха, пока лестница не упёрлась ко входу на крышу. Примерно три года назад, когда выпустился глава дисциплинарного комитета, проход к ней закрыли. Сейчас же, она оказалась открыта. Аккуратно закрыв за собой дверь, он вдохнул свежий воздух и впервые осмотрелся. Теперь стало понятно, почему Глава комитета любил здесь засиживаться в свободное время. И нет, не потому что отсюда было виднее, кто и как нарушает правила школы. С высоты открывался прекрасный вид на весь город: новые лесопарковые зоны, высокие многоэтажки... Смотря с нового ракурса, приходит осознание, что изменения нахлынули волной не только на школу. Их спокойный и тихий городок из недалёкого прошлого сейчас выглядел более населенным и осовремененным новыми зданиями и мелкими перестройками. Это происходило настолько незаметно, что снизу даже не заметишь плавных перемен, а теперь... Взгляд Франа зацепился за стеклянную вышку, о которой он как-то спрашивал у Расиэля, что заставило вспомнить изначальную цель его прихода. Практически весь огороженный участок крыши был как на ладони и прекрасно просматривался с одной точки, поэтому принца бы он заметил сразу. С досадой развернувшись к двери, краем глаза он вдруг заметил красное пятно за пристройкой у входа. Может это фантазия решила поиграть на нервах... Но нет, не показалось. — Бел-сенпай? С Вами всё... нормально?.. Фран заглянул за пристройку, там на него с маниакальным оскалом уставился Бельфегор. По коже пробежал холодок. Мужчина сидел, спиной прислонившись к стене, и даже не пытался остановить кровь из ладони, которая уже растеклась в небольшую лужицу. — Просто замечательно, — прошипел химик, сдерживая порыв наброситься на ученика. Тот не особо понимал, что происходит, но то, что ему нужна помощь, было бесспорным фактом. Он с осторожностью присел на корточки рядом с ним и принялся осматривать порезанную руку. Кожа ощущалась воспалённой, а в самой ране юноша к несчастью для себя заметил пару крупных осколков стекла. Удостоверившись, что Бел отвлекся на птичек, он обработал руки антисептиком из захваченной аптечки и с безмолвной болью в глазах аккуратно и быстро подцепил видимые осколки пальцами. Принц даже не дёрнулся. — Там ещё могут остаться осколки, не забудьте потом обратиться к врачу, — принялся он обрабатывать рану перекисью и заматывать бинтом. Бельфегор лишь продолжал смеяться, хотя и смехом неверно будет это назвать. Длительностью и нервными подергиваниями губ смех больше походил на еле сдерживаемую истерику. Айроне всё больше становилось не по себе от подобной компании, но бежать уже было поздно, а попытаться успокоить учителя надежда еще теплилась. — Сенпай, Вы... боитесь крови? — с сомнением предположил Фран, завязывая бинт. — Хуже. Я её просто обожаю, — его голос стал на тон выше, и он вновь залился маниакальным смехом. При этом рука с силой сжалась, отчего бинт пропитался свежей кровью. Юноша нервно сглотнул. Лучшим решением будет оставить все вопросы на потом и дать ему успокоить свои фетишистские наклонности. — Расслабьтесь немного, а то всю кровь из себя выдавите, — он осторожно попытался разжать руку блондина, на что тот резко схватил его запястье. Айроне пятой точкой понимал, что пора просто заткнуться уже и уйти, но хватка на руке не оставляла выбора, кроме как сидеть на месте. С дрожью от каждого движения химика, он в полной мере ощущает его опасный напор и стекающую кровь на своей руке. Он ведь не уйдет без стилета меж позвонками, правда? Если бы Тсунаёши знал, в каких ситуациях "на грани" находился его друг, он бы перестал считать пререкания с учителями или их мелкие прогулы смертельно страшными. БЗЗЗЗ!!! Вспомнишь лучик — вот и солнышко: напряжённую минуту молчания прервал излюбленный телефонный звонок. Не отрывая взгляд от Бела, который, как казалось, также не сводил с него взгляда, Фран достал телефон и не глядя принял звонок. На том конце провода тут же послышался встревоженный голос Тсуны: — Боже, Фран, ты еще жив?! — Да… Всё отлично, а что? — ровно произнес тот, решив, что лучше не раззадоривать неуравновешенное состояние химика и тем более психику друга истошными просьбами о помощи. Если эмоционально будет паниковать даже Фран, значит ситуация невероятно экстренная. А тут всего-то небольшой психоз принца-потрошителя. Вспоминая страх от событий с похищением, всё кажется не таким уж и страшным: он в знакомой безопасной локации, с уймой знакомых людей вокруг и с человеком, которому по сути можно доверять. Наверное. — Быстрее уходи от Бельфегора! При виде своей крови у него едет крыша! — чуть ли не кричал шатен. — Можешь сказать, где вы сейчас? — Мы на... — Отключи, раздражает, — угрожающе прошипел Бел, как будто услышав, о чем попросил Тсуна, и сжал запястье юноши с ужасающей силой чуть ли его не ломая. Фран еле заметно скорчился от боли, тем не менее воздержавшись от резких движений. Послушно сбросив вызов, он отключил звук телефона и медленно положил его на пол. Принц снова рассмеялся, не разжимая чужую руку. — Сенпай, помягче... — из глаз почти хлынули слезы. Кто бы мог подумать, что внешне не сильно натренированный принц окажется с хваткой киборга. Вряд ли химик бы отпустил бедную руку — для него это казалось какой-то веселой игрой — но его насмешливое настроение в одночасье сменилось, когда дверь на крышу распахнулась. Бел с силой потянул ученика на себя и приставил к его горлу стилет. Тот понял без слов: — Я... Я прикрою, — дёрнулся его голос, к концу приобретая более утверждающий тон. Без возможности отодвинуться, Фран был благодарен судьбе, что напор блондина ослаб, и он смог, хоть и с более значимой угрозой быть прирезанным, достать кольцо-пустышку. Считая секунды, он закрыл глаза и сосредоточился. Голова невольно опустилась вперед и уткнулась в плечо химика, реакция которого сейчас заботила его меньше всего. Если не прикрыть их, страшно подумать, что принц может сотворить в таком состоянии с ним, с другими или с самим собой. Всё произошло буквально за несколько мгновений. Сбиваемый бешенным ритмом чужого сердца, Фран бездетально представил крышу, себя, Бела, пятна крови, остатки от медикаментов, телефон — и накрыл тёмной завесой. Не открывая глаз, было слышно, как некто попытался заглянуть за пристройку, но не заметив ничего подозрительного ушёл обратно. Дверь хлопнула. Юноша убрал иллюзию и облегчённо выдохнул, а Бельфегор рассмеялся. Айроне даже не заметил, в какой момент рука со стилетом исчезла от его шеи. Правда, подниматься он не рисковал. Блондин продолжал держать его руку, но не сжимал, что в теории помогло бы крови остановиться или как минимум не литься рекой. Стало ясно, что принц совершенно не хотел никого подпускать, да и скорее всего то, что он подпустил юношу, было чудом или безысходностью. Так прошло около получаса. Никто из них так и не шелохнулся. Фран продолжал практически полусидеть-полулежать на химике, то и дело подмечая беззвучные звонки на экране телефона и сочувствуя звонившим. Вроде всё не так страшно, но своим исчезновением нервных клеток кому-то он поубавит. Бел в свою очередь вдыхал аромат чужих волос, будто тем самым успокаиваясь. Сердцебиение и вправду замедлилось, дыхание уже не обжигало, смех затих и больше не повторялся. Кроме мягкого осеннего ветра и отдалённых междуурочных звонков их ничего не беспокоило. Оба не заметили, как в теплых полуобъятиях погрузились в сон.***
— Поздравляю, коллеги. Это п.. звездец, — церемонно объявил Скуало в актовом зале, сдерживаясь присутствием Тсунаёши. По их с Дино депрессивному выражению лица казалось, что они кого-то хоронят. Реборн же пытался успокоить своих горе-учеников и рассуждать логически: — Мы проверили все возможные классы и комнаты, нигде кроме кабинета химии крови нет. Из здания они не выходили, значит Фран скорее всего жив. — А сбежать через чёрный ход и увезти? — задался Савада. — В таком состоянии, он бы распотрошил его и всех, кто попадётся на месте, — ехидно заверил босс Варии, на что Тсуна одарил его довольно смелым осуждающим взглядом. Его друг потенциально убит или находится в смертельной опасности рядом с психованным маньяком, а тот усмехается?! — Вообще, раз нет шумихи, значит все могло само уладиться, — задумчиво проговорил Суперби. — В плане? — Дино приободрился, недоумевая. — Есть способ успокоить Бельфегора? — Не совсем, тут скорее... — Скорее дело в этом мелком иллюзионисте, — перебил своего капитана появившийся Мармон. На минуту все обратили на него внимание, но как оказалось, тот и не собирался продолжать, а вмешался из вредности. — Да, лет семь назад мы ездили во Францию, — продолжил Дождь, — когда случилась... та неприятная ситуация, кто в курсе. Потом выяснилось, что в тот момент Бел каким-то образом сдержал свой психозный порыв. Ты ведь был свидетелем? — Ага, — кинул Мармон, — Не знаю, что сделал этот иллюзионист, чтобы так воздействовать на его психику, но Бел действительно сдержался. Все понимающе замолчали. Один лишь Тсунаёши не понимал, о чём речь, но по расслабленной улыбке Каваллоне понял, что беспокоиться не о чем. Когда все начали расходиться, на выходе из актового зала шатен успел остановить Реборна: — А что за случай во Франции? — Спроси у Франа, — посоветовал брюнет и хотел было не задерживаться на урок, но его остановил Тсуна, скромно дернув за рукав пиджака: — Ты как-то говорил, что мы можем потренироваться. Если всё ещё в силе, думаю, я был бы не против, — с толикой неуверенности начал он, закончив вполне решительно. Пальцы еле уловимо дрожали, но карие глаза сверкали решимостью и готовностью, что не могло не порадовать Реборна. Начал ли работать их с Мукуро план, или же запрет для Дино вмешиваться в дела украденных колец повлиял на него — непонятно. В любом случае косвенные средства продвинули мотивацию для тренировок и грех её не поддержать. — После уроков буду ждать у выхода. — Хорошо! Спасибо, — воскликнул шатен, как будто сбросил один из камней с души. Даже если не брать в расчёт вынуждение решать конфликты мафии, как минимум физическая подготовка и способы самообороны понадобятся. — Реборн-сан, я нашёл! — запыхавшись, к ним подлетел Шоичи, — Его телефон на крыше. — Мы же туда заходили... — изумился Савада. — Оставайся здесь, — пригрозил ему Реборн и окликнул отдаляющегося коллегу на другом конце коридора. — Дино, за мной, — после чего скрылся на лестнице. — А? Куд... Подожди! — он тут же развернулся и понёсся за ним. Эта сцена заставила уголки губ Тсунаёши на секунду приподняться. Но лишь на секунду, сразу принимая раздосадованный вид. Он буквально также, не понимая целей и мыслей друга, везде бегает за ним, какую бы очередную безумную идею тот не предложил. Правда, в случае Дино, Реборну можно доверять во всем, основываясь на его ответственности и рациональности. Он наверняка держит ситуацию под контролем и может решить проблемные моменты самостоятельно. Что не скажешь про бездумность и неподготовленность Франа, которому вышеперечисленное не мешает лезть на рожон. И это до ужаса расстраивало и угнетало. С каждой новой проблемой негативные чувства накапливались и переходили в плотную гневную массу, которую сложно удержать в себе.***Флешбек***
Темно, в глазах мелькают пятна света, но открыть их не представляется возможным. Веки отяжелели, как и тело, недвижимо лежащее на спине под напором кого-то сверху. Остальными доступными органами осязания ощущался запах крови, крики, потрескивание пожара и непрекращающийся шипящий смех поблизости. Совсем рядом, совсем близко... — Зачем ты сдерживаешь? — отголоском расплылась чья-то реплика со стороны и снова смех неприятно разнёсся по округе. — Просто убей. Рядом с лицом пронесся жгучий холод, но боли не последовало. Что-то вонзилось в землю недалеко от лица и затем чужой вес исчез. Голова гудела и звуки с каждой секундой становились все приглушённее, пока сознание полностью не отключилось.***Конец***
Проснулся Фран из-за отлежанной руки и не сразу понял, почему он один, на диване, а не на крыше. Приняв сидячее положение, он потупил взгляд в стену. Не сказать, что произошедшее сильно напугало его, если только вначале. В итоге, раз он сумел уснуть, значит смог успокоиться и почувствовать себя в какой никакой-безопасности. Тогда почему в голове так пусто? Хочется забиться в угол и просидеть там до следующего утра. Похоже низкая стрессоустойчивость сыграла свою роль, и социальная батарейка дала сбой. Есть куда развиваться. Не дождавшись подключения к собственному мозгу, он протёр глаза и осмотрелся. Это была ещё одна учительская и по гуманитарным учебникам можно с уверенность сказать, что она на четвертом этаже. Фран опустил ноги на пол и с ужасом понял, что его потряхивает. Состояние было похоже на травматический шок, но при этом он никак не мог понять, в какой момент он настолько испугался. Хотя во время травматического шока и сломанная конечность может не болеть, так что не удивительно, что он не может определить свою моральную болевую точку или момент. К слову, о конечностях. Юноша не без радости обнаружил руку перевязанной обычным бинтом, что означало, что обошлось без перелома. Правда, от каждого движения она начинала поскрипывать, но на фоне общего "заблудшего" состояния не выделялась. "Я настолько крепко заснул?.." — подключился вдруг мозг, выдавая с недоверием. Обезвредили Бельфегора, донесли, перевязали. И всё это время он спал?.. Надо же было умудриться так крепко уснуть на руках нестабильного человека... Его смелости можно было позавидовать, если это конечно не было защитной реакцией и желания уйти от опасности хотя бы в сон. — Проснулся? — в учительскую заглянул Тсуна и с натянутой доброжелательностью присел на кресло рядом с диваном. — Как рука? — Терпимо, — медленно проговорил Айроне, всерьёз испугавшись настроя собеседника. — Даже ругать не будешь? Глаза шатена потемнели, но улыбка до конца не спала с лица, что со стороны выглядело крайне жутко. — Знаешь, сколько раз за эту неделю я тебя морально хоронил? — на тяжёлом выдохе произнес тот, из глаз полились слезы. — Ты хоть немного думаешь о своей безопасности? Почему ты не можешь просто подождать помощи, а не бежать сломя голову в проблемы?! — он перешёл чуть ли не на крик. От неожиданного эмоционального всплеска, Фран застыл и недоуменно уставился на друга: — Откуда я мог знать, что там опасно? — Полкабинета крови тебе ничего не говорит?! — продолжал в возмущенном тоне тот. — Да и эти близнецы... С первого взгляда понятно, что с ними ничего хорошего не жди! — Не говори так уверенно, пока не знаком с ними лично. Если они из мафии, не значит, что хотят причинить вред, — с каплей раздраженности ответил Айроне. Он совершенно не понимал, к чему друг устроил громкую сцену. —Ты сам себе противоречишь! — вспыхнул Тсуна. — Мафия ведь построена на причинении вреда! — Они может и вредят кому-то по работе, но личная жизнь это другое. — А то, что из-за них твоя жизнь под угрозой смерти тебя не волнует?! — Ты только по сегодняшнему случаю судишь? Это глупо. Сенпай был не в себе, и я ему помог, вот и всё. — Да как ты не понимаешь? — вытирая не прекращающие литься слезы, Савада выдыхался. — Ты сам рассказывал, что это те люди, разговаривавшие с Расиэлем, тебя чуть не похитили. Если бы не он, их бы там вообще не было! — Во-первых, я сам за ними пошёл. Во-вторых, напомню, Бел-сенпай меня спас тогда, — защищался тот от обвинений вместе с тем неумышленно защищая и похитителей, и близнецов. Тогда им руководил интерес, как кстати и в случае на крыше, поэтому в данных ситуациях цель, по его мнению, оправдывала средства и собственно риск. Более того, ему всегда везло, и близнецы оказывали частую поддержку. — Снова ты о нём, боже, Фран... Ты правда не замечаешь своей безрассудности?.. — как только Тсуна понял, что не может донести свои чувства и обеспокоенность, руки безнадежно опустились, а глаза погасли. — Раньше ты таким не был, — намного тише прибавил он и обреченно закрыл лицо руками, обессилено упав в кресло. Плечи едва уловимо подрагивали. Фран сидел безмолвно и завис где-то на границе здравого рассудка и помутнения. Что сейчас произошло? Что нашло на Саваду? Причем тут близнецы? Да, его поступки могут вызывать переживания, но если в нынешних сложившихся обстоятельствах их везде будет подстерегать опасность, то обвинять всех подряд будет как-то по-детски. Или теперь Айроне нужно брать пример со скромного и кроткого друга: в подозрительные события не влезать, ни с кем не общаться, сидеть в своем узколобом мирке и бояться раздвинуть рамки разрешенного? Нет уж, такое точно не в его смену. — Ты как хочешь, а я возвращаюсь на физику, — безжизненно проговорил Тсуна, даже не подняв взгляда. — От оставшихся уроков тебя освободили, если что, — и поспешно вышел из учительской. После выговора Франу ещё меньше захотелось оставаться в школе, но он не мог подвести Мукуро. Взяв себя в руки, он направился в столовую — пока ещё самое тихое место до конца урока. После приёма пищи стало морально легче. Прокручивание воспоминаний происходило без возникновения тряски и необъяснимого страха. Мысли продолжали прыгать от событий на крыше до криков друга, при этом самым неприятным казалось именно последнее. Юноша в равной степени ценил отношения и с Тсуной и близнецами. И для всеобщего спокойствия никакие их переплетения допускать не хотелось. С каждой стороной он вёл себе по-разному, у каждой стороны было своё мнение, не сочетаемое с другими. Савада настойчиво не доверяет блондинам, Расиэль с Бельфегором общаются не менее напряженно. Это не могло не влиять на точку всеобщего соприкосновения, а точнее на Айроне, который старался сгладить все углы как можно мягче и быстрее. Иначе его просто разорвут во всех смыслах. Допустим, у старшего Каваллини конкретных проблемных мест он не видел. У младшего — какие-то резкие смены настроений, что возможно не так уж страшно, учитывая его тип личности, но ощущался подвох. У него однозначно есть болевые темы или вещи, которые на него давят, что и стоило узнать. А Тсунаёши... Их отношения стали часто портиться в последнее время. По всей видимости, причина этому в отличительности их компаний, а прямо говоря, в выбранных ими семей. Его настраивают строгий Реборн и добренький Дино, как самые лучшие и светлые преподаватели школы. У Франа же — хитрый ананас дома и два пшеничных принца со странностями. В сухом остатке не удивительно, что из-за разности окружений они перестали сходиться во мнениях. БЗЗЗ?! Как бы не хотелось, вскоре прозвенел звонок на большую перемену. Столовая заполнялась школьниками и учителями, возникала неприятная возня и шумиха. Пришлось лениво оторваться от нагретого места и текучих мыслей. Перебрав варианты тихих и безлюдных мест, Фран решил, что свежий воздух один из лучших успокоительных средств, потому незамедлительно отправился на улицу. Выйдя из здания, он поневоле обернулся на крышу. Интересно, что случилось с сенпаем? Пришел ли он в себя? Или его заперли в кабинете, привязав к какому-нибудь стулу цепями в три слоя? От холодного ветра он слегка поежился, посему решил вернуться за курткой. Погода вдруг стала грустнее... Повлияло ли на то тепло принца или бурлящий адреналин, но на крыше он не чувствовал себя так зябко и отчуждённо. Если так порассуждать, с химиком он всегда был наполнен эмоциями: интерес, волнение, непонимание, страх. Разве это не лучше, чем быть пустым? С близнецами он действительно чувствует себя живым, он... Да просто наконец почувствовал что либо, в отличие от скучных однотонных дней, не приносящих ни единого приятного ощущения. Не исключено, что за счёт этого, как бы странно себя не вели и что бы не творили братья, он стал с какой-то стороны предан им. Он стал в них нуждаться. БЗЗ! После звонка на урок, остатки учеников рассосались со двора школы... Однако Фран один не остался. На открытый стадион вышел класс во главе с преподавателем физкультуры. И это оказался его класс. Он подошёл поближе и, облокотившись на дерево, наблюдал. — Итак, — громко начала Василиса, когда все сжавшись с непривычки выстроились на стадионе, — сегодня как обычно: десять минут бег, потом разминка. Если выполняете без нареканий — в оставшееся время играем. Вот только...— ее улыбка вдруг стала зловеще. — Увижу, что кто-то замедлился или ленится — начинаем урок с самого начала. В момент сказанной фразы ученики больше заботились о собственном согревании, оттого не до конца осознавали ужас всей ситуации. Не лениться — легко сказать! Огромную роль в данном случае скорее сыграет конечный ресурс неподготовленного организма. Как ожидаемо и произошло на девятой минуте бега. Первым сдался Тсуна. Следующий круг Ада начался спустя две минуты. Все бы ничего, думается, отдохнул и ещё больше пробежишь в следующий раз... Как бы не так. И на второй неудачный раз Тсунаёши словил уйму ненавистных взглядов, бессильно падая на землю. Он ничего не мог с собой поделать. Одна минута. Одна минута ему оставалась до конца бега! Третий отсчёт. Все держаться из последних сил. Уже почти тридцать минуть бегают! Многие поверили в себя или были готовы в последнюю минуту дать Тсуне конкретный пендаль и наконец закончить с этим. Да он и сам будто этого не хотел. Казалось бы, ну вот, подышать бы хоть полминутки и можно продолжить, но нет. Аккурат девять минут для него — край, как бы Реборн не гонял его по утрам. Этого было мало. По сравнению с физкультурой прошлых лет это однозначно личный похвальный рекорд для него. Был бы похвальным, не будь острой необходимости не просто стараться выше своих сил, а прыгать на три головы выше с новой-то программой. — Стой, — в какой-то момент самозабвения, когда ноги в очередной раз превратились в вату, а надежда его покинула, Фран зацепил шатена и тот упал на землю, автоматически безутешно захныкав. И вдруг до него дошло. Остальные продолжают бег. — Что… — не договорив, его челюсть упала быстрее. Он заметил, как по полю бежит ещё один Савада. — Как ты это?.. — Вышло лучше, чем я думал, — ровно отозвался юноша с зажжённым кольцом-пустышкой на руке. Видя плачевное положение друга, он все это время работал над иллюзорной конструкцией. Задать иллюзией внешность хорошо знакомого человека оказалось просто. Сложность возникла на этапе понимания работы бега. Было бы странно если бы бежали, к примеру только ноги, а тело бы болталось или оставалось строго выпрямлено, потому это и заняло пол-урока. В общем и целом, не так трудно, главное следить за мелочами при начальном создании, а дальше двигательные указания как марионетке и особо не напрягаешься. От счастья Савада снова чуть не разревелся, но жидкости в организме и так не хватало. Наконец-то нашлась хоть какая-то хорошая сторона иллюзии и с быстро развивающимися навыками Франа она становилась полезной. Когда бег закончился, все довольно вернулись на свои места. Потеплевший на радостях Тсуна хотел было поблагодарить друга, но не успел уследить, как тот неожиданно умчался куда-то за школу. Его иллюзия растворилась. Оставшийся урок он то и дело поглядывал в ту сторону, точно предчувствуя, что Фран уже не вернется.***