Черная полоса

24 апреля 2010 – 23 мая 2010. Россия, где-то в провинции

Ах, гораздо лучше знать, что мой любовник лежит в могиле на Кламарском кладбище, чем в постели соперницы! Оноре де Бальзак. Отец Горио

Утром я постаралась выкинуть из головы вчерашний инцидент, хотя мысли о том, что пора бы подыскивать хорошего психоаналитика не отпускали. Я — успешная девушка, у меня было счастливое детство, счастливая юность без всяких там несчастных первых любовей, и сейчас я исключительно счастлива – есть любимый человек, замечательная работа – я дизайнер в фирме, занимающейся созданием RPG-игр, с семьей очень нежные и трепетные отношения. Но я, исключительно успешная и счастливая, испытывала очень неприятное чувство страха. Я боялась сойти с ума или наложить на себя руки, потому что гены – это вещь непредсказуемая. Впервые, я ощутила этот страх в школе, когда на уроке биологии начали тему о генах и наследственности. Уже тогда знала, что наследственность у меня весьма сомнительная – количество психов и самоубийц в роду просто зашкаливает. Но весомых причин бояться безумия по-настоящему не было до вчерашнего вечера. Большего всего мучила невозможность рассказать обо всем Олегу, я просто НЕ МОГЛА это сделать. Он исключительно рассудительный и здравомыслящий молодой человек, он свято верит в науку и соответственно в медицину. Он обязательно скажет, что знает одного хорошего доктора, или еще лучше посоветует пока еще не поздно полежать в больничке, полечиться. Не будь на дворе 21 век, он бы еще и лоботомию посоветовал, исключительно потому что любит. А я ничего не скажу, потому что люблю его, потому что не хочу, чтобы он зря переживал. Подумаешь, один маленький глюк – это ведь еще не диагноз, верно? Как ни странно душевное равновесие восстановилось уже через пару дней. На работе коллектив трудился над очередным проектом, и я была полностью им захвачена. Я любила свою работу. Придумывать новый мир, его героев – это безумно увлекательное занятие. Мисс Совершенство создавала Совершенный мир, это было восхитительно. Правда ходили слухи, что компании грозит разорение, но всерьез это никто не воспринимал, она пользовалась на рынке большим спросом, ее услуги покупали за большие деньги – откуда тут взяться разорению? Наконец-то вернулся Олег. Я страшно соскучилась и была рада, что любимый снова рядом. Мы ведь вместе с детства, считай, на один горшок ходили. Всегда вдвоем, мы знали, что никогда не расстанемся. Первый поцелуй – один на двоих, первый секс… Ни у него, ни у меня не было никого другого, никто другой не был нужен. Я считала, что наши отношения идеальны, что наша пара самая счастливая во всем мире. Вместе с рождения до смерти, но ведь и после нее наши души не расстанутся. Смерть – ничто для двух любящих сердец. Звучит пафосно, но факт — я слепо верила в свою любовь. Непростительная глупость для 25-летней девушки. 24 мая не заладилось с самого утра, когда на градуснике были обнаружены 10 градусов тепла. Мне пришлось срочно пересматривать весь гардероб, ища более теплую альтернативу летнего белого платья. В конце концов, остановившись на узких джинсах и розовом платье-рубашке, я впихнула ноги в недавно приобретенные туфли, накинула синий плащик, того самого синего цвета, что так идет блондинкам, и побежала на работу. Олег ушел раньше, так и не дождавшись, пока я определюсь с одеждой. Бег с утра на шпильках за нахальной маршруткой, которая захлопнула дверцу прямо перед носом – занятие малоприятное. Я в очередной раз пообещала себе как можно быстрее пойти учиться на права, хотя понимала, что все равно этого не сделаю, представляя себя в роли водителя, я испытывала жуткую панику. Пришлось ехать в битком набитом автобусе, зажатой со всех сторон бабульками. Удивительная вещь – когда бы ты ни ехал в общественном транспорте, количество бабушек превышает все разумные пределы, они повсюду – троллейбусы, трамваи, автобусы, почти в любое время суток. Бабушки решили захватить мир? Что ж, похоже на правду. На остановке, подталкиваемая в спину старушенцией вдвое ниже меня, я, зацепившись каблуком за порожек, спикировала вниз в радушные объятья асфальта. Всегда вежливая я наорала на бабку, невежливые люди вокруг наорали на меня и еще обвинили в пьянстве с утра. Снова удивительная вещь — пострадавший внезапно превратилась в обвиняемого. Человеческое общество вообще очень странно устроено. Но для меня это оказалось мелочами жизни, то, что убило – это безнадежно сломанный каблук недавно купленных дорогих туфель. Я отдала за них всю зарплату, конечно, для кого-то не ахти-какая сумма, но для меня очень дорого. Я была совершенством, но не очень материально обеспеченным совершенством. На нас с Олегом висел кредит за его машину и телевизор, и тот факт, что я позволила купить себе дорогую обувь, был из ряда вон выходящим. Как бы я не любила свою работу, но дизайнер в провинции получает копейки. В состоянии, стремительно приближающемся к депрессии, я вошла в офис, точнее проковыляла в него. На рабочем месте у меня всегда были очаровательные розовые в белый горошек балетки с бантами из органзы. Это обстоятельство меня немало порадовала, ведь иначе – полный абзац. Как оказалось, череда неприятностей на сегодняшний день не закончилась. Всех собрал шеф и сообщил, что все, ребятки, лавочка прикрылась. Директор задолжал космическую сумму каким-то нехорошим дядям, компанию продал конкурентам, и все в связи с этим уволены. Масштаб неприятностей за сегодняшний день приравнивался к концу света. «Как хорошо, что у меня есть Олег и вечером будет, у кого порыдать на плече», — думала я, пока собирала вещи, кипя злобой на жестокий и несправедливый мир. Домой, понятное дело, я вернулась гораздо раньше обычного. И меня ждал очередной «сюрприз». Из спальни доносились звуки музыки, какой-то классической – Моцарт или кто-то еще, я не знала точно, ведь так и не научилась разбираться в классической музыке, которую очень любил Олег. Я была удивлена, оставила коробки с вещами в коридоре и прошла к спальне. Наступил конец света. Мой мир из розовых облаков и многоцветных радуг поглотила безжалостная черная дыра под названием реальность. МОЙ Олег трахал какую-то рыжую сучку. Они меня не заметили, слишком увлечены были друг другом. Я могла ворваться фурией и обломать им кайф. Но не хотела. Было наплевать. В груди образовалась дыра, мгновение боли и все. Сейчас я ничего не чувствую. НИ-ЧЕ-ГО. Мой прекрасный белокурый и загорелый «Кен» нашел другую Барби. Я знала, что позже боль снова придет. И хотела быть в этот момент одна. Это МОЯ боль. Я не хочу делиться ею. Но какая-то темная часть моего существа жаждала мести, и она получила ее, не здесь, не сейчас, но все же получила. К вечеру похолодало еще сильнее, и я совсем продрогла в тоненьком плаще. Но так даже лучше, это позволяло отвлечься от дыры в груди. Хотелось напиться, но в кошельке оказалось всего 50 рублей – упиться вусмерть не хватит при всем желании. И я пошла гулять по Тургеневскому бережку, наверно в тайне надеясь наткнуться на какого-нибудь маньяка-убийцу, который прекратил бы бессмысленное трепыхание разбитого сердца. Я не могла сейчас пойти даже к маме, которая имела весьма странные взгляды на мужчин и, конечно же, посоветовала бы сделать вид, что ничего не было. Вот бабушка сказала бы: «Иди и отрежь этому уроду яйца». Она всегда недолюбливала Олега. Кроме периодически попадающихся компаний подростков, пьющих дешевое пиво, я никого не встретила. Нашла чью-то сижу (место, где ловят рыбу – прим. автора) да там и осталась. Комары, словно коршуны, летали вокруг, что наравне с холодом душевные муки смягчало. Меня мучили тысячи вопросов, и все они вращались вокруг одного имени. Олег. Почему он так поступил со мной? Я искренне верила, что мы всегда будем вместе. Я никогда не ревновала, потому что ВЕРИЛА ему. А он так просто взял и предал любовь. Значит, и я должна вычеркнуть его из своей жизни так же просто. Должна, но не могу. Я люблю Олега. Его измена разрывает на куски, но невозможно так просто взять и разлюбить, чувство, хранимое и оберегаемое годами, так просто не уничтожишь… Можно просто сделать вид, что ничего не случилось. Можно… Но нет. Я не смогу так жить. Ничего никогда уже не будет по-прежнему. Не будет теплых вечеров у него на коленях перед телевизором, одного стаканчика мороженого на двоих, потому что свой я уже съела, больше не будет нотаций о вреде нездоровой пищи, когда я в очередной раз закажу пиццу вместо того, чтобы готовить ужин… Не будет его таких родных объятий и поцелуев, не к кому будет ворваться в ванну, пока он принимает душ, а потом он будет ругаться, что из-за меня, развратницы опаздывает на работу… Не будет всех этих приятных мелочей из которых соткана жизнь с любимым человеком. Лучше убейте меня. Это милосерднее. Я не смогу без него. — Я же предупреждал – не гуляй вечерами одна. Я подпрыгнула от неожиданности и испуга. Моя вторая ошибка – предаваясь страданиям, я забыла о темноте. Но тьма обо мне не забыла — передо мной стоял либо вампир, либо глюк. Он был весь в черном, как и пристало кровопийце. Гротескные лунные тени делали его лицо еще более некрасивым и, как ни странно, еще более соблазнительным. Списав все на стресс и вообще отвратительный день, я остановилась на варианте с глюком. — И тебе не хворать, Глюк, — ответила я. Он удивился. Это чувство лишь легкой тенью мелькнула в глазах, но я все равно заметила и решила — ну и пусть. Я все равно раскусила его злобные замыслы, я знаю, что он плод моего воображения, имеющего склонность к психическим заболеваниям. — Хочешь умереть? – вампир грубо схватил меня и прошипел эти слова в лицо. Внушительные клыки находились в опасной близости от жизненно важных органов, и я не нашла ничего лучше чем ответить: — Это риторический вопрос? — Идиотка. — Что есть, то есть. — Ты хочешь умереть? — Скорее не хочу жить. — Почему? — Не все ли равно. — Интересно. — Ааа… — протянула я, закончив эту короткую перепалку. Наступила тишина, нарушаемая лишь нашим дыханием, да отдаленным шумом дороги, и еще песнями пьяной компании неподалеку. Нет, определенно это была не тишина. Не важно. У вампира были теплые руки, я чувствовала это даже через одежду, о чем немедленно сказала. — У тебя руки теплые. Он словно обжегшись, отпустил меня и отошел в сторону. Сейчас я знаю, что это могло означать лишь одно – мертвяк недавно кормился, отбирал по капле чью-то жизнь. Мне бы тогда убежать, но нет. Я была очарована. Наивная взрослая девочка с разбитым сердцем решила поиграть в любовь с вампиром. Очередная глупость. Я не говорю, что вампиры не могут любить. Еще как могут, но смертному эта любовь счастья не принесет. Любовь вампира всегда несет с собой смерть или нежизнь, в ней нет места для хеппи энда. — Что делать будем? – я снова нарушила тишину, вообще-то уже представляя, чем можно заняться в компании вампира девушке, которой только что изменила любовь всей ее жизни. Клин клином вышибают. — Почему ты здесь одна? Вампир присел на бревнышко и с едва заметным интересом посмотрел на меня. — А должна быть не одна? Я рассудила, что в ногах правды нет, и присела рядом. — Да. Но не здесь. — А где? — В ресторане, кино… Тут ведь обычно малолетки да гопота всякая… — Ясно. Странный разговор получается в любом случае. Если это настоящий вампир, тогда зачем ему со мной такие беседы вести? Если плод моего воображения, тогда… все не ясно. — У тебя что-то случилось? – нарушил в этот раз тишину вампир. — Случилось. — Расскажи. — Что тут рассказывать – началась черная полоса в моей белой-пребелой жизни. — Прямо-таки черная? — Чернее не куда. — Сочувствую. — Спасибо. И снова тишина. — Ты странный. — Да ну? – вампир улыбнулся. Улыбнулся очень обаятельно и заразительно, мои догадки насчет морщинок подтвердились, и я улыбнулась в ответ. По сути, этот вампир оказался не так уж и плох, пусть наступит время, когда я его возненавижу. Сложно быть добрым малым, когда для того чтобы жить, ты должен убивать. — Ага. Ты вампир? — Серьезно? А, по-моему, ты уже назвала меня Глюком. — Ну… согласись для современного здравомыслящего человека проще все-таки словить глюк, чем увидеть настоящего вампира. Он рассмеялся. — Ты здравомыслящий человек? — Сомневаешься? — Определенно. — Твое право. Так все-таки? — Вампир. — Прикольно. Я работала над одной онлайновой игрушкой про вампиров, пока не уволили. — За что уволили? — Компанию продали другой компании, весь штат под сокращение попал. — Переживаешь? — Да… нет, в общем-то. Это еще не самое страшное, что случилось со мной сегодня. — А что самое страшное? — Неважно. — Я надеялся, ты скажешь – на меня напал вампир,— он снова улыбнулся. Милый, некрасивый. Но обаятельный. — По-моему не напал. Еще. — Еще? Хочешь, чтобы напал? — Этот вариант рассматривается. — Идиотка. — Кто спорит… — Так что все-таки случилось? Я замолчала в нерешительности, очень хотелось все рассказать, и не важно, чем этот вечер закончится. Все-таки поведала вампиру свою историю, он слушал молча, внимательно глядя на реку. — И ты его все равно любишь? — Люблю, конечно. Невозможно за несколько часов перечеркнуть всю жизнь. — Что будешь делать? — Не знаю, — я спрятала лицо в ладонях. Вампир задал вопрос ответ, на который я не знала и не хотела знать, нет, скорее боялась. — Я через несколько дней уезжаю в Европу. Хочешь – поехали со мной. Я удивилась, сильно удивилась: — В качестве кого? — Как хочешь. — Я … подумаю. — Хорошо. Тебе есть, где переночевать? — Да, у мамы. — Я отвезу. — Спасибо. Но… зачем? — Что зачем? — Зачем ты мне помогаешь? По-моему ты собирался меня съесть. -Во-первых, я не ем людей. Во-вторых, ты забавная милая куколка Барби. — Я не кукла! — Нет, конечно, но согласись – ты копия Барби, — вампир в очередной раз обаятельно улыбнулся, а я не знала, обижаться или нет. Очередной урок, который я не усвоила – внимательно следи за тем, что говорит вампир. Слова «я не ем людей» отражают действительность, все правильно – вампиры всего лишь пьют нашу кровь, не больше. Другая истина – бесплатный сыр лишь в мышеловке, стара как мир. И, тем не менее, дуры вроде меня всегда будут попадаться. Невозможно научиться ездить на велосипеде в теории, пока не набьешь своих шишек – все бесполезно.