Черная полоса

Ночь 24 мая — 25 мая 2010. Россия, где-то в провинции

— милая, а если с презервативом — это не измена? — дорогой, а если с глушителем не убийство? Неизвестный автор.

Мы вернулись в «Кровавый утренник». Я вновь устремилась к барной стойке, хотелось вернуть выветренный ночным воздухом дурман. Ирек расположился неподалеку и с жутковатым бесстрастным лицом смотрел на меня. И мне не хотелось знать, что он видел. Незаметно появился Дарен, он с недоумением уставился на мои пыльные ступни. - Ходила проветриться, - объяснила я. - Ясно. Я не знаю, поверил он мне или нет. Наверное, все же поверил, пьяные люди обычно говорят правду. Я редко пью, но сокровенным делюсь еще реже, поэтому никакие лошадиные дозы алкоголя не заставят меня развязать язык, если я этого не захочу. — Отвезешь меня домой? — Конечно. Когда мы подъезжали к городу уже светало. Не было теплых и ярких красок рассвета. Просто постепенно ночная тьма отступала, давая место для утра. Я боролась со сном, упорно пялясь в окно. Дарен молчал, что-то в его молчании было напряженное, настороженное. Он был на удивление эмоциональным для вампира, чувства его легко читались по лицу. — Что-то случилось? — С чего ты взяла? — Вижу. — Молодец. Разговор не получился, оставшуюся дорогу мы провели в напряженном молчании. Меня вновь начали мучить вчерашние страхи, но все оказалось не так плохо. Если конечно не считать присутствие дома Олега плохой новостью. Возле подъезда стояла его машина. Что и следовало ожидать. Сердце в испуге забилось сильнее, — «Нет! Я не готова его видеть!» Одно дело рассуждать о его смерти издалека, другое – видеть его и знать, что скоро это красивое гладковыбритое лицо сгниет в могиле, потому что я так решила. — Поднимешься? – мой голос снова предательски дрожал. Губы Дарена изогнулись в ироничной улыбке, очень близкой к оскалу: — Ты же обещала с мамой познакомить. — Ну да… Я ехала в лифте, с ужасом ожидая предстоящего скандала. А скандал будет. Очень-очень крупный скандал. Это было несправедливо – человек, притащивший в нашу постель какую-то дамочку будет упрекать меня. И пусть. Он за все заплатит. Как он посмел предать нашу любовь? В глазах стояли слезы, и я начала медленно и глубоко дышать, стараясь успокоиться. Вампир же был невозмутим, что мне уверенности в себе не прибавляло. Дверь открыла бабушка, видимо она, только что сняла папильотки и ее белые волосы очень художественно, как пружинки торчали в разные стороны. — Бабушка, это Дарен. Дарен, это моя бабушка – Аделаида Степановна. Они обменивались какими-то любезностями, пока я в панике придумывала дальнейшие действия. Мама с Олегом обнаружились в гостиной, я снова представила Дарена, а потом она осознала, что нахожусь на балконе, Олег курит и требует у меня объяснений. Ну, не смешно ли? Что было до этого память услужливо прятала, видимо не желая расстраивать хозяйку. — Повторяю свой вопрос – кто он?! — Тебе не все равно? – я старалась выглядеть равнодушной, но это плохо получалось. — Я не отдам тебя! — Замолчи! Между нами. Все. Кончено, — я говорила это, но весьма неубедительно, ведь словам противоречили слезы, рвавшиеся на волю. Нельзя расставаться и при этом горестно рыдать. Конечно, если бросают тебя – слезы более чем уместны, а вот наоборот… Если все наоборот, то дураку ясно, что Олег мне еще нужен. Но ничего, скоро я вырву эту проклятую зависимость. — Кася, я оступился ОДИН проклятый раз. Один! Почему ты не можешь простить меня? «Почему не могу? Очень даже могу. Но не буду. Потому что себя я обязана любить больше, чем тебя. Я обязана себя уважать», — словно мантру твердила я себе. И я убью тебя дорогой, может самоуважения мне это не прибавит, может быть даже легче не станет, но это не важно. За измену, любимый, ты заплатишь. — Я думал, мы всегда будем вместе, — теперь уже и в его голосе слышны надрывные нотки.— Я думал, что все будет как в сказке – жили они долго и счастливо, и умерли в один день. — Я НИКОГДА больше не смогу тебе верить. О каком счастье тогда может идти речь?! Уходи! И себя мучаешь, и меня. Он ушел. Теперь навсегда. Я все еще сидела на балконе, в углу, как маленькая побитая собачка, слышала звук отъезжающей машины. Его машины. Конечно же, я знала шум ее мотора. Я плакала по нам, по тому, что больше не вернешь. Олег разрушил мой хрустальный замок. Жестоко разрушил. А потом пришел Дарен. — Только не надо ничего говорить, — пробормотала я сквозь слезы. — И не собирался. Держи, — Дарен протянул мне платок. Я молча взяла: «Что ж так плохо-то?!» — У каждого должна быть первая несчастная любовь. — Я же просила… — Кассандра, хватит сырость разводить. Это не конец света. Да тебе плохо. Но ты не одна такая. — Ага, еще скажи, что есть люди, которым хуже чем мне. — Ты и сама это понимаешь. Ну, в самом деле, сейчас наревешься, потом голова болеть будет, вон косметика уже вся поплыла — ТЫ черствый! — Я мертвый, дорогая моя. — Ну и что? Это не повод! — Правильно. Это причина. Мой жизненный опыт позволяет смотреть свысока на такие проблемы как неверный жених и испорченные туфли. — При чем тут туфли? — Ты очень убивалась по каким-то туфлям. — Ах, эти… Конечно убивалась, они стоили целую кучу денег. Я вообще туфли люблю. — Ну да, достойный предмет для любви. — А что криминального? Ты любишь кровь, а я туфли. — В моей природе кровь любить. -Серьезно? Могу поспорить, что у всех блондинок в природе любовь к дорогой обуви, уверена, что какая-нибудь хромосома отвечает за это. — Хорошо, люби свои туфли. Уж лучше они, чем этот… «Называется, начали за здравие, закончили за упокой. Вот причем тут обувь? Я же по Олегу убиваюсь», — думала я и чувствовала, как дыра в груди становится немного меньше. Несчастная любовь – это не смертельно, если конечно не резать себе вены. Хм… не смертельно, но лишь для одной из сторон. — Кстати, по-моему, я не понравился твоей маме. — Этого следовало ожидать. Зато ты понравился бабушке. — Очаровательная женщина, — Дарен загадочно улыбнулся. – И где я был лет этак пятьдесят назад? Эх… — И где же ты был пятьдесят лет назад? — В Париже. Создавал себе большую занозу в заднице. — А поподробней? — Поподробней – тебя придется убить. За сим я откланиваюсь. Даю тебе месяц, что бы подготовиться к отъезду. Документы беру на себя. Вампир ушел, оставив меня в растрепанных чувствах и с жаждой мести. Неужели Олег не понимал, какую боль мне причинил? Может он меня и не любил никогда? Может и для него я была всего лишь красивой куклой? Я услышала, как хлопнула входная дверь. Это вероятно мама ушла в свое ателье. И хорошо. Мне не хотелось сейчас слушать, как она будет защищать Олега. Я вытерла мокрое лицо платком Дарена и пошла к бабушке. Возможно, она не просто так недолюбливала Олега. — Ба? Я с несчастным видом села за столом и взяла апельсин. Цитрусовые – это определенно дар богов, бесконечный заряд позитива. Бабушка задумчиво потягивала кофе с крепкой белой пеной. — Почему ты всегда так не любила Олега? Бабушка грустно улыбнулась. — Не забивай голову, детка. Оставь все в прошлом. — И все же? — Кассандра, Олег никогда не был хорошим и правильным мальчиком. — Он и раньше… изменял? Бабушка молча кивнула. — И вы молчали?! – я перешла на истеричный крик. — Я не буду оправдываться. Скажи я тебе это раньше, ты бы мне не поверила, ты же знала, как я его не люблю. А мама твоя… Она не считает измену большим грехом. Я судорожно дышала, пытаясь осознать сказанное. Он изменял. Всегда. Все знали и молчали! Я его убью! Сама! Вырву его сердце и буду смеяться! Наверное, бабушка заметила мой дикий взгляд. — Не делай глупостей. И почему я никогда не слушала бабушку? Почему упорно не следовала ее советам? Не ходила на свидания, не общалась с другими парнями? А мама? Как она может так спокойно относиться к тому, что ее дочери много лет наставляют рога? Олег был уже труп. Просто еще не знал об этом. А у меня был план. Самое главное, что помощь вампира мне уже не требовалась.