Жемчужина на ладони

      Вот так всегда. Ты ждёшь, долго ждёшь, когда наконец повзрослеешь, приступишь к учёбе, тренировкам, перестанешь сходить с ума от безделья или однотипных будней, сможешь, как взрослый, делать всё, что душенька твоя пожелает… А по итогу что? А по итогу ты наизусть выучиваешь все сто и одно виды обращений, правильные жесты приветствий, манеры общения с незнакомцами знатного / незнатного происхождения, будто разница есть… И ради этого Ю Нин семь лет ждала учёбы?! Ну ладно, не семь лет, но до семи лет.       «Да чёрта с два! Где мечи? Где трупы? Хочу хлеба и зрелищ! Зрелищ и хлеба!» — думала А-Нин, сидя с максимально скучающим видом в библиотеке, куда её добрая и заботливая матушка благополучно отправила на «дополнительные» занятия. Мол, читать ты уже умеешь, вот и иди, не мешай мне обучайся ещё. Время от времени по помещению проносился слабый стук деревянного кончика кисти, которую Ю Нин вертела в руках, о такой же деревянный стол. А прямо перед ней лежал увесистый томик с перечнем манер и различных обращений, что она за меньше чем полгода уже чуть ли не наизусть выучила. Что б он в топке очутился, умертвие неодушевлённое! А как хорошо… почти хорошо начиналось всё, а…       Когда Ю Нин исполнилось семь лет отец устроил праздник настолько масштабный, в понимании ребёнка, что самой виновнице торжества захотелось куда подальше и надольше удалиться. Нет, он не сравнится с тем же пиром на весь мир в Ланьлине, о котором без умолку трещал Ван Юйчжоу — один из «любимых» шисюнов Ю Нин и по совместительству главная-головная-боль-всего-ордена-Ю, и всё же, последнее, что хотелось девушке это видеть несчётное количество народа, которых она даже не знала, с их поздравлениям и пожеланиями. И плевать, что прибыли исключительно хорошие знакомые отца. Ю Нин они не знакомы. Матушка тогда сказала, что куда больше людей было на празднике в честь ста её дней, но там она совсем крохой была и просто не помнит оного, так что это не в счёт.       Устраивать ежегодное сборище всех родственников / друзей по случаю рождения в Китае не особо принято. Всеобщих праздников и так слишком много, чуть ли не каждые три месяца да по несколько дней, поэтому отмечают лишь некоторые даты.       В Улиншане предпочтения отдают Мань-Юэ (первому месяцу жизни) и Бай-жи (первым 100 дням). Потом идут ещё празднования 7 лет (когда ребёнок начинает свой путь по стезе заклинателя) и редко когда 15 лет (когда получает взрослое имя). Остальные дни рождения если и празднуются, то только в узком кругу семьи из нескольких человек от силы и лишь изредко на них кто-либо «посторонний» приглашается.       В Гусу Лань дела обстоят примерно также, но торжество имеют право посетить исключительно близкие родственники именинника. Как кровно, так и «душевно». А ещё на этих «праздниках» можно повесится со скуки. Что очень хотела сделать Ю Нин, когда Лань Чжаню исполнилось 7 лет. Нет, конечно, даже в Юньлингоу никто не устраивает салют из тысячи фейерверков, представления с немыслимым количеством чан-ю¹, огромными столами сверху донизу заваленными едой и питьём, но не сидеть же в тишине за чаем несколько часов подряд, люди!       Лань Чжань — рыбина мороженая, честное слово. Ю Нин, как подрастёт, обязательно вытянет его куда-нибудь на несколько месяцев, а лучше лет, подальше от этих треклятых правил. А то так и помрёт её младший, хоть и троюродный, но брат, ничего толком не увидев и не попробовав в жизни. А А-Хуань… Старший он, как же. Эталон идеальных манер, ага. Всё сидел и потешался над ней, едва ли сдерживая улыбку… Хотя, нет, не сдерживая улыбки, видя её страдания. Негодяй! Тоже получит… Но тоже как Ю Нин подрастёт.       И всё же, этих двоих она их до чёртиков любила, чего таить, и с нетерпением ждала каждую поездку в Гусу. Даже, если там есть эта ужасная Стена «Послушания». Ух. Отдельная история. Ладно гулять по ночам нельзя… Можно овраг, коих в Юньшэне много, во тьме не заметить, свалится туда и сломать шею, но. НО. Часть адептов гуляет же по территории ночью! — Это не прогулка, Ю Нин — коротко ответил ей тогда дядя Цижэнь, раз тридцатый поглаживаю свою бородку за прошедший час… или пол? — Это патрулирование территории. — «Патрулировать» значит следовать по указанному маршруту с одновременным выполнением поставленной задачи по: проверке, охране, демонстрации силы и им подобное, — процитировала девчонка слово в слово фразу отца, что не так давно ей говорил. Зачем она это слово в слово запомнила — непонятно, но запомнила. — Если я ночью выйду на улицу с поставленной задачей «проверить» птиц и их ночное поведение, это тоже можно будет считать за «патруль». Но меня в этом случае накажут. Так где справедливость?       Внятного ответа на этот вопрос А-Нин так никто и не дал… К чему это. Ладно гулять ночью, даже запрет на бег и лазанья на деревья ещё хоть как-то можно попытаться понять-принять, мол, споткнёшься / сорвёшься получится труп из тебя же, но что не так со сладким-то, а? Боги, ну не умрут же адепты от одного рисового пирожного с ягодами!       Отложив кисть, что уже порядком надоела, Ю Нин сладко зевнула и развалилась на полу. Библиотека Туманной Лощины была удобна тем, что каждое место для чтения было как-бы огорожено от прочих, что по максимуму позволяло уединится за книгами. Или пострадать фигнёй и бездельем в гордом одиночестве. В каждой «комнатке» вполне достаточно места, что бы уместить в неё человек семь, если не больше, так что раскинуть все свои конечности звёздочкой труда и вовсе не составляет.       Прошло… полтора?.. Два… Три года с того самого дня, когда отец рассказал Ю Нин о тайне её семьи. О ней то бишь. Что она — девочка. Сама Ю Нин сильно от этого не страдала, точнее просто — не страдала. Ей было ну совершенно ни горячо, ни холодно от половой принадлежности её тела. Нашли проблему. Правда причину скрывания истины от окружающих сначала она всё никак не могла понять. В ордене спокойно тренировались вместе и юноши, и девушки, и никакого «неуважения» между ними, о котором активно вещал отец, А-Нин в упор не замечала. Продолжалось так с год точно, пока ответ на её вопрос не пришёл сам собой вместе с семейной ссорой вне резиденции ордена. Тогда же девчонка, и не только она, узнала, что не нужно бить дев. Тем более в присутствии Янь Ю Цюаня с его тяжелой рукой, что оставляет просто превосходный след под глазом хама и невероятно легко лишает оного зуба. Или нескольких. Зубов. Или оных.       О, представление ещё-то было. Правда отец на шибо долго ворчал. После этого Ю Нин при всякой вылазке в свет, которых действительно стало чуть больше после начала учёбы, стала подмечать взаимоотношения между девушками и мужчинами не из её ордена. Интереса ради. И не сказать, что большинство ситуаций ей нравились. Особенно между людьми «благородных» кровей. «Слуги», как брезгливо называл Гу… Ган… Гавун… Гуаншань!.. вели себя с куда большим достоинством и взаимоуважением к друг другу, нежели остальные. Ну, на людях так точно. Хотя, может она просто мало парочек видела?       В любом случае, отношений теплее, чем у её родителей, она ни разу не замечала. Ни у кого. Матушка с отцом даже не ссорились ни разу. Ну, несильно, по крайней мере. Да и ссорами их разговоры по «душам» язык не повернётся назвать. Основным камнем преткновения были отцовские суеверия и «юнинские» животные.       Сколько зверья Ю Нин тащила в дом охотно и постоянно… После каждого её «похождений» за территорию Туманной Лощины в самой Туманной Лощение появлялись то рыбки в прудах, то птицы в садах, то жучки непонятные в доме. Также несколько карпов появились и в… Гусу. Цижэнь рвал и метал, Вэйжэнь тихо помирал со смеху, а Ю Нин искренне опасалась, что её двоюродный дядя просто выкинет рыб, когда её не будет. Зря опасалась. Адепты клана Лань весьма охотно приглядывали за появившимися жителями вод и обижать их запрещали. Да и жили водные обитатели лишь в одном пруду, так что они и не мешали никому. — Это недопустимо! — Цижэнь нервно дёргал бородку, переводя недовольный взгляд то на пруд с карпами, то на самого «заносчика» рыб, что лишь невинно хлопал светло-карими глазками, всем своим видом показывая, что он не при делах. Этим глазкам можно было бы даже поверить, если бы Цижэнь сам лично не застал Ю Нин на «горячем», когда она выпускала маленьких рыбёшек из сосуда с водой в пруд. А почему бы и нет? — Ну, дядя! Рыбы — это ведь не домашние животные. Они живут в пруду, а не в доме! Вы же не выгоняете птиц, что гнездятся здесь!       Крыть было нечем. Правда после этого случая Цижэнь ещё яростнее стал «перевоспитывать» Ю Нин, когда она приезжала на время в Гусу. А-Хуань, по обычаю своему, потешался, хоть и незлобно, над страдающей наследницей Ю, что чуть ли ни на стены лезла от запретов и правил, а Лань Чжань искренне дядю поддерживал, считая, что Ю Нин ведёт себя слишком вольно. Маленький предатель.       В остальном же отношения с семейством Лань складывались весьма неплохие. Дядя хоть часто и ворчал на выходки Ю Нин, в монстра не обращался ни разу. Ну, только что когда правила зачитывать садился. Вэйжэнь мог на несколько недель отправить дочь в Гусу без опаски раскрытия правды. Тем более, её всегда кто-нибудь знающий правду сопровождал. Да и Ю Нин прекрасно понимала, что делать не нужно. В конце концов, в Облачных Глубинах никто детей не раздевал до гола, так что опасаться оказалось нечего, а за безопасную территорию Ю Нин без присмотра не выходила.       Цижэнь к воспитанию племянников подошёл крайне серьёзно и ответственно, пресекая на корню всякое «недостойное» поведение. Делать было нечего, пришлось и Ю Нин умерить свою любовь к приключениям и вылазке из дома. Лань Хуань чаще стал помогать дяде с делами ордена, готовясь по достижению своего совершеннолетия взять обязанности главы на себя. Лань Чжань, что и так был достаточно закрытым ребёнком, стал ещё более молчаливым и нелюдимым. Дагэ говорил, что это из-за их мамы. Она умерла. Госпожу Лань Ю Нин не видела ни разу в жизни, но всё равно грустно. Главу ордена Лань, отца её братьев, она тоже почти не видела.       Зато она видела глав других Великих Орденов. Некоторых из них Ю Нин вживую повстречала на праздновании в Нечистой Юдоли победы главы Не над огромным вепрем, что терроризировал округу. По словам очевидцев, что язык при детях, в принципе, держать не умеют или просто не хотят уметь, Не Моншоу преследовал монстра с несколько месяцев, а под конец снёс чудовищу голову одним ударом. Саму голову как трофей показали на торжестве. Это уже девчонке не понравилось. Животинку как-то… жалко? И не важно, что животинка эта как орехи людей щёлкала. Можно же было увести его, вепря, куда-нибудь от людей, разве нет?       Также маленькому наблюдателю не понравилось и то, что глава какого-то клана… Панту, вроде, устроил чуть ли не истерию по поводу «глава Не увёл у нас добычу»! Прямо там. На праздновании. Даже будучи ребёнком Ю Нин прекрасно понимала, что такого поведения у взрослого человека, в принципе, наблюдаться не должно. Да и Лань Хуаню видимое явно не по душе пришлось, хотя он и старался изо всех сил выглядеть спокойным. — Не посрами даже заброшенный уголок дома², — эту фразу отец и старейшины ордена Ю говорили всегда и постоянно и всем адептам изо дня в день. А тут вот как. Крики и ор на глазах у уймы народу.       Вообще, на этом празднование Ю Нин быть не должно было. Отец и матушка устроили отдых ушли на Ночную Охоту ни на одну ночь, а наследница Ю как раз-таки на месяц была сплавлена к родственникам в Гусу в сопровождении одного из старейшин клана Ю обучаться игре на гуцине. В этот-то промежуток времени глава Не и сразил монстра, а на следующий день устроил пир, на который добрый и милый дядя Цижэнь посчитал нужным прихватить не только старшего племянника, коему даже не исполнилось ещё и двенадцать, но и Ю Нин тоже. Что бы училась держать себя в свете. Ну-ну. Что бы затерялась в толпе скорее и больше не мозолила ему глаза и уши своими «скажи-ка, дядя…», которых было немыслимо много.       В Нечистой Юдоли А-Хуань завёл дружбу с наследником Не. Как там его… Цзе, Цзу… Не Цзюэ, вот. А Ю Нин познакомилась с А-Саном. Как говорится, каждой твари по паре каждый нашёл себе друга. Наследник Не утянул Лань Хуаня на стрельбище, где оба пропали на несколько часов, а наследницу Ю оставили на растерзание второму молодому господину. Или наоборот? В любом случае последние общий язык нашли друг с другом быстро и скоро на фоне обоюдной любви к рисованию и наблюдению за природой. Напоследок А-Сан вручил Ю Нин с десяток своих рисунков птиц и зверей, что до сих пор висят в её комнате, взяв с наследницы Ю честное-пречестное слово о нём не забывать и периодически почаще писать. А лучше навещать.       Что касаемо учёбы… Первое время изучение манер, письма, математики были весьма неплохи. Отец пускал дочь в свой кабинет и позволял, если не помогать ему по делам ордена, то хотя бы смотреть как это делает он. Сама Ю Нин подружилась с тремя дурнями, что ныне являются её шисюнами и «няньками» на полдня по «велению лёгкой руки» отца. Также эти три чудовища товарища завели в себе привычку при любой возможности утаскивать девчонку с собой и травить ей же байки о Ночных Охотах, фехтовании и им подобное.       На этом «хорошее начало» как раз-таки и закончилось. Через год подобной жизни Ю Нин… надоело. Она сама захотела ходить на Ночные Охоты, тренироваться с адептами, а не пить тушь³ с утра до ночи или бренчать на гуцине, который ей совершенно не нравился. Пальцы огрубели, постоянно болели от контакта со струнами, а некоторые и того стёрлись в кровь. Но кто бы слушал её «не хочу». Учись и всё. — А-Нин! — звонкий мальчишеский голос, что вторил топоту не одной пары ног, заставил хозяйку самого имени вздрогнуть и резко распахнуть глаза. Через пару мгновений сообразив, кто именно её звал, Ю Нин, даже не пытаясь сменить положение, коротко выдала: — Здесь!       Не прошло и минуты как в комнату влетело несколько человеческих фигур. Они принадлежали тем самых «трём дурням», иначе шисюнам Ю Нин, чьё общество Вэйжэнь с необычайной радостью и живостью одобрил с полгода назад. — Скоро в этом сборнике дыры появятся. Сколько ты уже его раз перечитывал? — а вот и главная-головная-боль-всего-ордена-Ю собственной персоной. Юноша лет четырнадцати на вид зашёл в комнату самым первым и, быстро пробежавшись насмешливым взглядом сапфировых глаз по столу с текстами, без каких либо стеснений рухнул наземь рядом с наследницей Ю, сомкнув свои ладони за головой. Длинные волосы цвета меди небрежно разлетелись по полу, создавая неровный ореол вокруг своего хозяина и придавая тому ещё более наглый вид. Ю Нин фыркнула.       Ван Юйчжоу. Чудовище ходячее, а не человек. Первое время, когда они только-только начали общаться, Ю Нин серьёзно хотела его прибить. Уж неизвестно в кого характером пошёл юноша, но он был поистине несносным! Властный, самоуверенный, не признающий никаких компромиссов подросток не раз обеспечивал своего учителя и по совместительству опекуна Янь Ю Цюаня проблемами как внутри, так и за пределами ордена. Неуживчивый характер и излишняя раздражительность вкупе с гордостью отпугивала и до сих пор отпугивает от Юйчжоу большинство людей. Ю Нин воевала с ним с несколько месяцев, бойко отстаивая свою точку зрения, а потом они… сдружились. Случилось это так неожиданно, что опешили все, включая новообретённых друзей. За маской гордеца скрывалась невероятно добрая, заботливая личность, что очень нежно относится к своим друзьям и родным. Правда пока это выяснялось, нервишки стали никакие. Сейчас же между Ю Нин и Юйчжоу мир да любовь, хотя язык юноша за зубами так держать и не научился. Впрочем положительное влияние они всё же на друг друга оказывали. И неположительное тоже. — Много раз перечитывал, — ответила Ю Нин на ранее заданный вопрос, глянув на наглеца, что расположился справа от неё. — Но матушке не очень нравится, как я отвечаю некоторым людям… — И кто же, интересно, этим ответам молодого господина научил? — едва ли сдерживая смех сказал второй «гость», расположившись на циновке чуть поодаль от двух лежачих тел. Светло-зелёные глаза смотрели тепло и весело, а волосы цвета вороньего пера, что юноша почти никогда не завязывал в хвост, мягко струились вдоль спины.       То был Фа Шанчжэ — люд невероятно спокойный и рассудительный, хотя и не терпящий одиночества от слова совсем и постоянно. Его Вэйжэнь приставил к дочери почти сразу же как ей стукнуло семь, правда зачем — непонятно. Несмотря на то, что Шанчжэ является ровесником Юйчжоу, он, в отличии от бестии-всея-Китая, обладает невозмутимым характером, а умение вовремя замолкнуть или и вовсе промолчать делает Шанчжэ просто превосходным другом. Хотя общение с главной-головной-болью-всего-ордена-Ю отпечаток на парня всё же наложило. Время от времени юноша не гнушается подразнить своего товарища, незлобно смеясь над ним, или устраивать с ним же словесные перепалки. А Юйчжоу это из раза в раз… радует.       Как там он говорил?       «Хоть человека из Чжэ-эр сделаем!».       Чудовище, не иначе.       Вот и сейчас Фа Шанчжэ, припомнив все те нелестные выражения, которым втихаря обучал Ю Нин мальчишка, не сдержался от подкола парня. «Оскорблённый» Юйчжоу хотел было что-то сказать, но был бессовестно перебит размеренным: — Как продвигается учёба?       Последним в комнату зашёл Нуэ Юньци, выходец из ордена, что кровно связан с кланом Ю, хоть и не носит оную фамилию. Вот кто-то, а он убивать взглядом умеет. Как посмотрит недовольно, так всё, душа из тела вон. Говорит только тогда, когда сам пожелает, отличается прилежностью, выносливостью и настойчивостью. Не зря же он активно постигает азы целительства чуть ли не с пелёнок. Юньци никогда не открывается посторонним людям, да и близкому человеку, на самом-то деле, узнать, о чем думает парень, довольно трудно. В этом он чем-то схож с Лань Чжанем, хотя конкретно Юньци на проявления эмоций куда более падок и горазд, нежели первый, «прочитать» которого из ряда мифов, не иначе. Парню едва ли исполнилось тринадцать, а ему уже доверяют лечение некоторых раненых да больных. И, нужно отдать должное, с доверенными ему делами он справляется как нельзя лучше.       Легко подхватив со столика сборник, юноша наугад открыл страницу с обращениями к людям в разных ситуациях. Понятно, собирается проверять. Старо как мир. Будучи самым младшим из троицы и единственным родственником, хоть и крайне далёким, Ю Нин, мальчишка отличался крайне трепетным отношением к обучению. Юньци всегда и постоянно проверял знания наследницы и нередко осаждал пыл прочих ребят, не позволяя им влезать в сомнительные действа.       «А ему точно тринадцать?» — всегда причитал Юйчжоу, после очередного, но заслуженного нагоняя. — Неплохо, — позу звёздочкой Ю Нин всё же сменила и сейчас сидела прямо напротив расположившегося на полу юноши. — Но, как я уже говорил, матушке не понравились некоторые брошенные мною фразы в сторону Вэнь Чао.       С отпрыском Вэнь Жоханя они встретились абсолютно случайно. Глава Цишань Вэнь снизошёл до простых заклинателей и вместе с сыновьями прибыл в Пристань Лотоса на какой-то там праздник. Ю Нин тоже была там с отцом и матушкой. Вэйжэнь почти тут же завёл разговоры с главой Цзян, а матушка с Мадам Юй.       Ю Шань — мама Ю Нин, Юй Цзыюань знала, можно сказать, с детства. Хозяйка Туманной Лощины, как и госпожа Цзинь — названная сестра Пурпурной Паучихи, были выходцами из вассальных орденов Мэйшань Юй. Тогда-то они и познакомились. Тёплых дружеских отношений между ними не было, но просто посидеть за чаем рядом они вполне могли. Ю Шань обладает очень мягким и кротким нравом, что пропадает исключительно тогда, когда дело доходит до обучения манерам или до безопасности её ребёнка. По этой причине общий язык касаемо воспитания госпожа Ю и Мадам Юй найти не могут и при редких встречах предпочитают разговаривать на нейтральные темы, что не затрагивают интересы ни одной из сторон.       «Разбежавшиеся» по знакомым родители разрешили Ю Нин побродить по Пристани, под неусыпным контролем Янь Ю Цюаня и уже известной троицы. Бродили они так ровно до встречи с отпрыском Вэнь. Стоило только старейшине Ю ненадолго отвести взгляд, как Ю Нин сцепилась в словесной перепалке с Вэнь Чао, что имел неосторожность что-то вякнуть в сторону клана Ю.       Именно после этой потасовки матушка отправила перечитывать уже знакомые Ю Нин книги в библиотеку. Хозяйке Туманной Лощины явно пришлась по нраву манера «наказания» в Гусу: перепись правил. Только в данном случае — перечитывание книг. Изверги. А-Нин до сих пор с ужасом вспоминает, как в наказание дядя Цижэнь заставил её все три тысячи правил выводить на листах бумаги. Ужас.       Потерроризировав Ю Нин с полчаса, расспрашивая то про то, то про это, компания из трёх адептов и наследницы ордена вывалилась на улицу. Если здраво оценивать отношения между членами сей компании, то ничерта они не были похожи на отношения госпожи «господина» и слуг. Они были друзьями. Очень разными, столь непохожими друг на друга, но друзьями. Ссоры, если и были, то небольшие, можно сказать пустяковые, и они тут же забывались. Ребята рассказывали А-Нин о Ночных Охотах, на которые уже ходили и не раз, тварях, внешнем мире, всегда её поддерживали и защищали. Глава Ю изначально приставил к дочери исключительно Фа Шанчжэ, что уже успел зарекомендовать себя как человек надежный, но чуть погодя к ним присоединились и Ван Юйчжоу с Нуэ Юньци.       После заклинательских тренировок троица выискивала Ю Нин и вместе с ней шла искать неприятности на свою задницу играть. Так и жили. Юйчжоу часто гонял Ю Нин и всячески её подкалывал, Шанчжэ подкалывал в ответ Юйчжоу и по максимуму старался оградить от его влияния наследницу, а Юньци и вовсе не обращал на первоназванное чудовище внимание, предпочитая больше заниматься либо чтением, либо записью своих мыслей, либо контролем учёбы Ю Нин. Нередко утомлённые занятиями и бегом дети просто засыпали под каким-нибудь деревом чуть ли не в обнимку. Янь Ю Цюань даже как-то сказал, что знает, кто займёт место старейшин после нынешних. Ведь старейшин в клане Ю выбирал никто иной как глава ордена, а не возраст и кровь.       Сейчас Ю Нин вместе с Юйчжоу крутилась по поляне сражаясь с помощью… мётел. Шанчжэ комментировал всякие действия девчонки, стараясь помочь и научить её базовым приёмам, а Юньци молча наблюдал, периодически хмуря брови, за всей этой «битвой».       Вообще, для спаррингов есть специальные деревянные мечи, но юношам лень было до них добираться и они решили проблему отсутствия оружия иным образом. Конечно, выкрасть две метлы у слуг куда легче, чем дойти до тренировочного поля и спокойно взять нужные предметы.       Юйчжоу двигался легко и непринужденно, кружа подобно ветру вокруг Ю Нин, а вот самой Ю Нин было некомфортно. Во-первых, она не так уж и много в фехтовании тренировалась. Сейчас, по крайней мере. Во-вторых, метла, что девчонка удерживала в руках, была в разы больше её самой, что уже ничерта неудобно. Ну, а в-третьих, Юйчжоу двигался слишком быстро!       Ю Нин почти блокировала атаку нахала, и даже планировала сделать выпад в его сторону, как неожиданно чей-то голос заставил её, её противника и наблюдателей замереть на месте. — О, я смотрю, вы на себя хотите наслать ужасное проклятие? Молодой господин, боюсь, Вас ваш же отец запичкает всякими защитными амулетами, если увидит, что вы метлу не по назначению используете⁴.