Жемчужина на ладони

      Не спится.       Стайка птиц, мирно щебечет за окном, сидя на ветках деревьев, пока солнечные лучи мягко скользят по комнате, протягивая свои светлые ручки через всё помещение, и приятно щекочут оголённую детскую ножку, что свисает с кровати. Лёгкий тёплый ветерок, что периодически проникает через открытые окна, делает жалкие попытки подхватить в воздух одиноко лежащие на небольшом столике листы с каракулями рисунками, а звук колокола, что каждый день звонит ровно в одно и тоже время, предупреждая жителей Туманной Лощины о наступлении утра, ещё не раздался. Значит сейчас не шесть утра.       В ордене Улиншань Ю принято вставать в это время. А отходить ко сну не позднее часа мыши¹. Строго за этим никто не следит, так как старшие считают, что дисциплина — это дело сугубо каждого, но если так получалось, что какой-то из учеников пренебрегал установленными порядками, то на последующую поддержку со стороны он мог не рассчитывать. Выбор невелик: либо следуешь правилам, либо отстаёшь от других. Отстающих не было.       Никаких телесных наказаний, да и в принципе наказаний, как таковых, тоже не было. Все вопросы поведения решались через разговоры да беседы. В крайнем случае… в крайнем случае, провинившегося могли заставить во время тренировки пробежать больше кругов вокруг Юньлингоу, чем пробегали остальные адепты.       Шла шестая зима с рождения Ю Нин, и, слава небесам, через год она сама приступит к тренировкам и будет развиваться как заклинатель. Может хотя бы после этого девчонка чаще станет покидать территорию Туманной Лощины, которую успела уже вдоль и поперёк излазить, исползать и исходить за всё время проживания в ней. Крайне редко её куда-либо выводили, а если таковое и случалось, то только под неусыпным контролем родителей и / или шицзуней ордена. Одна радость во всём этом, матушка перестала таскать Ю Нин и в храм тоже. Ну, не нравилось там ребёнку от слова совсем, что поделать. Вонючие благовония, тусклое освещение, помещение без окон, только дверь… Будто в склепе очутился, честное слово.       Большая часть выездов была в резиденцию ордена Гусу Лань — Юншэнь. Ю Нин не была особо против. В конце концов, там жили её любимые братья, с которыми она довольно быстро нашла общий язык, чему отец был безмерно рад. Правда список правил, которых было как-то многовато, накладывал весьма неприятный отпечаток на это место. Особенно неприятными этот отпечаток стал после трехчасовой лекции от дядюшки Цижэня, что зачитал все имеющиеся правила Гусу, и по несколько раз, Ю Нин после погрома игры в салочки… в библиотеке… с Лань Чжанем. Кхм. Кто ж знал, что стеллаж…и с книгами можно так легко повалить на земь. Надёжнее ставить нужно, а не абы как.       Пару раз маленький тайфун побывал и на Пристани Лотоса, где отец навещал Цзян Фэнмяна. Там Ю Нин познакомилась с Цзян Чэном и Цзян Яньли и чуть не утонула с А-Чэном, но без А-Ли. Потом познакомились с Мадам Юй. Интересная женщина: красивая, но страшная до икоты. Особенно когда очень громко возмущается и за шкирку детей из воды вытаскивает. Тонущих детей, прошу заметить.       Сладко зевнув и вынырнув из воспоминаний, Ю Нин перевернулась на бок, окончательно скинув с кровати одеяло. Взгляд её медленно заскользил по небольшой, но уютной комнате в поисках чего-нибудь да интересного.       Большие окна, ведущие во внутренний двор, с ажурными обрешётками в виде листьев и витиеватых веток. Небольшой резной столик с бумагой, тушечницей, тушью и кистями. Чуть поодаль уголок с картинами, изображающими какой-то горный пейзаж, смутно напоминающий родные ущелья Улиншаня. Под ними стол с подставкой для гуцини и самим инструментом. Тем самым, что от Ланей. В противоположной стороне от окон невысокий шкаф с вазой и несколькими фигурками.       Первым в глаза бросается Пияо — крылатый лев, что по поверьям, приносить богатство, так как имеет отличное чутьё на золото и серебро, а потому притягивает к себе достаток отовсюду. Суеверный папа нагадал, что текущий год неблагоприятен для семьи, вот и расставил сей зверьё по всему дому… домам. Пылесборник. Даже поиграть с ними нельзя. Зачем только стоит?       Справа и рядом фигурка собаки — эталона преданности и верности. А слева Гуаньинь, что покровительствует роженицам, беременным женщинам и детям. Ее имя переводится как «слышащая все в мире».       Как этот хлам друг с другом связан — непонятно, но трогать его запрещено.       Дальнейшее «путешествие» приводит к купальне, огороженной достаточно простой деревянной ширмой с символом клана. Всё внутреннее убранство комнаты наследницы было целиком и полностью придумано главой Ю. Кстати об отце…       Понимание того какой сегодня день, заставляет Ю Нин хлопнуть себя по лбу и, резко подскочив с кровати, выскочить из комнаты. Шустро, но тихо перебирая босыми ногами по бамбуковому полу галереи, что соединяет меж собой постройки сыхэюаня², Ю Нин направилась аккурат в сторону родительской спальни.       Погода на улице стояла очень тёплая, можно даже сказать летняя, с тем условием, что сейчас только ранняя весна. Трава уже начала активно пробираться сквозь толщу земли, а снег окончательно сошёл на нет. Лишь за территорией резиденции на самых вершинах скал ещё можно было найти жалкие кусочки этого тающего серебра.       Лёгкий утренний туман, что опустился на Юньлингоу, позволял без труда рассматривать окружение. Когда марево слишком густое в нём не то что небо, собственный нос нельзя было разглядеть. Осенью редко когда Туманную Лощину накрывала белая дымка, а вот зимой и весной часто приходилось активировать купол и для «защиты» от тумана. Иначе переломанные шеи обеспечены были бы всем и всегда, особенно во время тренировок.       Добежав до нужного места, Ю Нин аккуратно отодвинула дверь, слабый скрип которой слишком громко и отчётливо раздался в тишине дома, заставляя маленькую безобразницу замереть на месте, затаив дыхание. Вейжэнь спит крайне чутко, реагируя на малейшие шевеления и звуки в комнате, но видимо не сегодня. Последнюю неделю отец чуть ли не каждую ночь уходил на Ночную Охоту, так как жители подконтрольных земель клана Ю стали активно жаловаться на разбушевавшуюся нечисть. Вчера он с адептами как раз выловил последних беспокоивших людей призраков.       Тихо-тихо подкравшись к кровати родителей, что частично «отделялась» от комнаты перегородками, Ю Нин залезла на неё с ногами. Матушка спала около стенки, а отец, приобняв её, лежал ближе к ребёнку, что было очень даже на руку последнему. Нагло примостив голову на плечо любимого родителя, Ю Нин пару раз несильно подула тому в ухо в надежде разбудить. Мужчина поежился и… всё. — Па-ап… — вложив в одно только слово как можно больше невинности, что было почти невозможно из-за крайне довольной и одновременно заговорческой улыбки, А-Нин замерла в ожидании реакции.       Ничего. — Пап.       Опять тоже самое. Да что ж это такое?! — Пап! — на третий раз получилось видимо слишком громко, так как Вейжэнь крупно вздрогнул и, зарывшись носом в волосы любимой, тихим сонным голосом, еле-еле сдерживаясь от зевка, прошептал: — Ю-фужэнь³… твой ребёнок… проснулся.       А матушка разве не спит? — Нет, мой господин, — сладко протянула женщина, явно довольная подобной лаской. Голос её также едва ли отошёл от дрёмы. — Сегодня — это исключительно твой ребёнок.       Не спит.       Ю Нин напросилась на прогулку. С отцом на прогулку. За территорию резиденции ордена. Большую часть своего времени она сводила с ума окружающих безвылазно проводила с матушкой дома, а отец же чаще занимался делами ордена и дрессировкой тренировкой адептов. Ребёнку было иногда интересно наблюдать, как юноши и девушки носятся по тренировочному полю и проходят полосу препятствий, активно делая ноги от гоняющих их учителей, что не всегда подгоняли нерадивых учеников только добрым словом. Сколько новых выражений А-Нин узнала, и не счесть! Правда когда она как-то раз выразилась перед дядей Цижэнем фразой из лексикона шибо, у бедного старика чуть глаза из глазниц не вывалились. Неловко вышло… Кто же знал, что слово это небезобидное было.       А ещё они зачем-то время от времени ели… грязь. Адепты, во время тренировки. Бежали, бежали, начали перепрыгивать препятствие и в лужу. Лицом. Только потом, после очередного удивлённого восклицания о сей бессмысленности, матушка объяснила Ю Нин, что они делают это не специально, но, в любом случае, весьма неплохо, что адепты падают. Мол, чем больше ошибок совершат сейчас, тем легче им будет потом в жизни. Правда, что это значит, Ю Нин не совсем поняла.       Сообразив, что по «хорошему» отец вставать не хочет, хулиганка, невысоко подпрыгнув, упала мужчине на бок, заставив того зашипеть и произнести что-то непонятное ей, но явно понятное матушке, ибо она тут же недовольно воскликнула и несильно пихнула мужа. — А-Жэнь!       Увы и ах, но «битва» была проиграна, едва начавшись. Ю Нин, что все свои силы вложила в подъём родных, просто схватили в охапку и уложили меж родителей, плюя на все её возмущения и протесты. Так и лежали втроём до звона колокола. Ну ладно. Допустим. А потом был завтрак.       Зал для трапез представлял из себя достаточно большое просторное помещение с расписанными потолками, ширмами и обеденными столиками, что располагались друг напротив друга. Вся комната была оформлены в светлых тонах, а наличие на стенах полотен с пейзажами иллюзорно увеличивало и без того немаленькое помещение. В обычные дни тут собирались в узком кругу семьи для завтраков и обедов, хотя нередко здесь же проводили и встречи почётных гостей, и собрания старейшин. — А-Нин, прекрати вертикально втыкать палочки в рис! — Вейжэнь бросил короткий взгляд на своё чадо, оторвавшись от чашки с чаем. Ребёнок, что только что с недовольно сведёнными бровками ковырял тарелку с вышеназванным блюдом в попытке убрать от туда злополучные и столь нелюбимые варёные овощи, оторвался от своего занятия. — А что такое? — Это пожелание смерти, так на поминках делают, и… сядь нормально.       Вложив в свой вздох всю тщетность бытия, что Ю Нин уже успела познать с лихвой в свои-то года, она всё же села «нормально». Считается, что единственная приемлемая поза — это сидеть на пятках, подогнув под себя ноги, как бы становясь на колени. Свешивать ноги вниз, скрещивать их или вытягивать вперед считается неприличным и недопустимым. За этим бдили. Сильно бдили и всегда бдили. Дома отец и матушка, в Гусу — дедушка Цижэнь. Никакой свободы. Только милые добрые старейшины Улиншаня были отрадой для сердца ребёнка, прикрывая последнего и позволяя Ю Нин периодически безобразничать. Правда не всегда, но всё же.       Когда с завтраком было покончено, маленький бесёныш с отцом наконец-то!.. направился в город. Верхом.       Красивый пегий конь, что отличался покладистостью и кротким нравом, мягкой рысью ступал по аккуратно выложенной дороге, везя своих всадников вон из Туманной Лощины. Пытаться покинуть резиденцию ордена на мече — гиблое дело. Лихие ветра, что обдували склоны Улин⁴ с радостью подхватывали всякого поднявшегося в воздух и несли его на острые скалы. И нет, это ничерта невесело. Не один раз лекари клана Ю спасали жизнь тем недалёким заклинателям, что решили сократить время пути или даже организовывали гонки на мечах в ущельях Улиншаня. К счастью, летальных исходов не было. Глава ордена и старейшины всегда и постоянно запрещали устраивать какие-либо воздушные состязания над Туманной Лощиной, говоря, как это опасно, но «умники» есть везде и всюду. Хотя после эпичного падения, нарушители вставать на мечи долго не решались. Или просто не могли встать.       Адепты, дежурящие на главных воротах посменно и днём, и ночью, поприветствовали главу ордена и передали ему несколько посланий от других кланов, что не успели дойти до рук Вэйжэня. Кланы Цзюй, Ши, Оу и ещё несколько семейств предлагали… породниться. Успокоив внутреннего зверя, что порывался вырваться наружу и в неласковой форме ответить на подобные предложения, глава Ю просто направил поток духовных сил в пергамент. Когда все предложения о помолвке были уничтожены, Вэйжэнь со спокойной душой покинул резиденцию своего клана под несколько удивлённые, но молчаливые взгляды адептов. В конце концов, ни для кого не секрет, как к бракам по расчёту относится заклинатель.       Что, кстати, удивительно.       Уже не раз говорилось, что Улиншань Ю не соглашается на подобные действа, и все об этом знали, но… Небеса, что ещё нужно сделать, чтобы люди перестали заваливать из раза в раз главу предложениями о помолвке? Или они считают, что конкретно их ребёнок — исключение? — А что это было? — Ю Нин, сидевшая впереди отца, сделала попытку посмотреть назад, но была довольно скоро возвращена в исходное положение. — Мусор. Не бери в голову.       Последнее, что хотел Вэйжэнь — это забивать голову своей крохи подобной несуразностью. Ю Нин и так со временем узнает обо всех «тонкостях» взаимоотношений с другими кланами: когда ей лично начнут слать предложения с… женитьбой, или сами родители девушек начнут «толкать» оных на заигрывания. Чёрт, от одной только мысли об этом уже смешно! О любителях «поиметь с других» Ю Нин также узнает. Но это будет, когда она подрастёт. А пока пусть наслаждается детством.       Также между ними рано или поздно состоится разговор о поле ребёнка. Ю Нин всегда говорила и говорит о себе в мужском роде, что вполне очевидно и понятно, ведь так говорят о ней взрослые. Но факт остаётся фактом. Она — девочка, и должна чётко это понимать, как и то, что об это никому знать не нужно. Правда как это объяснить маленькому ребёнку, гуль его знает.       Через часа полтора они добрались до нужного места. То был Чанчансон, дословно «шёпот вод» — единственный город, что находился близко к Улиншаню. Остальные поселения располагались за много-много ли от Туманной Лощины, что усложняло путь и удлиняло время прибытия в них верхом.       Сам Чанчансон нельзя было назвать маленьким. Широкие мощенные улицы, с двух сторон окруженные чайными, бульонными, различными торговыми палатками, что пестрили обилием цветов и товаров на прилавках. Изредка во всём этом круговороте мелькали вывески небольших гостевых домов, что обычно редко когда были свободны. Этот речной городок был разделён надвое одним из ответвлений Янцзы, и в нём постоянно кипела жизнь. Чанчансон являлся одним из главных торговых городов в подконтрольных землях ордена Улиншаня. Раз за разом по дороге проносились тележки, грозясь придавить невовремя оказавшихся на пути зевак, лодки на воде растянулись на тысячу ли⁵, а толпа народа сновала туда-обратно ежеминутно, не давая спокойно вздохнуть. — Пап, пап, — Ю Нин несколько раз дёрнула отца за ханьфу, прежде чем мужчина отвлёкся от прилавка с оружием и обратил на неё внимание. — Смотри! Цве-точ-ный пере-улок. Красиво звучит. Можно туда?       Вэйжэнь перевёл взгляд туда, куда указывала маленькая детская ручка. Пару мгновений он просто вглядывался в тот самый переулок, что заинтересовал малышку. «Цветочный переулок» оказался… борделем.       Они есть почти в каждом крупном городе. Несколько зданий, украшенные яркими красными флагами и фонарями, девицы лёгкого поведения, что выглядывали из открытых окон, снующие по улице мужчины, «вкусные» названия — всё словно кричало и зазывало людей в свои объятья. Вэйжэнь был в таком месте лишь раз. И то по пьяне, и то неумышленно. С гостиницей спутал. А всему виной Янь Ю Цюань со своей выпивкой. Зараза такая. Кто ж знал что непереносимость алкоголя от Ланей и главе Ю передастся. Заклинатель не удивится, если и у А-Нин она есть. — Это место… м… Туда взрослые ходят. Иногда. Но не дети, — проговорив это, Вэйжэнь шустро подхватил на руки ребёнка, что только и успел ойкнуть от неожиданности, и стал стремительно удалятся от греха подальше от заинтересовавшего малышку места. Твердолобость в Ю Нин расцветала из года в год вся ярче и краше. Этим она точно пошла в него. И об этом говорили все. Малышка, в принципе, не понимала слово «нет» и, если её что-то зацепило, то всё. Пиши пропало. Одна радость, ребёнок каким-то чутьём / чудом / голосом разума / провидением различал «неопасное» и «опасное» и в последнее не совался.       В своих стремлениях уйти вон, Вэйжэнь далеко, правда, не продвинулся. — Фэнмянь, — отпустив любимое чадо на землю, что тут же радостно замахало заклинателю в пурпурных одеждах, Вэйжэнь кивнул приятелю. — Рад видеть. Хотя и не ожидал тебя здесь встретить.       Глава Цзян был один. Ну, по крайней мере в близи никого из его семью глава Ю не заметил. Улыбнувшись ребёнку, что активно привлекал его внимание, махая своими миниатюрными ладошками, Фэнмянь коротко ответил: — Решил подобрать для Юй Цзыюань украшение, говорят, здесь есть исключительные вещи.       А?       Вэйжэнь даже дар речи потерял. Он не ослышался? В голове подобно взбесившемуся морю заплясали эмоций, что ничерта не плавно перетекали из одной в другую: от банального и спокойного «да нет, показалась» до недоумевающего «какого чёрта?». Вообще, глава Ю в дела семейные семейства Цзян никогда не лез и лезть не планировал. Во-первых, не его дело. Во-вторых, себе дороже в чужих душах копаться, но… Но то, что между Фэнмянем и Мадам Юй нет любви знал чуть ли не каждый. Хотя… Просто, «знал каждый». Да и на что можно надеяться ещё от брака по расчёту? А тут он — Фэнмянь, подбирает украшение для Пурпурной Паучихи… Неужели отношения наладились? Это хорошо, но…       Вэйжэнь тряхнул головой, отгоняя ненужные мысли, что налетели словно рой пчёл на цветы. Нет уж. До встревания в чужую жизнь он ещё не опустился. Захочет рассказать — расскажет. — Нашёл что? Я видел несколько прилавков с украшениями по пути…       Пока взрослые толковали о злате да камнях, Ю Нин воспользовалась ситуацией и быстренько сделала ноги в тот самый «цветочный переулок». Народу в заинтересовавшем её месте было не так много как на главной улице, что позволяло спокойно идти чуть ли не посередине дороги, а не жаться к стенам, опасаясь, что придавят. Бродила путешественница минуты пять от силы и слишком сильно увлёкшись рассматриванием зданий, не сразу заметила, что её персона привлекла к себе внимание. Молодые девушки, что стояли на улице с веерами, удивлённо поглядывали на посетившего их ребёнка. Одна вроде как даже хотела подойти к А-Нин, но случился он.       Мужчина.       Абсолютно голый мужчина, что с диким рёвом выскочил на улицу, под тихие женские крики из покинутого здания. Не то чтобы Ю Нин обнажённое тело смущало. Она ещё была слишком мала для того, чтобы зардеться от подобных видов, но одно у неё вызвало интерес. Чисто детский. Что у дяди меж ног?       Отец появился неожиданно. Подхватив на руки несопротивляющееся дитя, Вэйжэнь молнией рванул вон из переулка, под смешки женщин, которые даже не пытались их скрыть. Что поделать, в присмотре за ребёнком глава Ю безбожно проигрывал даже слугам, хотя они тоже не особо в этом преуспевают, а вот в догадливости и наблюдательности за остальными явлениями оставлял всех и всегда в хвосте. Обнаружив пропажу, он тут же сложил один и один и понял, где искать дочь. — А-Нин, я ведь сказал… — Па-а-ап, — недослушав родителя, девчонка несильно сжала край отцовского ханьфу и обернулась. — А что было у дяди между ног?       Вэйжэнь даже вроде как шаг замедлил. Или показалось? — Па-ап, а почему у меня такого нет?       Прогулка закончилась слишком скоро, а по возвращению домой, состоялся серьёзный разговор с родителями.       То, что есть мальчики и девочки Ю Нин было известно. Папа, шибо, братья, дядя, дядя Цзян, А-Чэн — мальчики. Мама, Яньли, Мадам Юй — девочки. О первых всегда говорили «он» и называли «мужчина», «брат», «господин». О вторых «она», «дева», «госпожа». О Ю Нин тоже говорили «он», «сын», «молодой господин», значит Ю Нин — мальчик.       Но… нет. Всё-таки девочка. Но для остальных — мальчик. Почему — непонятно. На час третий разговоров да бесед, Вэйжэнь, порядком уставший объяснять по «своему», просто сказал, что эта такая… игра. Пару раз непонимающе хлопнув глазками, Ю Нин свела бровки вместе, шустро переделав свой взгляд с растерянного на недовольный: — Так бы сразу и объяснил, — выдала малышка, несильно шлёпнув ладошками по щекам отца, что имел неосторожность взять её в этот момент на руки. — А то звёзды, гороскоп, знаменья какие-то…