Жемчужина на ладони

      Байху сидел на четвереньках. Медленно, словно находясь в полубессознательном состоянии, он поднял правую руку и несколько раз сжал в кулак и разжал, придирчиво оглядывая свои пальцы. Повторив подобное действие и с левой рукой, молодой человек недовольно тряхнул головой. Выпрямив спину, он постарался встать на ноги, но рухнул как подкошенный, едва начав претворять в жизнь своё желание.       Ветер тронул крону дерева, и листва зашелестела. Байху наклонил голову набок, вслушиваясь в этот звук, а потом предпринял очередную попытку подняться, на это раз удачную. Первые шаги его были подобны шагам маленького ребенка, родители которого только-только научили стоять на своих двоих. Неуверенные и осторожные, видя такие от взрослого человека, можно было бы посмеяться, но не в этом случае. Ю Нин, абсолютно недостойно ни как для девушки, ни как для наследника, открыла рот в изумлении.       Её знакомый человек Байху — дух Лин, белый тигр? Мысли «просто внешне похожи» никак не находили себе место. Они идентичны. Одежда отличается, но не более. Столько времени Ю Нин знала о существовании Байху и ни разу не подумала о том, что он может оказаться не человеком. Лишь на секунду в момент знакомства Цинъянь удивилась, услышав имя. Необычное.       Трава у самых ног зашевелилась. Тихо фыркая, оттуда показалась крохотная мордочка маньманя¹. Заметив Байху, зверёк в ужасе пискнул, скрываясь в траве. Второй раз он вылез не сразу. Настороженно поглядывая маленькими чёрными глазами-бусинами на молодого человека, словно убеждаясь в чём-то, малыш медленно приблизился к его ногам.       Байху спокойно наблюдал за ним. Когда маньмань подошёл достаточно близко, юноша открыл рот, но вместо речи из него вырвалось одни глухие и несвязные звуки, походившие на сдавленное рычание. Через несколько неудачных попыток девушке удалось расслышать короткое: — Собер-ри наших, — настойчивый звон колокольчиков, и перед глазами всё закрутилось.       По краям просторной поляны расположились оборотни. Самых разных размеров и форм, о подавляющем большинстве Ю Нин не слышала ни разу. Зверей было так много, и все они рычали, выли, скулили, лаяли, блеяли, топтались на одном месте, сотрясая землю, что наследница растерялась и не сразу нашла во всём этом хаосе отличающегося внешностью Байху, что был словно и не здесь, стоя в стороне. — Да ты спятил? — зло щурясь на молодого человека, взревело существо, напоминающее огромного медведя, правда вместо привычной морды у него была совиная голова и перья на загривке, лапах и хвосте².       Жуткий вой вторил его возмущению, а Цинъянь, нервно хихикнув, подумала: «надеюсь, понимание звериной речи напрямую связанно с артефактом, а не тронувшимся умом. Байху в виде тигра я-то не поняла…» — Предложить мир людям? Людям?! Немыслимо! — продолжил оборотень очень похожий на яцзы³ из книг.       В китайских преданиях у царя драконов и повелителя воды, Лун-вана, девять сыновей. Яцзы — седьмой, самый жестокий и вздорный, любил убивать и драться. Это единственный из сыновей, по тем же легендам, который не гнушался нападать на людей, и существо, ярившееся на поляне, было на него похоже. Худощавое тело, похожее на тело ящерицы или змея, редкая шерсть, чёрная, как ночь, чешуя, и острые клыки, опасно сверкающие в пасти. — Эти твари и так нам житьё попортили, а ты предлагаешь с ними мирно сосуществовать?! — подхватил падальщик⁴.       Наследница слышала о них от взрослых. Скрытные и крайне редкие существа-одиночки, наблюдались исключительно в местах скопления мёртвых животных. Гниющее мясо — их основной рацион. Лишь изредка падальщики нападали на живых, ещё реже на людей, но это нисколько не успокаивало. Обладая мощными лапами и не менее мощной челюстью, подобный оборотень представлял серьёзную опасность для простых людей и слабых заклинателей. — Кто помнит трёхлапых ворон? Их семья существовала так долго, а человеческий стрелок убил их! Уничтожил! — прорычал медведь-сова.       «Трёхлапые вороны? — подумала девушка. — Они про легендарных солнечных ворон, которых подстрелил лучник Хоу И и таким образом спас людей от ужасной засухи?» — Да-да! — согласился яцзы. — А что этот подонок сделал с подругой своего учителя? С Башэ? Он ведь и ей выпустил кровь! Неблагодарная тварь! Шэнь обучил ему всему, и что получил в ответ?       Башэ — гигантская мифологическая змея, похожая на питона, поедающая слонов. Некоторые заклинатели считают, что это был искажённый вид змея-измерителя; вторые, что Башэ — являлась матерью всех подобных оборотней; третьи и вовсе настаивают, что это безлапый дракон, вредящий людям. Кто прав, а кто нет — не разобрать, да и не всё ли равно? До правды не докопаться, а просто так гадать Цинъянь не любила. — А его брат? Ман. Ведь тоже сгинул из-за человека. Подружился с каким-то мальчишкой из деревни… Я слышал, сами боги разгневались на тех жителей, что-то слишком плохое они сотворили, а Ман, добрая душа, захотел помочь и погиб!       «Шэнь и Ман… — девушка нахмурилась. — Эти имена звучат так часто… И Байху о них говорил. Чёрный и белый дракон… А я ведь видела дракона! И как раз белого».       Наследница подпрыгнула на месте, вспоминая свой сон. Дракон в долине, может ли он быть загадочным Маном? Если да, то почему он снился ей, прикованный к скалам? Если он мёртв.       Яоцзу на плечах недовольно завозился, отвлекая от мыслей. Змей злобно зашипел на «разговаривающих» оборотней, словно их беседа была ему неприятна. — А я слышал, что Гун-гун просто захотел поразвлечься… — возразил кто-то. — Да какая разница! Белый дракон мёртв, и виной тому человек!       Поднялся жуткий вой. Звери заметались на местах, разрывая лапами землю. — Давайте просто перебьём их всех! Это долина наша! — Да! Мы первые сюда пришли! — Я не хочу искать новый дом для своих детей! — А мы слишком стары для подобного… — Люди и так почти все земли заняли! Куда нам идти? — Довольно, — едва слышно прорычал до этого стоявший неприкаянно Байху. Немыслимый гомон мигом затих, и все посмотрели на юношу, ожидая дальнейших слов.       «Они говорят о ненависти к людям, но беспрекословно слушают Байху, что выглядит как человек… — думала Ю Нин. — Так сильно его уважают? Понимают, что это он и не обращают на внешний вид внимание… Но кем он является здесь? Хозяином леса?» — Я разделяю ваше беспокойство, но Линъюань⁵ считает, что так будет лучше для всех. — Линъюань?.. — послышалось из кучки оборотней, имеющих вид крупных, ростом с большую собаку, кроликов⁶. — Она сошла с ума?..       Поляну прорезал пронзительный визг. Байху, за доли секунды преодолев разделяющее его и говорившего расстояние, повалил оборотня на землю, с силой впиваясь пальцами в горло последнему. По всему «сборищу» прошла волна не испуга, ужаса: стая кроликов отлетела в сторону и затряслась, прижимаясь друк к другу, остальные звери также отшатнулись назад. Даже грозный яцзы предпочёл припасть к земле, затихая. Никто не собирался препятствовать молодому человеку. — Она сошла с ума? — переспросил он, и от холода голоса Циньянь сама невольно сжалась, замирая, как каменное изваяние. — Мне напомнить, в чьих лесах твоя семья нашла убежище? Хочешь вернуться на прежнее место, заяц? — П-прошу-у п-проще-ения, — заикаясь, пискнул оборотень. — Я н-не хотел… — Люди плодятся быстро, — Байху перебил, не давая тому договорить. Поднимаясь, недавно неловко перебирающий ногами человек окинул присутствующих пристальным взглядом. — Но они слабы. Поэтому боги, решив, что их творение слишком беззащитно, озадачили драконов. Они теперь обучают самых достойных давать отпор тёмным, — юноша буквально выплюнул это слово. — Тварям. Помяните моё слово, пройдёт пару столетий, и заклинательство, как обозвали это луны⁷, не станет таким уж редким. — Нам конец! — взвыли в толпе. — Так поэтому и нужно выгонять людей! — Именно поэтому нужно заключить с ними соглашение.       Среди зверей прошёлся шёпот. — Мы не понимаем. — Даже если мы прогоним людей с наших земель, а я напоминаю, мы не должны их убивать в открытую, если не хотим привлекать к себе излишнее внимание, — на этих словах молодой человек мазнул глазами по стае цзюйжэнь. Серый волк, тот самый, что поспособствовал разрушению поселения, виновато прижал уши к голове, опустив морду. — Даже если прогоним, рано или поздно на их место придут другие. И кто знает, сможем ли мы прогнать и их. Но если территория будет занята, люди будут сражаться за неё… — Что эти слабаки могут сделать? — Я знаю немного историю этой семьи. Они бежали с северных земель в период правления некого Ди Синя. Глава семейства — воин, охотник, если будет понятнее, служил под его началом и помогал в захвате соседних территорий, но когда правитель сошёл с ума, становясь самый что ни на есть тираном, семья бежала. За ними была погоня, именно поэтому они спрятались здесь. Люди не уйдут. Сейчас среди их рода происходит деление территории, а они не хотят принимать в нём участия. Больше не хотят. — Нам-то с этого что? Их проблемы. — Если они не хотят участвовать в делении территории, с чего ты взял, что эти земли они станут отстаивать? — Им некуда идти.       Галдёж вновь начался. — Ничем неподкреплённые домыслы! — И как ты себе это представляешь? — Поставим им условия. Наши условия. Нарушат — я сам их перебью. Не нарушат — будем жить в… мире. — Их вожак редкостный кретин! — осклабился яцзы, хлестая себя хвостом по лапам. — Ты и правда рассчитываешь на мирное сосуществование? — Линъюань говорила про его детёныша. — Их двое. — С оленем. — Этот? Да что он может?       Но Байху не ответил.       Бурные обсуждения продолжались около часа, а может чуть больше. Девушка с трудом могла ориентироваться во времени. Беседа по большей части состояла из возмущений от складывающейся ситуации с периодическим переходом на личности, но и от неё была польза. Собирая по крошечным частям информацию, Цинъянь поняла, что раньше оборотням принадлежала чуть ли не вся Поднебесная, людей мало, на них охотились, а потом всё перевернулось с ног на голову, и отныне звери — изгои. Многих перебили новоиспеченные заклинатели, а выжившие, попрятались кто куда, опасаясь лишний раз показаться. Туманная Лощина стала своеобразным спасительным уголком: далёкая от человеческих поселений, окружённая горами, облик которых наводил на людей первобытный ужас — идеальное место, куда ринулись многие, но не все добрались. И вот теперь и здесь стало небезопасно.       План Байху и некой Линъюань, наследница предположила, что так называли то огромное дерево, был максимально прост: тигр в облике «человека-заклинателя» должен был обосноваться в деревушке, всячески «помогать», особенно с тем, чтобы Ю Цицзюэ занял место своего отца, а уже после убедить-принудить юношу к мирному сосуществованию с жителями леса, ведь иначе первым будет плохо. Видимо из-за своей простоты план и удался.       Появление Байху поставило на уши всё поселение. Молодой человек не стал изощряться над тем, как показаться людям, он просто вышел к воротам. Удивление, которое испытали дозорные, не описать. Последнее, что ожидаешь глубокой ночью в самом центре дремучего леса — это одинокий путник. С ним не церемонились: на Байху кинулось человека четыре, скрутили и потащили к главе. Молодой человек не сопротивлялся и молча позволял вести себя.       Спавший несколько минут назад мужчина, приставил к горлу незнакомца меч, едва увидев, и раздражённо процедил: — Кто такой и как нашёл сюда дорогу?       Байху хмыкнул, окидывая того изучающим взглядом, но неожиданно почтительно опустил голову и прошептал: — Моё имя Янь Байху. Я странствую по свету и заклинаю тварей. Слышал, что в этой долине много тёмных существ, портящих людям кровь. Пришёл помочь. Простите, если… — Правда ли? — взъярился глава, не поверив ни единому слову. — Заклинатель? Говорят они очень сильны. Могут голыми руками побороть целую стаю монстров. Не очень вяжется с обликом щенка, стоящего на коленях…       Звериная ярость блеснула в глазах молодого человека. В следующее мгновение держащие его люди отлетели в сторону, а сам Байху подскочил на ноги, ловким движением руки отводя от своей шеи меч. Стоявшие рядом охотники обнажили клинки, намереваясь защитить своего вождя, но удивлённо вскрикнули в один голос и замерли, смотря вверх.       Их оружия, которыми мгновение назад они замахнулись на незнакомца, так и остались висеть в воздухе, никем и ничем не придерживаемыми. Люди попятились назад, испуганно выпучив глаза, а Байху раздражённо повёл плечом, поправил одеяниями и с нескрываемым холодом в голосе поинтересовался: — Теперь мой облик вяжется с обликом заклинателя? Или мне нужно кого-нибудь «побороть»?       Мужчина ответил не сразу. Пристально осмотрев незнакомца ещё раз, он молча махнул своим людям рукой, приказывая не нападать впредь, и произнёс: — Не стоит.       Губ Байху тронула победная ухмылка. Мечи с лязгом попадали на землю, а Ю Нин вспомнила, как однажды встретила белого тигра в лесу. Тогда она хотела достать оружие, спугнуть хищника, но клинок словно приклеился к ножнам и не вытаскивался, пока тигр не ушёл. Это был Байху? Но для чего? — Что вам нужно? — Временный кров, — охотно ответил Байху. — Я не задержусь надолго. Сделаю, что нужно, и покину вашу обитель. Но если вы хотите сами справиться с напастью, я не стану вмешиваться…       Байху определённо умеет заговаривать зубы. Профессионально. Девушка однажды испытала это на себе, а сейчас увидела со стороны. Колокольчики вновь начали показывать ей крохотные фрагменты из жизни прошлого.       Молодой человек прекрасно «вписался» в компанию жителей. Если кто-то хоть на долю секунды начинал сомневаться в нём, Байху достаточно было несколько минут и вот, неверящие смотрят на него, как на небожителя, внимая каждому слову. А чего стоят «сражения» с тёмными тварями. Мастерству игры могли позавидовать актёры театра. После таких сцен любой обыватель будет считать стоящего перед ним заклинателем, да и заклинатель скорее всего обманется. Но, увы, не всё шло по плану.       Цицзюэ никак не хотел идти на контакт с незнакомцем, а виной тому — Цзуйсунь. Олень не взлюбил Байху сразу, как увидел. Животное словно чувствовало угрозу, исходящую от гостя. Он старательно не подпускал того к хозяину, отгоняя или вставая с Цицзюэ рядом, а несколько раз и вовсе пытался боднуть Байху рогами. Юноша подхватил это волнение и даже находясь в помещении, избегал общения с молодым человеком. Кошки-мышки продолжались какое-то время, ужасно раздражая Байху, но ничего не вечно. Оборотню удалость найти слабую точку, и он умело на неё надавил. — Если ты хочешь сделать действенную настойку от кашля, лучше использовать волчеягодник⁸, — произнёс Байху, останавливаясь в дверях целительского корпуса. — Рыбий яд? — удивился Цицзюэ. — Этот цветок при попадании в пруды и реки вызывает массовое отравление рыбы, а у людей запах вызывает головную боль. Вы мне его использовать предлагаете? — В этом мире всё яд, — парировал Байху. — Исход зависит от количества. При правильной обработке цветы и корень применяются в виде настойки для лечения кашля, при отравлении грибами, а также как сердечное, тонизирующее, жаропонижающее средство. Мелконарезанные листья, как и цветы с корнем, используют для лечения кожных заболеваний. Но можешь не верить мне. Я не настаиваю.       Молодой человек деловито прошёлся вглубь помещения, размещаясь за столом. Цицзюэ поджал губы в нерешительности, размышляя, следуют ли продолжать разговор, но не выдержал: — Что ещё может помочь при простуде?       Прошлая зима выдалась лютой. Многие жители слегли от болезни, были и скончавшиеся из-за хвори. Опасаясь повторения, лекари решили запастись большим количеством целебных трав с лета. Юноша искренне хотел помочь своим людям и не смог устоять и не поинтересоваться, когда представилась возможность узнать новое. — Цветы и корни сон-травы, корни горной астры от жара помогают. Цветы хризантемы можно при простуде. Отвар из ряски и мяты неплохое средство. Если они есть, могу показать, как их обработать. — Мы не собирали, но я попрошу, — Цицзюэ утвердительно кивнул своим словам. — Не знал, что господин Янь — целитель… — Байху. Без «господин». И нет, не целитель, но мне рассказывали о действиях различных трав. — Родители? — Они умерли, когда я был маленький. Не они.       Цицзюэ виновато потупил взгляд. — Извините… — Всё равно, — равнодушно пожал плечами Байху. — Это было слишком давно.       После этого короткого разговора Байху стал неизменным спутником Цицзюэ. Цзуйсунь ярился, но отныне никак не мог повлиять на хозяина, что хватался за любую возможность улучшить свои навыки целителя. Оленю не оставалась ничего иного, как находится рядом и недоверчиво фыркать на оборотня.       К удивлению Цинъянь всё, что узнал Цицзюэ от Байху касаемо целительства, дошло до её времени. Сам того не ведая, белый тигр поспособствовал расцвету ордена: ведь многие полученные знания и по сей день известны лишь адептам её клана. — Байху, а сложно стать заклинателем? — между делом поинтересовался Цицзюэ, пробираясь в глубь леса.       Байху, идущий впереди, остановился как вкопанный. Повернув голову, он через плечо вперил потемневшим взглядом на юношу. Гримаса злобы мигом сменилась на наигранное равнодушие, но голос выровнять не удалось. — Для чего тебе? — глухо просипел он. — Хочешь научиться рубить тёмных тварей направо и налево?       Цицзюэ округлил глаза, замерев на месте. Удивлённо уставившись на Байху, он затряс головой с такой силой, что девушка серьёзно начала опасалась, что она отвалится. — Жизнь — священна! Лишать её кого-либо просто так, пусть даже монстра, неправильно… — юноша затих, думая над продолжением. — Я интересуюсь, потому что мне рассказывал о заклинателях один хороший человек. Он говорил, что заклинатели, используя свои способности, помогают людям. Честно, ты прав, я не против научится заклинательству, но не для убийства невинных, а для защиты близких мне. Разве это плохо?       Байху хмыкнул. — Все так говорят. Бьют себя кулаком в грудь и клянутся, что будут использовать полученные знания во благо, но получив силу тотчас забывают про все обещания. Власть, как чума. Запусти её в сердце человека, и она поглотит его сознание, чёрной пеленой перекрыв всё-то положительное, что недавно теплилось в гнилой душе… — Ты из людей зверей делаешь… — Зверей? — рыкнул Байху, оборачиваясь к Цицзюэ. — Звери получше людишек будут! Им не нужно это псевдо-счастье, у них всё просто: еда, вода, сон, семья. Люди же ненасытны, им всегда всего мало. Вы не умеете радоваться тому, что имеете. Всегда ищите выгоду для себя любимых, словно весь мир только для вас и создан, а не получив нужного, горько плачете, сетуя на своих собратьев, зверей и богов! Обвиняя кого угодно, но только не алчных и самовлюблённых себя…       Вой ветра прервал его гневную речь. Листва зашумела и сорвалась с веток, от сильного порыва взмывая в небо. Байху замолк. — Нам лучше вернуться. Сейчас.       Оборотень грубо дёрнул юношу за плечо и потащил назад, не произнося больше ни слова. Цицзюэ покорно поплёлся следом, хмурясь и стараясь понять резкую смену настроения молодого человека, но видимо так и не смог.       Следующий совместный выход случился глубокой зимой. Цзуйсунь шёл впереди, протаптывая путь, а по его следам следовали Цицзюэ, и Байху в завершении. Ю Нин не знала причину вылазки. Колокольчики перенесли её в тот момент, когда троица уже направлялась в лесную чащу. Шли молча, пока не выбрались на до боли знакомую поляну.       Пещера Жёлтого дракона? Полянку перед ней девушка узнает из тысячи, и неважно, сколько пройдёт лет. Ведь она снилась ей столько раз. Оттого удивительно снова оказаться здесь. — Где ты говоришь необходимые корни? — Цицзюэ обернулся и не заметил за собой никого. — Байху?..       Зимний лес ответил гробовым молчанием. Чёрные стволы деревьев угнетающе смотрели со своей высоты, изредка скидывая шапки снега с веток. Цицзюэ нервно заозирался, стараясь понять, куда мог подеваться его спутник. Обнажив клинок, он попятился к Цзуйсуню, когда заметил три расплывчатые фигуры, молнией сверкнувшие за деревьями. Два зубастых клинка⁹ выскочили на поляну и, не раздумывая, кинулись на оленя, оттеснив от человека. Последнем появился белый тигр и, повалив Цицзюэ на земь, грозно зарычал тому в лицо. Меч предательски отлетел в сторону, оставляя своего владельца абсолютно безоружным. — Цзуйсунь! — воскликнул юноша, но осёкся, почувствовав холодные когти, впивающиеся в грудь.       Молодой человек прикрыл глаза, по всей видимости уже прощаясь с жизнью, но тяжесть неожиданно пропала. Тигр спрыгнул на землю недалеко от юноши, и волки последовали его примеру, также отскакивая в сторону и давая проход оленю. Почувствовав свободу, Цзуйсунь бросился к хозяину, закрывая собой. Олень бил копытом по оледеневшей земле и выставлял рога вперёд, намереваясь вот-вот броситься в бой. Цицзюэ подхватил клинок с земли и закрутил головой, стараясь придумать план дальнейших действий. Волки не нападали, но бегали вокруг, отрезая путь к дому. — Меч тебе не поможет, — заметил Байху, принимая человеческий облик.       Цицзюэ замер. Юноша во все глаза уставился на говорившего, не в силах поверить в происходящее. Ох, знакомое чувство! Цинъянь уверена, что выглядела также, если не хуже, когда увидела чудесное перевоплощение.       Молодой человек дрожащей рукой выставил меч перед собой и открыл рот, силясь что-то сказать, но непослушные губы только и смогли, что безмолвно двигаться. — Не трясись ты так… — осклабился Байху. — Если бы тебя хотели убить, ты бы уже не дышал. — Кто ты… Что ты такое? — наконец совладав с речью, произнёс Цицзюэ. — Оборотень, дух, чудовище, монстр, называй как хочешь! — отмахнулся Байху. — Ваш род много как нас называет, только это не имеет никакого значения. Мне некогда с тобой болтать. Я здесь по другому поводу. У меня к тебе предложение, от которого ты не можешь отказаться. Перемирие. — Перемирие? — глухо повторил Цицзюэ. — С кем? — С нами! — рявкнул тигр, и волки взвыли, вторя его ответу.       Цицзюэ дёрнулся, с силой сжимая рукоять клинка. — Если вы хотите, чтобы мы ушли… — О, если бы мы хотели, у вас не было выбора! — прервал его речь Байху. — Я предлагаю другое. Многих моих товарищей не смущает общество людей. Смущает лишь нарушение территорий, ловля нашей добычи и охота на наших собратьев. Люди ведь умеют возделывать землю? У вас вроде есть домашний скот?       Юноша нервно кивнул. — Вот и занимайтесь своим хозяйством. Не трогайте наше, а мы не тронем ваше. Займите необходимую территорию, а в глубь леса не суйтесь. — А если нет?.. — тихо уточнил Цицзюэ. — Догадайся. — А где гарантии, что вы нас не тронете? — Тебе хватит моего слова, — недовольно процедил Байху. — Только предупреждаю: хоть одно нападение на местного зверя, и я сам лично перегрызу глотку наглецу. — А если кто-то из вас нападёт первым? — молодой человек закусил губу, не ожидав от себя подобной «дерзости».       Для Байху подобный напор также был неожиданностью. Скользнув оценивающим взглядом по парню, он снисходительно улыбнулся. — Он или она поплатится… Не беспокойся.       Так вот в чём дело! Ю Нин поняла. Тогда зимой волк-оборотень напал на адептов её ордена, а потом был убит прямо на дороге. Недалеко от того места она повстречала белого тигра с пятнами крови на лапах и морде. Ещё гадала, он или не он расправился с оборотнем, и если первое, то для чего. А это через столько лет Байху сдержал своё слово. — Меня не послушают… — удручённо произнёс Цицзюэ. — Это уже твоя забота, — отрезал Байху. — Не сделаешь, что велено, вы все обречены.       Цицзюэ вернулся в поселение сам не свой. Он несколько дней обдумывал произошедшее и наконец решился. Реакция отца была подобна внезапно накатившему шторму на море. Девушка никогда не видела такой ярости, и не понятно, что злило мужчину больше: то, что его сына заманили в ловушку, или что самого мужчину обвели вокруг пальца.       Итог был ужасным. Глава семейства решил прошерстить весь лес, но найти и проучить лгуна. Несколько месяцев он сам лично возглавлял все вылазки, но все они заканчивались неудачей, приводя главу в бешенство. Поведение — абсолютно недостойное. Цинъянь испытывала стыд, видя подобное, и искренне радовалась, что эта часть истории не дошла до её дней.       Оборотни «пропали» и не попадались на глаза людям, и злость смогла навредить только самому агрессору. Мужчина слёг, жалуясь на боли в груди. Всё-таки возраст и душевные переживания — не лучшее сочетание. Глава семейства угасал на глазах. Чувствуя скорую кончину, мужчина позвал младшего сына к себе. — К чёрту, — издалека начал он после долгого молчания. — Если с этими ублюдками можно договориться — договаривайся. Жизнь людей отныне на твоей совести…       В тот же день Цицзюэ бросился в лес. Он гнал Цзуйсуня вперёд, желая как можно скорее найти и сообщить Байху новости. Юноша не находил себе места, пока отец бродил по лесу. Цицзюэ опасался, что во время своих поисков они убьют какого-нибудь встречного оборотня, и тогда о мирном сосуществовании можно забыть. — Байху! — крикнул парень, резко останавливая Цицзюэ. Олень недовольно фыркнул и, не сумев остановится сразу, прошагал ещё немного. — Байху, отец согласен на мир!       Лес молча внимал его словам. — Да где же тебя носит?.. — Цицзюэ намеревался вновь пустить своего верного друга в бег, но знакомый голос остановил его. — За тобой.       Цицзюэ резко развернулся. Байху сидел на толстой ветке, слабо покачивая свисающей ногой взад-вперёд, и цепко следил за каждым действием человека. В глазах отчетливо виднелось недовольство и раздражение. Юноша сжался от подобного взгляда, но смог взять себя в руки и начать быстро тараторить: — Но нам нужно время. Отстроить территорию, обзавестись скотом, посадить культуры… Это невозможно сделать быстро. И нам в любом случае нужно будет выходить в лес. За теми же целебными травами… Не все можно посадить рядом с жилищем. Я долго думал над этим, правда, но иначе никак. К тому же нужны материалы, чтобы расширить поселение… — Я тебя услышал, — прервал льющеюся горной рекой речь Байху. Прикрыв глаза, он ущипнул себя за переносицу абсолютно как человек. — Приходи через пару дней. Я сообщу о своих мыслях.       Людям дали время: окрепнуть, прочно обосноваться, также разрешили изредка выходить в лес, но не перегибать палку и не забывать, что они здесь — гости. Цицзюэ принялся активно «переделывать» поселение. Работы было много, она была сложной и не сразу началась в полную силу. Юноша хоть и полюбился многим за последние года, ему доверяли, но людям сложно было свыкнуться с мыслью, что после стольких лет беспокойной жизни, они могут не опасаться выходить в лес, что оборотни сами не нападут и не растерзают беззащитных.       Новость, что младший сын займёт место болеющего отца не смутила. К смене «власти» отнеслись спокойно. Большинство устраивало подобный поворот, а недовольные ничего не говорили, но не Ю Цзянь. Старший брат во всех бедах винил младшего, делал жалкие попытки его оклеветать, но Ю Цзяня отныне никто не воспринимал всерьёз.       Также Цицзюэ поменялся с Байху местами в игре кошки-мышки. Теперь парень старался лишний раз вытянуть тигра на беседу, но тот активно не шёл на контакт, предпочитая куда-нибудь исчезнуть. Нередко после очередного неудачного «разговора» Цицзюэ бродил по лесу, наблюдая за местными жителями. Оборотни некоторое время избегали человека, но вскоре привыкли и прекратили прятаться, а отдельные и вовсе сами выходили на встречу, с интересом разглядывая нового «друга».       Однажды Цицзюэ по обычаю сидел в лесу, прислонившись к массивному камню. Юноша старательно пытался вывести на деревянной табличке рисунок детёныша совы-медведя, что доверчиво выползли к нему, но озорные проказники никак не замирали на месте, разбредаясь по округе. Тяжело вздохнув, Цицзюэ решил оставить это дело и отложил вещи в сторону.       Хруст ветки совсем рядом привлёк внимание юноши. Вглядевшись в кусты, откуда донёсся звук, он заметил силуэт брата с натянутым луком в руках. Проследив за стрелой, Цицзюэ побелел от ужаса. Она была направлена точно на детёныша, что, ничего не подозревая, точил крохотные коготки о кору высохшего дерева. — Брат, стой! — воскликнул Цицзюэ, срываясь с места. — Нельзя, я же говорил!..       Споткнувшись о корни, молодой человек рухнул, закрыв собой маленького оборотня. Подняв голову, он встретился взглядом с глазами брата. Ю Цзянь хмыкнул, как ни в чём не бывало прицелился и спустил тетиву.       Ю Нин вскрикнула, закрыв лицо ладонями.       Темнота, звук падения, тишина.       Девушка не решалась открыть глаза какое-то время, пока не расслышала слабый жалобный писк. Медленно опустив руки, она облегчённо вздохнула, увидев сидящего и невредимого Цицзюэ, но… Цзуйсунь лежал на земле, в считанных шагах от своего хозяина. Олень как-то странно завалился на бок, неловко подогнув под себя ноги. Стеклянные глаза немигающе смотрели прямо, а из шеи виднелось оперенье злосчастной стрелы. — Цзуйсунь, — прошептал Цицзюэ. Олень не двинулся с места. — Цзуйсунь…       Юноша дрожащей рукой коснулся загривка друга. Потрепал его, вновь зовя по имени, но ничего. Его верный товарищ больше не мог ему ответить. Слёзы нескончаемым потоком полились из глаз молодого человека. Цицзюэ на ватных ногах дополз до тела Цзуйсуня. Зарывшись носом в короткую шерсть, он взыл от боли. — Что ты наделал? — закричал Цицзюэ, в исступлении обнимая оленя. — Что. ты. наделал?!       Ю Цзянь равнодушно смотрел на бьющегося в истерике брата. Ни один мускул не дрогнул на его лице, и лишь когда из леса послышался топот и грозный рёв, убийца ожил. Бросив лук, трус кинулся прочь, не оглядываясь.       Два взрослых оборотня и белый тигр оказались на поляне почти одновременно. Медведь-сова с более серыми короткими перьями и меньшими размерами тела испуганно запищала словно птица, закрутив массивной головой в разные стороны. Мама оборотней. На её зов мгновенно сбежались детёныши. Малыш же, тот самый, что едва не погиб от стрелы, неохотно откликнулся. Кроха в нерешительности посмотрела на родителей, человека, после на оленя, спасшего его, потопталась на месте и медленно поплелась к семье, виновато понурив голову.       Байху, обратившийся, нахмурился. Тень печали накрыла его лицо от осознания произошедшего. — Ты ему не поможешь… — он подошёл к Цицзюэ и положил тому руку на плечо, стараясь поддержать, но ладонь грубо скинули. — Не трогай меня! — с яростью крикнул юноша, теснее прижимаясь к бездыханному телу. — Этого не может быть… — тихо, словно в бреду пролепетал он. — Этого не должно было быть…       Обнюхав своих детёнышей, глава семейства, что имел более длинные и рыжие перья, зарычал. Он кинулся за сбежавшим человеком, но был остановлен Байху. — Лучше подготовь всё, — произнёс тот.       Оборотень покорно склонил голову.       Цицзюэ просидел над телом друга весь день и ночь. Байху был рядом и молча наблюдал, давая ему возможность выплеснуть своё горе. Ю Нин сама умывалась слезами, видя эту душераздирающую картину, но артефакт, словно назло не переносил её дальше, заставляя смотреть.       К полудню следующего дня Байху удалось оттащить обмякшего Цицзюэ в сторону. К телу оленя тотчас устремились несколько волков, поднимая над землёй и унося прочь. Юноша протестующе завозился, но сил активно сопротивляться не было. — Что они… — осипшим голосом начал он. — Куда они его тащут?.. — Провожать в последний путь.       Место, куда отнесли тело Цзуйсуня, назвали кладбищем, но оно не являлось таковым в людском понимании и ничем не напоминало захоронения человека. Это была лесная чаща, на самой окраине Туманной Лощины, такая же, как и все прочие, но тут были могилы. Большие и маленькие, коллективные и индивидуальные, все они в хаотичном порядке оказались раскиданы по округе. Сверху могил размещались камни, никоим образом не обработанные и со странными выцарапанными узорами.       Девушка вспомнила, как однажды с шисюнами гуляла по лесу и наткнулась на похожие сооружения. Молодым людям стало тогда очень не по себе, и они предпочли как можно скорее удалиться от находки.       Цицзюэ пустым взглядом смотрел на небольшой свежий холмик. Всё-то время, пока оборотни хоронили Цзуйсуня, юноша не проронил ни слова. Стоял, как каменное изваяние, и лишь одинокие слезинки из покрасневших глаз выдавали в нём живого человека. — Тебе нужно вернуться, — сказал Байху, подходя ближе. — Не хочу… — Тебе нужно, — не отставал тот. — Сможешь приходить сюда, когда пожелаешь. Это наше место, но никто не будет против… — Он не должен был умереть… — словно не услышав, произнёс Цицзюэ.       Ужасная и абсолютно нелепая смерть от стрелы, выпущенной родным человеком. Юноша не мог понять: «почему?». Брат увидел его, это было понятно по глазам, но не остановился. Почему не опустил лук? Зачем выстрелил? Эти мысли терзали Цицзюэ весь путь до поселения, не давая покоя и сводя с ума. А потом он увидел брата. Счастливого, довольного, словно ничего не произошло, и Цицзюэ вскипел от гнева.       Юноша бросился на брата с кулаками. Бил с остервенением, с неудержимой яростью, пока его не оттащили в сторону. — Ты! — крикнул Цицзюэ, показывая пальцем на Ю Цзяня. — Ты убил его! — Он неожиданно выпрыгнул! — в своё оправдание запричитал Ю Цзянь. — Я виноват, что твоё животное такое глупое? Было…       Цицзюэ снова кинулся на него, но показался отец семейства. Как выяснилось позже, Ю Цзянь, вернувшись из леса, сообщил всем, что Цицзюэ был растерзан оборотнями. И без того больной мужчина постарел за день лет на двадцать, узнав о гибели сына. Увидев своего ребёнка живым, а после и услышав его рассказ, мужчина огорошил всех коротким: — Убирайся, — адресованное Ю Цзяню.       Юноша криво улыбнулся. — Отец, если это шутка… — дрогнувшим голосом начал он, но его перебили. — Пошёл вон из моего дома! — взъярился отец. — Дайте этому предателю коня и еды, и пусть убирается к чертям!       Ю Цзянь отказывался верить в то, что его прогоняют. Он пытался оправдываться, мол, всё это досадное недоразумение, но глава семейства остался неприклонным. Его изгнали, а через несколько дней скончался и отец. Сердце не смогло выдержать душевные переживания, и мужчина умер во сне.       Цицзюэ, за короткое время лишившийся и отца, и друга, преданный братом, потерял всякое желание жить. Юноша просто запирался в своей комнате и не делал ничего. Он ни с кем не разговаривал, ничего не ел и стремительно угасал на глазах. Люди роптали, им было определённо жалко молодого человека, но они боялись. Цицзюэ являлся последним из главной семьи, и если он не начнёт исполнять свои обязанности, всё могло плохо кончиться.       Очедное утро началось необычно: Цицзюэ грубо спихнули с кровати. Юноша засопел, больно ударившись о пол, и с трудом разлепил сонные глаза. — Развалился он тут! — рыкнул Байху.       Оборотень принялся расхаживать по комнате, деловито осматриваясь. — Боги, как ты тут живешь? Клетка какая-то… — молодой человек поморщился от отвращения, а сообразив, что юноша не собирается вставать и с пола, недовольно процедил: — Поднимайся. Или мне ещё раз тебя пнуть? Я-то не против… — Что тебе нужно?.. — безучастно поинтересовался Цицзюэ. — Я не настроен на разговоры. — Зато я настроен, — пожал плечами Байху. — Поднимайся.       Цицзюэ не отреагировал. — Понятно, — удручённо произнёс Байху. — Ну ладно. Слыхал, Вредный? Он не желает больше тебя видеть, какая досада.       Юноша нахмурился. Подняв взгляд, он постарался найти того, к кому обращался Байху, но увидел лишь оборотня с непонятно откуда взявшимся мечом в руках. Байху, перехватив его взгляд, покрутил оружие, что до боли напоминало мечи фэньбу, обнажил клинок и в комнате возник полупрозрачный образ. Цицзюэ вытянулся по струнке, узнав в призраке… — Цзуйсунь, — неверяще прошептал он и протянул дрожащую руку вперёд.       Призрак подошёл ближе. Понюхав вытянутую ладонь, силуэт дернулся, фыркнул и недовольно ударил копытами о деревянный пол, после чего пропал, словно его и не было. — Не обольщайся. Я не могу вернуть мёртвого к жизни, но дать возможность духу бродить среди живых — легко. К несчастью, чтобы духа могли видеть, нужно прилагать немало сил. Я, конечно, мог бы тебя и научить, но для этого нужно встать, поесть, заняться своими человеческими делами… — загибая пальцы начал перечислять Байху. — В общем, жить. Но если ты не хочешь… — Хочу!       Оборотень победно ухмыльнулся и повторил третий раз: — Тогда поднимайся.       Минуло около десяти зим. Благодаря помощи от оборотней удалось отстроить стену, ту самую, которая сейчас окружает обитель ордена. Люди активно занялись своим хозяйством: высадили огромный сад, что мог обеспечить всех жителей нужными культурами, а вот с животными возникли сложности. Приходилось выходить за пределы своей территории и даже искать новые «связи» в лице соседних семей, что построили свои поселения не так далеко.       Цицзюэ тщательно следил, чтобы все знания о целительстве были записаны и сохранены. Первой библиотекой сделали каменное здание, в котором Ю Нин обнаружила колокольчики. Помещение постоянно отапливали, чтобы ничего не могло повредить деревянным и бамбуковым дощечкам, на которых люди фиксировали нужную информацию.       Юноша с трудом и не без помощи, но смог пережить страшные события прошлого, а Байху стал обучать его заклинательству. Оно, конечно, и рядом не стояло с заклинательством настоящего, но начало было положено.       А потом Цицзюэ женился, у него родился сын, а после дочь… Жизнь стала абсолютно спокойной и мирной. Периодически уже не юноша, а мужчина доставал Байху расспросами и не прекращающейся болтовнёй, заставляя последнего скорее всего жалеть о том, что он в поселении вообще появился. — Смотри, Байху! — воскликнул Цицзюэ, махая перед лицом оборотня деревянной дощечкой. — Как тебе?       Оборотень, валяющейся на камне, устало-обречёно вздохнул. — Что это за каракули? — Это знак! — с каким-то детским восторгом проговорил Цицзюэ. — Знак нашего поселения. Или герб… Неважно.       Цинъянь пригляделась. На дощечке был нарисован герб её ордена: дерево гинкго на белом и его корни на чёрном фоне. — А ещё вот что, — Цицзюэ вытащил из ворота одежд какую-то безделушку и вручил её оборотню. — А это что? — Это ты. Белый тигр, разве не похож? Не знаю для чего, но захотелось сделать… А представь, через много-много лет мои потомки будут их использовать и вспоминать о твоей неоценимой помощи! Разве нездорово? — Если хотел подлизаться — не вышло, — щурясь, буркнул Байху. — Чего надо?       Цицзюэ виновато кашлянул. — Я правда сначала хотел просто поделиться, а потом… Ну… А ты сможешь обучить моего сына? Заклинательству. Пожалуйста. — Делать мне больше нечего, как с твоим чадом нянчится, — отмахнулся оборотень. — Сам научишь. Я тут временный житель.       Ранним осенним утром Цицзюэ направился за пределы каменной стены. Путь его лежал в рощу, где был похоронен старый друг. Каждый год, в один и тот же день мужчина навещал могилу Цзуйсуня. Часть души, а именно часть, как выяснилось позже, могла оказаться в мече, действительно облегчила боль от потери, но вылечить тоскующее сердце полностью не могла.       Меч слабо позвякивал в ножнах, перебивая звук шагов. Цицзюэ миновал большинство камней, в очередной раз свернул налево и оказался на месте. Огромный булыжник с выцарапанной на нём прямой линией, сверху от которой шли рога — именно под ним спал вечным сном белый олень.       Мужчина планировал опуститься на колени, но резко развернулся, услышав шорох за спиной. Ему на встречу вышел странного вида человек: абсолютно неухоженный, с взлохмачёнными волосами, в потёртых старых одеяниях и истоптанных сапогах. Цицзюэ положил ладонь на рукоять меча, готовясь защищаться, да так и замер. — Ю Цзянь? — неверяще прошептал он. — Ты? — Здравствуй, брат, — охрипшим голосом просипел странник. — По глазам вижу, не ожидал… — Столько лет прошло… Я думал, ты давно сгинул. Что тебе нужно? — Как грубо, — ухнул мужчина. — Впрочем, я заслужил. Помнится, не все мои действия были правильными…       Ю Цзянь устало опустился на землю.       Глядя на него, Цинъянь с трудом могла узнать в нём того нахального и напыщенного эгоиста, что довёл родного брата до истерики, а отца — до смерти. Сейчас перед Ю Нин был побитый и ничего не достигший в жизни старик, этакий отброс общества: никому не нужный и ни для кого неважный. Для чего он вернулся? Цицзюэ тоже беспокоил этот вопрос. — Зачем ты здесь? — Это странно будет слышать от меня, но…       И Ю Цзянь начал свой рассказ. Долгий рассказ о своей нелёгкой жизни. Рассказал всё с самого начала: как покинул отчий дом, как злился на семью, винил их во всём, скитался от города к городу, как чуть не умер… И в этот момент, момент ощущения близкой смерти, он неожиданно понял, что был глупцом. Что поступал неправильно и сам пустил свою жизнь под откос. Признался, что горько сожалеет о совершённых делах, долго переживал… Вернулся случайно, ноги сами принесли в родные края. Увидев Цицзюэ, не сразу признал, а когда понял, решил поговорить. — Я не надеюсь на твоё прощение, — в завершении произнёс Ю Цзянь. — Но ничего не смог поделать. Можешь не беспокоится, я не планирую портить тебе жизнь. Мне достаточно знать, что мой единственный брат цел и здоров… Вот, впрочем, и всё.       Цицзюэ исподлобья смотрел на брата. Девушка видела, что в мужчине борются два противоположных чувства: с одной стороны злость за смерть Цзуйсуня и желание отомстить, а с другой понимание и… желание простить? Мужчина устало вздохнул. — Я не хочу жить прошлым. Мне надоело на него оглядываться, — начал он. — Можешь вернуться, если хочешь. — Правда? — удивлённо переспросил Ю Цзянь. — Ты позволишь? — Это и твой дом.       Мужчина склонил голову в благодарности, а внутренний голос Ю Нин неожиданно завопил: «опасность!». Девушка взвилась, не понимая, что её беспокоит, а непонятная тревога нарастала каждую секунду. — С радостью… — Ю Цзянь начал подниматься, но тут же неловко завалился на бок. — Мои ноги уже не те… Раны лишили меня былой прыти, не поможешь?       Цицзюэ поколебавшись, подошёл ближе и подал руку, помогая встать. Неожиданно Ю Цзянь с силой притянул его к себе, сверкнуло лезвие и мужчина дёрнулся. Лицо Цицзюэ перекосило от боли, а Ю Нин закричала: «нет!» — Честно говоря, братец, — зашипел на ухо Ю Цзянь. — Я жалею только об одном. Что в тот раз промахнулся.       Ю Цзянь оттолкнул брата и тот рухнул на колени, придерживаясь за бок. — Чувствуешь, как яд растекается по телу? — злорадно усмехнулся Ю Цзянь. — Тебе недолго осталось.       Цицзюэ открыл рот, стараясь что-то сказать, но силы слишком быстро покидали его. Он обмяк, упал на траву и затих.       Девушка кинулась к мужчине с бесполезными попытками коснуться, хоть как-то помочь, но руки то и дело проходили сквозь раненое тело.       «Нет, нет, нет! — Цинянь с ужасом смотрела на расползающееся кровавое пятно. — Не должно это так закончится! Не должно!»       Послышался слабый треск, и из ножен вырвался неяркий всполох света, что устремился к могиле оленя, пропадая в земле. Камни в роще враз засветились и загалдели, издавая глубокие рокочущие звуки, эхом отражавшиеся от окружающих скал.       Ю Цзянь испуганно заозирался, и внезапно стал меняться в лице: покраснел, позеленел, побелел и сильно задрожал, глядя куда-то вперёд. Ю Нин посмотрела туда же.       С могилой Цзуйсуня происходили странности. Трава вокруг начала быстро чернеть и усыхать. По камню змеями поползли трещины, сначала небольшие, но они всё расширялись и увеличивались, пока глыба с характерным звуком на раскололась надвое. Убийца бросился прочь, не дожидаясь продолжения, а Ю Нин смотрела.       Всё закончилось также резко, как и началось. В повисшей звенящей тишине, девушка отчётливо услышала, как что-то скребётся. Земля на могилке вдруг начала проваливаться и Ю Нин парализовало от ужаса, когда она поняла, почему.       Разрывая почву массивными когтями, из-под земли вылез монстр из её кошмаров. Существо подползло к лежащему Цицзюэ и сгрузило голову-череп тому на плечо. Заскулило, как раненый зверь, потёрлось мордой, но сообразив, что мужчина — мёртв, взвыло от боли. А потом вой сменился яростным рыком. Зверь вскочил на ноги и бросился по следу Ю Цзяня, быстрыми прыжками преодолевая расстояние.       Ю Нин, забывшую как дышать, привёл в чувство истошный нечеловеческий вопль. Превозмогая страх, она кинулась на звук, но пробежав не так много, остановилась, как вкопанная. Увидев, кто кричал, точнее то, что от него осталось, девушка закрыла рот рукой, быстро отворачиваясь.       Монстр разорвал Ю Цзяня на сотни кусочков и продолжал рвать в неистовстве, словно убийца был ещё жив. Женский крик отвлёк его от этого дела.       Повернув голову набок, чудовище внимательно следило за девушками из поселения, что так невовремя вышли за травами. Женщины испуганно попятились. Бросив собранное, они, не сговариваясь, кинулись прочь. Чудовище следом.       Монстр почти догнал их, когда белый тигр выпрыгнул из ниоткуда и повалил его на землю. Две фигуры заметались на осеннем ковре в смертельном танце, и каждая старалась ранить противника. Белая шерсть побагровела, тигра несколько раз отшвыривали в сторону, но Байху всё же удалось впиться клыками в загривок чудовищу. Зверь истошно взвыл и забрыкался, стараясь его скинуть. По чёрному телу стали растекаться всполохи затаённой злобы, направляясь чётко в пасть тигра. Что?..       Чудовище сдавленно взвыло и пошатнулось, а до Ю Нин дошло раздражённое: — Пр-р-риди в себя!..       Вскрикнув, Циньянь подскочила в кровати. Сердце билось в грудной клетке, так и норовя вырваться наружу, подушка промокла от пролитых слёз. Девушка неверяще прошлась глазами по комнате. Своей комнате. Она проснулась?..       Свет луны лениво скользил по помещению, освещая знакомые силуэты. Да, она точно дома.       Лёгкий ветерок заиграл с музыкой ветра. Колокольчики зазвенели и слабо засветились, переливаясь всеми цветами радуги. Шесть колокольчиков из семи. Последний, повреждённый, так и остался висеть тёмным силуэтом.