Danganronpa: Yakuza Arc. Часть 2

      Нацуми стояла в лифте, скрестив руки на груди. Она смотрела, как мерцает светящаяся панель над дверью, и считала этажи, над которыми она проносилась. Она нервно постукивала ногой и сжимала собственную руку. Часть её хотела, чтобы Хаджимэ тоже был рядом с ней, но то, на что она решила пойти, было сугубо её личным решением.       Дверь, наконец, издала звенящий звук, когда она добралась до верхнего этажа. Проход вёл в большой административный кабинет. Первая часть комнаты имела овальную форму. Вдоль стен стояли книжные полки. Здесь же стояли прямоугольные стеклянные пьедесталы, на которых хранились бесценные артефакты и фамильные ценности. Дальше лестница вела в другую большую комнату, в центре которой стоял письменный стол. За письменным столом располагались массивные эркеры, из которых открывался потрясающий вид на городской пейзаж. Стекло было пуленепробиваемым, но с первого взгляда об этом никто не догадывался.       Оябун ровно стоял и смотрел в окно, сложив руки в замок у себя за спиной. Он смотрел, как расплывчатые цепочки огней пробираются по улицам внизу. Его поза была такой же величественной и властной, как обычно.       «Давненько тебя здесь не было, Нацуми».       «Да… так и есть».       «Если мне не изменяет память, ты тогда ещё училась в начальной школе. Раньше ты всё своё свободное время проводила здесь, играя со своим братом. Иногда я скучаю по тем дням», — усмехнулся он.       Нацуми слегка улыбнулась и почувствовала, как её охватывает тёплая ностальгия. Однако, её улыбка была менее уверенной, чем у её отца.       «Я тоже, но… я должна быть с тобой откровенна».       «В чём же дело?» — спросил он.       «Эти воспоминания очень много значат для меня, но давай не будем говорить о них в розовых очках. Я провела здесь много времени только потому, что у меня не было настоящих друзей», — с горечью сказала она.       «Конечно. Прости, если я слишком романтизирую этот момент. Когда тебе будет столько же, сколько и мне, ты начнёшь также приукрашивать прошлое, вытесняя негативные моменты. Я знаю, что тебе было нелегко. Я не обращал внимания на проблемы, с которыми столкнулись ты и твой брат. И я очень сожалею об этом».       «Всё в порядке, папа…» — сказала Нацуми, отводя взгляд. Оябун подошёл к деловому месту. Помимо канцелярских принадлежностей, на его столе был фарфоровый чайник с импортным чаем «Эрл Грей» и небольшая чашечка с блюдцем.       «Это не единственный мой грех. Я… очень много допустил оплошностей, как отец. Честно говоря, я едва ли заслуживаю этого звания», — сказал он, доставая вторую чайную чашку из-за стола и медленно наливая чай для себя и для дочери.       «Не говори так о себе, папа!» — сердито воскликнула девушка.       «Ты только что назвал меня папой? Ох, как давно я не слышал этого слова от тебя. Тогда, не против, если я снова буду называть тебя принцессой?» — спросил он с самодовольной ухмылкой.       Нацуми сердито надула губы, а её щеки покраснели. «Нет!»       «Ну ладно. В любом случаи, Нацуми», — спокойно сказал он, бросая кубики сахара в чашки. «Мои просчёты, как отца… больше всего ранили Фуюхико и тебя. Я предположил, что именно по этому поводу ты хотела поговорить со мной».       Нацуми отвела взгляд с неуверенным, тяжёлым выражением на лице. «Брак по расчёту… Ты мог бы придумать что-нибудь лучше, чем это».       «Ты полностью права. Это было худшее решение, которое я когда-либо принимал. Мне не следовало тогда слушать моих «советчиков». Я должен был проявить свою власть и предотвратить это. Я должен был заступиться за тебя».       «Да, следовало бы… но мы не можем изменить того, что уже произошло. Ты делал то, что считал лучшим для клана в то время. Я не могу винить тебя за это. Но мне всё равно нужно тебе кое-что высказать, папа», — сказала она, глядя на своего отца холодным и серьёзным взглядом. «Если бы Хаджимэ тогда умер, я бы никогда тебя не простила».       «Понимаю. Он очень много значит для тебя, не так ли?»       Нацуми почувствовала ощутимую боль в груди и трепет в животе, когда он спросил её об этом. По её лицу можно было легко прочитать это волнение.       «Да. Очень много. И именно поэтому я здесь. Я хочу знать, что случилось с ним за последние несколько недель. Он не говорит мне, но я знаю, что с ним что-то случилось. Мне нужно знать правду, и ты мне её расскажешь!» — потребовала она.       «И ради этого ты проделала такой путь?»       «Да».       Мацусигэ на мгновение замолчал, пока Нацуми сверлила его своим взглядом. Он вздохнул и прислонился к столу, делая глоток ароматного чая. Он вытянул руки и указал на один из стульев.       «Присаживайся, Нацуми», — предложил он, поскольку блондинка по-прежнему стояла возле его стола. Она села и взяла вторую чашку чая в руки, немного подув на неё       «Как ты уже знаешь, Хаджимэ тренируется для того, чтобы стать полноправным членом клана и твоим официальным телохранителем. По большей части, это тяжкая, изнурительная работа. Во время одного из этапов, он сопровождал своего тренера на миссии. Это было вполне себе обычное задание от меня».       Пока ей об этом рассказывали, Нацуми чувствовала странное беспокойство в своей груди. Она крепко держала чашку в руках и с опаской смотрела на отца. «Что… что ты им приказал сделать?»       «Хаджимэ и его напарнику было поручено вернуть украденные деньги, и… всё пошло наперекосяк. Ситуация вышла из-под контроля, но Хаджимэ сумел решить её».       Нацуми в ужасе посмотрела на него и сердито зарычала. «Всё пошло наперекосяк?! Что это ещё за оправдание?! Что с ним случилось?! Скажи мне правду!».       Оябун был спокоен и закрыл глаза в знак понимания, когда Нацуми сорвалась на него.       «Послушай, Нацуми. Я не могу сказать, что произошло. Я не хочу поднимать эту тему. Кроме того, я хотел бы обратиться к тебе с встречной просьбой».       Нацуми вопросительно посмотрела на него, в её глазах всё ещё был гнев.       «Пожалуйста… пощади его».       «Пощадить его?» — переспросила девушка, ещё больше смутившись.       «Не пытайся снова открыть его раны из-за того, что случилось. Если он захочет рассказать тебе об этом, пусть это будет по его собственному желанию. Не принуждай его».       «Что?! Но ведь…»       «Я знаю, что ты любишь этого мальчика. Я уже давно это знаю. Но из-за этого ты должна понять, что есть границы, которые не стоит переступать». В этот момент Нацуми замолчала. Она посмотрела на свою чашку чая, хмурая и расстроенная.       «Когда человек отправляется на войну, он не хочет, чтобы эта война вернулась вместе с ним домой. Он не хочет, чтобы его близкие разделяли его бремя. Ты можешь подумать, что это эгоистичный поступок, но таков порядок вещей. Это бремя людей на протяжении всей истории, и я прошу тебя уважать его».       Блондинка смотрела вниз, и в её голове бурлили противоречивые чувства. У неё чуть не закружилась голова. У неё не было никаких возражений против того, что он сказал. Она просто сидела и молчала. Мацусигэ положил руку ей на плечо.       «Я счастлив, что ты нашла такого человека, как Хаджимэ. Поэтому, пожалуйста, будь рядом и с ним. Я вас благословляю».       «Б-благословляешь? П-подожди, что ты…» — спросила она в шоке, подняв глаза на оябуна. Её лицо стало ярко-красного оттенка.       «Я просто хочу успокоить тебя», — сказал он с ободряющей улыбкой. Нацуми только смущённо фыркнула и сердито отхлебнула чаю.       «Я рад, что мы поговорили об этом, принцесса. Мы должны были поговорить об этом давным-давно. После работы нам стоит пойти куда-нибудь поужинать. Ты, Хаджимэ, и я», — сказал он спокойным тоном. Утреннее солнце медленно поднималось над городским пейзажем, и скоро начнётся напряжённый рабочий день.       «Подожди, папа. Есть ещё кое-что…» — тихо возразила Нацуми.       Он с любопытством посмотрел на неё. «Хм? Что же это?»       Она взяла себя в руки и сделала глубокий вдох, медленно выдохнув. «Я… хочу знать, что стало с моей матерью».       «Твоей матерью?» — спросил он. Нацуми молча кивнула в ответ.       «Почему тебя это внезапно заинтересовало?» — спокойно спросил Мацусигэ.       «Это не имеет значения, не так ли?»       «…Полагаю, что нет».       Между ними возникла долгая пауза. Мацусигэ потёр подбородок и глубоко задумался на несколько секунд, прежде чем продолжить.       «Твоя мать… Кагуя. Она была… необычной женщиной. Ты так похожа на неё, между вами немало общего. Вы так похожи внешне и… характером».       «Как вы познакомились?» — спросила она.       «Да… Ну, всё прошло не совсем в лучших обстоятельствах. Наш брак был… запланирован нашими родителями в то время».       «Ч-что? Серьёзно? Ты имеешь в виду…».       «Да. Это было очень похоже на ситуацию с тобой и Хидэки. Никто из нас на самом деле не был согласен с этим, но у нас были обязанности, которые мы должны были выполнять».       «Ясно…» Нацуми замолчала. Теперь она почти пожалела о том, что спросила об этом.       «Твоя мать была наследницей небольшого, но богатого клана. Семья Акамацу была влиятельной в то время, и мой отец искал партнёрства с ними. Это было тёмное время для Кузурю-гуми, и нам нужны были союзники. В то время мы не были настолько влиятельны, как сейчас».       «Как она к этому отнеслась?» — спросила девушка. Её отец, казалось, поколебался и время от времени поглядывал направо.       «Ты определённо унаследовала её упрямство. Твоя мать была… непоколебимой, но, несмотря на всё это, она действительно заботилась о тебе и Фуюхико. Она любила музыку и пела песни для тебя и твоего брата. У неё был феноменальный голос».       «Жаль, что я этого не помню…» — с сожалением пробормотала Нацуми.       «Я уверен, что Фуюхико мог бы рассказать тебе всё о ней».       «Так… что же с ней случилось?» — спросила девушка после долгого молчания. Оябун вздохнул и положил локти на стол, переплетя пальцы.       «К концу клановых войн ситуация с обеих сторон становилась отчаянной. Целые семьи были истреблены, целые родословные были уничтожены. Твой дядя, Дайчи, например. Он был одним из величайших якудза в истории нашей семьи. Он был легендой, но прежде всего он был моим братом… Он погиб во взрыве автомобиля. Он был всего лишь одним из многих великих людей, которых забрала война…»       Нацуми хранила гробовое молчание. Она не издала не единого звука, пока Мацусигэ объяснял ей эту тёмную главу истории, о которой она ничего не помнила. Было странно думать о том, как ей повезло родиться в после всего этого, а не в самом начале.       «Итак, за это время семья Акамацу начала испытывать всё большее недовольство нашим партнёрством. Поэтому они вступили в сговор с кланом Минамото и похитили твою мать. Они намеревались использовать её как механизм, чтобы опозорить Кузурю-гуми и склонить другие кланы на свою сторону. Они провели саммит и готовились стереть нас с лица земли навсегда, используя твою мать в качестве заложницы. Они почти одержали победу. Почти».       «Ночь возмездия…» — пробормотала Нацуми про себя, отводя взгляд.       «Откуда ты об этом знаешь?» — удивлённо спросил оябун. Об этом событии обычно не говорили. Нацуми не ответила на его вопрос.       «Тогда, я думаю, ты знаешь, чем всё закончилось. Кузурю-гуми неожиданно напали на верхушку обоих кланов. Руководители семей Акамацу, Минамото и многих других мелких синдикатов были убиты за одну ночь. Мы одержали победу. В ту ночь мы закончили войну. Но, в приступе отчаяния, а может и со зла… клан Минамото убил твою мать».       Услышав это, Нацуми оцепенела. Всё, что говорил ей этот человек, казалось невозможным. Она чувствовала себя оторванной от событий, которые он описывал. Это было похоже на предысторию фильма. Трудно было смириться с тем, что она прожила свою жизнь в неведении.       «Это была трагедия. Твоя мать была поистине великой женщиной. Я бы сделал всё, чтобы спасти её. Я хочу, чтобы ты знала об этом».       Нацуми встала со стула и подошла к одному из окон, глядя на угасающие огни города.       Какое-то время она молчала, скрестив руки на груди и мрачно смотря вдаль. Она тихо вздохнула и повернулась к отцу.       «Я знаю, что ты так и сделал бы. Это была не твоя вина».       «Да, это так. Мне приходится жить с этим. Мне очень жаль, Нацуми», — сказал он, положив руку ей на плечо. Она повернулась и посмотрела на него. Её глаза блестели от слёз, когда они оба встретилась взглядами. Она уткнулась лицом в его широкую грудь и обняла его. Мацусигэ тепло обнял свою дочурку в ответ. Она не знала, почему у неё вдруг пошли слёзы. Это были не слёзы скорби по погибшей матери, которую она никогда не видела, а, скорее, слёзы по детству, которое могло бы у неё быть, если бы ничего из ранее описанного не произошло. Каким-то образом она наконец смогла осознать своё происхождение и принять его.       «Я люблю тебя, папа», — тихо произнесла Нацуми.       «Я тоже люблю тебя, моя дорогая принцесса», — сказал он, гладя её по волосам.

***

      Прошла ещё одна утомительная неделя. Солнце медленно поднималось над кампусом Пика Надежды, отбрасывая длинную тёмную тень на внутренний двор. Лучи света пробивались сквозь жалюзи спальни Нацуми. Лицо девушки дёрнулось, когда свет попал ей на лицо. Её глаза распахнулись, и она перекатилась на спину. Она лениво потянулась к тумбочке и схватила телефон, проверяя время. Её будильник должен был зазвонить через 30 минут, так что не было особого смысла снова засыпать.       Она села на кровати и провела рукой по своим растрёпанным, нечёсаным волосам. Нацуми была одета в синюю футболку и пижамные штанишки, которые были её обычным ночным одеянием. Она медленно выбралась из постели и приступила к утренней рутине. Можно было с уверенностью сказать, что девушка не была жаворонком. Но сегодня она впала ещё в большую меланхолию, когда вернулась обратно в школу, оставив Хаджимэ. Это было неприятно, возвращаться к школьной рутине после романтического, страстного времяпрепровождения со своим возлюбленным, с которым она была рада провести время.       Телефон Нацуми зазвонил, как обычно, пока она чистила зубы. Она проверила его и увидела, что на имени контакта написано «Махиру». Она взяла его и тыкнула большим пальцем по экрану, выводя на экран сообщение. В нём говорилось следующее: Эй, я иду сегодня в боулинг с парочкой друзей. Не хотела бы ты вместе с Айко присоединиться ко мне?       Нацуми набрала в рот воды и выплюнула её в раковину. Продолжая расчёсывать волосы и приводить себя в порядок, она снова взглянула на текст. Забавно, что Махиру первой предложила ей потусоваться вместе. Меньше года назад такая мысль никогда бы не пришла им обеим в голову. Однако теперь они были в лучших отношениях, чем когда-либо. Нацуми обнаружила, что ей действительно нравится общаться с рыжеволосой девушкой. Конечно, почему бы и нет?       Нацуми всегда отвечала ей короткими сообщениями: она не хотела, чтобы фотограф думала, будто у них очень близкие отношения. Отлично! Встречаемся у фонтана в 5:00 вечера. Увидимся ;)       Девушка язвительно цыкнула, после чего начала сушить волосы феном.

***

      Нацуми оделась в обычную юбку и свитер, после чего направилась к фонтану. Двор был почти пуст, так как студенты уже разошлись по своим общежитиям. Был тихий осенний день. Воздух был чистым и свежим, но не слишком холодным. Подойдя ближе, она увидела светловолосую девушку в длинном пурпурном кимоно, сидящую на скамейке. (О, отлично…) — мысленно простонала Нацуми.       Она знала эту девушку. Она была одной из подружек Махиру с основного курса. Абсолютный Мастер Японского Танца, Хиёко Сайонджи. У неё было несколько стычек с ней в прошлом. Когда Нацуми познакомилась с ней, Хиёко была ещё низкой, с двумя косичками на голове. Она была известна за своё грубое общение с окружающими. Между ней и Нацуми возникло соперничество в умении злить и унижать окружающих. Однако Хиёко выступала на стороне провокаций и оскорблений, а не попыток запугивания. Девушка обладала сверхъестественной способностью загонять людей в угол и осыпать их насмешками и оскорблениями так, что мало кто мог ей противостоять.       Сама Нацуми еле сдерживалась от того, чтобы ударить эту мелкую чертовку по лицу, во время их первого знакомства. Махиру была единственной преградой, что удерживала её от этого. По мере того как Нацуми укрепляла свою терпимость к словесным оскорблениям Хиёко, сама девушка всегда находила новые способы давить на неё. Между ними шло постоянное противостояние. Нацуми выигрывала конфронтации тем, что обладала высоким ростом первое время. Если что и могло серьёзно ранить неугомонную скандалистку, так это её комплекс.       Однако теперь Нацуми рассмотрела Хиёко поближе, сидящей у фонтана. Её рост перестал быть слабостью. В начале этого года у девушки произошёл резкий скачок гормонов, и теперь она соответствовала Нацуми как по росту, так и по женским пропорциям. На самом деле, когда-то похожая на ребёнка девчонка теперь действительно превосходила Нацуми в этих областях, хотя и всего на парочку сантиметров. Она избавилась от своих косичек и уступила место для одного конского хвоста. У Сайонджи был более зрелый и женственный вид, несмотря на то, что она сохранила большую часть своего детского характера.       Когда Нацуми приблизилась ещё ближе, она увидела, что Хиёко небрежно давит жучков своими сандалиями, бормоча себе под нос «хлюп-хлюп» детским голоском. Традиционно одетая девушка не подняла глаз, когда Нацуми приблизилась к ней.       «Как раз вовремя, Отсацуми», — сказала девушка с самодовольной ухмылкой. «У меня уже начали мёрзнуть ноги. Как насчёт того, чтобы вылизать и согреть их для меня?» — усмехнулась она, шевеля пальцами ног.       Нацуми посмотрела на неё и скептически приподняла бровь. «Ты действительно собираешься играть в боулинг в таком виде?» — спросила она, оценивая традиционное одеяние Хиёко. Лояльность этой девушки к своему культурному наследию была довольно экстремальной.       «Ну конечно же, тупая манда!» — усмехнулась танцовщица в ответ. «И я собираюсь изнасиловать тебя своим мастерством. А знаешь, почему? Потому что у меня есть то, что называется талантом. Знаешь, что такое талант?» — спросила она с язвительной ухмылкой. Это оскорбление могло бы подействовать на Нацуми, но она уже давно привыкла к таким замечаниям.       «Хах! Ты так хорошо управляешься с шарами, не правда ли, Сайонджи?» — выстрелила девушка в ответ, пытаясь сравняться со своей соперницей в остроумии. Хиёко встала со скамейки и заложила руки за спину. Она наклонилась к уху Нацуми и прошептала:       «Ну не знаю. Может, мне стоит обсудить это с твоим парнем, сучка?» — сказала она, подмигнув.       Нацуми сердито стиснула зубы и слегка покраснела, когда Хиёко сумела ударить по её больному месту. Мысль о том, что кто-то пытается совратить её Хаджимэ, приводила её в ярость, хотя она знала, что он никогда ей не изменит. Её левый глаз дёрнулся, пока она пыталась усмирить свой гнев. Она заставила себя улыбнуться и насмешливо посмотрела на Хиёко.       «Тц… Ты настоящая шалава! Хаджимэ лучше с телефонным столбом переспит, чем с тобой!» — усмехнулась девушка в ответ.       Хиёко пожала плечами и самодовольно ухмыльнулась. «С чего ты так решила? Я — это ведь улучшенная версия тебя самой. Я выше, сексуальнее, лучше одета… и у меня есть характер. Ты же просто морально устарела. С таким же успехом ты скоро будешь жить в мусорном контейнере!» — выругалась девушка своим обычным снисходительным тоном. Ядовитые слова легко слетали с её губ, без малейшего колебания. Никто другой не посмел бы так разговаривать с Нацуми. Но сама блондинка не воспринимала её слова всерьёз.       «У тебя хватает наглости говорить со мной таким тоном, Сайонджи», — сказала она с ледяным взглядом.       «Я просто прикалываюсь над тобой, Отсацуми. Ты не настолько уродлива. На самом деле, ты достаточно хороша, чтобы быть моей рабыней», — соблазнительно проворковала она.       Нацуми удивлённо покраснела и сердито отвернулась. У неё сложилось отчётливое впечатление, что Хиёко была настоящей лицемеркой. Возможно, у этой чертовки просто была страсть к доминированию, и пол не был её заботой.       «Да. В твоих ебучих снах!» — рявкнула Нацуми в ответ.       В этот момент они обе подняли глаза и увидели девушку, которая приближалась к ним, подпрыгивая на ходу. Длинные чёрные волосы девушки покачивались при ходьбе, демонстрируя розово-фиолетовые прядки. Эксцентричная причёска делала её узнаваемой даже на расстоянии. Её волосы были уложены в два конусообразных рога, торчащих из головы. Если это не было достаточно странно, у неё также было несколько пирсингов на губах и ушах, чёрно-фиолетовые рукава на запястьях и рваные, не соответствующие друг другу по цвету чулки. Девушка выглядела, как фанатка хэви метала. Однако, несмотря на это, во всей школе не было невинней и добрей девушки, как она. Ибуки Миода входила в круг друзей Махиру, наряду с Хиёко и Микан.       «Даёшь гитару! Даёшь бас! Даёшь рок-н-ролл!!!» — радостно закричала девушка, подпрыгнув над землёй и подняв вверх сжатый кулак. Как и всегда, Ибуки знала, как снять напряжение. «Йоу, Нацуми! Я не знала, что ты придёшь», — сказала она, наклонив голову на бок.       «Есть какие-то проблемы?» — спросила Нацуми. Ибуки только усмехнулась и подошла к ней. Она схватила левую руку Нацуми и поднесла её ко рту, после чего слегка прикусила её зубами. Это заставило девушку вздрогнуть от неожиданности.       «К-какого хуя?!» — вскрикнула она, когда произошёл укус. Она попыталась стряхнуть с себя девушку.       «Поскольку ты уже четыре раза встречалась с нами, это делает тебя официальным членом нашей банды. Пока смерть не разлучит нас!» — объяснила Ибуки, гордо уперев руки в бока.       «Но тебе вовсе не обязательно было меня кусать!» — сердито проворчала Нацуми, потирая предплечье.       «Извини. Это то, что она делает со всеми нами время от времени», — сказал знакомый голос из-за спины Нацуми. Блондинка обернулась и увидела коротко стриженную рыжеволосую девушку в тёмном жакете, клетчатой юбке и красном шарфе, не слишком отличавшемся от её.       Теперь, когда Махиру пришла на место встречи, Нацуми вздохнула с облегчением. Она была единственной нормальной девушкой в группе, и именно с ней она чувствовал себя наиболее комфортно.       «Как раз вовремя, Веснушка», — усмехнулась Нацуми. «Ты заставила меня долго ждать в компании этих психов».       «Извиняюсь. У меня была парочка дел, о которых я должна была позаботиться. Как поживаешь, Нацуми?» — вежливо спросила она.       «Э, я в порядке. Почему ты спрашиваешь?» — неловко ответила блондинка, не понимая, почему Махиру спросила её об этом. В этот момент Ибуки подошла сзади и положила руки на плечи Нацуми.       «Ты же знаешь! Твоя поездка! Что случилось? Ибуки должна знать!» — спросила она с широко раскрытыми глазами и пугающей страстью. Это встревожило Нацуми, и её щёки покраснели.       «Да так, ничего особенного. Я просто тусовалась с Хаджимэ. Вот и всё», — сказала она, защищаясь.       «О, неужели? Совсем ничего? Вы двое просто пялились в стену?» — спросила Хиёко с хитрой ухмылкой. Нацуми сердито посмотрела на неё.       «Я не имела в виду буквально «ничего», гений. Мы… э… Мы целовались…»       «ОМАЙГАД!» — громко закричала Ибуки. «Это был французский поцелуй?! Неужели он похотливо переплёл твой язык со своим?! Это было так?!»       «Чт… я… он… эм…» — запиналась девушка, а её лицо всё больше и больше краснело.       «Мы примем твоё подвешенное состояние как «да». Ну ты и шлюшка, чувиха!»       «Нет!» — закричала в ответ Нацуми. «В любом случае, это не ваше дело. Так что просто забудьте!»       «Ибуки очень сожалеет. Просто… вы двое такая милая пара!» Черноволосая девушка залилась краской, схватившись за грудь. Махиру неловко улыбнулась и откашлялась.       «В любом случае, разве он не собирается скоро вернуться в Пик Надежды?»       «Да. Нужно только подождать пару недель», — ответила Нацуми, и от этой мысли её тело наполнилось теплом и надеждой.       «Круто! Может, стоит устроить ему приветственную вечеринку? Я уверена, что Пеко и Фуюхико помогут с этим!»       «Думаю, Нацуми устроит ему тихую ночную встречу наедине», — пошло ухмыльнулась Хиёко.       «Эй, ребята! Не хочу перебивать, но где Микан и Айко?» — вмешалась Ибуки.       «Микан сказала, что сегодня она занята. Я забыла сказать вам об этом, а вот про Айко я не знаю», — сказал Махиру, поворачиваясь к Нацуми. «Она ведь не передумала?»       «Она написала мне сегодня утром, что придёт. Я не знаю, что с ней», — проворчала девушка, доставая телефон, чтобы написать Айко новое сообщение. Медленно текли минуты, а ответа всё не было.       «Ничего особенного. Ещё слишком рано. Мы можем подождать», — ласково убеждала остальных Махиру. Хиёко скрестила руки на груди и раздражённо фыркнула.       «Фу! У некоторых людей нет хороших манер», — надулась она.       Девушки сидели на скамейке и на краю фонтана, ожидая своего спутника. Они болтали друг с другом и проверяли свои телефоны каждые несколько минут. Успокаивающий шум воды почти не ослаблял растущего напряжения. Прошло пятнадцать минут, тридцать минут, потом час. Солнце уже клонилось к закату, и над школой сгущалась тьма.       «У меня уже задница болит! Ну что за срака!» — заскулила Хиёко, вставая с бетонного фонтана, на котором она отдыхала. Ибуки, сидевшая рядом с ней, посмотрела на неё с усмешкой.       «Вряд ли это можно назвать задницей!» — усмехнулась она, тыча пальцем в сторону Хиёко.       «Да ладно тебе?» — рявкнула Хиёко. «Нацуми! Лучше скажи этой коротышке, чтобы она тащила сюда свою задницу, или я использую её голову, как шар для боулинга».       Нацуми озабоченно посмотрела на свой телефон. Айко даже не прочитала её сообщение. В этом не было никакого смысла. Её подруга никогда бы от них так просто не сбегала, она всегда проверяла свой телефон. Что-то было не так, и Нацуми почувствовала, как в животе поднимается тревога.       Махиру прочла беспокойство на её лице. «Я уверена, что с ней всё в порядке. Должно быть, что-то случилось. Может быть, она потеряла свой телефон или что-то в этом роде. Может быть, она уже ждёт нас в боулинге».       «Серьёзно?! Ну спасибо, теперь у меня появилось желание сломать что-нибудь!» — проворчала Хиёко.       Махиру положила руку на плечо Нацуми, выводя её из транса. «Мы вполне можем отправиться туда. Она знает это место. Я уверена, что она сама придёт туда».       «Верно…» — пробормотала Нацуми в ответ. Она посмотрела на небо, когда над школой взошла полная луна. (Что за странное чувство?) — подумала она про себя.

***

      Первым, что почувствовала Айко, когда проснулась, — это холодный бетонный пол, к которому она прижималась своей щекой. Вторым — боль в теле из-за неудобного спящего положения. Её маленькое тельце лежало на жестком полу, свернувшись калачиком. У неё кружилась голова, и она не могла разглядеть большую часть комнаты вокруг себя.       «Г-где я? Что это за место?» — жалобно пискнула она. Девушка потянулась к шее и поняла, что на ней что-то закреплено. Это был металлический ошейник с прямоугольными насадками, похожий на ошейник для собак. Она схватилась за него и попыталась снять, но безуспешно. К ошейнику также была прикреплена какая-то цепь.       «Ч-что это?! Что происходит?!» — вскрикнула она от ужаса, и слёзы навернулись ей на глаза.       «Айко? Это ты?» — раздался низкий басовый голос. Он доносился с другого конца комнаты. Это был голос, который она хорошо знала. Это был её одноклассник Томохико Горёку. Прищурившись, она смогла смутно различить его крупную фигуру, стоящую в тени напротив неё.       «Томохико! Что происходит? Где мы находимся? Что это за ошейники?» — протараторила она.       «Я не знаю, Айко. Я сам только что проснулся. Похоже, нас кто-то похитил. Но мне трудно сказать наверняка».       «Томо-сан… мне страшно. Что с нами будет?» — спросила Айко дрожащим голосом. Она попыталась успокоить дыхание, но безуспешно.       «Просто сохраняй спокойствие. Всё будет хорошо, Айко. Я уверен, что люди уже ищут нас».       Как только он закончил фразу, раздался электронный звонок, похожий на школьный звонок. Оба застыли на месте и не произнесли ни слова. Внезапно вспыхнул свет, когда включился телевизор с плоским экраном. Он висел на стене и заливал комнату тусклым светом. Сначала на экране были помехи, но уже потом изображение прояснилось. То, что они увидели, поразило их.       На экране был робот в форме плюшевого медведя, сидящий в кресле руководителя, положив ноги на стол. Он был похож на какую-то сумасшедшую плюшевую игрушку. На нём была белая куртка, чёрные брюки и красная повязка на голове. Его пухлое тело было покрыто мешаниной татуировок в стиле якудзы. У него были белые льняные обёртки вокруг талии, имитирующие более старомодный стиль. В одной руке он держал бутылку саке, а в другой — бокал. Сперва он наливал алкоголь в бокал, но потом просто выкинул его себе за спину и принялся пить из горла бутылки. Добрый вечер, дети всего мира. Сегодня у нас есть специальное объявление от всеми любимого медведя… Нет, не того, что ходит по парку и ворует корзинки у простых отдыхающих. Это ваш покорный слуга, Монокума, лидер новой банды в квартале, клана Дзецубу! — проговорил медведь с энтузиазмом и эксцентричностью.       «Какого… хрена?!» — прошептал Томохико, разинув рот. Даже его обычная сдержанность была сбита с толку этим дурацким вступлением. Айко просто стояла молча. Как и любой другой медведь, я люблю внимательно следить за текущими событиями. И в последнее время я кое-что заметил. В наши дни все хотят быть «нервными». Вот что я вам скажу. Некоторые из вас, ребята, нервничают больше, чем немецкий набор столовых приборов. Но вы всё ещё что-то упускаете. Вы, бедные дети, в наши дни не имеете никакого направления в жизни. Никакого сообщества. Никакого будущего. Никакой надежды. Но это нормально! Всё это дерьмо всё равно переоценивают. Не бойтесь, дети. Папа Монокума здесь, чтобы протянуть вам лапу помощи.       «О чём он говорит? Это что, какая-то шутка?» — растерянно переспросил юноша. Все вы постоянно полны ложными надеждами. Вам говорят оставаться в школе, следовать правилам, не выпендриваться, платить налоги. И что вы получаете от этого взамен? Вы проводите остаток своей жизни для того, чтобы платить за обеспечение родителей в доме престарелых, а сами едва сводите концы с концами. Это не так должно работать. Всё должно быть совсем иначе. Поэтому я открою вам маленький секрет, только между нами… Надежда — это просто красивая золотая клетка. Если вы хотите истинной свободы, тогда примите отчаяние. Ничего не утаивай! Руби любого, кто встанет у тебя на пути! Это путь Якудзы.       Сообщение транслировалось в 7 отдельных комнатах вместе с другими членами студенческого совета. Все они были прикованы к экрану. Лента также транслировалась в нескольких прямых онлайн-трансляциях. Стриминг-сервисы уже приковали к себе огромную аудиторию. Полиция была в бешенстве, на новостных станциях царил хаос, а преподавательский состав Пика Надежды лихорадочно работал над решением этой проблемы и спасением учеников. Между тем, студенческий совет мог только смотреть на экраны в замешательстве и страхе. Вы все знаете, что я говорю правду. Только посмотрите на якудзу. Ты видишь этих парней и говоришь себе… Эй, я хочу быть таким же, как эти парни! Я хочу устанавливать свои собственные правила! Ну так что же тебя останавливает, а? Как говаривал мой старый дедушка: «Не стой столбом, убей кого-нибудь!» А потом его затолкали в мясорубку. Но я принял эти слова близко к сердцу. Лемма, покажи мне этот путь! — сказал медведь, когда фон диорамы сменился на городскую улицу. К нему подошёл ещё один медведь, похожий на Монокуму. Новый плюшевый медведь был весь чёрный, с золотой цепочкой на шее, золотыми зубами, повязкой на глазу, белым галстуком и чёрной фетровой шляпой. Что ты здесь делаешь, сопляк? — грозно спросил Монокума медведя, яростно оскалив когти. Другой медведь только растерянно посмотрел на него. Я здесь только для того, чтобы меня не оштрафовали, — ответил Курокума. Нет, нет, нет. Твой образ… Всё не так! Скажешь ещё хоть слово… и я воткну тебе в лицо паяльник! — небрежно пригрозил Монокума. Ч-что? Братан, я тебе ни хрена не сделал! — сказал ему медведь с акцентом хип-хопа. Затем Монокума повернулся к камере. Ладно, ребятки! Вот урок номер один. Скажем, однажды вы идёте по улице, и какой-то гангстер разбирает ваши очки. Просто ответьте ему этим! — сказал он, вытаскивая из-за пазухи автомат, и начал расстреливать из него Курокуму, пока тот не превратился в груду искорёженного металла и электрических плат. Монокума ухмыльнулся и отшвырнул автомат за пределы экрана. Знаете, ребята, люди всегда говорят, что насилие ничего не решает, но это только потому, что они не хотят, чтобы вы в них стреляли. Насилие решает довольно многое на самом деле. Каждая страна в современном мире существует только благодаря насилию. Насилие — это универсальный язык человечества, и это единственный способ освободиться от этого скучного общества.       «Т-Томохико, о-о чём он говорит?» — спросила Айко испуганным шёпотом, когда страх охватил её. Томохико сжал кулаки.       «Заткнись, Айко!» — резко бросил он в её сторону, напряжённо вслушиваясь в телевизор. Ему не нравилось, к чему всё это клонится. Он начал складывать кусочки паззла воедино.       Монокума продолжал: Я уверен, что это сложно просто так воспринять… Хе-хе! В любом случае, позвольте мне продемонстрировать вам кое-что. Сегодня у нас очень особенные гости. Лучшие из лучших. Символы надежды. Студенческий Совет Пика Надежды! — воскликнул он, когда телевизор разделился на несколько экранов поменьше. Глаза Айко широко раскрылись. Она видела своих одноклассников в комнатах, похожих на те, в которых она находилась вместе с Томохико. Они были в различных приспособлениях и ограничителях. Некоторые из них находились в комнатах с оружием. У Айко от ужаса отвисла челюсть. Она даже не могла вымолвить ни слова. Это те, кого общество само выбрало, чтобы решить проблемы будущего. Ваши будущие боссы, генеральные директора и знаменитости. Каждый день они лижут сапоги высших чинов, и я имею в виду буквально. Они целуют им задницы! До чего же низко. Но, как я могу судить, им даже нравится это. Такие безупречные, неогранённо чистые и полные надежд… Что за мерзость! Но… это нормально. Потому что мы им поможем. Мы собираемся «освободить» их. Дадим им почувствовать вкус отчаяния.       Как только он это сказал, над ними вспыхнул свет, внезапно осветив комнату вокруг них. Теперь они пришли к мучительному пониманию. Цепь, которая тянулась через всю комнату и соединяла их ошейники, была сделана из колючей проволоки. И Айко, и Томохико стояли в полной тишине. Все эти яркие молодые студенты теперь будут соревноваться в Данганронпе!!! Это убийственная игра, где всего одно правило: «убей или будь убитым». Все они были распределены случайным образом на пары в специальных комнатах. К тому времени, как мы закончим, только половина из них выживет. Как сказали бы некоторые, «идеальный баланс». Знаете ли, я всегда был уравновешенным человеком. Просто спросите мою бывшую жену об этом. Во всяком случае, давайте начнём с первой парочки: Айко Умесава и Томохико Горёку!       По щекам Айко текли слёзы, а Томохико с обиженным видом смотрел на цепочку с острыми окончаниями.       «Я не хочу этого делать, Томохико! Я хочу домой!» — воскликнула девушка. Вы можете чётко видеть ошейники на их шеях. Хотите верьте, хотите нет, но они действительно волшебные… Потому что они заставят вашу голову оторваться от шеи. Ахахахаха! Медведь расхохотался, как сумасшедший. Томохико схватился за ошейник и попытался сорвать его.       «Ах ты ублюдок! Сними это от меня!» — закричал Томохико. Айко тоже дёрнула свой ошейник. Её мысли лихорадочно метались. Это не могло случиться с ней. Кто мог придумать что-то настолько жестокое? Я бы не советовал вам пытаться снять ошейники. Если вы их спровоцируете, они могут просто взорваться на вас. Прямо как моя бывшая, — пригрозил он, заставив Айко и Томохико от страха отпустить ошейники. А теперь обратите внимание на булавку у себя на краю ошейника. Думайте о ней, как о чеке в гранате. Вы вытаскиваете её, и происходит бабах! Если горит красный огонёк, значит, булавка на месте. Так что нет причин для беспокойства. Но если у вас внезапно загорится зелёный свет, тогда… уже есть, о чём беспокоиться.       Томохико и Айко одновременно поняли, что это за игра. Тошнотворные, запятнанные кровью кусочки головоломки выстроились в омерзительную картину. Эти двое будут играть в дружескую игру — перетягивание каната. Вот только верёвки я не нашёл. Поэтому мне пришлось использовать колючую проволоку. Это один из официальных Лайфхаков Монокумы. ХА-ХА-ХА!       Айко присела на корточки и положила руки на голову. Она скулила и плакала, а Томохико ещё сильнее сжал кулаки. «Ты… больной ублюдок», — закипел он от злости. Игра начнётся через 30 секунд. Вы узнаете, об этом, когда ваши ошейники загорят зелёным, — с энтузиазмом объяснил он. Затем он наклонился вперёд к камере и прошептал: О, и просто в качестве примечания. Если ни один из вас не будет участвовать, то вы оба умрёте… Веселитесь!       Монокума исчез с экрана, и они оба на мгновение застыли, словно парализованные. На экране появилась цифра. Это был таймер, который начал отсчёт от 30.       «Томохико! Что же нам теперь делать?! Я не хочу умирать!» — всхлипнула Айко. Томохико застыл на месте, пока таймер медленно отсчитывал время. Он тупо смотрел вперёд. Его мысли вернулись к семье. Дома у него было два младших брата. Они оба видели в нём пример для подражания. Он был для них всем. Если он умрёт, это всё просто исчезнет. Дело было не в нём. Он всегда был равнодушен к жизни и к самому себе, но всегда хотел лучшего для своих родных. Он должен был продолжать жить, как символ надежды для них. Он не мог позволить себе умереть здесь.       Он маниакально вцепился в колючую проволоку, из его ладоней потекла кровь.       «Я знаю, что ты меня не простишь за это», — сказал он, когда девушка посмотрела на него полными слёз глазами. На её лице отразились шок и предательство.       «Н-Нет… ты же не всерьёз…» — всхлипнула она.       «Я не могу умереть здесь, Айко. Я просто не могу», — сказал он, крепко сжимая в руке колючую проволоку. Таймер показывал 12 секунд.       «Томохико, пожалуйста! Не делай этого! Умоляю!» — взмолилась девушка, пока таймер продолжал отсчёт. Юноша не мог смотреть на неё. Айко нерешительно наклонилась, вцепилась ладонями в проволоку и зарыдала от боли.       Таймер наконец-то дошёл до нуля. Оба их ошейника загорелись зелёным Айко закричала, когда острые шипы начали скользить в её руках. Адреналин взял верх, и она крепко вцепилась в колючую проволоку. Она стиснула зубы, и горячие слёзы потекли по её щекам. Руки Томохико тоже кровоточили, но он сохранял хладнокровие.       «Я… мне жаль, Айко. Правда. Я заглажу свою вину перед твоей семьёй. Я обещаю», — сказал он, продолжая волочь в свою сторону цепь. У Айко кончались силы. Она крепче сжала руки, не выпуская садистский канат из рук. Её глаза были широко раскрыты и полны боли.       «Стой! Аааааааа!!! Мне больно! О Боже!!!» — взвизгнула Айко. Томохико начал волочь её к себе вместе с цепью. Она попыталась упереть пятки в пол, но и это не помогло. Кровь капала на пол, делая его скользким. Томохико обеими руками наматывал проволоку, подтягивая Айко всё ближе и ближе к себе.       «Чёрт возьми, Айко! Просто сдайся! Ты только всё усложняешь!» — прорычал он, морщась от боли. Его пальцы и кисти покрывались всё более глубокими и болезненными ранами, но теперь Айко стояла всего в паре метрах перед ним. Он собрался с духом и дёрнул проволокой вверх. Он хотел повалить девушку на пол. Так и случилось, но она продолжала лихорадочно держаться за цепь. Только благодаря чистому адреналину она смогла удержать свою хватку, но она быстро соскальзывала.       «Всё кончено, Айко! Просто отпусти!» — сказал он ей лихорадочным тоном, наклоняясь к ней поближе.       Девушка быстро разжала хватку. «Нет!» — закричала она, протягивая руку, пытаясь ухватиться за его рубашку или плечо. Вместо этого она случайно схватилась за булавку на его шее и выдернула её. Раздался резкий щелчок. Его глаза расширились, и он тут же отскочил от Айко.       «Что… что ты только что сделала…» Он стоял в оцепенении, пока Айко, лёжа на полу, плакала.       Громкий повторяющийся звуковой сигнал начал исходить от его ошейника. Темп медленно увеличивался, пока звук не стал похож на звук сирены.       «Ты… сука! Что ты только что натворила?!» — взревел он от ярости. Он потянулся к ошейнику.       «Уберите это с меня! Снимите его! Ты маньяк! Ублюдок! Я убью тебя!» — закричал он в телевизор, и слёзы навернулись у него на глазах. Айко смотрела на него широко раскрытыми глазами, не в силах пошевелиться.       «Этого не может быть! Я не могу умереть здесь! Я…» — произошёл взрыв.       Он был настолько внезапным, что у Айко зазвенело в ушках. Голова Томохико распалась на тысячи кусков плоти, серого вещества и осколков черепа, обильно выплёскивая кровь в пространство. Несколько алых капель упали на лицо девушки.       Её тело полностью оцепенело, ей оставалось только смотреть. Она не могла осознать, что только произошло. Включился телевизор, и она тупо уставилась на него. Экран был разделён на несколько частей, демонстрируя вид в других комнатах, и она стала свидетелем окончания других игр. Бесконечные ужасы мелькали перед её глазами. Она увидела, как один из её одноклассников висел над полом. У другого из груди торчала грохочущая бензопила. Третий был подвешен и привязан к чему-то, что выглядело как гигантское металлическое распятие с многочисленными копьями, пронзающими его тело.       Особое внимание Айко привлекла Карен. Она лежала на полу, её мёртвые пустые глаза смотрели куда-то в небытие. Тем временем Судзуко Кашики, девушка с короткими каштановыми волосами, непрерывно колола её в живот острым ножом, шаркая внутри её плоти, как будто она что-то искала. Слёзы катились по её лицу, пока она бормотала про себя: «прости… прости… прости меня…»       Айко сидела, сложив руки на коленях. Её глаза остекленели, Отчаяние медленно пожирало её тело. Перед её лицом разворачивался неподдельный ужас.       Телевизор снова покрылся помехами, а затем появилось изображение. Монокума поднёс сигару к губам и выпустил дым. Поздравляю вас, ребята, вы действительно это сделали. Вы убили друг друга быстрее, чем я ожидал. Большинство из вас даже не колебались. Думаю, мне следует рассказать вам один секретик. Скажу откровенно… Я умолчал об одной детали. Я сказал, что если вы не убьёте друг друга, то оба умрёте. Я не лгал об этом, но и не уточнял, когда именно вы умрёте. В смысле, если так подумать, все мы когда-нибудь умрём. Кроме меня, конечно. Медведи живут вечно, знаете ли. Итак, в конечном счёте, вам, ребята, на самом деле не нужно было убивать друг друга. Вы могли бы просто отказаться играть, но вместо этого вы резали друг друга, как дикари! А-А-А-ахахахахахах!       Все оставшиеся в живых студенты смотрели на экран широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами. Некоторые из них рвали на себе волосы и кричали, но звук на их каналах был заглушён.       Разве это не замечательно?! Это отчаяние внутри отчаяния! Отчаяние-ловушка, как я её называю! В любом случае, что мы узнали сегодня, дети? Ну, Кирико поняла, почему на стоит баловаться с ножницами. Цубаса узнала, что иглоукалывание на самом деле не очень полезно для вашего здоровья. Айко узнала, что в перетягивании каната можно очень легко сжульничать. И это только начало! Кроме всего прочего, мы узнали, что каждый может быть убийцей. Отчаяние ломает всех, даже так называемых «символов надежды». На этом наш урок Данганронпы закончен. А ты… Да-да, ты! Ты можешь помочь мне распространить это отчаяние по всему миру. Присоединяйтесь к клану Дзецубу, и мы поставим этот дерьмовый мир на колени. Это не последнее, что вы услышите от Монокумы. Оставайтесь с нами. Это только начало. То, что мы запланировали на будущее, снесёт вам крышу! Монокума удаляется!       После этих слов экран погас, а на его месте появилось изображение чёрно-белой эмблемы с лицом Монокумы.