Пощечины от дьявола // 快穿之打脸狂魔

Известие о том, что его отец будет руководить экспедицией, заставило Ли Сюй Яня очень гордиться. Какой еще во всем Да Янгуо гер, который вышел замуж, мог быть в центре внимания вне своего дома или даже сражаться с врагами на поле боя? Любовь Отца Императора к Отцу-геру очень уникальна. Думая об этом, лицо Ли Сюй Яня слегка изменилось. Он вспомнил, что когда наложник Ци угрожал покончить жизнь самоубийством, его отец послал охрану вовремя спасти и защитить его. Какие чувства испытывает к нему отец-император? Сначала он уничтожает всю его семью, а затем балует его во дворце Цзы Чен. Разве это не слишком жарко и холодно? Теперь, когда наложник Ци усыновил шестого принца, как это повлияет на него и отца-гера? Ли Сюй Янь обеспокоенно нахмурился. Подняв голову, он увидел шестого принца, несущего новую сумку с книгами в императорский кабинет, а затем раскладывающего ценные чернила и бумагу на столе. Ли Сюй Янь подошел и указал на черно-синие отпечатки пальцев на его подбородке, удивленно спросив: — Шестой императорский брат, кто это сделал с тобой? Все уже знали, что на следующий день после переезда шестой принц убил четырех человек во дворце Цзы Чен. Все думали, что он труслив, но теперь все знали, что он прячется за неуклюжестью. Ли Сюй Янь думал, что наложник Ци будет ценить его больше, увидев его истинную природу. Но, судя по его травмированной челюсти, наложник Ци должен быть им очень недоволен. Это хорошо. Гао Минь говорил ему бесчисленное количество раз, что встречаясь с человеком, который может угрожать его положению и отобрать его средства, не стоит уничтожать его, это может привести к потере отличного помощника. Лучшим ходом было сначала завоевать его, и уже тогда, если ты не мог его победить, пора было от него избавиться. Сейчас Шестой принц имел ценность, поэтому его нужно было завоевать. Даже если он был неспособен, он все равно имел ценность как сын наложника Ци. Наложник Ци необъяснимым образом завоевал доверие и благосклонность его отца-императора, и это заставило Ли Сюй Яня почувствовать себя очень неловко. Ли Сюй Дун прикрыл подбородок и покачал головой: — Ничего, на меня напали несколько слуг. Как слуга мог быть достаточно смелым, чтобы задеть лицо принца? Ли Сюй Янь, очевидно, не поверил ему. Он вздохнул и мягко сказал: — Если в будущем возникнут какие-либо трудности, шестой брат просто должен найти меня и моего отца. Мы не будем игнорировать тебя. Вы не будете игнорировать меня? Где ты был в прошлом, когда мне нужна была помощь? Кто из других наложниц и князей может пойти против вас и вашего отца? Так ты собираешься меня завоевать? Мир хвалил милосердие, доброжелательность, доблесть и военные заслуги отца и сына, но, по его мнению, они не шли ни в какое сравнение с его отцом-гером. Ли Сюй Дун делал вид, что чувствует благодарность, но внутри он смеялся. Остальные принцы и их последователи прибыли и заставили его почувствовать ещё большее презрение к лицемерию. Раньше эти люди даже не обращали на него внимания, но теперь они тепло выкрикивали его имя в знак приветствия. Все изменилось, потому что он был сыном любимого наложника Ци. Кроме того, поскольку он наказал слуг, которые издевались над ним, император наконец заметил неловкое положение других принцев и начал исправлять внутренний дворец. Он принес всем некоторое благополучие, поэтому, естественно, он был очень популярен в имперском кабинете. Ли Сюй Янь тоже был очень популярен, но лесть ему была ложной. Причина, по которой другие принцы оказались перед такой дилеммой, заключалась в том, что он и его отец пользовались большим уважением. Как могли они пойти против Ли Сюй Яня? Итак, все они тайно ненавидели его, пытаясь добиться его расположения. Семья Ци была разрушена, положение Ци Сю Цзе было трагичным, и даже если император обращал на него внимание, его благосклонность не перевешивала благосклонность императора к Ли Сюй Яню и Гао Миню. Ли Сюй Дун почувствовал изменение своего статуса, но не испытал ни радости, ни гордости. Неважно, что о нем думают другие люди, важно, чтобы отец-гер не разочаровался в нем. Он был более внимателен в классе, сдавал все свои работы, запоминал все статьи и повторял их снова и снова. Он не откладывал книги и не чистил зубы до обеденного перерыва. Слуги принесли коробки с обедом, но особенно привлекал внимание служитель дворца Цзы Чен. Он принес самый большой ящик с едой, который выглядел очень тяжелым. — Почему так много? — Ли Сюй Дун удивился, увидев пятислойную коробку с едой. — Это было лично приготовлено Господином. Он сказал, что у Его Величества большой аппетит и ему нужно больше еды, чем обычному человеку, поэтому он боялся, что у вас не будет достаточно еды, — улыбнувшись, слуга аккуратно распаковал все слои и положил их на стол. Богатый аромат мгновенно наполнил воздух, заставляя всех присмотреться. — Отец приготовил это? — Ли Сюй Дун широко раскрыл глаза от удивления. Отец-гер выглядит слабым, но на самом деле был очень сильным. И когда он ударил его кнутом, сила была очень легкой, он сдерживался. Подумать только, такой могущественный человек, который обычно никогда не делал никакой работы по дому, лично готовил для него. Ли Сюй Дун был счастлив, но потом почувствовал себя немного смущенно. Его аппетит действительно был очень большим. Он мог есть гораздо больше, чем обычные люди. Из-за этого самым большим наказанием для него было то, что дворцовые слуги лишали его еды. Когда он переехал во дворец Цзы Чен, он не хотел, чтобы наложник Ци смотрел на него с отвращением, поэтому пытался сдержать свой аппетит, но отец-гер действительно заметил. Его присутствие в сердце Ци Сю Цзе было больше, чем он представлял. Думая об этом, Ли Сюй Дун почувствовал себя сытым, хотя еще не поел. Он был полон счастья. Он медленно съел всю свою еду, затем облегченно вздохнул. Раньше из-за голода его руки и ноги всегда казались мягкими, поэтому тренировка по верховой езде и стрельбе днем была особенно сложной, но теперь он, казалось, обладал безграничной силой. После уроков он взволнованно помчался обратно во дворец Цзы Чен и, увидев, что его отец сидит за столом и занимается рукоделием, ускорил шаг. Мужчина был залит солнечным светом, его нежная белая кожа была почти прозрачной. Как будто он был туманом, и одно прикосновение могло рассеять его, заставив исчезнуть навсегда. Ли Сюй Дун был потрясен такой внезапной мыслью и почувствовал необъяснимую панику. — Отец! — поспешно позвал он, его голос казался сдавленным. — Да? — мужчина не поднял глаз. Его голос был ленивым, раскрывая его свободный и легкий темперамент. — Учитель подготовил домашнее задание, у меня есть несколько вопросов, которые я не понимаю. Отец, ты можешь мне помочь? — Ли Сюй Дун быстро скрыл свою панику и нашел оправдание. — Хорошо, — Чжоу Юнь Шэн отложил иглы и убрал со стола. Ли Сюй Дун развернул книгу перед собой и указал на несколько строк текста. Чжоу Юнь Шэн взглянул на них, затем слегка улыбнулся и сказал: — Ты действительно этого не понимаешь? Ли Сюй Дун кивнул. — Тогда почему я видел, как ты вчера вечером писал комментарии к этой статье? Твои идеи и мнение были довольно уникальными. Ли Сюй Дун был ошеломлен, его уши медленно покраснели. Прошлой ночью его отец только один раз взглянул на его эссе. Только один раз взглянув, он запомнил все его ответы. Насколько умен Ци Сю Цзе? Если бы император не подавил его, каким великолепным он был бы? Все говорят, что супруг Гао — талантливый и выдающийся командир, но по сравнению с его отцом он ничто! Ли Сюй Дун задавался вопросом, почему его император-отец всегда отдавал предпочтение супругу Гао, и подтолкнул наложника Ци к этому. Отец-гер явно лучший человек в мире. Хотя, было бы идеально, если бы император никогда не замечал таланта его отца. Ему одному достаточно знать о его хороших сторонах. Чжоу Юнь Шэн не знал, что поклонение его волчонка достигло точки слепоты. Он схватил волчонка за ухо и спросил: — В императорском кабинете, когда учитель спрашивает тебя, ты тоже говоришь, что ничего не понимаешь? Ли Сюй Дун не осмелился солгать. Он поколебался, прежде чем кивнуть головой. Он научился этому после многих лет издевательств. Если он продемонстрирует свой выдающийся талант, наложницы и слуги определенно попытаются оказать давление на него. Он не хотел быть орудием в чужих руках. Но это было раньше. Наложник Ци подобрал его, даже когда он был никчемным, и пообещал позаботиться о нем. Даже если наложник Ци притворялся, что любит его, даже если он просто использовал его, Ли Сюй Дун все равно будет любить его. В настоящее время он беспокоился, что, если он не будет иметь достаточной ценности, наложник Ци бросит его. Чжоу Юнь Шэн отпустил его красные уши и сказал: — Прекрати скрываться, не прячься за неуклюжестью. Несмотря на то, что у этого наложника нет дома, чтобы поддержать тебя, этот наложник все равно может защитить тебя, поэтому никто не посмеет на тебя давить. Помни, сын этого наложника может быть злым, он может быть добрым, но он не может быть тем, над которым издеваются. Даже если ты затмишь Ли Сюй Яня, и Гао Минь попытается напасть на тебя, у этого наложника есть способы убрать их. Тон отца был очень ясным и легким, но Ли Сюй Дун почувствовал мощную силу, как будто в мире не было ничего, что могло бы преградить ему путь. И он был готов показать свою силу, чтобы защитить его. Ли Сюй Дун был переполнен радостью. Он схватился за одежду отца и нетерпеливо кивнул, его глаза слегка покраснели. — Не делай такого никчемного выражения лица. Перепиши эту статью сто раз. Тебе не разрешено спать, пока ты не закончишь. В будущем проси меня о помощи, только когда ты действительно озадачен, не притворяйся, — Чжоу Юнь Шэн планировал вырастить Ли Сюй Дуна в будущего императора. Ему, естественно, нужно было быть очень строгим. Ли Сюй Дун нисколько не смутился. Он развернул бумагу и искренне сказал: — Почему бы этому принцу не начать сейчас. Этот принц может скопировать триста раз. Отец может наблюдать за мной, — он не хотел возвращаться в свой дворец один, он просто хотел остаться рядом с отцом. — Хорошо, — Чжоу Юнь Шэн был очень доволен его прогрессом. Он нежно прикоснулся к его голове, а затем продолжил рукоделие. Ли Сюй Дун копировал строки, бросая украдкой взгляды на своего отца. Он всегда чувствовал, что не может на него насмотреться. Переписав статью пятьдесят раз, он отложил кисть, чтобы немного отдохнуть, затем посмотрел на ткань рядом с Чжоу Юнь Шэном и спросил: — Отец, ты шьешь одежду? Это для императора? — после того, как он сказал это, его глаза похолодели. Он почувствовал отвращение к так называемому императору, своему отцу. — Ему? Стоит ли он моего времени? — Чжоу Юнь Шэн ухмыльнулся, затем ткнул волчонка в лоб и сказал: — Это для тебя. Не смотри на это, это еще не закончено. Первоначально Ци Сю Цзе был замужним гером, так что он умел шить. Чжоу Юнь Шэн просто унаследовал его навыки. И раз уж он решил вырастить ребенка, он хотел честно позаботится о нем, чтобы они могли быть искренними друг с другом. Ли Сюй Дун был действительно тронут. Он моргнул своими внезапно влажными глазами и обнял отца за руки, не желая отпускать его. В конце ночи он свернулся клубочком у его ног, как маленький волчонок, привязанный к своему хозяину. Чжоу Юнь Шэн рассмеялся над этим. Он чувствовал, что этот ребенок на самом деле очень милый, и вырастить его было правильным решением.