* * *
Калеб осмотрел коридор и захлопнул дверь. Бросив на стол пакет с едой, он подошел к окну. Парочка своих на улице была, но каждый из них прилепился к разгоряченной закатом и вином набуларке; у того, на углу, за ворот формы уже пролезла пухлая рука. Визит Калеба на постоялый двор не заметят. Хорошо, у хозяина в войну дела шли погано — кроме как на потрахушки комнаты и не снимали, так что за двойную плату он язык за зубами держал отлично. Лейсане знать было нельзя. Она и так гоняла его за двоих — он должен был выйти на связь с клиентом еще три недели назад, но ни на минуту не оставался в одиночестве. Да и клиент ясно дал понять — работа не для банды, работа для Калеба. Опустив железные ставни, Калеб сел за стол и активировал круглое переговорное устройство. Он успел съесть половину мясного хлебца, прежде чем темно-синяя тень голограммы выросла над столом. — Заказ выполнен? — Возникли трудности. — Калеб отложил еду в сторону, приближаясь к голограмме. — Но джедаи еще на Миине. — Какого рода трудности? — поинтересовался клиент из-под капюшона. — Снаряд схлопотал Скайуокер. — Что?! — прорычала голограмма. Вечно шипящий и бормочущий клиент повысил голос так, что окна под металлом ставней задрожали: — Ты убил Скайуокера? — Нет, — скривился Калеб. — Но из строя вывел. Пришлите новый кайбер-кристалл. — Ты не сделал то, что должен был. Заказ на Кеноби. — Да какая вам разница, — огрызнулся Калеб. Каждый раз эти выстрелы душу из него вынимали, но он все еще разговаривал с упырем. — Один джедай, другой джедай. Вам же на руку. — Ты сам подписался на условия. Один кайбер-кристалл — одна голова. Доделывай свою работу. Калеб уперся руками в стол, опуская голову. Его пальцы задумчиво барабанили по краю столешницы. Удача ему сопутствовала — джедая держал у себя Силот, да еще и навесив блок на его магические штучки, но показывать это клиенту он не собирался и с большой неохотой проворчал: — Я постараюсь. Сделаю, что могу. Но если вам важен результат, а не меня лицом по говну возить, советую подыскать следующий кристалл для кайбер-винтовки.* * *
Энакин крутил между пальцев колючую крупицу. Кристалл не держал нагрузку выстрела, и это могло бы успокоить — дороговато обходится. А с другой стороны — кто-то не пожалел кайберов на Ральди и Оби-Вана. Кто-то либо не имевший никакого уважения к полному Силы кайберу, либо настолько желавший смерти двух джедаев, что готов был закрыть на свое уважение глаза. У Дуку остались связи в Ордене? Или банда Катори открыла новое месторождение кристаллов? Ох, как было бы здорово, да только вряд ли тогда они бы стали так экономить. На черном рынке уже бы проскочило. Ушей коснулся шорох пыли, скребущей по земле — так ее вздымают репульсоры гравициклов, и Энакин приник к камню. Боковой въезд в пещеру был залит послеобеденным солнцем, и Энакин увидел лишь силуэт. Тот передвигался медленно, крадучись, сливаясь с обломками. Энакин следил за каждым шагом не дыша, только смещая руку по камню. Пришедший скрылся в свалке металла, снова вынырнул оттуда уже ближе к центру ущелья. И тут он заметил корабль. Замер и, не став дергаться резко, бесшумно отступил в тень, почти под самое укрытие Энакина. Теперь тот смог разглядеть Реку. Из ее сумки торчали горелые провода, в руке она сжимала подпаленный бластер. Пару раз она выглядывала в сторону корабля, но бластер не выставляла — прижимала к груди. Энакин не шевелился, чтобы не привлечь внимания, но она и не смотрела вверх, только на корабль. Две пробежки между остовами домов — один затяжной рывок, и вот она стояла возле корабля. Потянулась к кодовой панели, но так и не коснулась ее — переместила руку к двери и, сжав пальцы в кулак, постучалась. — Я здесь! — крикнул Энакин, спрыгивая с уступа. Река вздрогнула, нырнула за хвост корабля, прячась от звука. Но скоро ее глаза снова показались из-за обшивки, и когда Энакин подошел к кораблю, она вышла навстречу. — Вы меня напугали. — Взаимно, — кивнул Энакин. — Что вы здесь делаете? Небезопасно. — У нас не хватает материала, — она показала на провода. — Собираю. Здесь много ценного осталось. Например, вот. — Она покопалась в сумке и протянула Энакину рукоять меча. — Это же ваш? — О. Спасибо. — Энакин взялся за меч, но Река не отпустила сразу. Она посмотрела Энакину в глаза, хмурясь. — Думала, вы умерли. — Меня откачали. — Люди графа? Они ведь пришли сюда по вашему следу. — Нет. — Энакин продолжал тянуть меч, Река тоже не отпускала. — Ветер привез нас в ущелье за сутки до нападения. Для планирования такой облавы им понадобилась не одна неделя. И пусть лечили меня набуларцы, но стреляли в меня их же наемники. Река отпустила рукоять внезапно, Энакин даже слегка качнулся назад. — Ветер рассказал. Чудовищный выстрел. — Река отвернулась, подвешивая бластер на пояс. — Ордо бы вам не помогли. Я понимаю. Но похоже, пока вы искали банду, она искала вас. Почему их снайпер стрелял в джедаев? — Потому что делает это не в первый раз. Потому что кто-то убивает его руками джедаев и за пределами Миина. Река коснулась своей груди, словно это в нее что-то попало. — Вы из-за него здесь, да? — Да. — Но почему вас не спасла Сила? Неужели она не дает защиту? — Река нервно потерла запястье, под ее пальцами кожа была красной. — Будь Сила так всемогуща, как вы представляете, мы бы решали свои проблемы без высадки на планету. Но ваша чувствительность к ней… вы могли бы ее развить. При должных тренировках. Река мотнула головой. — Нет. Нет… Сила — опасна. Вы годами тренировались, выросли в ней, и только набуларские игры со смертью смогли спасти вас. Не Сила. Так зачем она мне? Сына она у меня уже отняла. — Ваш сын владел Силой и погиб? — Я поняла, что он будет чувствовать Силу, как только увидела младенца. Такое же родимое пятно, как у меня. — Она показала руку, красная кожа на запястье — не натертость, а пятно в форме бабочки. — Он хотел использовать ее иначе. Не смотреть внутрь предметов, а заставлять их работать на себя. И я его потеряла. Река дернула рукав вниз, скрывая темную бабочку. — Есть те, кого Сила не защитит никак. Даже наоборот, придет за ними. Мне пора. И вам тоже. У ордо вам больше делать нечего. — Не мы привели… — Я не об этом. Вы не участвуете в нашей войне, вижу. У вас на Миине своя цель, вы к ней идете. Ваш меч… он молчалив. Но вашу уверенность я почувствовала. Вам нужен результат. Цель. А ордо помочь ничем не смогут. Набуларцы откинули нас так, что о вылазках к столице и не мечтаем. И сил помогать тем, с кем нам всего лишь по пути, уже тоже нет. Энакин поднял рукоять повыше. — За это уже спасибо. Река ушла к руинам, не оборачиваясь. Энакин смотрел ей вслед, задумчиво подбрасывая рукоять меча на ладони. В одном ордо была права, ему было пора: солнечный свет стремительно густел — Силот уже должен был раздобыть под для тренировки.* * *
Калеб припарковал гравицикл у откоса холма и укрыл камуфляжкой. Прыгучими движениями он добрался до вершины и, припав на живот, активировал визорные очки. У Силота людей хватало и толк в их расстановке он знал. Живой патруль по периметру, охрана ворот — через них не пройдешь без личного приглашения графа или отряда с крепкой осадной техникой. Оставались стены. Калеб скатился назад и выудил из-под камуфляжки короб. Пальцы пробежались по содержимому, зависая над каждым и принимая решение. Крюк — да, и веревка. Бластер — нет. Даже «комар» — нет. Гаррота. Хассанский клинок, да… хассанский клинок.* * *
Привыкнуть к стремительности вращения Миина никак не получалось, солнце буквально убегало за горизонт, и вернулся Энакин к Силоту в сумерках. Впрочем, для пробы не важно. Офицер Эльд встретил Энакина прямо на выходе из корабля, не дав времени найти Оби-Вана. Он вручил Энакину гоночную форму и показал под. Энакин ожидал увидеть модульную фабричную сборку — где еще Силот мог быстро раздобыть технику? Но производства «Инкома» стояли лишь дуговые генераторы. Цепи, репульсоры, кабина — чья-то персональная разработка. — У вас здесь свой механик? — Нет, это под, победивший три года назад. — То есть, устаревший на три года. — Двигательный контур у всех одинаковый, обновляется раз в пять лет. Ее Величество не хочет, чтобы пелетон сильно растягивался по трассе. На выбывание. Не на скорость, на выбывание. Пересечь финишную черту не лучшим, а единственно возможным. Трибуны хотели не улюлюкать над аутсайдерами, они хотели борьбы. — А если кто-то специально отстанет? — Если скорость опустится ниже красной отметки на спидометре, двигатель глохнет. Под выбывает. Логично. А еще не дает передохнуть и сужает окно возможных маневров. Энакин осмотрел кабину — короче стандартного татуинского треугольника. Маневренность в такой гонке жизненно важнее скорости, но выступающие по бокам пухлые крылья и вовсе портили аэродинамику. Под левой крышкой Энакин нашел телескопический лазерный резак, под правой — распылитель песка. Мелкий, растертый до аэрозольной пыли, он должен был гасить не пожары, а чужие движки. — Я видел много гонок. Разной степени легальности. Но это добро запрещено во всех секторах Галактики. И везде используется, — мысленно добавил за собой Энакин, но вслух не стал, только посмотрел из-за крышки отсека на Эльда. — Мы за свободу модификаций. — Вот как. А инструменты найдутся? Эльд задумчиво покивал. Девять дней. Хватает. Энакин закинул себя в под и, стоило воротам открыться, стартовал в пыльную ночь. Юркий, чуткий до малейших движений под рассекал воздух над долиной медленнее, чем мог любой наэлектризованный мусор из Энакинова детства на пиках мощности. Только и нижних уровней здесь не коснуться — не сбросить перед поворотом, не уйти от несущегося в тебя обломка, кроме как ускориться еще. Но когда этот коротышка уходил в винт, вздымая за собой шлейф перестукивающихся камней, губы сами растягивались в улыбку.* * *
Оби-Ван смотрел на долину. Ночное небо навалилось на нее, и где-то там, между плитой земли и звездным полотном, носился Энакин. Оби-Ван рвано вдохнул — он не успел рассказать Энакину о тех новостях, что принес день. Не успел предупредить. За натянутой паузой последовал выдох — уже глубже, размеренней. Они придумают что-нибудь. Оби-Ван достаточно пометался в четырех стенах кухни и собственной паники, чтобы даже подобрать слова. Оби-Ван положил ладони на колени, закрывая глаза — сегодня звезды не приносили покой мыслям, сегодня, смотря на их мерцающую россыпь, Оби-Ван все время ловил себя на том, что ищет ту искру, что движется. Быстро. Суматошно. К цели. И Оби-Ван концентрировался на себе. На касающихся краев ноздрей потоках воздуха, на том, как он бежит по телу, раздвигая диафрагму, питая кровь. Боль резанула по горлу, а воздух закончился. Через перетянутую леской гортань не вырвалось ни звука, все забились пробкой в горле. Пальцы не смогли подцепить тончайшую нить, и выкинутый за спину локоть врезался в пустоту, а не в колено убийцы. Оби-Ван распахнул глаза. Звезды окрасились розовым. Он резким толчком стоп опрокинул себя на спину, проваливаясь между черных ног. Леска впилась глубже, но Оби-Ван кувыркнулся, выворачивая убийце руки. Вспышка боли сменилась свободой, ощутившейся хлопком — застоявшийся воздух вырвался наружу. Оби-Ван со всей силы толкнул убийцу в поясницу, отпихивая дальше, давая себе фору. Черный, напряженный, натянутый как та леска и такой же опасный — смертоносный — он отшатнулся, перекатываясь по крыше, и лишь стук рукоятей гарроты сопроводил его движения. Оби-Ван прыгнул на лестницу и обрушил за собой люк, скатываясь на чердак. Он едва успел прильнуть спиной к шкафу, когда звездный свет проник внутрь — убийца справился с замком быстро и тихо. Люк снова отрезал их двоих от внешнего мира. Оби-Ван сжал плотно губы, не давая себе пыхтеть, хотя горящая грудь требовала надышаться, но по чердаку скользила тень, выискивая его. И она окажется на расстоянии удара намного быстрее, чем охрана графа, если поднять шум. Время. Ему нужно выиграть время. Оби-Ван смотрел на пол. Все, что у него было — легкие полоски света, едва пробивающегося через ставни. И то пятно, где их не было. Оно приближалось. Замерло. Двинулось в другую сторону. Оби-Ван переметнулся к ящику, пригибаясь. Минута. Где-то так. Если начать отсюда, у него точно будет половина от этого. Свет исчез разом — Оби-Ван слышал шорох ткани, еще укладывающейся неспокойными складками на ставни, а к нему уже приближалось. Он не чувствовал. Он знал. Импровизируй. Оби-Ван схватил увесистый кусок керамики с ящика и ломанулся к окну, но не добежал, а только бросил. Обломок пробил деревянную ставню и, обернувшись в комок ткани, звучной громкоголосой кометой шлепнулся во двор, будя его. Бок лизнул клинок, и Оби-Ван против инстинктов подался в ту же сторону, уходя из-под настоящего удара, пришедшего туда, где он только что стоял. Света еще было слишком мало. Оби-Ван не чувствовал контуры комнаты, но он их помнил. Два шага вправо, толчок. Теперь можно было и греметь — шкаф посыпался содержимым в центр комнаты, но в ворохе хлама не обрисовывалось силуэта. Оби-Ван резко развернулся. На него смотрели голубые глаза без белков. Взмах, удар, блок. Вспоротая щека. Обратный блок. Оби-Ван нырнул под руку убийцы, рискуя быть захваченным, но… Но пришедшему за ним не нужен заложник. Пришедший за ним побоится засветить лицо графу вместе с клыкастым треугольником на бедре. Убийца привалил шкаф к двери. Он больше не прятался в тенях, он просто давал себя время. Снова свист ножа — Оби-Ван отшатнулся за несущий столб, и клинок вошел в дерево как в легкую ткань. И так же легко вышел, опять устремляя свой холодный кончик на Оби-Вана. По лестнице уже несся перестук сапог. Дверь дрогнула под первым ударом. У убийцы оставалось еще выпадов пять. Оби-Ван выкинул вперед руку, но не вцепился в локоть направленной на него руки, а сдвинулся в сторону, дергая с носа убийцы черную ткань. Тот отвернулся быстрее, чем Оби-Ван успел что-нибудь разглядеть, навязывая ее снова. Но в этот момент дверь разлетелась в щепки, и Оби-Вана согрел яркий свет лупящего в глаза фонарика. Он вскинул руки под дулом хмурого Хриса. Чердак наполнился топотом и голосами, а хвост убийцы, маня остальных, исчез в окне. Солдаты шумели, высовываясь в окно, мясной пеной перли на крышу. Они выбили люк, и их голоса рассыпались как зерно из мешка, становясь глуше и дальше. — Кто тут был? — спросил Хрис, обыскивая чердак. — Наемник. Из банды. Хрис сказал что-то невнятное, но ругательства Оби-Ван мог понять на любом языке. Еще раз осветив белым лучом Оби-Вана, он дернул губой и, подмахнув фонариком, рыкнул: — Ну-ка брысь к виконту. Оби-Ван дотронулся до щеки. Она была залита кровью. Оби-Ван потер влажными пальцами друг о друга. Пальцы дрожали. Дрожали руки. Дрожал весь чердак — он прогибался под тяжелыми сапогами бряцающих по крыше солдат, он пружинил вверх, а воздух у лица плыл, словно пол раскалился. Хрис снова выругался.* * *
Особняк вспыхнул белым — вместо тихой ночной подсветки врубились все фонари на полную мощь. В долине расцвели белые пятна прожекторов. Энакин поднажал. С таким дозором его заметили издалека — и ворота открыли. Из них тут же выехало три патрульных спидера. Солдаты махали Энакину, чтобы тот быстрее загонял под, и один за другим уносились на спиральный объезд. Под он бросил прямо во дворе, выпрыгнув и бросившись в гудящий особняк. Набуларцы с каменными лицами проносились мимо, не реагируя на его вопросы, пока он не столкнулся с отдающим приказы в рацию Эльдом. — Что здесь случилось? — Херня здесь случилась, — оскалился Эльд. — Виконт объяснит. Он в лаборатории. Муакай в лаборатории был не один. Перед ним на таком знакомом Энакину столе сидел Оби-Ван, прижимая к щеке здоровенную белую губку. Ближний к щеке край пропитался красным. — Помощь? — с порога спросил Энакин. Муакай покачал головой. — Тот, кто напал на Кеноби, дело свое знал, но применять в доме набуларца желчь эспы как яд весьма бессмысленно. — Он не думал, что дело дойдет до яда, — просипел Оби-Ван, и теперь Энакин заметил тонкую красную полосу поверх ошейника. Он встал рядом, оглядывая уже целиком: пластырь на боку с небольшим куском губки, другой на вене — с катетером. Энакин положил два пальца на руку Оби-Вана — в ложбинку между большим и указательным пальцами. Оби-Ван прижал большой палец к ладони, захватывая их. Муакай тем временем покачал головой. — Закончу ответ на ваш вопрос, Энакин. Если убийцу до сих пор не нашли, бросаться в погоню бессмысленно. На месте отца я бы уже всех отозвал, но что он, что солдаты так злы… Нам теперь до утра не лечь. Так что помочь тут нечем. А хотя… сходите на кухню. Попросите заварить кору квебрахо, принесите Кеноби. Поможет быстрее отойти. Энакин высвободил пальцы и легонько стукнул Оби-Вана по костяшке. Когда он вернулся с чайником, пар из которого сводил скулы одним своим запахом, Муакая не было. Оби-Ван сидел все так же, только без губки. Щека была склеена десятком тонюсеньких нитей. Энакин плеснул темную жидкость в стакан, и Оби-Ван, отпив, скривился. — Я вот и чую — дрянь, — проворчал Энакин, сглатывая. — Почему нельзя все лекарства прямо в вену? Оби-Ван прочистил горло, говоря все еще с хрипом, но увереннее: — Лишь бы помогало. — Покушение на Силота? У него охрана есть, тебя он не телохранителем к себе брал. — Покушение на меня. — Стрелок? Оби-Ван пожал плечом, снова делая глоток. Опустив стакан между колен, он обхватил его двумя ладонями. — В меня не стреляли, но, думаю, это был он. Наемник из банды Катори. Пришел только за мной. — Ты его запомнил? — Он был в маске. Но это был голубоглазый ордо. — Ордо-о-о, — задумчиво протянул Энакин, — в банде Катори. Оби-Ван кивнул. — Надеюсь, это поможет нам в столице. И еще… Энакин. Надо поговорить. Про столицу. И про гонку. — Говорил бы с тобой все свободное от работы с подом время, — пробормотал Энакин, приваливаясь лбом ко лбу Оби-Вана. — Не зарекайся. Потому что я прошу тебя проиграть для меня королевскую гонку. — Что сделать? — Проиграть. — Что-что? — переспросил Энакин с неловкой усмешкой. — Прости, кажется, я не знаю такого слова. Оби-Ван слегка отстранился, осушая стакан. Отставив его в сторону, он положил руки на плечи Энакина, заставляя смотреть в глаза. — Под Силоту привез принц Ленай. В отличие от матери он с графом не в ссоре. — Принц любит гонки? — Да, это его под, Энакин. Последние четыре года принц участвует в гонках. Последние четыре года принц побеждает в гонках. — Он наследник? — Да. И азартный горячий мальчишка. Ты не сможешь победить, не выжив его с трассы. Даже если ты будешь аккуратен, скорости подов… Победа — смертный приговор для тебя. Силот пытается убедить Леная на этот раз провести время с ним, посмотреть из ложи, но… я знаю эти глаза и интонации. Силот не преуспеет в уговорах. — Тогда ты знаешь и мой ответ. — Ты джедай, а не упертая банта. Мы проведем в столице день, я буду с Силотом в ложе — это уже много. А ты просто сойди с дистанции. Тебе не нужно никому ничего доказывать, не нужна эта победа. — Победа — нет. Приз — да. Энакин подлил ставший темнее настой. — И ты прав. Я джедай, а не пугливая банта. Я найду выход. Оби-Ван пил, а его глаза медленно бродили по стене. Он не был согласен. Он сомневался — не верил — но ничего не сказал. — Нужно вернуть тебя к Силе прежде, чем Муакаю придется расчехлять реанимационный набор.