Проездной и БДСМ*

      Надя старалась, но всё же в ней не было необходимой хватки. А если и была, то проявлять её она не спешила. И это не могло не сказаться на работе. Вечером в среду, за два дня до открытия нового магазина, Вера обнаружила Надю в туалете, сидящей на крышке унитаза и нервно вращающей в руках свой телефон. Выражение лица её было то ли озадаченным, то ли напуганным — Вера не успела точно понять. Она вообще не собиралась вламываться к ней, просто влетела второпях в первую открытую кабинку, увидела Надюшу и отвернулась.       — Извиняюсь, — выдавила она неловко.       — Да я просто сижу здесь, — ответила Надя, пряча за привычной улыбкой такую же неловкость.       — Прячешься? — предположила Вера.       — Ага, — кивнула Надюша, обхватив одну коленку руками.       Вера покосилась на неё через плечо. Господи, ну какой же милой она была в этот момент! Будто маленький ребёнок надула губки и опустила глаза с длинными ресничками. Нет, нельзя быть такой в этом мире. Её же с потрохами сожрут и не подавятся!       — Проблемы? — спросила Вера, проходя в соседнюю кабинку. Любезности — любезностями, а дела, за которыми она сюда пришла, не терпели отлагательств.       — Печатники напортачили с заказом, — коротко пояснила она. — Послезавтра открытие, а наружная реклама ещё не готова.       — А ты им звонила?       — Звонила. Говорят, сама виновата. Поздно скинула макет, раньше пятницы не напечатают. А нам завтра уже монтировать входную группу.       — Капец, — выдохнула Вера.       — А я о чём? Марина меня убьёт. А Усманова ещё и надругается над моим бренным телом.        Вера почему-то очень живо представила себе последние и поморщилась.       — А в другом месте заказать?       — Да кто возьмет такой срочный одноразовый заказ?! — почти истерично произнесла Надя.       В голову Вере пришёл светлый образ Танюхи. Подруга в своё время тоже порывалась заключить договор с их сетью, но её, в то время еще небольшое, рекламное производство не выдержало ценовой конкуренции.       — Ну, положим, я знаю, кто в теории мог бы, — задумчиво проговорила она.        Выйдя из кабинки, она едва не столкнулась с Надюшей, что стояла под дверью и щенячьими глазами смотрела в её сторону.       — Правда?       — Да. Это моя подруга. Я не гарантирую, что она непременно согласится, но могу позвонить, если хочешь.       — Конечно, хочу! Позвони, пожалуйста, — затараторила Надя. Она как-то оживилась после Вериных слов.        Вера набрала Танюху и в двух словах объяснила ей ситуацию. Когда подруга задала резонный вопрос: «А тебя каким это боком касается?» Вера, опасливо обернушись, вышла из туалета в коридор и добавила, что касается это коренным образом только Надюшу, но ей бы очень не хотелось, чтобы у той были проблемы. Танюха помолчала некоторое время, обдумывая всё, а потом со вздохом произнесла:       — Так и быть. Но ты после этого просто обязана будешь пригласить её на свидание.       Вера инстинктивно отошла подальше от двери туалета.       — Ладно, позову, — вздохнула она смиренно.       — Для тебя же лучше сдержать своё слово. Всё, жду макет на почту.       В коридоре появилась Надя. Она нервно стряхивала воду с только что вымытых рук.       — Что сказала твоя подруга?       — Что сделает в срочном порядке и на тех же условиях.       — Нужно поставить в известность Марину. И Елене Анзоровне тоже придётся сказать.       — Ей я сама скажу, а ты иди к Марине.       — Спасибо, — вдохновенно произнесла Надюша.       — Будешь должна, — лукаво улыбнулась Вера.       — Пожалуй, да, — согласилась она.       — Тогда может сходим погуляем в выходные?       Надя кивнула. Вера ощутила, как ускорилось сердцебиение. Такое приглашение едва ли можно было считать романтическим, но сама мысль о том, что она проведёт время наедине с Надюшей сильно взволновала её. Вернувшись домой, она долго не находила себе места. Всякие глупости лезли в голову.       На следующий день Усманова собрала отдел продаж и отдел маркетинга, чтобы дать всем контрольные установки перед открытием. Надюша немного опоздала на собрание, потому что ездила забирать тот самый баннер на входную группу. Она появилась в тот момент, когда Елена Анзоровна инструктировала отдел маркетинга на случай непредвиденных обстоятельств, и привлекла всеобщее внимание. Увидев её, Вера мысленно схватилась за голову. У Нади, похоже, вообще отсутствовал инстинкт самосохранения. На ней было алое облегающее платье из тонкого трикотажа, поверх которого была надета черная кожаная портупея с металлическими кольцами. Дыхание Нади всё ещё было тяжелым и неровным из-за быстрого подъема по лестнице. В своих маленьких цепких пальчиках она держала стакан с кофе из Coffee Like.       Надюша бросила на Веру короткий приветственный взгляд и улыбнулась. В тот момент Вера впервые почувствовала опасность, исходящую от неё. От затылка вниз по спине расползался животный страх, будто до сих пор Вера была беззаботным радостным хомяком и впервые в своей жизни встретила кошку. Она и раньше замечала это в ней, но сейчас ощущения говорили сами за себя. Усмехнувшись, Вера тут же прогнала эти бредовые мысли прочь. В каждой женщине есть что-то хищное, но это вовсе не означает, что Вера теперь непременно должна чувствовать себя жертвой. С трудом оторвав взгляд от эластичной ткани, облегающей каждый изгиб хрупкого тела, Вера глянула на коллег, косившихся на Надю с откровенным недоумением, и тяжело вздохнула, предвкушая очередное перемывание костей.       Но если бы всё ограничилось только этим… Когда собрание подошло к концу, сотрудники стали разбредаться по своим делам. Надюша задержалась у стола Усмановой, чтобы доложить, что монтаж наружной рекламы был произведён вовремя. Выходя из кабинета, кто-то из девочек опрокинул Надюшину сумку, мирно покоящуюся на столе рядом с офисной микроволновкой. Кто это был, Вера не поняла, потому что отвлеклась на разговор между Надей и Еленой Анзоровной, но она была почти уверена, что сделано это было специально. Может, чтобы спровоцировать на реакцию, а может, просто было интересно, что Надюша скрывает в своей дамской сумочке. Надюша немного растерянно взглянула на свою косметику, рассыпанную по полу, вздохнула и, изящно присев на корточки, принялась складывать её обратно в сумку. Вере хотелось подойти и помочь, но она откровенно залипла на происходящее. Подобную картину она могла увидеть пожалуй только в каком-нибудь fashion-журнале: тонкие шпильки, колготки со стрелками, красное платье, портупея и этот дико грациозный присед. И вновь Вера готова была любоваться этим вечно, не из-за тупого вожделения, конечно, а потому что это было действительно очень красиво. Это как наблюдать в горах за дикими кошками или пумами.       Как Вера и предполагала, в обеденный перерыв главной темой обсуждения стал Надюшин внешний вид. Оператор 1С Наташа с неприкрытым злорадством призналась, что сумка Нади оказалась на полу по её вине, и выразила своё разочарование тем, что внутри не обнаружилось наручников и плётки. Эту тему подхватили остальные. Вере тема БДСМ была не особо близка, потому она искренне удивилась возникшей у коллег ассоциации. Поговорка о том, что каждый мыслит в меру своей испорченности, оказалась как никогда кстати.       — И всё же я бы не рискнула такое надеть на работу, — покачала головой Юля. — Это по меньшей мере неприлично.       Портупея, конечно, выглядела на Надюше адски сексуально, но в понимании Веры была не более чем аксессуаром вроде ремня или необычных перчаток. Потому ей было немного не по себе, что в своих сплетнях коллеги едва ли не называли Надю распутной девкой.       — Блин, вы не понимаете, — сказала Вера. — Она же творческий человек. Это всего лишь способ самовыражения. Все равно, что носить пирсинг или красить волосы в необычный цвет. Просто стиль такой.       Что это за стиль, Вера не имела ни малейшего понятия. Но в одном она была убеждена — каждый человек имеет право на самовыражение. И будь на месте Нади кто-то другой, она бы отреагировала точно так же.       — Тебе такое нравится? — спросила Юля, ухмыльнувшись.       Вопрос был довольно безобидный, но все присутствующие поняли, что конкретно она имеет ввиду.       — В этом есть определенная эстетика, — пожала плечами Вера.       Девочки, разочарованные пространностью её ответа, вернулись к своей еде. Кто-то предложил сыграть в настолку, и через несколько минут большинство уже переключилось на новое развлечение. Только Елена Анзоровна, сидя за своим рабочим столом, озадаченно поглядывала на Веру.       Ближе к вечеру она подошла к Вериному столу и положила на него проездной на автобус в силиконовом футляре с кошечкой.       — Эм… это не моё, — проговорила Вера, растерянно переводя взгляд с проездного на Усманову.       — Я в курсе, — раздраженно ответила та. — Подружке своей передай. Он под стол мне закатился.       Елена Анзоровна бросила на неё задумчивый взгляд, закинула сумку на плечо и вышла из кабинета. Вера некоторое время смотрела на закрывшуюся за ней дверь. Похоже, Усманова таки приревновала Веру. И совершенно очевидно, что её саму этот факт бесил. И сделать с этим она ничего не могла, потому что слишком гордая, чтобы помириться. И откровенно говоря, Вера была этому рада. Повертев в руках чехол, оказавшийся наощупь каким-то совершенно нереальным, она вышла в коридор и заглянула в отдел маркетинга. Там вполне ожидаемо оказалось пусто. В такое время в офисе оставались лишь те, кто ездил на работу на личном автомобиле, остальные уезжали на служебном автобусе ровно в пять. Подумав, что у неё ещё будет возможность вернуть потерю, Вера побрела обратно в свой отдел.       После она неоднократно порывалась вернуть Наде проездной, но всякий раз обстоятельства не давали им пересечься. А просто оставлять его на рабочем столе Вера не хотела, она хотела, чтобы город знал своего героя. Убедив себя, что в выходные у неё будет отличная возможность для реализации всех её планов, Вера бросила проездной в бардачок машины.       Некоторое время Вера размышляла над тем, куда пойти и о чём говорить с Надюшей. В итоге идею подкинула она сама, написав Вере, что хочет посмотреть фестиваль холи в парке Горького. Предложение для двадцатидвухлетней девушки было странным, но милым, так что Вера согласилась, хотя и не особо любила краски холи. После них ей долго приходилось приводить свою камеру в порядок.       Воскресенье выдалось солнечным. В парке было людно. Ещё с парковки Вера заметила Надюшу у ворот. На ней было короткое кремового цвета платье и балетки в тон. И весь её образ казался таким невинным и светлым. Даже то, как она, сжимая в руках маленькую сумочку, смотрела на происходящее за воротами. Хотелось взять её за руку и отвести туда, в эпицентр празднества, и тайком следить чтобы какие-нибудь осмелевшие на свежем воздухе тинейджеры случайно не задели её в толпе. Собственно, так Вера и сделала. Разве только за руку не взяла.       На летней сцене пели и танцевали какие-то местные селебы. Парни и девушки с каким-то фантастическим бодиартом заводили толпу школьников и случайно затесавшихся среди них взрослых. Время от времени в воздух над толпой взметались клубы сухой краски. Вера пыталась ловить такие моменты в объектив, но всё больше получалось ловить Надюшину улыбку и, как казалось Вере, двусмысленные взгляды.       Потолкавшись немного в народе, они решили прогуляться по парку. Всё же громкая музыка и шумные подростки вокруг совершенно не располагали к глубокомысленным разговорам, которых, как оказалось, жаждала не только Вера.       Вопреки опасениям Веры, темы для разговоров находились естественным образом. Они говорили о фотографии и живописи, спорили о чём-то увлечённо. Потом Надюша вдруг разоткровенничалась и призналась, что стала жертвой домогательства, когда работала моделью для одного известного художника. Рассказала она об этом с лёгкой иронией, но по взгляду Вера поняла, что это всё ещё беспокоило её, хотя прошло уже довольно много времени. Вера остановилась и взяла её за руку.       — Ты не виновата, — сказала она. Надя кивнула. И может, Вере показалось, но плечи её слегка расслабились.       Всё происходящее казалось Вере нереальным. Воздух был наполнен солнечным светом, стрекотанием насекомых и ароматом свежескошенной газонной травы. У Надюши на волосах виднелись остатки сухой розовой краски. Она покрывала их тонким бархатным слоем. И в сочетании с газово-синим цветом её глаз, в её образе Вере виделось теперь уже что-то космическое.       Как-то сам собой разговор зашел о книгах. Надюша спросила, что последние Вера прочла, и та решила таким образом прощупать почву.       — «Дом на краю света» Каннингема, — ответила она, стараясь считать её реакцию.       — О, кажется, я видела фильм с таким названием, — задумчиво произнесла Надюша. — Там ещё парень был влюблен в своего друга, которому нравилась девушка.       — Точно, — кивнула Вера. — Но книга, на мой взгляд, всё равно лучше передает эмоции персонажей.       — Здорово, — улыбнулась она, а потом вдруг резко погрустнела. — Мне теперь даже как-то стыдно, потому что последнее, что я читала, это «Пятьдесят оттенков серого».       — Ну её я тоже читала, — Вера равнодушно пожала плечами, будто показывая, что в выборе Нади нет ничего предосудительного. — Правда не скажу, что мне сильно понравилось.       — Почему? — с каким-то странным интересом спросила Надя. — То есть, мне тоже, но мне хочется знать твоё мнение.       — Ну как тебе сказать? Основные персонажи либо нереалистичные, либо раскрыты весьма посредственно. А сами сцены сексуальных игр… Просто у меня был опыт…       Вера осеклась. Под опытом она имела в виду прочтение более серьезной литературы. Но по тому, как загорелся Надюшин взгляд, стало ясно, что она интерпретировала её признание совсем иначе. Стало как-то неловко.       — Я тоже считаю, что тема БДСМ в книге не раскрыта, — серьезно заявила Надя, заметив её смущение.       Они гуляли по городу до самого вечера. Вера вызвалась подвезти Надюшу до дома и очень удивилась, когда та пригласила её на чай. Квартира Нади оказалась немного просторнее, чем Верина, но обставлена так же неброско. Вера удивилась этому, зная, что Надюша за человек, но потом вспомнила, что квартира съёмная и переехала сюда она недавно. Об этом она рассказывала ещё в офисе.       Они прошли в кухню. Надя занялась чаем, а Вера, опустившись на табурет, наблюдала за её действиями. Она провела рядом с ней весь день, но всё ещё не могла поверить, что это реальность, а не её больное воображение. Поставив перед ней чашку, Надюша села напротив и с интересом уставилась на Веру. Глаза её поблескивали, и весь её внешний вид говорил о том, что ей хочется о чём-то спросить Веру. Вот только она никак не решалась.       — Всё нормально? — поинтересовалась Вера, когда та, в очередной раз тяжело вздохнула.       — Ага, — кивнула Надюша. — Слушай, ты говорила, у тебя был опыт…       Вера закатила глаза. Вот она предчувствовала, что эта двусмысленность всё-таки выйдет ей боком. Надо было ещё тогда объяснить, что она имела в виду.       — Ну, на самом деле, я хотела сказать, что есть и более осмысленная литература, — начала она неловко.       — То есть ты никогда не делала ничего необычного во время секса? — недоверчиво уточнила Надя.       — Ну почему же? — призадумалась Вера. — Связывание, лёгкие наказания, ролевые игры.       — И тебе понравилось? — спросила Надюша с каким-то странным интересом. У Веры даже холодок пробежал по спине.       — Думаю, в определённой степени это всем нравится, — уклончиво ответила она.       — Я хочу тебе показать кое-что, — загадочно проговорила Надя.       Она провела её из кухни в комнату к небольшому письменному столу. Затем метнулась к стоящему напротив шкафу-купе и достала из него небольшой саквояж. На вид он был довольно тяжёлый, и Вера уже потянулась к ручкам, чтобы помочь Наде поставить его на стол, но та замотала головой. Она поставила саквояж на стол, и ещё раз, теперь уже оценивающе, взглянула на Веру. Затем открыла застёжку и расстегнула дополнительную молнию.       Заглянув внутрь, Вера поняла причину этого взгляда. Первое, что бросилось ей в глаза — наручники с меховой оторочкой и чёрная плётка с узорной ручкой. Надюша почередно начала выкладывать на стол содержимое сумки. Следом за наручниками и плёткой показались верёвки, кляпы и та штука из клипов Мадонны, которую Вера обычно называла «хлыстом», оказавшаяся на деле «стеком».       Вера не знала, как относиться к происходящему. Надюша ей очень нравилась, потому что всегда была такой милой и непосредственной. Теперь же Вере открылась другая её сторона, та, о которой она подозревала, но которую не желала замечать. Она как будто стала свидетелем чего-то постыдного из жизни Нади. И хотя Вера понимала, что в этом нет абсолютно ничего предосудительного, ей всё равно было очень неловко.       — Выглядит впечатляюще, — только и сумела выдавить из себя Вера.       — Хочешь попробовать? — с надеждой спросила Надя.       Этот вопрос окончательно выбил Веру из колеи. Она инстинктивно попятилась назад.       — Что ты имеешь в виду под «попробовать»? — осторожно спросила она.       — Поиграть со мной! — с готовностью пояснила Надюша.       Она любовно перебирала хвост кожаной плети, а глаза её горели каким-то безумным азартом. Вера вздохнула и потерла висок.       — Я не думаю, что это хорошая идея, Надюш, — тихо сказала она.       — Почему? — удивилась Надя.       — Ну, это же игра сексуального характера, так? — попыталась объяснить Вера.       — Ну да, — подтвердила та.       — Ты ведь знаешь, что я лесбиянка?       — И что? — пожала плечами Надюша. — Секса ведь не будет.       — Тогда какой в этом смысл? — удивилась Вера.       — В новых ощущениях, — не унималась Надя.       — А что, если я захочу большего?        Надюша некоторое время молчала, опустив глаза. Вера вздохнула, положила стек обратно в саквояж и вышла в прихожую.       — Постой! — Надюша догнала её и поймала за руку. — Ну давай хотя бы попробуем. Вдруг тебе понравится.       Вера погладила её пальцы, сжимающие её запястье.       — Хорошо. Предположим, я соглашусь, но только потому, что нахожу тебя привлекательной. Но тебе-то это зачем?       — Ну… — она понизила голос до шёпота. — У меня никогда не было девушек-сабов.        Глядя на неё, Вера горько усмехнулась. Быть чьим-то экспериментом всегда неприятно, это она знала наверняка.       — Может, оно и к лучшему? — бросила Вера, высвобождая руку.       Она сунула ноги в кеды и уже собралась открыть дверь, но Надя буквально приперла её к той самой двери.       — Нет, не к лучшему! — возразила она почти по-детски. — Девочки ведь такие милые и мягкие, и так сладко пахнут, и кончают так часто!       «С чего ты это взяла?» — хотела уже спросить Вера, но вовремя остановилась. Взгляд у Нади был совершенно безумным. И Вере было одновременно и неловко, и страшно, и смешно от всего этого. Веселила её, в основном, реакция собственного тела: холодный пот и трясущиеся коленки, будто к стене её прижала не миленькая хрупкая голубоглазка, а огромный вонючий мужик.       — Послушай, — вкрадчиво сказала Вера. Она поняла, что единственно верным будет сейчас сказать Надюше правду. — В данный момент я немного растеряна и даже напугана. Если честно, твой образ до сих пор не вяжется у меня с твоим увлечением. Потому я морально не готова сейчас. Но если ты дашь мне немного времени, то, думаю, мы сможем это сделать.       Надя смотрела на неё и едва не плакала. Вера осторожно похлопала её по плечу.       — Ладно, — виновато вздохнула Надюша и отступила назад. — Извини, что вывалила на тебя всё это разом.       — Всё в порядке, — бросила Вера, выходя за порог. — Я напишу тебе, когда буду дома.       Тем же вечером Надюша отправила несколько постов из паблика ВКонтакте, посвящённого БДСМ. Всего лишь несколько довольно безобидных картинок, но не до конца ещё восстановившаяся Верина психика окончательно дала сбой. Она запихнула телефон под подушку и достала из кухонного шкафчика неоткупоренную бутылку белого вина.       Стоит ли говорить, что весь следующий день, а потом и следующий за ним Вера старательно избегала Надю. Нет, они переписывались во ВКонтакте и в рабочем чате, но со стороны Веры общение было каким-то натянутым.       Июль закончился, и Веру немного отпустило. Но тут Усманова вконец озверела и начала гонять Веру с проверками по магазинам, заставив усомниться в том, что её личная жизнь наконец наладилась. Потом Юля ушла в ежегодный оплачиваемый, и все её контракты передали Вере. Словом, она погрязла в рутине, и думать о повисшем в воздухе вопросе Нади, периодически маячившей где-то поблизости, времени не было совершенно.       Вера много раз после сожалела, что так трусливо слилась. Потому что избегая общаться по такому тупому поводу, она не заметила, как у Нади начались на работе проблемы посерьёзнее ненапечатанного вовремя баннера. Её буквально выживали коллеги по отделу, то и дело подставляя или не доводя до неё необходимую информацию. Конечно, она была не идеальным работником, но в их компании были и менее полезные сотрудники. Так что увольнение Надюши Вера сочла верхом несправедливости.       В последний свой рабочий день Надюша заглянула к Вере в отдел, чтобы попрощаться. В руках она держала небольшую коробку с личными вещами, что раньше занимали пространство её рабочего стола. Вера с тоской взглянула на коробку, затем перевела взгляд на часы. До конца рабочего дня оставалось пятнадцать минут.       — Я подвезу тебя, — сказала Вера, стараясь не встречаться с Надюшей взглядом. — Жди меня внизу.       Надюша улыбнулась и кивнула. Когда она вышла, Вера бросила вопросительный взгляд на Юлю, наблюдавшую за ними из-за своего рабочего стола.       — Что? — бросила Вера раздраженно.       В ответ Юля равнодушно пожала плечами.       — Если Усманова спросит, я уехала мониторить конкурентов, — предупредила Вера, подхватила рюкзак и спешно покинула кабинет.       Находиться с Надюшей наедине в салоне автомобиля было нервно. И Вера почти ненавидела себя за это чувство. Она ведь считала себя толерантной, и всякий раз закипала, когда кто-то в её окружении выказывал осуждение людям из-за их внешних особенностей или сексуальных предпочтений. Сама же она на деле оказалась жуткой лицемеркой. И подавленное состояние Надюши лишь подливало масла в костёр самоуничижения Веры. Она была такой непривычно тихой и грустной, и обнимала эту свою коробку с бумажками и кружками, будто та могла защитить её от несправедливости этого мира.       Снаружи шёл дождь, и небо становилось темнее с каждой минутой. Они молчали. Стук капель по крыше, обычно успокаивающий Веру, сейчас действовал на нервы. Она раздраженно шелкнула кнопкой магнитолы, и Надя вздрогнула от ударивших по ушам басов. When the night calls, We want money, we want hoes, we want alcohol, All these hundreds all these thousands, Imma spend it all…¹ — раздавалось из динамиков, и Вера стыдливо потянулась, чтобы переключить, помятуя, что у Нади неплохо с английским.       — Да оставь, — устало махнула рукой та, уловив её интеллигентный порыв. — Я бы сама сейчас не отказалась от всего перечисленного.       Вера криво усмехнулась. Надя шутила, а значит, всё ещё сохраняла душевные силы.       — Чем думаешь заняться теперь? — спросила Вера, немного расслабившись.       — Есть несколько вариантов, — ответила Надюша неопределенно, а потом грустно добавила. — Увольнение не то чтобы стало для меня неожиданностью.       Вера ощутила очередной укол совести. Ей вспомнились все те случаи в офисе, когда Надя порывалась поговорить с ней, но та лишь отмахивалась от неё, ссылаясь на занятость.       — В любом случае не теряйся, — произнесла она, вперив взгляд в мутное от разводов воды лобовое стекло. Она чувствовала, что лицо её постепенно заливается краской.       — Хорошо, — неожиданно бодро ответила Надюша и улыбнулась.       Вера высадила её у подъезда. Надюша быстро взбежала по ступеням крыльца и скрылась за металлической дверью. Некоторое время Вера смотрела ей вслед, борясь с желанием пойти за ней. Она уже почти решилась, но неожиданный звук клаксона притормозившей позади машины, спугнул её. Видимо, она загородила кому-то проезд. В растерянности Вера снялась с ручника и выехала со двора. Всю дорогу до самого дома её не покидало чувство, будто у неё только что отняли что-то. Совсем как тогда на свадьбе у Лау, когда она впервые своими глазами увидела, как муж целует её.       Две недели Вера провела в состоянии жуткого уныния. Зарядившие дожди и внезапно обострившийся ПМС только усугубляли ситуацию. Она срывалась на коллег, хамила продавцам в супермаркетах и вообще вела себя, как последняя сука. На удивление Юля сразу просекла причину её хандры и попыталась даже поговорить по душам, но Вера мягко завернула её порыв. Тогда обеспокоенная коллега не нашла ничего лучше, чем организовать мини-корпорат, потащив Веру и ещё пару зазевавшихся коллег в караоке.       — Небо-небо, утоли мою боль, забери всё, что хочешь, верни мне мою любо-о-овь!² — самозабвенно горланили они на пару с Юлей.       Это было странно, но выплеснув эмоции таким образом, Вера почувствала себя лучше. И на следующий день, когда похмелье наконец отпустило, она задумалась, что делать дальше. Вера скучала по Надюше, хотя и не до конца понимала причину этого. Она хотела поддерживать общение, неважно как и в каком статусе. Ей хотелось верить, что Надя тоже не против этого. Но проверять было страшно. Она писала ей сообщения, и Надя иногда отвечала на них. Вере хотелось встретиться, но повода не было. Проездной в её бардачке был давно просрочен. Можно было попытаться вернуть чехол, но поставив себя на её место, Вера усомнилась, что Надюша сочтёт это весомой причиной для встречи.       В конце сентября, встав на весы, Вера поняла, что набрала без малого пять кило. Стресс и отсутствие тренировок дали о себе знать. Когда её последняя рубашка отказалась застегнуться на груди, Вера плюнула и поехала в ближайший торговый центр.       Шопинг не был в числе её любимых занятий, потому она постаралась закончить всё как можно быстрее. Стоя на кассе с парой на первый взгляд абсолютно одинаковых полосатых рубашек, Вера засмотрелась на милующуюся меж рядов с одеждой парочку подростков. Оба они были андрогинного вида, и даже по размеру обуви трудно было сказать, кто они. Ни консультанты, ни посетители не обращали на них особого внимания. Вера задумалась, а потом достала телефон, нашла контакт, именуемый премило «Надюша Котик» и нажала кнопку вызова.       Может оттого, что подошла её очередь расплачиваться, а Верин спектр эмоций был достаточно скуден, чтобы переживать сразу о двух вещах одновременно, но приглашая Надю прогуляться по торговому центру, она совсем не волновалась. Надюша на приглашение ответила утвердительно. Жила она в пяти минутах ходьбы от ТЦ, да и заняться, по её словам, ей было нечем.       Появилась она спустя минут двадцать. За это время волнение всё же успело накрыть Веру, причём дважды. Первый раз — после звонка, а второй — когда она спутала с Надей другую девушку.       Увидев Надюшу, Вера облегченно выдохнула. Одета она была совершенно обычно — в джинсы и свитер. Её необычную натуру выдавали, пожалуй, только носки разных цветов (розовый правый и жёлтый с белыми полосками левый), скромно выглядывающие из кроссовок. В ней чувствовалось странное спокойствие, которое передалось и Вере, стоило той подхватить её под руку.       Они заглянули ещё в пару отделов с женской одеждой, потом зашли в оптику и там перемеряли с десяток оправ. Вера поймала себя на мысли, что в любой оправе Надюша выглядит, как строгая училка. Захотелось забыть дома свою домашнюю работу.       — Может, поедим? — предложила Вера, когда они вышли к зоне фуд-корта.       Надя порылась в сумочке.       — Чёрт! Быстро собиралась и кошелёк дома оставила, — выдохнула она разочарованно.       — Ну я же сама тебя пригласила, так что мне и платить, — рассудила Вера и потянула её к стеклянной двери кафе.       — О, правда?! Тогда супер! — усмехнулась Надюша. — Закажу себе омара.       — Едва ли он будет в здешнем меню, — ответила Вера со скепсисом.       — Какое разочарование, — наигранно надулась Надя.       Веру изнутри распирало незнакомое или давно позабытое чувство. Она смотрела на Надюшу, и губы сами вытягивались в довольную ухмылку. Рядом с ней было безумно приятно даже просто находиться вот так. Пить кофе, говорить о простых вещах, смотреть в эти голубые глазища.       — Блин, как время летит, — посетовала Надюша, взглянув на экран смартфона.       — Торопишься? — спохватилась вдруг Вера, осознав, что у неё могут быть какие-то планы на вечер.       — Ну есть немного, — с сожалением в голосе ответила она.       Вера попросила счёт.       Уже на парковке, прощаясь, Вера вдруг поняла, что сегодня ей несказанно повезло вот так увидеться с ней. И даже несмотря на то, что они обе хорошо провели время, не факт, что Надя согласится на что-то подобное в будущем.       — Слушай… — начала Вера неуверенно. — На счёт твоего вопроса. Если он ещё в силе, думаю, я готова.       На секунду в глазах Нади отразилась растерянность, но уже в следующий момент в них полыхнуло то самое пламя, что заставляло Веру чувствовать себя пугливой мышкой.       — Тогда давай встретимся в следующие выходные, — сказала она, улыбнувшись.       Помня тот разговор в прошлый раз у Нади дома, Вера убеждала себя, что секса не будет. Но всё равно собиралась, как на свидание: помылась, побрилась и даже надела новый белоснежный комплект белья, подаренный её последней девушкой. В дороге, правда, она всё равно взмокла, несмотря на включенный в машине кондиционер. Потные от волнения ладони оставляли на руле тёмные следы.       У дома Нади она долго не могла найти парковочное место и в итоге припарковалась на газоне как последний мудила. Выйдя из машины, она с тоской взглянула на смятые под колесами агератумы, выругалась и смиренно вздохнула. Веру волновала не столько боль, которой грозила ей игра, сколько сексуальный подтекст этой игры. Несмотря на все свои попытки абстрагироваться, она продолжала воспринимать это как близость, имеющую странную, неведомую ей прежде форму.       Ощущая покалывание в кончиках пальцев, она набирала номер квартиры на домофоне. От звука Надюшиного голоса почему-то резко захотелось прыгнуть обратно в кию и укатить в закат. Но Вера считала себя человеком слова, да и до заката времени было много. Надюша встретила её у двери в шёлковом пеньюаре. На ногах её были чёрные колготки, при ближайшем рассмотрении оказавшееся чулками, и лодочки на тонкой шпильке, те самые, на которые Вера порой засматривалась в офисе. Вела себя Надюша при этом как обычно непринуждённо и мило, будто собиралась с Верой играть не в раба и госпожу, а в «Подземелья и драконов». Первым делом, она повела Веру на кухню, предложила чай и конфетки. По всей видимости, Вере не удалось скрыть от неё свою нервозность. Но Вера не стала ничего пить. Ей и так как из-за мандража всё время хотелось в туалет.       Минут десять они сидели за столом: Вера — напряжённо сложив руки на коленки, будто на первом свидании, Надюша, напротив — расслабленно, подперев подбородок ладошкой. От волнения у Веры всегда случалось словесное недержание, хотя до сего дня она наивно полагала, что оставила это в прошлом. Но Надя слушала её и просто мечтательно улыбалась.       — Всё нормально? — вкрадчиво спросила она, когда Вера вдруг замолчала и нервно сглотнула.       — Да, только я немного волнуюсь, — призналась Вера.       — Всё будет хорошо, — улыбнулась Надюша и взяла её за руку.       От её прикосновения и внимательного почти ласкового взгляда стало легче.       — Ты в душ пойдёшь?       — Пойду! — не задумываясь ответила Вера.        Она рассчитывала, что тёплый душ её расслабит, но не тут-то было. Вера вспомнила про объявление об отключении горячей воды, висевшем рядом с домофоном, только когда разделась и залезла в ванну. От потоков ледяной воды Верины ягодички напряглись еще больше. Но она проявила стойкость и всё же выдержала это почти ритуальное омовение. Одеваться полностью она не стала, только вытерлась и надела белье.       Когда она вышла из ванной, Надюша была уже в образе. Под пеньюаром у неё оказался темно-синий бархатный корсет с кружевной отделкой и трусики, лишь слегка обнажающие округлые ягодицы. Пояса не было, но он ей и не нужен был. Чулки на Надюшиных ногах сидели идеально. Завершала образ маска, скрывающая половину лица. Вера замерла в дверном проёме, засмотревшись. Вид Нади не мог её не возбуждать, и волнение потихоньку отступало.       Заметив её, Надюша подошла к ней, взяла её за руку и подвела к столу. На нём были разложены наручники, верёвки, зажимы и различные девайсы, названия которых Вера в прошлый раз не запомнила.       — Давай выберем, что будем использовать, — сказала она, и только сейчас Вера заметила толстую свечу у неё в руках. — Что насчёт воска?       Вера припомнила, как обжигалась горячим парафином от бытовых свечей, когда в её старой пятиэтажке отключали электричество, и поморщилась. Надя погладила её по руке, потом потянула на себя и капнула расплавленный воск ей на сгиб локтя.       — Что скажешь?       — Терпимо, — ответила Вера. Ощущения на самом деле были довольно приятные, не обжигающие, а скорее интенсивно согревающие.        Надюша довольно улыбнулась и, погасив свечу, поставила её на стол.       — Ты кажется говорила, что не против, когда тебя связывают.       Вера кивнула пытаясь припомнить, когда это она могла сморозить такое. Видимо, когда сильно хочется, чтобы тебе дали, мозг и правда отключается. Впрочем, это же просто игра, и Надя говорила, что если Вера почувствует себя некомфортно, они могут остановиться в любой момент.       — Кляп будем использовать?       — Нет. Однозначно, нет. Не люблю, когда мне что-то в рот запихивают.       — Нет, так нет, — пожала плечами Надюша. — Зажимы?       — Можно попробовать, — кивнула Вера. Выглядели они не опаснее заколок для волос. К тому же, ей нравилось видеть реакцию Нади в момент, когда она на что-то соглашалась.       — Что из девайсов ты бы хотела попробовать?       — Плётку, — не задумываясь, ответила Вера. Из Надюшиного арсенала она выглядела безобиднее всего.       — Плётку или флоггер? — уточнила Надя, проследив за ее взглядом.       — А в чём разница?       — В конструкции. Но проще показать, чем объяснить.       Внешне они были действительно очень похожи. Вера протянула руки, и Надюша прошлась по внутренней стороне запястья сначала плеткой, а потом в флоггером. Плётка показалась Вере более мягкой, а флоггер оставил лёгкое саднящее ощущение.       — Давай попробуем и то, и другое.       На лице Нади появилась довольная ухмылка.       — Стек?       Вера с готовностью протянула руку, и Надя шлепнула её концом стека чуть пониже локтя. Это было похоже на лёгкий ожог. Только боль от него почти сразу прошла, остался лишь красный след на коже.       — Паддл лучше сразу испытывать на попе, — предупредила Надюша, когда Вера потянулась к черной кожаной лопатке. На ней был вырезан силуэт кошки.       — Мило, — усмехнулась Вера, представив след в виде кошачьей головы у себя на заднице.       — Мне его делали по заказу, — объяснила Надя и показала надпись в углу паддла «Баст». — Это мой псевдоним.        Вера читала или слышала где-то, что у доминантов и сабов есть свои сценические имена. Она находила это вполне разумным — во время игры называть друг друга вымышленными именами для антуража. Но всё же хотелось, чтобы Надюша обращалась к ней по её настоящему имени.       После того как девайсы были выбраны, они обсудили стоп-слова. Надюша спросила Веру, хочет ли та выбрать нечто особенное. Но Вера ответила, что стандартный светофор вполне подойдёт.       — Значит, красный — «остановись немедленно», жёлтый — «пожалуйста, задержись», зелёный — «готова продолжить», — резюмировала Надюша. — Я завяжу тебе глаза. Постарайся расслабиться. Дыши глубоко. Доверься мне.        Надя сняла с неё белье и завязала глаза эластичной лентой. Находиться в малознакомым месте, обнаженной и с завязанными глазами оказалось некомфортно. Даже больше, Вера ощущала почти панический страх, и это заставляло ещё больше полагаться на Надю. Та, будто чувствуя её напряжение, постоянно подтверждала своё присутствие легкими касаниями.       — Ты очень красивая, — прошептала она где-то над ухом и усадила Веру на диван. — Но ты плохо себя вела и будешь наказана.       Голос её звучал ласково и игриво. Она ловко связала Верины руки запястьями друг к другу, затем толкнула её назад, и Вера послушно легла на диван. По звуку каблуков она проследила, как Надя обошла его и встала у изголовья. Верёвка, связывающая руки, натянулась, вынуждая Веру поднять руки за голову. Вероятно, в этот самый момент Надюша фиксировала другой конец верёвки на ножке дивана. Когда она закончила, Вера проверила натяжение. Путы сковывали движения, но дискомфорта не было. Переходя к ногам, Надюша кончиками пальцев прочертила линию от Вериной груди до колена. Касание было едва ощутимым, мимолетным, но от этого, наверное, ещё более волнующим.       Вера не имела возможности видеть, но другие чувства, казалось, стали острее. Надя развела её ноги и, как бы случайно, на секунду коснулась её лобка. Вера вздрогнула. С губ сорвался непроизвольный вздох. Ноги Надя зафиксировала чуть плотнее, чем руки, но Вере это даже нравилось. Ощущение несвободы создавало легкое напряжение.        Тишину квартиры заполняли волнующие звуки: стук ее каблуков, шелест ткани и Верино шумное дыхание. Но звук зажженной спички внезапно заглушил все прочие и заставил Веру вновь вздрогнуть. Комната наполнилась запахом селитры и плавленого воска. Надюша выждала немного, а затем подошла ближе и склонилась над Верой. Первые капли горячего воска упали Вере на правый сосок. Вера задрожала, издав слабый стон. Эта необычная стимуляция дарила ей неведомые до сего момента ощущения. Несколько капель упало ей на живот, а затем на левый сосок. Было горячо, но, как она и предполагала, не болезненно, а крайне волнующе.       Надя подносила свечу ближе, и воск становился горячее. И Вера ощущала, как её поначалу исключительно эмоциональное возбуждение переросло в возбуждение физическое. От груди Надя перешла к лобку и внутренней стороне бёдер. Там кожа была нежнее, и горячие капли стали приносить уже больше дискомфорта. Но Надя довольно быстро поняла это по тому, как задёргались Верины ноги. Вероятно, после этого она подняла свечу выше, потому что воск теперь, касаясь её кожи, снова был где-то на грани. Сантиметр за сантиметром Надюша подбиралась к её вагине. И когда первые несколько капель коснулись её губ, это было сравнимо с проникновением. Вера развела ноги, насколько позволяли путы, будто прося ещё. Она дышала часто и наконец перестала сдерживать голос. Надюша игралась с ней и дразнила её, не давая ей того, чего той хотелось, доведя её возбуждение до предела. А после, она с глухим стуком поставила свечу обратно на стол.       Едва переведя дух, Вера ощутила, как нечто мягкое со специфическим шорохом коснулось её. Обвело груди, пришлось по животу и опустилось к промежности. Вера сглотнула, предчувствуя, что за этим последует новая волна незнакомых ощущений. Первый удар плётки пришёлся на лобок. И Вера едва не расплакалась, так сильно ей хотелось, чтобы Надя спустилась ниже. Но та, вновь начала действовать вопреки её ожиданиям. Резвые и хлёсткие удары снимали с сосков Веры остатки чуть затвердевшего воска, разогревали кожу груди, шеи и подмышек.       — Пожалуйста, — простонала Вера. — Ниже, пожалуйста!       Просить о таком было стыдно, но как оказалось, именно этого Надюша и ждала. Потому что после её слов, она выполнила её просьбу с особым старанием. В голове Веры сделалось пусто. Лишь собственный учащенный пульс отдавался в ушах. Между ног было влажно. Возбужденная плоть подрагивала от каждого прикосновения. Ей было хорошо и хотелось большего.        Свист плётки сменился металлическим лязгом зажимов. Надя прищипывала тонкую кожу на внутренней стороне Вериных бёдер совсем рядом с промежностью. Сколько их было всего, Вера не знала, но точно больше, чем два или три с каждой стороны. Пара зажимов сжали Верины соски. Сдавленная плоть болезненно пульсировала, и Вера инстинктивная закусила губу, пытаясь справиться с новыми ощущениями. Их нельзя было назвать приятными. Это была боль, похожая на боль. Постепенно она начала притупляться, и Вера выдохнула с облегчением. Но в тот момент, когда она подумала, что всё самое страшное уже позади, Надюша сняла самую первую пару зажимов. Кровь прилила к сдавленному месту, Вера взвыла — настолько это оказалось неожиданным и неприятным.       — Тише-тише, — прошептала Надя, легонько погладив её по больному месту. Попутно она, как бы невзначай, дотронулась до её влагалища, возвращая Веру на ту тонкую грань между удовольствием и страданием.       Вторая пара оказалась не менее болезненной, но к ней, по крайней мере, Вера была уже морально готова. Хотя ей всё равно хотелось перевернуться на живот или свернуться в позу зародыша, но верёвки не позволили ей ни того, ни другого. На третьей паре терпеть было уже невыносимо и Вера взмолилась:       — Убери их! Убери все, пожалуйста! Я больше не могу и…       — Жёлтый? — беспокойным тоном уточнила Надя.       — Жёлтый, — выдохнула Вера.       Надюша развязала верёвки, и они сделали перерыв. Возвращаться в реальность после такого опыта было тяжело и непривычно. Она села на край дивана и обвела взглядом комнату. Всё та же привычная обстановка: шкаф, стол со стульями, гладильная доска в углу. Кто бы мог подумать, что в этом месте можно испытать такие эмоции? Надя принесла ей стакан тёплой воды из кухни. Вера отпила немного и поставила его на стол рядом со свечой.       — Ты как? — спросила Надюша, внимательно глядя на неё.       — Нормально, — ответила Вера. Она и вправду чувствовала себя неплохо. — Просто это было немного слишком.       — Готова продолжить?       — Ага, — кивнула она. — Только в этот раз никаких зажимов.       Надюша лукаво улыбнулась.       — Ты была хорошей девочкой, и тебе полагается оргазм, — сказала Надюша, откладывая в сторону паддл.       Ягодицы и спина у Веры всё ещё горели после основательной порки. Она чувствовала себя уставшей, абсолютно вымотаной. Что она там говорила? «Давай попробуем и то, и другое?» Уже после первых ударов флоггером ей захотелось завопить: «Красный!» Но она отчего-то продолжила терпеть, надеясь получить в награду те редкие интимные прикосновения. Терпела до тех пор, пока, кажется, не прошло всё её возбуждение и остались только усталость и саднящая боль. Надюша положила руки Вере на плечи и заглянула ей в глаза.       — Тебе полагается оргазм, — повторила она и немного растерянно добавила. — Только я не знаю, что нужно делать.       Вера снова удивилась, как ей это удается — сочетать в себе эту дикую сексуальность и почти детскую непосредственность.       — Тебе — ничего, — ответила она, усадив Надюшу себе на колени, всё ещё не веря в то, что это происходит на самом деле.       Она прижалась губами к её тонким ключицам и вдохнула её запах. Как давно она мечтала сделать это! Захотелось поцеловать её. Она потянулась к губам Надюши. Чёртова маска скрывала глаза. «Долой её!» — Вера сдернула маску с головы Надюши, растрепав короткие волосы. Вера пригладила их ласково, аккуратно, а затем также аккуратно, глядя в это синее газовое пламя её глаз, притянула Надюшу к себе и поцеловала.       Следом за маской на пол полетели кружевные перчатки, чулки и Надюшины трусики. С корсетом возникло чуть больше проблем — крючков было слишком много.       — Хочешь растянуть прелюдию — надень корсет, — усмехнулась Надя.        Вера рассмеялась взволнованно и немного неестественно. А после продолжила расстёгивать крючок за крючком, гладя Надюшины обнаженные плечи, целуя тонкую изящную шею.       Когда корсет наконец поддался, она на несколько секунд задержала взгляд на её маленькой аккуратной груди. Хотелось запечатлеть это в своей памяти: тёплый молочно-бежевый тон её кожи, маленькую отчётливую родинку меж грудей, темные соски, которых так хотелось коснуться. И она прикоснулась, но не сразу. Сначала провела ладонью от пупка по животу вверх, дотронулась до той самой родинки, пальцами очертила окружность вокруг правой груди, а затем легонько сжала её. Хотелось теперь запомнить каждый момент тактильно. Надюша задышала часто и прерывисто. Той рукой, что Вера приобнимала её за шею, она ощущала Надин учащенный пульс. Это был хороший знак.        Вера плотнее прижала её к себе и припала губами к левому соску. Надюша издала слабый стон и вцепилась тонкими пальцами ей волосы, прижимая её голову к себе. Руки Веры спустились со спины к Надюшиным ягодицам, прошлись по бедрам. Надюша задрожала, отстранила её, а затем подставила другой сосок. И Вера с благоговением приняла его, будто подарок, коснувшись языком, а затем обхватила губами. Рука скользнула Надюше между ног. Пальцы ощутили вязкую влагу. В голове у Веры было мутно, хотелось прикоснуться и к себе тоже. Но Вера себя знала. Когда она возбуждена так сильно, она кончает очень быстро, а после становится вялой и безынициативной. Нужно было сначала довести до оргазма Надю.       Вера опустилась назад на вторую половину разложенного дивана.       — Иди сюда, — она притянула её и усадила себе на грудь.       Взгляду Веры открылся гладко выбритый лобок. Нежно-розовые бедра сжали голову. Надюша смотрела на Веру сверху вниз и смущенно улыбалась, но в глазах сверкали всё те же игривые синие всполохи. Она подалась вперёд, и Вера, обхватив её бёдра руками, припала губами к её клитору.       Снова рваный выдох, а за ним уже совсем несдержанный истомленный стон. Одной рукой Надя держала её голову, второй поймала Верину руку и притянула к своей груди. Вере было неудобно, ведь Надюшины стройные ноги прижимали её плечи к дивану. Но ей и самой хотелось коснуться её сосков, ведь отсюда снизу вид на них открывался просто изумительный.       Вера нашла на её клиторе ту самую чувствительную часть, что на языке ощущалась, как маленькая бусина. Рука, сжимающая одну из ягодиц, переместилась вниз к её вагине. Пальцы ощутили горячее тепло и заскользили неспешно в такт движениям Надюшиных бёдер. Надя дышала тяжело, постанывала, временами произнося что-то, что поплывшее сознание Веры неспособно было уловить. Она ласкала языком ту самую точку, временами теряя её из-за активных Надюшиных движений, потом снова находя, пока наконец бедра Надюши не задрожали, а пальцы не ощутили, как сокращаются мышцы влагалища. Сквозь собственное сердцебиение, отдающееся в ушах, до слуха Веры донесся почти отчаянный стон. Надюша подалась бёдрами назад, сжимая её пальцы внутри себя и стискивая её голову между ног. Внутри неё стало еще более влажно. Сокращающиеся мышцы будто выталкивали пальцы Веры. Она подняла взгляд на Надюшино лицо. Её глаза всё ещё были закрыты, а губы искривились будто в муке.       Вера погладила её по бедру, и Надя чуть ослабила хватку, а потом и вовсе слезла с неё и присела рядом на диван, растерянно моргая. И растерянность её на сей раз была абсолютной и искренней. Она будто спрашивала взглядом: «Что дальше?» А дальше, Вера уложила её на спину и развела её всё ещё подрагивающая бедра. Приподняла одну её ногу и разместила у себя на предплечье. Надюша лежала, вцепившись руками в складки смятой простыни, и всё ещё не понимала, что происходит. Вера же, оседлав её свободное бедро, прижалась к её промежности своей.       — Ножницы! — усмехнулась Надюша, сообразив.       — Ага, — выдохнула Вера, ощущая всем телом приятную дрожь. Хоть это были и не совсем «ножницы», поправлять её она не стала.       Всё же ни оральные ласки, ни игрушки не могли сравниться с этим ощущением. И она двигалась теперь уже совсем неделикатно, почти агрессивно, полностью сосредоточившись на собственном удовольствии. Кончила она довольно быстро, как всегда, впрочем.       Осознание, что у этой истории не будет счастливого финала, накрыло почти сразу вслед за оргазмом. Вера еще ощущала, как содрогается её тело, но уже видела, как угасает интерес в Надюшиных глазах. Игра подошла к концу.       — Всё хорошо? — как-то дежурно спросила Надя, поднимаясь с дивана.       — Ага, — кивнула Вера, отведя взгляд. — Ты не видела мои трусы?       Вернувшись домой, Вера долгое время не могла найти себе места. Она металась по своей однушке, хватаясь то за чайник, то за телефон. Ей трудно было уложить в своей голове всё, что произошло сегодня. Они действительно сделали это? А после ещё и переспали? Просто безумие какое-то! Но что дальше? Вера плюхнулась на кровать и обхватила голову руками.       Она поняла, что влюбилась в Надю, выражаясь Танюхиным языком, как наивная чукотская девочка. И она была готова принять Надюшу со всеми её «специфичными предпочтениями». Готова была даже смириться с присутствием в её жизни других сабов, лишь бы иметь возможность видеть её каждый день.        Её бывшая девушка ушла, сказав, что она слишком пассивна в отношениях. Но с Надей хотелось быть активной. Хотелось писать ей каждое утро тупые сообщения; звонить по нескольку раз на дню, чтобы спросить, чем она занята; хотелось гулять с ней за ручку, когда солнечно или, когда дождь, сидеть в каком-нибудь уютном кафе за чашкой её любимого карамельного латте, просто болтать обо всём на свете. Хотелось касаться её при любой возможности, поправляя упавшую лямку сумки или заломившийся уголок её дерзко-красной блузки, хотелось…       Но какого? Она ведь даже не в теме. Она живёт с каким-то проблемным мужиком, задолжавшим всем и вся, если верить нашим СБшникам. Вера узнала об этом случайно. Просто зашла в отдел обновить пропуск и услышала телефоный разговор. Она неслабо так удивилась, ведь Надюша утверждала, что они больше не вместе. Но Вера помнила, что в её квартире ещё оставались мужские вещи. Она поняла, что надо завязывать с навязчивыми идеями, пока это не стало очередной патологией, как в случае с Лау.