Джессика
— Ты что, его знаешь? — спрашивает Тэйлор, глядя то на меня, то на мистера не-было-никаких-конфликтов. Да уж, мистер Партридж та еще заноза в одном месте. — Он сын Партриджа, — бросаю я, снова раскрыв «Унесённые ветром». — Что?! Твоего психолога? — я киваю головой, — чёрт, а он хорош. Я вскидываю брови, глядя на подругу. — Что? Это факт. У него красивые глаза. Я фыркаю. Мистер Дотри затыкает весь класс, приступая объяснять нам физику, которую я просто не переношу, но Тэйлор, напротив, её обожает и только благодаря ей я получаю по этому предмету хорошие оценки, да и Дотри очень хороший человек. Вообще мне живётся неплохо в плане учебы, хотя все предметы я искренне ненавижу. Кроме музыки и литературы. К литературе я питаю неимоверную страсть, спасибо за это папе. Именно он привил мне любовь к чтению. Первой моей книгой был рассказ про котёнка, который родился со слепым глазиком, и хотя мне уже 17 лет, я люблю его всей душой. Папа определённо умел выбирать правильные книги. Мы часто гуляли вместе в парке, кормили уточек хлебными крошками, когда мама хотела переделать все дела по дому. — Смотри, Джесси, — говорил он, — облако в виде сердечка. Я подняла свою голову, высматривая облако-сердце. Нахмурившись, я сказала: — Папочка, я не вижу… — Джесс? Я несколько раз поморгала, смотря на Тэйлор. — Что? — Всё хорошо? — Да. Что случилось? — Ты смотришь в одну точку уже три минуты. — Вовсе нет, — возражаю тихо я, убирая книгу в сторону. — Это из-за того паренька? Я закатываю глаза: — Что? Конечно нет. Тэйлор скрещивает руки на груди: — Тогда в чем дело? Выкладывай. Тяжело вздыхаю, ощущая то, как болит грудная клетка. К глазам подступают слёзы, но я настойчиво прогоняю их. Правило номер один: Никогда не плачь при всех. — Ты знаешь, — с комом в горле, отвечаю подруге. Глаза Тэй сразу же наполняются печалью из-за меня. Чёрт, да когда это закончится? — мистер Дотри, можно выйти? Мужчина отрывает взгляд от компьютера: — Вы все сговорились? — он поправляет очки, — иди. Мне нравится ходить по пустым коридорам школы. Нравится как раздается звук подошвы моих кроссовок на весь коридор. Я чувствую себя спокойно здесь. Я спускаюсь на первый этаж и заворачиваю за лестницу, где находится широкое окно. Часто стою здесь на большой перемене, когда Тэйлор занята на консультациях в научном кружке, потому что отсюда открывается просто очаровательный вид на футбольную площадку, деревья, горизонт. Я обожаю это место всей своей душой. Когда я заворачиваю, я понимаю одну вещь: мое окно занято. Луисом Партриджем. Меня наполняет раздражение, но в следующую секунду я успокаиваюсь и решаю зашагать обратно, но… — Джесс, — произносит парень, заставляя меня остановиться на месте. «Вы все сговорились?» Чёрт тебя дери. Так вот что имел в виду Дотри. И все же я поворачиваюсь к пареньку. Он смотрит на меня внимательно, изучает с головы до ног, взгляд его задерживается на моих волосах и я готова была смутиться, но Джессику Парк невозможно смутить. Это мог сделать всего лишь один человек на свете, но никто другой. Ни Луис, ни Тэйлор, ни мама, никто. — Луис, — говорю я, выпрямляясь и засовывая большие пальцы в карманы джинсов, — надеюсь, ты не будешь ходить сюда на большой перемене, потому что это моё место. Его губы расплылись в улыбке. Бесячий, между прочим. — Это твое окно? — он качает головой в сторону окна. — Да, моё. — Где-то написано, что оно твое? Я прохожу мимо парня к окну, указываю на подоконник. Шатен смотрит на надпись «Окно Джессики Парк. Уважительная просьба не занимать его по большим переменам». Луис издает смешок и это меня бесит. Это моё окно, тупоголовый! — Отлично, — говорит он, — значит, нужно дописать своё. Уж очень сильно мне нравится вид. «Засранец», — думаю я. Настоящий говнюк. Я вскидываю одну бровь, испепеляя парня взглядом, а он, в свою очередь, стоит и ухмыляется. Партриджи все такие бесячие или что? Я хочу стереть его ухмылку с лица. Чертов нахал. — Я тебя предупредила, — бросаю я напоследок, уходя. — Я тоже тебя, дорогая. Что? Дорогая? Какая я ему дорогая, тупоголовый индивид? — Еще раз скажешь так и получишь в глаз. Я ухожу обратно в кабинет, не слыша шагов новенького позади. Наверно, он и не собирается приходить до конца урока.***
На ланче мое окно оказывается свободным. Еще бы это было не так. Я сажусь на широкий подоконник, вытягивая ноги и складывая руки на ногах, прислоняюсь к прохладной плитке спиной. Сегодня Тэйлор ушла на консультацию, и поэтому я здесь. Слышу, как народ спускается по лестнице, под которой сижу. Звук смс прерывает мысли. Вытаскиваю телефон и читаю сообщение от матери. «Сегодня до поздна, не жди меня и ложись спать». Мама всегда пишет «не жди меня», когда задерживается в офисе, но я никогда не следую этому указанию. Сколько я себя помню, я дожидалась маму с папой пока они не придут и не лягут спать. Только после этого я ложилась сама. Наверно мне просто было стыдно, что когда я сплю, они не спят. «Ок». Думаю о том, что будут делать дома. Конечно, по традиции сделаю домашку, приберусь и, наверно, буду читать. Что мне ещё сделать? Я могла бы пригласить Тэй к себе на целый вечер, но её бабушка заболела простудой и она не может оставить родителей одних на уход за миссис Ривера, так что я целый день одна. Улыбка лезет на лицо, когда я вспоминаю глупые слова подруги: «Ты вечно одна, когда я не могу прийти. Когда уже у тебя будет парень, Си?». «А у тебя когда?». «Ха-ха». Вот вам ответ на ее вопрос: не знаю. Наверно, это круто, когда за тобой ухаживают, к тебе относятся как к сокровищу нации или типа того, но в то же время любовь значит много ссор, истерик, обид и слёз. И многие отношения заканчиваются разбитым сердцем, а моё сердце и так разбито на кусочки, которые я уже год не могу собрать и склеить. И нет, у меня никогда не было парня, я никогда не любила и даже не влюблялась. Читала (до сих пор) романы с идеальными историями, да и только. Но романы — это просто книги. Просто вымышленная истории любви, которые в реальной жизни бывают очень редко. Но я знаю одну прекрасную историю любви и мне хотелось бы испытать такое в жизни, но не сейчас. Не сейчас, когда моё сердце разбито из-за смерти родного человека. Мне слишком больно на данный момент, а вытерпеть те же ссоры и истерики я не смогу. Наверное. Звенит звонок, оповещая о конце перемены. Я спешу, хватаю рюкзак и бегу вверх по лестнице на урок литературы.***
Домой я прихожу уставшей, с больной головой. Кидаю сумку на кровать, переодеваюсь в спортивный домашний костюм, делаю пучок на голове и приступаю к домашке. Открываю компьютер, тянусь за очками. Заканчиваю все за три часа и спускаюсь на кухню, чтобы поужинать. То, что находится в холодильнике меня не устраивает, поэтому еду в магазин на велике. Прохожу в отдел молочных продуктов, выбирая большую канистру с молоком, сыр и йогурты, затем перехожу к отделу с овощами, складывая в пакет помидоры и огурцы. В итоге ухожу с двумя пакетами еды, которые еле-еле запихиваю в рюкзак и корзину, прикрепленную к рулю велосипеда. Знаю наперёд, что мама убьет меня за такие расходы. Но она сама захочет съесть всё, что я купила, так что её злость не надолго будет витать в доме. Наконец, прибыв домой, я делаю себе какао, готовлю салат. Ужинаю за просмотром передачи про путешествия, думая о том, что я нигде не бывала. До девяти болтаю с Тэй по Facetime. Ее бабушка потихоньку идёт на поправку, но у моей бедной подруги голова раскалывается от её капризов. — Когда она болеет — это просто катастрофа. Она становится непереносимо вредной, — говорит Тэй, а затем ее брови изогнулись, — кстати, расскажи мне, откуда ты знаешь нашего красавца-новенького? Я закатываю глаза, выпив остатки какао. — Он зашел во время нашего «сеанса», — я делаю воздушные ковычки, — манеры у него как у Ника, только чуть лучше. Но это факта не меняет. Я замолкаю, потом смотрю на подругу, которая смотрит на меня в ожидании чего-то. — Что? — не выдерживаю я. — Продолжай, — Тэй облокотилась на ладони. В ее глазах плясали искорки и мне захотелось снова закатить глаза. — Продолжать? — Да, мне интересно. — Не запала ли ты случайно, а? — Не говори глупостей. Продолжай, — повторяет Ривера. — Ну, у него явно проблемы с отцом, потому что, кажется, его исключили из школы. Но я точно не знаю. — Ого, — удивилась шатенка, — если его исключили, то он бы не поступил бы к нам, Си. Кстати! — завопила подруга и начала копаться в телеофне, — я нашла его инстаграм. Моя челюсть отпала от возмущения. Мне не нравится, что мы говорим об этом пареньке. Я начинаю ревновать свою подругу. Боже, а что если она действительно будет неровно дышать к нему? Боги, только не это. — Ты, — я указываю на нее пальцем, — узнала его инстаграм? — подруга кивает в экране макбука, — зачем? — Было интересно. Смотри. Она показала мне экран своего телефона, с зеркальным ником и одной фотографией в профиле: черноволосый парень с каким-то смешанным цветом глаз. То ли голубые, то ли зеленые, то ли все вместе. Нос у него прямой и аккуратный. Он вообще довольно милый. — Это же не он, — отмечаю я. — Да. Это его, наверно, лучший друг. Тут написано: «зачем вам обладатель этого профиля, когда есть его очень обаятельный лучший друг?». И внизу «К.Дженсен». — Как жаль, что мне плевать на это всё. — Действительно, зачем мы об этом говорим? — Не знаю, — я пожимаю плечами, — это ты затеяла. — Поговорим о… Блин, мама зовёт. Наверно, это надолго. — Ладно, спокойной ночи. — Сахарных снов.