Джессика
Кажется, что мир вокруг меня останавливается. Я даже не замечаю как начинается дождь, пока один кареглазый шатен не отстраняется от меня. Он заглядывает в глаза, но ощущение такое, что в мою израненную душу. Конечно, ведь на моем лице всё написано: стою перед ним, заплаканная, в ужасном виде, горю от стыда к себе за то, что рассказала ему всё, дала слабину. Стою и не смею ничего говорить, потому что мне больно. Луис прерывает затянувшуюся тишину: — Пойдем. Сейчас ливанёт. Я молча киваю, и мы вместе уходим с крыши. Не могу поверить, что он посчитал меня суицидницей. Я абсолютно непредсказуема, но что-что, а заканчивать жизнь самоубийством я никогда не планирую. А если бы собиралась, то не смогла бы это сделать. Его объятия выражали не равнодушность, а полное понимание. Они были такими крепкими, такими правильными, что мне хотелось закричать от переполнявших меня чувств. Он так меня обнимал, что не хотелось отстраняется. Я уткнулась в его плечо, вдыхая вкусный запах геля для душа и его шампуня. Мне было так хорошо, когда он меня обнимал. Я понимала, что это было неправильно. Но в тот момент мне совсем не хотелось об этом много думать. Просто в его объятиях мне было… Хотя почему я чувствовала себя так, если мы совсем не близки? В любом случае, этого больше не произойдёт. Никогда. Помни, Джессика, вы не друзья.***
Когда мы возвращаемся в полной тишине, я замечаю возле входа в актовый зал Тэйлор и Коула. Ребята, увидев нас, поспешили к нам. По их лицам можно было прочитать тревогу и злость. — Где вы были? — в унисон спросили они, размахивая руками. Коул и Ривера смотрят на меня, и только тогда я вспоминаю о пиджаке Луиса. Черт, до чего позорно и глупо я выгляжу. Я снимаю пиджак с плеч так, как будто это абсолютно нормальное явление, который совершает каждый человек. Отдаю парню, тихо благодаря. — Вы оба заставили нас хорошенько поволноваться, — говорит Коул, — ты оставил телефон, козёл ты недоделанный. — И ты тоже, — вставила Тэйлор, испепеляя меня взглядом, — что происходит? Что они хотят услышать? Что я раскисла на глазах у Партриджа? Что он одолжил пиджак? Что обнимал меня, пока они переживали? Что я должна сказать? Что мы должны сказать? — Луис! — восклицает кто-то спереди. И этот кто-то — миссис Мартелл вместе с директором Брук. Женщины подходят к нам с улыбкой до ушей. Директриса оглядывает всех взглядом. — Луис, ты молодец, — говорит она, — твоя игра поразила всех. Мистер Гилсбери — работает в министерстве образования нашего города. Мы старались произвести на него больше впечатление, чтобы он предоставил школе новую технику и прочие необходимые вещи. И благодаря тебе мы получили гораздо больше, чем просили. Ты так чувственно играл, что даже этот сухарь, — мы улыбнулись, — оценил её. Мелодия была действительно хорошей. — Большое спасибо, мэм, — улыбается Луис, кидая грустный взгляд на меня. — Что ж, ребята, вечер оканчивается. Все сразу домой, ясно? — Конечно, мэм, — говорит Тэй. После этого вечера я и Луис ни разу не разговаривали. Я заметила то, что пытаюсь каждый день найти повод с ним заговорить, но я и так много чего себе позволила, чего не стоило позволять. Я нарушила все правила, которые для себя же поставила. В конце-концов я решила, что проблемы с Партриджем не самое главное, что мне нужно решить. Я вообще не собираюсь решать её. Пусть рассасывается само собой. Пусть мы будем незнакомцами друг для друга. Да, пусть будет так. В воскресенье я поссорилась с мамой. Опять из-за этих глупых приемов к Партриджу старшему. Она накричала на меня, говоря, что хочет помочь. Но мне не нужна помощь. — Мне не нужны никакие психологи! — кричала я, — пойми ты наконец! Не нужны они мне! — Ты каждый день плачешь в комнате. Думаешь я не слышу?! — Плакать из-за потери совершенно нормально, мама! Можно подумать, что ты по нему не скучаешь! Можно подумать, что ты не хочешь еще раз обнять его, что не плачешь каждый день, как я. Люди теряют близких каждый день. Многие с этим справляются, многие — нет. Я не равнодушна к твоей заботе. Да, мне нелегко, мне непривычно, но я справлюсь с этим. Мы вместе с этим справимся. Она молчала, а слёзы капали на ковер с её чёрных глаз. — Не нужно отправлять меня психологам, мам. Пожалуйста. Я так устала. Я не хочу этого, и папа бы не хотел. Мама подбежала ко мне и крепко обняла меня, и теперь слёзы скатывались по моим щекам. Я сжала её в таких же крепких объятиях, как и она. Мы долго стояли посреди гостиной, просто обнимались, шмыгали носом, а в какой-то момент мама отстранилась от меня, вытерла слезы и сказала с улыбкой: — Мы сильные женщины. А сильные женщины могут себе позволить заказать пиццу, — я улыбнулась, — нет. Две.***
Спустя пять дней, в школе, мы с Тэйлор обедаем в столовой. Девушка странно на меня смотрит, и из-за этого я чувствую себя странно. Не выдержав больше, я спрашиваю: — Что? — Ты не рассказала мне, что было в ту пятницу. Я все жду, когда ты мне расскажешь, а ты молчишь. — Хм… — Коулу, между прочим, Луи тоже не рассказал. И я переживаю, Си. — Понимаю. — Нет, не понимешь, — резко сказала она, — с каких пор ты мне что-то не договариваешь, м? Я жду. Я вздыхаю и рассказываю все в точности, как было тем вечером. С каждым моим словом глаза Ривера расширялись, ее рот открывался в попытках что-то сказать, но она молча дослушала до конца. — Это… — Что? — Не знаю, — качает головой блондинка, отодвигая свой поднос с едой, — странно, что он это сделал, мне казалось, он на такое не способен. Но он это сделал. — Да. — Не понимаю только, зачем. — Я тоже. — Может ты ему не безразлична, — Тэй повернула голову в левую сторону. За самым последним столом сидел Луис, разговаривая с каким-то русоволосым парнем, которого я не знаю. Этот парень показывал Луису альбом, наверно, с рисунками. Кудрявый что-то говорит ему с улыбкой на лице. Наверно восхищался работой знакомого, ведь он же тоже рисует. Я вспоминаю тот рисунок с моим изображением. Я ведь до сих пор не знаю, кто его нарисовал. Русоволосый парень смотрит на свои наручные часы, торопливо собирает свои вещи со стола, засовывает в рюкзак, встаёт и что-то говорит Партриджу, а затем уходит. Улыбка Луиса тут же пропадает. Его лицо становится задумчивым и в тоже время отстранённым. Он смотрит на поверхность стола, не моргая и не собираясь, скорее всего, притрагиваться к своей коле. Я отворачиваюсь к своей еде. — Я ему безразлична. Также, как и он мне, — говорю я, выпив сока со стаканчика. — Ты уверена в том, что говоришь, Си? — серьезно спрашивает Тэйлор, — Он — не Николас и его дружки. — Разве? — Сама посмотри, — она качает головой в сторону Партриджа — он сидит один, везде ходит один, ест один, почти ни с кем не разговаривает. Разве у плохих парней есть такие вещи в привычке? Посмотри на Тиндли, — теперь она кивает в сторону другого парня, — он вечно тусуется со своими друзьями, каждый день у него новая подружка. Сравни их. Возьми в пример любого дружка Тиндли или самого его и скажи: он бы поступил также на месте Луиса? Побежал бы за тобой? В конце-концов обнял бы? Да ни разу в жизни. Тиндли мог бы в десятом классе, чтобы затащить тебя сама знаешь куда, но сейчас ты для него враг номер один, — она снова посмотрела на Луиса, — а он — это что-то другое. Мне кажется, он не так прост, и ты ему не безразлична, Си. Я молчу, ничего не говорю. У меня нет права испытывать неопределённые чувства к этому парню. И то, что было в прошлую пятницу, ничего не значит. Одна часть меня хочет верить словам Риверы, другая противится всему сказанному. Луис сделал это из вежливости и порядочности. Наверняка. Не может быть чего-то иного. Я ему не нравлюсь.Луис
Прошла ровно неделя. Джессику я видел только на уроках, а мне так хотелось видеть её почаще. Но сегодня я заметил её в столовой вместе с Тэйлор. Её лицо не выражало прежней дерзости, она даже не улыбалась. Мне хотелось подойти, обнять её как в тот раз, но здравый смысл говорил мне: «Ты не веришь в любовь, Партридж. Ты по собственному желанию должен быть один всю жизнь. Никакой потенциальной спутницы и поцелуев на закате. Ты сам так решил. А сейчас что ты делаешь? Обнимаешь свою одноклассницу, испытываешь к ней какие-то чувства. Разве это не странно? Ведь ты, ты и только ты обещал себе не быть как твоя мать и отец». А может… Я больше не хочу… «Чтобы разбираться с Джессикой, ты должен разобраться в себе и в своей семьей. Не будь идиотом, Партридж. Хватит этого бреда. Парк такая же как и все. Как твоя мать». Здравый смысл не делает меня сильнее, поэтому я уставился на стол, раздумывая о своей ох какой прекрасной жизни. Каждой клеткой тела я ощущаю присутствие рыжей девушки, которая, кажется, действительно свела меня с ума способами, о которых я понятия не имею. Разобраться в себе? Да, я согласился бы на это, будь это лёгким делом. Но как, чёрт вас всех возьми, я должен разбираться в себе, когда в голове теперь одна Джессика Парк? Да, я не верю в любовь, а все из-за моей матери. Но сейчас… Это вообще любовь? Или влюбленность? Просто симпатия? Я даже этого не знаю. Я ничего не знаю в этой жизни. Чувствую на себе давление, стресс и нервозность. Нужно выпить таблетки. Я закрываю глаза, пытаюсь привести дыхание в норму, но у меня ничего не выходит. Я кладу в рюкзак нетронутую банку колы, встаю с места и останавливаюсь. Рациональный путь к выходу из столовой забит дружками Тиндли, а мне остается только пройти за спиной Джессики. Я натягиваю на себя привычное для всех и даже для себя выражение лица, беру рюкзак в руки и прохожу за спиной Джессики к выходу. Мне не нравится моё состояние. Мне хочется уйти из школы, пойти в парк и просто швырять камни в воду до конца моей жизни. Хочется забыть всё, что произошло после этого переезда. Я хочу забыть о существовании Джессики Парк, но я просто не могу. У меня не получается. Что я в ней нашёл? Почему мне всегда хочется смотреть на неё? Почему мне хочется с ней разговаривать? Почему хочется, чтобы все её внимание фиксировалось только на мне? В три часа дня мы с Коулом сидим возле озера. Я ничего не говорил всю дорогу, слушал, как Коул провел еще один день с Тэйлор. Когда мы дошли до места назначения, то просто сидели и молчали. Прошло больше десяти минут. Я тянусь к рюкзаку, вытаскиваю оттуда купюры и отдаю в руки Дженсену. Брюнет смотрит на меня в непонимании. Я смотрю на горизонт и просто отвечаю: — Ты выиграл.