Луис
С недавнего времени я начал ездить на своей машине. И если я всегда любил пешие прогулки, то сейчас мне совсем не хотелось этого. Когда я хожу – я думаю. И очень много. А теперь я встаю позже обычного, только прохожу ванные процедуры и одеваюсь, а затем уезжаю в школу прямо к началу урока. И всё, чтобы не думать. Не думать о матери, отце, о Джесс лишний раз. Хотя я вижу её в школе каждый день. Это меня раздражает и в тот же момент восхищает. Я не могу не смотреть на неё. Мне стоит остановиться. Добром это не кончится. Сегодня в школе я чувствовал себя отвратительно. Голова трещала по швам, я ощущал, как моё тело слабеет, готовое упасть перед одноклассниками в коридоре. Я иду к шкафчику, пью таблетки, которые должен принимать еще несколько недель. Я глотаю гигантские таблетки, запивая водой. Ко всем моим проблемам еще добавилось плохое здоровье. Ну просто зашибись. А есть вообще смысл в этой «таблеточной терапии», если я чувствую себя так паршиво? Наверное, нет. После уроков мне хочется запрыгнуть в машину, уехать домой и лечь спать, никогда не просыпаясь. Это всё, что я хочу. Но планы рушит толпа ребят, полукругом стоявшая возле шкафчиков. Я стою позади всех, но из-за роста могу увидеть, на что так все пялятся. Тиндли и Джессика. — Чего ты добиваешься? Её голос звучит устало. То, что потом выдает Николас застаёт меня врасплох. — Ты просто шлюха, Джессика. Настоящая шлюха. Я бы даже сказал первоклассная. Автоматически сжимаю кулаки. Так, что ногти сильно впиваются в кожу. Какого хрена он себе позволяет? — То, что я отказала тебе в десятом классе не значит, что я девушка лёгкого поведения, Тиндли. Привыкай, когда твои мечты не воплощаются в реальность. И если думать логически, то это ты проститут, а я не я. В конце-концов, не я же каждый день меняю девушек как перчатки. — Шлюха Джесси Парк. А к тому же неудачница. Девушка, у которой нет сил двигаться дальше, — я теряю терпение. Расталкиваю народ, который недовольно ругает меня, кидаю рюкзак на пол, подходя к этому конченному уроду, — Которая утратила все со смерти любимого, тупого отц… Удар. Затем еще один. Все как в тумане. Не чувствую боли. Только злость. Только когда меня оттаскивают от лакированного блондина, я удосуживаюсь вытереть кровь, вытекающую из носа. Поднимаю глаза на Парк. Как же мне хочется её обнять.***
В кабинете директора я смотрю в окно. Стараюсь игнорировать факт того, что рядом сидит Джессика. Я также игнорирую желание взять её за руку и обнять на глазах у Тиндли и директора Брук. — Я жду объяснений, — проиносит женщина. После нашего общего молчания, она спрашивает: — Джессика? — спрашивает директор, и я вздрагиваю, — что случилось? Так сразу она всем ответила. Я знаю, как тяжело ей даётся сидеть на месте и молчать. Наверно, я даже понимаю её в какой-то степени. — Кто начал первый? — Я, — быстро и с пренебрежением отвечаю я, посмотрев на директрису, — я начал. И нисколько об этом не жалею. — Ты не жалеешь, что изуродовал лицо Николаса? — Нет, не жалею. Он это заслужил. — И чем же он это заслужил? Я смотрю на Джесс, затем на Тиндли и фыркаю. Я вот прям сразу и сказал. — Пусть сам скажет. — Иди к чёрту, — прошипел блондинчик, а Брук сразу же стукнула по столу. Наш замечательный разговор заканчивается тем, что я освобожден на неделю от уроков. И это и есть наказание? Да я счастлив не ходить в школу. «Но ты не ради уроков ходишь сюда. Теперь. Джессика Парк овладела твоим сердце-е-ем». Когда нас отпускают, я выхожу из кабинета последним. Вижу как недовольный блондинчик с грохотом выходит из школы. Мысленно я ухмыляюсь этому. Затем я вижу Парк. Она выглядит подавленной. Такой печальной и маленькой, что мне хочется просто сжать её в объятиях. Что со мной не так, чёрт возьми? Я не знаю, что мною двигает, но я бездумно подхожу к рыжей и беру её за руку, ведя к выходу из здания. — Что ты делаешь? — спрашивает девушка. — Пойдём. Я веду её к пустой футбольной площадке, сажаю на скамейку. А потом я просто молчу. Что я делаю? Зачем я притащил её сюда? Хотя наверное, чтобы сказать как мне жаль. Но почему у меня не поворачивается язык? После долгого молчания я открываю рот, но Джесс взрывается: — Ты что совсем спятил?! — кричит она, — ты…ты ненормальный! Идиот! Как можно рисковать собственным здоровьем?! Ты и так нездоров, а к тому же ты ещё и полез в драку! Ты просто идиот! Она замолкает, когда я наклоняюсь к ней. — Ты переживаешь за меня? — спрашиваю тихо я, почти шепотом. Боже, какая она красивая. — Ты же и так болеешь. Ты боле… — Перестань, — перебиваю я, — как я уже говорил, я ни о чём не жалею. Даже своего потрясающего лица. Возможность шутить в смущенных ситациях — Луис Партридж. После нескольких секунд я ощущаю холодные пальцы на лице, мягкие прикосновения по моим болячкам. Мне кажется это моим бредом, но Джессика действительно прикасается к моему лицу. Моё сердце готово разломать ребра, настолько оно быстро стучит. Боже, помоги. Изо рта вырывается комплимент: — Ты выглядишь такой милой. Не понимаю, как у тебя получается быть такой. Ты такая красивая, Джессика Парк. Такая потрясающая. Настолько, что я хочу тебя поцеловать. «ЧТО ТЫ СКАЗАЛ?». Чёрт. — Всякий раз, когда я хочу выбросить тебя из головы, у меня не получается. Что ты сделала со мной? Ей так идёт румянец. — Скажи, Джесс. Что мне теперь делать? — Поцелуй меня, — слышу я. И целую. Это самый лучший момент в моей жизни. Определённо самый. Я часто целовался с девушками, которые не имели никакого значения, были просто девушками на ночь. Но сейчас… Сейчас я чувствую такую тягу к этой рыжей девушке. Такую силу притяжения, что не могу перестать думать о ней каждый день. Наш поцелуй такой прекрасный, что кружится голова. Ее губы сладкие и солёные от слёз. Я схожу с ума. Одна моя ладонь легла на нежную щёку, другая всё ещё держит маленькую ладошку Джессики. Я спятил. Я просто слетел с катушек. В какое-то мгновение Джессика отпихивает меня, как ошпаренная, затем смотрит с широченными глазами, судорожно дыша. — Мы не должны были, — говорит она, — я идиотка, мы не должны были… Что я наделала, — девушка уже хватает свою сумку и хочет сбежать, но я ловлю её руку. — Стой, подожди. Я подхожу к ней, смотрю на неё. — Что не так? — Мы не должны были это делать. Мы даже не друзья. И твое признание… Мне казалось, ты не веришь во влюблённость, симпатию и любовь. Она права. Но я, наверно, и не хочу даже дружить с ней. Я хочу, чтобы она была больше, чем просто друг. Я прекрасно знаю, что я влип по полной. Я знаю, что я не умею любить. Но она… Она просто невероятная. Таких я еще не встречал. — Откуда такое замечание? — Я слышала от Коула. Да. Наверное, Коул сказал Тэйлор, а Тэйлор Джессике. Но я не виню его в этом и врать не собираюсь. — Думаешь, я признался тебе от балды? — Нет, — отвечает Парк, слегка качнув головой, — просто тогда я не понимаю, зачем тебе меня целовать. — Ты была не против. — Мы сейчас говорим о тебе, — вздыхает Парк. Наверно она устала с кем-то спорить, поэтому не дерзит, — ты утверждаешь, что любви не существует. Но при этом признаешься мне и… Зачем? Я вздыхаю. Не знаю, как ответить на её вопрос, ведь я просто запутался в себе. — Я не знаю, Джесс. Не знаю. Джесс. Мне нравится её так называть. В мыслях. Вслух. — А кто знает, если не ты? Я хмыкаю: — Вообще-то у меня к тебе такой же вопрос. Щеки девушки покрываются краской, она отводит взгляд. Затем возвращается к скамейке, садится на неё. Я сажусь рядом. — Ты странный, вот зачем. — Ты поцеловала меня, потому что я странный? — я вскидываю брови и улыбаюсь, — что, извини? — Я не хочу говорить об этом. Я смущаюсь! — я засмеялся еще громче, — хватит смеяться! — Джессика, ты удивляешь меня каждый день. — Ха-ха, — с сарказмом произносит она. После этого мы молчим. Никто ничего не говорит, да и между нами нет нервного напряжения. Мы просто молчим, смотрим на футбольную площадку, деревья и серое небо. Я прокручиваю в голове весь день и когда всё докручивается до драки, я спрашиваю Парк. — Почему Тиндли так к тебе… — Нет, — отрезает девушка, даже не дав мне договорить. — Что? — Я не буду отвечать на этот вопрос. Ты же на мои не отвечаешь. Да и вообще. — Вообще? — Я очень устала, Луис, — она устало смотрит на меня и у меня от её взгляда щемит сердце, — я пойду домой. Прежде чем она хватает свой рюкзак, я забираю его быстрее, прихватываю свой, встаю и улыбаюсь Парк. — Я на машине.***
— Спасибо, — тихо благодарит рыжая в машине, когда мы останавливаеммя возле её дома, — за всё. — Не за что, — слегка улыбаюсь я, шипя. Это мне тяжело удаётся, поскольку мое лицо болит от синяков и ран. Джессика явно замечает, что мне больно улыбаться, поэтому говорит: — Пошли. Я обработаю хотя бы. — Что? — я моргаю, — я могу сам. Нет нужды. — Пошли, — командует она, выходя из машины, — мамы дома нет. Спорить с ней — явно одно удовольствие. Но я могу отказать ей? Не могу.