Луис
Никогда не чувствовал себя так уютно, как чувствую себя сейчас, находясь в доме Джессики (кроме дома Коула). Здесь не было каких-то замороченных и дорогих картин, как у меня дома, роскошной мебели, какого-то общего стиля. Здесь все вроде бы и сочеталось, но в то же время было разным, что было очень интересно. — Нам туда, — комментирует девушка, указав на комнату в конце коридора, когда мы сняли с себя верхнюю одежду и обувь. Я следую за ней, мельком рассматривая фотографии на стенах. На многих она с семьёй и с Тейлор. Есть также одиночные снимки. Больше мне понравился (из тех, которые я успел рассмотреть), где рыжая сидит под пледом и ест мороженое из картонной чаши с широкой ухмылкой. Улыбка сама растягивается по моему лицу. Через несколько секунд я оказываюсь в не менее уютной гостиной. В комнате стоял большой диван, по бокам которого были два кресла. Напротив, возле стены, стоял небольшой столик с телевизором. На полу расстелен красный ковер с кисточками. — Садись. Послушно сажусь и вмиг чувствую себя странно. Я в доме Парк. Ну надо же, как я смущён. И это далеко не сарказм. Девушка выходит из комнаты, а возвращается уже с прозрачной аптечкой в руках. Она садится рядом, из-за чего по телу проскакивают мурашки. Джесс ковыряется какое-то время в коробке, потом вытаскивает небольшую бутылочку с прозрачной жидкостью, ватные диски и какой-то крем в тюбике. Когда она смачивает диск жидкостью, я понимаю по запаху, что это обычная перекись. — Ну начнем, — говорит тихо Парк, посмотрев на меня. Её лицо принимает сочувствующее выражение. И я понимаю почему. — Что? — спрашиваю я, ухмыляясь, хотя ранка в уголке губ болит. — Ничего, — ответила девушка, — просто твоё прекрасное лицо теперь, мягко говоря, не очень, — пошутила она и в тот же момент приложила диск к ссадине на щеке. Я мгновенно шикнул от боли. — Джессика… — Извини, извини, — тараторит девушка и теперь дует на место жжения. Я успокаиваюсь, но не от этого действия. А от того, что она взяла моё лицо пальцами и притянула ближе, сама того не понимая, — всё хорошо? — Теперь да, — снова ухмыляюсь я, а когда Парк понимает значение моих слов, она убирает руки и бьёт меня в плечо. — Ай! — Молчи и сиди спокойно, — дерзит она, а я улыбаюсь, проводя по губам пальцами, имитируя невидимую молнию. Парк закатывает глаза. Обработав все раны, Джессика наносит заживляющую мазь. — Можешь взять с собой, если у тебя дома нет, — предлагает она. — Есть. — Хорошо. Вообще-то, я не знаю, есть у меня вообще в доме лекарства, кроме моих таблеток, прописанных для сердца. Но какая разница? Она ведь всё равно не узнает. Телефон в кармане брюк неожиданно вибрирует. Я достаю гаджет и смотрю на экран. Маргарет. — Алло? — Привет, милый. — Мм, привет. Что хотела? — Я хотела бы снова… Ну ты понимаешь, — говорит мать, — если ты не против. — Я… — смотрю на Джесс, которая коротко улыбается мне, — не знаю. Не знаю, когда ты можешь приехать. У меня появились проблемы. — Все в порядке? — спрашивает Маргарет, но затем я слышу какой-то шум, — отнеси его в другую комнату, — говорит она тихо кому-то, — Луис? — Со мной всё в порядке, грубо отвечаю я, — Так уж и быть, можешь… эм, приехать. Сегодня. Не дожидаясь, ответа матери, я отключаюсь и смотрю на Парк, которая явно недовольна моим грубым тоном. — В определённых обстоятельствах я так с ней не разговаривал бы, — подмечаю, убирая хмурость с лица, — что ж, мне пора, — встаю, — спасибо за помощь. Проводив меня до двери, Парк прощается со мной. — Ты в порядке? — спрашиваю я. — Да, — отвечает девушка, смущенно поджимая губы, — думаешь, ты сильно получишь от отца? — Отверчусь конечно же, — я демонстративно закатываю глаза, как будто это само собой разумеющееся дело. Мне всегда все сходит с рук. Ну по крайней мере в большинстве случаев. — Ты не исправим, Партридж. Не всех мать природа наделила таким самомнением. — К твоему большому сожалению, — ухмыляюсь я, — увидимся, Парк. — Прощайте, мистер нарцисс. Улыбаюсь, ковыляя к машине. Нужно домой. Там я встречусь с матерью, а после того, как она уйдет, я прожую весь этот день от корки до корки. Потому что, по правде сказать, я совсем запутался в себе.***
Маргарет приезжает тогда, когда я только успеваю переодеться в домашнюю одежду. Я сбегаю по лестнице к входной двери, дёргаю ручку. — Приве… Боже мой! Что с тобой?! Ну надо же. А я думал, она ничего не увидит в своих тупых очках. — О чём ты? — небрежно спрашиваю я, — я в полном порядке. — Кто тебя так? — она заходит в дом, я закрываю за ней дверь. Женщина снимает — представляете — свои очки и теперь смотрит на меня своими широченными глазами. — Упал со скейта. — Не обманывай. — Я не хочу об этом говорить, — заявляю, шагая на кухню. Сразу же слышу стук каблуков позади себя. Я ставлю чайник. Вытаскиваю печенья и кружку для матери. Сам же вытаскиваю холодный чай из холодильника. «Какой джентльмен. Аж глаза слезятся, Луис». — Может обработаем? — спрашивает Маргарет. — Уже. Через какое-то время мы сидим за столом. Она о чём-то спрашивает, я нехотя отвечаю. Никто из нас не спрашивает ничего о прошлом. Я слишком устал сегодня. Нервничать я не хочу. — Где у вас ванная? — Первая дверь слева, — отвечаю, радостный от того, что побуду в тишине несколько минут. Женщина встает, поправляя платье и удаляется из кухни. Я вздыхаю. Зачем я ей позволяю это? Почему она снова в моей жизни? Причём тогда, когда я совершенно не хочу её видеть. Телефон матери начинает звонить. На экране всплывает имя какого-то Зака. Я выгибаю бровь и отключаю звук на её телефоне. Может это тот, с кем она изменила отцу? Хм, наверное да. Когда звонок оказывается пропущенным, мобильник светится экраном блокировки. В ту же секунду я хмурюсь и беру телефон матери в руки. На экране она и…ребенок. Моя мать держит на руках маленького ребенка, может годовалого, может меньше. Это девочка со светлыми волосами и мамиными…глазами. В моем мозгу появляется мысль. Это её ребенок? Нет, нет. Это просто какой-то ребенок какой-то знакомой. Но зачем ставить это на экран блокировки собственного телефона? Услышав стук шпилек в коридоре, я возвращаю телефон на место. — Тебе звонили, — сообщаю я, отпив из своей кружки. — О, — только и произносит женщина, наверно заново набирая номер. Она подносит гаджет к уху и через несколько мгновений спрашивает: — что стряслось? О! Я скоро буду! Мое сердце застучало сильнее, когда я услышал громкий детский плач. Не может быть. Маргарет кладёт трубку и снова садится за стол. — Что-то случилось? — Нет. Просто на работе нужно срочно кое-что сделать, — отмахнулась женщина. — Значит, с работы? — Угу. Я сглатываю, издав смешок. — Где ты работаешь? — На том же месте, — улыбается она. — А кто кричал в трубке? Мама зависла. — Что? — Кто кричал в трубке? — спрашиваю снова я, испепеляя женщину взглядом. — Никто, милый. Тебе… — Нет. Кто это был? Ответь мне. — Луис, я… — Отвечай! Это твоя дочь? Женщина молчит. А я все вмиг понимаю. — Ты молчала два года, потому что у тебя ребенок родился?! Теперь-то мне всё ясно. Родила её, а обо мне забыла напрочь. Так я и думал. Только делаешь вид, что хочешь всё исправить, но это ведь только из принципа, да? Чтобы не держать грех на душе, да, мам? Видеть тебя не хочу. Уходи. — Но… — Уходи, не заставляй меня снова падать в обморок, — устало произношу я, — уходи.