И он просил всего одного. Дать ему шанс быть самим собой. Набоков
— Гарри… Мне тоже не хватает нас. Рона не хватает… Он бы сейчас сморозил какую-нибудь глупость, — услышал голос Грейнджер Драко. Малфой не понимал, почему он остался стоять у двери спальни мальчиков. Почему решил подслушать разговор гриффиндорцев тоже. — Ты скучаешь по нему? — донёсся голос Поттера. — Да, я очень скучаю, — ответила гриффиндорка. Драко откинул голову на стену. Пальцы зарылись в платиновые пряди. «Она скучает по Уизелу. Ты же это понимал! Всегда знал, что у тебя с ней ничего не будет». Краем глаза он наблюдал через небольшую щель, как она садится на ковёр, а сзади неё устраивается Поттер. Они что-то изучают, и тут Избранный берёт её волосы в свои руки. Так небрежно и торопливо. Сворачивает их в пучок и заталкивает палочку в её пряди. Она откидывает голову ему на колено и смеётся. Злость разливается по телу, как раскалённая сталь. Медленно и мучительно, обжигая каждый сантиметр тела. «У них всё так легко. Она любит Уизли. У неё с Поттером нерушимая дружба. Проклятое Золотое трио». «Они всегда могут просто быть с ней. Просто прикасаться к ней. Она смеётся и светится рядом с ними. Нет запретов, нет правил. Всё так просто». «Почему я не могу быть с ней так?» Ноги перестали держать Драко. Он сполз по стене и уронил голову, руки упёрлись на согнутые колени. Несмотря на всё, она так и оставалась для него чем-то недоступным, невозможным, запретным, но таким желанным. А потому и таким ненавистным. «Да и что ты можешь ей дать? Через три месяца ты исчезнешь, будешь в бегах! На что ты рассчитывал?» — ядовито твердило сознание. «Что у меня есть три месяца, чтобы быть с ней. Чтобы просто забить на всё, отпустить. Дышать ей, смотреть в эти проклятые карие глаза. Тонуть в этой карамели». «Но есть одно НО! Ей на тебя плевать». Все последующие дни он избегал гриффиндорку. Солнце постепенно опускалось за горизонт, тая в бордовых оттенках заката, играя причудливыми бликами на стеклянном графине. Гостиная Башни старост неспешно окрашивалась в лиловые цвета. На диване в коричневой обивке, откинув одну руку на мягкую подушку, сидел Драко Малфой, читая выпуск «Ежедневного пророка». Он слышал, как отодвинулась статуя льва, и кто-то торопливо зашагал. Не опуская газеты, слизеринец уже понял, кто стоял перед ним, тяжело дыша. Отчётливый сладкий запах молочной карамели ударил в нос, заставляя болезненно сжаться что-то в левой части груди. «Ненавижу! Как же я тебя ненавижу!» «Как же сильно я хочу прижать тебя к себе и дышать, дышать этой карамелью! Ненавижу сладкое. Ненавижу карамель. Ненавижу тебя». — Опять зов приключений? — холодно сказал он. «Стало скучно, пока Уизли нет рядом? Вспомнила обо мне?» Девушка слегка затормозила. «Думала, я тебе шут заказной? Должен, блять, быть счастлив, когда тебе этого хочется? Нихера подобного, Грейнджер. Найди себе, сука, другого питомца». — Я тут подумала… Нужно проверить у Филча. Я пересмотрела, наверно, уже всю библиотеку в поисках информации о Выручай-комнате, но ничего нет. Пока мы ищем, может, проверим каморку Филча? Там много всего, — она подняла на него свои карие глаза. Искрящийся лёд встретился с горячей карамелью. «Пересмотрела всю библиотеку в поисках?» — он сглотнул ядовитые колкости. «Так она искала? Она не забыла об этом. Не забыла обо мне». Неугомонное существо, что обитало в левой части груди, довольно замурчало. — Ты искала? — тихо переспросил он. — Что? В смысле? — не поняла гриффиндорка. — Ты всё это время искала информацию, — так же тихо сказал он. — Ну да. Мы же договорились. Как что-то найдём, дадим знать. Или ты уже справился? «Мы?» — Драко собирал все силы, чтобы не улыбнуться. «Малфой, ты ведёшь себя как недоумок! Соберись, блять. Плывешь от одного слова мы? Браво». — Нет. Я ничего не нашёл. Просто подумал, что ты забыла, — он пытался напустить на себя непринуждённость, но, кажется, совсем безуспешно. Стеклянный графин вдруг стал так сильно интересен слизеринцу. Блики от заката играли на нём, переливаясь всеми цветами радуги. «Не смотри на неё. Она всё увидит по глазам. Верни себе самоконтроль! Давай же, блять. Как учил тебя отец? Отец…» — Как я могла забыть. Я ведь обещала. «Чёрт, Грейнджер! Ты не даёшь мне даже шанса выкинуть тебя из головы». «Сука, я не могу. Нихера не получается! Я, наверно, просто хочу её? Салазар подери, да. Я просто безумно хочу её». Он перевёл на неё взгляд. Её щёки залились румянцем, и она опустила глаза. Он приблизился к ней. «Чёртова Грейнджер! Я хочу тебя прямо здесь. Сейчас». «Это просто желание тебя трахнуть. Больная фантазия. И она сводит меня с ума, заставляя воображать себе какой-то дебилизм. Мне надо тебя взять, и всё закончится». Она замерла, будто ожидая его действий. «Наверно, Крам сорвал с неё целку ещё тогда, на четвёртом курсе, а потом был Уизли. Пиздец, трахать девушку после Уизли? Блять. Не комильфо». «Да плевать. Я хочу её... Не важно после кого. Хочу» Звук отодвигающейся статуи льва, отрезвил сознание слизеринца. «Но не здесь». — Сходим после ужина. Жди на первом этаже возле кабинета Заклинаний, — быстро сказал он ей и вышел из Башни старост. «Мне точно просто нужно её трахнуть! Просто трахнуть, и всё закончится. Это просто желание и не больше». Каморка Филча была небольшой, а пахло в ней сыростью и пылью. Они торопливо осматривали стеллажи, но Драко был уверен, что его часов здесь нет. — Ты, кажется, удивился тому, что я искала информацию, — вдруг сказала Грейнджер. «Чёрт! Она заметила…» «Драко, блять, только слепой бы не заметил!» «Да, я удивился. Потому что думал, что ты ходишь и мечтаешь о скорейшей встрече с рыжим недоумком». — Думал, твоя голова занята другими мыслями, — ответил Малфой. — Какими? — спросила она. — Может, о своём парне, — холодно сказал он. — Ты ведь скучаешь по Уизли. В голове Драко представил, как рыжий гриффиндорец лапает Грейнджер. Как она выгибается и стонет под ним. Стало тошно, но он не выдал ни одной эмоции. — Что? Он… Он мне не парень, — пролепетала Грейнджер. «Не парень? В смысле? Почему же тогда по нему скучаешь?» Малфой оторвал взгляд от полок и смотрел на неё. «Что творится в твоей голове, Грейнджер?» — Мы с Роном просто друзья. Я скучаю по нему, как по другу, — добавила она. — О, вот как, — он отвернулся и улыбнулся. Было в этом что-то интимное. Она перед ним оправдывалась. Так по-детски и глупо. «Друг, значит… Она его не любит? Чёрт, я сойду с ума с тобой» — А ты? У тебя есть девушка? — выпалила гриффиндорка. «Зачем тебе это?» «Может, она просто пытается поддержать разговор?» — мысленно размышлял Малфой. «Ну, и? Соврёшь ей? Или скажешь, что сходишь с ума по ней?» — Есть одна девушка, — уклончиво ответил слизеринец. — Я не могу оторвать от неё глаз на уроках. «Изворотливость, пожалуй, лучшее качество слизеринца!» «Воистину, браво Салазару!» — О, понятно, — неоднозначно ответила Гермиона. «Понятно?» «Что тебе, блять, понятно? Понятно, как у меня едет крыша? Как я кончаю во сне, представляя тебя? Как я неотрывно смотрю на тебя во время зельеварения в отражении серебристого котла? Что именно тебе понятно, Грейнджер?» Но размышления прервало то, что девушка достала что-то с полки, нажав на красную кнопку. В каморке заиграла музыка. Незнакомая мелодия заполнила маленькое помещение, и Гермиона будто растворилась в ней. Драко не слушал ни песни, ни слов. Он замер, смотря как гриффиндорка, закрыв глаза, слегка покачивается. Длинные ресницы откидывали тень на молочную кожу, а чувственные губы были чуть приоткрыты. «Какая же ты красивая. Блять, чертовски просто». «Какого хера ты такая? Почему именно ты меня так тянешь к себе?» «Сейчас. Прямо здесь. Я хочу тебя прямо здесь». Он двинулся к ней. Всего три шага, и его рука опустилась на магловский аппарат, выключая его. Сам того не понимая, он засунул серебристый плеер в карман своей мантии. Малфой стоял к ней вплотную, слегка нависая над девушкой. Он был выше неё примерно на голову. Хватило вдохнуть её сладкий запах, и все мысли перепутались в голове. Он приближался к ней медленно, всё ещё не веря в происходящее. Его глаза смотрели на приоткрытый рот, и он нетерпеливо облизнул губы. Одна его рука скользнула на её талию, прижимая к себе ближе. «Я трахну её здесь и забуду. На этом всё закончится! Использую её и брошу». «Ты поступишь с ней так?» — прошептало сердце. «После Крама и Уизела, она, наконец, ощутит, что такое настоящий секс. Так что все останутся довольны!» «Не надо так, Драко. Ты же не хочешь сделать ей больно. Как-то низко её так использовать», — не успокаивалось сердце. «Почему? Почему я не могу просто её использовать? Мерлин, почему она заставляет меня быть каким-то другим?» За дверью послышалось мяуканье миссис Норрис. — Чёрт. Филч должен быть рядом. Надо уходить! Он быстро двинулся к двери. «Да чтоб тебя, Грейнджер!» «Я и правда не могу?» «Я не могу использовать тебя так?» «Неужели, я действительно влюбился? Влюбился в грязнокровку? Пиздеца в жизни не хватает?» «Нет… Это не любовь. Быть того не может! Это одержимость, болезнь. Вот! Точно! Это болезнь!» «И это сейчас вообще ни к чему». «Но она так прижималась ко мне…»***
— Остановись! Тебе же будет лучше если ты прекратишь! — выпалила гриффиндорка, стоя возле парты Малфоя. Он снова весь урок наблюдал за ней в отражении котелка. Она хмурилась, кусала губу и явно о чём-то переживала. «О чём ты думаешь? Что тебя так волнует, Грейнджер?» «Может, ты догадалась о том, зачем мне часы?» «Может, нашла в библиотеке какую-нибудь информацию о древних семейных реликвиях волшебников?» «Теперь ты, наверно, знаешь, зачем они мне, поэтому так хмуро смотришь на меня?» — О чём ты? — он вопросительно поднял бровь. — Я продолжу искать часы, несмотря ни на что! — добавил он. «Она не рассказала никому. Иначе Поттер бы уже, брызжа слюной, геройствовал бы передо мной. Ну, это пока не рассказала». — Я не об этом. Хочешь совет? Тебе лучше держаться от неё подальше и не мечтать впустую! Она выйдет замуж за Монтегю! «Что за бред? О ком она говорит? От кого держаться подальше? Мерлин, да что творится в этой голове?» — Кто? — непонимающе спросил Малфой. — Пэнси! Пэнси Паркинсон! Это ведь она, та девушка, от которой ты не можешь оторвать взгляда? Я видела, что ты всё время смотришь на неё, — девушка ткнула в сторону парты слизеринки. — Остановись, Малфой! Ничем хорошим это не кончится. Это разобьёт тебе… сердце, — Грейнджер опустила глаза. Малфой посмотрел в сторону парты однокурсницы, и до него моментально всё дошло. «Она думает, что я сохну по Пэнси? Поэтому всю неделю избегала меня. Я ей нравлюсь?!» «Чёрт, почему я так безумно счастлив сейчас?» Он звонко рассмеялся, а Гермиона будто сжалась на месте, старательно изучая носки своих туфель. — Иди сюда, — сказал парень. «Какая же ты глупая». «Я покажу тебе, от кого не могу оторвать взгляда!» Обойдя свою парту, он посадил её на свой стул, положив руки на плечи. Малфой стоял напротив, нависая над ней. Девушка выглядела смущённой и стыдливо прятала взгляд. Он медленно убрал руки и поставил одну из них на парту, а второй обхватил подбородок Гермионы. «Посмотри на меня». «Грейнджер, ты сводишь меня с ума! Ты». — Теперь, посмотри ещё раз, — он легонько повернул её голову в сторону парты Паркинсон. — Смотри внимательнее… Не на парту, — Малфой цокнул языком. — Смотри на серебристый котелок в том углу. Она несколько мгновений смотрела, а он терпеливо ждал, внимательно следя за её эмоциями. Гермиона так искренне и мило улыбнулась, что у Малфоя потеплело всё внутри. «Ты нужна мне. Хотя бы сейчас. Иначе я буду жалеть всю оставшуюся жизнь, что не был с тобой, что так и не признался». «Да, у нас мало времени. Да, у нас нет будущего. Но есть эти пару месяцев. Пару месяцев, которые я буду помнить всю свою жизнь». «Я буду просто Драко. Не Малфой, не наследник, не сын своего отца». И может, он должен был сказать это. Но вместо слов Малфой прикоснулся к её губам, почти невесомо, закрыв глаза и вдыхая её сладкий запах. «Почувствуй меня. Кажется, ты значишь для меня гораздо больше, чем я могу себе позволить. Но я хочу этого. Как безумец. Хочу, блять, болеть тобой». Дверь неожиданно распахнулась, и они оторвались друг от друга. В кабинет резко нырнули Паркинсон и Нотт, страстно целуясь, но увидев однокурсников, они отпрянули друг друга. Тео убрал руку, которая уже забралась под юбку девушки. Малфой, откашлявшись, медленно отодвинулся от гриффиндорки. «Всё-таки между Пэнси и Тео что-то есть» — подумал Драко, вспоминая, как только что на уроке Нотт водил руками по её бёдрам. «Но, сука, почему вы так не вовремя?» Паркинсон внимательно смотрела на них, но в её глазах не было удивления или испуга. Будто она всё это время прекрасно знала, что происходит между этими двумя. Повисла тяжёлая тишина, и воздух становился вязким, похожим на мёд. — Поттер тебя ищет, Грейнджер, — спокойно сказала она. Гриффиндорка захлопала ресницами и вмиг, подлетев к парте, резко схватила сумку и выбежала из кабинета. Малфой смотрел вслед удаляющейся копне каштановых кудрей и бесился от того, как всё закончилось. — Монтегю совсем не справляется? — ядовито процедил Малфой, смотря на слизеринцев. — Не твоё дело, — холодно ответил Тео. — Я не у тебя спросил, — отмахнулся он. — Или ты тоже с Монтегю развлекаешься? — Кто бы говорил, — ехидно пропела Паркинсон. — Тебе, значит, «не интересно слушать о гриффиндорской выскочке», а сосаться с ней интересно? — Очень. А ты разряжайся, Пэнси, разряжайся, пока можешь. Но помни к чему придётся вернуться, — небрежно ответил ей Малфой, расплываясь в улыбке. Девушка ничего не ответила. И Малфой, на удивление, прочитал боль и отчаяние в её зелёных глазах. Улыбка сползла с его лица. Он хотел было извиниться, но Паркинсон вылетела из кабинета, громко хлопнув дверью. — Какая же ты сволочь, — прошипел Тео. — Вы же вроде друзья, — парень вышел вслед за девушкой. «Я ведь не знал…» «Думал, это просто… секс?» На ужине Паркинсон не появилась, так же как и Грейнджер. Малфой весь ужин неотрывно смотрел на гриффиндорский стол. «Где она? Вылетела из кабинета, как ошпаренная, и теперь будет избегать меня?» «Что, блять, творится в её голове?» В гостиной Башни старост её тоже не было, как и Паркинсон. Малфой начал порядком нервничать. Он проверил ванную старост и коридоры, но девушки нигде не было. «Ты не можешь просто взять и проигнорировать это! Салазар тебя подери, где ты шатаешься?» «Мы целовались… Это же не может быть просто так…» «Ну, технически, это ты её поцеловал», — ехидно заметил разум. «Заткнись, блять». «Она тоже этого хотела! Я ей нравлюсь!» — взревело всё внутри. «Она этого не говорила. Ты сам предположил», — не уступал разум. «Чёртова гриффиндорская всезнайка! Да как же я тебя ненавижу! Ты что, так играешь со мной? Сука. Издеваешься?» Он просидел в одиночестве до двух часов ночи в гостиной Башни старост. Глаза уже начали потихоньку закрываться, когда статуя крылатого льва отъехала в сторону и, заметно пошатываясь, в комнату зашла Паркинсон. — О, Малфой! Не меня ли ждёшь? — неестественно протянула слизеринка. — Пэнс, ты что напилась? — спросил парень, вопросительно изогнув бровь. Девушка подошла и встала, оперевшись на спинку дивана. На блестящих чёрных волосах отражались затейливые танцы языков пламени из камина, а зелёные глаза были чуть затуманены. — А что? Хочешь ещё что-то посоветовать мне? — голос звучал ядовито горько. — Слушай, Пэнси, я не знал. Думал, это просто… Ну, ты понимаешь, просто секс, — виновато сказал Драко. — А это и есть просто секс! — холодно ответила слизеринка. — Мне ведь больше ничего не светит, Малфой. Я связана. Мои заботливые родители уже обо всём подумали, — она, согнувшись, упёрлась руками и опустила голову на спинку дивана. Послышался тихий, едва уловимый всхлип. «Да ну? Серьёзно? Она плачет? Не знал, что она умеет». Пэнси была не из тех девушек, что плачут при посторонних. Малфой вообще ни разу не видел её слёз. Она всегда была токсичная, агрессивная и высокомерная. Сарказм и чёрный юмор постоянно играли в её фразах. В глазах был зелёный огонь и презрение к окружающим. Именно от этого сейчас она выглядела так неправильно. Непривычно. Содрогаясь от слёз, девушка не поднимала головы. Драко не знал и не понимал, что делать и говорить, замерев на диване. — Малфой, Салазар подери, обними меня, чёрт возьми… Сделай что-нибудь раз уж сидишь здесь! — рявкнула она, наконец, прерывая тишину. Слизеринец нахмурился и притянул девушку к дивану, приобняв за плечи. Повисла недолгая тишина, пока она пыталась взять себя в руки. — Эй, Паркинсон, ты сейчас хочешь поговорить по душам? Как… друзья? — неуверенно начал он. Девушка горько хмыкнула: — А потом мы пойдём спасать Хогвартс, как Герои войны? Малфой, я тебя умоляю, — сказала она, и облегчённый смех вырвался из груди. В камине мирно потрескивали дрова, окутывая комнату теплом и уютом. Это так отличалось от прохладных подземелий Слизерина. — Ты, наконец-то, признался ей? — спросила Пэнси. — В каком смысле, наконец-то? Ты, кажется, совсем не удивлена. — О, Моргана, я знала это ещё с шестого курса. Но началось это явно раньше, просто я не замечала. Как-никак, была влюблена в тебя, — хмыкнула Паркинсон. — А что такого было на шестом курсе, что ты убедилась? — Малфой убрал руку с плеча девушки и любопытно смотрел в зелёные глаза. «Я сам-то понял недавно». — Вечер слизней, — коротко ответила слизеринка, многозначительно сверкнув глазами. Малфой напряжённо выдохнул. «Вот, блять». — Не понимаю, о чём ты, — мягко сказал он. — Всё ты понимаешь, Малфой. У бедного парня месяц член не стоял. Кажется, это был перебор. Ты так не считаешь? Малфой сдавленно прыснул смехом в кулак. — Придурок Кормак Маклаген так эпично расписывал Энтони, как собирается развлечься с Грейнджер, что не услышать было тяжело. Удивлена, что она вообще приняла его приглашение. Вроде не тупая… Но больше всего меня тогда привлекла ТВОЯ реакция. Ты чуть глазами не выпотрошил парня. Малфой потёр бровь двумя пальцами, а Пэнси продолжала: — А потом ты взял у Забини бутылёк антивиагры, мол, поиздеваться над малышнёй. Но почему-то тайком подлил его в тыквенный сок Маклагена за обедом. Да, никто ничего не заметил. Но я то увидела! Доза была такая, что и у тролля бы не встал, — рассмеялась Паркинсон. — Но ты на этом не остановился. Пошёл туда, чтоб лично проверить? — Нет! Я пошёл, потому что были и другие дела. И меня позорно поймали, — возразил слизеринец. Пэнси лукаво посмотрела на него. — Ну, возможно, и для того чтобы удостовериться, — сдался он, наконец. — Это у вас с ней что-то в стиле от «ненависти до любви»? Или «ненависть от нелюбви»? — спросила его девушка. — Скорее второе. А у тебя? «Запретный плод сладок»? — парировал он. — Не знаю, — призналась она. — Всё началось летом. Он был во Франции так же, как и я. Мы… общались. — Общались? — недоверчиво хмыкнул Драко. — Сначала, да! — зашипела девушка. — Но потом нас начало тянуть друг к другу. И мы сдались. Это было… самое прекрасное лето в моей жизни, — Пэнси притихла. — но впереди был учебный год в Хогвартсе и брак с Грэхэмом, — она тяжело вздохнула. — И вы решили прекратить? — закончил парень. — Да, — она опустила голову. — Но, как видишь, получается не очень. — Ты жалеешь о том лете? О том, что сорвалась, зная, что у вас нет будущего? — спросил Драко. — Нет… Ни капли. Эти воспоминания… они помогают мне не упасть духом, — ответила слизеринка. — Я не понимаю, чего ты медлишь, Драко? Всё ещё веришь во всю ту бурду, что нам вбивали родители про чистую кровь? Если бы я не была связана Непреложным обетом, то ни тратила бы ни минуты впустую, — грустно закончила она. — Наверно, ты права. Но ты же видела, как она просто сбежала от меня, как только услышала о Поттере. — Боится осуждения, скорее всего, — пожала плечами Паркинсон. — Но знаешь, что? Люди могут ненавидеть тебя, за то, что ты отличаешься от них, не следуешь правилам и стандартам. Но где-то в глубине души, просто не могут набраться смелости жить так же. — Мудрость от Паркинсон? — усмехнулся Драко. — Можно и так сказать, — она улыбнулась. — Что собираешься дальше делать? — спросил Малфой, вставая с дивана. — Пойду отсыпаться, — хмыкнула она. — Я имею в виду Тео. — Не знаю. Чем больше думаю об этом, тем хуже становится. — А он что? — И он так же, — вздохнула она. — Ты не думала о том, чтобы стереть память о вас с Ноттом… Ну, знаешь… Не мучаться, — нахмурился Малфой. — Ты бы стёр единственные счастливые воспоминания за всю жизнь? — в зелёных глазах была боль. — Ясно. Слизеринец понимающе кивнул. — Слушай, а это не так плохо, оказывается, — немного погодя улыбнулся Малфой. — Ты о чём? — Пэнси подняла на него затуманенный взгляд. — Разговоры… по душам. Есть в этом что-то. Надо будет повторить как-нибудь. Паркинсон откинула прядь волос и выпрямилась: — Спокойной ночи, Драко. — Спокойной, Пэнс, — Малфой начал было уже уходить, но остановился. — А ты завтра идёшь со всеми в Хогсмид? — Пожалуй, да. Всё-таки это первый раз в этом году.***
Утром он стоял и придирчиво осматривал себя в зеркале. Чёрная водолазка и чёрные брюки. Просто и со вкусом. Дорогая ткань всегда делает своё дело, эффектно смотрясь даже в обычных фасонах. Драко взял пиджак и вышел в гостиную. Оперевшись на кресло, он ждал, когда выйдет гриффиндорка. Малфой был настроен решительно. «Она не сможет бегать от меня вечно. Я не собираюсь тратить больше ни минуты». Поттер, Эрни и Ханна, Падма, Энтони — все старосты уже ушли. А Малфой всё стоял, нервно пиная ножку дивана. Паркинсон показалась из-за двери спальни и ухмыльнулась. — Кажется, она ждёт, пока все уйдут. Хочет избежать встречи с тобой, — шепнула Пэнси, подойдя ближе. — Что она там делает? — нервно спросил Драко. Слизеринка закатила глаза: — Малфой, мы точно говорим о Грейнджер? Она читает книгу... Драко смачно ругнулся и двинулся к двери спальни девушек. Вмиг преодолев лестницы, он яростно распахнул дверь, и испуганные карие глаза уставились на него не мигающим взглядом. — Избегаешь меня? — вскричал он. Он злился. Ему стоило не малых трудов прийти к каким-то действиям, а она предпочла сделать вид, что ничего не было? «Я действительно не так её понял?» Её ресницы запорхали. Гриффиндорка сидела в хлопковой майке и шортах с полотенцем на голове. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но слова будто застыли на её языке. Малфой пытался перевести дыхание и успокоить гнев. — Почему ты вчера убежала, не сказав ни слова? И где ты была всю ночь? — спросил он уже спокойнее. — Я… ночевала в гостиной Гриффиндора, — тихо ответила Грейнджер. — Ясно. А убежала почему? — Не знаю, — девушка опустила глаза, и её щёки залил румянец. «Всё ты знаешь». — Просто скажи, что ты чувствуешь ко мне, Грейнджер? Но учти, я не буду спрашивать сто раз! Она молчала. Малфой, кажется, не дышал, нервно ожидая её ответа. «Ну же! Твою мать, Грейнджер, говори же!» — Ничего, — выдавила из себя гриффиндорка. Его будто резко окатили холодной водой в жаркий день. Он стоял неподвижно, переваривая сказанное, принимая сказанное, уже ненавидя себя и свой порыв. — Гермиона! — раздался голос снизу. Послышались шаги, и Грейнджер округлила глаза от удивления. — О, Мерлин! Это Джинни! Нельзя, чтоб она увидела тебя здесь. Я ей ещё не рассказала. Она не так поймёт, — гриффиндорка соскочила с кровати и приблизилась к Малфою. В нос ударил запах сладкой карамели, и он нервно облизнул губы, замечая, что она не надела лифчик. — Прячься! Быстро! — зашептала Грейнджер, толкая его в шкаф. — С какой стати? — возмутился слизеринец. — Драко, умоляю! — прошептала она, и внутри всё перевернулось от того, как прозвучало его имя с её уст. Он позволил её рукам затолкать его в шкаф, где было так тесно и неудобно, что пришлось согнуться, медленно сжал и разжал кулак, смотря, как дверь закрылась и рыжая Уизли влетела в спальню старост. — Ты ещё не готова? — разочарованно протянула она. — Джинни, я думала мы встретимся у входа, — взволнованно сказала Грейнджер. — Да. Так и есть. Но тогда с нами бы всё время был Гарри. А я умру, если ты мне сейчас же всё не расскажешь! — Давай попозже, Джинни, — уклончиво ответила Гермиона. — Что? Как попозже? Гермиона, ты надо мной издеваешься что ли? Вчера ты сказала, что целовалась с Драко Малфоем! И всё, что успела сказать до прихода Гарри, что теперь, вызывая патронуса, ты будешь думать только об этом моменте. Я, признаться, очень сильно обижена, что не знаю, когда ты успела так по уши влюбиться в Драко Малфоя! — Джинни! — воскликнула Грейнджер. «Что? Влюбиться?» — улыбка расползлась на лице, горячей патокой обволакивая ноющее сердце. Драко чуть не закричал, стоя в шкафу. Ликование. Такое неистовое. Резонанс эмоций, бурлящих в нём, заставляя почувствовать себя живым. «Ничего, говоришь, не чувствуешь ко мне?» «Блять, Грейнджер, тебя только что спалили». Он довольно пнул дверь шкафа ногой и медленно вышел. Сейчас парень чувствовал себя так, будто поймал снитч на самой первой минуте матча. — Малфой? — рыжая Уизли округлила глаза от удивления. Но Драко волновала только кудрявая гриффиндорка, которая сжала кулаки и стояла зажмурившись. — Трансгрессировать пытаешься, Грейнджер? — издевательски протянул он, издав при этом хриплый смешок. — Какое красочное «ничего» у тебя, оказывается. — Гермиона, я… Прости, пожалуйста, — виновато пролепетала Джинни. Гриффиндорка, наконец-то, открыла глаза, уничтожая подругу взглядом. — Поговорим… позже. Я лучше пойду, — испуганно прохрипела Уизли и поспешила удалиться. Дверь за ней закрылась, издавая лёгкий скрип. После чего последовала тишина. Малфой неотрывно смотрел на девушку, а она упорно сверлила взглядом ковёр на полу. Он был чертовски доволен. «Она в меня влюблена… Салазар, она в меня по уши влюблена». — Хорошо. Давай поговорим, — сдалась Грейнджер, поднимая на него карие глаза. «Нет. Это не тот случай». — Я, кажется, уже наговорился. «Хватит с нас этого. И у меня не так много времени, Грейнджер». Он быстро преодолел расстояние между ними и обрушился на неё, как ураган. Взяв маленькое лицо в руки, притягивая к себе, Малфой жадно вцепился в её губы поцелуем. «Так, как надо». «То, что было мне необходимо». Он лихорадочно вдыхал такой манящий, желанный и безумно сводящий с ума аромат молочной карамели, будто старался пропитаться им насквозь. Целуя, целуя и целуя её губы. Сминая их, кусая нижнюю губу, рыча от удовольствия. Девушка не сопротивлялась, тая в его руках. Он опустил одну руку на её талию, притягивая ближе. «Ещё. Мне нужно ещё». Она шумно выдохнула в губы, и он быстро откинул её голову назад. Полотенце с головы упало на пол, рассыпая влажные волосы по плечам. «Блять, я бы потянул время. Сделал бы всё иначе, но этого времени нет». Драко спустился поцелуями на шею и нежно закусил кожу возле ключицы. Девушка издала стон, когда обе его руки скользнули, обхватывая её и поднимая. Секунда, и они упали на кровать. Он, разорвав поцелуй, лихорадочно быстро стащил с себя водолазку. — Драко… — на её лице отразилось сомнение. «Прошу тебя, Грейнджер. Я сойду с ума и точно больше не решусь на это, если мы не продолжим сейчас». Он взял её руки и притянул к своей груди, ведя вниз и вверх к плечам. Гермиона следила взглядом за тем как её ладони очерчивают пресс и поднимаются выше, и Драко заметил, как дёрнулось её горло, когда она сглотнула и прикрыла глаза. Малфой облизнул губы, осторожно поднимая её майку. Возбуждение нарастало, распаляя каждую мышцу на теле. Небольшая и упругая грудь заставила его улыбнуться. — Я хочу тебя, — прошептал он. Назад пути не было… Она стонала, выгибаясь ему навстречу, кусала губу и впивалась ногтями в его плечи. Реальность оказалась настолько яркой, что любые его фантазии вмиг потухли, как робкий огонёк свечи от сквозняка. Её руки зарылись в платиновые волосы, и он застонал от удовольствия, вернулся к её губам, терзая их. Тем временем одна рука опустилась к шортам, что едва прикрывали бёдра. Но он встретил сопротивление. Девушка плотно сжала ноги. Он остановился, непонимающе смотря на неё. — В чём дело? — переводя дыхание, спросил Малфой. Её щёки раскраснелись, губы припухли от страстных поцелуев, а волосы рассыпались на кровати. «Чёрт! Какая же ты красивая». — Я не... — бессвязно лепетала она, не поднимая на него глаз. — Ты не хочешь? — он пытался приготовить себя к отказу. Это казалось невыполнимой миссией. — Нет, хочу! — воскликнула она, и карамель столкнулась с серо-голубым омутом. «Так в чём дело?» — Просто я ни разу ещё, — она нервно закусила губу. — Подожди, Грейнджер, ты что, хочешь сказать, что ты девственница? Что-то в левой части груди парня заплясало танцы, взрывая фейерверки. «Она не была с Крамом. Не была с Уизли. Её вообще никто не касался. О, Мерлин». «Блять, я ни разу не лишал девственности девушку. Сука, а если что-то будет не так?» «Я хочу, чтобы она запомнила это», — пролетело в голове. «Как что-то приятное. Хочу, чтобы она тоже получила удовольствие». — Я быстро учусь, — виновато прошептала она и сжала свои руки на его спине, будто боясь, что он сейчас развернётся и уйдёт. «Думаешь, что это меня оттолкнёт?» «Грейнджер, я тут ломаю голову над тем, как заставить тебя кончить, а не как свалить». — Я не уйду, — он нежно провёл рукой по её щеке. Она смущённо улыбнулась. — Ты мне доверяешь? — прозвучало так тихо, будто он сам боялся произнесённых слов. — Да, — в её глазах разливалось тепло. И Малфою показалось, что проблемы, которые терзали его всё время, растаяли как снег. «Она мне доверяет. Себя. Свой первый раз. Блять, я должен сделать всё правильно. Хотя бы это». Он сменил страстный настрой и начал мягко целовать её, бережно, будто боясь причинить ей боль. Его рука медленно заскользила по талии вниз, спускаясь к бедру. Он стянул с неё шорты, отодвигая ногу в сторону. «Блейз говорил, что нужно довести почти до оргазма и тогда войти. Медленно. А после стимулировать. Блять. Это сложно». Малфой перенаправил свой вес на вторую руку и коснулся её через ткань белья. Хрупкое тело задрожало, и Драко схватил губами мочку её уха. Из груди девушки вырвался сдавленный стон. — Вот так. Я хочу слышать, как ты стонешь, — шепнул ей на ухо Малфой. Грейнджер застонала чуть громче, выгибаясь. Карие глаза распахнулись, когда он провёл по влажным складкам. Их дыхание сбивалось сквозь поцелуи. Пальцы нащупали бугорок, и слизеринец начал лёгкими движениями массировать его. Девушка застонала, впиваясь ногтями в его кожу. «Такая сладкая. Нежная. Невинная» — пролетело в голове, пока он смотрел в карамельные глаза. Слизеринец убрал руку и, поднеся пальцы ко рту, облизал их. Карие глаза вспыхнули огнём желания, и она нетерпеливо захныкала. — Нравится? — прошептал он ей. — Да… Драко… Не останавливайся. — Ещё… Скажи ещё… — Драко… Ещё… — послушно простонала гриффиндорка, и он продолжил. Она была так отзывчива, что Драко начало казаться — он не дотерпит до конца. — Чёрт, я так не могу. Возбуждённая плоть уже больно оттягивала ткань брюк, и он быстро освободил себя от одежды. Гермиона смотрела испуганно на то, как он упирался ей в живот. — Не бойся, — сквозь зубы прошептал он и прижался к ней пахом. Она вздрогнула от приятного ощущения, и он провёл по ней всей длиной, задевая клитор, но не входя. По телу пробежали мурашки. Стон облегчения вырвался из груди слизеринца. «Блять, держи себя в руках». «Но я так хочу вбиваться в неё». Гермиона потянулась к нему за поцелуем. И он отвечал ей, растворяясь в её дыхании и не прекращая трения. Малфой видел, что она приближается к оргазму, подаваясь ему навстречу, бессвязно бормоча что-то в его губы. «Сейчас?» — Не так, Грейнджер. Ты кончишь, когда я буду внутри тебя. Гермиона распахнула глаза, и он неотрывно смотрел на неё, медленно, но твёрдо погружаясь. «Туго. Как же туго. Пиздец просто». У Малфоя правда никогда не было девственниц. Но его заводило, как она, стесняясь, прикрывает глаза и кусает губы. Как шепчет его имя и неумело прижимается к нему. Головка погрузилась, и Гермиона сильно напрягла руки на его спине, пытаясь сжать ноги. — Доверяй мне, Грейнджер, — он смотрел в карие глаза, и она молча кивнула в ответ. Малфой почувствовал, как сопротивление слегка отступило, и он продолжил. Медленно. Он неотрывно следил за Гермионой, пока член полностью не вошёл в неё. Она зажмурилась. Из глаз хлынули слёзы. Драко подавил свой стон и замер на месте, давая время успокоиться и привыкнуть. Хрупкое тело слегка дрожало под ним. Ресницы намокли от слёз, а губы сжались в тонкую полоску. «Блять, ей больно…» «Не двигайся. Не вздумай даже шелохнуться». «Что сказать? Чёрт! Малфой, не молчи…» — Грейнджер? — тихо прошептал он. — Не быстро… Прошу, — она открыла глаза, и он осторожно стёр мокрую дорожку от слёз. «Мягче… Медленно, Малфой! У вас всё ещё будет, но прямо сейчас будь мягче». Он слегка двинулся, и девушка задрожала. Ещё раз и ещё. Малфой теснее прижался к ней, чтобы оказывать давление на клитор. — Расслабься, — выдохнул он, чувствуя, как сильно она сжимает его ногами. — Сейчас пройдёт. Просто расслабься. «Тебе-то откуда знать?» Девушка робко улыбнулась, и он постепенно увеличил темп. Понемногу Гермиона начала расслабляться, и он поцеловал её. Её руки снова нашли пряди его волос. По телу прокатилось приятное ощущение. Возбуждение уже опустилось вниз, и сдерживаться становилось всё сложнее и сложнее. Он слегка приподнялся и опустил руку, массируя набухшую от возбуждения точку. Девушка выгнулась и застонала. «Тише. Тише, Малфой. Мягче. Не торопись». «Я хочу, чтобы наш первый раз был идеальным для неё». — Да… Драко, — её глаза закатились, и он почувствовал, как его внутри сжимают её стенки. «У неё оргазм?» — ликовало всё внутри. «Получилось?» — Малфой улыбнулся в каштановые кудри. «Не так сильно, но всё же». — Вот так, Грейнджер. Ты будешь кончать вот так. Даже лучше, — прохрипел он, замирая, и она неожиданно приподнялась на ногах. Секунда, и она насадилась на него. — Что ты творишь? — простонал он, опуская взгляд на место их соприкосновения. Она осторожно отодвинулась, оставляя головку всё ещё внутри себя. Возбуждённая плоть была покрыта напряжёнными венами и блестела от соков, что заставило его закусить губу. «Блять, ты у неё первый». «Мерлин… Это слишком хорошо… Это слишком, блять, охуенно». Он не мог оторвать взгляда и неосознанно издал грудной низкий звук, который, кажется, только подстегнул Грейнджер. Девушка продолжила насаживать себя. Новое трение вызвало такое наслаждение, что сдерживаться больше не получалось. «Остановись. Я больше не могу». Малфой рукой поймал талию гриффиндорки, останавливая и сильно сжимая. Лицо уткнулось в тонкую шею, когда взрыв наслаждения вырвался наружу вместе со стоном. Они, тяжело дыша, соприкоснулись лоб ко лбу и, закрыв глаза, пытались успокоить дыхание. — Спасибо… Это было… прекрасно, Малфой, — прошептала гриффиндорка, перебирая пряди его волос. — Драко… Просто Драко, Грейнджер, — ответил он. — Гермиона… Просто Гермиона, — она улыбнулась, и он ухмыльнулся в ответ. — Что теперь будет дальше? — А чего ты хочешь? — спросил он, приподнимая голову и пристально смотря на девушку. В карих глазах отразился страх и напряжение. Она отвела взгляд, смотря куда-то в плечо слизеринца. — Ну, не знаю, — щёки залил румянец. Вероятно, это был не самый лучший расклад событий. «Я знаю, что тороплюсь. Знаю, что всё слишком быстро, но у нас просто не так много времени». «Можно ли прожить историю в ускоренном режиме?» — Я приглашаю тебя на свидание, Гермиона… Её глаза моментально встрепенулись, и её лицо озарила улыбка. — Когда? — счастливо спросила она. Малфой переборол отчаяние внутри, и постарался улыбнуться: — Ты принимаешь приглашение? — Да! — Тогда, сейчас. Не хочу терять ни минуты. — Сейчас? — удивленно выдохнула Грейнджер. — А Хогсмид? — Давай погуляем по лесу недалёко от Хижины лесничего. Последние тёплые дни. Ещё успеем сходить в Хогсмид, — он нежно коснулся её губ и вышел. Девушка охнула и выгнулась. «Ей ещё будет больно?» Малфой потянулся за палочкой и прошёлся по ним очищающим и противозачаточным для неё. Очевидно было, что она стесняется. Неловкость повисшую в воздухе можно было почувствовать ещё из гостиной Башни старост. Она смущённо притянула к себе плед, но он быстро перехватил ткань. — Не надо, — рыкнул он. — Драко… — Грейнджер возмущённо потянула на себя ткань. Брови нахмурились, а румянец на щеках стал ещё отчётливее. Однако Малфой отшвырнул плед подальше, а вместе с ним и тяжёлые мысли. «Ты здесь и сейчас. Другого шанса не будет». — Не стесняйся. Я хочу смотреть на тебя, — сказал он. Девушка смущённо поправила трусики и неуверенно поднялась с кровати, направляясь к шкафу, она прикрывала грудь рукой, что вызвало желание отвести глаза. Но, то ли солнечное утро, то ли неистовое радостное чувство облегчения в груди не позволяли Малфою этого сделать. Напротив, он продолжал хищно смотреть на девушку, пока надевал бельё и брюки, застёгивая ремень. «Надо было порвать их. Бельё. А не просто отодвинуть. Надо взять на заметку…» Её фигура выглядела уже не так болезненно, как тогда, в первый день Хогвартса в ванной старост. «Почти месяц прошёл уже. Она идёт на поправку?» Девушка достала из шкафа нежно-розовый лифчик и быстро надела. Сверху натянула молочного цвета водолазку с высоким горлом. После замерев, рассматривая вещи на вешалках. — Ту юбку, что была на тебе вчера, —подсказал ей Малфой. Она обернулась через плечо и скромно улыбнулась. Дополнив юбку плотными чулками и чёрными ботинками, она, поколдовав с волосами, повернулась к слизеринцу. Он всё ещё сидел только в брюках, жадно рассматривая её. — Как тебе? — неуверенно спросила она. — Без одежды лучше, — прошипел он и двинулся к ней. — Драко… — предостерегающе прошептала Грейнджер. Он закатил глаза, поднимая водолазку с пола и надевая её. Грейнджер, взяв тонкий бежевый тренч, выжидающе смотрела на слизеринца. — Готова? — спросил он, протягивая ей руку. «Блять, почему так неловко?» Она смущённо улыбнулась, когда он взял её маленькую тёплую ладонь и повёл в гостиную. «Салазар подери, как же это непривычно странно. Но, чёрт возьми, приятно. Клянусь, я и не думал, что держать кого-то за руку может быть настолько… охуенно». «Блять, это глупо. Но прекращать, почему-то, не хочется». «И я буду делать это каждый день. Плевать на всё. Просто её ладонь создана, чтобы так тепло лежать в моей. Мерлин, Малфой… Что за хуйня у тебя крутится в голове? Сплошная сладкая ересь. Может, карамель?» «Да… Блять, эта карамель». По дороге захватив с кресла пиджак, они направились по опустевшему замку на улицу. Старосты неторопливо шли по тропинке к лесу, смущённо молча. Непривычное ощущение охватывало весь разум парня. «Мы с ней гуляем за руку. Просто невозможно. Невозможно, но это так». В каштановых кудрях играл золотом отблеск солнечных лучей сентябрьского солнца. На маленьком лице была россыпь едва заметных веснушек, что делало гриффиндорку безумно милой. Он шёл и улыбался, смотря на неё, прекрасно понимая, каким придурком выглядит сейчас со стороны. Но это его не заботило. Важно было лишь то, как Грейнджер, изредка ловя его взгляд, краснела ещё больше и, закусив нижнюю губу, отворачивалась. — Вечером буду ждать тебя в гостиной. Вместе пойдём на ужин, — сказал Малфой. — Что? — удивлённо воскликнула Грейнджер. — О, нет-нет-нет! Гарри упадёт в обморок! Я ему ещё не рассказала. — Знаю, — лукаво улыбнулся слизеринец. — С нетерпением жду этого момента. — Малфой, — маленький кулак ударил его в плечо. Он засмеялся и, опередив девушку, развернулся. Идя задом наперёд, слизеринец не отпускал её руки, утягивая за собой в чащу леса. Она надула губы и что-то ворчала себе под нос. — Ладно-ладно, даю тебе время до завтрашнего утра, — сдался он, умиляясь её видом. — До утра? Как щедро! — съязвила она. — Моя милость не безгранична, мисс Грейнджер, — манерно пропел он. — Если до утра ты ему не расскажешь, то вместо завтрака я трахну тебя на диване гостиной, у всех на виду. Гермиона подавилась от возмущения, а Малфой, ощущая надвигающуюся бурю, отпустил её руку и бросился бежать. — Извращенец! — кричала она, пытаясь догнать слизеринца. Он бежал, смеясь и уворачиваясь от замахов девушки, ощущая лёгкость и, возможно, ребячество. Чувства, о которых он уже и забыл. Чувства, что вытеснили весь мрак и тяготы прошлого. «Я думал, что уже никогда не смогу так смеяться… от души». «Если бы не рыжая Уизли, то, возможно, всего этого бы не было. Я бы развернулся и ушёл. Не решился бы?» «Пэнси права! И зачем я столько медлил?» — промелькнула мысль в его голове, и он остановился. Гермиона, не ожидавшая этого, резко врезалась в него, и они упали на ворох листвы. Небо было безоблачным, отдавая приятной синевой. А лес пах осенью, ягодами и мхом. Но слизеринца окутывал сладкий аромат карамели, что исходил от каштановой копны волос. — Почему ты сказала «ничего»? — переводя дыхание, спросил Драко. — Боялась… — выдохнула Гермиона. — А как же безбашенная гриффиндорская смелость? — протянул он. — Не все гриффиндорцы смелые. Факультет не определяет тебя, — возразила Грейнджер, приподнимаясь на руках. — Хмм… Интересный ход мыслей, — Малфой нахмурился. — Так что ты чувствуешь ко мне? — Ты знаешь! — она сверкнула глазами, не двигаясь, всё ещё лёжа на нём. — Я, так скажем, догадываюсь, но хочу услышать от тебя, — ему доставляло явное удовольствие заставлять её нервничать. — Ты мне нравишься! — гневно выпалила она. — Доволен? — Обычно люди улыбаются, когда признаются, — хмыкнул он. Малфой провёл языком по нижней губе. Он потянул девушку к себе и чмокнул в губы. В её глазах всё ещё плясал огонь. Он чмокнул ещё раз, и выражение чуть смягчилось. Ещё раз, и постепенно карамель начала теплеть. Запустив пальцы в её волосы, он поцеловал девушку сильнее и, оторвавшись, увидел, наконец, её улыбку. — Настолько нравлюсь, что теперь, вызывая патронуса, ты будешь думать обо мне? — он самодовольно ухмыльнулся. — Ох, Джинни! — закрыла глаза Гермиона. — Какой у тебя патронус? — Выдра, а у тебя? — Не знаю, — Малфой отодвинулся и поднялся на ноги, галантно подавая девушке руку. Они неспешно двинулись по тисовому лесу. Под ногами был мягкий ковёр из мха, лишайника и опавших листьев. Можжевельник окрасился в бордовые тона, выделяясь в буйстве оранжево-жёлтой листвы. — Это из-за метки? — спросила Грейнджер. — Может быть. Я пробовал много раз, но не получается, — ответил ей слизеринец, вспоминая бесчисленное количество неудачных попыток. — Хотя я пробовал и до её появления, — добавил он. Гермиона остановилась и посмотрела на него. — Покажи, — сказала она. — Покажи, как ты это делаешь. Мы много раз тренировались в Отряде Дамблдора. Возможно, я могу помочь. — Да я всё делаю правильно, — возразил парень. — Правильная руна, правильное произношение и думаю о приятном. — Ну, вот видишь… Я нашла ошибку! Думать просто о приятном, недостаточно… Ты должен вспоминать самое счастливое воспоминание. И тогда появится животное, которое выражает тебя. То есть, кем ты себя чувствуешь, — сказала гриффиндорка, вытаскивая палочку. — То есть, наш поцелуй для тебя прям самое приятное во всей жизни? — издевательски выгнул бровь Малфой. — Знаешь, ты невыносим, — покачала она головой. — Будешь припоминать мне это до конца жизни? — А ты уже планируешь провести со мной жизнь? — усмехнулся он, но осознание пришло мгновенно, как только он успел договорить. «У нас нет всей жизни». «Как бы сильно я этого не хотел. И как бы сильно не хотела ты. У нас нет целой жизни. Как только ты узнаешь, что я собираюсь сделать, то возненавидишь меня». — Невыносим! — тем временем громко пропела Грейнджер. — Хорошо. Давай попробуем, — он натянул на себя улыбку, стараясь отмести тяжёлые мысли. «Живи здесь и сейчас, Малфой. Будто завтра не существует». Он поднял руку с палочкой, вспоминая похвалу отца, хорошие отметки по экзаменам и новую метлу, прочертил руну в воздухе и произнёс: — Экспекто патронум! Слабый свет вышел из палочки и, пролетев меньше метра, растворился в воздухе. Гермиона вздохнула. Неприятное ощущение неудачи и разочарования заставило скулы напрячься. «Умеешь ты впечатлять, блять». «И зачем ты вообще согласился?» — Я же тебе говорил. У Пожирателей нет патронусов, — раздражённо процедил Малфой, убирая палочку. — Нет-нет, — она тут же схватила его за рукав пиджака. — Ты не Пожиратель Смерти! Не думай так. Я знаю, в тебе нет этой темноты. У Снейпа получалось заклинание патронуса. У тебя тоже получится. Я… верю в тебя, Драко, — горячо сказала Гермиона, твёрдо смотря в его глаза. Он мечтал услышать это. Сотни и сотни раз от отца. Или от матери. Хоть раз от кого-нибудь. В груди разлилось тепло, и Малфой почувствовал прилив сил, снова поднимая палочку. Он задумался обо всём, что было в его жизни не наигранным, не для статуса и положения, не для привлечения внимания отца. Задумался обо всём, что по-настоящему вызывало у него радость и не нашёл ничего лучше этого утра. Казалось, что именно сейчас он испытывает те самые счастливые чувства. «Это ты, Грейнджер. Ты — моё самое счастливое воспоминание…» Проведя руну в воздухе, он пристально посмотрел в карие глаза, которые с уверенностью и энтузиазмом смотрели на него, будто окрыляя его. Патронус вырвался из палочки Драко и пролетел возле Гермионы. Она восхищённо провела его взглядом: — Дракон! Твой патронус — дракон! Посмотри, какие у него крылья! Как он красиво летит! Большой светящийся дракон описывал круги в воздухе. И Малфою казалось, что это действительно то, кем он чувствует себя сейчас. В душе он будто был этим драконом. Он летел… И всё потому, что её глаза цвета карамели смотрели на него. «Ты — мои крылья, Грейнджер». «Мои крылья». «Я никогда не забуду этот момент. И эти глаза цвета карамели…» Солнечные лучи ловили золотой оттенок прядей гриффиндорки. Это был, правда, прекрасный день. И только одно НО… В этой жизни, к сожалению, у каждого «никогда» есть своя дата.