Надежда была бы величайшей из сил человеческой души, Если бы не существовало отчаяния. Виктор Мари Гюго.
Коридоры Хогвартса всегда были холодными. Но после длительного пребывания у камина в Башне старост идти по замку становилось особо неприятно. Драко посильнее запахнул пиджак. «Надо было захватить мантию». — Паркинсон, — раздражённо позвал Малфой. — Что ты только что устроила? Что за спектакль одного актёра? Какой, нахрен, верх айсберга? — А что? Выскочке достаточно было раздвинуть перед тобой ноги, и ты поплыл? — зло процедила она, останавливаясь. — Не смей, — предупредил её парень. — Фу, посмотри на себя, Драко. Ты же просто хотел её поиметь? Разве нет? К чему строить из себя рыцаря? Что ей не под силу признаться нашему-великому-спасителю Поттеру, что она легла под тебя? — девушка сморщилась. — Я тебя последний раз предупреждаю, — громче сказал Малфой. Но её будто только заводил его гнев ещё больше. — Скажи каково это? А? — нарывалась она. — Каково это трахнуть её после Уизли? После того как он потаскал её, после того как… Но Малфой не дал ей закончить. Бледные пальцы сомкнулись на подбородке, сжимая до хруста. — Ты мечешься, как ребёнок в истерике. Я вижу тебя насквозь, Паркинсон. Плюёшься ядом во все стороны, потому что тебя задели, — он сверкнул глазами. — Аббот, хоть и тупая на редкость, но попала в цель, чёрт возьми! — Ненавижу, — процедила слизеринка, и постепенно огонь в тёмно-зелёных глазах начал остывать. Малфой разжал пальцы и выпустил девушку. Она отпрянула от него и, шумно выдохнув, закрыла глаза. Он молча ждал. — Прости. Я не хотела говорить этого. Я… так не думаю, — наконец тихо сказала она. — Знаю. И тебе к сведению, у неё до меня никого не было, — невозмутимо ответил слизеринец. — То-то ты так светишься… Рада за вас. — Да, оно и видно, — с сарказмом отозвался Малфой. — Блять, холодно. Блейз говорил, что наши сегодня собираются в гостиной Слизерина. Пойдём? — Давай, — кивнула Пэнси, и они направились к подземельям. Гостиная Слизерина значительно отличалась от Башни старост. Комната будто насквозь пропиталась мраком и роскошью. Кожаные диваны стояли вокруг низкого дубового стола, а рядом камин, отделанный чёрным мрамором. На стенах висели портреты выдающихся выпускников Слизерина, что представляли собой аристократов с фирменным высокомерным взглядом. Они пафосно переходили из картины в картину, источая холодную надменность. — Пэнс, ты, кажется, не в духе, — ухмыльнулся Забини. — Что-то случилось? «Она не расскажет при всех. Нет, ведь? Ну же, Пэнс». — Нет, — раздражённо ответила Паркинсон, а Малфой ухмыльнулся. «Я начинаю узнавать эту ядовитую стерву лучше». — О, значит, точно что-то случилось, — сделал вывод мулат. «Да и Блейз тоже. Мы, блять, реально похожи на друзей». «Ну что, Малфой? Счастлив? Ты ведь так мечтал о друзьях». Слизеринские старосты уже около часа сидели с однокурсниками в гостиной. Они лениво обсуждали школьные предметы и первую выходку в Хогсмид. — Чего тебе от меня надо, Забини? — выпалила Паркинсон. — О, милая моя, остынь, — поднял руки Блейз. «Цель найдена. Теперь она оторвётся на нём». «И у меня смутное ощущение, что Блейз подставляется специально». — Ну всё, — взорвалась Пэнси. — Я предупреждала тебя, что, если ещё хоть раз назовёшь меня так, я тебя кастрирую, — слизеринка поднялась с дивана, направляясь к темнокожему парню, но её за плечи поймал вмиг возникший рядом Теодор Нотт. — Самое время разрядиться. Да, Пэнс? — он пристально смотрел в её глаза. И Драко заметил, как на удивление быстро лёд растаял в зелёном омуте слизеринки. Девушке хватило всего одного взгляда Тео, чтобы успокоиться. «Пэнси, которая, как богиня хаоса, питается негативом, вдруг так легко успокоилась?» «Тео, что ты с ней сделал?» «Почему рядом с тобой она такая… ручная? Да, чёрт возьми, Пэнси Паркинсон ручная. Пиздец, абсурд, блять». «Да и как он собирается её разряжать? Секс? Уведёт и трахнет?» Но Тео никуда не уводил девушку. Он снял свой галстук и завязал его на голове, как повязку. Расстегнул пару пуговиц и закатал рукава. А после подошёл к магическому приёмнику и взмахнул палочкой. Секунду спустя полилась ритмичная песня. Драко слышал её впервые. Это явно было что-то из магловских песен.Саундтрек: MIKA— relax, take it easy
«Блять, ненавижу музыку маглов». Тем временем Тео закусил губу и начал щёлкать пальцами в такт песни, полностью отдаваясь мелодии. — Relax, take it easy, — подпевал Тео, и уголки губ Пэнси слегка приподнялись вверх. «Хотя эта песня вроде ничего». Дафна, вскочив, поманила с собой Блейза танцевать. Тео тем временем снял ремень брюк и двинулся к Паркинсон. Та всё ещё стояла, застыв посреди гостиной. Он обвил ремнём её талию, контролируя тело девушки, и заставил качать бёдрами. Она нехотя улыбнулась и сдалась, постепенно растворяясь в ритме. Это что-то значило для них. Так очевидно. Они танцевали, смотря друг на друга горящими глазами, будто в гостиной кроме них никого не было. Драко видел, как Тео одними губами поёт каждую строчку девушке.Relax, take it easy
Расслабься, смотри на вещи проще!
For there is nothing that we can do.
Ведь мы ничего не можем сделать.
Relax, take it easy
Расслабься, смотри на вещи проще!
Blame it on me or blame it on you.
Можешь винить в этом меня или себя.
Relax
Расслабься!
There is an answer to the darkest times.
Выход есть даже в самых трудных ситуациях.
It’s clear we don’t understand but the last thing on my mind
Конечно, мы не понимаем друг друга, но последнее, о чём я подумаю,
Is to leave you.
Будет бросить тебя.
I believe that we’re in this together.
Я верю в то, что мы вместе справимся с этим.
Don’t scream — there are so many roads left.
Не плачь, есть ещё столько способов выбраться отсюда!
It’s as if I’m scared.
Я напуган.
It’s as if I’m terrified.
Я просто в ужасе.
Are you scared?
Ты напугана?
Are we playing with fire?
Мы играем с огнём?
«Да, блять… Вы точно играете с огнём». «Малфой, задумайся… может, ты тоже затеял игру с огнём?» — пролетело в голове, пока он смотрел на пару. Тео прижал Пэнси ближе, будто околдованный ей, двигаясь в такт мелодии. Его руки опустили ремень в желании прикоснуться к девушке, а губы приоткрылись. Она уже потянулась к нему. Как вдруг музыка резко оборвалась, и все обернулись на приёмник. Грэхэм убрал палочку и впился холодным взглядом в будущую жену. — Разрядились и хватит, — процедил он. Пэнси вырвалась из хватки Тео и вплотную подошла к Монтегю. — Ой, сейчас будет скандал, — пискнула Миллисента Булстроуд. Но слова будто замерли на конце языка Паркинсон. Наверно, она искренне хотела возненавидеть Грэхэма, накричать, ударить, но понимала, что он прав. Им было по пятнадцать, когда они узнали о своей судьбе. Непреложный обет, что дали их родители, связывал пару. И сначала они восприняли это, как должное. Договорились, что могут «развлекаться» с кем угодно. Главное — без последствий. Так или иначе, выбор партии в аристократических семьях всегда упирался в выгоду. Но построить семейные отношения, когда у тебя просто нет другого выхода, очень сложно. А об искренних чувствах и речи быть не может. И ни Пэнси, ни Грэхэм не были тому виной, поэтому и ненавидеть друг друга, по сути, было не за что. Однако слизеринка стояла буквально задыхаясь от безысходности и желания уничтожить Монтегю. Впившись ногтями в свои ладони, девушка остервенело сжимала губы, смотря на будущего мужа. — Хочешь мне что-то сказать? — процедил сквозь зубы Грэхэм, неотрывно сверля взглядом Паркинсон. Все в гостиной замерли, ожидая реакции девушки, но она только рвано выдохнула и, как вихрь, вылетела из гостиной. Тишина. Приятный вечер был окончен. — Малфой, не проводишь Паркинсон до Башни старост… пожалуйста? Бродить одной по коридорам небезопасно, — наконец, выдавил из себя Монтегю. «Всё ещё переживаешь за неё? Ну да. Они же, как брат с сестрой. Блять, которые поженятся. Пиздец, даже представить не могу, каково ему трахать сестру». «Может, поэтому у них секс не клеится?» «И врагу не пожелаю такое… дерьмо». — Дерьмовая песня, Тео. Больше не ставь эту магловскую ересь. Терпеть не могу их музыку, — прошипел Драко и направился за девушкой. Пэнси неслась по коридору, всё ещё сжимая кулаки. В гостиной Слизерина было прохладно, потому теперь зябкая сырость замка не была так ощутима. А девушка, что быстрыми резкими шагами поднималась из подземелья и вовсе не мёрзла. От неё будто волнами исходил огонь. Малфой, не торопясь, следовал за ней. Не приближаясь слишком близко, но и не теряя из виду. — Хватит идти за мной, Малфой! Не маленькая, сама дойду, — прошипела Паркинсон, останавливаясь. Драко лишь неопределённо пожал плечами. Видимо, этот жест ещё больше взбесил Пэнси. Гнев переполнял маленькое тело и рвался наружу любыми способами. Отчаяние и бесконечная злоба на весь мир, любовь у которой нет ни единого шанса, наверно, отравляли её. Но она отчаянно старалась держаться, плотно стиснув зубы, чтобы не сорваться на вой. Воздуха становилось всё меньше, а перед глазами поплыла пелена. — Драко, — прохрипела Пэнси, задыхаясь. Но парень уже понял, что что-то не так. Он смотрел, как хрупкое тело начинает трясти, открыл первую попавшуюся дверь и затащил туда девушку. Это, по всей видимости, был старый заброшенный кабинет. Быстрым взмахом слизеринец поставил заглушающее заклинание и взял девушку за плечи. Зелёные глаза наполнялись слезами. — Не держи в себе. Кричи, — спокойно сказал он. — Станет легче. Просто собери все силы и кричи. Она кивнула, закрывая глаза. Он молча повернул её спиной к себе и отошёл к двери. Секунда. Комнату разорвал оглушительный крик. Малфой прислонился головой к двери и уставился в потолок. Девушка же, зажмурившись, кричала, как могла. Набирала воздух и снова кричала во всё горло. Слёзы стекали по её щекам, но она продолжала и продолжала, пока её тело не обмякло, и она не соскользнула на пол. Малфой всё разглядывал канделябры на стенах, что покрылись пылью. — Ничего не скажешь? — бесцветным голосом спросила слизеринка, когда совладала с собой. «Мне жаль тебя. Правда. Пиздец как. Если б чем-то мог помочь, то сделал бы это. И я просто рад, что мои родители так надо мной не поиздевались». «Но я, блять, сам решил над собой поиздеваться. Не зря ли я решился попробовать быть свободным? Это же самый сильный наркотик. Как я буду слезать с него? И получится ли у меня?» — Как долго нужно будет расплачиваться за лучшие воспоминания в твоей жизни? — мрачно спросил Драко, считая свечи на канделябрах. Она молчала, размышляя над его вопросом. Послышался тяжёлый вздох, что лучше любых слов дал ответ, но слизеринка обречённо выдавила: — Не знаю. Если когда-то расплачусь, напишу тебе ответ, — Пэнси, поднялась с пола и принялась приводить себя в порядок. «Это уже выбито в голове любого аристократа. Кричать за закрытыми дверями, но ровно держаться на людях» «С каких пор Пэнс так мне открывается? Она мне доверяет? Или просто ей настолько одиноко?» — А что, передумал уже? — спросила Паркинсон. «Блять, если б я мог это контролировать». — Тогда она так и останется для меня чем-то невозможным? — серо-голубые глаза пристально смотрели на слизеринку. — Знаешь, Драко, однажды рискнув, ты можешь остаться счастливым на всю жизнь. В отличие от меня, ты связываешь себя нитями, которых нет. «Ты не знаешь о моей ситуации. Просто не знаешь. Если всё получится с часами, то МЫ с Грейнджер обречены». «Ну, может, есть шанс?» — не сдавалось сердце. Он не ответил, а она не настаивала. Слизеринцы молча дошли до Башни старост. В гостиной уже никого не было, и Драко отправился в спальню. Он долго ворочался перед сном, вспоминая утро с Грейнджер. Её глаза и улыбку. Мягкие изгибы её тела и шёпот. «Блять, какой бы ни был исход, я хочу рискнуть». «Я хочу быть с ней. Неважно, день или жизнь. Хотя, сука, кого я обманываю? Это важно. Но… я теряю сейчас свой шанс. Немного пожить по-настоящему. Вряд ли мне выпадет второй. У меня и так их было слишком много за все те года, но я проебал каждый».***
Понедельник, пожалуй, лучший день для громких заявлений. Общий зал был полон удивлённых и шокированных учеников. Все то и дело бросали косые взгляды то на стол Слизерина, то на стол Гриффиндора. Повышенное внимание было уже привычным явлением для слизеринцев. Они постепенно привыкли к презрению и осуждению. Это не делало их ни лучше, ни хуже. Просто заставляло проявлять выдержку и хладнокровие сильнее обычного. Так как никто не осмеливался высказать своё мнение о них, давать отпор было нечему. «Жалкие трусливые твари!» «Только и можете, что глазеть». «Что, ни у кого духа не хватает, прямо высказаться?» Малфой поздоровался с Блейзом и сел на скамейку. Пэнси Паркинсон улыбнулась. Он и Грейнджер произвели безусловный фурор своим сладким появлением в Большом Зале. На секунду в коридоре Малфою показалось, что она передумала, когда спрятала их руки за его спиной. Он уже был готов поцеловать её в последний раз, но гриффиндорка, видимо, и не собиралась отказываться. В паху ещё чувствовалась приятная лёгкость. Малфой втянул воздух носом. От его кожи ещё лёгким шлейфом отдавался её запах. «О, Мерлин, эта карамель сведёт меня с ума». — Решился всё-таки? — ухмыльнулся Забини. — Я смотрю, ты тоже совсем не удивлён, — ответил блондин и потянулся за тостом. — А кто-то ещё знал? — изогнул бровь Блейз. Пэнси пафосно откинула прядь волос. Блейз понимающе хмыкнул. — Как же бесят все! Только и могут, что шептаться за спиной, — прошипела Паркинсон, ловя взгляды учеников. Обсуждение появления противоречивой пары не умолкало. Зал будто наполнился шоком и недоумением, смешанным с презрением. — Драко, похоже, теперь ты станешь ещё популярнее, — сказала Дафна. — А Хогвартс то не очень рад отдавать свою Золотую принцессу тебе, — издевательски оскалился Грэхэм Монтегю. — Мне не нужно ничьё благословение, — огрызнулся Малфой. «Пусть запихают своё мнение куда подальше!» — Радует, что хоть у кого-то хватает смелости бунтовать на деле, а не на словах, — колко заметил Тео, и Малфой отметил, как взгляд темноволосого слизеринца остановился на Пэнси. Девушка на мгновение замерла, Драко даже показалось, будто на её тёмно-зелёные глаза наворачиваются слёзы. «Нет… Пэнси никогда не заплачет в Большом Зале на виду у всех. Скорее мир рухнет, чем это случится. Не в этой жизни, блять». И в подтверждение его словам девушка вскинула подбородок, с вызовом смотря на Теодора. — Что ты хочешь этим сказать? — спросила она. — Что у Драко хватает смелости наплевать на всех и быть с Грейнджер. Они не боятся осуждения и косых взглядов, в отличие от некоторых, — выпалил Тео, неотрывно смотря на Паркинсон. Слизеринка сузила глаза, и Драко уже подумал, что на этом спор окончен. Но девушка поднялась с места и встала на скамейку. А после ступила на стол. От чего один за другим все ученики уставились на неё. «Неслыханная дерзость! Забраться на стол посреди завтрака на глазах у тысячи студентов и учителей Хогвартса. Что это, если не бунт правилам приличия?» — Что вы себе позволяете, мисс Паркинсон? — в подтверждение мыслям Драко донёсся голос Макгонагалл. Но слизеринка и ухом не повела. Она вскинула голову и уверено зашагала по накрытому столу, пиная подносы с круассанами и тарелки с тостами. «Эффектно, однако». Остановившись в центре стола, слизеринка наставила палочку к своим связкам, как когда-то делал Дамблдор. Голос девушки раздался зычным эхом по залу. — Хватит! — уверено заявила она. — Если есть, что сказать, то говорите прямо, а если не хватает смелости, то умолкните вовсе, — она разбила тарелку каблуком туфли. — Но только хватит шушукаться за спиной. Это низко. Вам как будто только повод дай. Но знаете что? Ни вы, ни мы, никто не бьёт так сильно, как жизнь. Для начала задайте себе вопрос: будь вы в нашей шкуре, поступили бы иначе? — она усмехнулась. — Сомневаюсь! Умничать и судить со стороны всегда легко. Следите за своей жизнью и тогда до чужой не доберётесь, — она замолчала, смотря на тысячу удивленных глаз. — У кого есть, что нам сказать напрямую? «Ну, неужели». «Паркинсон, блять, высказала всё, что так надоело». В зале повисла безмолвная тишина. Кто-то отводил взгляд, а кто-то просто удивленно таращился на девушку. И тут раздались одинокие аплодисменты. Малфой обвёл взглядом зал. «Грейнджер?» Каштановые кудри пружинисто подпрыгнули, когда гриффиндорка встала с места. Немного погодя к ней уверенно присоединились Поттер, Уизли, Долгопупс. А после и ученики Слизерина. Драко встал вместе с Блейзом и присоединился к овациям. На удивление, больше всего одобрение этот маленький бунт получил от Гриффиндора и Слизерина. Поттер и Грейнджер улыбались, а в их глазах плясал огонёк мятежа. «Почему они решили поддержать Паркинсон?» «Хотя… Поттер много лет был центром обсуждения и слухов Хогвартса. Вероятно, его это тоже жутко достало». Пэнси довольно кивнула и спрыгнула со стола. «Война закончилась. Суды тоже. Поэтому и «шепотку» тоже пора закончиться. Хотя бы не так показушно». Слизеринка гордо направилась к выходу, и Малфой успел заметить, как Тео сорвался за ней. «Это Теодор провоцирует её? Что-то в нём заставляет Паркинсон снять маску безразличия. И это что-то ничем хорошим не кончится, учитывая их ситуацию». Грэхэм выглядел чернее тучи. От него будто волнами исходила злость. Парень прекрасно понимал, кто и что заставляет его невесту так себя вести. Видимо, он уже подозревал, чем закончится вся эта история.***
Саундтрек: Witt Lowry — Into your arms Бунт Паркинсон возымел свою силу, потому как взглядов и шёпота в их сторону стало значительно меньше. В библиотеке на него с Грейнджер только изредка поглядывали любопытные ученики. «Чего они ждут? Что мы лизаться при всех будем?» «Хотя не то чтобы я был против. Вот только ей такое не по нраву». Солнце играло золотыми бликами на каштановых кудрях. Малфой неспешно накручивал её локон на свой палец. Любовался этим. Она сидела напротив и упорно работала над докладом по Защите от Тёмных искусств. А он лежал на вытянутой руке на парте. Их колени соприкасались под столом. Это очень нравилось слизеринцу. Драко прикусывал нижнюю губу и зачарованно смотрел на гриффиндорку снизу вверх. «Какая же ты красивая, Грейнджер». «Какая же ты чертовски красивая». «Блять, сколько бы не смотрел, всё время мало. Сколько бы ни обнимал и ни целовал. Мало». Густые ресницы бросали лёгкую тень на шёлковую кожу, а маленькую морщинку, что проступала между бровями, хотелось разгладить. Поцеловать. Но она должна-сдать-доклад-в-понедельник-между-прочим. «Мы могли бы сейчас заниматься куда более приятными делами, чем этим проклятым докладом». Он разочарованно вздохнул, стараясь привлечь её внимание. Но девушка только ещё больше нахмурилась. «Ах так? Ну уж нет, Грейнджер! Мы не будем тратить время так». Он уткнулся лицом в вытянутую на парте руку и отчаянно простонал, старательно симулируя болезнь. «Посмотри же на меня». — Голова болит! Мне нужно прилечь. Гермиона. — Что? — обеспокоено спросила она. — Давай вернёмся в Башню старост. Ты приляжешь, а я закончу там. — Может, лучше в ванную старост? Ты можешь быстрее вылечить мою головную боль, — лукаво подмигнул он ей. — Драко, — возмущённо выдохнула гриффиндорка. — Он невыносим, не правда ли? — пропела Паркинсон, подходя к ним вместе с Блейзом. — Определённо, — кивнула Гермиона. — Вы уже закончили свои доклады по ЗОТИ? — Нет. Как раз собираемся делать. Думал, ты уже сдала его, — хмыкнул Забини. — Кое-кто сильно меня отвлекает, — буркнула гриффиндорка, бросая укоризненный взгляд на блондина. Он лишь недовольно скривил лицо. А Пэнси с Блейзом устроились рядом с ними, шурша свитками. — Идёте завтра в Хогсмид? — спросила Паркинсон. — Да, — ответила Гермиона. — В прошлом месяце мы пропустили вылазку. Мне столько всего нужно купить. «На удивление, Пэнси и Блейз находят общий язык с Грейнджер, что не скажешь обо мне с этими ебучими львами из Гриффиндора». «А прошло-то всего ничего. Сколько прошло? Месяц». «Что? Месяц? Неужели октябрь уже закончился?» «Он пролетел слишком быстро. Слишком». «Наверно, потому что было настолько хорошо, что я потерял счёт времени». «Мы так и не нашли ничего о Выручай-комнате. Время всё идёт, а мне так хочется его остановить. Остановить даже в этом самом моменте, когда она просто сидит напротив и что-то увлечённо объясняет». — … Блейз, как тебе удаётся говорить пошлости с таким невозмутимым видом? — воскликнула Гермиона, но поймав взгляд библиотекарши, понизила голос. — Я имею в виду, что у меня совсем не получается контролировать свои эмоции. «Такая смешная. Милая. Моя». — Да, ты как открытая книга. Не представляю как ты собираешься построить карьеру в обеспечении магического порядка. В случае чего, как ты собираешься успокаивать людей, когда у тебя на лице всё написано? — сказала Пэнси. Гермиона понурила голову. Малфой сжал зубы. — Я об этом совсем не подумала, — грустно ответила она. — Пэнс, Грейнджер сложновато приходится. Она привыкла к добру, поддержке и тому подобному. Может, ты как-то помя-я-ягче? — с сарказмом протянул Забини. — Это не по моей части, — пожала плечами Паркинсон. «Да не расстраивайся ты так… Это же, блять, мелочь», — ему было сложно смотреть на то, как огонёк в карамельных глазах потухал от переживаний. Он искренне ненавидел такие моменты. — Я могу помочь тебе с самоконтролем, — Драко хитро посмотрел на Грейнджер. — У меня есть хороший метод тренировок. Библиотека постепенно наполнялась людьми. Они рассаживались в круг и доставали свитки, что-то взволновано обсуждая. — Что за сборище? — скривился Малфой. — Сегодня литературный кружок выступает, — ответила Гермиона. — У них собрание каждую пятницу. — Бред. О, подожди, а что, Тео тоже в литературном кружке? Мило, — усмехнулся Малфой, увидев однокурсника. Пэнси мельком посмотрела на толпу через открытую перед глазами книгу. Вокруг Теодора собрались девушки из разных факультетов, хихикая и буквально заглядывая в рот брюнету. Нотт всегда был популярным, веселым парнем, но Драко считал его слишком легкомысленным. Блондинка из Когтеврана начала зачитывать отрывок из своей поэмы, и Гермиона, оторвавшись, наконец, от своего доклада, оперевшись подбородком на руку, стала слушать. «Значит, чепуха, которую там настрочила эта мадам-поэтесса стоит твоего внимания, а я нет?» Он с силой сжал ногами её колени под столом. «Смотри на меня! Я тут сгораю. Что может быть интересного в стишках? Почему они тебе так нравятся?» Карие глаза моментально встрепенулись. Он замер, смотря, как в карамельной радужке отражаются его светлые волосы. «Блять, Малфой, тебя не спасти. Ты попал». «Мерлин, эта карамель… Что же она со мной делает?» — Чего ты добиваешься? — тихо спросила она, чтобы не помешать другим слушать. «Чтобы твои мысли были заняты только мной. И тело тоже!» — По-моему, я ясно выразился в коридоре. Тебе повторить? — он говорил громче, за что гриффиндорка видимо разозлилась ещё больше. «Я хочу тебя сейчас. Сейчас же», — вспомнил он свою фразу, что прошептал ей на ухо в коридоре перед дверью библиотеки. «Сначала мой доклад» — ответила она ему и затащила вместе с собой в надежде, что он тоже решит позаниматься. — Хорошо, — закатила глаза девушка. — Давай немного послушаем ребят. Мне интересно. — Что ты в этом находишь? — поморщился Малфой. — Нытьё одно. — Это искусство, — коротко вставил Забини, неопределённо махнув рукой в воздухе. — О, и ты туда же. Я разочарован, Блейз. Разочарован, — не прекращал сокрушаться Малфой. — Вообще-то я считаю, что искусство — это прекрасно, — начала Грейнджер. — Ты прекрасным и кое-что другое считаешь, — перебил её Драко, намекая на то, что она говорила после их первого раза. Блейз прыснул смехом в кулак, явно понимая, на что намекает блондин. — Да послушай же! Когда человека переполняют чувства, он выражает их либо на холсте красками, либо на бумаге стихами, либо в музыке, либо… — Гермиона уже завелась. «Ох, если её сейчас не остановить, то понесёт». Он подался вперёд и, притянув её за галстук к себе, легко коснулся губ. Она моргнула и замолчала. — Либо так. Думаю, язык тела лучше всего выражает все эмоции. К чему вся эта писанина? — ухмыльнулся Драко. Он знал, что это подействует. Грейнджер всегда тает, как плитка шоколада в его руках. «Моя невыносимая всезнайка. Моя Грейнджер». «Если бы не все эти люди, я бы повалил тебя на этот стол и доводил бы до оргазма раз за разом. Ты бы кричала моё имя и понимала, что ни один стишок или мазок краски не сможет этого затмить». Он хищно, с лютой жадностью съедал взглядом её губы. Видимо, мысли Малфоя были слишком очевидно читаемы по лицу, потому как Грейнджер покраснела и перевела взгляд на когтевранку, которая уже закончила читать. Следующим после неё девушки умоляли выступить Тео. «Фу! Они сейчас из трусов повыпрыгивают просто и нападут на него». Тео потеребил волосы на затылке и открыл свиток. Он поднял нервный взгляд, и всего на секунду показалось, будто он задержал внимание на Пэнси, что напряглась, всё ещё не опуская книгу. Драко скользнул взглядом и заметил, что перед девушкой нет ни пергамента, ни пера. «Пришла доклад делать говоришь? Ну, конечно. Кому ты врешь, Паркинсон? Пришла послушать, что он там начеркал». Тёмноволосый слизеринец тем временем прочистив горло, начал читать:Я не знаю о чём я думал,
Когда делал тебя своей.
Ты вошла однажды без стука,
Ненавидя других людей.
Обещала, клялась, божилась,
Никогда меня не любить.
Осень схлынула, ты не остыла,
Но пролегла между нами нить.
Мы лечили друг другу раны,
Сердце радостно било степ.
Я влюбился в тебя так рано.
Ты красива, а я эстет!
Ты мне пела, кружилась в танце.
Я касался твоих волос.
Даже стыдно тебе признаться,
Я, наверно, просто не дорос.
Я в глазах держал усталость.
Разновидность нелепых стуж.
Жаль, мне от тебя осталась
Вера в родственность наших душ, — закончил брюнет и неуверенно поднял глаза на Пэнси.
«Знал, что она придёт послушать?» Но слизеринка не опустила книгу. Она сосредоточено смотрела на центр страницы, не выдавая ни единой эмоции. Гермиона дёрнула коленкой, и Драко моментально повернулся к ней. Она глазами сделала выразительный жест на Пэнси, и Драко утвердительно кивнул. «Да, Грейнджер, он точно написал это ей». Гриффиндорка помнила страстные объятия Паркинсон и Нотта, которые случайно увидела на зельеварении. В тот самый момент когда Драко впервые её поцеловал. Прошёл уже месяц, и после этого Гермиона ни разу не видела девушку рядом с Тео. — Всё? Идём? — Драко чуть нагнул голову в сторону. — Я закончу в Башне старост, — кивнула Грейнджер. — Сомневаюсь, — усмехнулся Блейз. — Пэнс, ты ещё будешь делать вид, что учишься или уже нет надобности? — подстегнул он. — Заткнись, Забини, — прошипела она. — Ну тогда я ещё останусь, посмотреть это представление. Может, организую вам с Тео тройничок с мулатом, — он подтолкнул в плечо слизеринку. — О, Мерлин! Я убью тебя, Забини! — сверкнула глазами Пэнси. — Тогда это уже некрофилия, между прочим. Не знал, что тебя заводят такие фантазии, — непринуждённо продолжил темнокожий слизеринец. — Вот! Я об этом. Как можно это говорить с таким невозмутимым видом? — бурчала Грейнджер, собирая пергаменты в сумку. — Я же сказал, что научу тебя, — нетерпеливо прошипел Драко, беря её за руку и направляясь к выходу. Они зашли в пустую гостиную Башни старост, и Гермиона села на кресло, ловя на себе недовольный взгляд слизеринца. — Мне нужно ещё выучить свой доклад. Прорепетировать выступление, — оправдывалась она. — В моей кровати будет удобнее, — мягко начал Драко, притягивая девушку к себе. — В твоей кровати будет не до доклада-а-а, — пропела Грейнджер. — И что, если кто-то придёт? — У Голдстейна тренировка, Поттер с Уизли, а Макмиллан на дополнительных, — ответил Драко, уже оставляя поцелуи на шее Гермионы. — А как же мой доклад? — слабо сопротивляясь, лепетала Гермиона. — Я обещаю, что ты будешь заниматься докладом, просто в спальне. Гриффиндорка сдалась и, взяв сумку, пошла за слизеринцем. Малфой рухнул на кровать и открыл объятия. Гермиона послушно устроилась рядом с ним, открывая свиток. Она начала беззвучно читать, и морщинка снова проступила между бровями. «Я тебе устрою доклад. Ты будешь умолять меня его выкинуть и трахнуть тебя как следует». Он приблизился к её уху медленно выдувая в него воздух. — Малфой! Ты мне обещал, — строго сказала Гермиона. — Это та самая тренировка по самоконтролю. Читай свой доклад вслух. И чтобы ничего тебя не выдавало. Невозмутимость, — огонёк заиграл в штормовых глазах. — Сомнительный способ какой-то, — улыбнулась девушка. — Очень действенный. Если сможешь, не подавая виду, дочитать свой доклад до конца, я буду должен тебе желание. — Хм, интересно. А если нет, то желание должна буду я? — вопросительно изогнула бровь Гермиона. — Пять очков Гриффиндору за сообразительность, — Малфой расплылся в улыбке. — Давай попробуем, — согласилась Гермиона. «Сыграть на твоём желании быть первой — лучшая идея за весь день. Малфой, ты просто гений!» — ликовал парень про себя. Сначала он молча лежал и слушал её доклад. «Как же мне нравится твой голос». — Что-то слабоватые у тебя попытки мне помешать. Я так точно выиграю, — блеснула глазами Грейнджер, дочитав абзац. «Ох, блять, доклад же не бесконечный. Малфой, действуй». — Я дал тебе фору, — облизнулся он. — Целый абзац? Как щедро! — Моя милость не безгранична, мисс Грейнджер, — сказал он и прикусил мочку её уха. Девушка охнула и, слегка поёжившись, подняла пергамент перед глазами. — Продолжай, — шепнул он, разжав зубы, обхватывая губами и посасывая. Гермиона читала доклад, сжимая ноги и слегка сминая пергамент руками. Малфой тем временем ловко расстегнул её рубашку и спустился поцелуями от шеи к груди. Медленно спуская лямки белого лифчика и стягивая его к талии, он обхватил затвердевшую горошину губами. — Дьявол! — вырвалось у Гермионы. — Это просто новый способ издевательств надо мной, а не тренировки. — Разговоры, — прошипел он, прикусив её. Девушка выгнула спину и застонала. Он оставил быстрый поцелуй на покрасневшей горошине и взглянул в карие глаза, что уже слегка заволокла пелена желания. — Сдаёшься? — ухмыльнулся он. — Ни за что, Малфой, — прохрипела она и начала читать дальше. «Невыносимая! Я же, блять, заставлю тебя умолять меня». Слизеринец опустился ниже, оставляя влажные поцелуи на животе. Гермиона сжимала ноги, и промежутки между словами стали длиннее. Он медленно провёл языком вокруг пупка. Пауза. Гермиона закрыла глаза. «Пытаешься взять себя в руки? Я только начал, Грейнджер». Драко поднял её юбку к талии и провёл языком по внутренней части бедра, спускаясь к самому чувствительному. Ткань уже намокла, и он легонько провёл по ней носом. Девушка вздрогнула и попыталась сжать ноги, но он раздвинул их руками и стал держать бёдра. «Ты будешь просить меня не останавливаться». Однако гриффиндорка не сдавалась. Дрожащим голосом она продолжала свой доклад. Малфой зацепил зубами тонкую ткань белья и снял его, открывая для себя её. Нежно-розовые складки сочились соком. «Я знаю твой вкус. Сладкая. Безумно манящая. Моя». Он подался вперёд, и девушка смущённо сжала ноги. — Не стесняйся меня, — возмущённо прошипел Драко и вернулся обратно, сильнее сжимая бёдра. — Доклад, Грейнджер. Гермиона шумно сглотнула и продолжила читать, однако уже не с того места, где остановилась. — И не мухлюй. Я слушаю, — упрекнул слизеринец. — Ты точно дьявол и я… — прошептала она. — Ты такая влажная, — перебил её Малфой, проведя пальцами по мокрым складкам. — Для тебя, — тут же выдохнула Гермиона, выгибаясь ему навстречу. Он зарычал от накрывшего его возбуждения. Это уже стало их особой мелочью каждый раз. Его безумно заводило, что гриффиндорка такая только для него, и она прекрасно это знала. Он мягко погрузил в неё палец и девушка застонала. «Сдавайся, всезнайка». Видимо, нежелание проигрывать всё же одолевало девушку, потому как она подняла доклад и начала неразборчиво читать. Малфой принялся скользить пальцем и добавил второй. Дыхание Гермионы сбивалось. Он двинул пальцами чуть выше, задевая заветную точку, от чего рука Грейнджер сжалась на покрывале, но она упрямо продолжала читать. «Я добьюсь своего». Он подался вперёд и провёл языком по верхушке складок, от чего она вскрикнула и отпрянула. Парень немедленно прильнул губами и начал нежно всасывать кожу. Проводя круговые движения языком по набухшему бугорку. Гермиона закатила глаза и отбросила пергамент. Малфой двигал пальцами и широко ласкал её языком. Она запустила руки в его волосы и начала подаваться ему навстречу. Её тихие стоны заводили парня до ноющей боли в паху, что был так тесно сжат брюками. Она постепенно начала дрожать. «Я не дам тебе кончить вот так». Малфой отпустил гриффиндорку и поднял голову. Она разочарованно захныкала, подаваясь к нему, но он закусил нижнюю губу и упрямо смотрел на неё. — Я выиграл желание, — ликовал Малфой. — Да. Выиграл. Иди ко мне, — кивнула Гермиона. — Прошу, не останавливайся. — Проси ещё, — хищно улыбнулся Драко, приподнимаясь на руках к ней. Тонкие пальчики быстро расстегивали рубашку. Гриффиндорка потянулась к нему за поцелуем, но он уклонился, неотрывно смотря на неё. — Я не слышу, — прошептал он. Гермиона выдохнула и улыбнулась. — Ты мстишь за то, что час ждал в библиотеке? — спросила она. — Два, — поправил её Малфой, и Грейнджер закатила глаза. — Так я не слышу, чего ты хочешь? — Тебя, — прошептала она. — Я хочу тебя. Слизеринец издевательски приподнял бровь, намекая на продолжение фразы. — Прошу тебя, Драко. Пожалуйста… я очень хочу тебя, — сдалась Грейнджер, расстегивая ремень и ширинку. — Ещё, — сверкнув глазами, прикусил губу он. — О, Мерлин! Ты сведёшь меня с ума! Умоляю, я безумно хочу тебя. Умоляю тебя, Драко, — она освободила его член и провела рукой по всей длине. Слизеринец со свистом выдохнул воздух сквозь стиснутые зубы. «Я, кажется, сам схожу с ума уже». «Ты и правда быстро учишься. Мерлин, я не могу». Он приподнялся, чтобы снять одежду, но замер. Руки девушки опустились к розовым складкам. Она нетерпеливо начала ласкать себя. А Малфой жадно смотрел на то, как девушка извивается от желания. «Моя девочка, как же ты меня заводишь…» «Я точно сошёл с ума». «Так как с ней, не будет уже ни с кем?» Гермиона выгнулась в спине. «Я сам доведу тебя до экстаза». Драко рывком поднял её руки, переплетая их пальцы, и вошёл до упора. — Да… — выдохнула Грейнджер. «Как же туго и влажно». «Ты вся течёшь для меня». Малфой начал двигаться, и девушка закинула ноги на его спину. — Хочешь, я остановлюсь и напишу тебе стишок? — подразнил её Драко, увеличивая темп. — Нет, — прошептала она, притягивая его ближе. — Прошу тебя, не останавливайся. Я проиграла тебе. Слизеринец, наконец, сдался и прильнул к ней губами. Гермиона тут же их приоткрыла и провела языком по его нижней губе. Они углубили поцелуй и он услышал свой сдавленный стон. «Да… вот так. Как же ты меня заводишь. Чёрт». Вязкое наслаждение уже опускалось вниз живота, потягивая и напрягая. Девушка крепко сжимала его руки, выгибаясь и тяжело дыша. А он вдавливал её в кровать, не прекращая двигаться всё быстрее и быстрее. Рубашка помялась, а лифчик с юбкой были на талии, чулки чуть съехали вниз. «Красивая. Такая красивая. Такая незабываемо красивая». — Драко… — её ноги задрожали, а глаза закатились от удовольствия. Он зарылся лицом в каштановые кудри, вдыхая аромат молочной карамели. Последние рывки. «Ох, Мерлин, эта карамель…» По телу пробила приятная волна удовлетворения, вырываясь наружу. Они лежали, неторопливо целуя друг друга и восстанавливая чувства, когда в дверь громко постучали. — Малфой! Я вхожу, — выкрикнул Энтони Голдстейн. — Не смей, — зарычал Драко, натягивая на них плед. — Да вы достали уже! Это — общая спальня! То ты, то Поттер! Мне срочно надо. Аллохомора! — и дверь распахнулась. Энтони залетел в комнату и прошёл к своей кровати, доставая из-под неё чемодан. — Гермиона, привет, — весело приветствовал он. «Ахуел?» — Привет, — смущённо ответила девушка и натянула плед до носа. «О, так вот когда просыпается безбашенная гриффиндорская смелость? Привет?!» — Голдстейн, ты нарываешься? — прошипел Драко. — Я, вообще-то, дождался пока вы закончите. Мило с моей стороны, — улыбнулся когтевранец. — Кстати, Грейнджер, ты звучишь интереснее, чем Джинни. «Блять, ты труп». Подушка с силой полетела в парня, а Драко уже сорвался с кровати, когда Гермиона поймала его за руку. — Мерлин, Энтони, какой же ты придурок! — Гермиона сдерживала слизеринца. «Вот так. Ты должна общаться с ним только так». — Грейнджер, кстати мне всё-таки пришло письмо из Святого Мунго! Я еду на стажировку летом. Здорово, правда? — радовался Голдстейн. «Да ты что бессмертный, блять?» — Ещё хоть слово ей, и ты сразу отправишься в отделение морга, не успей всё начаться, — процедил Драко, застегивая ремень. — Как пациент. Голдстейн улыбнулся и, собрав вещи, довольно зашёл в душ. Гермиона привела себя в порядок, когда Драко нагнулся к ней и поцеловал в лоб. Он всё ещё злился. — Что он имел в виду, когда сказал «звучишь интереснее, чем Джинни»? — тихо спросила девушка. Ревность — ужасное чувство, что заставляет нервы плавиться в голове, заполняя весь мозг. — Тебя волнует, что думает о твоих стонах Голдстейн? — грозно спросил Малфой, изучая её глазами. — Нет. «Правильный ответ». «Тогда в чём дело, блять?» — Просто… ты тоже думаешь, что я звучу как-то не так? — она отвела взгляд. — Просто я это не контролирую, — смутилась Гермиона. «Ясно». Малфой громко рассмеялся, падая на кровать. Гриффиндорка возмущённо смотрела на то, как парень обхватил живот руками и заливался смехом. «Как-то не так?» «О, Мерлин, Грейнджер. Ты звучишь, как желание. Чистое, неистовое желание. Нет ничего лучше. Я никогда не слышал ничего лучше. И не услышу. Никто и никогда не будет звучать так. Пиздец как. До дрожи». Подавив, наконец, смех, он притянул её к себе, целуя надутые от обиды губы. — Уизли имитирует, поэтому и звучит иначе. А ты… Блять, ты идеальна, — он провёл руками по каштановым кудрям. — Вовсе нет. Я уверена, Гарри вполне-таки прилично справляется, — запротестовала Гермиона. — «Прилично справляется»? — протянул Драко. — Звучит печально. — О, во имя Основателей Хогвартса, вы когда-нибудь перестанете уже? — вздохнула Грейнджер. — Мне нравятся эти особые отношения с Героем Магического мира, — подшутил Драко, сползая на колени девушки и поднимая пергамент с пола. — Учи свой доклад. Я посплю. Она открыла пергамент и устроилась поудобнее, подкладывая на свои колени подушку для Драко. Он лежал, смотря как она сосредоточено читает, а маленький вздёрнутый носик морщится от непослушной кудряшки. Малфой поймал прядь и заправил ей за ухо. Сладкая дремота одолевала его, а тело было приятно расслаблено. «Остановиться бы в этом моменте навечно. Вот так. Засыпать на её коленях. И больше ничего не надо», — успел подумать Драко и провалился в сон.