К искуплению ведет много дорог. К сожалению, не все они мирные. Соломон Кейн.
В воздухе пахло гарью и отходами перерабатывающей продукции текстильной фабрики. Удушающий смрад становился только тяжелее из-за испарения после летнего дождя. Фигура в тёмной одежде остановилась, прошипев от отвращения, когда подошва обуви намокла в луже. Мужчину же, что лихорадочно бежал впереди, ни лужи, ни вонь не волновали. Он пугливо оборачивался на тёмный силуэт, в ужасе ловя воздух ртом. Задыхался. Горло раздирало от длительной погони. Мужчина был измотан. Преследователь же, напротив, выглядел расслабленно и непринуждённо. Жертва плохо знала эту местность. В первый раз видела эту фабрику. Ориентироваться было сложно. Много железных боксов и однотипных тёмных зданий, соединённых между собой узкими кирпичными коридорами, совершенно сбивали с толку. Мужчина в панике мотал головой, не зная куда бежать. А шаги за спиной становились громче. Ближе. Страх. Во рту пересохло, а кровь била в ушные перепонки от учащённого пульса. На развилке дорог он решил бежать влево. Преследователь лишил его палочки ещё в начале погони. Почему он не обездвижил его сразу? Может, наслаждался процессом? Он бежал. Но пока сам ещё не знал, что в тупик. «Ты должен чувствовать на своей шкуре, что они испытывали», — думал Малфой, медленно ступая по асфальту за бежавшим от него мужчиной. Слизеринец размял шею, на ходу надевая кожаные чёрные перчатки, которые имели шипы на самых костяшках кулака. Скользящий взгляд поймал незатейливое холодное оружие в пару шагах от него. Внушительная железная арматура была не полой внутри. Обхватом примерно десять сантиметров. Блондин улыбнулся. «То, что надо». Длинные пальцы сомкнулись на холодной стали, но парень не поднял арматуру полностью, оставляя одну часть на земле. Медленные шаги. Жуткий скрежет трения металла об асфальт. Искры. Жертва, наконец, добежал до глухой кирпичной стены. «Попался». — Хорошо. Хорошо. Я сдаюсь! — пропыхтел мужчина с длинными сальными волосами, что обрамляли худое лицо. Малфой остановился в метрах десяти от него. И снял с себя капюшон чёрной мантии. — Подожди! Я же тебя знаю… — мужчина выдохнул в облегчении. — Ты же — Малфой, верно? Твой отец — Люциус Малфой! Да, ведь? — лихорадочно говорил он. В ответ глухое молчание. Мужчина, чьи глаза были цвета чёрного угля, не намерен был сдаваться. — Да-да, это ты. Точно. Такие волосы только у вашей семьи, — быстро запричитал он. — Что же это, вам трудно теперь приходится, после смерти нашего Лорда? Приходится бегать по делам Министерства? Это ваш приговор? Я тоже бывший Пожиратель. Малфой сжал арматуру сильнее. Мужчина напрягся. — Я… У меня есть связи! Огромные. Послушай меня, Малфой! Я не знаю твоего имени. Но если ты доведёшь меня до суда, то мне выбьют свободу. И я обещаю помочь тебе… Отвязаться от министерских шавок… Клянусь! — мужчина убрал волосы с лица и с мольбой смотрел на блондина. — Связи, говоришь? — стальной тон заставил человека съёжиться. — Тогда это явно не наш вариант. До суда ты не доживёшь. — Подожди! Подожди! — ужаснулся мужчина, — Пожалуйста! Не надо! Что ты хочешь? Просто назови цену. Я сделаю, что угодно, — человек упал на колени, умоляя сжалиться. — Ты ведь меня понимаешь… Я знаю. Ты ведь тоже был Пожирателем. Мы на одной стороне! — Ошибаешься, — процедил Малфой. — Нет-нет! Я ведь не сделал ничего такого… Это были только маглы. Жалкие животные. Я никогда не причинял вреда волшебникам. Ты ведь меня понимаешь! Мерзкие магловские отпрыски. И только, — отмахнулся мужчина. — Легилименс, — прошипел блондин, сжимая в другой руке палочку. Длинноволосый брюнет почувствовал, как по позвоночнику ползёт заклинание, будто железные когти, сцепляя сознание, выискивая воспоминания жертвы. Вспышка. Вот они. Маленькая голубоглазая девочка с белокурыми кудряшками до плеч. Розовое платьице было испорчено. На щеке грязь. Ей было не больше пяти лет. Ужас и страх, с которым она смотрела на своего похитителя, заставил Драко напрячься. Он смотрел воспоминания длинноволосого мужчины, будто был на его месте. Был им. Скрежет. Малфой опустил взгляд на свои руки, что держали нож и точилку. Непривычные смуглые пальцы. Грубые, резкие движения. И остриё ножа покрывалось железной стружкой. Девочка была заперта в тёмном помещении, похожем на подвал. На цепи. В низкой клетке. «Запер, как животное. Как собаку», — подумал Драко. — Дяденька, пожалуйста, — пропищал тонкий ангельский голосок. — Отпустите меня. Я хочу к маме. Я никому не скажу. Сердце слизеринца сжалось. А внутренности перевернулись от отвращения к похитителю. Быть на его месте становилось невыносимым. Тошнота подступала к горлу от осознания, что это происходило в реальности. Этот ужас. И что этот человек сейчас находится перед ним. Не человек, а животное. Ещё и надеется на помилование. — Ну-ну, малыш. Мы только начали. Хочешь, я расскажу тебе сказку? — голос был притворно елейным. Драко сжал зубы, не желая слышать этого, но сознание мужчины не отпускал. — Однажды маленькая овечка не послушалась мамочку и убежала далеко от детской площадки. Там она встретила волка. Он обещал ей показать единорога. Глупая овечка… поверила, — гадкий смешок. — Конец! Девочка забилась в угол клетки, в страхе поджимая под себя коленки. Голубые глаза заполнились слезами. Жалость к маленькой невинной жертве поглощала все установки и правила. Заставляла закипать огонь ненависти где-то в районе груди, поднимаясь комом к горлу. Она была настолько беззащитной. Её могла ждать целая жизнь, если бы не это отродье. — Дяденька! Что вы хотите сделать? Я хочу к маме! Я больше не буду убегать! Обещаю! — всхлипывал ребёнок. Драко уже трясло от гнева. — Я точу нож, которым перережу тебе горло, непослушная овечка. В конце. Сначала мы поиграем, — спокойно ответил голос, что исходил будто изо рта самого слизеринца. Малфой сморщился, до крови сжимая щеку с внутренней стороны. — Я не хочу играть! Пожалуйста! Я хочу домой! — плакала девочка, сжимая подол платьица. — Отпустите меня… Маленькие ладошки вытирали с бледного лица слёзы, размазывая грязь. Она дрожала. А мужчина смеялся. Кровожадно. Безжалостно. — Давай сначала избавимся от лишнего. Снимай своё платьишко, — прорычал голос. Малфой почувствовал возбуждение и похотливое желание, что исходило от похитителя. Больше он не мог терпеть. Было понятно, что сделал педофил с ребёнком. Мелькнуло воспоминание, как мучитель кинул заклинание Адского огня на миниатюрное бездыханное тело в разорванном розовом платье. Когти разомкнулись, и слизеринец вынырнул из омерзительных воспоминаний. Его стошнило на асфальт. «Ты будешь умирать медленно. Обещаю. Я устрою тебе ад на земле». — Малфой! Это были магловские отпрыски! Я не трогал волшебников! — вскричал мужчина. — Были? — прошипел блондин. — Легилименс! «Так была не только эта девочка? Сколько? Сколько их было? Салазар, как мир носит таких тварей?» Он снова погрузился в чертоги разума педофила. Выискивая воспоминания. И лучше бы он этого не делал, потому как перед парнем всплыли десятки детских лиц. Плачущих, связанных, истерзанных. Они молили о помощи, пощаде. Малфой отпустил сознание мужчины напротив и зажмурился, с силой сжимая и разжимая кулаки. Старательно пытаясь избавиться от того, что он увидел. В нём взрывались огни. Ненависть. Отвращение. — За оказание сопротивления при задержании я вынужден применить силу, мистер Безье, — холодно бросил Малфой дежурную фразу при задержании преступника. — Но я не сопротивляюсь, — непонимающе замотал головой мужчина. — Ты будешь умирать в жутких муках, — прошипел Малфой. Шаг. Второй. Арматура снова начала создавать искры, волочась по асфальту. — Ты не можешь меня убить! Я требую защиты. Требую суда. Твои воспоминания проверят! Палочку проверят на заклинания! Я знаю министерскую систему Франции. Не блефуй, Малфой! — в панике начал кричать мужчина. — Я требую доставить меня в изолятор. У меня есть право предстать перед судом! — Учитывая твои большие связи. Я ни за что не доставлю тебя в суд. Живым, — отрезал Драко. — Есть много других способов, кроме магии, чтобы обеспечить тебе ад на земле. Ночь была тёмной. А тупик на текстильной фабрике освещался только тусклым светом фонаря. Лицо педофила было уже не различить. Точные удары. Шипы, что были на кожаных перчатках блондина раздирали плоть. Рванными лоскутами, вырывая кожу. Когда наконец слизеринец выпустил тело, оно упало на асфальт. Малфой сжал палочку и направил её на маньяка. Он шептал залечивающие заклинания, возвращая в сознание мужчину. — Убей. Просто убей,— прохрипел маньяк, захлёбываясь в крови. — Мы только начали. Хочешь, я расскажу тебе сказку? — процедил сквозь стиснутые зубы слизеринец, в голове которого крутились воспоминания испуганных детских глаз, крики помощи, мольба и слёзы. Он привёл мужчину в сознание и влил в рот зелье, что парализовало тело. Всё, кроме головы. Но боль маньяк чувствовал, хоть и был обездвижен. Сразу за ним бутылёк сыворотки правды. — Где ты находил их? — спросил Малфой, садясь на корточки перед преступником. — В парках, на детских площадках. Мамочки часто отвлекаются. Сплетничают. Это самое лёгкое, — прошипел мужчина. — Куда девал тела? — стальной тон. — Сжигал. — Живыми? — уточнил слизеринец. — Чаще всего, да, — борясь с зельем, слабо кивнул маньяк. — Кто оказывает тебе поддержку в Министерстве? — Любой. Если достаточно заплатить. У каждого есть своя цена, — кровь возвращалась обратно в тело. «Крысы! Продажные. Скользкие крысы! Он насиловал и убивал детей. А может купить себе свободу? Нахер такое правительство! Нахер такой закон!» — Ты почувствуешь всё на своей шкуре, — сказал Малфой. — Как? Насиловать меня будешь? — съёжился педофил. — Размечтался. Вот, что ты почувствуешь, — слизеринец покрутил в руках железную арматуру. — По размерам примерно так это и ощущалось. А потом я сожгу тебя. Живьём. В чёрных глазах застыл немой ужас, когда слизеринец запихнул в рот кляп. В темноте ночи, среди едкого зловония фабрики, никто не слышал отчаянных приглушенных криков. Слизеринец зажал между губ сигарету и достал зажигалку, не мигая смотря в чёрные глаза, в которых застыла мольба. «Всё ещё надеешься на пощаду?» «Не дождёшься!» Малфой подкурил сигарету, выпуская облако дыма в лицо педофила. — Жил был волк. Он считал, что может издеваться над овечками. Безнаказанно. Но однажды его нашёл дракон, — слизеринец улыбнулся. — Конец! Мужчина замотал головой. — Может, хочешь повторить? — спросил Малфой, садясь перед мучеником, прокручивая в руке арматуру. — Тебе, кажется, очень понравилось. Хотя, на мой взгляд, вошло как-то с трудом. Крупные слёзы оставляли мокрые дорожки на окровавленном лице. Пот, сопли, кровь и слюни каплями брызгали на асфальт, пока мужчина лихорадочно мотал головой. — Ну тогда давай приступим к кульминации, — действие парализующего зелья подходило к концу. Малфой поджёг край рубашки педофила, и он истерично замычал. Огонь быстро распространился. Мужчина горел, пока слизеринец неотрывно смотрел в чёрные глаза, проверяя, достаточно ли мучений он испытывает. Сквозь языки пламени и сигаретного дыма, будто расплываясь в очертаниях, виднелись женские ноги в туфлях на каблуке. Девушка лениво шла по асфальту. — Поджог как объяснять собираешься, Малфой? — до боли знакомый высокомерный тон. Девушка откинула прядь чёрных коротко стриженных волос и запрыгнула на железный бак, закинув ногу на ногу. — Настучишь на меня в Министерство? — усмехнулся Драко. — Пф, оно мне надо? — непринуждённо разглядывала свой тёмный маникюр слизеринка. — Фу, ну и воняет же здесь. Не забудь изменить воспоминания с момента, где ты предупреждаешь о применении грубой силы. — Так и собирался сделать, — хмыкнул блондин. — По-моему, он уже сдох. Может, потушишь? Как никак, будут смотреть последние заклинания с палочки. Скажешь, что он попал в фабричную печь. Горел. Ты его потушил, но было поздно. — Я уже не особо стараюсь в придумывании этих историй. Кажется, Министерство в курсе о том, что это не случайности. — Учитывая, что почти никто, из порученных тебе ублюдков, не доживает до суда… Да. Думаю, французский Аврорат догадывается. Девушка сидела спокойно. Будто не рядом с ней заживо горел человек. Малфой докурил третью сигарету. И потушил тело. — Ты далеко заходишь, Малфой, — сказала она, проницательно смотря на слизеринца. — Слишком далеко. Мрак поглощает тебя, не оставляя больше ничего. Пора сворачиваться. Твой путь искупления уже пройден. Хватит. — Пэнс, мне больше нечем заняться, — горько ответил Малфой. — Избавлять мир от таких мразей — единственная цель моей жизни. Другой нет. — Ты же даже не пытаешься попробовать жить… — блеснула зелёными глазами Паркинсон. — Закрылся. Сосредоточился на этом всём. Сходишь с ума… — Слушай, я ещё не настолько сошёл с ума. Не переживай. Я прекрасно понимаю, что разговариваю со стеной, — Малфой взял изуродованное тело и приготовился аппарировать. — Скучаешь? — самодовольно ухмыльнулась Пэнси. — Я всегда знала, что моя токсичность вызывает зависимость. — Тебе было страшно? Тогда… — неожиданно спросил он. — Нет, — в зелёных глазах была грусть. — Я должен был быть рядом, — выдохнул парень. Паркинсон промолчала. Он слишком часто говорил это. Драко покрепче взял тело преступника. Перед тем как отправиться в изолятор французского Министерства магии, блондин бросил последний взгляд на железный бак. Девушки не было. «Да. Я скучаю». Оказавшись в камере, Малфой швырнул тело к скамейке. Отряхнул руки и снял перчатки. — Мистер Мальфо-о-ой? — протянул волшебник, что работал на вахте учёта прибытия заключённых и задержанных. — Что это? — сдавленно пискнул он, увидев тело. — Людвик Безье, — коротко бросил Малфой, беря колбочку для воспоминаний. — М-а-л-ф-о-й. Не смягчай. Ударение на первый слог. Сколько раз повторять? — раздражённо добавил он. Серебристая нить выплыла из виска слизеринца. Он палочкой направил её в колбу, закрывая крышкой. Это было обязательной процедурой после привода каждого задержанного. Так Министерство проверяло обстоятельства задержания. Однако Малфою это совершенно не мешало нарушать закон о правах обвиняемых. Его искусные способности в оклюменции и легилименции позволяли избежать проблем. — Палочку проверять будешь? — поинтересовался блондин. — Да, — еле кивнул побледневший француз. — Пожалуйста. Драко нетерпеливо постукивал пальцем по деревянной стойке, пока сотрудник проверял последние заклинания с его палочки. — Можете идти, — заикаясь выдавил парень, не поднимая глаз на слизеринца. «Когда он перестанет так меня бояться, блять?» «Бесит».Саундтрек: Eminem — Lose yourself
Вернувшись домой, Малфой сразу же отправился на цокольный этаж. Дом, в котором жил слизеринец, представлял собой одноэтажный коттедж. Три спальни, гостиная и кухня. Тренировочный зал на цокольном этаже, а также хранилище с различными ингредиентами для зелий и комната для их приготовлений и экспериментов. В углу тренировочного зала висела боксёрская груша. На ней парень обычно выбивал весь гнев. Разряжался. Он подсмотрел этот способ у магловских спортсменов, что тренировались в парке. Скинув с себя рубашку, он закрыл глаза, прокручивая мерзкие воспоминания в голове. «Дяденька, пожалуйста! Отпустите меня…» Удар. Второй. «Мы только начали. Хочешь, расскажу тебе сказку?» Удар. Снова. Снова. Снова. «Я тоже Пожиратель. Ты же меня понимаешь». Удар. «Любой. У каждого есть своя цена». Удары становились сильнее и агрессивнее. «Правительство гниёт. Погрязло во взяточничестве и коррупции. Где же тот мир, который ты хотела создать?» Удар. «Снова думаешь о ней?» Удар. Ещё. «Не надоело? Раз за разом возвращаться к ней». Сильнее. С размаху. Поворот. Ещё один удар. «Что делать, если единственные счастливые воспоминания связаны с ней? Если единственная радость в жизни оказалась фальшивой подделкой?» Уклонился. Дважды по груше. До хруста. «Пяти лет мало, чтобы забыть?» Удар. «Жизни мало, чтобы забыть». Костяшки на руках начали болеть. Он не надел перчатки. Опять. «Пэнси была права. До последнего вздоха…» Он схватил грушу и остановил. «Ты снова видел её сегодня. Трезвым. Может, пора уже обратиться к врачу? Это не нормально». «С тем, что я делаю сейчас, сложно оставаться нормальным». Он опустился на землю, отжимаясь от пола с хлопками. Пот стекал со лба, но мысли всё ещё стучали в голове, не давая успокоиться. «Блять! Давай же!» Подход. Раз. Два. Хлопок. Раз. Два. Хлопок. «Сука! Тренировки не помогают!» Парень изматывал себя изо всех сил. Если бы преступники доживали до суда, и Министерство, согласно всем законам, судило бы их, то это в любом случае был бы смертный приговор. Но система настолько погрязла во взяточничестве, что можно было составить прайс-лист цен откупа за каждое преступление. «С каждым разом всё труднее выбивать из головы эти воспоминания». «Думай, Драко, думай. О хорошем». Он повторял подходы. Мышцы горели, но парень не останавливался. «О ней? Больше ничего хорошего нет?» Подход. Хлопок. «Блять, ты жалок!» Подход. Хлопок. «Похер. Мне нужна хоть капля тех воспоминаний, чтобы не утонуть. Не погрязнуть с головой в этом дерьме». «Эти ублюдки не могут оставаться безнаказанными». «Но, Малфой, ты же уничтожаешь себя, верша вендетту». «В кого ты превращаешься?» «Тебе нужно вылезть! Думай же. Думай. О лучшей части себя. О свете. О ней?» «Блять. Да. О ней. Похер, что больно вспоминать её, но мне это просто необходимо». Ещё десять подходов в том же ритме. «Я люблю тебя, Драко Малфой» — глоток воздуха. «Обещаю, я не оставлю тебя» — нежный голос стучал в голове так живо, будто не было всех этих лет. «Ты мне обещала…» «Но где ты сейчас. И где я». Малфой сдался. Лёг на бетонный пол, прислоняясь голым торсом к прохладе. «Ещё, мне нужно ещё» — умолял он свой разум дать воспоминания. «У девушки Малфоя есть привилегии?» — игривый голос и непослушная прядь, что вечно спадала на лоб. Драко мысленно убрал её за ухо, и поцеловал девушку в висок. Вспоминая, как собирались морщинки в уголках глаз и появлялась ямочка на щеке, когда она смеялась. «Я скучаю по тебе, Грейнджер. Так сильно» — руки обессилено упали на бетон. «Блять, почему так сильно?» «Почему ты так поступила? Вычеркнула меня из своей жизни. Может, я бы не утонул в этом дерьме… был бы рядом с тобой. Засыпал на твоих коленях… И, Мерлин… Задыхался бы этой проклятой карамелью». Отпустило. Кулаки разжались, а тело расслабилось. И только сердце обливалось кровью. Но это стало таким привычным после воспоминаний о девушке, что насмерть отпечаталась в душе слизеринца. Горячий душ и мыльная пена смывали едкий запах фабрики. Малфой стоял, закрыв глаза, подставляя себя струям воды. «Слишком далеко во мрак…» «Когда закончится мой путь искупления? Когда будет достаточно?» «Я будто бесконечно еду в поезде, не зная, когда надо выйти. И на какой станции». «Мразей и ужасов этого мира слишком много. Жизни не хватит, чтобы избавиться ото всех. И я так больше не могу». «Тех воспоминаний становится мало… я постепенно забываю сладкий вкус её губ, запах волос…» «Нужно как-то разрядиться». Он вышел из ванны, обернув полотенце ниже талии. — Альфи! — позвал эльфа Драко. — Да, мистер Малфой, — домовик показался из кухни. — Хотите перекусить? На нём был причудливый фартук и длинные махровые носки. Хотя на дворе стояла летняя жара. — Я не голоден. Спасибо. Отправь весть мисс Джексон. Скажи, я жду её, — сказал парень. — Уже второй час ночи, — неуверенно повёл ушами эльф. — Я уверен. Она не спит. — Хорошо, мистер Малфой. Будет сделано, — кивнул Альфи. — Кстати, завтра у тебя выходной, верно? — Да. Вам что-то нужно? Я могу остаться. — Нет-нет. Отдыхай. Хотел сказать, что оставил твоё жалование на тумбе у входа, — махнул рукой слизеринец. Девушка извивалась и стонала. Хлопающие звуки, и капля пота стекла по шее слизеринца. Он почувствовал, как она кончает, и начал вбиваться быстрее. Каштановые кудри тряслись от бешеного ритма, пока парень доводил до дикого оргазма девушку. — Ты спишь ещё с кем-то? — поинтересовалась мисс Джексон, что приводила себя в порядок. — Нет, — подкурил сигарету Малфой. — Хочешь сказать, я у тебя одна? — растянулась в улыбке шатенка. — Меня всё устраивает. «У тебя очень похожие с ней волосы. Я устал искать других». «Ты просто сильно на неё похожа. Зачем трахаться с другими, если я всё равно по-настоящему хочу только одну. Только ту, что окрыляла меня». — Может… пригласишь меня на свидание? — спросила девушка, падая на простынь. — Зачем? — вопросительно изогнул бровь слизеринец. — Ну, мы вместе уже почти три месяца. Могли бы и поужинать что ли? — она накрутила прядь волос на палец. «Ну, началось». — Я тебе ничего не обещал, помнишь? — бесцветно спросил Драко. — Помню. Но либо свидание, либо я ухожу, — надула губы девушка. — Дверь там, — махнул рукой блондин. — Не обманывайся. — Что ты хочешь сказать? Ты выгоняешь меня? — встала с кровати девушка. «Что за дебильная логика? Сама же сказала… либо ты уходишь. Ну. Так. Уходи!» — Я не оставляю тебе выбора! Ты хочешь только меня, значит… ты мой! И не можешь так поступать! — вскричала она. «Что за бред?» Драко сузил глаза и схватил девушку за подбородок. — Я тебе сказал «не обманываться». Я принадлежу себе и только себе. И выбор у меня есть! Никогда и никому больше не позволю держать меня на цепи, поняла? Собирай свои вещи и уходи! У нас был уговор. Только секс. Если не можешь, то не бейся головой об стенку. Это не та история, где девочка поменяет чудовище, — прошипел он ей и разжал хватку, отступив на пару шагов назад. Глаза девушки наполнились слезами. Её скулы покраснели от его хватки. Ей было больно. Он явно перегнул. «Блять, Малфой, ты дичаешь, становишься грубым и жёстким. Она всего-навсего хотела поесть с тобой. Это нормальное желание. Что ты творишь?» — Та девушка, которую ты не можешь забыть, правильно сделала! — выкрикнула шатенка, вскакивая с кровати. — Что? — нахмурился Драко. — Говорю, правильно сделала, что ушла! — злобно выкрикнула девушка и, схватив вещи, вылетела из комнаты. «Тебя-то кто спрашивает? Правильно, говоришь? Да пошли вы! Все!» «Тебя забыл спросить». «Вали!» «Жаль, блять, волосы были почти. Почти, как у неё». — Мистер Малфой? — показался эльф из-за двери. — Вам пришло письмо из Мэнора. Это — срочно. Альфи никогда не стал бы вас отвлекать, но ваш отец написал, что из фамильного хранилища пропали артефакты. — Что? — напрягся Драко. — Какие артефакты? Разве Министерство не все конфисковало? — Альфи не знает, но, видимо, нет, — пискнул домовик. — Приготовь камин и порох. Я немедленно отправляюсь в Мэнор. «Сука! Этот день какой-то бесконечно длинный».***
Начало светать, и безоблачное небо Уилтшира окрасилось в светлый нефритовый оттенок. Готические острые башни родового поместья укутались в утренний туман. Замок представал всё таким же мрачным и величественным, как его помнил Драко. Но гнетущей атмосферы тёмной магии было уже меньше. Парень не заметил, что в саду матери снова ожили яблони. Его излюбленный сорт Гринсливз. Кислые. Зелёные. Огромные тяжёлые двери распахнулись, и Драко вошёл в замок. И проходя по знакомому холлу, он не отметил, что Мэнор всё-таки оживает. Был слишком сосредоточен. — Сынок! — мать подбежала к слизеринцу и обняла его. Гостиная была всё такой же мрачной. И длинный дубовый стол всё ещё стоял на месте. — Мам, ты как? В порядке? — взял за плечи Нарциссу Драко. — Да-да. Думаю, кража произошла уже давно. Просто мы не знали, пока сегодня не пришли Авроры из Министерства. Кто-то узнал о нахождении артефактов и украл. Один из них использовали. Кто-то пострадал, Драко. Салазар, помоги нам! — женщина была очень взволнована. Мужчина, что стоял спиной к ним, у камина, кажется, был абсолютно спокоен. — Почему ты не сказал мне, что спрятал часть артефактов? — прорычал слизеринец. — Я не обязан тебе отчитываться, — отрезал Люциус. — Тебе вдруг стало важно, что происходит с твоей семьёй? А как же твоё самоизгнание? — в словах скользила желчь. — Видимо, мне снова придётся расхлёбывать то, что ты заварил, отец! — яростно ответил блондин, отпуская мать. — Если не можешь спрятать артефакты как следует, зачем вообще тогда их сохранил? — Нас предали! — взревел Малфой-старший, — Министерская шавка Дэккери взял деньги за молчание об артефактах. Но я подозреваю, что он продал эту информацию похитителям. — Подрик? — сузил глаза Драко. — Он давно на нас зуб точит. Как ты мог довериться ему? Отец промолчал. Скорее всего, Люциус сам понимал свою ошибку. Но признавать этого не собирался. По крайней мере, вслух. — Ясно. Министр в курсе? — спросил Драко, начиная соображать. — Да. Я предложил ему нашу помощь. От моей он отказался. Но от твоей нет. Бруствер ждёт тебя в Министерстве сегодня. В десять, — нехотя бросил отец. — Это выйдет всем боком. Ты облажался, — процедил Малфой. — Не смей со мной так разговаривать! — вскинул голову Люциус. — Прошу вас! — вдруг послышался голос матери. По щекам женщины текли слёзы. — Люциус! Он не появлялся дома пять лет. Прошу, давайте не будем ругаться! — Нарцисса смотрела на мужа и сына с мольбой. «Дома?» «Ты снова называешь это место домом?» — Я могу отдохнуть в гостевой? — мягко спросил Драко у матери. — Тебе тоже нужно прилечь. Уже утро, а ты не спала, мам. Женщина помотала головой, беря за руку сына. — Почему в гостевой? Твоя комната всегда готова, сынок. Пойдём. Я так по тебе скучала. — Я тоже, мам. Тоже, — кивнул слизеринец, сцепив зубы. «Мы поговорим с отцом позже». «Не при ней». «Не сейчас». Мать приезжала к Драко во Францию, однако слизеринец в Мэноре упрямо не появлялся. И с отцом не виделся. Последняя их ссора стала точкой. «Он не изменился. И не изменится». С трудом открыв глаза после сна, парень осмотрел свою комнату. Ничего не изменилось. Будто застыло с последнего его пребывания здесь. Те же кровать и мебель. Педантичная чистота и хрустящие белые простыни. Время поджимало. Нужно было отправляться в Министерство. «Я хотел ещё встретиться с Блейзом». На тумбе у кровати лежало письмо. «Что это?» — парень открыл конверт. «Приглашение на закрытый ужин. Семья Малфой и семья Гринрасс. Обсуждение помолвки Драко Малфоя и Астории Гринрасс. Семнадцатое августа, семь часов, Уилтшир, поместье Гринграсс.« «Какого хера, блять?» Слизеринец пробежал глазами по приглашению несколько раз. «Вздумал меня женить, блять? Через два месяца? Хера с два!» Он рывком поднялся с кровати и понёсся по коридорам замка. «Я тебе что, сука, кукла?» — Отец! — взревел Драко, пиная дверь кабинета. Он угадал. Люциус не спал, сидя в объёмном кожаном кресле своего кабинета. — Доброе утро, — холодно приветствовал мужчина. «Доброе? Что ты доброго в этом видишь?» — Что это? — швырнул конверт на стол Малфой-младший. — Я предполагал, что ты умеешь самостоятельно читать, — с сарказмом ответил отец. — Ты правда думаешь, что этот номер пройдёт? — Драко сжал кулаки, опиравшись о стол. — Тебе пора жениться. Время идёт. Роду Малфой нужен наследник. Раз ты не собираешься выбирать избранницу, я сделал это за тебя, — сказал отец. — И… — Забудь об этом. Я не собираюсь жениться. Не сейчас. И явно не так! — в штормовых глазах горел огонь. — Я долго терпел, Драко. Но ты всё не успокоишься, — начал отец. На скулах мужчины заиграли желваки. Он еле сдерживал себя. — Привыкай, — оборвал Малфой-младший. — Ты не имеешь права выбирать за меня. Ни сегодня, ни завтра, никогда больше! Не в этой жизни. — Думаешь, пожил вдали от дома и можешь от всего отвернуться? Ты всё ещё Малфой! Не забывай об этом! — вскипел Люциус, вставая с кресла. — Увы! Это не обязывает меня насильно жениться. Салазара ради, ты хоть понимаешь какой это бред? — Закончи дело с артефактами и поговорим об этом. Сейчас я не настроен, — неожиданно тяжело выдохнул отец. «Что это с ним?» «Не такого разговора я ожидал». «Пытается давить на жалость?» — Я сказал, забудь об этом. Я не стану этого делать, — указал на конверт Драко и с громким хлопком двери покинул кабинет.***
Саундтрек: Astrid S — Hurts so good
Даже в утреннее время бар в Косом переулке был заполнен людьми. Частично это были постояльцы гостиницы на втором этаже, что спустились на завтрак. Но были и те, кто забежал перекусить или выпить кофе. Двое слизеринцев заняли место за барной стойкой Дырявого котла. К ним подошла белокурая девушка в переднике. — Аббот? Какая встреча, — ухмыльнулся Малфой. — Малфой? Забини? Какими судьбами? Вы же вроде оба уехали… ты, кажется, во Францию? — указала на Малфоя пуффендуйка. — А ты в Италию, верно? — улыбнулась она Блейзу. — Жаль в Италии нет таких красоток, — подмигнул мулат. — Знал бы, что ты здесь работаешь… приходил бы на завтрак, обед и ужин. Девушка звонко рассмеялась. — Полегче, Забини. Я помолвлена. Летом свадьба, — махнула рукой девушка. — О, вот как? — разочарованно протянул итальянец. — Ну, и кто же счастливчик? — Вы его знаете, — смутившись, ответила Ханна. — Это Невилл Долгопупс. Малфой присвистнул, смотря как вытянулось от удивления лицо друга. «Соплежуй и овца. Прекрасная пара. Самое что ни на есть добро в добре. Они действительно хорошо подходят друг другу». — Я уже вижу ваших детей. Целиком из зефира и светятся, как единороги, — шутил Малфой. Забини очнулся и прыснул смехом в кулак. — Ну, ты как всегда! — вздохнула Ханна. — И ты в своём репертуаре. Радует, что всё на своих местах, — парировал Драко. «Но на своём ли я месте?» «Такое ощущение, что Хогвартс, школа — всё это было в какой-то другой жизни. Далёкой». — В любом случае рада вас видеть. Это теперь мой бар. Так что угощаю за счёт заведения, — улыбнулась пуффендуйка. «Эта её вечная доброта и простодушие». — Поздравляю со свадьбой тогда. Ну, Невилл даёт… Завидую, — хмыкнул Забини. Девушка смущённо поправила волосы. — Что будете? — спросила она. — Чай с лимоном, — Блейз. — Американо с карамельным сиропом, — Драко. Оба слизеринца переглянулись. — С каких пор Забини не пьёт по утрам кофе? — вопросительно изогнул бровь Драко. — Видимо, с тех же, как Малфой пьёт какую-то приторную гадость. Они горько улыбнулись. — Я задолжал тебе бутылку огневиски, а не чай с лимоном, — разглядывал узоры на столе блондин. — Целых пять лет ждал, — пожал плечами Блейз. — Могу дотерпеть до вечера. «Как всегда в своём стиле. Мне этого не хватало». — Ты не приезжал в Лондон после похорон ни разу? — спросил Блейз. — Хотел. Но не мог, — сглотнув ком в горле, ответил Малфой. — Я тоже, — тихо кивнул Блейз. — Знаешь… ты, наверно, скажешь, что мне пора в психушку. Но я иногда говорю с ней. Вижу её, — признался Забини. — Значит, нам нужно в психушку вместе. Потому что у меня та же херня, — Драко поднял глаза на друга. — Мне тоже её не хватает. — Пэнс бы сейчас вставила какую-нибудь колкость. Что-то про то, какие мы жалкие здесь сидим. Или про скорострела Грэхэма. Малфой усмехнулся. — Ты так и не смог её соблазнить. Ни разу, — горечь сквозила в каждом слове. — Правда в том, что я бы никогда к ней не прикоснулся. Просто мне нравилось повышать её самооценку. Думаю, она всегда это понимала, — отпил чай мулат. Оба парня погрузились в воспоминания. После выпускного в Дурмстранге Драко вернулся в летнее поместье Малфоев во Франции. Была уже полночь, когда сова принесла письмо от слизеринки. Они переписывались с Драко. Иногда. В основном парень был погружён в изучение тёмных искусств. «Я обещала написать тебе ответ, если узнаю… Так вот. До последнего вздоха». Малфой непонимающе перечитывал короткое письмо, прокручивая воспоминания. — Как долго нужно будет расплачиваться за лучшие воспоминания в твоей жизни? — Не знаю. Если когда-то расплачусь, напишу тебе ответ», — всплыл их диалог после танца с Тео в гостиной Слизерина. «До последнего вздоха? Что это значит?» — с упавшим сердцем думал парень, пока дрожащими руками набирал порох в кулак. Он прибыл в поместье Монтегю. Ночь была тёмной. Слишком. Огромный дом в лучших традициях волшебной аристократии. В гостиной его никто не встретил. Но Драко сразу почувствовал неладное, когда услышал терзающие душу крики откуда-то сверху. Голос был мужским. Он на негнущихся ногах еле дошёл до комнаты, откуда доносились звуки. Распахнул дверь и замер от увиденной картины. На большой кровати сидела девушка с короткими чёрными волосами. Она была одета в свадебное платье. Зелёные глаза застыли. В них не было привычного презрительного огонька. Руки и ноги были перевязаны красной лентой, что обычно использовали во время заключения брака между волшебниками, обвязывая молодожён за запястья рук. Но сейчас лента обвивала шею, спускалась к узлу на руках и щиколотках ног, что были согнуты в коленях. Малфой упал на пол, лихорадочно отползая назад. Он чувствовал, как горло сдавило от ужаса. А тело покрылось холодным потом. «Она не могла. Не могла так поступить». У кровати на коленях навзрыд плакал Грэхэм, сжимая простыни в кулак. Рядом стояли родители и прислуга. Малфой ловил воздух ртом, но не понимал, дышит или нет. Он не мог оторвать взгляда от мёртвых зелёных глаз девушки. «Ты не могла убить себя, Пэнс… Как так?» «Малфой, я не знаю, что говорят, и тем более, хер пойми когда нужно это говорить. Но не уходи. Просто скажи мне, куда ты отправишься. Я… пойду следом», — вспомнил он слова Паркинсон. «Я должен был забрать тебя! Не должен был оставлять». «Мне некуда идти. Я не сбегу от самой себя». «Она просила тебя остаться. Просила быть рядом». «— Пэнс, я стою на руинах и не знаю, куда идти и что делать. Мне некуда тебя повести. — Просто… не оставляй меня. Мне нужен друг», — он вспоминал зелёные глаза, в которых собрались слёзы. «Она боялась остаться одна». «Блять! Нет! Нет! Только не это! Я должен был. Сука! Должен был…» «Если бы был рядом, поддержал, остановил, помог». «Ты ведь просила, просила меня об этом». «Пэнс, прости, прости меня. Тебе было одиноко? Ты скучала по Тео? Не смогла так жить?» «Почему? Почему ты решила уйти так?» В комнату вбежал Блейз, что прибыл чуть позже Малфоя. На парне была домашняя футболка и трико. А в руках письмо. Он застыл у входа в комнату, увидев подругу. — Не успел… — выдохнул Блейз. «Она и тебе отправила письмо?» Забини съехал по стене, не в силах устоять на ногах. Малфой до сих пор помнил этот стеклянный взгляд. Пустой. Будто из человека выбили всё. Выжали до последней капли. В один миг. «Мы не были рядом, когда были нужны. Она ушла одна». «Сука! Как так? Пэнс…» Лёгкий ветерок трепал волосы, а утренняя прохлада постепенно сменялась жарким зноем лета. Журналисты, знакомые, родные и близкие уже разошлись после панихиды. Эпатажное самоубийство наследницы одной из самых влиятельных чистокровных семей вызвало всплеск негодования в газетах. То и дело пестрили заголовки о принудительном замужестве и о Непреложном обете, что душил девушку за горло и связывал по рукам и ногам. Дошло до того, что при поддержке Министерства, куче гневных писем и просьб магическое сообщество приняло закон, по которому отныне заключение браков, связанных клятвой Непреложного обета — запрещено. Те, что были уже заключены, не отменить, потому как Непреложный обет необратим. Но смерть Паркинсон была не напрасной. Лёд тронулся. Магическое сообщество начало менять фундаментальные устои, к которым так привыкло. Четверо слизеринцев, как мёртвые статуи, стояли у надгробия девушки. Все в белом. Они выделялись из толпы в чёрных одеяниях. Парни знали, что девушка, мирно лежащая в гробу, считала чёрный цвет парадным. Когда у надгробия никого кроме слизеринцев не осталось, Грэхэм упал на колени и прислонил голову к мрамору. Блейз и Драко молча стояли позади парня. Скорбь и чувство вины разъедали их изнутри, как едкая кислота, сжигая всё без остатка. Малфой не мог даже поднять глаза на мраморное надгробие, что было так искусно выполнено. Нотт снял пиджак и закатил рукава рубашки, выправляя её из брюк. Он стянул галстук и завязал его, как бандану на голове. «Как нравилось Пэнс. По-рокерски». — Моё сердце навсегда останется с тобой, в том домике во Франции. Я буду ждать тебя там всю жизнь, — от некогда беспечного короля вечеринок не осталось и следа. Тео поднял палочку, и на мраморном надгробии появился витиеватый символ розы ветров. Это что-то значило для них двоих. Для него и Пэнси. Но Драко не знал, что именно. Брюнет был убит. Стоял. Дышал. Существовал. Но был мёртв. Парень начал уходить. — Она что-то написала тебе? — вдруг тихо спросил Монтегю. Нотт остановился и обернулся через плечо. — Нет. Она не отвечала на мои письма. Ни на одно, — ответил Тео. — Ты писал ей? — поднял голову Грэхэм. — Каждый день. — Нахера? Не мог оставить её в покое? Ждать, говоришь, будешь? Кого, блять? — взорвался парень, вставая с колен. — Ты что, ебанулся? Смотри! Смотри, где она! Под землёй, блять! — Монтегю хлопнул ладонью по мрамору. — Кого ты, сука, собрался ждать? Труп её? — он выливал гнев на брюнета, что, кажется, вообще его не слышал и не слушал. — Грэхэм, стой! — поймал Блейз. — Остановись! Этим её не вернуть. Прекрати! — Вот именно. Её не вернуть! В тот день мы гуляли с ней, как в детстве. А потом она пела мне перед сном нашу колыбельную. Ту, что мы сочинили, когда были совсем щеглами. Она была мне сестрой! И теперь её нет! Из-за него! — яростно прошипел Монтегю. — Я убью тебя, блять! Я говорил тебе, сука! Держаться от неё подальше! — он яростно вдохнул воздух. — Она не написала мне ничего, не сказала, только оставила цветок лимонного дерева на подушке. Если бы я знал… «Цветок лимонного дерева?» Парень опустился на землю, хватаясь за голову и продолжая твердить «из-за тебя, из-за тебя, из-за тебя». Но до Малфоя дошёл истинный смысл, что заложила в это Паркинсон. Он знал, ведь это им рассказала его мама на седьмой день рождения Малфоя. Нарцисса любила лимонное дерево и язык цветов. — Это не из-за него, — уверенно сказал Драко. — Она оставила тебе цветок лимонного дерева. На языке цветов он обозначает свободу. Она подарила тебе свободу, Грэхэм. Это было для тебя. «Ты хотела, чтобы Грэхэм прожил свободную жизнь? Полюбил, завёл настоящую семью. Он ведь тоже был тебе как брат». «Знала, что никогда не забудешь Тео. Что никогда не сможешь сделать Грэхэма счастливым. Всегда будешь мыслями там… во Франции. Где была счастлива». «Я тоже мыслями всё ещё в тех месяцах, где был с ней. Неважно, что это было игрой. Что она никогда не любила меня. Но я застрял там, где был счастлив, не желая идти дальше». Малфой поднял глаза и замер. На холме стояла хрупкая фигура. До боли родная. В белом платье. «У меня галлюцинации?» Каштановые кудри развивались на ветру. Слизеринец не знал, сколько она там была. Но гриффиндорка казалась реальной. Издалека было не разглядеть выражение её лица. «Она пришла одна». Не успел он что-либо подумать ещё, как девушка аппарировала. «Может, показалось?» Слизеринцы сидели молча, уткнувшись в чашки. Дырявый котёл постепенно оживал, заполняясь звуками с кухни и диалогами посетителей. — Ты ведь теперь Аврор? Как и хотел, — решил нарушить молчание Малфой. — Да, в итальянском Министерстве, — хмыкнул Блейз. — Почему не захотел остаться здесь? — Насколько я знаю, глава Авроров сейчас Великий-наш-спаситель Поттер. Работать под ним не особо хотелось, — потёр бровь Забини. — Ты читаешь газеты? — Больше нет, — покачал головой Драко. Он перестал читать английские газеты после той единственной. Той, над которой он стоял целый час. Кричал от злости и плакал от боли. Той, из-за которой решил не возвращаться в Лондон, хотя изначально планировал. Статьи, что отправила его в беспробудный месячный запой и убила все надежды. — Тогда ты будешь удивлён. Многое изменилось. В большей мере это заслуга Золотого трио. А именно — её, — осторожно закончил Блейз, кидая напряжённый взгляд на друга. — Ты виделся с ней? Пересекался? — Малфой сжал челюсти. — По работе. Несколько раз. Она изменилась. Сильно. Это не та Грейнджер, что была в школе. Ты увидишь… — мулат осторожно выбирал слова. Малфой молча слушал. В его памяти гриффиндорка была нежной девушкой с пышными кудрями. Стеснительная и неуверенная в себе, что дрожала на публике и пряталась от повышенного внимания к её персоне. Девочка, что в страхе сжимала его ладонь, когда они впервые вместе вошли в Большой зал. Девочка, что никогда не целовалась на публике и жутко смущалась от пошлых шуток слизеринцев. Такой она была в его голове. Пахла карамелью. В этих безразмерных свитерах. Милая, но непослушная и упрямая. Но за эти года он совсем запутался в том, что из этого было правдой. — Она борется за всех обиженных и ущербных? — предположил Драко. — Да. И ещё как. Уже многого добилась. Она сейчас заместитель Министра. Все в шоке. Как обычно, везде и во всём лучшая, — Забини украдкой посматривал на лицо друга. — Вы не… — Нет. Скорее всего, мне придётся с ней работать, раз она зам Министра, — отрезал Малфой. — О, понятно. Я провожу тебя до Министерства. — А ты куда? — спросил Драко. — Есть дела, да и знаешь, Малфой, есть люди, с которыми хочется выпить кофе с утра, а есть такие, с кем хочется надраться в хлам ночью. Ты относишься ко вторым. Этот чай мне поперёк горла встаёт, — подшутил Блейз, хлопнув друга по плечу. — Я скучал, Забини, — горько сказал Малфой. Мулат улыбнулся. — Ты избавился от своего груза? — Да, наверно. — Я тоже, — кивнул итальянец. — Избавился? — поднял брови Драко. — Нет, скучал.***
Министр встретил слизеринца в своём кабинете на третьем этаже, отдав ему сводку отчётов по делу. Малфой, нахмурившись, внимательно изучал материал. Оборотни, что обычно жили отдельными стаями по десять-пятнадцать особей, сейчас объединились под одним альфой. Шеврон Сильвер был одним из сильнейших оборотней, закадычным другом Фенрира Сивого, что раньше был на стороне Тёмного Лорда. Но в отличие от собрата Шеврон отказался примыкать к армии Пожирателей. На данный момент он объединил разрозненные стаи в единую и вёл войну с вампирами рода Романо. Насколько понял Драко, причина борьбы упиралась в новое законодательство, по которому оборотням разрешено иметь волшебную палочку и отправлять своих детей в Хогвартс под строгий контроль и обязательное принятие аконитового зелья для безопасности. Вампиров не устраивал такой расклад дел, и они начали войну. Род Романо был одним из древнейших в Великобритании. Их лидером являлся внушающий страх Валентайн Романо, у которого был не менее кровожадный сын Кристиан. Это были на редкость хитрые и изворотливые создания, что научились искусству обмана за долгие годы жизни. Малфой знал, что вампиры с давних пор подкупали Министерство. Творили бесчинства и оставались безнаказанными. Видимо, изменившийся режим Нового Магического Мира загнал их в угол. Заставил соблюдать правила. «Ох, Грейнджер, каких трудов тебе стоило добиться этого?» Дело было тяжёлым. И вампиры, и оборотни были отнюдь не дружелюбными созданиями. Драко нахмурился, потому как прекрасно представлял, что творят эти существа. Он видел жертв и вампиров, и оборотней. В голове всплыла хрупкая гриффиндорка. Её нежный румянец на щеках, а рядом кровожадный вампир. С другой стороны, обезумевший оборотень. Малфой зажмурился, сжимая и разжимая кулак. «Она не может в этом участвовать. Это опасно». — Я займусь этим сам, — наконец сказал Драко. — Боюсь, я не могу вам это обеспечить. Над этим делом работает мой сотрудник. И она ни за что не отдаст его кому-то другому, — хмуро ответил Министр. — Грейнджер? — спросил Драко, напрягаясь всем телом. Министр кивнул. — Ну, так прикажите ей. Запретите! — не удержался Малфой. «Она же может пострадать! Её могут убить!» Министр посмотрел на него, удивлённо вскинув брови. — Мистер Малфой, вы ведь знакомы с Гермионой. И прекрасно знаете её характер. Даже если я не дам ей разрешения, она всё равно будет в этом участвовать. Я и так столько времени держал её подальше от дел Аврората. Но она, как Тонкс… — неожиданно выдал Министр. Кингсли Бруствер работал с Нимфадорой в одной команде. Она была его напарником. И её смерть была тяжёлым ударом для него. В юной гриффиндорке он часто видел схожесть с бойкой Тонкс, что всегда бросалась в гущу событий. — Почему у вас такие непослушные подчиненные? — нервничал Драко. «Блять, Грейнджер, почему ты не можешь просто работать в каком-нибудь книжном магазине или больнице? Нахера тебе это всё?» — Я поддерживаю демократию. Если подчинённый не имеет своего мнения, он — бесполезная часть организации, — ответил Бруствер. — Это дело… Я согласен работать с кем угодно. Только держите Грейнджер подальше. Это опасно, — сказал Драко, смотря в чёрные глаза Министра. — Не знал, что вы будете за неё переживать, — задумчиво ответил Кингсли. — Но повторюсь… она меня не послушает. Может, вы попробуете её переубедить? «Сука! Это же, блять, нереально».Саундтрек: Billie Eilish — You should see me in the crown
«Только если она может отказаться работать со мной. Она ведь меня так ненавидит. Учитывая, как мы разошлись… Мои последние слова». — Настаивайте на моём участии в деле. А я постараюсь её переубедить… своим способом, — мрачно сказал Драко и встал у огромного панорамного окна, что смотрело на атриум Министерства Магии. «Я заставлю тебя отказаться». «Ох, ты вечный защитник, Малфой…» «Я люблю её. Всё ещё люблю. И ничего не могу с этим сделать». «Она ненавидит тебя! Она обманула тебя!» «Пусть». «Я всё равно не могу дать ей лезть в это…» — Хорошо, — сказал Министр, но Драко не слушал. В толпе журналистов стояла девушка. Малфой не сразу узнал гриффиндорку. Не было непослушных кудрей. И одета она была не в школьную форму с бесформенным свитером. Молодая волшебница, что стояла рядом с Избранным, была уверенной в себе, пышущей энергией девушкой, в чёрном элегантном платье, что обхватывало её фигуру, выгодно подчёркивая каждый изгиб. Высокий каблук и аккуратная причёска. Она обворожительно улыбалась голодной толпе журналистов. Никакого стеснения. Вспышки колдоаппаратов создавали свечение вокруг гриффиндорки. Она сражала наповал. «Изменилась… до охерения…» «Стала такой уверенной… властной». «Эти глаза… цвета карамели». «Ты даже не знаешь, как я сходил с ума, скучая по тебе». Ком подступил к горлу, а слёзы непроизвольно начали собираться в уголках глаз. «Почему ты не могла набрать сотню кило и обрости прыщами и бородавками? Может, тогда бы я так не умирал сейчас, смотря на тебя, Грейнджер…» «Малфой, если бы она сказала, что любит тебя, ты бы всё равно взлетел, и не важно, как бы она выглядела». Толпа журналистов расступилась, и к девушке неторопливо прошла стерва-Скиттер. Драко не слышал разговора. Но удивился, когда гриффиндорка дерзко поймала прытко-пишущее-перо в воздухе. «Где та стеснительная Грейнджер?» Героиня войны гордой поступью шла по атриуму Министерства в сопровождении Гарри Поттера, что тоже значительно возмужал за прошедшие годы. Девушка не неслась, как фурия. Походка была грациозной, плавной. Словно львица на охоте. Мужчины бросали на гриффиндорку заинтересованные взгляды, а внушительный вырез на спине заставлял поворачивать голову и облизнуться. Малфой сморщился. «Из неуверенной девчонки в львицу? Вот, значит, чем ты занималась эти пять лет. Бросила меня, как ненужный мусор, а сама…» «Посмотри на неё… какой она стала. Думаешь, она хоть раз тебя вспоминала? Нет, конечно. Зачем ей это? Где ты… и где она… Героиня, мать его» — О, мистер Малфой, давно не виделись, — мерзкий голосок заставил парня скрипнуть зубами. Он смерил холодным взглядом главу отдела международного сотрудничества — Подрика Дэккери. «Ублюдок, что хамил моей матери». «Я знаю, что это ты продал информацию вампирам. Из-за таких тварей и гниёт система». — Не скажу, что успел соскучиться, — процедил слизеринец. — И как всегда в отличном настроении, — усмехнулся Дэккери. «Запихни себе в особое место это настроение. Я заставлю тебя упасть так низко, что ты даже не представляешь!» Драко отвернулся к окну, но гриффиндорцы уже зашли в лифт. В кабинете собрались главы отделов. Не хватало только Поттера с Грейнджер. Малфой напряжённо стоял, ожидая их прихода. Её прихода. Дверь распахнулась, и он обернулся. «Эта проклятая карамель…» Девушка замерла на мгновение, смотря в его глаза. Но быстро взяла себя в руки. «Как же я скучал… Моя девочка». «Не твоя. И никогда не была твоей», — ударил разум. «Но она опять лезет на рожон. Туда, куда не надо. Я должен тебя остановить. Это слишком опасно». — Видел вашу стычку с журналистами, — вместо приветствия начал Министр, и Малфой моментально собрался. — Да. Гермиона заверила, что Министерство не имеет к этому отношения, но берёт всё в свои руки, — ответил Поттер, и девушка опустила глаза. «Так вот о чём была речь. Заверила, значит? И когда ты научилась не дрожать перед прессой?» — У нас мало времени. Вы, как я знаю, знакомы. Мистер Малфой прибыл сегодня утром, — быстро сказал Бруствер, открывая папку с отчётами. — Малфой, — вместо приветствия сдержанно кивнул Поттер. «Нахуй иди! Хули ты её не держишь подальше от всего этого дерьма? Голову даю на отсечение, что ты только подстрекаешь её». «Друг, блять, называется». «Ты должен беречь её, а не раз за разом пихать головой в опасные авантюры». Слизеринец промолчал, не отрывая глаз от гриффиндорки. — Грейнджер, — весь стальной самоконтроль ушёл на то, чтобы не дрогнуть. «Как же хочется тебя обнять. Ты мне так нужна. До сих пор. И сколько бы лет не прошло…» «Салазара ради, Малфой, чего ты так стелешься? Где твоя гордость? Она поиграла тобой и убежала к Уизелу». «К чёрту эту гордость. Где она, блять, шляется, когда я заливаюсь алкоголем, чтобы забыть её глаза. Где, сука, прячется эта гордость, когда я вспоминаю вкус её губ перед сном? Где? Где эта гордость в эти моменты?» — Мистер Малфой, надеюсь на плодотворную работу, — непринуждённым тоном ответила девушка, присаживаясь на своё место. Поттер придвинул для неё стул. «И как всегда твоя ебучая забота там, где это нахер не надо», — взбесился слизеринец. «Так. Соберись. Ты должен приложить усилия, чтобы она отказалась участвовать в этом дерьме». «Опять защитника из себя строишь, а? Не надоело? Рыцарь Малфой. Смешно». «Эта девушка врала тебе в глаза. Заливала в уши дерьмо про чувства и любовь. А ты всё ещё боишься, что она пострадает? Ты жалок, Малфой, пиздец как». — Не взаимно, — отрезал он. — Мистер Бруствер, я настаиваю на том, чтобы работать одному. Мне не нужен лишний хвост. «Это должно тебя задеть, гриффиндорская выскочка» «Я буду вести себя так, что ты ни за что не захочешь отправляться на это дело!» — Отклоняю. Этой ситуацией в целом занималась мисс Грейнджер. Украденные артефакты только усложнили её. Так что вы присоединитесь к команде Гермионы и поможете в поисках, — ответил Кингсли и протянул гриффиндорке папку. — Сводки данных, что ты просила. Сегодня утром принесли. Ознакомься. Папка пролетела через весь стол. Гермиона взяла её в руки и пролистала материалы дела. — В таком случае вынужден предупредить: я не несу ответственности за ваших сотрудников. И нянчиться с ними не намерен, — процедил Малфой, растёгивая пуговицу пиджака. «Давай же, Грейнджер. Взорвись. Начни кричать». — Министерство тоже не может обещать вам королевские условия, к каким вы привыкли, — съязвила девушка. «Блять». «Этот голос». — Грейнджер, я надеюсь на ваше успешное сотрудничество. Прочитав рекомендации из французского Министерства, я делаю выводы, что мистер Малфой будет очень полезен. Благородно было с его стороны вызваться помочь найти артефакты, — Бруствер посмотрел на слизеринца. — Вы, я так полагаю, были не в курсе, что Люциус хранит их, — спросил Министр. — Да. Я не знал, — кивнул блондин. «Кингсли, ты не особо мне помогаешь… хочешь, чтобы она всё-таки участвовала?» — Единственное благородство со стороны мистера Малфоя — было покинуть Англию. Жаль, что он не забыл дорогу обратно, — холодно отрезала Гермиона. «Жаль? Не хотела меня видеть? Неприятно вспоминать тебе… Забыть хочешь…» «Каково тебе было ложиться под меня, быть со мной? При этом так ненавидеть». «Ты воспринимала это, как просто секс?» «И я, блять, наивный дурак, старался каждый раз, как последний… чтобы тебе было хорошо» — ярость и гнев, что возникали от обиды, начали раздувать пламя в груди парня. Он перевёл взгляд на гриффиндорку. Она слегка поёжилась. — Я ещё здесь, Грейнджер. Так, тебе к сведению. Бестактность, видимо, всё ещё отличительная черта Гриффиндора, — огрызнулся Малфой. — Вы мне обещали, мисс Грейнджер, — строже сказал Бруствер. — А вас, мистер Малфой, прошу занять своё место. Давайте начнём. Волшебники открыли папки и пролистали материалы дела. Избранный дал отчёт, но со всей этой информацией Драко уже ознакомился. — В целом ситуация напряжённая. Нам пора вмешаться, — сказала Грейнджер. — Это уже не просто конфликт между оборотнями и вампирами. Они собирают приспешников. Так и начиналась первая и вторая магические войны. Давайте учиться на своих ошибках и присягать на корню, пока… — Мы бы не столкнулись с этой проблемой, если бы не ваши поправки, мисс Грейнджер! — визгливый голосок Подрика Дэккери неприятно прошёлся по ушам. «Тебя он тоже ни во что не ставит, Грейнджер?» — Прошу меня не перебивать! — холодно ответила гриффиндорка. — Я ещё не закончила. Тон был властным, а карамельные глаза блеснули. Девушка источала уверенность и силу. Малфой такого явно не ожидал. «Этому Дэккери пора на тот свет», — думал Драко, пока глава по отделу международного сотрудничества вставлял едкие замечания касательно работы гриффиндорки. — К чему вы ведёте? — Гермиона встала со стула, сверкнув карими глазами. Девушка упёрла ладони о стол. Огонь мятежа и бесконечной, неиссякаемой веры в лучший мир читались в каждом движении. Она вступила в спор с мужчиной. Доказывала, что использовать артефакты и убивать невинных из-за несогласия с чем-либо нельзя. И Драко был с ней согласен, хотя виду не подавал. Но зато продажный тип не затыкался, несмотря на то, что его буквально обвинили во взяточничестве. Он бесил всем своим существом слизеринца, и тот не сдержался. — Эти артефакты веками хранились у Малфоев. Кто-то продал информацию об их точном нахождении, — железным тоном начал Малфой, но тут его перебили. — Мисс Грейнджер, — начал Министр, что всё это время внимательно слушал. — Я согласен с вами. Министерству пора вмешаться. Дела хуже, чем я предполагал. Вам нужно разъяснить новое законодательство магическим популяциям, дабы не возникало конфликтов на этой почве. Мы стремимся создать равноправие, а не хаос. Также артефакты должны быть найдены и конфискованы у вампиров. Дальнейшее их нахождение мы обсудим на следующем совещании. Насколько мне известно, двое оборотней выжили и сейчас находятся в больнице Святого Мунго. Начните с них. Может, они располагают некоторой информацией. Есть вопросы? — Мы не нуждаемся в посторонней помощи, — сказал Гарри, намекая на Малфоя. «Это я не нуждаюсь в вашей! Артефакты украли у моей семьи. Они должны вернуться на место. Я сам займусь их охраной». — А тебя никто не спрашивал. Это родовое наследие Малфоев, — прошипел слизеринец, кидая презрительный взгляд на Избранного. — Я настаиваю, мистер Поттер! — отрезал Министр. «Ну, неужели Бруствер…» Малфой откинулся на кресло, закинув ногу на колено. «Надо её выбесить. Несмотря ни на что. Сейчас же!» — Грейнджер, есть хорошие новости? Успокойте меня, — тяжело вздохнул Министр. «А вот и оно. Ну, раз тебе так жаль, что я вернулся. Так неприятно вспоминать меня. Держи! Капельку ностальгии» — О, — протянул Малфой, блеснув застёжкой ремня. — Снимайте штаны, господа! Мисс Грейнджер прекрасно умеет успокаивать. Повисла звонкая тишина, и только представитель Коллегии по экспериментальным чарам неловко прокашлялся. «Давай же! Взорвись!» — Ну всё, хорёк! Ты — труп! — очнулся от шока Поттер, но Гермиона поймала друга за руку, неотрывно смотря в глаза Драко. «Грейнджер, давай! Ори! Кричи! Чтобы тебя отстранили!» — Видимо, мистер Малфой забыл, как вести себя в цивилизованном обществе. Прошу прощения у всех за его поведение, — бесцветно сказала Грейнджер. «Что? И это всё?» «Блять. Не получилось…» «Опустишься ниже?» «Нет. Я больше не хочу унижать её при всех. Это и так мерзко. Больше не буду. Так. Ладно. Постараюсь вывести её из себя один на один». Тем временем девушка, нахмурившись, прочитала свой отчёт и покинула кабинет. Кингсли кивнул и закончил совещание, задержав в кабинете Поттера. «Вот. Идеальный момент пойти и добить её. Она откажется от этого дела!» Малфой вышел и отправился за быстро удаляющейся фигурой гриффиндорки. Она чуть не подпрыгнула от удивления, когда увидела его в кабинете. Щёки раскраснелись, а глаза метали молнии. — Дай мне полные сведения о вампирах Валентайна Романо, — приказной тон. — Ты, — прорычала Грейнджер, накладывая заглушающее на дверь. — Что ты себе позволяешь? Что это было? «Этот голос. Эти глаза. Эта проклятая карамель». Малфой улыбнулся. «Я заставлю тебя отказаться. Хочешь ты этого или нет!» — Да брось, Грейнджер. Как-то же ты дослужилась до заместителя Министра. Признавайся… Под скольких пришлось лечь? Гермиона задохнулась от шока. Она сверлила слизеринца взглядом, пока он отчаянно боролся с собой, заставляя себя не рассматривать любимое лицо. Девушка не взорвалась. В карамельной радужке проскользнуло понимание. «Догадалась…» «Чёрт! Чёрт! Чёрт!» — После того, как мы закончим дело, я добьюсь конфискации всех магических артефактов у твоей семьи. Будь уверен! — сверкнула глазами Грейнджер. «Может, напугать её?» — После того, как я найду артефакты, они вернутся в фамильное хранилище. Где им и место. Поняла? — прошипел слизеринец. — Нет! — взбесилась Гермиона. «Упрямая, блять, до невозможности». — А кто мне помешает? — с угрозой спросил он. — Я сказала — нет! — взревела Грейнджер. — Ни за что они не вернутся к тебе! Ты — последний человек на планете, кому можно их доверить. «Последний, значит… Да кто бы говорил? Сама-то какой, сука, искусной лгуньей оказалась. Я аж ахерел». — Что же это? Твоя любовь переросла в ненависть, а? — злобно выплюнул Малфой, делая акцент на первом. Девушка замерла на мгновение, и Драко показалось, что в глазах проскользнула боль. — Любовь и ненависть слишком сильные чувства. Ни одного из них ты не стоишь, — с ядовитой улыбкой ответила она, сделав шаг к двери. «Не стою, значит…» «Снова я тебя не стою?» «Ты даже понятия не имеешь, кем я сейчас стал». «Не знаешь и малой части кошмара, что творится в этом мире. Я просто пытаюсь тебя оградить» «Сделай же что-нибудь, Малфой! Напугай её!» И Драко резко припечатал девушку к двери. Длинные пальцы сжали тонкую шею, не давая вздохнуть. Всего пара дюймов отделяла его от неё. В нос ударил до изнывающей боли знакомый аромат молочной карамели, что был слегка смешан с ванильным запахом какого-то парфюма. Это не портило его. Меняло. Раскрывало только ещё больше. «Сука, как же я скучал… Почему ты просто не убила меня, перед тем как бросить». «Почему ты просто поиграла мной и оставила? Я ведь так тебя любил… ты не могла дать даже один шанс? Я бы стал кем угодно, лишь бы быть рядом с тобой». «Но ты смотришь с такой ненавистью… будто это я разбил тебе сердце, а не ты мне. К чему такая жестокость?» «Почему в этих глазах больше нет тепла?» «Что я такого сделал тебе?» «Я же любил тебя, как мог». «Почему ты такая сука? Почему готова была поиграть на моих чувствах, а смотришь на меня, как на врага мира?» — Твои сучьи игры меня не волнуют! Артефакты вернутся в фамильное хранилище, и на этом точка, — прошипел слизеринец, крепче сжимая горло. «Я ненавижу тебя! Ненавижу! Ненавижу, потому что всё ещё люблю». — Только через мой труп! — прохрипела она, неожиданно уперев холодное остриё кинжала в живот блондина, который из-за собственных мыслей совсем потерял бдительность. Малфой опустил взгляд на кинжал и криво усмехнулся. — Тогда, надеюсь, ты сдохнешь в ближайшее время! Ну же. Давай. Дерзни! — прошептал он у самых её губ. «Давай, убей меня. Раз не можешь быть со мной, раз так ненавидишь меня… тогда просто убей!» — он не заметил, как начал сжимать её горло сильнее. — Отпусти меня! — сверля его взглядом, ответила Грейнджер. — Тебе не избежать проблем, задуши ты меня здесь. «Малфой, очнись! Ты перегибаешь. Ещё чуть-чуть, и она задохнётся». Слизеринец вернулся из своих мыслей в кабинет заместителя. «Ты просто хотел оскорбить её. Нахамить. Чтобы она отказалась с тобой работать». «Блять, ты реально уже уходишь за грань морали. Убивая всяких мразей, ты недалёк от того, чтобы самому стать одним из них». «Ты просто хотел её унизить. Не больше». Малфой сглотнул ком в горле. — Я не стану марать руки о гриффиндорскую шлюху. Много чести, — он оттолкнулся от Грейнджер, что уже покраснела. — А зубочистку свою спрячь. Не смеши меня. Может, Уизли с Поттером и напугает эта херь. Но для меня это не больше, чем твой извращённый фетиш. Гриффиндорка гордо вскинула подбородок. «Она не откажется от этого дела». «Этот номер не пройдёт». — Как только я найду артефакты, сразу же верну их в фамильное поместье и сам займусь их контролем, — холодно сказал он, застегивая пиджак. — Это мы посмотрим, — поправляя платье, процедила Грейнджер. — Ещё не вечер. Он эпично выругался про себя. «Последняя попытка. Может, хоть это выведет тебя?» Малфой демонстративно достал свой носовой платок и начал тщательно вытирать руку, которой держал её за горло. Однако девушка только раздражённо закатила глаза. «Мерлинова борода! Эта невыносимая, упрямая, вредная ведьма!» — Нужно допросить выживших оборотней, которые сейчас находятся в Мунго, — недовольно бросила ему гриффиндорка. — Вряд ли они хоть что-то знают, — отмахнулся Малфой. Они шли по коридору Министерства. Лёгкий звук удара тонкой шпильки о мраморный пол отвлекал от соблазнительного выреза на спине девушки. «Когда ты начала так одеваться?» «Сплошной ходячий секс, блять». Он облизнул губы, спускаясь взглядом по вырезу платья на спине, мысленно проводя языком по позвоночнику девушки, чувствуя на его кончике тепло тела, предвкушая это. Выдох. Кулаки напряжённо сжались и разжались. «Красивая. Чертовски. Снова». — Не знал, что мистер Малфой предпочитает девушек с характером, — донеслось из-за угла. Подрик Дэккери, облокотившись на стену, курил сигарету. — В помещении Министерства курить запрещено, — холодно сказала Грейнджер. «Ну, дух старосты из неё ничем не выбьешь…» — усмехнулся Малфой. — Вам бы дома у кастрюль таким тоном разговаривать, — отрезал Дэккери, кидая оценивающий взгляд на девушку. «Я знаю эту ухмылку! Ублюдок. Мерзкий старый извращенец!» — А вам в доме престарелых свои нотации читать, — моментально огрызнулась девушка. Мужчина гневно выдохнул и потушил сигарету. — Научитесь сначала уважать старших! Перед тем, как выступать на совещаниях! — взорвался мужчина. — Молоко с губ не пересохло, а уже перечат! «Не смей так с ней разговаривать. Я тебе кишки из жопы вытащу и зубы поочерёдно повыбиваю». — Как глупо уважать людей за возраст, а не за поступки, — неожиданно вставил Малфой, презрительно сузив глаза. «Читай, сука, по глазам! Что я с тобой сделаю, если ещё раз в её сторону вякнешь». — Танцуете на острие ножа, мистер Малфой? — гадкое выражение лица заставило сцепить скулы. — Молитесь, чтобы не оказалось так, что это вы продали информацию о нахождении артефактов вампирам. Я не прощаю предательства, — Малфой вложил в угрозу все свои бурные фантазии о расправе. — Будьте бдительны, мистер Дэккери. Я вижу ваш конец. Он близко, — улыбнулась Грейнджер и уверенным шагом прошла к лифту. «Ох, и ты в стороне не останешься никогда. Блять, всегда последнее слово должна оставить за собой». — Самоуверенная соплячка! Твоё место на коленях перед мужем. Как правильно отметил Малфой! — рявкнул ей вслед Дэккери. «Ах ты мразь, я приду за тобой. Обещаю» Грейнджер остановилась. — Мне вас жаль! — усмехнулась гриффиндорка. — Сколько перед вами на коленях не стой, мужчиной от этого вы вряд ли станете. «О, удар ниже пояса. Видимо, всё-таки время, проведённое со слизеринцами, пошло ей на пользу» Они записывали в журнал посещения фамилии, когда Грейнджер подняла голову и спросила. — У тебя есть какие-то проблемы с Дэккери? — Давние счёты, — кивнул Драко. — А что? Проходу не даёт? — Бывает, — нахмурилась она. — Ну, отсоси ему разок-другой. Может, отстанет, — усмехнулся Малфой. «Я не сдамся. Может, ты ещё откажешься». — Слушай. Прекращай этот фарс. Мы не маленькие дети. Я ни за что не доверю это дело тебе! — раздражённо процедила Грейнджер. — Не доверяешь мне? — усмехнулся Малфой. — Это логично. Не находишь? — съязвила она. Больница Святого Мунго в полдень понедельника была переполнена. На встречу сотрудникам вышел практикант. — Мистер Голдстейн ждёт вас на втором этаже. Его оповестили о вашем визите, — быстро говорил пухлый практикант. — Голдстейн? — вскинул бровь Драко. — Этот выпуск Хогвартса стал выдающимся. Аббот имеет бар, Голдстейн — шишка в больнице, Грейнджер — зам Министра, Поттер — глава Авроров. Ахереть прям. — Не паясничай! — цокнула языком Гермиона, и оба замерли на месте. Она столько раз говорила это ему. Малфой постоянно вставлял неудобные реплики, а гриффиндорка его останавливала. Сердце парня судорожно пропустило удар от нахлынувших воспоминаний. Вдох. Выдох. — Что-то не так? — вывел из оцепенения голос практиканта. — Нет. Я хотела сказать мистеру Малфою, что после войны каждый был замотивирован устроить свою жизнь. Чего-то добиться. Поэтому успехи выпускников не удивительны, — девушка отвела взгляд. «Стыдно стало за то, что разбила мне сердце?» «Правильно. Пусть тебе будет стыдно. Ты собрала меня воедино и разбила» — подумал Драко, но его мысли прервали. — Я столько лет ждал этой встречи! — послышался мужской баритон в конце холла. Светловолосый блондин широко улыбался, разведя руки в стороны в приветственном жесте. — Энтони! — улыбнулась гриффиндорка. — Как я рада! Малфой досадно скрипнул зубами, смотря как взбодрилась Грейнджер. «Как я рада» — ехидно передразнил он девушку в голове. — И Малфой здесь. Тоже работаешь в этом деле? — поинтересовался когтевранец. — Да, — коротко ответил Драко. — Может, лучше поговорим в кабинете? — с лукавой улыбкой предложила Гермиона. «Необязательно так скалиться, блять. Мы по делу пришли. Больно рада ты его видеть» — ревность начала скоблиться когтями об и без того израненное сердце. — Тш, подожди, подожди. Дай мне насладиться моментом. Всё отделение сейчас смотрит и завидует, что ко мне пришла самая шикарная девушка волшебного мира, — подмигнул парень. «Что за? Какого хера?» «Он что, подкатывает к ней?» «Я сейчас туалеты начищу рожей твоей!» — Прекрати, — довольно улыбнулась девушка. — Мне не нужны лишние статьи от Скиттер. — Она на тебя прям охотится, — кивнул когтевранец. Малфой сжал кулаки от злости. Картина, что предстала перед ним, лишала контроля. Маска безразличия сползала со стремительной скоростью. — Если вы закончили лизаться, может, начнём уже работать? — процедил Малфой, что мысленно уже в детальных подробностях представил, как почистит сортиры лицом когтевранца. Кабинет Голдстейна был просторным и светлым. Посередине стоял стол, а напротив — два мягких кресла в приятной бежевой обивке. — Присаживайтесь… — махнул рукой Голдстейн. — А ты кому глазки строил, что так поднялся? — ехидно спросил Драко, усаживаясь в кресло, закинув ногу на колено другой. — Себе, Малфой. Своему таланту. Ты с таким незнаком. — парировал Энтони. — Чувство юмора всё ещё плоское, — усмехнулся Драко. — У тебя научился, — парень подошёл к шкафу и достал оттуда бутылку алкоголя и бокалы. — О, боже! Это то, о чём я думаю? — встрепенулась Грейнджер. «Что это она так радуется выпивке? Алкоголизмом страдает?» — подумал слизеринец. — Тот самый портвейн… — улыбнулся Голдстейн. — Дом Тэйлор, сто пятьдесят лет выдержки. Он ждал тебя. «С какого перепуга ты говоришь с ней в такой ублюдской манере, с этим блевотным тоном?» — Самый лучший портвейн в моей жизни. Никогда не забуду! — рассмеялась Гермиона. — Это был поистине незабываемый выпускной, — покачал головой парень. «Выпускной? Пила с ним? Трахались?» «Ну, конечно… Уизли же не было в Хогвартсе… а этот похотливый говнюк всегда на тебя поглядывал». Улыбка сползла с лица слизеринца, смотря, как нить воспоминаний возникла между Грейнджер и Голдстейном, что загадочно переглядывались. «Только не это». «Не хочу это видеть!» «Конечно, она с ним трахалась! Раз могла с тобой… то могла и с ним. Его-то она не ненавидит». — Я вам не мешаю? — раздражённо сказал Малфой. — Может, поменяемся местами? Я постою за дверью, пока вы кончите? Девушка закатила глаза, а парень прокашлялся. — Не обращай внимания, Энтони. У мистера Малфоя половое созревание на пике. Ни о чём другом думать не может, — съязвила гриффиндорка. — Как наши пациенты? — Неплохо, — отводя взгляд от девушки, ответил когтевранец. — Вы можете с ними поговорить. Я дал им аконитовое зелье недавно. Должны быть в норме. — Спасибо, — кивнула Гермиона. — Знаешь, мы не будем терять времени и пойдём к ним. Давай выпьем в другой раз? — Как насчёт завтра в шесть. Тот французский ресторан в магловском Лондоне? «Они ещё и в ресторан ходили? Когда?» Малфой бросил взгляд на девушку. Она расплылась в искренней улыбке, смотря на Голдстейна. Было в этом взгляде что-то большее, чем просто флирт. «Вспоминает их секс? Свидание? Что, блять, значит этот её взгляд?» — Я отправлю тебе ответ с патронусом, — многозначительно посмотрела на парня девушка и вышла из кабинета. Малфой бросил яростный взгляд на парня. «Завтра в шесть мир рухнет, но она не пойдёт туда!» «Ни за что!»