Молчаливая система: Особая техника Шэнь Цинцю

      На двуспальной кровати, закинув ногу от бедра и подмяв одеяло между ног, спит сладким сном девушка, даже не догадываясь о том, что на протяжении уже нескольких часов ее пожирают чужие рубиновые глаза. Ло Бингэ достаточно опоил Шэнь Цинцю кровью священного демона, чтобы залечить все повреждения, но заклинательница до сих пор не пришла в себя. Минуло семнадцать часов с момента прибытия в замок Повелителя трех миров, однако хозяин не торопился с пробуждением гостьи, обдумывая план дальнейших действий, и по итогу наткнулся на тупик. Все эти года полудемон представлял уничтожение школы Цан Цюн с унизительным падением главы пика Цинцзин, но сейчас все усложнилось нелогичным поведением наставницы. И, вот, девичья фигурка переворачивается, бесстыдно потягиваясь, как у себя дома, запутывается в простынях, – и это вызывает боль от недавней раны, поэтому, чуть поморщившись, Цинцю открывает глаза и резко каменеет: взгляд падает на того, кто едва не лишил жизни.       – Доброе утро, наставница, или, если быть точнее, добрый день. Вы проспали всю ночь и половину дня. Сладко спалось? – С ехидством спрашивает Ло Бингэ, не по-доброму сверкая глазами. Он отрывается с кресла в углу комнаты, заполняя собой все пространство помещения. Инстинктивно приподнимаясь на локти, девушка с трудом сглатывает, ощущая, как внутренние органы от страха скручиваются узлом. Чтобы добраться до двери, нужно каким-то невероятным способом обойти демонического Императора. Глаза цвета цин бегают по углам в поисках спасения и натыкаются прямо на мужчину, чьи когти уже вонзились в покрывала. Цинцю замирает, пока он ползет прямо к ней, подобно змее подколодной, продавливая кровать массой своего тела. Здравые мысли пробиваются сквозь пелену страха, и девушка, наконец-то, берет себя в руки, чуть успокаиваясь. Ей нечего бояться. Захотел бы убить – она бы не проснулась, захотел бы пытать – она бы не лежала на теплых простынях, а была прикована в мерзкой темнице. Хоть натура Бингэ хищника, но эта горная леди не падет жертвой. У нее достаточно мозгов, чтобы обыграть Повелителя демонов.       Шэнь осознает, что у нее попросту нет маневра для побега, поэтому встречает противника с глазу на глаз. Ло Бингэ угрожающе нависает над заклинательницей, играя в гляделки. Его мускулистые руки упираются по бокам от несчастной, заставляя ту едва ли не сжаться в комок. Но только едва. Выбрав нужный момент, заклинательница цепляется за плечи Ло, и, используя вес тела, придавливает того к себе. Одна из ее хрупких рук ложится на чужую макушку, а вторая – на спину, заботливо поглаживая. От удивления глаза Бингэ расширяются, как блюдца, он ретируется назад, чувствуя всю неправильность ситуации, но Цинцю, наоборот, дергает полукровку на себя и снисходительно поясняет:       – Этот ученик самоотверженно охранял всю ночь покой наставницы. Теперь долг наставницы – позаботиться о сне ученика.       Усмешка Ло Бингэ так и не вырывается из губ, когда он слышит под мягкой упругой грудью, на которой легла его императорская голова, биение сердца. Мужчина замирает и затихает. Разум кричит, что все это неправильно, что коварство твари Цинцю не знает границ, но эти тонкие пальцы, скользящие по волнистым волосам, творят что-то невообразимое. Вместе с расслабленным дыханием заклинательницы медленно приподнимается и он, смиренно покоящийся по воле Шэнь. Удары сердца становятся реже и спокойнее, как будто они никогда не были друг для друга врагами. Ло Бингэ не верит этой безмятежности и приподнимается, не встречая на этот раз сопротивления. Глаза девушки улыбаются – он и в этот раз не верит в искренность этих чувств. Раздается сочный хруст. Девушка жалобно вскрикивает, а из красивых глаз брызгают крупные слезы. Ло Бингэ ломает пальцы, которые пару секунд так бережно и нежно касались его. Голова мужчины наклоняется вбок, изучающе наблюдая за заклинательницей. Он не усмехается, только следит, как наставница поднимает перед собой дрожащие пальцы, вывернутые под неестественным углом, а затем прячет, складывая у живота как что-то постыдное. В этих чистых глазах, которые всегда смотрели на него с отвращением и злобой, нет ни капли былых чувств. Лишь непонимание и какая-то глубокая боль. А он ждал озлобленных выкриков в стиле: «Демоническое отродье! Сдохни!». Ждал, что лживая маска спадет.       – Зачем? – Только и шепчет Цинцю, медленно закрывая глаза. С черных густых ресниц капают прозрачные слезы, спадая на дрожащие губы. Ло Бингэ впервые ощущает чувство вины, неприятно сдавливающее крепкую грудь. Будучи не в состоянии сказать и слова в свое оправдание, как нашкодивший ребенок, он протягивает широкую ладонь. Шэнь с опасением всматривается, не понимая, чего тот хочет добиться на этот раз. Император осторожно накрывает руки девушки, обхватывая пальцами, и посылает остатки демонической крови в повреждения. Брови заклинательницы сдвигаются, но она сдерживает голос, несмотря на то, что излечение от травм было таким же болезненным процессом, как и получение. Наконец-то «терапия» заканчивается, и горная леди облегченно выдыхает.       – И все же, Ло Бинхэ, зачем?       Полудемон, словно этот вопрос задел мужское эго, поднимается с кровати. Его рука машинально обхватывает рукоятку Синьмо и вырывает меч из ножен. Острие целится в горло хладнокровной наставницы. Как простой вопрос мог так вывести Повелителя трех миров из равновесия? Цинцю не ясно.       – Я не верю тебе, Шэнь Цинцю! – Шипит Ло Бингэ, все еще продолжая держать меч, охваченный энергией зла, у тонкой шеи. Наставница только вздыхает, а затем с пылающим от уверенности взглядом и твердо произносит:       – Сейчас же опустил меч и сел обратно.       Ло Бингэ опешил. Это Цинцю будет ему указывать в собственном доме, что ему делать?! Но эта непоколебимая уверенность… Эта интонация! Ей нельзя не подчиниться! Какой такой чудовищной властью над Императором трех царств обладает Шэнь? Ло Бингэ натыкается на внутреннее сопротивление, но все же беспрекословно подчиняется этому голосу, будто возвращаясь назад в прошлое на пик Цинцзин. Он садится на кровать под прямым взглядом наставницы, чья рука тут же опускается тому на макушку и треплет.       – Глупый пирожок, – непочтительно обращается Цинцю к ошалевшему Императору. – Ты когда научишься контролировать свои эмоции? – продолжает журить наставница. – Нашел себе врага! Бинхэ, поверь, если бы я была таковой, то не терпела подобного отношения к себе.       Девушка встает с кровати, но лишь для того, чтобы взять гребень с прикроватного столика, а после опускается обратно позади Бингэ. Ее пальцы смело обхватывают непослушные волосы, снимая ленту и заколку, скользят по смольным прядям. Ло Бингэ ощущает, как сознание погружается в приятную пелену под заботливыми руками.       – Наставница, ты все больше напоминаешь мне моих женушек, – слова Бингэ опускаются неприятным осадком в душе горной леди, красноречиво отражаясь на лице. Иметь что-то общее, как и быть одной из сотен подстилок, не хочется.       – Ты, конечно, волен так считать, но знаешь, в чем главное отличие меня от твоих жен? – интригует Шэнь Цинцю, ощущая превосходство в ситуации. – Твой гарем возрастал вместе с твоим могуществом, а я была с тобой у самого начала. Видела, как ты на испытании ковыряешься в земле, видела твои слабости и слезы. А ты никогда не задумывался, что твой взлет однажды может обернуться падением, что ты растеряешь всю силу и могущество? Что твой цветник, который привык жить в удовольствии и роскоши, тут же обеднеет? Что ты останешься один? – Продолжает горная леди с такой уверенностью, что эти убеждения постепенно переходят в голову повелителя демонов. – И только я буду той, кто останется с тобой... На твоей стороне.       Все слова Цинцю произносит своему белому лотосу, Ло Бинхэ, пока руки заплетают косички из волос чужака. Образ Ло Бингэ и Бинхэ в надломленном разуме сливаются в единый, и девушка больше не отдает себе отчет, когда подносит черные пряди к губам, нежно целуя. У Бингэ, который видит в отражении зеркала эту картину, сносит крышу. Он и в мечтах не мог представить, что эти руки, которые когда-то пролили на голову горячий чай, могут быть настолько ласковыми, что из этих губ могут вырваться настолько нужные его сердцу слова.       В состоянии возбуждения глаза мужчины вспыхивают красным пламенем. В голове возникает лишь одна установка: обладать. Ло Бингэ резко оборачивается, опрокидывая горную леди на кровать, и накрывает собой, заключая в крепкий замок из рук. Из горла демона вырывается рычание, перетекающее в мурлыканье, – и теперь очередь Цинцю ошалеть.       – Руки, Ло Бинхэ, руки! Где твое самообладание?!       Но руки мужчины живут своей жизнью, скользя и сжимая каждый кусочек мягкой плоти. Ло Бингэ вжимается лицом в изгиб шеи, тискает, прикусывает и тут же зацеловывает, вызывая сотню мурашек по телу Цинцю. Нечестная атака. Умелые настойчивые руки плавят девушку как масло. Так страшно и так приятно. Но Шэнь не может допустить потерю крупиц чести и достоинства. Ей хочется ударить озабоченного ублюдка духовной энергией, но она даже не уверена, способна ли еще на это. Перед смертью каналы были сожжены из-за демонического меча. Система исчезла. Молчит. Слишком опасно пытаться призвать силу Феникса: неудачная попытка только разозлит Императора. Но кое-что она все же могла сделать. Этому приему ее научил лорд пика Байчжань. Леди Шэнь ловко опрокидывает полудемона, используя обхват ногами, и тот оказывается прижатым к кровати весом сидящей сверху заклинательницы. Прижатым, но не беспомощным.       – О, так наставница любит поиграть? – На этих словах девушка предпринимает попытку придушить Бингэ, чтоб тот притих и стал послушным. Но, кажется, ему даже угроза для жизни не собьет похотливое настроение: одна рука полукровки тут же устремляется вверх по женскому телу, от низа живота до ложбинки между грудей, а вторая придавливает поясницу. У Цинцю и в мыслях не было, что Бингэ будет пытать таким образом. Больше всего ей хочется упасть в эту пучину сладострастия, позволить ласковой волне утопить себя, опрокинуть голову назад, подставляя чувствительную шею, и прикрыть глаза, сквозь закусанные губы выдыхая стоном чужое имя. Но так нельзя. Шэнь, продолжая разъяренно сдавливать горло, вбивает Ло Бингэ в подушку снова и снова. Через пару секунд Цинцю останавливается от усталости и вглядывается в «жертву», никак не ожидая увидеть в ответ зубастую улыбку. Она что только сделала? Раздразнила зверя? Используя всю скопившуюся злость, Шэнь Цинцю с угрожающими нотками предупреждает:       – Я не потерплю такого неуважения к себе, Ло Бинхэ. Я не твоя женушка, чтобы позволять тебе вытворять всякие непристойности средь бела дня.       На удивление это действует на полудемона отрезвляюще. Он не начинает качать права, втаптывая бывшего врага в унизительное положение, и лишь с игривостью в голосе отвечает:       – Конечно-конечно, наставница, этот ученик не посмеет.       Глаза цвета цин расширяются от внезапной смены тактики Императора, и она спешит с того слезть. Очевидно, его отступление – это не проигрыш, а тактический прием, проверка на вшивость. Он уверен: Шэнь Цинцю сдастся ему на милость добровольно. Бингэ молча поднимается, отряхивается, бросая оценивающий взгляд на зеркало. Напоследок перед уходом он как бы невзначай сообщает:       – Завтра здесь будет организован праздник по случаю успешного завершения войны в Царстве демонов. Этот ученик будет рад, если наставница присоединится.       С вот таким толстым намеком Ло Бингэ захлопывает за собой дверь. Ну, и что теперь прикажете ей делать?