***
— И ты решил устроить для Акааши приветственную вечеринку? — Куроо скептично оглядел целую толпу людей, непонятно каким образом поместившуюся в квартире. — Да! — закивал Бокуто. — Бро, ты же в курсе, что Акааши ненавидит вечеринки? — Именно! — щёлкнул пальцами тот. — Он разозлится из–за вечеринки и не обратит внимания на сову! — Бокуто-сан, вы же в курсе, что это так не работает? — склонил голову Цукишима. — С другой стороны, я бы посмотрел на Акааши-сана в ярости. Прошу, продолжайте. — Цукки! Почему ты вечно всё портишь? — разочарованно простонал Бокуто, пряча лицо в ладонях. — Это часть моей харизмы, — хмыкнул тот. — Ладно, не буду мешать. Цукишима ушёл на кухню, оставляя Куроо утешать друга, который запустил новый раунд самобичевания. — Ну–ну, Бо, не принимай слова Цукки близко к сердцу, — Куроо толкнул друга локтем в бок. — Он не со зла. — Да нет, Цукки прав, — уныло откликнулся тот. — Я просто хотел сделать для Кейджи что-то особенное… Но понял, что совсем не знаю, что творится в его голове. Когда мы делаем что-то вместе, он всегда старается ради меня. Понимаешь, бро? — Ага, — Куроо кивнул, задумчиво провожая взглядом Цукишиму, болтающего с Сакусой. Надо же, из всех людей на вечеринке два самых закрытых интроверта нашли друг друга. — Они с Цукки в чём-то похожи… Иногда мне кажется, что, даже оскорбляя меня, он в первую очередь думает о моём благополучии. Я даже перестал прибегать к шантажу, чтобы переночевать у него, представляешь? Куроо начал восторженно бормотать, как в прошлую встречу они в очередной раз пересмотрели «Скотта Пилигрима» и Цукишима перечислил двадцать пять причин, почему главный герой — латентный гомосексуал. Бокуто пару минут по-совиному хлопал глазами, а потом его словно осенило. — Почему вы с Цукки не встречаетесь? — внезапный вопрос Бокуто выбил Куроо из равновесия, заставив того глупо застыть с раскрытым ртом. — Погоди, бро, дай сказать. Знаю, мы вечно шутим на эту тему, но ты так ни разу и не ответил почему. С ним ты выглядишь счастливым, понимаешь. — Мы препираемся каждые пять минут, — неуверенно заметил Куроо. — Как все парочки, — развёл руками Бо. — Вы оба чертовски умные, привлекательные — в чём проблема? Тем более, что вы всё время проводите вместе! Например, отпуск прошлым летом… — У нас просто схожие вкусы! — начал оправдываться Куроо. — Мы любим похожие фильмы и музыку, болеем за одну команду! Ненавидим жару, поэтому рванули тогда вместе на Хоккайдо. А ещё… Ему нравится такой же кофе, как и мне, вот! — Цукишима ненавидит кофе. Его от одного запаха воротит. Куроо и Бокуто обернулись на голос, чувствуя как кровь застывает в жилах. Перед ними стоял растрёпанный и злой Акааши — в руке сумка, очки съехали набекрень. На плече у него гордо восседала сова. — Кейджи, ты вернулся! — Бокуто тут же полез обниматься к парню и захрипел, когда в грудь врезался саквояж. — Да. И у меня к тебе парочка вопросов, Котаро, — прищурился тот. — Пойдём выйдем на минутку. А ты, — палец угрожающе упёрся в грудь Куроо. — Подумай над моими словами хорошенько. Куроо замер, переводя взгляд на то место, где он раньше видел Цукишиму, и не находя того в толпе. Если Цукишима так не любит кофе, зачем ему дома целая банка? Разве что он держит её для гостей, но… Боже, что за глупости, Цукишима ведь никого не пускает к себе в святую обитель. Никого, кроме… него. На языке появился странный привкус — наверное, пиво горчит. Куроо на автомате двинулся на кухню, оглядывая помещение в поисках Цукишимы. Что-то никак не желало сходиться у него в голове. «…был влюблён в тебя последние пять лет…» — вроде так сказал Цукки? Он ведь шутил. Шутил же? В помещении стало жарко как в пустыне. В поисках воздуха Куроо вышел на балкон и беспомощно остолбенел, наблюдая, как Сакуса Киёми целует Цукишиму, обнимая за талию. — Цукки?.. — прошептал Куроо, будто оглушённый. Будто мог не узнать в темноте того, с кем проводил почти каждые выходные с момента, как Цукишима выпустился из школы. — Куроо? Это не то, что ты думаешь, — Цукишима тут же отлепился от Сакусы, прикрывая ладонями красные щёки, и сделал шаг в его сторону. — Мы с Киёми… — С Киёми?! — прошипел Куроо. — Расскажи, будь добр, что я думаю о том, чем вы занимались с «Киёми»! Лицо Цукишимы, до этого взволнованное, тут же помрачнело. — А знаешь, — холодно ответил тот. — Думаю, это не твоё дело. — Почему же? Разве я не могу узнать, чем занимается мой парень на балконе с другим парнем, а?! — В крови Куроо вскипел какой-то бешеный азарт, а в голове всплыли все слова Бокуто. Они и правда чересчур близки. Ненормально зависимы друг от друга. Не так, как обычные друзья, — далеко не так. — Мы не встречаемся, Куроо, ты с ума сошёл?! — возмутился Цукишима. — Да? А похоже, что тебе так не кажется. Ты не отрицаешь, когда другие называют нас парочкой, наоборот! Ты всё время встречаешься со мной наедине, держишь для меня дома кофе, постоянно зовёшь в поездки вдвоём и ещё… — Да, я люблю тебя, Куроо, доволен? — устало прервал его Цукишима. — И люблю уже давно. Обязательно быть таким козлом? Куроо растерялся — из головы разом выпали слова. Вся его бравада и обвинительная речь рассыпалась пеплом. Он застыл столбом, пока Цукишима, устало массируя виски, не прошёл к двери, полностью игнорируя его. — Тогда почему вы целовались? — Куроо поймал его за плечо, останавливая. — Почему не сказал раньше? — Я говорил постоянно! — повысил голос Цукишима. В нём сквозило неприкрытое отчаяние. — Но ты считал всё шуткой! Ты же просто не воспринимаешь меня в качестве пары и… Знаешь что? — Эм, ничего личного, — Сакуса вклинился между ними, но не предпринял попытки расцепить, лишь натянул извечную маску, — но всё это вам, лучше перенести за закрытые двери. Все смотрят, — он указал в сторону окна квартиры, откуда на них пялилась толпа незнакомцев. — И, Кей, спасибо за помощь. Я проиграл Мие в споре, — пояснил Сакуса Куроо, — он сказал, что я смогу уйти с вечеринки только если поцелуюсь с кем-то. — Ты мог просто соврать, — удивился Куроо. — Это дело чести, — мрачно отрезал Сакуса, воинственно уходя и прикрывая за собой балконную дверь. — То есть, вы целовались только по этой причине? — потерянно спросил Куроо, всё ещё держась за Цукишиму и переводя взгляд с одного парня на другого. — Но ты назвал его «Киёми» и… — Мы просто обменялись именами, чтобы он меньше нервничал, — тихо ответил Цукишима, вынимая руку из цепкого захвата. — Тогда всё в порядке? Между нами? — на секунду повисла тишина. — Цукки?.. — Нет, — сокрушённо покачал головой Цукишима. — Ты прав. Это ненормально. Я ненормален. Пожалуй, мне стоит уйти. Пока, Куроо. Цукишима вышел, не оборачиваясь, оставляя Куроо наедине с мыслями о произошедшем. Когда он наконец вернулся в квартиру, вечеринка заканчивалась. — Бро, не найдётся чего покрепче пива? — Куроо дёрнул Бокуто, указывая в сторону кухни. — Для тебя — нет, — ответил за него Акааши. — Куроо, когда я просил обдумать ваши отношения с Цукишимой, я имел в виду действительно воспользоваться мозгами, а не наезжать на него! — Я не наезжал на него! — Вообще-то, бро, ваши крики было хорошо слышно, — скривился Бокуто. — Котаро, милый, помолчи минутку. Куроо, слушай меня внимательно, — Акааши поманил его пальцем, и Куроо тут же захотелось сбежать, не оглядываясь. Сова на плече только добавляла брюнету суровости. — Ты вёл себя просто ужасно. Кому угодно, кто знает вас больше пяти минут, очевидно, что вы друг к другу неравнодушны, и то, как ты вышел из себя, это только подтверждает. Цукишима любит тебя, заботится, и настало время тебе тоже подумать о нём. Иди и исправь то, что ты сделал. — Хорошо, — вздохнул Куроо, — завтра я… — Прямо. Сейчас. К моменту, когда Куроо нашёл в себе силы постучаться в дверь Цукишимы, на часах было полвторого. Куроо помялся, находя отговорки от того, чтобы тревожить друга так поздно, но вспомнил Акааши и стукнул кулаком по деревяшке. В самом деле, он даже не знал, что сказать. Цукишима открыл через пару минут, выглядя не лучше Куроо — припухшие веки и бледное лицо. — Что тебе нужно? — вздохнул Цукишима, встав в проходе. — Прости, что обидел, — вдохновенно начал Куроо, — я не хотел… — Нет, — резко обрубил Цукишима, опуская глаза и рассматривая пол, внезапно ставший невероятно интересным. — Что? — растерялся Куроо, неловко перехватывая пакет, который держал в руке. — Ты меня не обидел, — Цукишима всё ещё не поднимал глаз. — Ты сказал правду. Мне давно уже нужно было найти в себе силы разорвать этот порочный круг, но… — Но?.. — глупо переспросил Куроо, пытаясь поймать взгляд Цукишимы. — Но я не мог. Мне просто достаточно было быть рядом, понимаешь? Это не так много, как хотелось бы, но в сущности, — Цукишима слабо усмехнулся, — не так уж и мало. Они наконец встретились глазами, и Куроо почувствовал себя идиотом. Виноватым из них двоих был только Куроо, не желавший замечать очевидное. Цукишима постоянно говорил о своих чувствах, пусть и полушутя, почти задушенно, но разве можно его винить? Ведь Цукки не привык раскрывать перед кем-то свои планы, мысли и чувства. И тем ценнее его откровенная искренность. «…у Хинаты больше таланта, чем у меня…» «…благодаря вам иногда это весело…» «…влюблён в тебя последние пять лет…» Правда. Всё, что Цукишима говорил Куроо, всё, о чём думал, — чистая правда. Всегда. — Куроо, я думаю, что нам лучше некоторое время не общаться, — Цукишима устало и обречённо улыбнулся, заставляя сердце Куроо пропустить удар. — Лучше для нас обоих. — Нет! — поспешно вскрикнул Куроо, подпирая ботинком дверь, словно ту собирались захлопнуть у него перед носом, и впихнул Цукишиме пакет. — Подержи. Это я, дурак, не замечал ничего, но я просто… Не привык, не могу замечать что-то, что касается меня! Помнишь Дайшо? Я все школьные годы думал, что он меня ненавидит, и только полгода назад узнал, что он флиртовал! Я — идиот, понимаешь, Цукки? Я! Не ты! — Это ничего не меняет, — мотнул головой Цукишима. — Это меняет всё! — затараторил Куроо. — Я тоже хочу быть рядом, я не смогу без твоей поддержки, без тебя. — Но это не любовь, Куроо, — попытался образумить его Цукишима. — Я не знаю, что это, — согласился Куроо. — Но хочу узнать, если ты позволишь. Только теперь мне нужно знать всё: что ты любишь, что ненавидишь, какие фильмы смотришь. В конце концов, что пьёшь, если тебя тошнит от кофе! В этом пакете половина супермаркета — там холодный чай, соки, содовая… Я просто хочу знать. Прошу, Цукки. Вряд ли Цукишиму можно было убедить умоляющим тоном, но пока Куроо изливал душу, брови Цукки успели недоверчиво подняться и побеждённо опуститься. — Ладно, — из движений Цукишимы ушла напряжённость. — Но если ты поклянёшься, что сразу скажешь о своих чувствах, когда выяснишь их. — Спасибо, — искренне поблагодарил Куроо. Цукишима кивнул, собираясь закрыть дверь, но Куроо всё-таки остановил его. — Мм, Цукки, слушай, очень неловко просить, но мой поезд уже ушёл, и не могли бы мы, ну, я не знаю, посмотреть какой-нибудь фильм до утра, или я просто посижу у тебя тихонечко… Цукишима смерил его тяжёлым взглядом и посторонился, запуская внутрь. — Спасибо! Слушай, а каковы шансы, что твой любимый фильм всё–таки «Скотт Пилигрим против всех»? — Нулевые. — Я всегда подозревал!***
— Эй, Куроо! — Яку стукнул друга по затылку, привлекая внимание. — Перестань уже пялиться на своего бойфренда и заказывай, что ты будешь! Сколько можно! Я в отпуск приезжаю раз в год, отлепитесь друг от друга. — Я буду виски с содовой, — огласил Куроо, пробежавшись глазами по барной карте, и сжал под столом руку Цукишимы. — А мой бойфренд — молочный калуа. Цукишима усмехнулся чему-то, рассматривая меню, а Куроо подумал, как чертовски приятно наконец-то не поправлять Яку. А кольца, так и быть, они наденут к следующему его приезду.Омаке 1:
— Здесь нет моего любимого напитка, — Цукишима вытащил из пакета холодный чай и открыл его. — Мои вкусы слишком специфичны, знаешь ли. — Как нет! Что же это? — возмутился Куроо. — Калуа с молоком. — Погоди, — припомнил Куроо, — но ведь калуа — это буквально кофейный ликёр! Ты же ненавидишь кофе! — Специфичны. Ты не поймёшь.Омаке 2:
— Не думал, что ему так понравится сова, — Куроо удивлённо хлопал глазами, наблюдая извечную сову на плече Акааши. — Кейджи всегда нравились пираты, — удручённо вздохнул Бокуто. — А вот меня она что-то напрягает. Когда мы занимаемся сексом, она смотрит и ухает, бро! Нам надо что-то придумать!Омаке 3:
— Акааши-сан, я удивлён, что вы согласились оставить сову, — Цукишима аккуратно погладил ту по перьям. — Я наказываю Бокуто за то, что он не посоветовался со мной, — Акааши потрепал птицу за шею. — Он у меня взвоет, вот увидишь.Омаке 4:
— Я надеялся, что Сакуса придёт ко мне, проспорив! И приползёт на коленях, будет умолять поцеловать его, а он! — Ацуму задохнулся от возмущения, активно жестикулируя. — Идиот, — Осаму фыркнул, удобнее перехватывая трубку и перекладывая начинку для онигири. — Точно! — Ты — идиот, Цуму, — пояснил Осаму, тут же убирая подальше трубку с возмущённым «ЧТО?!» от уха. Какие-то вещи никогда не меняются. Оно и к лучшему.