***
Прежде, чем отправляться в маггловский Лондон, призрачная свита решила поближе познакомиться с ребёнком и рассказать ему истории из жизни. Каждая из них увлекала мальчика по-своему и открывала волшебный мир во всей его красе, который до сего момента был закрыт для него и совершенно не доступен из-за «дурного» воспитания Дурслей. Они не принимали магию такой, какой она была на самом деле. У мертвецов, по рассказам их господина, складывалось весьма однобокое отношение к опекунам Гарри. Они считали их невеждами, чуравшимися произносить даже обычные слова — «магия», «волшебство», «чародеи», «феи» и т.д. — причисляя этот неординарный мир к статусу прокажённого и чокнутого. Гарри сам неоднократно слышал от своих опекунов, что они — «невоспитанные магглы». Вернон иногда, в ходе обычных разговоров, касался вопроса о погибшей сестре своей супруги — Лили — и, наверное, пытался разузнать чуть больше о «ненормальных» способностях рыжеволосой девушки. Однако Петунья резко пресекала пустые разглагольствования на эту тему и так кривила при этом лицо, словно съедала дольку спелого лимона. Она всегда гневно отзывалась о матери Поттера. Из головы маленького ребёнка никогда не выходило это странное слово, частенько произносимое его опекунами. Оно порой интересовало Гарри, но спросить он не решался, так как осознавал последствия глупых, ненужных вопросов. Ему бы всё равно не ответили, и наверняка, чтобы у мальчика не было времени задавать вопросы, заставили бы мыть посуду после ужина. А её, учитывая зверские аппетиты Вернона и Дадли, скапливалось так много, что даже глубины раковины не хватало. Поэтому он был рад, когда признался своим новым друзьям о том, что он — подопечный магглов, ведь волшебники уже знали, кто они такие. В силу своей любознательности мальчик всё-таки попробовал разузнать про них побольше от мертвецов. Те с радостью поделились с ним некоторыми ужасными воспоминаниями из их времени. Теперь Поттер точно знал, что означало слово «магглы» и чем они отличались от магов. Семья на Тисовой улице, оставшаяся навсегда в прошлом для измученного ребёнка, всегда скрывала его истинное происхождение. Все открыто насмехались над ним и не объясняли причины такого отношения к невинному Гарри. Вернон относился к мальчику с долей равнодушия и пофигизма. Лично ему было всё равно, что делает Поттер. Главное — чтобы это не выходило за пределы чулана и не мешало жить его жене и сыну. Тем не менее, когда инициативу проявляла Петунья, Вернон частенько занимал её сторону и наказывал мальчика, исходя из своего небольшого выбора: заточение в чулане, лишение еды, подзатыльники и нагрузка работой на весь день. Сразу было видно, что в этой семье магия и сопутствующие ей истории, предметы, люди оставались под запретом для любознательного малыша. Если бы Гарри тогда знал о существовании домовых эльфов, то он без сомнений причислил бы себя именно к ним, так как разницы в обращении не было никакой. Волшебники были несказанно рады, когда узнали, что их план по вызволению Гарри из «когтистых лап» маггловского врага удался. Теперь их господина ничего не держало в том доме и в том мире, в котором он существовал целых восемь лет. Правда, Гарри пока что ещё плохо осознавал свою будущую роль в магическом мире, во всём полагаясь на взрослых людей. — Ну что, Гарри, ты готов узнать, кем ты являешься на самом деле? — серьёзным голосом произнёс Корнелий. — Да, — улыбнулся малыш и смело подал свою прохладную ладошку старику. — Мы направимся в банк «Гринготтс», что в Косом Переулке. Там тебе сделают необходимую процедуру для установления твоей принадлежности к определённому роду и чистоты крови, — поучительным тоном продолжал Корнелий. — А это не больно? — спросил Поттер, сдвинув бровки домиком. — Нет, конечно. У тебя возьмут из пальчика каплю крови, которая затем попадёт на специальный лист, где высветится вся информация о тебе. — Мы тебя не покинем ни на минуту и всегда будем рядом, — поддержала своего супруга Амелия и осторожно приобняла мальчика за плечи. — С этого дня ты больше никогда не будешь одиноким. Твоя жизнь изменится к лучшему. — Я готов отправиться в своё первое путешествие вместе со всеми вами, — ответил Поттер. — В таком случае, следующая остановка — «Дырявый котёл», — серьёзно произнёс Корнелий. — Наш путь начинается. Договорившись между собой, кто останется в хижине, а кто отправится в «Гринготтс», мертвецы заранее продумали, по какому маршруту они будут следовать и как будут выглядеть, чтобы не привлекать к себе особого внимания. Достав свои волшебные палочки, несколько человек произнесли заклинания трансфигурации, которые помогли скрыть их магическую одежду прошлых столетий. Она изменилась на более подходящую для мира обычных людей — брюки, рубашки, пиджаки, куртки и другие предметы маггловского гардероба. Морозный воздух тут же окутал Поттера, как только он снова оказался в лесу, и его друзей пробирающим холодом. Корнелий не хотел, чтобы его хозяин вновь продрог и, не дай Бог, захворал, поэтому предложил своей супруге трансгрессировать в необходимый им район, откуда должно было начаться путешествие мальчика. Однако Амелия и двое других волшебников сразу высказались против такой затеи. Они высказали свои опасения по поводу недавнего плохого самочувствия их господина, что только-только отошёл от навалившихся на него потрясений — сильный выброс магической энергии, потеря сознания, первое знакомство с магами, не говоря уже о кладбищенских ужасах. Пока мертвецы решали между собой, как правильно поступить, Поттер немного заскучал, а потому очень быстро нашёл себе развлечение. Он залез в огромный сугроб, сверху которого лежала плотная корочка серебристого наста, и начал делать в нём различные ходы, постепенно превращая огромный ком снега в небольшую крепость с окошками и лазами. Впервые ребёнок задумался над тем, чтобы в будущем построить для себя и своих друзей такую же крепость в виде большого, красивого замка, который защищал бы его от всех недругов, попадавшихся ему на пути. Поттер уже начал лепить снежки и складывать их в отведённое место, воображая себе, что это — снаряды, которыми можно отбиваться от врагов. Однако в самом разгаре работы юного вояки волшебники обнаружили своего господина, продолжавшего копошиться в снегу, не обращая внимания на своих друзей. Амелия с умилением смотрела на ребёнка, который вовсю выстраивал свою первую оборону. — Гарри, нам пора, — улыбнулся Корнелий, подходя ближе к мальчику и заглядывая к тому через небольшое окошко, что изначально задумывалось ребёнком в качестве бойницы. Старый волшебник подал руки раскрасневшемуся ребёнку и помог ему вылезти из снежной крепости, с помощью магии приводя смышлёного мальчика в порядок. — Ну что ж, раз все снова в сборе, можно выносить решение, — начала Амелия. — Взвесив все «за» и «против», мы пришли к выводу, что трансгрессию использовать всё-таки не рекомендуется. А так как путь до улицы Чаринг-Кросс-Роуд не близок, нам нужно воспользоваться каким-то транспортом. — Можно на автобусе добраться, — искренне предложил ребёнок и с интересом в глазах посмотрел на Амелию и на других магов. — А водителя заколдовать, чтобы довёз нас бесплатно, — рассмеялись двое волшебников, ставшие непосредственной охраной юного героя. — Мне идея нравится, — поддержал их Гарри. Корнелий несколько секунд стоял в задумчивости, осмысливая решение своих коллег. Уже светало, а, значит, нужно было торопиться, пока их не хватились маггловские полицейские, которые уже начинали всерьёз браться за расследование этого загадочного дела. — Хорошо. Я не возражаю, — серьёзно ответил Корнелий. — Ну что ж, Гарри, веди нас к автобусу, а остальную работу мы сделаем сами. Мальчик одобрительно кивнул мудрому волшебнику и направился к автобусной остановке, располагавшейся неподалёку от Хайгейтского кладбища. По разговорам своей волшебной «охраны» Гарри сразу смекнул, что для них использование магии — весьма обычное дело, с которым они управлялись легко, словно по щелчку пальцев. Заколдовать человека, приворожить его, убить, использовать многочисленные заклинания, сварить действенные отвары и снадобья — всё это и даже больше заинтересовало мальчика, пока он ехал в тёплом транспорте, наблюдая за взрослыми. Всего за пятнадцать минут утренней езды до «Дырявого котла» Гарри услышал очень много интересных и непонятных слов. Любознательный от природы, Поттер задавал вполне понятные вопросы об услышанных зельях, обычных, порой тёмных, заклинаниях и магических существах. Правда, за время езды в автобусе он мало что мог выяснить, и, тем более, запомнить. — Ваша остановка, господа, — вежливо отозвался водитель автобуса и мягко притормозил возле огромных торговых рядов. Удивлению маленького Гарри не было предела. Его глаза вновь разбегались в разные стороны при виде пёстрых вывесок, зазывающих в бар всех (даже утренних зевак), кому не лень и кому не жалко оставить свои деньги на дешёвую и не только выпивку; ярких плакатов о новом приезде каких-то певиц и актёров из дальних стран; афиш об открытии нового сезона в лондонском цирке на улице Пикадилли и многого другого, о чём Гарри и мечтать не мог. Больше всего мальчик засматривался на яркие витрины, в которых можно было разглядеть множество всяких вещей — от блестящих украшений до свежеиспечённых булочек с яблочной и вишнёвой начинкой; от огромных книг с яркими картинками на обложке до приятно пахнувшей парфюмерии. Особенное внимание восьмилетнего ребёнка привлёк небольшой магазинчик детских игрушек, в центре витрины которого находилась большая коробка с набором оловянных солдатиков, офицеров, морпехов и военной техникой. Мальчик был поражён таким великолепным набором, который мог появиться лишь в руках капризного Дадли или его друзей. Поттеру всегда доставались старые игрушки его кузена, а новые покупались в центре Лондона исключительно для любимого сына Петуньи. Несчастного сироту никогда даже не брали в такие престижные районы города, зачастую оставляя «завихрастого недоноска» с ненавистной ему кошатницей Арабеллой Фигг. Амелия опустилась на корточки перед малышом и аккуратно взяла его ладошку в свою руку, заставляя тем самым оторваться от яркой витрины. — Гарри, когда мы придём в Косой Переулок, ты забудешь про этот игровой набор. Там тебя ожидают куда большие сюрпризы, чем обычные солдатики, — искренне произнесла супруга Корнелия и вместе с мальчиком снова продолжила путь в сторону «Дырявого котла». — А мне там понравится? — Не то слово! Там тебя ждёт будущее с такими штучками, о которых твой кузен и мечтать не мог, — ответили разом двое волшебников, охранявших малыша. Мертвецы осторожно толкнули дверь и вошли первыми, окружая маленького господина со всех сторон. В барном помещении было относительно пусто и спокойно, не считая отдельных личностей, сидевших за столом в разных позах и разговаривая о чём-то своём. В остальном, сероватая комната с деревянными столами и перевёрнутыми стульями напоминала больше всего обычный маггловский кабак, в котором собирались люди разного достатка и интеллектуального уровня. На кирпичных стенах были вывешены несколько портретов нежелательных личностей, сбежавших из-под стражи Министерства Магии или находящихся в розыске за неправомерное использование магии на улицах Лондона и в других его районах. В данном заведении мальчика ничего не цепляло, а, наоборот, отпугивало, отчего он старался держаться как можно ближе своих друзей. — Что вам угодно, господа? — кокетливо отозвалась женщина средних лет с пышными формами. — Доброго вечера, красавица! Мы проходом, в Косой Переулок, — игриво откликнулся молодой волшебник. — А не желаете перед дорогой что-нибудь выпить или перекусить? — Нет, мы спешим, — серьёзно произнёс Корнелий, чуть улыбнувшись раскрасневшейся барменше. — Тогда не буду мешать! Счастливого пути, господа! — лениво бросила женщина и вернулась к своим непосредственным обязанностям. Пройдя мрачную комнату и длинный, плохо освещённый коридор, мертвецы остановились возле небольшой каморки с кирпичной стеной. Мальчик поначалу подумал, что это тупик, и просто его друзья немного заблудились в волшебном кабаке. Однако, это было не так. Корнелий достал волшебную палочку и несколько раз постучал по определённым камешкам, которые быстро начали двигаться в разные стороны, открывая просторный проход на улицу волшебников. Восьмилетний ребёнок совсем не заметил, как стоял с открытым ртом и удивлённо глазел на раздвигающуюся стену, из которой хлопьями повалил мягкий снег. — Добро пожаловать в Косой Переулок, Гарри, — вполголоса произнесла Амелия и помогла Гарри сделать первый шаг на своей улице. Как только Поттер начал рассматривать необычной формы магазины со всевозможными магическими предметами и книгами, он тут же позабыл маггловские районы Лондона и ту коробку с оловянными солдатиками. Всё-таки Амелия была права. Теперь его вниманию было представлено совершенно иные торговые ряды, на которых продавались самые распространённые предметы для магического обихода любого волшебника. Идя вдоль извилистой тропы, что была вымощена булыжником, Гарри только успевал поворачивать голову то вправо, то влево. В одном магазине он краем глаза успел рассмотреть необычайно красивых птиц и животных довольно редкого вида, которых мальчик неоднократно видел только на картинках в книгах Дадли или в маггловском зоопарке. В магазине напротив находились канцелярские предметы: пергаменты для различных записей, волшебные открытки для поздравлений с наступающим Рождеством, письменные принадлежности в виде перьев с серебряными, золотыми и самыми обычными наконечниками с разнообразной палитрой чернил и многое другое, что могло бы потребоваться как для учёбы в магическом заведении, так и просто для личного пользования или в подарок. В другой лавке Поттер успел заметить разных размеров и цветов котлы для приготовления простых и сложных зелий и сами снадобья, что продавались по самым выгодным ценам как для новичков в искусстве варки зелий, так и для самых опытных мастеров точной науки. Неожиданно извилистая улочка подошла к концу, заканчиваясь высоким зданием с белыми колоннами и искривлёнными стенами, отчего казалось, что оно вот-вот рухнет. На входе такой необычной абстракции виднелась серебряная табличка, гласившая всем посетителям этого здания: «Волшебный банк «Гринготтс», основанный в 1474 году». Сквозь снежную пелену кружащихся снежинок Гарри, подняв голову вверх, заметил огромного дракона, переливающегося золотыми отливами под первыми лучами пробивающегося солнца. Казалось, что эта магическая статуя не только охраняла сбережения посетителей и постоянных клиентов, но и готова была испепелить любого, кто попытался бы украсть денежные запасы магов и их особо ценные предметы фамильной принадлежности. — Ну, Гарри, заходи скорее в… — Нет, — вдруг перебил свою супругу Корнелий. — Нет, мы не пойдём в банк. Гоблины ничего в крови не понимают. У меня есть другой план, как осуществить проверку. Мы проведём её с помощью особо древнего ритуала. Все сопутствующие бумаги и печати будут готовы в самом лучшем виде. Никто и не подкопается, даже эти гоблины. — А где лучше сделать проверку: здесь или у тебя, Корнелий? — поинтересовался Поттер, наблюдая за взрослыми магами. — Конечно, у меня. Так будет надёжнее. А сейчас идём вон к той статуе молодой девушки, — вполголоса произнёс маг, указывая рукой направление. — Через неё мы сможем добраться до пещеры кристаллов. Её ещё называют «Мерлиновой пещерой». — Но, Корнелий, про неё уже давно все забыли! — воскликнул один из магов охраны Поттера. — В ней родилась магия, про эту пещеру невозможно забыть, — спокойно пояснил старик. — А вот тайный вход в неё и специальное заклинание знают лишь те, кто хранит эту тайну глубоко в могиле. Тогда вопрос: а мы на что?***
Утро на Тисовой улице выдалось далеко не солнечным и радостным, как планировали Дурсли несколько дней назад. Все увеселительные мероприятия, распланированные задолго до праздника, были отменены, а приход гостей в костюмах ярких тонов сменился на траур и чёрные береты. Чулан под лестницей не осмелился тронуть ни один из членов семьи Дурслей, оставляя его таким, каким он был при жизни восьмилетнего ребёнка. Казалось, вот оно счастье: не стало того, кого они гнобили и проклинали всем, чем угодно, лишь бы не видеть этого поганого мальчишку подле себя. Но счастье обернулось горем. Ненароком кузен, пока никто не видел, частенько заглядывал в крохотный чулан, где остались самые трепетные моменты их совместного проживания. Дадли вспомнил всё: и как он специально топал на лестнице, чтобы не давать спать Гарри, и как нарочно закрывал дверь на щеколду, когда мальчик просился в туалет, и как подбрасывал ему дохлых мышей и насекомых, лишь бы посмеяться, лишь бы припугнуть, лишь бы превратить жизнь несчастного сироты в ад. — Дадли, где ты, сынок? — спросил Вернон, выходя из общей гостиной. — Я здесь, пап, — отозвался кузен Поттера из открытого чулана. — Не надо сюда заходить, Дадли. Уже ничего не вернуть, а этим ты только делаешь больно своей матери. Кстати, нам через полтора часа нужно быть в морге, будет опознание. Останься дома и… — Пап, а можно с вами поехать? Я тоже хочу убедиться… — опустил голову Дадли, медленной походкой поднимаясь на верх своей спальни. — Ни в коем случае! Тебе ещё рано видеть такое… — Пап, мама там может зареветь и никого не опознать. Я не хочу, чтобы вы страдали. Я хочу поехать с вами, пожалуйста, — уверенно ответил сын, быстро удаляясь в комнату, чтобы переодеться на более траурный костюм. Умные мысли от Дадли были редкостью, но на этот раз ему было нетрудно почувствовать момент, когда его родителям нужна была поддержка. Вернон лишь развёл руками в стороны, но препятствовать не стал. Его сын был прав, а потому он позволил Дадли поехать, при условии, что он не будет смотреть на тело. Дурсль-старший посчитал, что Дадли должен через это пройти и свыкнуться с утратой невинного ребёнка, прожившего в их семье восемь лет. Спустя час… — Вы вовремя, — коротко начал инспектор полиции Джонсон и поприветствовал главу семейства за руку. — Прежде, чем вы войдёте в эти двери, обязан предупредить вас, миссис Дурсль, что то, что вы увидите, может вас шокировать. Вам может быть очень плохо, вплоть до обморока. Поэтому вы можете отказаться от опознания. — Нет, я готова, инспектор. Всё-таки, это был не чужой нам человек. Я должна его увидеть, — выдохнула Петунья, делая вид вполне адекватной женщины. — Хорошо, следуйте за мной, — кивнул Джонсон и пригласил опекунов в морг. Внутри мрачного помещения было настолько тихо, что невольно создавалось впечатление, будто сами стены безмолвно оплакивали душу умершего и одновременно давили на опекунов чувством вины за содеянное. Дурсли безропотно направлялись за инспектором, который сейчас казался каким-то проводником среди невидимых душ, покинувших этот мир насильно или по собственной воле. Петунья всю дорогу держалась за руку мужа, не отпуская его ни на минуту, а Дадли, наоборот, жался ближе к матери, дрожа всем телом и оглядываясь по сторонам, словно они находились в тёмном лесу среди голодных волков. Неожиданно железная дверь с противным скрипом приоткрылась и оттуда показалась лысая голова патологоанатома с приятной старческой наружностью в кипельно-белом халате. — К тебе посетители, Барретт, — отчётливо произнёс инспектор, давая понять Дурслям, что они пришли. — А, мальчик с кладбища? Проходите, — сочувственно проговорил старческий голос, открывая дверь намного шире. — Да, — вздохнул Вернон. — Петунья, ты просто мельком посмотришь. Больше ничего не требуется. Я с тобой. Дадли, тебя это тоже касается. Перед взором пятерых человек открылась страшная картина: на голом, железном столе под белым покрывалом находилось бездыханное тело с торчащими тёмными волосами, в которых виднелось немного засохшей грязи. Дурсли никак не могли поверить, что всё это происходило наяву, а не в ужасном кошмаре, от которого они должны проснуться в холодном поту. Барретт обошёл временное пристанище мёртвого ребёнка и распахнул покрывало наполовину, чтобы опекунам мальчика было удобно рассмотреть его бледное лицо с синими губами. — Нет! О, мой мальчик!!! — воскликнула Петуния, заливаясь горькими слезами на плече у супруга. — Это мы во всём виноваты! Только мы!!! — Успокойся, Петуния, тише, — вполголоса утешал Вернон сходившую с ума от горя любимую женщину. — Можно помочь? — Да, я сейчас принесу всё необходимое, — кивнул патологоанатом, сокрушённо опустив лысую голову. — Пройдёмте, — указал жестом руки инспектор в сторону двери. — Ваша супруга посидит в приёмной с Барреттом, а я хотел бы обговорить некоторые детали этого дела. — Конечно. Дадли, посиди с мамой, я скоро, — бросил на ходу Вернон и последовал на улицу за Джонсоном. Выйдя из морга, инспектор полиции решил немного прогуляться и обсудить перспективы дальнейшего расследования, который заводил следователей в тупик. Джонсон понимал, что вряд ли смогут найти того человека, который устроил сильный взрыв в таком месте с применением детского насилия. В его практике попадалось много случаев, некоторые из которых были связаны с похищением детей и последующей за ними смертью. Однако случай на Хайгейтском кладбище поставил в безвыходное положение не только Джонсона, но и самых лучших полицейских, что когда-либо подключались к расследованию таких странных дел, как у Дурслей. — Как вы понимаете, нам нужно допросить вас, вашу супругу и вашего сына по поводу совместной поездки в торговый центр. Вещи мальчика отдавать вам нет смысла, вряд ли кто-то из вас захочет после всего произошедшего забирать их к себе домой, — начал инспектор. — Да, и ещё, хотел у вас спросить, но это так, пустяки: в карманах куртки погибшего мы обнаружили конфеты марки «Золотая галерея». Это вы ему их давали? — Вы говорите, у него были конфеты? Но мы ему ничего не давали. На какие же деньги он тогда их купил? При нём не было ни гроша. Если только, его кто-то не угостил. А это мог быть… — пытался логически размышлять глава семейства, но каждое умозаключение давалось ему всё тяжелее: каждый раз перед его глазами появлялось наполовину накрытое простынёй тело Гарри, из которого окончательно ушла жизнь. — Я бы пока не торопился с выводами. Конфеты могли оказаться у него в кармане по разным причинам. Посмотрим, что даст дальнейшее расследование. Я буду держать вас в курсе. Возможно, кому-то из вас придётся приехать в участок. Я заранее сообщу вам дату, когда я смогу принять вас, если ваша помощь понадобится. — Спасибо, мистер Джонсон. Я обязательно приеду с Петунией и Дадли, — согласился Вернон, размышляя о чём-то своём. — Я соболезную вашей утрате. Мне искренне жаль, что это горе коснулось вашей семьи. — Конечно, конечно… А как вы думаете, что там было, на кладбище? Неужели, террористы? — Не могу ничего точно ответить вам. Дело слишком странное, запутанное и, скорее всего, висяк. Но я постараюсь сделать всё, что в моих силах, — обнадёжил инспектор. — Спасибо вам… — Пока не за что. Доброй ночи! — ответил полицейский, чуть улыбнувшись Вернону.***
Тем временем мертвецы потихоньку приближались к бронзовой статуе, о которой интересно рассказывал Корнелий в последние десять минут. Подходя всё ближе к тому месту, где располагался старинный памятник девушки, Гарри замечал лишь густые, весьма необычные на вид, деревья — платаны, английские дубы, остролисты, несколько орешников, окружённые ветвистыми терновниками — ветки которых словно преграждали путь юному герою. Однако в центре этой небольшой полянки, заросшей до невозможности, оказалось куда больше пространства, чем снаружи. В окружении колючих веток кустарников и могучих деревьев расположилась хрупкая девушка в бронзовом отливе, из-за обильно выпавшего снега казавшаяся не такой мрачной и весьма приветливой. Поначалу казалось, что самая обыкновенная статуя совершенно недвижима и застыла в своём первоначальном виде, в котором её отлили несколько веков назад. Её «бронзовая» одежда в летнее время была покрыта мхом и лишайником, в то время как зимой она красиво одевалась в белый полушубок и небольшой сугробчик на голове. Её грустные глаза смотрели куда-то вдаль, а в руках был небольшой букетик из полураскрывшихся роз, на которых одиноко расположилось обручальное кольцо любимого человека. — А почему у неё кольцо не на пальце, а на букете? — поинтересовался мальчик. — Ходили легенды, что эта девушка в бывшем обручена за сильного волшебника, погибшего в неравном бою. И с тех пор её душа странствует по свету и ищет своего суженого, который так и не успел прийти на свадьбу к своей ненаглядной, — объяснила Амелия Поттеру. Пока Гарри рассматривал средневековое одеяние бронзовой статуи, Корнелий нежно провёл тёплыми руками о холодный постамент, произнося какие-то странные слова, доселе неизвестных восьмилетнему ребёнку. Они относились к разряду тёмной магии, с помощью которого должен был открыться проход в Тёмную долину. Открыв рот, Гарри с изумлением смотрел на светящиеся руки старика, из-под которых словно радужными потоками струилась магия и медленно окутывала низ одеяний молодой девушки. — Портас саекула эпире рурсум, скае фоцис магна секрета партатус эст. — А этот проход… Про него кто-нибудь знает из ныне живущих магов? — шёпотом полюбопытствовал Поттер у мертвецов. — Даже если они и знают про него, проход открывается лишь тем, кто давно умер, и тем, кто обладает магией некроманта, — пояснил один из волшебников. — Так что, не беспокойся, Гарри, нас не потревожат во время обряда. Внезапно бронзовая статуя ожила, грациозно встрепенувшись от лежащего на ней снега. Она грустно посмотрела на мальчика, что во все глаза уставился на неординарное явление в его жизни. Наверное, находясь один на один с таким страшным видением, Поттер замертво упал бы на землю, но магическое окружение юного героя придавало ему уверенность и смелость. Девушка же, наоборот, приветливо улыбнулась восьмилетнему ребёнку и плавными движениями рук, словно она была не бронзой, а глиняным изваянием, подняла подол своего великолепного одеяния, из-под которого появилась резная дверь. Буквально на глазах у мертвецов вырисовывалась гранёная решётка из того же материала, что и сама статуя, покрытая облезшими розочками и чёрными лилиями на конце вместо острых пик. — Господин, обряд начинается, — серьёзным тоном проговорил волшебник и открыл старинную дверь в Тёмную долину Мерлиновой пещеры.