Хозяин чёрных роз

В назначенный час перед общей планёркой полицейский участок стал напоминать потревоженный муравейник: патрульные, детективы, командиры спецотрядов суетливо копошились в своих рапортах и отчётах, чтобы кратко и ёмко доложить своим руководителям о работе, проделанной за прошедшие сутки. И хотя все подходили к своим докладам старательно, было ясно, что главным на повестке дня будет дело, расследуемое Джонсоном и его командой. Многие в участке, как и, наверное, весь Лондон, активно обсуждали это дело, особенно после неудачной эксгумации. Активно интересовались этим расследованием и журналисты. Мистический ореол окутал эту историю, поэтому ни одна газета не могла избавиться от соблазна снабдить статьи каким-нибудь звучным заголовком: «Восстание могил» или «Вторая смерть мертвецов». В полиции особенно нравилось «Дело закрыть в связи с пропажей потерпевшего». Журналисты который раз пытались поймать начальника участка, чтобы выудить из него комментарий. Пока ещё не было ни одного дня, чтобы перед носом у суперинтенданта Рамзи не возникал диктофон, блокнот или многозначительное лицо репортёра. К величайшему сожалению, он был обречён на такое внимание: ведь журналисты зарабатывали на хлеб тем, что умели лучше всего на свете — выуживать обрывки фраз и делать из них огромную сенсацию. Некоторые из них шли даже на такие меры: под видом обычных заявителей они старались проникнуть как можно ближе к кабинету начальника участка и задать ему животрепещущие вопросы. Но в ответ до них долетало либо молчание, либо спектр глухих звуков, напоминавших ругательства. Который день расследования не обходился без уже привычного «Я репортёр местной газеты, вы могли бы ответить на несколько вопросов». Когда последние «акулы пера» были изгнаны с территории полицейского участка, Мэтт Джонсон и Майкл Гэмборн уже прибыли туда и с тревожными лицами направились в сторону своих рабочих мест. Коротко поприветствовав братьев по оружию, они тут же направились в кабинет начальника участка. Они даже не обратили внимания на рассказ их коллеги Питера о его очередных алкогольных приключениях. Инспектор и его друг практически не вслушивались в тот шум, который их окружал. Чёрные волосы Джонсона, которые он всегда зачёсывал назад, теперь выглядели растрёпанными и мокрыми от снега, будто он только что вышел из душа, а всегда дружелюбное выражение лица смотрелось каким-то помятым и суровым как никогда. Никто из участка понятия не имел, что произошло буквально полчаса назад, но внешний вид двух товарищей говорил о странной передряге. Мертвецки бледное лицо Майкла было тому доказательство. — Инспектор Джонсон! Сержант Гэмборн! Немедленно ко мне в кабинет! — строго произнёс начальник участка, что тут же заставило двух полицейских внутренне напрячься. С того момента, как инспектор и сержант начинали работать в полиции, они почти никогда не испытывали нервы своего начальника на прочность, так как старались добросовестно выполнять свою работу. Их дружественным отношениям могли позавидовать даже самые «старые» сослуживцы Джонсона, знавшие не по наслышке, как начальник участка мог разносить полицейских в пух и в прах. Мэтт и Майкл прекрасно понимали, что сейчас их наверняка ждёт выволочка. Это можно было понять по проницательному взгляду шефа, замечавшего любую мелочь, в том числе, разодранные и потёртые куртки, а также налитые тяжестью лица двух подчинённых. Ребята готовились к серьёзному разговору. — Дверь, — тихо отозвался тот, затем уселся в рабочее кресло и обрушил на своих «гостей» своё негодование. — А теперь, мать вашу, когда я наконец-то поймал вас на своих рабочих местах, ответьте мне на вопросы. Где вы пропадали последние два дня и какого чёрта вы мне ничего не докладываете? Инспектор уже сделал вдох, чтобы ответить, но его опередил сержант Гэмборн. — Извините, суперинтендант, возникло очень много обстоятельств, появились новые зацепки. Нам надо было их срочно проверить. Поэтому не могли ничего доложить. — Уже неплохо. По крайней мере, в это время вы работали. Я уже начинаю думать, что я — одинокая мамочка, которая не может загнать домой с прогулки своих сопливых детей. Джонсон, я уже вижу, как ты хочешь высказаться, но сначала я хочу узнать ответы на свои вопросы. Нашли ли вы труп мальчика? Как он связан со взрывом на кладбище? Что именно образовалось в той воронке? И какие, наконец, зацепки вы имеете, чтобы раскрыть дело? — Суперинтендант, вас это наверняка расстроит, но последние события нас несколько запутали. Пока мы не можем чётко ответить на ваши... — Расстроит? Нет, Мэттью, ты не угадал. Я просто вне себя от ярости! — взревел начальник, ударяя кулаком по столу. — Вы в моём участке — самые толковые сотрудники. Вы здесь огни и воды прошли и сейчас не можете распутать такое плёвое дело? Вы знаете, что мне чуть ли не каждый день звонят из Контртеррористического управления и намекают на то, что хотят забрать дело. А я им говорю, что не стоит беспокоиться, так как его берут лучшие люди. — Контртеррористическое управление? Там работают чёртовы параноики! Сегодня какой-нибудь школьник петарду рванёт, а завтра они будут искать в этом «ирландский след», — возразил Майкл. — Я к ним тоже особой любви не питаю, но это не значит, что мы отдадим им дело в таком состоянии. Мэтт, я тебе его поручил, чтобы нас на смех не подняли. И что в итоге? Бестолковые разговоры, нулёвые зацепки и бесконечные потоки журналистов! Я теперь даже из дома не могу спокойно выйти! Я ем на ужин борщ и даже не знаю, что у меня будет в ложке: мясо или микрофон. Отовсюду звонят, следят, записывают! Как ты это объяснишь? — Чарли, не кипятись! Здесь не всё так просто. Видишь ли в чём дело: в общем, я сегодня снова отправился на Хайгейтское кладбище и обнаружил там весьма странный предмет, — начал Джонсон. — Это не просто предмет, — хрипло, но живо отозвался Гэмборн. — Это… — Погоди, Майкл! Давай всё по порядку, — перебил его Мэтт. — На одной из плит я заметил какой-то блеск. Мне стало интересно, и я подошёл посмотреть, а тут ещё и Майкл подъехал. Это был кулон, он был слишком приметным, и если бы он был там раньше, мы бы это сразу заметили. Можешь считать меня поехавшим, но мне кулон показался подозрительным, и мы с Майклом попробовали его взять. И у нас это не получилось. Мы подошли и сразу отлетели, как будто ветром сдуло. Очухались, когда уже лежали на земле и больше не стали рисковать. — Сдуло ветром? Вот просто сдуло? И рядом был кулон. Так-так… Кажется, попахивает галлюцинациями. Вы пили, может покурили того, чего не надо? — начал допрашивать суперинтендант полицейских пытливым, прищурливым взглядом. — Ты с ума, что ли, сошёл? — вмешался Майкл. — Ты нас знаешь с первого дня! Мы понимаем, когда мы можем выпить, а когда — нет. А покурить того, чего не надо — это вообще не про нас. Это не галлюцинации. Мы попробовали взять кулон, но было такое ощущение, что он не дал это сделать. От него возникло какое-то свечение и нас подбросило как листья. Мы чуть не расшиблись об этот чёртов дуб. А если бы не Мэтт, то меня бы ещё и веткой похоронило. Мы еле ноги оттуда унесли, потому что нам дорого наше здоровье. — Ага, а кулон остался там? — Ну, конечно. Если тебе так интересно, можешь сам съездить. Посмотрим, как у тебя это получится, когда ты будешь такой же рваный и драный стоять. — Ну, хорошо, — подытожил Рамзи. — Допустим, я верю вам, хотя это и похоже на бред сумасшедшего. Поговорим о деле. Вы видели этот кулон? Как он выглядел? Ребята напрягли свою память, хотя им было сейчас трудно это сделать. Первым вспомнил Майкл. — В общем, этот предмет обладает странными свойствами. Выглядит он как обычный кулон с зелёным камнем и… — …и его невозможно вот так просто взять и отнести на экспертизу, — добавил Джонсон. — Чарли, ты знаешь меня не два дня, я никогда не стал бы нести такую чушь. Что-то мне подсказывает, что этот кулон как-то связан с произошедшим на Рождество. Я пока не могу точно сказать, как именно он причастен к исчезновению тела умершего мальчика. Но я точно уверен: мы на правильном пути. — Ты хоть представляешь, что я должен сейчас объявить на планёрке? А контртеррористы? Они мне это будут до пенсии припоминать. Мэтт нашёл странный кулон, который предположительно связан со взрывом на кладбище. Но он не смог его взять, так как кулон его отверг и невидимой волной отнёс на несколько метров подальше. Вы, конечно, можете рассказать про него, если хотите, чтобы в психдиспансере вас взяли на карандаш, — приподнял брови Рамзи в усмешку словам Джонсона. — Мэтт, после планёрки мы втроём едем на кладбище. На то, где был похоронен мальчик и именно оттуда ты продолжишь своё расследование. — Но, Чарли, тот кулон… — Забудь об этом! Парни, я не хочу считать вас сумасшедшими. Договоримся на том, что вам это приснилось, — отмахнулся Рамзи, вставая со своего рабочего кресла. — В этом деле под твоим началом двое офицеров полиции. И никто из вас, включая и тебя, Мэтт, не смог его распутать. Если в ближайшие дни я не увижу на своём столе полный отчёт о проделанной работе, я вас поставлю охранниками в секс-шопе. А там вам будут и кулоны, и дубы разной длины и толщины. На начавшейся планёрке инспектор в основном молчал, косо поглядывая на своих сослуживцев и, особенно, на своего шефа. Ему нечего было добавить даже в тот момент, когда начальник участка Чарли Рамзи огласил, если можно так сказать, итоги настоящего расследования. За неполные две недели инспектору и его команде не удалось найти ни одной зацепки, которая могла бы привести к разгадке, не считая ещё не поступившего заключения судмедэкспертизы и зелёного кулона, о котором пока им и говорить было стыдно. Как только все разошлись по своим рабочим местам, начальник участка направился в кабинет, чтобы подготовиться к выезду на кладбище. Смутные ощущения терзали бывалого офицера полиции: он что-то явно упускал, но никак не мог до конца понять, что именно ускользало от него. Мэтт, в свою очередь, снова и снова прокручивал в голове то, что с ним произошло. Он не слишком вдавался в подробности предположений своих коллег, так как они совсем не подходили. Они не видели того, что смог разглядеть Джонсон и Гэмборн, их не было в тот момент, когда образовалось странное свечение и оттолкнуло их в сторону. — Мэтт, поедешь с Майклом. У меня срочное дело, — зло выдохнул Рамзи. — Жду сегодня, крайний срок завтра, каких-то новостей. Ты — самый толковый детектив в участке, добудь реальные улики, не связанные с мистикой. Не заставляй меня краснеть за тебя перед контртеррористами. Я постараюсь подъехать к вам на кладбище. Инспектор положительно кивнул своему начальнику и направился с Майклом на выход из участка. — Вот упрётся рогом бычара, и делай, что хочешь. Хоть землю жри, но улики добудь! — развёл руками Гэмборн. — А он ведь нам, скорее всего, не поверил. В лучшем случае подумал, что мы просто не выспались. Вот вроде десять лет друг друга знаем, а у меня до сих пор ощущение, что он нас друзьями так и не считает. — С чего ты взял? — спросил Джонсон. — А ты слышал, как он с нами разговаривал? Как с чокнутыми! Он же знает, что с нашими мозгами всё в порядке и в последний раз мы пили на работе лет пять назад, когда отмечали его повышение. Я на этом кладбище чуть половину костей не сломал, а он только ухмыльнулся. После этих слов наступило короткое молчание. Друзья вышли из участка на задний двор, к автомобильным гаражам. Пройдя ещё пару метров, они остановились. Майкл достал из кармана куртки пачку сигарет «Мальборо», вытащил из неё одну и закурил. Джонсон же достал «Бонд» и сделал то же самое. — А где твоя трубка? — спросил Майкл. — Её долго раскуривать, а сейчас времени нет. После того, как оба сделали по одной затяжке, Мэтт продолжил разговор. — Не бери всё это в голову. Все люди, как только становятся начальниками, ведут себя примерно одинаково: повелительно-снисходительный тон, взгляд слегка свысока, ну и постоянные головомойки. Мне кажется, что в день повышения случилась чисто вампирская история: Чарли укусил в шею начальник, и теперь он — один из них. Это нельзя изменить, можно только принять. — Окей, забыли. Что будем делать с кулоном? Интересно всё-таки посмотреть на вещицу, из-за которой я чуть в реанимацию не угодил. — Мы вернёмся туда. Если он будет ещё там, то попробуем его как-то зафиксировать или изъять, но более осторожно. Как точно, пока не знаю. Я чувствую, что это даст нам выйти на след убийцы, — предложил Гэмборн. — Так ты всё-таки думаешь, что его намеренно убили? Там ведь нет ни мотива: парень ещё был слишком маленьким, чтобы нажить себе врагов. Мне вообще кажется, что когда произошёл взрыв, преступники совершенно не догадывались, что на кладбище есть ещё кто-то. — Я сам уже всю голову себе сломал. Слушай, я понимаю, сейчас это покажется бредом. А вдруг он увидел этот кулон и тоже попытался его взять? И он-то его убил. — Вряд ли. Когда нас кулон отшвырнул, не было никакой воронки и не была повреждена ни одна могила, — парировал Майкл. — Слушай, а может это ритуальное убийство? Здесь все обстоятельства сходятся: кладбище, куча народа, которую видел свидетель, и мистический шлейф. — В каком смысле? — вмешался в разговор Скотт Вудворд, сидевший неподалёку от Майкла. — Ты думаешь, что это было какое-то жертвоприношение или что? — На прошлой неделе, когда я повторно опрашивал Петунью, опекуна мальчика, я узнал, что у него на лбу находился шрам в виде небольшой молнии. На фото из морга был тот же мальчик, только без этой раны. Он был как две капли воды похож на Гарри, — продолжил развивать свою мысль инспектор. — При эксгумации выяснилось, что гроб пуст. Тело оттуда похитили. Значит, преступники не хотели, чтобы мы увидели тело ещё раз. У меня только одно объяснение: погибшим был не Гарри Поттер. Кто-то хотел, чтобы мы так подумали, и пошли по этому следу, объявив мальчика мёртвым. Вполне возможно, что Гарри жив, но похищен, так как к своим опекунам он до сих пор не вернулся. Значит, вывод пока можно сделать такой: скорее всего, мы имеем дело с братьями Поттер. Один из них мёртв, а второй исчез. Петунья ничего не говорила о его братьях или сёстрах. Надо будет порыть в этом направлении. — Ладно, Мэтт, — прервал его рассуждения Гэмборн, — поехали на место захоронения. Скотт, дождёшься нас? Мы быстро приедем. — Да, Скотт, не в службу, а в дружбу: если получишь заключение, положи его ко мне на стол. Я заеду за ним, — похлопал его по плечу Джонсон. — Не вопрос, Мэтт, всё будет сделано, — понимающе кивнул офицер полиции. — Удачи вам, ребят! Продолжая терзаться сомнениями, инспектор шёл к своей машине. И внезапно в его голову пришла мысль: а почему бы действительно не запечатлеть этот кулон на фото и повнимательнее рассмотреть его при свете лампы? Возможно, это могло бы помочь. И тут невзначай в его голову пришла известная поговорка, которую он тут же переделал: «И копы сыты, и дубы целы». Радостно зацепившись за эту идею, как потопающий за соломинку, Джонсон посадил к себе в машину Майкла и двинулся с места. Ощущение внутренней надежды вновь не покидало его.

***

Стрелки часов стремительно приближались к назначенному времени встречи, а Петунья всё никак не могла собраться с мыслями. В голове то и дело возникали яркие вспышки образов из прошлого, не дававшие женщине нормально осмыслить возникшую ситуацию. Сознание словно нарочно давило на неё и указывало ей на обиды и ошибки пройденных ею этапов жизни. Со стороны казалось, что женщина погрузилась в какой-то стазис и не реагировала на внешние раздражители. Вот она уже видела огромный замок с витражными окнами, куда её и сестру пригласили Флимонт и Юфимия Поттер, Серебряный пруд с прекрасными лебедями и родителей, мило беседовавших с будущими сватами в летнем саду за очередной чашечкой ароматного чая. Петунья не могла не вспомнить и радостное личико родной сестры Лили, когда та уже в который раз ухахатывалась от шуток её школьного друга — Джеймса Поттера. Однако воображаемый проектор закончил переключать мимолётные радостные воспоминания и приступил к следующей серии кадров — более мрачных и неизгладимых из памяти. Она не упустила ничего из того, что сотворила после окончания Хогвартса. Тогда время для неё стремительно летело вперёд, а вместе с ним и сама Петунья, которая тогда падала неуклонно вниз по социальной лестнице и чувствовала каждую ступеньку. Все раздоры с родителями, упрёки со стороны близких родственников, увещевания родной сестры — ничего не спасло Петунью от разрыва с магическим миром. Она помнила свой пафосный уход из родного дома: тогда никто не стал препятствием на её пути. Несколько сотен фунтов стерлингов, превращённых из золотых галлеонов, два небольших чемодана с одеждой и пыльная клетушка на окраине Англии, в которой будущей жене Вернона Дурсля пришлось прожить несколько лет. Внезапно высунувшаяся кукушка из домашних часов выдернула женщину из её раздумий, оповещая о наступлении семи часов вечера. Путь до Кенсингтонских садов был неблизким, о чём Петунья хорошо знала, а потому она не стала более терять время на пустую ностальгию и сразу же направилась ко входной двери. Выбравшись на улицу, Петунья скорым шагом направилась к подъехавшему такси. Сердце в груди забилось так часто, что казалось, будто оно решило станцевать чечётку. Женщина практически не обращала внимания на непринуждённую болтовню весёлого водителя. Она лишь несколько раз ему кивала и мило улыбалась, чтобы ненароком не обидеть человека. — Да не расстраивайтесь вы так, — добродушно сказал таксист, увидя обеспокоенное лицо Петуньи, — объедем мы эту пробку. Тут есть более длинный путь до этих садов, его знают немногие водители, так что оставшуюся дорогу доедем с ветерком. Кстати, а вы знали про то, как… Больше Петунья не слышала голос надоедливого водителя. Она создала вокруг себя непроницаемую тишину. «Ещё не забыла, как пользоваться», — с гордостью усмехнулась про себя женщина, незаметно убирая в сумку волшебную палочку. Ей было просто необходимо сосредоточиться и привести свои мысли в порядок. Водитель такси тем временем вёл машину окольными путями и продолжал свою историю о том, как он позавчера чуть не попал в аварию, когда вёз клиента в Ноттинг-Хилл. Через тридцать минут чёрный кэб остановился у главных ворот садов. Одновременно с этим таксист закончил рассказывать и свою историю. Петунья незаметно сняла заглушающие чары и с улыбкой на лице протянула водителю плату согласно счётчику — двадцать фунтов восемьдесят центов. Она не забыла поблагодарить его за то, что не дал ей заскучать в пути, и уверенным шагом направилась к воротам роскошных садов. Не зря Альбус выбрал самое освещённое место в Англии, как и самое спокойное. Поздним вечером здесь можно было встретить либо редкие влюблённые пары, либо охранников, патрулировавших территорию. Петунья проскользнула мимо ворот и вдохнула свежий воздух, прикрывая на миг глаза и вслушиваясь в окружающую тишину. Вдруг с одного из деревьев вспорхнул чёрный ворон, с криком полетевший куда-то в снежную мглу. Петунья подпрыгнула на месте, когда на неё с характерным звуком осыпался снег с еловых веток. Замерев на несколько секунд, она проследила за огромной птицей и невольно поёжилась при мысли о слежке. В какой-то момент ей показалось, что даже деревья королевского сада склонились над ней и готовы поглотить её целиком. — Так, Петунья, это всего лишь птица, — прошептала она, отряхивая с плеч чуть подтаявший снег. — Я так скоро параноиком стану. Чем ближе была нужная лавка, тем яркий свет фонарей становился тусклее. Запутываясь где-то в ветвистых деревьях, он будто нарочно вызывал потайные страхи женщины. Эти чувства преследовали Петунью с самого детства. Она никогда не любила оставаться одна в тёмных помещениях фамильного дома, постоянно пугалась странных теней на стенах и различных шорохов, шелестов и просто чьих-то шагов. С детства она была впечатлительным ребёнком, из-за чего родители девочки были вынуждены оставлять горящие лампы по всей спальне, а вне стен дома приставлять к ней нескольких домовиков в качестве охраны. Если вся семья отправлялась в лес за грибами или в Косой Переулок за учебными принадлежностями, все знали — Петунья ни на шаг не отойдёт от родных, несмотря на оживлённость пространства вокруг неё. Не удивительно, что в Хогвартсе на третьем курсе она всячески старалась избегать практические занятия по Защите от тёмных искусств: её боггартом всегда была тёмная комната, наполненная ужасными монстрами и их истошными криками. К сожалению, даже великий волшебник Альбус Дамблдор не смог повлиять на юную Петунью и убедить её в том, что в боггарте нет ничего страшного, что это — первая ступень борьбы с собственными комплексами. Для того, чтобы переступить через неё, достаточно было одного слова — «редикулус». Но гриффиндорка смогла сделать это только после принятия зелья храбрости, которое она сама сварила на целый год вперёд. Конечно, с возрастом Петунья чувствовала, что она просто переросла многие из этих боязней, но проверять это сейчас у неё не было никакого желания. Раньше ей это надо было преодолевать, так как у неё рос маленький сын, при котором женщине надо было подавать пример смелости и бесстрашия. Однако чувство беспомощности и отчаяния перед тёмными аллеями, сырыми подвалами и всякими насекомыми, вроде паучков и червяков, всё равно не покидало бывшую волшебницу. Отсюда пошла и её чрезмерная чистоплотность. В доме всегда должен быть идеальный порядок: никаких крошек, никакого мусора, никакой пыли. Проходя мимо старинного фонтана, покрытого снежным покровом, Петунья начала судорожно искать вокруг силуэт директора Хогвартса. Но нужная лавка была пуста и вокруг не было ни единого намёка на присутствие великого волшебника. Она направилась в сторону одиноко стоявшего фонаря, тусклый свет которого готов был в любую минуту потухнуть. Тревога в её сердце начинала нарастать, отчего холод зимнего вечера стал пробираться сквозь слои тёплой одежды ещё сильнее. Она уже подумывала уйти ждать Дамблдора в место посветлее и потеплее. — Добрый вечер, Петунья, — раздался старческий, приятный голос над её головой. — Я уже начал беспокоиться, что ты не придёшь. Миссис Дурсль, как ошпаренная, подпрыгнула и схватилась за сердце. — Альбус, ты же знаешь, как я боюсь темноты. Зачем нужно было меня пугать? — Извини, если напугал, но для конспирации лучше приглушить свет и добавить немного мрака, — продолжал Дамблдор. — Мы оба заинтересованы в том, чтобы нас не заметили и не подслушали. Кстати, я так понимаю, ты решила вспомнить магические заклинания? — Что? — Я говорю, пользовалась волшебной палочкой? Петунья рада была удивиться, но не сделала этого. Она всегда знала о необъяснимых странностях директора, который при любом удобном случае мог распознать чары или шалость за долю секунды. Со стороны казалось, что Дамблдор был не просто волшебником, а тёмным воплощением какого-то эксперимента, узнающим всё и вся в этом мире. — Да, было дело, — неохотно ответила женщина. — Не подумай, Альбус, я ничего плохого не сотворила. Если ты намекаешь на мои прошлые ошибки, лучше не надо. Я тебе уже в письме писала, что помню всё, что совершила в юности. Кстати, раз уж разговор зашёл об этом… Как там Снейп? Мы ведь не виделись с того случая. — Северус преподаёт зельеварение в Хогвартсе, он сейчас один из самых грамотных специалистов в своей области, — гордо произнёс Дамблдор. — А по поводу прошлого, Петунья, тебя никто не винит. Ты была совсем ещё юной. Покажи мне такого человека, который не делал глупостей в этом возрасте? — Да, Альбус, все совершают ошибки, но люди учатся на них и стараются не наступать на одни и те же грабли. Ты был прекрасным наставником и для меня, и для моей сестры. Ты многому меня научил, помог мне обрести магию, научил её контролировать. Но самое главное — ты всегда давал мне правильные советы. Проблема была в другом: я была полной дурой и постоянно их игнорировала. Жаль, что я это поняла так поздно. Лето 1978 года. Поттеры пригласили к себе семью Эванс на всё лето. Сидя под раскидистым деревом и не обращая внимания на жару, Лили продолжала отрабатывать некоторые сложные заклинания, которые ей с трудом давались на уроках в Хогвартсе. Она с нетерпением ожидала появления своего друга детства, который ей всегда помогал в этом деле. Лили всё время смотрела в одну точку в сторону кованных ворот с чёрными розами, около которых должен был появиться Северус. — Что, помощь сестры тебя уже не устраивает? — деловым тоном произнесла Петунья. — А как же твой ненаглядный Поттер? Или что, всё дожидаешься сальноволосого отпрыска? — Прекрати о нём так говорить! — вспылила Лили, настраивая палочку на кровную родственницу. Это был не единственный выпад сестры, поэтому Лили не стала тратить время на увещевания. — Предупреждаю, я за себя не отвечаю! — Что, драться со мной собралась? Забыла, что я лучшая была на курсе по заклинаниям. Я смогу уложить тебя одной левой и без всяких недопомощников, — оскалилась Петунья. — А я была лучшая по зельям. — Скорее, не ты, а твой засаленный дистрофик! — усмехнулась Петунья. — О! Как вовремя! Эй, заморыш! Тут тебя твоя любимица богов заждалась! Лицо Лили всего лишь на мгновение исказилось вспышкой ярости и ненависти к сестре, но девушка сумела сдержаться. Подойдя ближе к двум волшебницам, Снейп с мрачным видом окинул их и мгновенно отреагировал на выпады Петуньи. Прежде всего, ему нужно было избавиться от второй сестры, прежде чем Лили узнает страшную новость. — Тебе лучше закрыть свой рот! — угрожающе ответил Снейп. — Мы друг другу не равны! Отправляйся лучше к своему возлюбленному магглу и не позорь имя волшебницы! Лили, мы можем куда-то подальше уйти? У меня для тебя важная новость. — Пойдём к Серебряному пруду, там нас никто не увидит, — улыбнулась она, беря за руку школьного друга. Петунья лишь оскалилась и в ту же секунду состроила ужасную гримасу за спинами двух молодых волшебников. Она не могла и не хотела мириться с таким унижением, а потому рысцой через душистый сад направилась вслед за ними. Петунья не слышала всего, что говорил Северус, но некоторые обрывки фраз всё-таки дошли до воспалённого ненавистью мозга родной сестры. Поначалу она не поверила словам будущего профессора Хогвартса, пытаясь соединить друг с другом несоединяемое. Но спустя несколько минут до неё дошёл смысл сказанного. — Лили, мы не можем быть вместе. Он не позволит этого. А если ты останешься со мной, Он и на тебя наложит метку, — мрачно продолжал Снейп. — Покажи мне, — дрожащим голосом продолжала настаивать Лили, — я должна это видеть. — Нет, не должна! Это моё бремя, это мой выбор! Лили, не смей! — но сестру Петуньи не так-то просто было остановить. Та буквально взглядом прожгла рукав серой рубашки Северуса, после чего зеленоглазому взору сестёр предстала отвратительного вида чёрная метка, до сих пор фонившая магическим светом Тёмного Лорда. — Значит, это правда… Знаешь, Северус, я считала тебя своим другом. Тому, кому можно доверять не только секреты, но и жизнь. Однако, ты решил выбрать другую сторону. Смерти, Тьмы, всепоглощающего мрака, можешь называть это как хочешь. Так и быть, я тебя не сдам, но ты прав: видеться мы больше не будем. Мы теперь с тобой по разные стороны баррикад, и если передо мной встанет выбор: остаться на светлой стороне или уйти рабом на потребу этой нечисти, я без промедления выберу первое, — закончила свой монолог Лили. Недолго думая, Петунья стремглав помчалась в сторону замка. Ей уже было всё равно, услышит ли её Лили, главным было то, что замок был уже совсем рядом и что там были родители. Отец Джеймса, Флимонт Поттер, работал руководителем отдела расследований тяжёлых магических преступлений. Поимка людей, решивших использовать всю мощь магической мысли, чтобы сделать что-то в нарушение порядка и спокойствия, входила в его юрисдикцию. Петунья хорошо знала, что Пожиратели Смерти находятся на особом счету у Министерства магии и на них ведётся круглосуточная охота, а листовки, расклеенные по всей магической Британии, говорили об этом не в первый раз. — Папа, у меня для тебя ошеломляющие вести! — заорала во всё горло Петунья, тем самым, привлекая внимание и отца, и стоящих на берегу пруда Снейпа и Лили. — Стой! — крикнула вторая сестра, но первая уже не слышала её. — Петти, девочка моя, что случилось? — обеспокоенно спросил отец. — Снейп… он… у того волшебника служит… Он в саду… с Лили… — задыхалась от скоростного забега Петунья. — Я метку у него видела, ту самую… — Погоди, я ничего не понимаю. Причём здесь Снейп и сад? — Папа, ну что тут непонятного? — пыталась отдышаться сестра Лили. — В доме Поттеров Снейп… он вступил в ряды тех самых… которые носят метку Тёмного… Лорда… Он — один из них… По взгляду мистера Эванса Флимонт понял: действовать нужно здесь и сейчас. Он с помощью патронуса сразу же сообщил об опасности своим подчинённым аврорам, которые с минуту на минуту должны были появиться в пределах замка. К этому времени Лили умоляла уйти Северуса и исчезнуть на какое-то время, но тот, даже если бы хотел, всё равно не успел ничего предпринять: семьи Эванс и Поттеров уже направлялись в сторону молодых людей. — Почему ты вечно мне портишь жизнь?! — воскликнула Лили, чуть ли не набрасываясь на подбежавшую Петунью с кулаками. — Тебе больше всех надо? Какого чёрта ты суёшь свой проклятый нос туда, куда тебя не просят? Почему ты просто не можешь оставить нас в покое? Петунья только открыла рот, как в саду появились авроры с палочками наготове. Они ловко скрутили руки Снейпу, являя всем собравшимся зияющую недавно поставленную чёрную метку. Флимонт, как глава аврората, прилюдно вынес обвинение Северусу. Его ждала неминуемая ссылка в Азкабан. — Да, мне тогда пришлось серьёзно похлопотать, чтобы вытащить Северуса из министерских лап, — прервал долгую паузу Дамблдор. — Но это уже дела прошлого. Что сделано — то сделано. Петунья, мы встретились сегодня с тобой не для того, чтобы бросаться упрёками. У нас сейчас есть проблема поважнее каких-то воспоминаний. Расскажи мне подробно, какие меры предпринимают магглы дальше. — Альбус, подожди, а разве у тебя ничего нет? — удивилась миссис Дурсль. — Мне казалось, что ты всегда на шаг впереди в любом деле. Ведь ты всегда давал советы, а не просил их. — Ты права, Петунья, у меня действительно есть одна интересная версия, которая могла бы объяснить, где малыш Лили. Но я смогу ею поделиться только после того, как ты расскажешь мне о ходе маггловского расследования. Просто без твоих слов моё предположение покажется довольно странным и необоснованным. Женщина поэтапно начала описывать волшебнику следующие друг за другом «приключения» от поездки в торговый центр до последнего визита инспектора Джонсона. Чем больше Дамблдор узнавал о движении уголовного дела и находках Джонсона, тем его лоб начинал всё больше морщиться, пока не стал напоминать локоть ящерицы. Волшебник сидел с таким видом, будто он только что узнал о победе Пожирателей Смерти. Поначалу Альбус не стал отрицать, что незнакомые Гарри люди могли устроить на кладбище что-то вроде теракта, а сам Поттер стал лишь ненужным свидетелем. Наличие образовавшейся воронки с признаками землетрясения и вспышкой словно от клубка молний и мёртвого мальчика в центре неё, казалось, подтверждали это. Однако, узнав про диаметр воронки, идеально ровные края и будто бы вспаханные могилы, Дамблдор отмёл имеющиеся у полиции догадки о бомбе и с уверенностью в голосе выдвинул свою теорию. — Но инспектор и его коллеги ничего не знают про применение магических артефактов или тёмных заклинаний. Они и понятия не имеют, что это такое, — уверила волшебника женщина. — К тому же, Альбус, я ещё не совсем из ума выжила, чтобы посвящать магглов во всё это. И про Статут о секретности я не забыла. Постой, а авроры вообще в курсе, что произошло под Рождество? Приборы слежения в Министерстве наверняка зашкаливали. Альбус ожидал такого вопроса от кого угодно, но только не от Петуньи. Поэтому ему не сразу удалось сформулировать ответ. — Ко мне не раз приходили из Министерства и допрашивали как на суде, в курсе ли я творящихся событий в районе маггловского кладбища. А что я мог тогда ответить? Тогда я и сам-то толком не разобрался, пока с диким ужасом не влетела ко мне Минерва и не сообщила про разблокированные банковские счета Гарри. Такой переполох поднялся, будто война началась. Я постарался замять это дело, как мог: нашёл провинившихся студентов из магглов, которые на Рождество уехали домой к родителям, и предоставил аврорам доказательство использования несанкционированной магии. — Подожди… Нет… нет, Альбус… Ты же не хочешь сказать, что невиновных детей посадили в Азкабан? — округлила глаза миссис Дурсль. — Нет, конечно, — покачал головой волшебник, — отделались переводом в другую школу. Они всё равно хотели уйти, поэтому я посодействовал им в этом. Сейчас всё успокоилось, хотя отдельные личности меня всё же донимают по поводу магического всплеска. Но это меня мало волнует. Сейчас важнее другое: Петунья, как ты объяснила инспектору наличие шрама у Гарри? Я надеюсь, ты ему не сказала? — Джонсон спрашивал меня о нём, но я промолчала. Не каждому можно доверить такую историю. Я же не могу сказать инспектору, что пришёл злой человек, убил родителей Гарри и заодно вырезал на лбу у него маленький шрам, а потом убийца испарился в неизвестном направлении. Да меня в дурку упекут после этих слов! Кстати, Альбус, есть одна нестыковка: в морге на опознании был не Гарри, а другой мальчик, очень похожий на нашего. Я это поняла, когда просматривала семейные фотографии. На фотографии из морга у него не было шрама. Как такое может быть? Дамблдор, казалось, совсем впал в какой-то транс. У него никак не сходилась информация о том, кого он видел в Лебедином замке и о ком говорила Петунья. По версии миссис Дурсль получалось, что на кладбище погиб Гарри Поттер, в морг привезли Гарри Поттера, но в тоже время и не его. За то время, что волшебник молча взирал на падающий снег, он понял: магглы теперь имеют двух мальчиков, один из которых жив и, наверное, укрывает тело настоящего «избранного». А Альбус имел дело с огромной бандой неизвестных ему людей, фальшивыми, как ему казалось, документами на наследство и таким же фальшивым мальчиком, выдававшим себя за наследного герцога четырёх магических домов. — Дело приобретает иной оборот, — наконец заговорил Дамблдор. — Петунья, то, что я сейчас тебе скажу, повергнет тебя в шок. У меня больше нет причины полагать, что Гарри мёртв. Я даже знаю, его точное месторасположение. — Ты имеешь в виду наследство, в которое он вступил? — Да. И оно ведёт никуда иначе, как в Лебединый замок. Судя по документам, которые я отдавал на экспертизу лучшим аврорам — специалистам по изучению документов, выяснилось… Не переживай, это мои проверенные люди, они умеют держать язык за зубами, — перескочил с мысли Альбус, заметив рвавшиеся наружу слова Петуньи о доверии к этим людям. — Так вот, после их проверки выяснилось, что Гарри Поттер жив, он действительно принял наследство и отправился в сопровождении нескольких человек в Лебединый замок. Как ты понимаешь, они такие же волшебники, как и мы. Перед получением якобы оригинала документов из рук некоего Артура Гарри Поттера, как тот представился, я находился в том замке и чувствовал сырую магию нашего мальчика. Петунья, как бы там ни было, но Гарри — заложник, которого привели туда насильно. Отсюда и понятно вступление в наследство: его заставили это сделать. Либо он по своей воле распорядился свалившимся на него грузом. Но это мне кажется маловероятным. — Погоди, значит они могли использовать заклинание подчинения воли другого человека или то же непростительное «империус». И… подожди, Альбус, куда они отвели мальчика? В Лебединый замок?! Дамблдор кивнул в подтверждении своих слов. — Ты помнишь, что со мной было, когда я всего несколько дней жила под крышей этого злочастного места? Ты помнишь, почему переехала молодая чета Поттеров в Годрикову впадину? Гарри подавно там нельзя оставаться. — Я всё помню, Петунья. Я не думаю, что стоит переживать по поводу воздействия проклятия на Гарри. Он ещё совсем маленький. И если он принял наследство не по своей воле, оно не будет действовать. Он ещё толком про магию-то не знает, не говоря уже о том, как контролировать её или использовать в тёмных целях. Гарри никогда не станет тёмным волшебником. У него светлая магия, которая передалась ему от родителей. Единственное, что осталось выяснить, — так это с кем сейчас живёт Гарри. В тот день, когда я посетил замок, я увидел среди неизвестных мне волшебников одно знакомое лицо. Думаю, этот человек сможет нам помочь, — подытожил Дамблдор, смахивая с тяжёлой мантии нападавший снег. — Я очень хотела бы верить, что проклятие не навредит Гарри, хотя я сильно сомневаюсь в этом. Но, Альбус, нам ещё многое предстоит выяснить. Куча вопросов вокруг исчезновения малыша. Откуда образовалась огромная воронка? Что за магический выброс произошёл на кладбище? Да и в конце концов, почему раскурочены могилы? Если мы отметаем взрыв маггловской бомбы, то не могли же тогда могилы или их содержимое сами себя вспахать? И откуда появился второй мальчик без шрама? — не унималась с вопросами Петунья. — Наверное, я смогу ответить на них, хотя я точно не знаю, так ли это, — вздохнул Дамблдор. — Магия изменчивости — вот чем предположительно могут владеть новые хозяева Лебединого замка. После того, как Гарри заблудился, он наверняка решил выйти на ту дорогу, по которой ты с семьёй приехала в Лондон. Случайно набрёл на заброшенное кладбище, где его встретили те самые волшебники. Я ещё проверю эту информацию. Возможно, это какие-то последователи тёмных искусств или, что ещё хуже, самого Тома Реддла. В этом случае, у Гарри не было выбора, и он отправился с ними. Тогда всё выходит логичным, Петунья: эти волшебники специально оставляют одного из своих последователей, перевоплощают его в поддельного Гарри, забывая о шраме на лбу, и пускают концы в воду, забирая малыша с собой по приказу их предводителя. — Но тут они просчитались: они же не знали, что у ребёнка есть волшебник покруче Тома Реддла или его шайки тёмных головорезов. — Что ж, ладно, время уже позднее, тебе пора возвращаться домой. Давай договоримся по поводу нашей связи. Я и Минерва должны идти в ногу с инспектором, поэтому раз в неделю тебе необходимо присылать всю информацию об этом деле. Даже если нет ничего важного, всё равно напиши хотя бы пару строк. В какое время тебе удобно пользоваться совиной почтой? — Лучше всего в будний день, — недолго думая, ответила женщина, — и Вернон на работе, и Дадли в школе. Так меньше подозрений с их стороны. Можем попробовать в понедельник в девять утра. — Договорились, — заключил Дамблдор, провожая Петунью до ворот садов. — Альбус, скажи, а что мне теперь делать? Просто ко мне инспектор на днях обещал заехать. Какие-то новые улики он обнаружил. Что мне ему говорить? — Продолжай так же себя вести. Про магию молчи, — посерьёзнел директор школы. — А я, в свою очередь, постараюсь разузнать про тех волшебников и как можно помочь Гарри. Если инспектор снова спросит про шрам мальчика, постарайся сменить тему разговора. Но если же прижмёт, скажи, в детстве напоролся на оголённый провод, который оставил ему такой след. А не рассказывала об этом… не считала нужным заострять на этом внимание, пока сама не обнаружила исчезнувший шрам в морге. Ну, про родителей ты знаешь, как изначально ты говорила Гарри — погибли в автокатастрофе. Не нужно магглу знать лишнее. А по поводу всего остального — лучше в письме. — Хорошо, Альбус. И спасибо, что уделил время, — улыбнулась Петунья и села в другое такси до дома. Теперь, как думала Петунья, дело должно было сдвинуться с мёртвой точки.

***

По дороге на «проклятое» кладбище два офицера полиции не проронили ни слова, молча глядя на проезжую часть. Их начальник был прав в одном: время разговоров кончилось и пора бы уже приступать к серьёзному делу. Команда из бывалых полицейских вовсю рвалась в бой, несмотря на уже имеющиеся раны. Лишь бы поскорее раскрыть загадочное преступление и успокоиться. Машина с гулким звуком остановилась возле ржавых ворот кладбища, на которых теперь висела жёлтая лента с надписью «нет прохода». Мэтт и Майкл, как всегда, взяв под контроль свои страхи, уверенным шагом направились в сторону того места, где они видели странный кулон. Первым заговорил Майкл. — Мэтт, по-моему, Чарли говорил о другом кладбище. Что ты хочешь здесь ещё узнать? Если ты решил вернуться за острыми ощущениями, я пас. — Помнится, ты сам предлагал съездить за мистическим предметом, из-за которого ты «чуть не угодил в реанимацию». Твои слова? — усмехнулся Джонсон, стараясь не пропустить ту могилу. — А у меня есть возможность передумать? — спросил Майкл. — Не очень-то хотелось снова нарываться. Может, вызовем специалистов, тех, кто разбирается в этом? — И каких же ты собрался сюда притащить? Экстрасенсов или ведунью? — рассмеялся Мэтт и похлопал по плечу коллегу. — Успокойся, я не собираюсь трогать этот кулон. У меня была мысль намного интереснее. Я просто зафиксирую его на фото и постараюсь более детально зарисовать в свою записную книжку. Может, хотя бы так удастся выйти если не на заказчика, то на исполнителя. А если повезёт, то на того человека, который укрывает тело парнишки. К тому же, на место захоронения мы ещё успеем съездить. Заприметив нужную каменную плиту, Джонсон внутренне напрягся, ожидая очередного удара или какого-то другого подвоха. Но ни через минуту и даже пять ничего не произошло. Мэтт осторожно передал товарищу чёрный фотоаппарат и попросил его сделать несколько снимков более крупным планом. Он заранее призвал Майкла держаться на небольшом расстоянии от кулона и стараться не прикасаться к нему во избежание несчастного случая. Пока сержант настраивал небольшую камеру, Джонсон достал из внутреннего кармана рабочей куртки чуть потрёпанный блокнот со вставленной ручкой и более-менее удобно расположился на упавшей ветке массивного дерева. До работы инспектором Джонсон занимался зарисовкой фотороботов, поэтому ему не пришлось долго трудиться. Инспектор постарался качественно прорисовать буквально каждую деталь магического предмета, чтобы затем попытаться расшифровать изображённые символы. По подсчётам Мэтта их было всего двенадцать штук, каждый из которых имел своё значение. — Ну что, Мэтт, ты закончил? А то уже пора возвращаться. Рамзи нам голову отгрызёт, если мы опять ничего не принесём, — устало спросил Майкл, переминаясь с ноги на ногу. — Поехали, заодно в кофейню зайдём. Я жутко замёрз. — Да, я готов, — ответил спустя пару секунд Джонсон. — И всё-таки что-то здесь не так… Не может быть такого, чтобы свечение и грохот были от взрыва, а образовавшаяся воронка осталась ровная. У меня, конечно, безумная версия: может, террористы потом ходили с линейкой и циркулем и отмеряли точное расстояние, чтобы нас запутать? — Ага, а потом ещё и мальчика аккуратно убили и как малютку спать уложили прямо в центр воронки, — усмехнулся Майкл. — И ещё за собой следы на снегу замели, чтобы вообще никто ничего не понял. Неплохая версия, друг, только ты больше никому её не рассказывай, иначе Рамзи расплющит тебя как пончик, на который он случайно сел своим задом. Джонсон сделал вид, что шутка его коллеги удалась, и рассмеялся вместе с ним. — Мэтт, а что у нас там с теми конфетами, которые в куртке лежали? Та женщина что-нибудь рассказала? — неожиданно вспомнил Майкл. — Скотт ездил к ней. Он узнал конфеты по обёртке, постоянно покупает их жене, — ответил Джонсон. — Ничего она не видела, кроме того, что мальчик был действительно один и что он потерялся и продолжал поиски своей семьи. А после женщина потеряла его из виду. Майкл, это же не маленький ларёк, а огромный супермаркет. Даже камеры видеонаблюдения ничего не показали: его опекуны зашли уже без мальчика, а тот, не найдя никого, вышел из него. Гэмборн лишь кивнул в знак согласия со словами своего коллеги и вместе с ним направился к машине. Удивительная ситуация происходила у них на глазах: какую бы ниточку в расследовании офицеры полиции не начинали дёргать, та тут же ускользала от них, обрывая все пути к разгадке. Коллеги Джонсона неоднократно предлагали ему оставить это дело и отдать его Контртеррористическому управлению, пока оно не превратилось в висяк. Инспектор лишь отмахивался от них и с невероятным упрямством продолжал искать новые версии произошедшего. Многие в участке втайне от начальника уже делали ставки на раскрытие или нераскрытие дела. — Ладно, время не ждёт, — ответил Мэтт, — наверняка, уже и Чарли приехал. Пошли, надо ещё будет к нашим экспертам заглянуть. Может, в гробу остались какие-то следы. Усевшись в тёплую машину, Джонсон готов был ехать в полицейский участок, как неожиданно им путь преградила машина их начальника. Насупившись, тот вышел из неё и с ругательствами по дороге направился к своим подчинённым. — Мэтт! Майкл! Сукины вы дети, я куда отправил вас? Почему я должен колесить по всему Лондону в поисках двух ретивых кенгуру? — Чарли, погоди! У меня для тебя кое-что есть. Пойдём, — вовремя вышел из машины Джонсон и обратно повернул в сторону могил. — Если я не увижу ничего стоящего, я лично погребу тебя под каменными плитами! — продолжать орать Рамзи. Когда все трое остановились возле мирно покачивающегося на ветру кулона, начальник участка лично смог рассмотреть магический артефакт. Скрестив руки на груди, он со всем вниманием посмотрел на инспектора и склонил голову так, будто и правда узнал что-то интересное по делу мальчика. Майкл лишь покрутил у виска, показывая тем самым Джонсону, что тот сошёл с ума дразнить и без того находившегося на грани срыва Рамзи. Чарли надоело слушать, как он считал, пустые предостережения своих коллег по оружию и решил сам взять кулон, который с первого раза поддался в его руки. — Я так и знал, — прорычал Чарли. — Мэтт, плётки секс-шопа тебя ждут… Зелёный артефакт моментально выпустил сгусток зелёного цвета, отшвырнувший троих человек на раскуроченные могилы. Им повезло не упасть на острые концы, поэтому все отделались ушибами и царапинами. — Так мне переводится в секс-шоп, Чарли? Или всё-таки ты мне поверишь? — сиплым голосом позлорадствовал Джонсон. — Твою мать! Это что ещё за хрень? — вскакивая на ноги, спросил начальник. — Хорошо, Мэтт, допустим, я тебе верю. Делай, что нужно. Только пообещай мне, что ты сможешь выяснить про эту штуку. Может, это и есть наша бомба. Но она должна быть реальной. Будет совсем прекрасно, если она окажется с каким-нибудь подвохом, любым. Но это должна быть бомба, а не взбесившийся медальон. Можешь рассчитывать на помощь лучших специалистов, а они уже… — Чарли, думаю, это плохая идея, — снова предостерёг его Джонсон. — У нас здесь происходит что-то непонятное: кулоны, могилы… Не пускай в дело лишних людей. Будет утечка — нас поснимают с должностей. Мы от журналистов никак не отобьёмся, не считая контруправление. Хочешь заиметь у себя под окнами целую армию? Попробуем разобраться своими силами. — И про шрам на лбу уточни, — вмешался в разговор Гэмборн, до сих пор не вмешивавшийся в беседу. — У нас же получается попытка сокрытия убийства с возможной подменой умершего. — Что?! — округлил глаза начальник участка, остановившись возле ворот кладбища. — Подмена? Какая к чёрту подмена? Какого дьявола я это узнаю только сейчас?! — Чарли, это пока что только версия. Мы зацепились за неё, потому что Петунья не опознала в покойном в морге Гарри Поттера, — сглаживал углы Мэтт. — Мальчик такой же внешности, физические параметры — такие же, как у умершего. Только вот в чём проблема: у нас есть особая примета — наличие шрама в виде небольшой молнии на лбу. На фото из морга — мальчик без него, а на семейном фото Петуньи он есть. — Мэтт, ты понимаешь, что если эта информация подтвердится, то наш участок попадёт в скандал? Дело заберут точно, а наши задницы не будут просыхать от вазелина, — негодовал начальник участка. — В общем, парни, я вижу, что вы работаете, предлагаете хорошие версии, но улик нет. Нужно хоть что-то. Поезжай куда тебе надо, найди всё об этом кулоне. Майкл, ты поедешь со мной, поторопишь экспертов и заберёшь заключение, заодно проявишь фотографии.

***

Сверив по бумажной карте местонахождение Британской Библиотеки — Юстон роад, девяносто шесть, Джонсон мысленно прикидывал по дороге к стойке, что ему может понадобиться там. Его размышления прервал тихий, но ясный голос. — Добрый день! Вы очень вовремя пришли, я уже собиралась идти на перерыв. Чем могу быть полезна? — мягким голосом поприветствовала офицера полиции молодая девушка в круглых очках. — Здравствуйте! Мне действительно нужна ваша помощь, — начал Джонсон, доставая блокнот. — Дело в том, что меня интересует один довольно-таки странный предмет. Вот его зарисовка. Это похоже на какую-то древнюю фамильную реликвию. Скажите, можно ли установить, кому данная вещь могла принадлежать? Девушке достаточно было одного взгляда, чтобы понять, на каких полках находятся нужные книги. Отдав бумагу инспектору, она ловко набрала на компьютере названия нескольких книг, и тут же отправилась их искать. Джонсон, тем временем, немного осмотрелся. Здесь, как и в сосновом бору, царили тишина и покой, которые вобрали в себя покрытые лаком деревянные ряды с бесчисленным множеством книжного разнообразия. С первого взгляда казалось, что им нет числа, что они возвышались до самого неба и терялись где-то в его серых просторах, скрываясь от посторонних глаз заходивших людей. Центральная часть библиотеки была усеяна обыкновенными столами со стульями, на которых инспектор лицезрел всего несколько человек. Вероятно, все они происходили из студенческой среды, судя по их строгой форме и лежащим рядом учебниками с тетрадками. По бокам от книжных рядов располагались железные лестницы, сделанные таким образом, чтобы можно было переходить от одной полки к другой с помощью соединительных мостиков. Это и были читательские сады Британской Библиотеки, в которых небольшие толпы народа могли раствориться в их тихих, безмолвных уголках. — Инспектор, я нашла то, что вам нужно, — произнесла девушка, вырвав Джонсона из его мыслей. — Идёмте скорее. Три часа потребовалось офицеру полиции только для того, чтобы отыскать среди огромного тома в девятьсот страниц примерное описание обнаруженной находки. Зелёный артефакт, нарисованный в книге будто под копирку с оригинала, полностью совпадал со схематичным рисунком Мэтта. Записи Игнатиуса де Ла Поля гласили: Кулон перемещения — фамильная реликвия, предположительно, принадлежавшая дворянскому роду Николсонов. Считалось, что кулон обладает магическими свойствами, хотя он и выглядел как простой медальон. Происхождение этого предмета до сих пор неизвестно. Можно лишь достоверно сказать, что цепочка кулона сделана из тантала — одного из редчайших металлов на Земле. В XIV веке лондонские кварталы не покидали слухи о вездесущности представителей упомянутого рода. Они могли быть на заседании парламента, но когда оно заканчивалось, то не проходило и десяти минут, а Николсоны были уже дома. Это навлекало на них подозрения в колдовстве, но никто так и не смог представить весомых доказательств. В основном, кулон использовался по прямому назначению — в качестве украшения. Последним владельцем являлся Корнелий Николсон, состоявший дипломатом при королевском дворе в эпоху правления короля Эдуарда III из династии Плантагенетов. Утешений было мало: описанный владелец кулона жил ещё в Средневековье, а свойства кулона мало того, что относились к разряду слухов, так ещё и относились к магии, что никак нельзя было подшить к делу. Он был удручён результатами поиска, хотя надежды он не терял. К тому времени, как Мэтт приехал в полицейский участок, Чарли уже не было на месте. На рабочем месте инспектора также царила пустота. Быстро закинув верхнюю одежду на стул, Джонсон весь в мыслях уже находился в лаборатории судмедэкспертов, как неожиданно увидел на столе белый конверт. Догадавшись о содержимом, усталый Мэтт раскрыл его и вытащил содержимое. Водя глазами по бумаге, Джонсон нашёл самое главное и принялся читать. На основании судебно-медицинского исследования образцов № 1 и № 2, учитывая вопросы поставленные на разрешение, прихожу к следующим выводам: 1. Установить принадлежность образца № 1 (волосы) конкретному лицу не представляется возможным. Рекомендуется предоставить два образца для проведения сравнительного исследования. 2. В образцах № 1 и № 2 обнаружено наличие радиоактивного нуклида радий-226. Рекомендуется направить образцы на проведение радиологической экспертизы. 3. Предположительно, волосы принадлежат человеку, жившему от 140 до 170 лет назад. 4. При судебно-химическом исследовании образцов № 1 и № 2 следы использования взрывчатого вещества не обнаружены. 5. Наличие с внутренней стороны крышки гроба выжженного рисунка с неизвестными символами (фото прилагаю). — Что?!