Муза для художника.

Подъём ранним, промозглым и совершенно безрадостным утром не показался для Миши пыткой, как это бывало раньше. Наоборот, он проснулся в первый учебный день новой недели непривычно спокойным и счастливым. В голове не было тяжести и болей, а лишь прекрасные воспоминания. Все выходные он провёл вместе с Андреем. В субботу они убирались в комнате светловолосого. Хотя, на самом деле, парни больше бесились и дурачились, чем занимались делом. А в воскресенье они гуляли с часа дня и до самой ночи, когда на улице стало совсем темно, и почти все люди разошлись по домам, прячась от осеннего холода. Они ни о чём не волновались, спокойно разговаривали обо всём на свете, иногда смеялись и бегали наперегонки, как маленькие дети. Отбирали друг у друга шапки и пытались вернуть их обратно, спотыкались, иногда даже падали. Разошлись по домам они замёрзшими, покрасневшими и чумазыми, но зато были довольны тем, как провели время. Теперь же Миша, шокируя с утра пораньше родителей и брата своим приподнятым настроением, поспешно собирался в школу. Никогда в жизни он ещё так не торопился на учёбу. После всех умывальных процедур он наспех позавтракал тем, что попалось под руку, а затем, едва не опрокинув стул, выскочил из-за стола и бросился в свою комнату. Там он начал запихивать учебники в портфель. Он уже был совершенно готов и в полном обмундировании топтался в коридоре, пытаясь влезть в ботинки, когда в дверь постучали. — Отворяй ворота́, — послышался голос Сашки Балунова. Пришлось, прыгая на одной ноге, а на другую натягивая ботинок, открыть дверь и впустить одноклассника. Он был один, поэтому, вместо приветствия, перевозбуждённый Горшок сразу спросил: — А где Шура? Балунов из-под своей белобрысой чёлки уставился на друга слегка удивлённым взглядом. — Он простудился. А ты что, уже готов? Миша вздохнул и, наконец справившись с обувью, выпрямился и развёл руки в стороны, тем самым пытаясь для особо одарённых показать, что готов. — Да, как видишь, — ответил он, театрально взмахнув руками, после чего потянулся за портфелем и набросил его на плечи. Кажется, он в ражу явно схватил лишние учебники, потому что было подозрительно тяжело. — А ты чем-то недоволен? Саша поднял вверх ладони, словно стараясь себя от чего-то обезопасить. — Нет, — произнёс он, чуть выгнув брови. — Просто обычно я прихожу, а ты только глаза к этому времени продираешь. Что за чудо свершилось, раз ты наконец-то вовремя собрался? Миша пожал плечами. Он и сам не знал ответа на вопрос. Наверное, просто теперь у него появилась причина и мотивация, чтобы спешить в школу. Ведь там, за третьей партой второго ряда сидит солнечный парень с золотистыми волосами, небесно-голубыми глазами и чарующей улыбкой. Он смотрит в окно, наблюдая за тем, как капли дождя наперегонки скользят по стеклу, и иногда оглядывается в поисках своего нового друга. И как можно не торопиться, если знаешь, что тебя ждёт такой светлый, добрый человек? Но говорить об этом Горшенёв никому не собирался. Незачем это кому-то знать, даже лучшему другу. — Давай, шуруй, не мешайся в проходе, — произнёс Миша, подталкивая одноклассника к двери и выходя следом за ним. Они выбрались из дома и, не спеша, зашагали в сторону школы. Точнее, не спеша шёл только Саша, а темноволосый топал на несколько шагов впереди, иногда даже чуточку припрыгивая, словно первоклассник, который спешил на первую линейку. Он, конечно, старался не расходиться, иногда притормаживал, замедлял шаг. Но этого хватало ненадолго, а затем он снова выбегал вперёд. Парень старался не показывать того, насколько он воодушевлён, чтобы не вызвать лишних вопросов, однако постоянно забывался. Радость затуманивала адекватное мышление, Горшенёв даже сам поражался, насколько его выводило из строя одно только осознание того, что он наконец смог наладить их общение с Андреем, особенно после той своей глупой выходки с рисунком, за которую было до сих пор стыдно. Ведь он совсем не разозлился тогда, просто жутко разнервничался. А эмоции всегда были слабым местом темноволосого, потому что он был очень подвержен их влиянию. — Ты куда так летишь? — всё-таки подал голос Балунов, заставляя Мишу вновь спуститься с небес на землю. — Времени ещё полно. Парень, сообразив, что опять забылся, прекратил глупо улыбаться и притормозил, позволив другу себя догнать, а затем пошёл более медленно. Он почувствовал себя неловко, поэтому упёрся взглядом в землю, слегка поджав губы. Всё-таки, Шура не был дураком, и он уже по-любому сообразил, что есть весомая причина, по которой его друг находится в таком великолепном настроении. А любопытства блондину было не занимать, поэтому рано или поздно он точно должен был «взорваться» и устроить настоящий допрос с пристрастием. — Извиняй, — тихо произнёс Горшок, опустив ладони в карманы. Ну, а что ещё он мог сказать? Явно не правду. — Кстати, ты чем на выходных занимался? — как бы невзначай, совершенно непринуждённо спросил Саша. — Я к тебе несколько раз заглядывал, а тебя дома не было. Миша прикрыл глаза, сообразив, что как раз сейчас и начнётся тот самый «допрос». Его друг всегда говорил таким тоном, активно изображая равнодушие, когда на самом деле сгорал от любопытства и вот-вот собирался сорваться, бросившись допытываться до каждой мелочи. Да, недолго он в этот раз выдержал своего незнания. — Я к бабке уходил, ночевал у неё, — соврал Горшенёв, в надежде, что прозвучало это убедительно. Не понятно по какой причине, но он боялся сказать правду. Ведь ничего страшного не было в том, что он все выходные провёл с Андреем. Но что-то внутри не позволяло взять и так просто в этом признаться. — А почему ты Лёху с собой не брал? Вы ж всегда вместе ходите, — произнёс Балунов. Его голос явно выдавал подозрительность, хотя он же был актёром от бога. Миша потупился. Как же не вовремя пропал его собственный актёрский талант. Он мог возмутиться, тем самым отведя тему, мог как-то отвлечь своего друга от разговора. Однако не удавалось даже раскрыть рот, чтобы хоть что-то ответить. В голове резко стало пусто, хоть шаром покати. Промолчать было единственным выходом, но это был идиотский вариант, потому что именно тишина выдавала Горшенёва с головой. Чем дольше он молчал, тем сильнее ощущал, как к лицу подкрадывается жар. Хорошо, что на улице холодно, и щёки и так уже красные. Хотя это не скрыло тот факт, что на остальных частях лица начали появляться розовые пятна, словно парня ударило в лихорадку. А ведь умел он врать, причём очень даже недурно. Но на этот раз в нём произошёл какой-то собой. Губы Саши растянулись в ухмылочке. Догадался, зараза. Правда, тут сложно было не догадаться. Миша не видел себя со стороны, иначе бы понял, как глупо он выглядит. — А теперь ответишь честно? — произнёс Балунов. И почему-то это звучало больше как утверждение, чем как вопрос. Он просто поставил друга перед фактом, что ответить в любом случае придётся. Горшок ощутил, как от низа позвоночника по спине и до самой шее прошлось покалывание, словно тысячи тоненьких иголочек разом воткнули в кожу и резко выдернули, заставив ощутить лишь дискомфорт, но не боль. Он слегка поморщился от этого ощущения, прекрасно понимая, что во всём виноваты нервы. Почему он так боялся сказать правду? Ведь не было в ней ничего предосудительного или страшного. Да, он провёл выходные с Андреем. И это не было какой-то ужасной тайной. Парень сам это осознавал, но голосовые связки резко стягивало, а в горле появлялось ноющее ощущение, когда хотелось всё рассказать. — Я гулял на выходных, — неоднозначно произнёс Миша и почему-то закашлялся. — Целыми сутками? — насмешливо улыбнулся Балунов, похлопав друга по спине. Видимо, решил, что тот подавился. — Да ладно тебе, я ж вижу, что ты с кем-то зависал. Уж больно ты довольный. Горшенёв вновь опустил взгляд в землю и принялся пинать попавшийся под ногу камешек. Он надеялся, что это занятие как-то сумеет его спасти. Попытки сохранить секрет с треском провалились. Шпион из темноволосого был бы никакой. Насколько же глупо он себя чувствовал. Ну какой нормальный парень будет, как какая-то девчонка, краснеть и смущаться при одном упоминании конкретного человека? От стыда жутко захотелось начистить самому себе морду. — С ним? — вдруг произнёс Саша, сделав какой-то особенный акцент на последнем местоимении. Его светлые глаза расширились от внезапного осознания. — Ну ни хрена ж себе! Свершилось чудо? Миша не знал, что происходит с его собственной мимикой. Он попытался подавить какую-то идиотскую улыбочку, которая упорно заставляла уголки губ ползти вверх, но ничего не удалось. Пришлось опустить голову ещё ниже и по самый нос спрятать лицо в воротнике куртки. Хорошо, что сегодня он был не в косухе, там-то спрятаться некуда. Неловко вздохнув, парень кивнул, подтверждая догадку друга. Тот, совершенно не заботясь о том, чтобы понизить голос, бросился восхищённо издавать какие-то нечленораздельные звуки. Проходивший мимо старичок нервно покосился на ребят и ускорил шаг. — Ладно, прекращай уже, — произнёс Горшок, толкнув локтем блондина. Ему было одновременно как-то стыдно, но при этом до смерти весело. Так хотелось засмеяться без всякой причины, от лёгкости, неожиданно появившейся где-то внутри. Но всё же он решил держать себя в руках, поэтому отчаянно сдерживал улыбку и попытался утихомирить друга. Однако же, Саша даже не собирался успокаиваться. Кажется, он был просто в восторге от «услышанной» новости. — Неужели, чёрт возьми, неужели вы сдружились? — чарующе улыбаясь во все тридцать два зуба, воскликнул он, словно всё ещё не веря. — Ну, вроде так, — неопределённо ответил Миша. Он действительно не был уверен, сдружились ли они на самом деле, потому что испытывал по отношению к Андрею какие-то другие чувства, не как к Балунову или Поручику. Их он действительно считал друзьями. А Князев вызывал в нём какие-то иные, непонятные ощущения, в которых было сложно разобраться. Это было похоже на его первую влюблённость, когда во втором классе темноволосый бегал за своей одноклассницей. Но то был короткий миг, после чего все яркие чувства пропали. Может, и с Андреем будет так же? Потому что испытывать к парню то, что испытывал Миша… Наверное, это не правильно. Саша радостно рассмеялся, толкнув друга кулаком в плечо и тем самым вырвав его из размышлений. Пожалуй, Горшок даже был рад, что его отвлекли, ибо думал он совсем не о том. — Вот видишь, умеешь ты всё-таки сам сходиться с людьми, — произнёс блондин. По нему было видно, что он очень рад за Горшенёва. — А то до этого на вас смотреть больно было. Мельтешили, как два идиота, а толком даже не общались. Миша решил умолчать о той ночи, когда притащил пьяного в стельку Андрея к себе домой, и с самого утра они зависали вместе. Или о том дне, когда Князев помог парню выпутаться из драки и утащил его к себе, словно беспокоился о его состоянии. Саша обойдётся без этих подробностей. *** В школу они пришли достаточно рано для самих себя. В кабинете русского языка и литературы была лишь половина класса. Остальные потихоньку подтягивались. С самого порога Миша обратил внимание на то, что Андрей уже сидел за партой и как-то нервно вертелся. Он заметил вошедшего и лучезарно улыбнулся. Темноволосый почувствовал, что внутри все органы словно сворачиваются в трубочку, а ноги начинают подгибаться от одного вида этой улыбки. Боже, как нелепо. Он постарался вести себе совершенно естественно, и пока что это ему удавалось. Парень прошёл в класс и, не спросив приглашения, приземлился за одной партой с Князевым. Хотя тот явно был не против, судя по сияющему выражению его лица. — Здорова, Княже, — поприветствовал его Горшенёв, зарывшись в портфель в поисках нужно учебника. Всё-таки, он запихал несколько лишних книг, потому что не припоминал, чтобы в сегодняшнем расписании были география, немецкий и физика. — Ага, — улыбнулся Андрей и тут же опустился над листом бумаги. Кажется, он пытался нарисовать какую-то карикатуру. Миша вдруг вынырнул из портфеля и обернулся к светловолосому, глядя на него огромными глазами. — Ага? — передразнил он, с ноткой обиды и возмущения в голосе. Скрыть это не удалось, потому что его действительно расстроила такая довольно сухая реакция на приветствие. — И это всё? Андрей удивлённо взглянул на одноклассника своими небесными глазами. Каким же он был действительно светлым и солнечным, этого не могла у него отнять даже мрачная погода за окном. Горшенёв рядом с ним чувствовал себя даже как-то ущербно, потому что знал, что не способен быть таким идеальным. Но это не вызывало в нём зависти, нет. Лишь какое-то странное восхищение. — А чего ты хотел? — недоумённо спросил Князев, краешком карандаша сбросив со лба упавшую на него прядь золотистых волос. Миша с интересом проследил этот жест, отметив про себя, что это было очень красиво. — Хотя бы «привет» мог сказать, — пробурчал он, после чего вновь вернулся к поиску учебника, который нашёлся буквально тут же. Парень вытащил его и положил на парту, а затем снова обернулся к однокласснику. Тот всё ещё глазел на него, не произнеся ни слова. — Ну чего ты зыришь? — Какой же ты вредный, — усмехнулся Андрей, после чего прикусил кончик карандаша и попытался вернуться к своему занятию. Однако, судя по всему, у него ничего не получалось. — Это я вредный? — практически возмутился Горшок. Он не собирался действительно устраивать балаган на пустом месте, просто дурачился. — Ну, а кто? Я, что ли? — снова усмехнулся Князев, бросив короткий взгляд на одноклассника. Миша скрестил руки на груди и хмыкнул: — А кто из нас не может по-человечески поздороваться? — Зато ты обижаешься, когда я тебя трогаю, — нашёлся Андрей. Он отложил карандаш и с улыбкой взирал на Горшенёва, у которого вдруг пересохло в горле. — Я уважаю долбаное личное пространство, — произнёс темноволосый, нервно сглотнув. На самом деле, срать ему было на личное пространство. Тяжело было признаваться самому себе, что он просто смущался от любых прикосновений Князева. — Правда? — саркастически усмехнулся Андрей. Возникало ощущение, что он почувствовал неуверенность одноклассника, хотя тот достаточно успешно её скрывал. — Тогда почему ты сам же нарушал моё личное пространство? Не любил Миша, когда его тыкали носом в его же косяки. Даже если он их признавал и осознавал, это всё равно очень бесило. Поэтому и теперь он почувствовал раздражение. Не хотелось проиграть в их шуточной словесной перепалке. Парень решил действовать иначе. Он длинными пальцами схватил Князева за воротник рубашки и притянул к себе так, что их лица оказались настолько близко, что кончики носов практически соприкоснулись. Андрей явно занервничал, это было заметно по глазам. Пускай он продолжал ухмыляться, дабы не выдать себя, но можно было буквально кожей почувствовал, как он напрягся. Горшенёва это обрадовало. Он снова выходил победителем, пусть даже в шутку. Его губы растянулись в довольной улыбке. — Вот так я нарушал твоё личное пространство? — почти промурлыкал темноволосый. Он издавал такие звуки неосознанно, поэтому не понимал, какое действие они оказывали на посторонних людей. Андрей едва заметно кивнул, после чего вдруг дёрнулся и осторожно, почти ласково прикусил Мишу за мочку уха, а затем тут же отстранился. Вот такого поворота событий Горшок не ожидал, поэтому с растерянным видом уставился на смеющегося одноклассника. Ещё бы, он просто потешался над бедным парнем, которого так выводили из строя любые прикосновения (и укусы теперь тоже шли в счёт). — Ты, блядь, кто, вампир или каннибал? — нервно ляпнул Горшенёв, округлив глаза до максимальных размеров. Он не заметил, как на его лице начали неравномерными красноватыми пятнами проявляться признаки смущения, но зато почувствовал, что стало как-то душно. — Чего кусаешься-то? — Один-один, — весело улыбнулся Князев. Невозмутимый засранец. Почему он не нервничает? — У нас обоих пострадало личное пространство. — Зараза, — усмехнулся Миша. Он на секунду обернулся и заметил, что с задней парты за ними наблюдает неимоверно довольный Саша. По лицу снова прошёлся бесконтрольный румянец. *** Весь урок парни благополучно пропустили мимо ушей. Сначала Андрей всё пытался дорисовать свои карикатуры. Горшенёв с неподдельным интересом наблюдал за творческим процессом, но в итоге ему так наскучило происходящее, что он начал доставать соседа по парте, тыкая его в бок пальцем и начиная ныть, что сейчас помрёт от скуки. Князев просто от него отмахивался, иногда посмеиваясь. После десятка безуспешных попыток привлечь к себе внимание, Мишу так разморило, что он задремал, откинув голову на плечо светловолосого. Однако сон его был недолгим, ибо вскоре учительница заметила «отлынщика», и поэтому Андрею пришлось его растолкать. Оставшуюся часть урока ребята, периодически перешучиваясь между собой, увлечённо стоили «колодец» из всех ручек и карандашей, какие у них были. Когда Князев открывал свой пенал, Миша разглядел в нём уже частично помятое бумажное сердечко и немного смутился. Да, это он несколько дней назад подкинул эту нелепую штуку в пенал светловолосого. Зачем? Он и сам не знал. Когда урок кончился, парни принялись теперь уже разбирать «колодец», который, к слову, вышел довольно внушительной высоты. Он так и норовил разрушиться, но всё же удалось этого избежать. На выходе из класса Мишу утащил в сторону Саша, поэтому он сильно отстал от Андрея. — Ну как вы? Нормально всё? — полюбопытствовал Балунов, хотя по его улыбке можно было сказать, что он уже и сам прекрасно знает, насколько там всё было «нормально». — Охуенно, — подтвердил Горшенёв, после чего усмехнулся: — Шура, ты как сваха какая-то. Чего ты так прицепился к нам? Они поднимались на третий этаж, в кабинет истории. Мимо по лестнице в разных направлениях сновали ученики различных возрастов. Кто-то бежал, перепрыгивая через две ступеньки, а кто-то еле полз, словно умирающий слизняк. Все вокруг шевелились, как в большом муравейнике. Каждый старался выполнять свои обязанности, хотя дисциплина была никакущая. — Ну, в некотором роде я реально сваха, — засмеялся Саша. — И что бы ты без меня делал? Миша пихнул плечом какого-то старшеклассника, нарочно задев его посильнее и при этом злорадно усмехнувшись. Не сдержался, уж очень был велик соблазн. — Жил бы нормальной жизнью, — ответил он, всё ещё глядя вслед парню, которого пихнул. — Ну-ну, — скептически усмехнулся Балунов. Они добрались до нужного кабинета и ввалились туда вместе с остальным потоком одноклассников. Миша подошёл к привычной парте и обнаружил, что Андрея нет на месте, хотя его книги валяются на столе. Наверное, он вышел в коридор. Парень по-быстрому вытащил нужный учебник, а затем оглянулся. Обнаружив, что Шура о чём-то болтает с Яшей, Горшенёв без зазрений совести оставил его и покинул класс, решив отправиться на поиски Князева. Он вряд ли должен был уйти далеко отсюда. Утренний моросящий дождь кончился, и теперь за окном царил практически непроглядный туман. Белый и густой, почти как молоко. И когда только он успел появиться? Миша отвлёкся от созерцания пейзажа за окном и продолжил искать взглядом одноклассника, топчась туда-сюда по коридору. Он не знал, зачем кинулся на поиски. Ну ушёл человек из кабинета — значит хочет один побыть или пообщаться с друзьями из других классов. Подумаешь, это ведь нормально. Тем не менее, Горшок хотел быть рядом с Андреем, не желая отпускать его от себя ни на шаг. Забавно, ведь сам неделю назад кидался на светловолосого за то, что тот часто пялиться на него и будто бы преследует. А теперь сам начинает за ним бегать, как девчонка. Наконец, после долгих поисков, Горшенёв случайно наткнулся взглядом на Князева. Он стоял около подоконника, опустив руки в карманы и беспечно перекатываясь на ногах с пятки на носок. Темноволосый только хотел к нему подойти, как вдруг заметил рядом фигуру другого человека. Это была невысокая девушка, худенькая, с недлинными золотистыми волосами, хотя этот оттенок и рядом не шёл с чарующим цветом волос Андрея. Они о чём-то разговаривали. Миша принахмурился, когда заметил, что Князев искренне смеётся над какой-то шуткой девушки. Нет, он всегда был рад, когда люди улыбались, но его совершенно не устраивало то, что одноклассника развлекает какая-то овца. Неужели с ней интересно разговаривать? Вроде как, Князев очень увлечён диалогом, с интересом смотрит на девчонку и с удовольствием что-то ей отвечает. Странно, а на вид она полная дура. Во всяком случае, так казалось Горшенёву. Вдруг он заметил, как светловолосый коснулся плеча девушки. Ничего особенного в этом прикосновении не было, оно совершенно обыденное, однако темноволосый слегка напрягся и нервно переступил с ноги на ногу, поджав губы. Ему стало как-то неприятно. Появилось такое ощущение, словно внутри что-то скребётся и недовольно ворчит. Он решил заканчивать это веселье. Может Андрею и нравится трындеть с этой девкой, но Миша был категорически против, поэтому он довольно быстро приблизился к этой «парочке» и слегка толкнул одноклассника в плечо. Тот обернулся; на его губах всё ещё играла улыбка после каких-то слов девушки, и темноволосому это совсем не понравилось. — Ой, Миха, — как-то нервно хихикнул Князев, после чего бросил взгляд на блондинку, которая с интересом и лёгкой неприязнью разглядывала Горшка. Тот еле подавил желание показать ей язык или, что более предпочтительно, средний палец. — Я думал, ты будешь в классе, — произнёс Миша, не сумев скрыть лёгкого укора в голосе. Да, лучше бы Андрей сидел в классе. Ему словно вообще нельзя покидать пределы кабинетов, иначе сразу на него кидаются подобные тощие курицы. — Да, я просто вышел проветриться, — беспечно отмахнулся светловолосый, после чего вдруг спохватился и представил стоявшую рядом девушку: — Это Лена Жураева, из девятого «Б». Ты, наверное, её не знаешь? — Не-а, не знаю, — ответил Горшок, обменявшись с Леной не слишком приветливыми взглядами. «Лучше бы и тебе её не знать, Андрюша». — А это Мишка Горшенёв, мой одноклассник, — произнёс Князев, обратившись к девушке. Она улыбнулась и, сложив руки за спиной, поздоровалась: — Привет. Изображает из себя святую невинность? Чёрт, как же это тошнотворно. Миша может и хотел бы хотя бы сделать вид, что рад знакомству, но это ему совершенно не удавалось, поэтому он лишь кивнул в ответ, а затем снова обратился к Князеву: — Пошли в класс? А то звонок скоро. — Звонок только через пять минут, — с улыбкой ответил Андрей. Он выглядел таким вдохновлённым, что у Горшенёва аж затряслись коленки. — Ты сам иди, я догоню. Миша нервно фыркнул, отвернулся и направился в сторону кабинета, искренне сожалея, что под ногами нет камешков, которые можно было бы пинать, дабы выместить свою злость. Почему-то встреча с этой Ленкой ко всем чертям уничтожила то великолепное настроение, в котором парень пришёл в школу. А точнее, встреча Ленки с Андреем. Почему он выглядел таким довольным рядом с ней? Как будто витал где-то в мечтах и прекрасном. Ведь раньше он даже ни разу не заикнулся об этой девчонке. Может, они до этого не были знакомы лично? Если так, то лучше бы и не знакомились. Мише она совсем не понравилась. Он вернулся в класс, где с размаху бухнулся за парту и с озлобленным видом открыл учебник. Пока он искал нужный параграф, нечаянно порвал одну страницу, но не обратил на это внимания. Горшенёв вдруг почувствовал, как внутри него что-то бурлит и кипит, подобно вулкану, который готов вот-вот взорваться. Такое крышесносное ощущение, оно очень затуманивало здравое мышление и всё больше подначивало к тому, чтобы сделать какую-нибудь глупость, наорать на кого-то, врезать по морде. Парень сжал зубы и, обхватив голову ладонями, уставился в учебник, стараясь вникнуть в суть параграфа. Ему и в обычном состоянии это редко удавалось, ибо мысли постоянно уносили его в неведомые дали, а уж сейчас сосредоточиться было просто невозможно. Такие резкие вспышки эмоций не были редкостью для Миши, но всё-таки на этот раз он чувствовал себя куда хуже обычного. Со злости он надавил руками на голову, закрыв ладонями уши и стараясь не замечать своих одноклассников, не слышать их разговоров, потому что это выводило ещё сильнее. Но тут затрезвонил спасительный звонок. Все резко притихли, хоть и не перестали переговариваться, разбежались по своим местам и уселись. А темноволосый выжидающе уставился на дверь, в которую медленным, лёгким шагом вошёл сияющий Андрей. Теперь захотелось врезать конкретно ему. Нет, ну, а чего он такой довольный? Парень приземлился рядом с Горшком и, даже не взглянув на него, раскрыл учебник, улыбаясь и витая где-то в своих мыслях. Он принялся читать, совершенно не замечая направленного на себя обжигающего взгляда огромных карих глаз. — Кто она? — неожиданно для себя выдал Миша, не сумев сдержаться. Он тут же опустил взгляд в учебник, чтобы Князев не заметил его злости. Андрей немного рассеянно посмотрел на одноклассника, не сразу вникнув в суть вопроса. — Ты о ком?.. А, Ленка? Да она моя знакомая. — Вы друзья? — спросил Горшенёв, абсолютно непринуждённым и равнодушным тоном, хотя его голос всё равно немного дрожал. Благо, что светловолосый витал в облаках и явно этого не заметил. — Не совсем, — усмехнулся он, запустив пальцы в золотистые волосы и слегка их взъерошив. Не совсем? Не совсем — это как? Неужели они уже каким-то непостижимым образом могли замутить? Но ведь Князев раньше не говорил о ней, даже не общался с ней в школе. Значит, они не пара и даже вряд ли друзья. Но почему он тогда такой счастливый? — В каком смысле? — продолжая поддерживать непринуждённый тон, поинтересовался Миша. — Раньше мы с ней практически не общались, — ответил Андрей, и Горшок почувствовал практически незаметное облегчение. — Поэтому и не уверен, что мы друзья. Горшенёв с понимающим видом промычал что-то нечленораздельное и снова попытался начать читать, чтобы хоть как-то отвлечься. В класс вошёл учитель, и все тут же замолчали. Парни почти не разговаривали весь урок. Князев мечтательно пялился в окно, а Мише оставалось только нервно ёрзать на стуле и вертеться, не зная куда себя деть от злости. *** На следующей перемене Андрей смотался из класса так быстро, что Горшенёв не успел сказать ему ни слова и, озлобленно нахохлившись, медленно собрал вещи и отправился в другой кабинет. По пути он с редкостным наслаждением старался задевать каждого встречного, и как можно сильнее. Парень был даже рад тому, что его не нагнал Шура, потому что не очень хотелось нечаянно ему нагрубить. В другом кабинете Миша снова не обнаружил Андрея, лишь его вещи, в спешке брошенные на парту. Темноволосый оставил свой портфель рядом и сразу же выскочил в коридор. Он не знал, что его так подстегнуло. Просто захотелось узнать, куда делся Князев. Конечно, парень прекрасно понимал, что его одноклассник имеет право общаться с кем захочет и с кем угодно проводить такие короткие обрывки школьного свободного времени. Но после великолепных выходных, проведённых вместе со светловолосым, появилось безмерно эгоистичное желание не отпускать его от себя ни на шаг. Горшенёв даже не успел отойти достаточно далеко от кабинета, как тут же наткнулся взглядом на объект своих поисков. Он стоял буквально напротив выхода из класса, у противоположной стены, облокачивался на неё спиной и чуточку нервно постукивал носком ботинка по полу. А ещё, к недовольству Миши, выглядел он так, будто кого-то ждал. Темноволосый беспокойно переступил с ноги на ногу и посмотрел по сторонам, словно переживая, что на него кто-то посмотрит, а затем двинулся к Андрею. Подошёл к нему и, слегка изогнувшись, будто какой-то кот, как бы невзначай легонько потёрся плечом о его плечо, встав рядом. Наверное, если бы он этого не сделал, Князев бы даже его не заметил, продолжая глазеть в другой конец коридора. От мысли об этом Миша расстроенно поджал губы. Андрей почти незаметно вздрогнул, словно по его телу провели лёгкий разряд тока, и обернулся к однокласснику. — А, это ты, — усмехнулся парень и опустил взгляд. Горшенёв округлил глаза и почти с обидой свёл брови домиком. Да что такое вдруг случилось с Андрюшей? На первом уроке они так хорошо общались, но тут буквально на пятнадцать минут появилась Ленка, похлопала своими длинными ресницами и всё, Князева будто подменили. — А ты кого-то другого ждал? — не сумев скрыть обиду в голосе, спросил Миша. Андрей поднял на него взгляд и вдруг заулыбался. В чём дело? Чему он так радуется? Или просто насмехается над своим одноклассником? — Ты чего такой капризный? — произнёс с каким-то едва уловимым очарованием в голосе светловолосый и, подняв руку, двумя согнутыми пальцами ласково и легонько потянул Горшка за нос. Тот резковато ударил парня по руке. Не было у него уже настроения дурачиться. И Князев своей привычкой постоянно его трогать никак не сможет что-то изменить. — Ни хуя не капризный, — раздражённо ответил Горшенёв. Он хотел бы не злиться из-за того, что Андрей всего лишь начал общаться с какой-то девчонкой и радовался этому, но ничего не получалось. Светловолосый хмыкнул. — Что-то случилось? Случилось! Случилась чёртова трагедия. Хотя это всё были мелочи, но всё же Миша до безумия распереживался из-за появления Ленки. И может он бы не реагировал на это так остро, если бы Андрей не выглядел настолько вдохновлённым, когда с ней общался и даже после того, как они разошлись. Парень неловко шаркнул ногой и, опустив взгляд, нахмурился. — Ничего не случилось, — пробурчал он, своим видом говоря совершенно об обратном. Андрей, кажется, попытался заглянуть в его глаза, но Горшенёв старательно отворачивался, чтобы не дать ему такой возможности. Взгляд всегда его выдавал, как он ни старался. — Миха, — тихим, тёплым голосом протянул Князев, легонько ткнув его пальцем в рёбра. Темноволосый повёл плечом и нервно дёрнулся, однако не отошёл. Какая бы эгоистичная обида в нём не засела, а отдаляться от одноклассника всё равно не хотелось. Без него было как-то не по себе, неуютно и неприятно. Хотелось всё его внимание обратить целиком не себя, и чтоб он не отвлекался на всяких дур с красивыми глазками. — Ну, Мих, ты чего? — смеющимся тоном произнёс Андрей, после чего приподнял руку и пощекотал друга за шею, заставив его возмущённо засопеть. Он до жути боялся щекотки. — Ты обиделся, что ли? Не знал Горшок, что в этой ситуации он как раз-таки и вёл себя, как обиженная девчонка. Ну, или обиженный ребёнок. А что он мог сделать? Кривить улыбку до ушей и делать вид, что несказанно счастлив? Нет уж, увольте. Слишком сильно его расстроило то, что Князев совсем не обращал на него внимания, даже после того, как разошёлся с Ленкой. — Не обиделся, — буркнул Миша, скрестив руки на груди и чуть отвернувшись. — Да где ж «не обиделся»? — засмеялся Андрей. — Ты посмотри, надулся, как дитё малое. Он подло воспользовался тем, что находится вне поля зрения Горшенёва, и кинулся щекотать со спины его выпирающие рёбра. Миша был до крайности возмущён таким предательством. Он попытался отскочить и вырваться, но одноклассник схватил его за талию, подтолкнул к стене, тем самым зажав в ловушку, и продолжил щекотать пуще прежнего. Старательно сдерживая смех, Горшок корчил убийственно забавные гримасы и даже шипел. Однако выдержки хватило не надолго, и взрыв хохота не заставил себя долго ждать. Проходившие мимо пятиклассники с удивлением уставились на «развлекающихся» парней, а уборщица тётя Катя, — так её все звали — которая находилась поблизости, тактично промолчала и отошла подальше. Миша чувствовал, что вот-вот разорвётся от смеха. Он корчился, изгибался и дёргался, пытаясь спастись от рук одноклассника. А тот его дразнил, как-то подшучивал и сам улыбался. Но Горшок ничего не мог расслышать, потому что в ушах фонило от собственного хохота. Несколько раз он неловко бился спиной о стену, пытаясь избежать щекотки, но Князев, судя по всему, не собирался прекращать. — Андрюш… Хватит! — задыхался Миша, даже не замечая, как из него вырвалось это ласковое имя, вместо привычного обращения. — Назови меня так ещё раз, — с наглой улыбочкой потребовал светловолосый, не прекращая «пытки». Теперь почти все проходящие мимо люди начинали косо посматривать на парней, так как смех и голос Горшенёва явно были слишком громкими. Учительница географии тяжело вздохнула, метнув короткий взгляд на этих придурков. — Пожалуйста, — взмолился Миша, но когда Андрей начал щекотать ещё активнее, голос парня резко стал выше и почти перешёл на визг: — Андрюша, прекрати, мать твою! Князев засмеялся, вполне довольный собой, и наконец оставил задыхающегося и привалившегося к стене одноклассника в покое. Горшок чувствовал, как в голове пульсирует, словно после пробежки огромного марафона. Но, тем не менее, он был полностью доволен, ибо теперь светловолосый перестал витать в облаках и обратил на него всё своё внимание. — Ты прям как девчонка, — поддел его Андрей. Миша открыл глаза. Одноклассник выглядел таким довольным, прямо светился. Золотистые растрепавшиеся волосы, слегка покрасневшее лицо, счастливые голубые глаза и солнечная улыбка — от одного вида всего этого у Горшенёва чуть ли не подгибались ноги. Он был рад, что своим поведением нечаянно ухитрился так развеселить Князева. — Это вообще ни хуя не справедливо, ты пользуешься моими слабостями, — кое-как выговорил парень, всё ещё стараясь отдышаться. — Я же не виноват, что ты так дико боишься щекотки, — нагло усмехнулся Андрей, вставая рядом с одноклассником и тоже опираясь спиной о стену. Они оба притихли и повернулись друг к другу лицами. Зрительный контакт часто напрягал их обоих, но сейчас почему-то парней всё устраивало, они даже получали от этого наслаждение. И если Князев просто обожал глаза Миши (о чём тот, к слову, до сих пор не знал), то сам Горшенёв был в не меньшем восхищении от глаз одноклассника. В них словно вечно, вне зависимости от погоды на улице, отражалось чистое и бескрайнее лазурное небо, а где-то в глубине ещё и светилось солнце, время от времени выдавая своё существование сияющим взглядом. Конечно, Горшок не заморачивайся настолько, чтобы придумывать себе все эти поэтичные сравнения. Он просто кайфовал от этих глаз, и всё. Никакие возвышенные размышления не были ему нужны, чтобы понять это. — Слушай, я вчера вечером рисовал кое-что, — наконец тихо подал голос Горшок, не отводя взгляда. — Посмотришь? Кажется, Андрей кивнул, улыбнулся и собирался было что-то ответить, как вдруг их только-только сложившуюся идиллию нарушил приятный девичий голос: — Извини, Андрюша, я задержалась. «Андрюша»? Это не послышалось? Неужели Миша успел что-то упустить? Парни, будто по команде, одновременно отвернулись друг от друга и уставились на нарушителя тишины. Кто бы сомневался, что это была Ленка. — Думала, просто учебники в класс отнесу, а меня подруга задержала, — продолжала девушка, словно не замечая присутствия Горшенёва. — Но я вернулась. Жураева мило улыбнулась, приоткрыв обозрению ровный ряд практически идеальных зубов. «Вернулась»? То есть, пока Горшок, как чёртова улитка, доползал до кабинета, эта овца уже успела потрепаться с Андреем? Да как им вообще это удаётся? Миша приоткрыл рот и даже думал задохнуться от негодования, глядя то на одноклассника, то на девушку, но вдруг перехотел и прикрыл рот обратно. — Привет ещё раз, Миш, — наконец обратила на него внимание Лена. Она говорила без всякой злобы или издёвки в голосе. Судя по всему, девушка была действительно добрая, разве что смотрела она на парня с какой-то жалостью. Горшенёв даже задумался, неужели он действительно настолько убогий. Но всё это не мешало ему злиться на девчонку. — Ага, — пробормотал он, сверля её неопределённым взглядом. — Ладно, мы пойдём тогда, — засуетился Андрей, этими словами явно обращаясь к однокласснику, и оттолкнулся от стены, сделав шаг к Лене. — Подожди, — тихо произнёс Миша, чувствуя, что совершенно не желает никуда отпускать светловолосого. — А как же мои рисунки? Мы же собирались посмотреть их. Князев неловко потёр затылок, бросив короткий взгляд на Жураеву, которая выжидающе смотрела на него в ответ, но не говорила ни слова. — Да хрен с ними, — вдруг ляпнул парень, усмехнувшись. — Что я, потом что ли не смогу на твои художества посмотреть? Миша удивлённо округлил глаза до размеров чайных блюдец, крайне возмущённый такой неожиданной переменой в характере одноклассника. — То есть как? — ошарашенно пробормотал он. — Мы же сейчас хотели. — Мих, ну что ты заладил: «мы», да «мы», — как-то равнодушно улыбнулся Андрей. — Я же говорю «потом», значит «потом». Твои рисунки — не бог весть что. Подождут. Затем он отвернулся и вместе с Леной направился к лестнице, спускаясь на этаж ниже. Они сразу завели какой-то разговор, очень им увлеклись и думать забыли о Горшке. А он всё стоял на том же месте, обиженно глядя им вслед. Что вообще случилось с Князевым? Не было этой Ленки, и он вёл себя, как обычно. Милый, весёлый, чуть нагловатый. Откуда взялось такое отношение к однокласснику? Миша понимал, что и он сам не был Капитаном Тактичностью, частенько грубил или предвзято к кому-то относился, много требовал от людей или совершал дурацкие выходки. Но Андрей же, в представлении темноволосого, был полнейшим идеалом. И вдруг такое наплевательское отношение. Неужели красивые глазки Лены так на него действовали? Парень раздражённо притопнул ногой и быстрым шагом вернулся в класс. Там он заграбастал свой портфель и оттащил его на последнюю парту второго ряда, где обычно и сидел в полном одиночестве. Он даже не захотел сесть с Сашей, хотя рядом с ним место было свободно. Где-то внутри заклокотала обида. Вроде и повода не было, а всё-таки Мишу очень задело то, как резко Андрей с ним заговорил, едва появилась Ленка. Ну это ж надо было ей — взять и всё испортить! У светловолосого такими темпами крыша ехать начнёт, а ведь он в прямом смысле едва-едва начал общаться с девчонкой. И Горшенёва такой расклад совершенно не прельщал. Ну и к чёрту. Зачем лезть к Князеву, если он с первых минут разговора так прицепился к этой овце? Обо всём на свете при её виде забывает. Вот пусть и таскается за ней, как дурак. Нет смысла, в таком случае, даже пытаться как следует налаживать с ним отношения и сближаться. Всё равно на первый план встала Ленка, стоило только ей сверкнуть зелёными глазками и похлопать длинными ресницами. Тем не менее, несмотря на все эти мысли, Миша не мог подавить в себе желание хоть наручниками Андрея к батарее приковать, лишь бы не давать ему общаться с этой девушкой. В голове теснились неясные, вспыхивающие ярким пламенем эмоции, которые полностью оттесняли здравомыслие. Как всё бушевало, как хотелось высказать всё это вслух, да только нельзя. Полностью погрузившись в своё взвинченное состояние, Горшенёв не заметил, как кончилась перемена. В класс вернулись ученики, а последним вошёл Князев. Он лёгкой походкой добрался до своей парты и приземлился на стул. Даже не заметил, что сосед по парте его покинул. Тут в кабинет заявился учитель, возня прекратилась. Начался урок. Вдруг Саша завертелся и, обернувшись к Горшку, удивлённо прошептал: — А ты чего пересел? — Отвяжись, Шура, — нервно отмахнулся от него Миша. Он не желал ввязываться в разговор и вдаваться в детали, рассказывая обо всём. Да и при этом не хотелось нечаянно нагрубить другу. Всё-таки, он ни в чём не виноват. Балунов сразу понял, поэтому лишь кивнул и отвернулся. Пусть он был и до жути любопытным, но других людей уважал, и если ему действительно не желали сразу о чём-то рассказывать, то парень не приставал. Горшенёв принялся сверлить взглядом спину Андрея, сидящего через одну парту впереди. Какое-то время тот не дёргался, но в один момент завертелся, в поисках соседа по парте. Неужели, опомнился наконец. Развернувшись почти на триста шестьдесят градусов и поймав взглядом «пропажу», парень вопросительно выгнул брови. Удивился? Обалдеть. Миша в ответ на этот взгляд лишь отвернулся к окну, словно не гипнотизировал всё это время золотистый затылок одноклассника. Уж очень хотелось скорчить ему рожу или показать «дружеский» фак, но всё же удалось побороть искушение. Странно вообще, что Князев удивился. Разве сложно было предугадать, что Горшок, со своим характером и собственничеством, явно разозлиться на парня из-за его поведения? Ах, ну конечно же, светловолосый был слишком занят, чтобы о чём-то задумываться. Любовался на свою из ниоткуда взявшуюся Ленку. Горшенёв мысленно ругался и злорадствовал, хотя на самом деле начал очень расстраиваться. Ну не хотел он, чтобы Андрей даже просто общался с этой девчонкой (и с любыми другими тоже). По правде говоря, парень сильно всё драматизировал, но ничего не мог с этим поделать. Такой уж у него был характер. *** До конца школьного дня Миша с Андреем не общался, хотя последний пару раз пытался пойти на контакт, но затем, кажется, забил на это дело и целыми переменами пропадал в коридоре с Ленкой, а на уроках мечтательно глазел в окно. Это ужасно выводило из себя Горшка, но он изо всех сил старался не «взорваться». Последним уроком у одиннадцатого класса была физкультура. Парни и девушки делились на команды и по очереди играли в баскетбол. Разумеется, если хрупкие представительницы женского пола лишь вяленько бегали с мячиком по площадке, то ребята носились, как в последний раз. Толкались, спотыкались, чуть ли не кувыркались, веселились, и чисто ради спортивного интереса каждый хотел победить. Мишу выбрали на этот раз капитаном одной из команд, чему он был не особо рад, так как сегодня был совершенно не собранным и рассеянным, но Андрей играл в команде против него, и только это заставило темноволосого встряхнуться и войти в раж. Так получилось, что в один момент парни столкнулись, Горшенёв пытался отобрать у Князева мяч, но тот как-то неудачно увернулся, заставив оппонента свалиться и чуть ли не пролететь кувырком около двух метров. Миша жутко разозлился, даже больше на себя, чем на одноклассника. Светловолосый тоже не ожидал такого, поэтому ухитрился выпустить мяч и ошарашенно уставился на вскочившего с пола Горшка, который в ответ на этот взгляд бросился весьма красноречиво, но тихо материться. Дальше игра шла без особых происшествий. И вот, замотавшиеся, промокшие до нитки и тяжело дышащие одиннадцатиклассники с усталыми улыбками направились в раздевалку. Небольшая, тесная комнатка с двумя длинными лавочками у противоположных стен наполнилась весёлыми криками, шутками и гомоном. Миша пристроился в самом углу и лениво расшнуровывал кроссовки. Так как урок был последним, никто не изъявил желания переодеваться в школьную форму. — Ну чё, идём? — хлопнул темноволосого по плечу Саша. Его раскрасневшееся лицо так забавно контрастировало с белёсыми волосами. Горшенёв слегка скривился. Ему хотелось, чтобы все ушли и появилась возможность хотя бы до конца перемены посидеть тут одному. — Не, можешь меня не ждать, — ответил он и, заметив вопросительный взгляд друга, объяснил: — Хочу переодеться, а то пиздец как промок. — А, ладно, тогда бывай, — улыбнулся Балунов и вышел следом за остальными ребятами. Миша отвернулся спиной к выходу и медленно стянул с себя футболку, которая так и норовила прилипнуть к телу. Он как раз накинул рубашку, когда дверь хлопнула и постепенно затихли отделяющиеся голоса учеников. Кажется, теперь он точно остался один. Парень шумно и тяжело выдохнул, откинув голову назад. Что-то сегодняшний день совершенно не задался. А ведь такое было хорошее утро, так всё великолепно начиналось. И в один миг неизвестно откуда взявшаяся девушка ухитрилась всё это испортить к чёртовой бабушке. Добрая она, да. Милая, очаровательная, вся из себя красавица. Именно это и бесило Горшенёва. Она своим видом заставляла его чувствовать себя убогим. Впервые в жизни он завидовал в девчонке, и это раздражало ещё больше. Если Андрей казался ему идеальным, то он не заставлял темноволосого стыдиться самого себя, даже наоборот, помогал ему повысить самооценку. А эта Ленка… Да бесила она его, что тут ещё сказать! Горшок попытался собраться и дрожащими от раздражения пальцами принялся застёгивать рубашку. Нелегко это было, пуговицы то и дело выскальзывали, никак не получалось зацепить их за ткань. С горем пополам справившись с половиной этих треклятых пуговиц, парень нервно потёр о ткань штанов взмокшие ладони и попытался продолжить, как вдруг из-за спины раздался знакомый голос. — Миш, прости, пожалуйста. Темноволосый едва не подскочил на месте от неожиданности. Ему-то казалось, что он остался один. Обернувшись, Горшенёв снова вздрогнул. Наверное, это уже выглядело крайне нелепо. Разумеется, обладателем этого яркого голоса и нарушителем одиночества оказался Андрей. Давно он тут стоял? Или только что зашёл? В последнем случае был бы слышен стук двери. Значит, он и не выходил. — За что? — практически рефлекторно спросил Миша севшим голосом. Он разглядывал одноклассника. Тот оставался в спортивной форме — белая футболка, серые штаны и кроссовки. Взмокшие золотистые волосы были раскиданы по голове в полнейшем хаосе, зато как это крышесносно смотрелось. На его лице не сияла солнечная улыбка, но выражение было каким-то неопределённым, сложно было понять, о чём он думает. — За то, что из-за меня ты навернулся, — пожал плечами Князев. Горшенёву почему-то резко захотелось сбежать. — Да это херня, — отмахнулся он и отвернулся спиной, неожиданно заинтересовавшись тем, что футболку стоит сложить как следует. Говорить с парнем совершенно не хотелось, потому что он вёл себя так, будто они спокойно общались весь день. А ведь это было далеко не так. Да и Миша злился, в конце концов. — Может посмотришь на меня? — смеющимся голосом произнёс Андрей. Он издевается, или как? Откуда в нём это веселье? Чему он так радуется? Или это, всё же, лишь насмешка? Горшок почувствовал жуткое желание треснуть ему по лицу. — На кой? — буркнул парень, с каким-то остервенением встряхивая футболку и предпринимая уже третью попытку её сложить. Он знал, что если посмотрит на одноклассника, если послушается, то либо не содержится и врежет ему, либо бросится ему на шею, как какая-то девчонка. — Ты от меня отсел, весь день убегал и даже не смотрел на меня, — уже слегка раздражённо произнёс Князев. — Почему? Ага, прямо так он взял и ответил. — Отъебись, — почти прорычал Миша. Он даже не мог сказать, почему начал беситься сверх меры. Вопрос светловолосого был совершенно резонным, но давать на него честный ответ парень совершенно не собирался. Каким же придурком он будет выглядеть, если скажет правду, от которой злился даже сам на себя. — Ты не изворачивайся, — чуть повысил голос Князев. Было ясно, что он не очень-то хотел ругаться, но не удивительно, что дурацкое поведение Горшка выводило его из себя. — Ответь нормально. Горшенёв, бросив на пол несчастную футболку, резко развернулся и сверкнул глазами. Может, перевозбуждённые после урока физкультуры, парни стали ещё более нервными и бесились из-за любой ерунды? В любом случае, темноволосый чувствовал аж какую-то внутреннюю дрожь от раздражения. — Я неясно сказал? — прикрикнул он, широко распахнув глаза и вскинув брови. — Иди в задницу! На последних словах парень даже махнул рукой, словно указывая направление, в котором стоит двигаться его однокласснику. Так много всего хотелось сразу: врезать ему, врезать самому себе, убежать и хлопнуть дверью, провалиться сквозь землю, улететь на другую планету или, в конце концов, начать здраво соображать и контролировать самого себя. Все эти желания смешались, заставляя Горшка тупо стоять на одном месте и психовать. Вдруг Андрей совершил нечто довольно неожиданное. Он буквально за два шага подскочил к Мише и, рванув его за плечи, прижал к стене, заставив удариться ногами о скамейку. — Кончай вести себя, как девка! — рыкнул светловолосый. — Сколько можно? Так и скажи: тебе не нравится, что я с Ленкой зависаю! Горшенёв, до этого храбрившийся и готовый при надобности дать сдачи, вдруг замер и в шоке уставился на одноклассника. Его лицо было совсем рядом, какие-то пару сантиметров, и они бы соприкоснулись. В раздевалке и так была настоящая парилка, но теперь в лицо и вовсе ударил жар. На мгновение захотелось закричать, но этот порыв быстро прошёл. Выпирающие лопатки больно упирались в стену, а ноги сильно дрожали. Миша нервно сглотнул, приоткрыл рот, желая что-то сказать, но не сумел издать ни звука. Так и остался с таким нелепым выражением лица пялиться на Андрея. Он был совсем-совсем близко. В небесных глазах что-то сверкало. Злость? Вряд ли. Раздражение? Скорее всего. Губы были слегка разомкнуты, обнажая оскалившиеся зубы, а брови сошлись к переносице. Словно мираж на жаре; находится рядом, но кажется, что вот-вот испарится. — Ты только с ней весь день и возишься, — наконец сумел жалко пробормотать Миша, невольно выгнув брови домиком. Он уже не бесился, в нём проснулась по-детски эгоистичная обида. — А про меня как будто забыл. Совсем. Князев по-прежнему не шелохнулся. Его горячее дыхание ещё сильнее накаляло обстановку. Горшенёву казалось, что его собственное лицо уже горит. Он даже зажмурился и слегка съёжился, стараясь как-то скрыть свою панику и при этом не понимая, что как раз такими действиями и выдаёт себя с головой. — Ещё бы, она ж красавица, — продолжал парень с очевидной обидой в голосе. Раз начал говорить, теперь не сможет остановиться. — Ты от неё в восторге. Стоит этой овце появиться, ты прямо сам не свой становишься. Она вообще хрен знает откуда взялась и к тебе прицепилась, а ты и рад. За ней следом таскаешься. А я что, надоел тебе? Снова повисла тишина. Миша ощущал, как всё тело предательски начинает бить мелкая дрожь. Да, мать вашу, он вёл себя, как девочка. Обиделся на такую хренотень и бесился из-за того, что ему перестали уделять внимание. А что делать? Так сложно контролировать самого себя, особенно когда ты до жути эмоционален, а ещё и дико скачут гормоны. От всего этого невозможно избавиться, хоть убейся. Вдруг тишину разорвал заразительный смех. Горшенёв с опаской приоткрыл глаз, затем другой, и обнаружил, что Андрей отпустил его и теперь перегибается пополам от хохота. В полном шоке темноволосый уставился на одноклассника. Только что так бесился, а теперь так весело, очаровательно смеётся. Что сегодня со всеми не так? Или Князев уже успел кукушкой тронуться? — Я не могу, Миха, ты… — захлёбывался воздухом парень, никак не заставляя себя успокоиться. — Ты такой зайчик, когда пугаешься. Боже, я даже думал, что ты заплачешь! Горшок во все глаза пялился на Андрея. Это что, был розыгрыш? Спектакль какой-то? Зачем было всё это делать? Парень совершенно растерялся, нервно хватая ртом воздух и всё никак не собираясь, чтобы что-нибудь сказать. Бросив взгляд на одноклассника, Князев постарался подавить смех и, лыбясь до ушей, произнёс: — Ты что, подумал, что я забил на тебя? Я всего лишь пообщался с Ленкой, а ты уже панику разводишь! Тебе так важно, чтобы я общался только с тобой? Миша скрестил руки на груди и, собравшись с духом, наконец-то смог промямлить, глядя на кроссовки светловолосого и будто бы обращаясь к ним: — Да мне, вообще-то, всё равно. — Мы оба знаем, что это ни хрена не так, — тепло улыбнулся Андрей и, потянувшись, со смехом потёрся носом о нос Горшенёва. Видимо, парню очень нравился этот ласковый жест. Дать бы ему по морде за наглость и такие идиотские выходки. Но не сегодня. Миша лишь фыркнул и отвернулся, после чего всё же позволил губам растянуться в смущённой улыбке.