…
Двигаться Ойкаве все ещё было нельзя — как минимум, активно, — но он упорно выполнял упражнения, какие были доступны, и через сотню небольших «шагов», которые он проделывал каждый день, был виден огромный результат. Парень мог полностью задействовать правую руку, повреждённый голеностоп почти полностью пришел в норму, но из-за того, что ныла старая травма колена он не мог работать усерднее, что, разумеется, его угнетало. Эта травма вообще была очень опасной: если бы на колено пришлось сильное давление при аварии и травма повторилась, то была бы огромная вероятность, что Тоору больше… не мог бы играть вообще. Но этого удалось избежать, и слава богу. Но Ойкаву очень беспокоила спина. Он всё ещё не мог двигаться из-за нее, а ему очень хотелось попробовать. В голове постоянно вертелись навязчивые мысли, но Кагеяма активно отговаривал его от экспериментов, не позволенных врачами. Парень чуть ли не плакал, как хотелось ее хотя бы просто размять. Больной почти всегда лежал в одном положении и, разумеется, все тело максимально затекало. Болела временами даже не только травма, просто всё. Иногда Тоору приходилось просто ужасно мучиться. Обезбол не помогал на сто процентов, дополнительный был запрещен — в него и так вливали «лошадиную дозу». Периодически, какие-то части его тела страдали от судорог, и если временами Кагеяма мог помочь, то чаще всего это было просто невозможно и они сходили вместе с ума, не зная что делать; Тобио максимально пытался отвлекать Тоору пока боль не пройдет, и парни искренне надеялись, что это все будет длиться не долго. Речь почти полностью восстановилась. Повезло, что не было особых проблем с черепномозговой, но до сих пор у парня часто кружилась и болела голова. Шея тоже не была в превосходном состоянии, хоть корсет и сняли. Кагеяма приноровился делать Ойкаве хороший массаж, благодаря недавней инструкции Сугавары и врачей, и тому было значительно лучше. — Продолжайте в том же духе, идете быстрее положенного. Всего неделя прошла, а как вы так продуктивно двигаетесь к выздоровлению, — похвалил врач. Кагеяма и правда занимался с ним слишком много. Даже опаздывал на тренировки и уходил с них раньше, периодически. Через пару дней планировался уже третий тренировочный матч с Сейджо, но, кажется, эти нюансы не сильно сказывались на команде. Разумеется, с Ойкавой занимались и врачи. Но с ними парню не было так комфортно, как с Тобио — он полностью не раскрывался и иногда умалчивал о чем-нибудь. В итоге получилось так, что врачи выполняли только роль инструкторов и большинство делал Кагеяма. Конечно, позже так будет нельзя. Сейчас они разбирали более лёгкие травмы. Как только Тоору встанет, основное время он будет проводить с докторами, которые будут ставить его заново — но не без помощи кохая. Кому-то нужно будет усмирять гордость парня. Ойкава постепенно начал возвращаться в предыдущую форму: стал более дерзким, самоуверенным и порой надевал маску наивного ребенка, как привык показывать это раньше. Но внутри, Кагеяма видел: там все также сидел разбитый парень, который хотел быстрее выбраться из этого дерьма, но не знал как. Он буквально не мог. Они оба думали о том, что будет дальше, когда Ойкава выпишется из больницы. Он не хотел тренироваться вместе с людьми, которые оставили его. Но он не мог бросить волейбол. Такие мысли каждый день посещали обоих, но ещё ни разу они это не обсуждали. За прошедшее время, Кагеяма встретился и поговорил с родителями Ойкавы. Он пытался до них достучаться и даже видел, как они пытались поддержать сына, но это было «выше их сил» — со слов матери — и Арин все равно начинала плакать, как только видела сына, а отец молчал, чтобы не потерять самообладание, как мать. Также он поговорил с тренером Аобы Джосай и Иваизуми — не было сил их видеть, поэтому они благополучно созвонились в групповом звонке, — и договорились о неразглашении состояния Ойкавы никому, кто бы их ни спросил. Родители тоже упорно не поддавались СМИ и отговаривались, что Тоору в тяжелом состоянии, но не больше. Пока что они могли продержаться и не тревожить лишний раз хрупкое состояние Ойкавы. Кагеяма был рад этому, но не знал, что будет дальше. Больше всего он беспокоился о будущем.…
— Тобио-ча~н, массаж, — протянул довольный Ойкава. Ему нравилось таять под умелыми руками Кагеямы, но он все равно несколько переусердствовал с актерской игрой. Кагеяме не нравился не настоящий Тоору, но если так тому было легче справляться, значит парень был вынужден это принимать. Тобио полностью опустил спинку кровати, немного отодвинул ее от стены и сел за головой Тоору, как не так давно делал Сугавара с Кагеямой. Сильный массаж был запрещен, поэтому парень ограничивался только разогревом мышц и максимум лёгкой проработкой, если шея начинала сильно болеть. Ойкава редко сознавался, что его что-то беспокоило, но Тобио сам замечал, если тот был слишком напряжен. Когда Тоору говорил с предыханием, оболочка давала трещены и мышцы были слишком скованы — сразу несколько пунктов налицо, что парню плохо. Ойкава тяжело вздохнул и заговорил несколько подавленным голосом, когда Кагеяма крайне мягко прорабатывал определенную часть, от которой слышал, как дыхание Ойкавы сбивается. Тобио даже немного улыбнулся такому началу, — его радовало, когда Тоору был открыт с ним. — Как ты понимаешь все, даже если я всеми силами пытаюсь что-то скрыть? — проворчал парень, замечая, что Кагеяма раскрыл его больную точку. — Нельзя все скрыть полностью. Я вижу, когда и где тебе нехорошо. Ойкава возмущенно фыркнул и схватился здоровой рукой за больные ребра. — Аккуратнее! — отругал его Тобио. Ойкава не хотел этого признавать, но ему нравилось, когда Тобио о нем заботился. Из-за него у Ойкавы в прошлом, конечно, было куча комплексов, которые шли с ним по жизни до сих пор, но все равно он был дико ему благодарен. — Ты сегодня до поздна? — поинтересовался Тоору. — Да, прости. Надо тренироваться больше, чтобы отыграть у Сейджо победу. — Ему было как-то сложно говорить об этом в присутствии бывшего капитана команды, но он пытался привыкнуть к мысли, что они его оставили и теперь тот не имел с ними ничего общего. — Тебе надо больше отдыхать. Ты круглыми сутками на ногах, так нельзя, — упрекнул Тобио Ойкава. — Кто бы говорил. Это ты у нас любитель поиздеваться над собой, я — нет, — с ухмылкой издевался Кагеяма. Несмотря на сложившуюся ситуацию, всю боль и потери Тоору, Кагеяма радовался таким незначительным моментам, когда они так легко стебали друг друга. — Правда, оставляй меня хоть иногда. Ты буквально живёшь в больнице, тебе даже постельное дают к дивану, чтобы ты спал нормально! Ты просыпаешься… — он выдохнул — ухаживаешь за мной, идёшь на тренировки, учишься и возвращаешься обратно ко мне, — Тоору явно тяжело давались эти слова, но он пытался быть максимально искренним, чтобы достучаться до парня. Хотя в одном он врал. Он не хотел, чтобы Тобио оставлял его. Ойкава даже хотел бы видеть его чаще. Но он правда волновался за здоровье Кагеямы. Тот ведь совсем не мог с ним расслабиться. — Ты правда этого хочешь? Остаться один? — На секунду он перестал думать о том, что говорит, будучи несколько угнетенным словами Ойкавы. Он не хотел так резко выражаться. — Черт, прости! — Тобио подошёл ближе и посмотрел прямо в глаза Тоору, моля не принимать эти слова близко к сердцу. — Извини, Ойкава. Ты же знаешь, я не то имел в виду. Ойкава выдохнул, понимая почему извиняется Тобио, но также осознавая, что сказал он правду. Он и так большую часть дня один. Это одиночество скрашивал только его кохай. И да, он просил его уйти, исходя из заботы, но тогда Ойкава осознанно подписался бы на это. — Не забивай подобным голову, Тобио-чан. Но тебе правда не надо больше приходить так часто. Честно. — Ойкава пытался выглядеть максимально убедительно. Кагеяма фыркнул. — Ещё чего. Не много ли хочешь? Никуда я не пойду, Ойкава-сан, — надулся Тобио. Он не до конца понимал, почему парень так хотел, чтобы тот ушел, но явно о себе Ойкава не думал вообще. Или на хую все вертел. В конце концов, Тобио быстро закончил массаж, молча налил воды в стакан, запихал туда трубочку и поставил на тумбочку рядом в Ойкавой; взял спортивную сумку и вышел, пробормотав что-то о тренировке, хотя было достаточно рано. Ойкава понял, что как-то обидел Тобио, и хотя ему был приятен ответ Кагеямы, было несколько стыдно за свое поведение. Он взял на заметку, что нужно извиниться перед ним, когда тот вернётся.…
Он взял на заметку извиниться перед Ойкавой, когда вернется. Да, было обидно слышать, что Тоору в нем не нуждается или просто не хочет видеть, может быть устал от него, может просто о себе не думает от слова «совсем», но все равно не нужно было разыгрывать такую сцену. Но его расстраивала и злила, очень злила эта ситуация. Потому что кто, если не он? Кто позаботиться о нем ещё? Но этот упрямый козел просто нахуй хотел выкинуть всю заботу, все силы Тобио и свое моральное состояние в окно. Кагеяма задумался, может ли быть так, что Ойкава до сих пор ненавидит Тобио. Но тогда почему не выпер парня раньше? Почему разрешал себе иногда показывать реальные эмоции? Только ведь с Тобио было так. И парень хотел осознано отказаться от всей помощи просто потому что? Без причины? Или она была, но Тобио упорно отказывался ее видеть? Эти мысли роем копошились у него в голове уже несколько часов. Кагеяма максимально не мог сосредоточиться на точных пасах, поэтому со всей силы ударил себя по щекам и заставил думать только о волейболе. Им нужно было победить Сейджо. Даже без Ойкавы они были сильными противниками и надо было тщательно подготовиться. Играли они до самого позднего часа, и даже самые активные не могли собрать себя в кучу и подняться на ноги. Парни решили отдохнуть какое-то время, прежде чем выдвигаться по домам. Кагеяма не спешил уходить, до сих пор размышляя над словами Тоору. Хотя на серьёзе он не хотел выполнять его просьбу… Менеджер, вместе с тренером пошли за напитками, и через пять минут девушка протянула йогурт Тобио. — Спасибо, — поблагодарил Кагеяма, слегка поклонившись. Все обсуждали стратегию и Кагеяма пытался не уплывать мыслями в другое русло, но получалось плохо. Он так или иначе вспоминал об Ойкаве и думал в порядке ли он, как чувствовал себя целый день один. Думал, может ему реально не хватает личного пространства и он не хочет видеть Тобио. Думал «а может правда не возвращаться сегодня?». Мысли прервали резко возникшие перед лицом Кагеямы руки Хинаты и возгласы его имени. Он готовился к тому, что тренер отругает его за невнимательность, но тот лишь указал большим пальцем в сторону сумки Тобио и сказал, что звонит его телефон. Кагеяма поблагодарил напарника и поднялся на дрожащих ногах с пола, чтобы взять трубку. На большое удивление Кагеямы — звонил Ойкава. Сердце резко оказалось где-то в горле, на душе залегла тяжесть… Тоору ни разу ему не звонил со времен средней школы, и даже тогда набирал его номер только по очень срочным вопросам. Тобио поднял трубку и почти бегом вышел на улицу, бросив еле слышное для ребят «Ойкава?». — Все хорошо? — быстро выпалил Тобио, чем несколько ошарашил Тоору. — А… Да. Просто уже достаточно поздно и тебя все нет. Ты все-таки решил остаться дома? — с напускной самоуверенностью, словно его это совсем не волновало, спросил Ойкава. — Нет, что ты. Мы только недавно закончили тренировку. Скоро приеду, — буднично, будто утром ничего не было, отозвался парень. Тоору не ожидал такого ответа и слегка потерялся. Но тут же он шумно выдохнул в трубку, выпуская все накопленное ранее беспокойство и собрался, заговорив вдруг таким усталым голосом. — Кагеяма. Ты правда очень сильно устаешь. Я же знаю насколько тяжёлые у тебя тренировки. До больницы гораздо дальше ехать, чем до дома. Отдыхай там. Я и сам могу справиться, не маленький. Да, Тоору не хотел его так отпускать, ему нравилось присутствие парня рядом, хоть и до сих пор в нем продолжали бороться две стороны — где одна из них постоянно, как мантру, повторяла, что он не может позволить себе отодвинуть неприязнь к этому парню; но сейчас ему точно было не до разбирательств — он просто принимал сторону, которая была физически и морально легче. Но Ойкава действительно не хотел его перегружать. Он ценил действия Кагеямы по отношению к нему и хотел вернуть все с той же отдачей. Да и Кагеяма не мог отрицать, что ему это доставляет некоторые неудобства. Сил у него обычно было через край, но если суммировать с эмоциональным давлением, он уставал гораздо больше обычного и это даже замечали другие. — Ойкава, давай посмотрим по факту. Да, — он тяжело вздохнул, — я признаю, что устаю больше и мне дальше добираться до больницы. Но, — он сделал паузу и продолжил уже полу-шепотом, — я чисто физически не могу находиться дома и отдыхать, пока ты в больнице, понимаешь? — смущённо выдавил парень, заставляя себя продолжать. — Я просто не смогу заснуть, не зная что с тобой, и как ты себя чувствуешь. — Ойкава попытался что-то возразить, но Тобио не дал ему себя перебить. — Да, я знаю, что ты идёшь на поправку и тебе лучше. Но я… все равно слишком беспокоюсь о тебе, — на грани звука прошептал Кагеяма, надеясь, что его не услышат. Но, разумеется, Тоору все понял. И теперь находился в таком непонятном для себя состоянии, что не мог описать словами. Ему было, в общем, и радостно, и грустно, и вообще хотелось плакать. И все сразу. И в голове вертелось постоянное «почему?», и он не мог дать этому разумный ответ, и он понял, что обязан поговорить с ним нормально впервые за долгие годы. Почему-то именно сейчас Ойкава осознал потребность расставить все по местам. Они ещё ни разу не разговаривали серьезно. И необходимость в этом, честно, ощущалась. Но хватит ли ресурса у них обоих на такой сложный разговор? Об этом судить было сложно… Единственное, что мог сказать Ойкава — то, что рвалось у него из груди каждый вечер, когда он ждал Тобио из зала. — Я жду тебя, — шепотом сказал парень и сбросил трубку. Кагеяма ещё с минуту стоял потерянный и не знал куда девать эмоции. Как только он опомнился, тут же вбежал в зал, откуда уже собирались выходить парни. Тобио быстро забрал свои вещи и отправился к Тоору.…
После того разговора в них будто что-то переклинило. Они оба, не совсем того замечая, сблизились, хотя серьезно ещё не поднимали тему, откладывая до момента, когда оба будут в лучшей форме. И Тоору, и Тобио стали более открыты друг с другом: Ойкава сразу говорил, если неважно себя чувствовал, изредка что-то скрывая; Кагеяма действовал по тому же примеру. Тобио, к слову, заметил, что ему стало в кайф просто доставлять удовольствие Ойкаве. Даже если того не беспокоила шея, он делал ему массаж, потому что так Тоору расслаблялся и у него меньше болела голова; массаж спины наконец разрешили, и он с удовольствием выполнял и его, заставляя Ойкаву расслабиться, как когда-то планировал под руками Сугавары. Родители Кагеямы изначально были категорически против такой помощи Тобио. Он ведь мог сделать какую-нибудь ошибку и навредить Тоору. И да, это было так, но Кагеяму, к счастью, спасало три вещи: его гениальность, руки и врачи. Парень схватывал все слова докторов на лету и не нужно было проходить дополнительное обучение. Какое-то время врачи, разумеется, находились рядом с Кагеямой, контролируя действия парня и, в результате, ещё ни разу не усомнились в нем. Второе — Кагеяма много работал с мячом, из-за чего натренировались кисти рук и пальцы, также, и благодаря дополнительному уходу за ними. У него были идеальные руки для массажа, что подтверждали врачи, и признавал Тоору. Парню было даже лучше после массажа Кагеямы, нежели медсестры. В конце концов, признали положительное влияние Тобио и родители.…
Настал день матча. Тобио рано уехал от Ойкавы, тот лишь успел пожелать ему удачи в полудрёме. Кагеяма был настроен крайне серьезно. Он злился на тренера с Иваизуми за то, что бросили его. Парень хотел отомстить им хотя бы их проигрышем. Хотел всегда опускать их на планку ниже, чтобы они чувствовали себя ещё хуже Тоору. Да, это было глупо, но парень не мог так просто избавиться от чувства этой злостной ненависти. Сколько бы он не думал об этом, у него не укладывалось в голове как можно бросить дорогого человека в такой тяжёлой ситуации. И, кажется, он никогда этого не поймет. Кагеяма присоединился к Карасуно с небольшим опозданием, они уже разминались. Быстро переодевшись, он разогрелся, как раз перед тем как всех созвал тренер. Он сказал по-обычному особенную речь и парни отправились на позиции. Первую партию играли долго. Кагеяма был не совсем в форме от эмоций и это бросалось в глаза. Он знал это, но сделать ничего не мог. Как только Карасуно забивали очко, Сейджо отбирали его. Аоба не давала им расслабиться, и Кагеяма начинал злиться еще больше. Не стколько из-за матча, сколько из-за Тоору. После 20 очков дело пошло заметно быстрее. Агрессия Тобио проявилась сильнее, но это не мешало, а, на удивление, наоборот, отрезвляло голову. Когда противники поняли, что это был далеко не весь потенциал парня, они сами начали сдавать позиции, подсознательно принимая проигрыш. Первая партия закончилась победой Карасуно. Все кричали от радости, а Тобио стоял в стороне и холодным острым взглядом пронзал соперников… Вторая партия заканчивалась так стремительно, что никто не мог понять, что происходит. Благодаря пасам Кагеямы очки забивали друг за другом — в ход умело шли и неожиданные сбросы парня. Аобаджосай не успевала подумать, как мяч уже был на полу их площадки. Они взяли два тайм-аута за это время и находились в лёгкой панике, в то время как Карасуно были на волне. Но настроение переменилось сразу, как только Кагеяма упал… Он слишком увлекся, левая нога подвернулась и он не успел ничего понять, как уже оказался на полу. Матч остановили, парня вывел тренер и осмотрел ногу. Ничего серьезного не было, лёгкое растяжение, но ощутимое. Ходить он мог, но только благодаря надёжной повязке из эластичного бинта, и Укай не хотел выпускать его обратно на площадку. Да и разве был смысл? Тренировочный матч, а Тобио и так очень многое сделал для победы. Только вот победа держалась крепко только благодаря связке Кагеяме и Хинате. Без первого, все, вероятно, могло выйти в минус. — Но Укай-сенсей! Я же могу двигаться, тем более нога не опорная и зафиксирована более чем надежно, — чушь собачья, но он искал хоть какие-то аргументы. — Прошу вас! — резко поклонился Кагеяма, отчего нога отдала болью. — Это же тренировочный матч, Кагеяма, который раз тебе повторяю, — лениво, не понимая Тобио, ответил тренер. — Нет ничего страшного, если мы закончим без тебя. Я понимаю, если бы это был Национальный, может, я бы подумал, чтобы тебя выпустить. Но это… — Для меня это важно, Укай-сенсей. Прошу вас, — угрожающе серьезно произнес игрок, все ещё не разгибая спины. Тренер вздохнул и почесал затылок. Дело могло обернуться серьезными последствиями, если бы его выпустили, так о чем он вообще думал? Тут и обсуждать было нечего, но Кейшин почему-то загрузился. Мужчина понимал, что Тобио не из прихоти упрямился. Дело было личное и он его понимал в какой-то степени. — Ты уверен, что нога не сильно болит? — Пока они разговаривали, Сэйджо успели забить два очка, и Кагеяма так хотел на площадку, что ему действительно начинало казаться, что нога и беспокоит-то не сильно. — Да, — кивнув для пущей убедительности, ответил Тобио. Укай подошёл к парню, положив руку ему на плечо, надевая свой самый хмурый и опасный вид. — Если я замечу, что тебе совсем плохо, то заменю, понял? И не перенапрягайся. Если можешь отдать кому-то мяч — делай это. Ясно? — прорычал тренер. Это и правда пугало Тобио, но он не собирался уступать и твердо кивнул. Укай дал понять, что идёт смена игрока, и Сугавара вернулся на скамейку. Тобио еле заметно хромал, но не показывать вида было сложно. Каждый шаг отдавался болью, но он верил, что сможет. Этот переломный момент был шансом для Аобы, и они это быстро усекли. Очки набирались тяжело, а отрыв становился все меньше, но Карасуно не сдавались. Пасы Кагеямы теперь были не всегда точны, но парни ему помогали. Единственное, что концентрация нужна была на подаче Шоё, ибо он не мог руководить мячом в воздухе, но Кагеяма не часто его подводил. Наконец, был сет-пойнт Карасуно, но отрыв был всего в три очка. Каждый надеялся, что Сейджо не такие способные, чтобы отыграть это. Третью партию они не вывезли бы. Укай видел, что Кагеяма устал гораздо больше остальных и хромал все больше. Он хотел бы его заменить, но такой важный шаг он сделать не решался. И надеялся, что это ему не аукнется. Кагеяма провел последнюю атаку, перед тем, как сдался боли и опустился на одно колено. Он буквально молился, чтобы они забили. Пот застилал глаза, кровь стучала в висках, но тут взревел свисток и на секунду повисла тишина, перед тем, как весь Карасуно разразился дикими возгласами. Кагеяма повернул голову на их командные объятия и почувствовал себя несколько одиноко, но все тут же подошли к Кагеяме, опустились рядом с ним и повторили командную традицию. Рядом опустился тренер и положил руку парню на плечо. — Хорошая работа. Но ты ещё у меня отхватишь за это! — легко ударив его по затылку. Укай вздохнул и его лицо озарила полуулыбка. — Подставить плечо? Кагеяма поджал губы и кивнул. Мужчина помог ему встать и с другой стороны присоединился Савамура, они вместе вывели его с площадки и Укай сразу крикнул менеджерке принести еще лёд и бинт, чтобы зафиксировать ногу лучше. — Сильно перенапрягся? — Думаю, отдохну и будет нормально. Извините за беспокойство, — поклонился он всей команде, что стояла перед ним. Они лишь усмехнулись, но через секунду резко стало тихо, и Кагеяма поднял голову. Перед ним стояли тренер Ирихата, Куними, Киндаичи и Иваизуми. — Чего вам? — рявкнул Кагеяма. — Идите нахуй отсюда. — Кагеяма… — прихуел Укай. Тобио, конечно, часто дерзил, но обычно был вежливым. — Извиняться мы не будем. Но просто передай ему, что мы хотели бы его навестить. Как он себя… — Ирихара не успел договорить, потому как Кагеяма резко встал — чуть не упав, но его подхватил Укай — и пошел на него, источая такие волны ярости, что было страшно даже наблюдать за этим со стороны. Его глаза будто застелила белая пелена; грудь вздымалась от тяжёлого дыхания и казалось, будто Тобио даже не чувствовал боли. Это было не так, но думал он о другом. — Навестить?! — заорал Кагеяма на весь зал. — Скажи мне, вы полные идиоты или только наполовину, — нарочито мягким голосом проговорил парень полу-шепотом. Он был в бешенстве. — Вы бросили его! — От того, чтобы наброситься на тренера Сейджо, парня останавливали лишь Рю и Укай. — Вы, черт возьми, оставили его одного в таком состоянии! — казалось, будто глаза парня светились красным и изо рта ещё чуть-чуть и пойдет пена. — Особенно ты, Иваизуми, — снова переключаясь на ласковый тон, произнес парень, дрожа от злобы, что раздирала его изнутри. — Ты же был его лучшим другом, — смотря ему прямо в глаза процедил Тобио. — Ты первый, кто должен был поддержать его! А вы просто выбросили его из команды, как ненужного пса! Кагеяма вырвался из рук парней и бросился на члена Аобы, но перед ним в миг возник Куними, и с холодным выражением лица наотмашь ударил Тобио по щеке. Парень озверел пуще прежнего и подлетел к парню, схватив того за грудки, но его тут же оттащили сокомандники. — Не приближайтесь к нему, — прошептал Тобио. — Ни на шаг! Он резко вывернулся из хватки, рывком схватил свои вещи и мигом вышел из зала, даже забыв про больную ногу. Прохладный воздух прекрасно остужал сознание, но действовал все равно не так хорошо, как драка. Сердце колотилось где-то в горле, и парень закрыл глаза, успокаивая пульс. Первые волны адреналина благополучно стихли, и через пару минут его сознание было чистым и тихим, как утренний штиль. Нога неожиданно дала о себе знать сильной пульсирующей болью и он едва не упал. Но он не мог идти, поэтому стоял на месте, облокотившись о стену, сам не осознавая, чего ждал. Через минуту появились ребята, сзади которых плелись Сейджо. Карасуно благополучно закрыли их собой и подошли к Кагеяме. Заговорил Савамура. — Я хотел бы тебя отчитать, но не буду. Это ваши дела и проблемы, но тем не менее не нужно устраивать подобное на территории школы. Ты понял меня? — Кагеяма извинился, нагибаясь в поклоне, чуть пошатнувшись. — Давай вернёмся в зал и поработаем с твоей ногой. Укай, Савамура, Сугавара и Киёко остались, а остальные попрощались и удалились. Кагеяму аккуратно посадили на скамейку, сняли предыдущую повязку и приложили лёд к голой ноге. Парень отвёл взгляд и никак не комментировал это, позволяя им распоряжаться травмой. Тобио ничего не говорил и не отвечал на вопросы парней насчёт болевых ощущений, но они видели, что он крепко сжимал челюсти и порывисто дышал из-за ноющей ноги, и больше не докапывались до него. — Кагеяма. Я надеюсь ты понимаешь, что ты отстранён на какое-то время от тренировок? — спросил Кейшин. — Что?! — выдохнул Тобио. Он резко попытался встать, чтобы подойти к сенсею, но его остановила Киёко и рядом стоящий Суга. Укай подошёл сам и опустился перед парнем на корточки. — Чего ты ожидал, Кагеяма? Я не могу позволить, чтобы тебе стало хуже. Ты должен играть в полную силу, и сам понимаешь. Думаю, объяснения излишне. Тобио закусил губу, будучи огорченным словами тренера, но он понимал, что сам виноват. Хотя в его голове промелькнула мысль, что он смог бы дольше побыть с Ойкавой в ближайшие дни и камень с души упал, как только появился. — Я подвезу тебя, — оповестил Укай. Кагеяма смутился, но согласно кивнул, поднимаясь с места, с помощью тренера, и вышел, направляясь к выходу со школы.…
Кейшин довел Тобио до самой палаты, пожелал скорейшего выздоровления для Ойкавы и спокойной ночи. Кагеяма тихо вошёл в палату, проверяя не спит ли Тоору. На звук Ойкава повернулся, нажимая кнопку, чтобы спинка кровати приподнялась. — Прости, разбудил? — Свет был выключен и парень пытался как можно тише пройти к светильнику, чтобы не волновать Ойкаву травмой. Но Тобио даже не успел дойти до света, как Тоору уже все понял по хромающиму силуэту. Он сам включил прикроватный свет и посмотрел на Кагеяму, в секунду ужаснувшись. — Что с ногой? — переборщив с эмоциями, выдал Тоору, быстро возвращая предыдущую холодность. — Просто подвернул. Не обращай внимания, скоро пройдет. Тоору не успокоился, но вопросы приберег на потом. — Мы выиграли, если тебе интересно… Ответ пришел не сразу. Больной какое-то время смотрел куда-то в пол, сжимая здоровой рукой подлокотник кровати. — Спасибо. Четкой мысли никто не высказывал, но Ойкава… знал, что Тобио боролся именно за него. Пусть и таким глупым методом. — Тебя беспокоит что-нибудь? — обратился Тобио к Ойкаве. Тот ответил отрицательно. — Тогда ты не против, если я сразу лягу спать? День тяжёлый. Оба вырубались все больше каждую секунду. Оба были истощены, хоть и было всего одиннадцать вечера. — Поддерживаю, — зевнул Тоору. Парень отстал от Ойкавы, попытался максимально тихо приготовить кровать, но изредка всё же шипел от боли, будучи не в силах полностью игнорировать травму. — Может обратишься к врачу? Уверен, он что-нибудь посоветует. — Не хочу его тревожить в такой час. — И, честно, он не дойдет. — Прости, что мешаю отдыхать. — Не волнуйся об этом. Кагеяма мог сказать бы ему тоже самое относительно своей лодыжки. Но промолчал, просто мечтая наконец, коснуться подушки, а не размусоливать происходящее. Через минут пять безуспешных попыток привести постель в пригодное для её назначения состояние, он сдался и лег просто на диван. Он слишком устал для этого. — Спокойной ночи, Ойкава. Парень нечленораздельно промычал в ответ тоже самое, перед тем как забыться во сне.