12 лет назад
Пока таксист вытаскивал чемодан из багажника, Артур разглядывал мрачноватое здание из красного кирпича, которому предстояло стать его новым домом. В узком переулке стояли мусорные баки; с верхнего этажа зигзагами спускалась металлическая пожарная лестница. Из раскрытого окна на третьем этаже доносился бодрый рэп, а у самого тротуара стояла заниженная тюнингованная машина с аэрографией в виде волка на дверце. «Ничего так!» — оптимистично подумал Артур. Таксист тем временем с грохотом опустил на мостовую огромный чемодан. — Спасибо вам большое! — воскликнул Артур, роясь в карманах в поисках мелких купюр. Но вынуть деньги не успел — водитель сел в машину, сердито хлопнул дверцей и уехал. Наверное, разозлился, что пришлось поднимать тяжести. Артур ухватил чемодан за ручку и повёз к входной двери. Лобби встретило его запахом мокрой тряпки, исходившим, по всей видимости, от покрывавших пол вытертых ковров, некогда пёстрых, а теперь равномерно серых. Старомодный лифт, узкий, как гроб, скрывался за дверью-решёткой. Артур с трудом впихнул в него чемодан, влез сам и нажал кнопку пятого этажа. Ничего не произошло. Он нажал кнопку ещё раз, потом ещё и ещё — бесполезно, лифт не работал. Оптимизм его начал потихоньку испаряться. Артур вытащил чемодан обратно и оглянулся в поисках помощи, но место консьержа пустовало. Он вообще сомневался, что здесь есть консьерж. Делать нечего: пришлось идти по лестнице, где пахло куревом и кошками. Артур поднимался спиной вперёд, втаскивая неподъёмный чемодан на одну ступеньку за один раз. На третьем этаже его ждало неожиданное препятствие: на лестнице сидел чернокожий подросток с торчащими во все стороны короткими дредами и сосредоточенно играл в телефон. Артур остановился и вытер пот со лба, чувствуя, что рубашка прилипла к спине. — Извините, пожалуйста, вы не могли бы... — Нет, — отрезал парень, даже не подняв головы, и ещё больше расставил ноги в широченных джинсах, словно снятых с кого-то размера на три крупнее. Артур почувствовал, что готов расплакаться. Руки горели огнём, он устал так, словно поднялся на Эверест, и сил на борьбу с наглецами у него не осталось совершенно. — Мне нужно пройти, — сказал он, и голос его предательски задрожал. — Пропустите, пожалуйста. — Не-а, — последовал хладнокровный ответ, и парень продолжил играть. Артур не представлял, что делать, но тут на лестнице послышались шаги и раздался резкий окрик: — Э! Невозмутимость с подростка слетела, словно её стёрли губкой. Он испуганно глянул вверх, молниеносно спрятал телефон в карман и рванул по лестнице вниз, задев Артура плечом. Сверху спустился высоченный худой мужчина с убранными в хвост длинными волосами, одетый в растянутую футболку, спортивные штаны и белоснежные теннисные тапочки. Артур поёжился под недобрым взглядом тёмных глаз, которые быстро оглядели его с ног до головы. — Пол? — робко спросил он наугад. — Пауль. Произносится «Па-уль», — с грубоватым акцентом ответил мужчина. — Мы с тобой, что ли, переписывались? Тебе хоть восемнадцать есть? — Неделю назад исполнилось. Могу документы показать, — с готовностью откликнулся Артур и уже полез было расстёгивать внешний карман чемодана, но Пауль махнул жилистой рукой: — Брось, верю. Пошли. Он пошёл было наверх, но глянул, как Артур с трудом вкатил чемодан на ступеньку, и спустился. Одной рукой взял чемодан и понёс его наверх так легко, словно тот ничего не весил. Артур замер в восхищении, но потом опомнился и побежал следом. — Не падай в обморок, — предупредил его Пауль, прежде чем впустить в квартиру. Но Артур падать в обморок не собирался: он был готов к жизни без особой роскоши, может быть, с крысами и тараканами... Войдя, они оказались в узком, плохо освещённом коридоре, который расходился двумя рукавами от входной двери. Один рукав заканчивался кухней, второй — гостиной, а посредине располагались две двери в спальни. — Вот твоя комната, — Пауль распахнул одну из дверей. Артур вошёл и огляделся. Небольшая комната была довольно тёмной, потому что два окна выходили на соседний дом, а переулки тут были узкие. Старомодные обои, шкаф, на вид такой древний, что страшно было дотронуться. И всё-таки это была отдельная комната, где он может делать всё, что захочет. Артур широко улыбнулся и повернулся к Паулю. — Супер! — сказал он. — Спасибо! Тот выглядел слегка удивлённым. — Ты готов здесь остаться? — Ну ещё бы! Конечно, готов. Что мне надо знать? — Плати вовремя, не свинячь в общих местах, убирай за собой, не шуми после одиннадцати. А, да — мужиков сюда не водим, понятно? Артур слегка покраснел и пробормотал, что водить ему пока что некого. Пауль, уже собираясь уходить, взялся за дверную ручку и обернулся к нему. — Ты ж совсем ещё пацан, — пробормотал он. — Слушай, если через пару дней захочешь вернуться к мамке, я тебе оплату верну. — Не захочу! — Я с тобой нянчиться не буду, учти. Артур выпрямился во весь рост и храбро взглянул ему в глаза. — Со мной не придётся нянчиться, — заверил он. Пауль хмыкнул: — Ну ладно. Тогда устраивайся, я пока дома, если будут вопросы — стучись. Он закрыл дверь, а Артур бросился на застеленную покрывалом кровать и заложил руки за голову. Взрослая жизнь начинается! Он сам себе хозяин! Будет зарабатывать деньги, найдёт любовь всей жизни, и никто ему теперь не указ! Довольно быстро Артур понял, что если он действительно хочет зарабатывать деньги, то времени на поиски любви всей жизни практически не остаётся. Он работал, учился, выходил из квартиры ранним утром, а возвращался поздним вечером, слишком усталый, чтобы переживать из-за бытовых неудобств. А было их изрядно: то крыша протекала, то случался набег тараканов, то вырубало свет из-за старой проводки, то соседи устраивали шумные вечеринки. Если в такие моменты дома оказывался Пауль, то он шёл разбираться и музыка затихала, но Пауль часто работал по ночам, поэтому Артуру пришлось научиться спать в берушах. Несмотря на суровый вид и резкие заявления вроде «ещё раз оставишь грязную посуду в раковине, и я вывалю её тебе на постель», Пауль оказался вовсе не так страшен, как хотел показаться. Как-то раз, когда Артур притащился с курсов по окрашиванию в десять вечера, голодный и уставший, Пауль постучался к нему в комнату и предложил разделить с ним ужин. Готовил он только диетическое, но Артур был так голоден, что запечённая куриная грудка со спаржей его ничуть не смутила. С тех пор, если у обоих выдавался свободный вечер, они проводили его вместе — сидели в общей комнате, Пауль с бокалом вина, Артур — со стаканом газировки или с кружкой кофе, смотрели фильмы или болтали. Пауль, которого изрядно помотало жизнью, рассказывал про девяностые в Берлине, про свои неудачные романы и про то, как с ними обращались в балетном училище, а Артур слушал и не мог поверить, что один молодой ещё мужчина мог пережить столько всего. Однажды вечером Артур возвращался после работы, и у самого дома его остановило трое темнокожих парней с закрытыми шарфами лицами, один из которых, невысокий крепыш с ёжиком выбеленных волос, небрежно поигрывал тускло блестящим в свете фонаря ножиком. У Артура резко ослабли колени, он понял, что сейчас его будут грабить, а возможно, даже пырять ножом. — Карманы выворачивай, — почти дружелюбно сказал крепыш. — Давай-давай, быстро. Артур вывернул карманы и пробормотал: — Не берите телефон, пожалуйста... он недорогой, а у меня там... — «номера всех клиентов», хотел было сказать он, но тут ему двинули в глаз, и он замолчал, прижимая руку к лицу. Через пять минут он, всхлипывая, поднимался по лестнице в квартиру — лифт, как всегда, не работал. В кухне Артур наткнулся на Пауля, который листал кулинарную книгу, стоя в дверном проёме и вытянув ногу вертикально — вдоль косяка. Увидев плачущего Артура, Пауль принял более приличествующее человеку положение. — Боже, детка, что с тобой? Что случилось? Ну-ка сядь! Он усадил Артура и засуетился вокруг него чересчур заботливо для человека, который обещал ни в коем случае ни с кем не нянчиться. — Дай я посмотрю, — ворковал он, присев перед ним на корточки и отнимая его руку от лица. — Да, синяк появится, но жить будешь, ничего страшного... Он завернул лёд из морозильника в полотенце и велел приложить к скуле, потом достал из кухонного шкафчика бутылку виски и плеснул на самое дно стакана. — Я обычно малолеток не спаиваю, но в виде исключения выпей-ка. Артур выпил и закашлялся, по пищеводу прокатился горячий ком, а руки перестали трястись. — Полегчало? А теперь рассказывай. — Да что рассказывать... Подошли, забрали всё, что при себе было, хорошо хоть не пырнули! — Белые или чёрные? — допытывался Пауль. — Один такой квадратный, с обесцвеченными волосами? — Да... А ты откуда знаешь? Пауль поднялся на ноги и произнёс по-немецки несколько выражений, которых Артур не понял, но предположил, что вряд ли это были пожелания доброго здоровья. — Пошли. — В полицию? — наивно поинтересовался Артур, слезая с табурета и слегка покачиваясь то ли от стресса, то ли от виски. — Ага, — сказал Пауль, подхватывая в прихожей биту. — В полицию. Пауль широко шагал по ночным улицам, закинув биту на плечо, и Артуру приходилось чуть ли не бежать за ним. Они прошли пару кварталов и завернули во двор, где припаркована была заниженная тачка, показавшаяся Артуру смутно знакомой. Пауль пошёл прямо к этой тачке, изящно размахнулся битой и опустил её на тюнингованный капот. Артур вскрикнул от неожиданности, когда завыла сигнализация, а Пауль размахнулся ещё раз и снова двинул битой по капоту, оставив на нём изрядную вмятину. — Что ты делаешь?! — Сообщаю о себе! На третьем этаже распахнулось окно, и в него высунулись сразу три чёрные физиономии. — Это чё такое! Да ты охерел! — загалдели они. — Я ща спущусь и урою тебя нах! — Спускайтесь! — крикнул Пауль, поглядев наверх, и многообещающе крутанул биту в руке. Физиономии исчезли. Артур схватил Пауля за запястье: — Давай уйдём! Они же сейчас спустятся! Если это те самые, то у них нож! — Я ему этот нож... — проворчал Пауль, а дальше перешёл на немецкий; Артур уловил только что-то про «arsch», что, как он знал по предыдущему взаимодействию с Паулем, обозначало «задница». Хлопнула дверь, и на улицу вышла та самая троица. После небольшой заминки двое остались у дома, а третий, в котором Артур опознал вооружённого ножом крепыша, вразвалочку подошёл к машине. — Я те ща наваляю, мудила! — заорал он издалека, но когда приблизился, тон его волшебным образом сменился и стал почти умоляющим. — Чё ты меня перед пацанами позоришь?! — зашептал он, беспокойно оглядываясь по сторонам. — Мы же договаривались! — Договор, mein junger Freund, — высокомерно ответил Пауль, — это соглашение, в котором обе стороны обязуются выполнять некие условия. Доступно это твоему маленькому прокуренному мозгу? Крепыш покосился на Артура и шмыгнул носом, больше не напоминая страшного бандита. Теперь он больше был похож на школьника, которого отчитывает учитель. — Откуда я знал, что этот тоже из твоих? Он заморыш какой-то... — Mein Liebling, ты припоминаешь обстоятельства нашего знакомства? — ласково поинтересовался Пауль, протягивая биту и приподнимая ею подбородок юной шпаны. — Хочешь повторить? — Да чё ты злой такой?! — шёпотом возмутилась шпана, поглядывая в сторону друзей, которые топтались у входа в дом. — Чё сразу повторить?! Ща вернём всё... Не знал я! Ща всё будет! Он удалился к своим друзьям, и они что-то обсудили, размахивая руками и то и дело поворачиваясь к машине, а потом один снова скрылся за входной дверью. Артур наблюдал за всем происходящим круглыми глазами. — Что... как... Пауль, который небрежно присел на капот машины, поставив рядом биту, пожал плечами. — Когда я только переехал в этот район, они решили, что я лёгкая мишень. Встретили меня как-то на лестнице и попытались ограбить. — А ты? — выдохнул Артур. — Ну что я. Так вышло, что двое упали с лестницы — споткнулись, наверное. А их главному я вежливо объяснил, что так делать нехорошо. Люди становятся очень понятливыми, если держать ногу у них на горле... Потеряв дар речи, Артур смотрел на него широко раскрытыми глазами. Он привык думать, что если ты гей, то в лучшем случае учишься быстро бегать и хорошо прятаться, но никак не строить местную шпану и пугать их одним своим видом, и теперь в его голове совершался настоящий переворот. На плечах Пауля словно бы отрос алый супергеройский плащ, плохо сочетавшийся с трениками, растянутой футболкой и старыми теннисными тапочками. Артур был далёк от мысли, что сам сможет так же ловко давать отпор шпане — всё же то, что получается у почти двухметрового мускулистого взрослого мужчины, вряд ли выйдет у восемнадцатилетнего парня, росточком не дотянувшего и до метра семидесяти, — но приятно было знать, что рядом есть кто-то настолько смелый и стойкий. Через некоторое время крепыш снова вернулся с бумажником Артура и телефоном. — Это не мой, — Артур не взял протянутый ему мобильник, и крепыш принялся рыться в карманах широченных штанов. — Этот, что ли? — он вынул серебристую раскладушку. — Дак он же пидо... — Въебу, — предупредил Пауль, и крепыш замолчал. Артур выдернул телефон из чёрных пальцев, открыл, проверил: да, точно, это его «Самсунг». — Всё нормально, мужик? — почти подобострастно уточнил крепыш у Пауля. — Мир? — Ладно, живи пока, — разрешил Пауль. — Но если ещё раз кто-нибудь хотя бы подойдёт к моему другу... — Лично прослежу, чтоб никто пальцем не тронул. — Вот и славно. Пойдём, Арти. И Артур ушёл за ним, оглядываясь на шпану, которая обступила машину. Они с Паулем прожили в этом районе ещё семь лет, и за эти семь лет Артура и впрямь не то что не тронули — даже не оскорбили ни разу.***
Настоящее время
— Слезьте, пожалуйста, с динамика, — сказал Джесс, стараясь вести себя как можно вежливее в том числе потому, что мужчине, восседавшему на динамике в «Кабаре», было лет шестьдесят. Джесс чувствовал себя немного неуютно, делая замечания настолько взрослым людям. Было в этом что-то глубоко неправильное. Это ведь взрослые люди должны передавать опыт молодым, учить их и наставлять, а не молодые должны поучать более взрослых, рассказывая, что нельзя сидеть на динамиках, особенно на тех, из которых в этот момент доносится Crazy Little Thing Called Love! Мужчина, облачённый в цветастую рубашку, расстёгнутую чуть ли не до пупка, только махнул на Джесса рукой и показал жестом, мол, всё ОК. Но всё было не ОК, мужчина на динамике нарушал нормальное течение вещей, как заноза или фальшивая нота, и Джесс никак не мог сделать вид, что это норма. — Слезьте, пожалуйста, с динамика, — повторил он, подходя ближе. — Иди, иди! — крикнул нарушитель, перекрикивая Фредди Меркьюри. — Я знаю менеджера, не беспокойся. Почему-то гости клуба часто упирали на то, что знают менеджера, как будто это должно было дать им привилегии. — Я тоже её знаю, — ответил Джесс. — Вон она стоит. И он кивнул наверх: у перил VIP-зоны на втором этаже стояла Ирина в длинном красном платье с разрезом до бедра и взирала на происходящее в клубе, как капитан корабля с мостика. — Мы оба её знаем, — заключил Джесс. — А теперь слезьте, пожалуйста, с динамика, или я выведу вас из клуба. — Зануда! — крикнул мужчина, но с динамика наконец-то слез, и Джесс продолжил патрулировать зал, лавируя между танцующими людьми. На втором этаже он заметил друзей Артура за тем же столиком, который они занимали всегда, вот только Артура с ними не было. Интересно, почему? Не случилось ли чего? Утром Джесс столкнулся с Артуром, когда выходил на пробежку: тот как раз шёл на работу. Может, просто не захотел идти в клуб? Джесс всё ещё не понимал, как можно в качестве развлечения выбрать место, которое вытесняет тебя из собственной головы шумом, мельканием света, обилием возбуждённых людей. Он вспомнил, как совсем недавно они с Артуром смотрели вместе фильм, и на мгновение позволил себе укрыться в этих тихих, тёплых воспоминаниях. Они сидели так близко друг к другу, Артур прикасался к нему, наверное, сам не замечая, и Джесс старался сидеть неподвижно, будто подманивая осторожного дикого зверька — одно лишнее движение, и тот испуганно шарахнется в сторону. Маленький принц каждый день садился чуть ближе, чтобы приручить Лиса; может, и Джессу удастся приручить Артура, если всем своим видом показывать, что он не опасен. Шипение рации вырвало его из мягкого кокона воспоминаний, и Джессу пришлось вернуться в реальность. — Зайди к Паулю на секунду, — сказал голос Ирины. Джесс поднял голову и встретился с ней взглядом; она кивком показала ему направление — в сторону гримёрок. Джесс вышел из главного зала и почти физически почувствовал облегчение. Всё-таки ему сложно было справляться с таким давлением, с такими потоками со всех сторон. Цвет, звук, громкость, запахи, мельтешение... Иногда ему казалось, что его может этим стошнить. И всё-таки это важно. Клуб — это работа, за которую не сажают в тюрьму. Джесс постучался и вошёл в гримёрку Пауля, который предстал перед ним во всей красе — весь в ремнях и чёрной коже, с распущенными длинными волосами и с плёткой в руке. Джесс не представлял, как Пауль ухитряется танцевать с распущенными волосами, но тому они ничуть не мешали. — Алека не видел? — нервно поинтересовался Пауль. Джесс не помнил его таким нестабильным; по нему словно мелкая рябь шла. Странно, Пауль обычно ровный и непоколебимый, как скала. — Нет, не видел. Его и на прошлой неделе не было. — Я в курсе, — желчно выплюнул Пауль и прошёлся по гримёрке, похлопывая себя плёткой по сапогу. — Ладно, иди! Джесс вышел и закрыл за собой дверь, радуясь, что так быстро отделался — пожалуй, сегодня он предпочёл бы полный клуб мельтешения, чем одного взбудораженного Пауля. Очень уж он ядовитый. Алек, Артур... обоих нет в клубе. Возвращаясь в зал, Джесс задумался было о букве «А», которая объединяла эти два случая, и она вдруг выросла перед ним, огромная и угрожающая, как виселица или гильотина, но он привычно убрал её в сторону и насильно съёжил до нормальных размеров. Не время давать волю странным связям и видеть в них дурные предзнаменования, сейчас нужно работать.***
За окном завывал ветер, дождь хлестал в стёкла, и оттого ещё уютнее было лежать в постели вдвоём среди смятых простыней и медленно, лениво целоваться. Горел ночник, и в его свете Дракон казался таким невозможно красивым, что у Лео дух захватывало, когда он чуть отстранялся. Смягчённый, возбуждённый, без привычного высокомерия, Дракон казался прирученным, и сердце Лео переполнялось гордостью. В его руках вся эта сила, притягательная и непостижимая мощь, какой он до сих пор не встречал, и эта мощь сейчас ему покорна, он может делать с Драконом, что хочет. Тот казался особенно беспомощным, потому что у него действовала только одна рука, которой он обнимал Лео за поясницу; вторую он старался беречь. Лео легонько толкнул его в плечо, намекая, чтобы лёг на спину, и тот сделал, что требовалось — от этой послушности кружилась голова. Хотелось сказать что-нибудь типа «хороший мальчик», но он чувствовал, что вот этого точно делать не стоит. Он сполз по кровати ниже, окончательно смяв простыню и сбросив на пол одну подушку, устроился между ног Дракона и обхватил рукой его член, а губами прильнул к мошонке, втянул нежную кожу, потом тщательно вылизал. Дракон задышал тяжело, запустил руку ему в волосы и стиснул ровно так, как надо, не дёргая, а потягивая. Лео закрыл глаза от удовольствия, продолжая вылизывать его промежность и ритмично ласкать рукой член, то и дело возвращаясь к головке, чтобы размазать смазку по стволу. Собственный член покачивался между бёдрами от каждого движения, и это распаляло, хотелось большего. — Иди, иди сюда... — прошептал Дракон и сильнее потянул его за волосы. — Сядь на него. Лео вздрогнул от возбуждения, услышав эти слова. Оседлав бёдра Дракона, он потянулся за смазкой и выдавил чуть ли не полную горсть прозрачного, пахнущего мятой геля в ладонь. В прошлый раз получилось больно, потому что Дракон спешил, а смазки было недостаточно; теперь он сам позаботится о том, чтобы всё было как следует. Он опускался медленно, давая себе время привыкнуть, одной рукой опираясь на бедро Дракона, а другой лаская себя. Дракон смотрел на него широко раскрытыми глазами, то и дело облизывая полные губы; здоровой рукой гладил его то по бёдрам, то по груди, сжимая соски. Опустившись до конца, Лео помедлил, прислушиваясь к ощущениям. Боли в этот раз не было, было приятное чувство растяжения и наполненности, которое становилось только сильнее от мысли, что он принял в себя этот большой член полностью. Он поймал руку Дракона и положил на свой член, а сам упёрся ладонями в его плечи, плавно приподнялся и опустился снова. И ещё раз. Сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее, постанывая от наслаждения, вталкиваясь в ласкающую его ладонь; а потом уже в бешеном темпе, не контролируя себя, гонясь только за собственным удовольствием. В этот раз всё было хорошо, так хорошо, что после оргазма Лео ещё некоторое время лежал на скомканных простынях, не в силах пошевелиться и чувствуя себя выброшенной на берег медузой. Очень довольной медузой. Щёлкнула зажигалка и потянуло сигаретным дымом; он приоткрыл один глаз и переполз поближе к Дракону, ткнулся лбом ему в плечо. Тот вдруг с шипением втянул в себя воздух, и Лео ойкнул и отстранился — понял, что задел больную руку. — Прости, прости! Дракон только покачал головой и прищурился, глядя на него с усмешкой. — Может, еды закажем? — поинтересовался он, и Лео вдруг понял, насколько голоден. Ну правильно: он всего-то и съел, что шоколадный батончик, который привёз Артур, а потом они с Драконом проспали почти сутки... Он перегнулся через живот Дракона, нашарил на полу зарядное устройство и наконец-то поставил телефон заряжаться. Включил его: сразу пришла куча уведомлений о пропущенных звонках, сообщения, уведомления из приложений и чего только не. «Котик, ты как? Ответь, пожалуйста, я волнуюсь», — писал Артур. — Это что ещё за хрен? — поинтересовался Дракон, заглядывая ему через плечо. — И почему он тебя котиком зовёт? — Да начальник мой, ты видел его, — Лео отмахнулся и начал было писать СМС Артуру, но потом прервался и глянул на Дракона. — А ты что, ревнуешь? — Нет, — кратко ответил тот. — Да брось. Ты его видел, Артура. Я бы никогда в жизни с таким не... Да он и старше меня чёрт знает на сколько! — Я понял. Чего ты оправдываешься? А и правда — чего? Лео пожал плечами и быстро дописал сообщение: «всё нормально, завтра выйду на работу, как обычно»; потом открыл приложение с доставкой еды и начал придирчиво выбирать пиццу. Тут его итальянские корни проявлялись на все сто: он знал, какой должна быть настоящая пицца, и вот этих всех американских извращений терпеть не мог. Ну какие могут быть ананасы?! А кадавр с курицей, мясными фрикадельками, ветчиной, кусочками сосисок и солёными огурцами как вообще назвать? В приложении кадавр назывался «Супермясная острая пицца». Лео хотел было промотать это пиццеоскорбление здравого смысла, но тут Дракон ткнул в сторону экрана рукой с сигаретой и сказал: — Возьми мне вот эту. Лео на секунду потерял дар речи, но быстро справился с собой и хоть и с отвращением, но добавил кадавра к заказу. В конце концов, вкусы у людей разные, некоторые вот и насекомых едят. В качестве компенсации он взял классическую Маргариту, сделал заказ и собирался было отобрать у Дракона сигарету, когда тот спросил: — А вино у тебя есть? Или что-нибудь выпить? Лео не держал дома выпивки, потому что сам больше всего любил коктейли, а их лучше всего пить в баре, глазея на симпатичных парней. В холодильнике у него в лучшем случае нашлась бы бутылка содовой. — Может, съездишь? — спросил Дракон, выслушав отрицательный ответ. — На моей машине? Пока вернёшься, как раз и пиццу привезут. Нальём вина, посмотрим что-нибудь... Лео бросил взгляд за окно: дождь и не собирался утихать, ветер усилился. — Может, обойдёмся? — жалобно спросил он. — У меня вроде газировка есть... Глаза Дракона недобро блеснули; он затушил сигарету, положил окурок на ночной столик и встал с кровати. — Сам съезжу. Агрессия повисла в воздухе, сгущаясь, как сигаретный дым. Лео замер, боясь даже вздохнуть глубже. Дракон молча и злобно пытался одеться, но с одной рукой это было не так-то просто сделать. — Блядь! — рявкнул он вдруг, и Лео подскочил на месте, непроизвольно прижав руку к губам. — Я сам, — сказал он сдавленным голосом. — Я сам съезжу, давай ключи! Он был готов сделать всё, что угодно, только бы разрядить атмосферу, только бы ушло это давящее, тяжёлое ощущение, что произошло что-то плохое, а он виноват. Дракон молча достал ключи от внедорожника и бросил ему. Лео поспешно оделся и вышел из квартиры. Опять он всё испортил — чего стоило сразу согласиться съездить за вином? Магазин всего в паре кварталов! Ну ничего. Он привезёт вино, они выпьют, съедят по пицце, посмотрят фильм, и у них всё будет хорошо. Всё будет хорошо.***
В кресле восседал огромный, рыжий и бородатый байкер с круглым животом, обтянутым кожаным с заклёпками жилетом. Хитрым карим глазом байкер косился на Артура, который уже подстриг его и заплёл на голове сложную конструкцию из брейдов, а теперь укладывал бороду по кудрявому методу, нанося средство движениями снизу вверх. Роскошная байкерская борода от этих манипуляций вилась завидными крупными кольцами. Байкер кашлянул, отчего его живот заколыхался, и спросил рокочущим, как мотор мотоцикла, голосом: — Не хочешь на колени ко мне сесть? Удобнее будет. С бородой-то. — Что? — растерянно переспросил Артур, которому исчезающе редко, если не сказать никогда, предлагали посидеть на коленях. Но не успел он осознать, что столкнулся с подкатом, как со второго этажа «Лаванды» донёсся сначала женский вскрик, а потом мужской вопль. На втором этаже работали косметологи и мастера эпиляции. К Нхан как раз пришёл клиент-мужчина. Артур вспомнил об этом и, забыв о байкере, побежал по лестнице наверх, перескакивая через две ступеньки. Не стучась, он рванул дверь в кабинет Нхан, но та запирала замок, когда работала с клиентами, которым приходилось демонстрировать ей интимные зоны. Из кабинета продолжали нестись мужские вопли, поэтому подоспевший следом байкер отстранил Артура и со второй попытки сломал замок. В кабинете они первым делом увидели полуголого мужчину, который стоял, согнувшись и прикрывая руками самое дорогое. Бледная Нхан с плотно сжатыми губами прижималась к стенке, как щит выставив перед собой свой диплом в рамке. — Бешеная сука! — крикнул мужчина. — Я только разделся, а она меня треснула вот этим... — и он повёл подбородком в сторону диплома. — Детка?.. — Артур вопросительно посмотрел на Нхан. — Он начал дрочить! — выплюнула та. — Врёшь!.. Ну, может, встал немного, это естественная реакция! — Он сказал «не обращай внимания, работай, я тебе мешать не буду»! И начал дрочить! — Истеричка! Если члена боишься, зачем таким делом занимаешься? Я на тебя в суд подам за телесные повреждения! Тут Артур выпятил грудь, в глазах у него полыхнул огонь. Словно став выше ростом, он шагнул между Нхан и клиентом, загородив девушку, и заговорил таким голосом, какого многие его друзья никогда от него не слышали: — В суд? Нет, ни в какой суд ты не пойдёшь! Я скажу, что будет: у меня в салоне камеры. Я возьму твоё изображение и разошлю во все салоны города с припиской, что ты извращенец. Ни в одном салоне тебя больше не примут! Да что там, во все салоны штата напишу, чтоб все знали! Спав с лица, бесштанный клиент пятился от наступающего на него Артура, а потом подхватил штаны и попытался было ретироваться, но на выходе наткнулся на большой кожаный живот, от которого отскочил, как от батута. — Надевай штаны, писькотряс, — ласково пророкотал рыжий байкер. — И пойдём побеседуем. Я тебе свой член покажу — посмотрим, в какую ты истеричку превратишься. Уводя совсем скисшего мужчину, байкер обернулся и подмигнул Артуру. — Ты такой храбрый малыш! — сказал он. — Позвони мне как-нибудь. Артур посмотрел ему вслед и озабоченно нахмурился, размышляя, не стоит ли спасать извращенца, но тут его взгляд упал на дрожащую Нхан, и он немедленно бросился её утешать. Лео проводил равнодушным взглядом рыжего байкера, который твёрдой рукой выводил из «Лаванды» провинившегося посетителя, и тяжело вздохнул. Он с нетерпением ждал конца рабочего дня. Голова у него раскалывалась, глаза слипались; он и выглядел, и чувствовал себя препаршиво. Вчера они с Драконом легли спать около пяти утра, а встать пришлось в восемь, чтобы успеть к девяти на работу. — Что ты там забыл? Позвони и скажи, что болеешь, — говорил Дракон накануне. — Ты ничего этому Артуру не должен. Ну что он тебе, как-то особо много платит? Сказываться больным Лео не стал, совесть не позволяла, но сидя за стойкой ресепшн с гудящей от выпитого накануне вина головой, думал, что платят ему и правда слишком мало за такие ранние подъёмы. Хорошо Дракону: чем бы он там ни занимался, но вставать рано утром ему не нужно, и он остался спокойно спать в квартире Лео. Время сегодня тянулось особенно медленно, и Лео весь извёлся. Он всё надеялся, что больше никто не придёт и не позвонит, и ему больше не придётся решать ничьи проблемы, но его надеждам не суждено было сбыться: хотя конец рабочего дня был близок, звонков и посетителей меньше не становилось. В очередной раз прозвонили китайские колокольчики над дверью, и вошёл новый гость — высокий мужчина в спортивном костюме и с тюрбаном на голове. Лео с удивлением узнал Пауля. — Привет... — начал было он, но тот поднял длинный палец: — Цыц, Тик-ток. Где Артур? Лео обиженно поджал губы. Вот почему так всегда? Он ведь ничего плохого не сделал... — По-моему, Артур наверху. Вряд ли он будет с тобой разговаривать, — мстительно добавил он. Пауль метнул в него недобрый взгляд и пошёл было к лестнице, но по ней уже спускались Артур и Нхан. Не замечая Пауля, Артур ворковал над маленькой вьетнамкой: — Тебя точно подвезти не надо? Уверена? — Нет, спасибо, я сама. Да не беспокойся, со мной всё нормально. — Ну ладно, но смотри, если вдруг... — тут они спустились, Артур поднял голову, увидел Пауля и осёкся на полуслове. Нхан, оценив обстановку, тихонько выскользнула из-под обнимающей руки Артура и вышла, а Лео навострил уши. Может, хоть что-то интересное произойдёт? — Мы можем поговорить наедине? — нервно осведомился Пауль, оглядываясь: кроме Лео, в салоне ещё оставались мастера, и мимо как раз прошёл Барт с радостным возгласом «Приветики, Пауль!». — А нам есть о чём разговаривать? — поинтересовался Артур. — Перестань, а? Мне нужна помощь, — услышал Лео. Но потом Артур и Пауль ушли, и больше он в тот вечер ничего не узнал.***
Артур привёл Пауля к себе в кабинет, закрыл дверь и остановился у стола, скрестив руки на груди. — Ну? — недружелюбно поинтересовался он и тут же сам к себе почувствовал отвращение. Но всё-таки упрямо поднял подбородок, являя собой образец непримиримости. Пауль огляделся кругом, подвинул к себе стул и уселся, положив ногу на ногу. — Ты не мог бы взглянуть на мои волосы? — Вот где тебе ту процедуру делали... — Артур. Что-то было в голосе Пауля такое, что Артур замолчал и подошёл к нему. Осторожно принялся распутывать тюрбан... — О господи, — ахнул он, взяв в руки одну прядь. Он такого не видел никогда в жизни. Прядь тянулась, как жвачка. — Я ничего с ними не делал. Мне сказали ходить три дня, потом помыть голову... сегодня я помыл и понял, что происходит вот это! — в голосе Пауля слышалась паника. Артур в ужасе перебирал его волосы: все вели себя одинаково, тянулись, как нити расплавленного сахара. — Эту тварь я потом засужу, она в жизни не расплатится. Но сейчас мне надо с этим что-то сделать. Арти, детка. Ты же сможешь их спасти? — Погоди с судом, — пробормотал Артур, что-то соображая. — Что за состав она наносила тебе на волосы? — А я откуда знаю?! — Пауль... — Артур обошёл стул и заглянул другу в глаза. — Ты сказал ей, что красишь волосы? Повисло молчание. — Некоторые составы категорически нельзя наносить на крашеные волосы, — дрожащим голосом заговорил Артур. — Потому что чешуйки крашеного волоса... — Не важно. Пауль с силой растёр лицо ладонями, да так и остался сидеть, закрыв лицо. — Почему ты мне не сказал, что с крашеными волосами такие процедуры делать нельзя? — глухо поинтересовался он. — Я... я так возмутился, что ты к кому-то другому хочешь пойти... — Артур потянулся за бумажными платочками и быстро вытер набежавшую слезу. Пауль наконец-то отнял ладони и посмотрел на него, и Артур вдруг с болью увидел весь его возраст, написанный прямо на лице. — Двадцатилетняя девчонка, такая восторженная, так мною восхищается, — тихо заговорил Пауль. — На выступления мои ходит. Порхает вокруг меня, щебечет, как она рада со мной работать. А потом говорит: ну вы, конечно, волосы не красите, да? Глупый вопрос, но я должна, мол, спросить... Артур заломил брови, чувствуя, как щекочет в носу и как подкатывают новые слёзы. — Как мне было ответить «крашу»? Думаешь, она представляет, сколько мне лет вообще? — Мне так жаль... — Артур всхлипнул и снова прибегнул к помощи платочка. — Я должен был тебя предупредить! — Да. А я должен был честно ответить на её вопрос. — Пауль... — Давай отложим лирику. Ты можешь что-то с этим сделать? Маски какие-нибудь? Артур дотронулся до его плеча, изо всех сил стараясь сдержать слёзы. — Ты когда-нибудь депиляцию кремом делал? Видел, что с волосами происходит? Химикаты в креме разрушают белок, из которого состоит волос. С твоими волосами по сути то же самое произошло. — Так... Что с этим делать-то? Они посмотрели друг на друга. По выражению лица Артура Пауль всё понял и снова закрыл лицо руками. — Послушай... я тоже виноват. Я не могу тебе помочь, но я могу кое-что другое сделать... — робко заговорил Артур. Через полчаса оба выходили из «Лаванды», и Пауль разглагольствовал, что после такого ему точно нужна «Маргарита», а то и две. — Пойдём поужинаем? — обратился он к Артуру и небрежно обнял его за плечи. — Я сегодня с Джессом ужинаю. Сейчас спрошу, не возражает ли он против тебя... — О. Ты ужинаешь с Джессом? — со значением повторил Пауль и притиснул его к себе. Артур, который в этот момент набирал сообщение, возмущённо пихнул его локтем в рёбра: — Отстань со своими намёками! Ему одиноко, я его поддерживаю! — М-м-м, — протянул Пауль, нагибаясь к Артуру, как бес-искуситель, — ему одиноко? А в кровати ему не одиноко? Ты мог бы и там составить ему компанию... — Нет у него кровати! — О, ты уже в курсе и таких подробностей? — Какой же ты противный! — возопил Артур, и Пауль трескуче расхохотался на всю улицу. Чуть позже они подошли к ресторану, на террасе которого их уже ждал Джесс. Он молча уставился на них со своим обычным выражением лица, и Артур, уже успевший немного его изучить, воспринял это как выражение крайнего изумления. — Ну что, что ты так смотришь? — заговорил Пауль, отодвигая стул сначала для Артура, а потом для себя. — Ну да, пришлось сменить имидж. А этот дурачок, ты только посмотри на него, — он обнял Артура и прижал к себе, — обрезал свои великолепные локоны, чтобы меня поддержать. Видал ты такое когда-нибудь? Ты да я да он теперь как группа встречи переживших рак. — Фу, как ты можешь о таком шутить! — Артур принялся отпихивать его от себя, как кот, которого тискают без высочайшего дозволения. Пауль отпустил его, и Артур, возмущённо одёрнув на себе куртку, открыл меню. Остриженный практически наголо Артур казался совсем юным. Вдруг выяснилось, что у него слегка торчат уши, раньше прикрытые шапкой густых вьющихся волос. Джесс машинально коснулся стриженной головы; короткие волоски забавно кололи ладонь. Артур поднял на него взгляд, и Джесс, смутившись, убрал руку. — Извини, — пробормотал он. — Ты стал похож на эльфа. Артур заулыбался и слегка покраснел. — А Пауль сказал, что на гоблина, — вздохнул он. — Сразу видно, кто меня больше ценит. Пауль перевёл внимательный взгляд с одного на другого и приподнял брови, но если какие-то выводы и сделал, то оставил их при себе.