Два года спустя
Чёртов Фогель! Он хоть понимает, что творит?
Я бежала по лестнице, ведущей к балкону, где по словам одного из официантов, находилась искомая персона. С момента выхода на пенсию Шарлотты Краузе и его утверждения на должность министра магии, он уже успел наворотить дел, издав ряд крайне неудачных законов. Но это не самое страшное. Основная проблема заключалась в том, что Антон Фогель никогда никого не слушал. Или слушал, но не прислушивался. Потому что, вопреки всем предупреждениям, несколько минут назад этот гордый засранец от лица всей Конфедерации оправдал Геллерта Гриндевальда! — А, проходите. — небрежно бросил он, заметив мою фигуру, маячившую недалеко от него: — Как раз хотел с вами побеседовать. — Каких таких доказательств у нас недостаточно? Вам папочки показать? Весь департамент надеялся на этот суд! Вы хоть понимаете, сколько дел Гриндевальд уже натворил? А сколько ещё успеет? — с ходу высказала я, стараясь вложить в свои слова всю скопившуюся за последнее время агрессию на него. Тот усмехнулся, смерив меня взглядом разочаровавшегося учителя. — Вы что-то путаете, Ангела… — начал он. — Предпочитаю более формальное обращение. Госпожа Старкова звучит вполне неплохо. — в его случае — так точно! — Не вам указывать мне. То, что вы были в любимцах у Лотты… — Шарлотты. Краузе. — отчеканила я: — К слову, она относилась ко мне равно также, как и ко всем остальным сотрудникам, качественно выполняющим свою работу. — Со мной всё будет немного иначе. Уж поверьте, Ангела, мы найдём вам подходящее применение в каком-нибудь отделе, соответствующем вашим умениям. Боюсь, прошлая министр была о них слишком хорошего мнения. И можете отменить все свои запланированные выступления, при мне ни один наш сотрудник не будет подчищать вашу репутацию. Работайте лучше дальше над этим… Как оно там называется, то чем вы увлечены в последнее время? — уточнил Фогель. — Вы верно подметили, на данный момент, я занимаюсь совершенствованием чар перевода. Не волнуйтесь, мне не составит труда продолжить это дело. — вкрадчивым тоном ответила ваша покорная слуга. И чуть твёрже продолжила: — Но оно не отнимет у меня должность, которую я занимаю сейчас. — Что ж, вы можете и дальше так думать. — саркастически ухмыльнулся мужчина: — В нашем мире так мало оптимистов! Надо порадовать их скромную компанию пополнением. — И это говорит человек, который только что признал действия всемирно разыскиваемого преступника легальными? — Пускай станет кандидатом. Пусть люди голосуют. Когда он проиграет — это будет их решение. — уже более спокойно ответила тот. — А вас не смущает одна небольшая деталь? В конце церемонии, лучшего кандидата выбирает чёртов зверёк! Да, на первой стадии маги, но потом какой-то полу-оленёнок, которому, ко всему прочему, уже не доверяет большая часть общества. Вы серьёзно полагаете, что Гриндевальд, в случае провала, лишится своих сторонников? — Полагаю. Тем более, вы недооцениваете значение цилиня. — особенно министр подчеркнул название животного: — Мы всего лишь чтим традиции, а если бы кого-то что-то не устраивало в нашей системе, её бы непременно изменили. «Как же, как же» — я мысленно закатила глаза. Судя по всем литературным источникам, с которыми я успела ознакомится перед выборами, большинство церемоний поклонов этого существа сводилось к соревнованиям в изобретательности кандидатов. Конечно, на привычные нам «вкусняшки» цилинь не вёлся, но свои слабости у него имелись. Какие, правда — нигде не упоминалось. И, вот, где хоть одна причина, по которой Геллерт должен оставить всю свою гениальность, и не придумать никаких уловок? — Вам тоже нужно вступить в клуб безнадёжных оптимистов, вы знали? — Я просто умею думать, дорогая Ангела. И вера в людей у меня тоже присутствует. — чинно произнёс тон, смотря на меня с некоторым превосходством: — Кстати, с вами очень хочет встретиться один гость сегодняшнего вечера. От того, как пройдёт ваша беседа зависит, буду ли я столь же учтив к вам, как Ло… Шарлотта Краузе. Ну, замечательно! Надеюсь, он хоть на продолжение этой самой беседы с таинственным посетителем не намекает. — Хорошо, Антон. — произнесла я, натянув самую язвительную из всех своих улыбок: — Отведите меня к нему. Я буду очень рада с ним познакомиться.***
Могла ли я тогда предугадать масштаб пагубности ситуации, в которой окажусь? Если так подумать… Знакомства одних дипломатов с другими, их желание узнать намерения друг друга, стать союзниками или оппонентами — оно не подразумевает под собой ничего необычного. Был ли смысл полагать, что меня ждёт грандиозный подвох? Ладно, буду кристально честной: был. Но об этом чуть позже. Мы с Фогелем зашли в просторную залу, где он всего-ничего назад признал обвинения в сторону Гриндевальда неактуальными. Комната была практически пуста, большинство гостей бежали после фактического нападения на Тесеуса Скамандера. Однако, нашлись и те, кто продолжал мирно попивать чай, оживлённо разговаривать и даже смеяться над нелепыми шутками собеседников. — Кто из них? — спросила я, рассматривая лица оставшихся. — Пока я его не вижу, но он скоро придёт. — объяснил мне министр: — Постарайтесь говорить с ним без обычных ваших… — Справедливых замечаний? — Скорее нелепых. — фыркнул он, поправляя воротник пальто: — Кстати, завтра вы сопровождаете меня на ужине кандидатов. Там тоже нужно будет вести себя подобающе. — Вам не кажется, что о таком нужно предупреждать заранее? И, желательно, поинтересоваться моим мнением насчёт подобных решений! — незаметно упрекнуть его не получилось, несколько магов неподалёку посмотрели на нас с неподдельным любопытством. Пришлось отойти в дальний угол помещения. — Герр Фогель, фрау Старкова, благодарю вас за ожидание. — нежданно, произнёс голос за нашими спинами. Голос, который я бы узнала из тысячи. — Герр Гриндевальд. — повернувшись, коротко попривествовал вошедшего Антон. Я замерла. Задержала дыхание, отключила сердцебиение, и заведомо себя похоронила. В голове забавная шимпанзе ударяла кулачками по клавишам компьютера в хаотичном порядке. Следующими в очереди на трансляцию в моём сознании были мемы с котиками. — Ангела, давай без фокусов. — шикнул мужчина: — Повернись быстро. — Н-не могу. Можно уйти, пожалуйста? — с мольбой прошептала я, стараясь, чтобы Геллерт ничего не заподозрил. — Не придумывай. Уволю! Как будто это — самое страшное! Так, ладно. У меня есть план. Он должен сработать. Без паники. И всё-таки повернулась. Бежать не было смысла. Геллерт пытался скрыть шок, но у него ничего не вышло. Некоторое время мы стояли и смотрели на друг друга, как ненормальные. Я — с непроницаемым выражением лица, за которым скрывалась нарастающая тревога, Гриндевальд — в отчуждении, Антон просто не понимал что происходит и переводил взгляд то на меня, то на Тёмного Лорда. — Вы знакомы? — наконец, предположил он. — Забыли? — проигнорировав слова начальника, тихо произнесла я на русском, в упор смотря на противника Дамблдора. Тот отвёл взгляд: — Не можете смотреть на меня? — Позвольте нам с фрау Старковой поговорить наедине? — вежливо поинтересовался волшебник, на что получил безусловно одобрение Фогеля. Тот удалился. Геллерт сделал лёгкий пас рукой и прошептал знакомое мне заклинание. — Нет, не забыл. И мы переходили на «ты», насколько я помню. — Но нам нужно узнавать друг друга заново. Если мы успеем. Ты ведь собираешься убить меня? — сразу же поинтересовалась я. — Признаться честно, сначала мне хотелось бы узнать, где находится Аурелиус. Ну а потом… Потом поинтересоваться, кто ты такая. Ещё раз. Так что, простой спокойной смертью ты не отделаешься. Вот тут он глубоко ошибся. Я улыбнулась. Губы у меня слегла подрагивали, а через секунду я чуть слышно рассмеялась. — А потом не будет. И местонахождение Аурелиуса тоже останется при мне. — медленно, с едва заметной издёвкой, покачала головой я. — Ты сняла печать, она не чувствуется. Я смогу прочитать твоё сознание на раз-два. Бессмысленно отрицать очевидное. — приподнял брови Гриндевальд. — О, возможно, в теории, ты был бы прав. Но есть один нюанс… — я смерила его победным взглядом: — Кандидаты в выборы неприкосновенны. Ни ментально, ни физически.***
Итак, вы в замешательстве? Только не подумайте, что я сейчас с супер-крутым видом буду рассказывать вам свой план по захвату мира. Возможно, политик из меня не совсем пропащий, но президент Международной Конфедерации Магов? Я два года, как среди этих самых магов обитаю, какая мне тут мега-серьёзная должность? Впрочем, глобальных целей я и не преследую. И не преследовала в момент, когда заявляла свою кандидатуру этим утром. Вообще, произошло всё достаточно спонтанно. Но от того, как ловко всё было мною предугадано и провёрнуто, на душе становится приятно. Аж какая-то гордость за себя-любимую берёт! Всё началось, когда Габриэла Фашер — атташе нынешнего министра, нашептала мне на ушко, что Фогель хочет освободить Геллерта. Конечно, информация была не супер-проверенная и достоверная, но успев изучить Антона, я понимала: возможен даже такой исход грядущего вечера. Исход, который не будет мне выгоден, с какой стороны не посмотри. Гриндевальд мог найти меня здесь, в министерстве. Это не составило бы особого труда. Действовать нужно было быстро. А ориентироваться на то, чтобы стать за короткий промежуток времени очень защищённым человеком и не потерять, при этом, должность и свободу. Защита — собственная позиция — свобода… Дайте-ка подумать? — Я хочу заявить об участии в выборах. Собравшаяся в конференц-зале толпа работников департамента, синхронно посмотрела на меня неудоумённым взглядом, и загудела: — Зачем вам это, Ангела? — Мда, только зря собирались, думал, что-то действительно важное… — Она серьёзно сейчас, Грета? Ты слышала? — Не говори, Фридрих, совсем с ума сошла. — Опять нашепчет что-то этим своим коммунистам. — Фрау Старкова, а чем мы можем вам помочь? — наконец, послышался единственный значимый возглас среди всех причитаний бабушек-лавочников. — Большое спасибо, Йоханна. Дорогие друзья, госпожа Курц только что задала очень правильный вопрос. Вы действительно можете сильно мне помочь. И если кто-то из вас испытывает ко мне личную неприязнь, или не хочет быть причастным к моей кандидатуре, можете выйти. Послышался скрежет отодвигающихся стульев, около половины волшебников покинуло помещение. Оставшиеся смотрели на меня с любопытством. — Вам нужно всего-то поручится за меня в первом бланке. И принять мою клятву. Не более. — коротко осведомила я, на что получила ряд свежих вопросов: — Почему вы не можете обратиться к Фогелю? — Да одна его подпись будет значительнее всех наших! — Не будет. Я изучила справочную литературу, можно обойтись без благоговения министра магии, если более десяти значимых для страны, представляющей меня, деятелей формально одобрят мою кандидатуру. А вас здесь даже шестнадцать. Ну а про моё отношение к герр Фогелю вы знаете. Тем более, я хотела бы, чтобы он узнал о моём решении не сразу. — я улыбнулась. Об этом можно было говорить открыто, Антон успел вставить палки в колёса почти всем, кто находился в переговорной. — Хотите красиво его осадить? — послышался чей-то смешок. — Нет, просто не хочу выслушивать его доводы, почему мне не стоит претендовать на эту серьёзную должность. — блеф. Преждевременная огласка невыгодна мне с той точки зрения, что Гриндевальд может заинтересоваться моей персоной ещё раньше. — В таком случае, мы можем попытаться скрыть факт вашего участия, но не больше, чем на один день. Завтра ужин кандидатов, явка на него обязательна. «А больше мне и не нужно» — подумала я про себя: «Завтра, или даже чуть раньше, моя тушка уже будет защищена по всем фронтам.» — И всё-таки, что сподвигло вас на такое решение? Какие идеи вы будете продвигать? Ну, не говорить же мне свои истинные мотивы? — Ходят слухи, что Гриндевальд планирует выдвигать свою кандидатуру. Сразу после того, как наш любимый министр магии признает его невиновным. И он пойдёт на всё, ради этого места, потому что оно очень облегчит ему жизнь. А я хочу усложнить задачу. И оспорить некоторые аспекты того вида выборов, что есть сейчас. До моих ушей вновь дошёл звук шуршания одежды и поспешных шагов. — Зато, теперь нас ровно десять! — нервно пошутил заместитель главы мракоборческого отдела: — И все… Непрогрессивные отсеялись. Давайте ваш лист, мы все согласны его подписать, не так ли? — обратился он к другим чародеям. Меня ожидал ряд кивков. Господин-Случай сегодня в ударе: настолько большой удачи я от него не ожидала! Передо мной целая куча преданных миньонов!***
Знаете, маги — они без пяти минут вампиры. Это у них на крови, то у них на крови… Ладно, в самом деле, у их «кровавого» помешательства есть логичная причина: эта частичка твоего тела знает о тебе всё, и другим рассказать тоже может немало. Особенно, в контексте волшебного мира, где ей даже посвящена отдельная группа заклинаний. Культ красной жижи животного происхождения распространился и на выборы. И клятву кандидата нужно было обязательно ею подкрепить. — Я, Ангела-Мария Старкова, пребывая в здравом рассудке и светлой памяти, заявляю свою кандидатуру на участие в церемонии выборов президента Международной Конфедерации Магов и ходатайствую о продлении предвыборного периода, в связи появлением третьего участника, в лице меня. Прошу поручится за мою персону, и подтвердить мои слова. Каждый волшебник по очереди приложил палочку к моему перстню, после чего я выдавила на лунный камень небольшую каплю крови, и прислонила его к заявочному листу. Бумага засветилась, подтверждая подлинность документа, и одобряя запрос.***
— Да неужели? — недоверчиво спросил Геллерт: — И почему же тогда никто ещё не знает о твоей причастности. — Прямо-таки никто? — я хитро улыбнулась. — Фрау Старкова! Нам только что поступила информация, что вы решили принять участие в выборах. — Правда ли, что вам одобрили заявку на продление периода перед ними? — Как вы решились на это? Каковы ваши цели? Гриндевальд окинул взглядом постоянно увеличивающуюся группу волшебников с фотоаппаратами, столпившуюся у входа в помещение. Несколько служащих пытались разогнать их, но все попытки были тщетными, и некоторые сми-шники прорвались вперёд. — Когда Фогель освободил тебя и попросил меня пройти с ним, я понимала, что мы можем идти прямиком к тебе. Поэтому дала сигнал ребятам, чтобы они кое-кому рассказали о моём решении. Геллерт был в бешенстве. Он пытался сохранять беспристрастное выражение лица, равно, как и я… Но у нас мало получалось. Ваша покорная слуга буквально светилась от радости, а Тёмный Лорд был в такой степени зол, что это можно было заметить даже невооружённым взглядом. — Герр Гриндевальд, как хорошо, что вы тоже здесь! Как вам на свободе? Какой была ваша первая реакция на то, что госпожа Старкова тоже решила баллотироваться? — проник в наш угол какой-то корреспондент. — Опираясь на предыдущие высказывания Ангелы Старковой, я имею все основания полагать, что она — идеалистический враг волшебного общества. Как только, выбор президента будет сделан в мою пользу, она понесёт суровое наказание, сопоставимое с проступками. — проскрежетал волшебник. Восторженный добытой информацией журналист решил попытать удачу и на мне, задав противоположный вопрос. — А мне кажется, что Геллерт Гриндевальд — это и есть тот самый идеалистический враг, о котором он только что говорил. Бактерия на спине волшебной и маггловской толерантности, мешающая нам развиваться. Если мне будет предоставлена возможность, я обязательно посажу его далеко и надолго. — фривольно ответила я... А потом поняла, насколько сильно заигралась. У меня нет шансов против других участников. Мне нужно было просто получить желаемую защиту, и сидеть смирно до конца выборов, а потом смотаться куда-нибудь… Вот теперь, кажется, мне конец. Хотя, есть и другой вариант. Не дать Геллерту победить любыми правдами и неправдами. Ну что, готовим блокнотики и чаи? Или как там обычно электорат собирают?...