Сладкий грех

Неожиданно появилась полиция с вертолётом, от чего все дети испугались и стали прятаться где только можно. Вот легки на помине! Осаму выскочил из корпуса и побежал к полиции, понимая, что его сразу же поймают и все. Этот глоток свободы закончился в последний день лагеря для детей и последний день лета. Полиция сразу же повязала и потащила к вертолету. Но один из полицейских спросил: – А где Накахара? – Он ушёл. – ответил Дазай. – Куда?! – воскликнул он. Шатен если сдерживал слезы. Его могли там убить и он это чувствовал, но вопрос так и остался не отвеченным, и тот ответил: – Дорогой цветов*. Полицейский что-то бросил, но шатен не смог разобрать из-за гула ветра и потока бесконечных мыслей. Будь проклято все что можно. Сердце кричало о том, что его друга уже нет в живых. Эта жизнь среди детей.... Она изменила его и Чую в самом лучшем направлении. Они готовы отбить это пожизненное заключение, чтобы увидеть этих детей вновь и сказать: "Привет!" *** – Бабло доставай. – прошипел Федор, махая пистолетом. Чуя бросил сумку и посмотрел на него своими голубыми глазами. И тут один из ребят закричал: – Ван! Су! Кирали-Кирали! Масуто! Кай! Ю! Рюкино! Вай! Кай! Кай! Су! Ван! Это выбило Федора из колеи, и тот выстрелил в Накахару, от чего тот упал на землю захлебываясь с собственной крови. Ребята Достоевского быстро свалили, взяв сумку с деньгами, оставляя раненого и детей с ними. Ребята бросились к телу Чуи и, сняв галстуки, принялись останавливать кровь. Пуля попала в бок. Кажется, что все пропало, но неизвестно от чего умрет рыжик: от потери крови, или от заражения крови. Сломав парочку веток сосны, они соорудили что-то на подобие санок и вчетвером потащили их в сторону поля, усеянного луговыми цветами. Это было тяжело, но оно того стоило. Это конечно же понятно, ибо тащить 50 килограммовую тушку это явно стоит особых усилий. Ребята, завидев вертолёт, начали махать руками, кричали что-то, и вертолёт опустился на поле. Глаза рыжика дрогнули. Он увидел их... Цветы, самые разнообразные(!): клевер, мимоза, васильки, жёлтые и белые одуванчики, весёлые белые ромашки! "Вот она какая... – пронеслось в голове Чуи. – Дорога цветов... и все же Тачихара был прав на счет красоты этого пути... Видимо я прожил эту жизнь не зря." *** Прошло пол года. Февраль в Японии был слякотным и мерзким. Чуя и Дазай сидели в своей камере и о чем-то спорили, доказывая свою правоту. Сторож открыл окошко в двери и сказал: – Дазай Осаму здесь? – Здесь. – отозвался шатен. – Что такое? – Тебе, Неполноценный человек, письмо пришло. – сказал сторож и положил письмо на крышку. Дазай взял письмо, прочёл от кого оно и весело сообщил: – Слизняк, это нам из лагеря. – Показывай, Скумбрия! – улыбнулся рыжий и, прихрамывая на одну ногу, подошёл к шатену. Там были фотографии. Ребята разглядывали их и изредка хихикали. Столько приятных воспоминаний об этих днях. Три месяца в этом лагере и они столько осознали! Жизнь все же имеет белые полосы, и парни решили создать себе свои полосы: шоколадные, но никогда они не прикоснуться к кровавым полосам, что стали чёрными полосами в жизни. А теперь они живут не в самых благоприятных условиях, но им хорошо от воспоминаниях об этих трёх месяцах в лагере. Им подарили эту чудесную возможность и они ей воспользовались с полна. – И все же, – сказал Осаму, ложась на грудь своего друга,– какая же эта дорога цветов? – Голубое безоблачное небо и луговые цветы, что вокруг тебя. – ответил рыжик, погладив пушистые коричневые волосы, что успели немного отрасти после последней стрижки пол года назад. Дазай широко зевнул и, устроившись по удобнее, уснул. В камере было жуть как холодно, так что рыжик укрыл себя и спящего тёплым шерстяным пледом. Похоже им приснилась эта Дорога Цветов, Хана на мити...