За тишиной твоих мыслей

      Я была готова уже в шесть. То ли потому что хотела поскорее с этим разделаться, то ли потому что делать было нечего. Тэ, конечно же, не был в восторге от того, что я его вот так бросила. Сперва он даже решил, что таким способом я пытаюсь увильнуть от похода на тот страшный фильм, но тот ужастик — просто детская сказка в сравнении с тем, что я могла ждать от этого ужина. Стоит сказать тёте Пэм, что меня не интересует замужество или что я собираюсь построить перед этим карьеру, так ужин превратится в бал с самим сатаной. А уж в высказываниях своих недовольств она себя ограничивать не станет.       Я надела синее короткое платье, как и сказала мама, но всё ещё не понимала, с чего бы ради так наряжаться. Это было загадкой, равносильной и тому, для чего нам вообще туда ехать, если ни мама, ни папа на дух их не переносили. Только если позлить тётю Пэм, которая постоянно поучала всех, кому и как одеваться. А тот факт, что незамужняя девушка разгуливает с неприкрытыми плечами, должен был вывести тётушку из себя. Я не смогла сдержать улыбки, представляя, как при виде меня женщина в один момент багровеет и выпучивает глаза, глядя на такое непристойство. Да, только ради этого и стоит там появиться.       Вся эта суматоха на какое-то время отвлекла меня от мыслей о Чонгуке. Не то чтобы я так часто думала о нём, но с его приездом я всё время волновалась, что встречу его в разных местах. Начиная от университета и заканчивая кинотеатром за чертой города. Мысли об этом так или иначе отбивали любое моё желание выйти в свет. Да ещё и папа с этим дурацким известием об ужине в их доме. Он не уточнял, когда он будет, но я искренне надеялась, что он туда не сунется. Хотя бы ради чести его дочери.       Помянешь чёрта, вот и он.       — Ты уже собралась? — спросил отец, показавшись в самом верху лестницы. На нём был синий костюм-тройка, белая рубашка и тёмно-бордовый галстук, который он поправлял, спускаясь по лестнице.       Я встрепенулась, но вида не подала.       Отец был бледным, как на похоронах. Думаю, если бы не лёгкий макияж, то я выглядела бы примерно так же. Перспектива ужинать в доме, где тебе, мягко говоря, не рады — так себе. Если Чон был дьяволом, то семейство тётушки Пэм было чертями этого ада.       — Ага, — сухо ответила я, отворачиваясь в сторону входной двери.       Я не видела, как папа спускается, но слышала, как шаркает его обувь о ступеньки при соприкосновении. Говорить с папой мне не особо хотелось, особенно после того, как я поняла, что извиняться он не собирается.       — Выглядишь отлично... — неохотно прокомментировал он, осмотрев меня с ног до головы. В его голосе было что-то такое, что меня смутило. Как мамин взгляд, когда она говорила об ужине. Да и вид у него был какой-то измученный. Неужели ему настолько не хотелось ехать. Во мне вновь всколыхнулось дурное предчувствие.       — Ты... тоже... — вежливо ответила я, всё ещё сохраняя холодность.       Мы постояли так пару минут, неловко помалкивая и отчётливо чувствуя тот груз вчерашнего разговора, что повис между нами. В какой-то момент я решила, что он отыщет немного совести и скажет, что был неправ. Но меня ждало лишь разочарование.       — Мама скоро спустится... — всё так же отстранённо сообщил он, медленно передвигаясь к двери, — пойду подгоню машину. Стива я уже отпустил, так что поедем своим ходом...       Я холодно улыбнулась, и папа вышел на улицу. Мне стало легче, что отца нет рядом. Но я всё ещё ощущала несправедливость по отношению к себе.       Ожидая маму, не желая сидеть с отцом в одной машине, я чуть было не позвонила Тэхену с просьбой сопроводить меня на этот ужин. Я нуждалась в компании кого-то, кто помог бы мне пережить этот вечер. Ты хотел ужастик, Тэхён? Вот... получай. Но в последний момент я решила, что не готова обрекать лучшего друга на такую неприятную вещь, как знакомство с четой Пантеврь. Почти наверняка эта встреча превратилась бы в балаган, когда тётя Пэм узнала бы, что Тэ совершенно из обычной семьи и не располагает баснословной суммой банковского счёта. Её даже не смущало, что они с моим отцом ровно из такой же простой семьи. Я не желала подобного опыта Тэхёну. Возьму его с собой, когда будет более приятная возможность.       — Папа снаружи. В машине... — сказала я, как только мамины каблуки зацокали по ступням. На ней было облегающее по стройной фигуре бордовое платье с тоненькими лямками. Волосы уложены назад. Выглядела она бесподобно.       Мама ничего не сказала, лишь кивнула, удовлетворившись моим разъяснением. Я пыталась поймать её взгляд, но она будто бы специально избегала зрительного контакта.       — Мам, — остановила её за локоть я, когда она проходила мимо, та словно неохотно остановилась рядом. Когда мне всё же удалось обратить её глаза на себя, то в её взгляде всё ещё мерцали тревожные огоньки. — Нам точно нужно ехать? Судя по всему, никто из нас не рад быть там. Так для чего всё это? Да и тётя Пэм, думаю, только обрадуется...       — Кэтрин, — остановила меня мама, говоря так, словно давалось ей это с большим трудом, — тётя Пэм не самый лучший человек в мире, но она наша семья. И Патрик тоже... Нам всем просто нужно потерпеть один вечер... — мама на секунду осеклась, проведя ладонью по моей щеке. — И, пожалуйста, отнесись ко всему, что произойдёт, с пониманием. Мы с папой очень тебя любим... — снова это тугое чувство в груди, затягивающее и удушающее. Происходит что-то, о чём я не знаю? Она смотрела мне в глаза, будто бы пытаясь сыскать что-то, чего дать ей я была не в состоянии. — Просто веди себя хорошо и не устраивай сцен, когда... Когда ты услышишь что-то, что тебя не очень будет устраивать... — это она про комментарии тётушки? Типа «Девушка вроде тебя должна одеваться скромнее» или «У меня в твоём возрасте уже был мой милый Патрик...»       Разговор с мамой жизнь мне не облегчил, а скорее утяжелил моё моральное состояние. Между родителями была какая-то невидимая связь... Заговор? Неужели они собрались разводиться и хотели сообщить это за ужином? Прямо на глазах у тётушки? Которую, вероятно, инфаркт хватит от такой новости... Мы не особо её любим, но чтобы убить...       Всю дорогу до машины и пока мы выезжали на магистраль, я не могла понять, в чём дело. Родители молчали, что лишь усугубляло мои мысли. Я решилась было спросить напрямую, не расстаются ли они, но потом подумала, что в случае утвердительного ответа мне некуда будет деться — просто сидеть в этой гнетущей неловкости, вероятно, наблюдая, как они выясняют, кто из них виноват больше. А остаться в одиночестве посреди дороги — тоже перспектива не очень. Нет, спрошу, как только мы приедем.       Дорога тянулась будто бы вечность, даже несмотря на то, что дом, куда мы собирались ехать, находился не так уж далеко. Да и папа ехал с черепашьей скоростью даже в тех местах, где можно было бы и прибавить газа. Но тем не менее он словно намеренно оттягивал момент. Если ехать так не хотелось, так для чего всё это? Почти всё время я смотрела в окно, не решаясь задать ни одного вопроса. Родители периодически переглядывались, будто телепатически посылая друг другу сигналы. Что определённо было ещё одним тревожным моментом.       То, что мы проехали нужный нам дом, до меня дошло не сразу. Только когда коттеджи сменили густые ряды деревьев, до меня начало доходить, что что-то тут не так. Я наклонилась посмотреть в лобовое стекло в попытке понять, где мы или куда направляемся, но от смятения в голове словно опустело. Мы не случайно двигались в совершенно другую точку назначения вместо запланированной изначально. Теперь моё дурное предчувствие горело красным фонарём, предупреждая об опасности. Нужно было собраться и узнать обо всём у родителей. Но что-то мне подсказывало, что их правда меня не устроит.       — Мам... Пап... — мой взгляд растерянно метался с одного дерева, мелькавшего за окном, на другое, — вы ведь в курсе, что мы проехали дом тёти Пэм...       Вопреки моим ожиданиям родители молчали, будто мой вопрос прозвучал лишь в моей голове. Я тревожно сглотнула, чувствуя, как страх медленно пробирается по моей коже.       — Тётя Пэм перенесла встречу в другое место, — ровно сказал отец, вероятно, понимая, что я начинаю волноваться, — мы уже почти на месте, не волнуйся...       Но не волноваться я уже не могла. Это как сказать шарику не лопаться, тыкая в него иглой.       Я попыталась сосредоточиться на словах папы и взять себя в руки. Не на казнь же, в конце концов, они меня везут. А зная тётушку, можно предположить, что этот фарс с ужином только для того и нужен, чтобы похвастаться новеньким домом, который, судя по всему, они купили. Так что женитьба Патрика может быть лишь причиной, чтобы собрать всех нас вместе. Потому что все уже устали ездить на так называемые новоселья, случавшиеся с регулярностью пару раз в полгода. Но знала бы тётя, что всем плевать на те дома, что они скупают.       Наша машина въехала в довольно знакомый частный охраняемый район. Знакомый хотя бы потому, что особняк семьи Чон находится здесь. Неужели тётушке вздумалось купить дом рядом с этими стервятниками? Наивно думала я. Тётю даже после случившего не волновало, что наделал Чонгук. Жертвой её упрёков и нескончаемых тирад ожидаемо стала я. Она сперва только и могла говорить, что я опозорила семью, что мне не место среди них, что бог от меня отвернулся и я попаду в ад, однако в последнее время она значительно успокоилась и почти не напоминала мне о самом ужасном периоде жизни. Слышать такое после всего, что произошло, — не самая успокаивающая вещь, верно? Их семья тоже во многих смыслах была зависима от гадкой семейки, так что было ясно откуда растут ноги. Но то, что моя родная тётка встала на их сторону, стало для меня пощёчиной и ударом под дых. Наверное, после этого неприязнь к их семейке стала обыденной вещью в нашем доме.       Все мои сомнения рассеялись, когда машина припарковалась у дома Чонгука. Мотор затих, а родители сидели молча. Всю суть происходящего я уловила не сразу, мозг продолжал сопротивляться этой ужасной правде. Родители привезли меня в обитель чертей, адских псов и самого дьявола.