***
Клуб был одним из лучших в городе, так что в субботний вечер здесь яблоку негде было упасть. Внутри было очень душно, пахло сигаретным дымом, потом и рвотой. Я поморщилась. И не только из-за запаха, но и из-за самого присутствия здесь. Людей было битком, казалось, ещё несколько человек, и зал лопнет от излишка. Было очень шумно и темно. Светомузыка, скользящая по телам присутствующих, сводила меня с ума своими яркими цветными огнями. Я не ханжа, просто терпеть не могу клубы. Бар в другом конце зала, подобно маяку, манил меня своей подсветкой. Я не собиралась здесь задерживаться, мне просто нужны были вещи. Люди, не имеющие выдающихся способностей, тряслись на танцполе, как в припадке извиваясь в так называемом танце. Мне очень не хотелось вливаться во всё это безумство. Люди так сильно трясли задницами и руками, что в какой-то момент я решила, что уеду отсюда на скорой. Касаться потных тел было не особо приятно. Меня мотало из стороны в сторону, пока я пыталась пропихнуть себя к другому концу зала. Тэхён плёлся сзади, но он тоже не был особо этому рад. Ко мне прилип какой-то парень, потираясь об меня своим животом и грудью. Я отпихнула его от себя, но незнакомец оказался крайне настойчивым. До тех пор, пока из толпы не показался Тэхён. Я была очень рада, что он со мной. Но это неприятное ощущение его прикосновений ко мне осело липким слоем на моей коже. Мне хотелось стряхнуть с себя это. Играло что-то очень быстрое и очень электронное. За барной стойкой, к моему удивлению, почти никого не оказалось. Только пара девушек в другом конце. Одна успокаивала другую, пока та рыдала у неё на плече. Что-то мне подсказывало, что речь шла о неудачно завершившихся отношениях. Я мысленно пожалела бедняжку. Мы с Тэхёном заняли места. Пиджак Чимина в целости и сохранности покоился на моих коленях. Бармен казался слегка уставшим, но нас встретил широко улыбаясь. Он был симпатичным, даже слегка смазливым, как мне казалось. Ухоженные тёмные волосы, правильные черты лица, глаза небесно-голубого цвета, пухлые губы. Всё так и норовило сказать «Вау» и раскрыть рот от его красоты. Так бы я и сделала, будь он в моём вкусе. Но в моём сердце по-прежнему хозяйничал другой красавчик, разрушающий меня изнутри. Играло что-то ритмичное и быстрое. Я обернулась, глядя на всех этих людей, закрывающих от эйфории глаза, двигающихся в такт, позволяя себе слиться с этой обстановкой, получать непонятное мне удовольствие и чувство расслабленности. Это был их способ отдохнуть. Но я их не понимала. Всё, что я чувствовала, находясь в такой обстановке, — желание уехать как можно скорее. Я и сама не поняла, как начала искать в толпе Чонгука. Раньше он спокойно относился к подобного рода заведениям, заинтересованнее, чем я. Но Чонгук, как мы могли заметить, сильно изменился. В нём практически не осталось ничего от прежнего, поэтому его интересы тоже могли поменяться. Судя из того, что я успела о нём понять, Чон больше не веселился. В нём не осталось и намёка на радость, один сплошной негатив. Но даже если в тот вечер он и был в том клубе, то вряд ли оказался бы среди всех этих людей. — Что будете пить? — бармен кричал, но большая часть звуков затерялась за музыкой. Но я прочла по губам его вопрос. Мы с Тэхёном переглянулись, безмолвно соглашаясь, что выпивать мы не станем. Особенно здесь. — По правде говоря, мы здесь не за этим… — я встала и прильнула животом к поверхности стойки, чтобы бармен уловил суть моих слов. Но музыка играла очень громко, перекричать её было задачей крайне трудной, — мой друг обещал оставить кое-какие вещи. Он сказал, что отдаст их вам, чтобы я позднее могла их забрать… Кажется, парень даже так не расслышал меня. На секунду он покосился, мысленно обдумывая суть вопроса. Рука, начищающая бокал, на миг замерла. — Вещи? — переспросил он. Я кивнула, что-либо кричать было бессмысленно. В мыслях сверкнула надежда на удачно выполненный план. Мне хотелось как можно скорее уйти с Тэхёном отсюда. Но парень задумчиво опустил уголки губ и помотал головой так, словно слышит об этом впервые. Я нахмурилась. — Я здесь весь вечер, милашка. Никаких вещей мне не передавали… — ответил он, когда музыка затихла перед следующим треком. В ушах гудело, из-за образовавшегося вакуума почти ничего не было слышно. — Но ты могла бы оставить мне свой номер, — он игриво ухмыльнулся. Снова заиграла музыка. Ещё быстрее и громче. Ещё более раздражающе. Он улыбнулся, подмигнул и окинул взглядом ту часть меня, что попадала под его обозрение. Казалось, его не смущало наличие Тэхёна рядом со мной. Я повернулась к другу, тот прожигал глазами бармена, играя желваками на скулах. Мои щёки вспыхнули, но ещё и потому, что было неимоверно жарко. Вероятно, джинсы и шёлковая рубашка не очень вписывались в раскалённую температуру этого заведения. — Вы уверены? — предприняла я ещё одну попытку, цепляясь за мысль, что бармен мог меня не услышать. — Уж поверь, милашка, если бы мне что-то и оставили, я бы об этом не забыл… — он облизнул губы, что скорее выглядело как очередной способ меня закадрить. Гадкое ощущение, честно говоря. Интересно, как много девушек он так цепляет за один вечер? Наверное, выпивших и безрассудных дурочек здесь навалом. К счастью, на меня его чары не подействовали. У меня был иммунитет в виде Тэхёна, сидевшего рядом. — Так вы будете что-нибудь пить? — вновь спросил он. — Тебе, милашка, налью за счёт заведения… Мы с Тэхёном снова переглянулись, на уме у обоих был только один ответ. Нет. — Может быть, попозже… — наконец подал голос Тэхён. Он был вполне сдержан, но раскалённого взгляда скрыть ему не удалось. Я вежливо улыбнулась и села на своё место, игнорируя присутствие бармена. Вскоре он ушёл, когда к стойке подсело несколько человек. Было сложно сосредоточиться. В такие заведения приходят, чтобы выкинуть всё из головы, а не для размышлений. — Что теперь будем делать? — Тэхён наклонился ближе ко мне, его горячее дыхание обожгло ухо. Я лишь растерянно пожала плечами. Я не сомневалась, что Чимин оставит вещи здесь. Так что я была в замешательстве. Запасного плана у меня не было. Я вспомнила про телефон и попросила друга набрать мой номер, но трубку так никто и не взял. Теперь я волновалась, но уже не из-за дурацкого телефона. Чимин предупреждал, что у него могут быть проблемы, но я не послушалась и фактически вынудила сделать так, как нужно мне. Мне не хотелось думать, что с ним могло что-то произойти или с ним что-то сделали, но волнение, подобно удавке, сдавливало все мои внутренности. Хотелось верить, что у него просто появились дела поважнее или он просто забыл. В конце концов, это не такой уж и серьёзный проступок, как по мне. Но одному лишь богу известно, какие у них там правила или меры пресечения. Я ощутила слабость во всём теле. Грохот музыки и духота совсем расклеили меня. Не стоило просить Чимина делать это. Если с ним что-то произошло, то я никогда бы себе этого не простила. Мне нужно было привести себя в порядок, побыть вдалеке от этой обстановки и наладить ход мыслей. Я сказала Тэхёну, что скоро вернусь, а сама поплелась в туалет, в надежде, что не упаду где-нибудь по пути. Но там меня ожидало лишь очередное разочарование. Очередь была небольшой, но всё же перспектива ждать не особо меня осчастливила. Хотя бы музыку почти не было слышно. Стоя в полумраке красных неоновых огней, я прильнула спиной к прохладной стене, обречённо закатив глаза. Впереди было несколько девушек, но судя по их бурным возмущениям, из туалета давненько никто не выходил. Позади меня медленно образовывалась очередь. В мужской туалет, у противоположной стены, цепочка двигалась намного быстрее. За время нашего ожидания успела рассеяться небольшая толпа. Казалось, ещё немного, и женская очередь присоединится к мужской, наплевав на все правила клуба и морали. Кто-то подёргал ручку, но дверь не поддалась. Тогда пьяные девушки стали колотить по двери и кричать в щель, чтобы там пошевеливались. Терпение у всех было на исходе. Многих сильно тошнило, они еле держались на ногах. Велика вероятность, что одна из таких дамочек просто уснула внутри. Со мной поравнялся какой-то мужчина, от вида которого по спине прошёлся холодок. Я выпрямилась и повернулась боком. Как предвестие чего-то нехорошего. Так же как в кафе, прежде чем байкеры стали ко мне приставать. Знаю, по внешности не судят, но было в нём что-то настораживающе пугающее. Я старалась не смотреть в его сторону, но практически была уверена, что он наблюдает за мной. Я занервничала, пытаясь боковым зрением проверить свою теорию. Я так сильно прижалась к стене, что вполне вероятно могла оставить в ней вмятину после себя. Липкий страх прошёлся по рукам и остановился у основания позвоночника. Я чувствовала опасность, параллельно обвиняя себя в предвзятости, исходя из его пугающе высокого роста, бритой головы и странного шрама на щеке. Мало ли как он мог его получить. Ожидание меня доконало. Я решила просто вернуться в зал, забрать Тэхёна и уехать из этого проклятого места. По возможности свяжусь с Чимином, и если всё в порядке, то мы найдём другой способ вернуть мой телефон. Я всё ещё надеялась, что у парня были свои причины, почему всё сорвалось. Лишь бы он был в порядке. Я оторвалась от стены и торопливо поплелась в зал. Ноги почти не держали, но лишь потому что я начала поддаваться панике. Чего делать ни в коем случае было нельзя. Я вскользь посмотрела назад через плечо, убедиться, что громила не идёт за мной. Страх укутал меня в свои шипы, вцепившись в сердце, наблюдая, как лакированная лысина того громилы, выше на голову всех остальных, проталкивается среди обеих очередей. Я поняла, что дело плохо, и прибавила шаг...Пока дышу, люблю и не забуду.
18 декабря 2020 г. в 22:18
По дороге к моему дому Тэхён хмурился, то и дело стреляя в меня своим осудительным взглядом, отчего я чувствовала себя ещё более виноватой. Когда ушла большая часть обиды на Тэхёна, образовавшуюся пустоту с лёгкостью заполнило чувство вины. И в общем-то я понимала, почему он на меня злился. В конце концов, я ничего ему не объяснила, толком не рассказала, оставив его в полнейшем неведении. Он имел полное право сердиться. Но узнай он правду, то это могло развалить всё дело.
Я видела, как он сжимает руль, как белеют его костяшки, как в его взгляде отчётливо читался один единственный вопрос, терзавший его со вчерашнего вечера. Вопрос, ответить на который я не могла, если хотела и дальше беречь Тэхёна от всех дел, касаемых Чонгука. Тэхён стоял выше всех моих приоритетов и желаний поделиться догадками по поводу Чона. С ним разберусь сама. Тэхён и так точил зуб на Чонгука, а если бы Ким узнал обо всём, что произошло вчера вечером, то стал бы опекать меня ещё сильнее.
Но то, что даже тогда он всё ещё был рядом, делало меня счастливее, а надежда, что вся эта суета не разрушит нашу дружбу, согревала сердце. Больше всего мне не хотелось его потерять. Хоть я и не понимала, почему он так со мной возится, жертвуя насыщенной студенческой жизнью ради меня. Да, кто-то и скажет, что у него была симпатия ко мне, но у любых чувств есть срок годности. Мне не хотелось, чтобы спустя несколько лет попыток добиться моего расположения, он предъявил мне, что я неблагодарная стерва или что-то в этом духе. Мне просто хотелось думать, что в первую очередь он воспринимает меня как друга.
Я отлично понимала эту неопределённость, нехватку информации, желание прояснить ситуацию, потому что и сама находилась в таком же состоянии. Два года я давила в себе эту боль и разочарование, оставленные мне после предательства. И вот, спустя время, Чонгук снова возникает в моей жизни подобно призраку прошлого, говорит какими-то непонятными фразами, загадками, запугивает неприятностями, которые могут возникнуть из-за него, требует, чтобы я держалась подальше. Но вместо того, чтобы продолжить ненавидеть его, презирать, злиться или же хотя бы испугаться, все эти чувства спрятались за обычным любопытством. Что бы Чонгук ни говорил, его слова не пугали. С новой горстью подброшенных вопросов проснулся интерес и тяга к выяснению всей правды.
Наверное, впервые за всё это время мой разум счёл поступки Чонгука нерациональными. Если до этого я думала лишь со стороны жертвы, то теперь мой мозг готов был рассмотреть ситуацию с разных сторон. Чонгук начал меняться даже не за месяц, не за неделю, а всего за пару дней. Несколько дней он игнорировал меня, избегал встреч, и лишь потом в сети появилось то унизительно видео. Но что произошло за это время? Что изменилось в нём? Что смогло перечеркнуть пятнадцать лет нашей дружбы? Мысли об этом взрывали мой мозг, а предчувствие горело яркими неоновыми огнями, выделяясь среди остальных чувств. Как я могла бросить эту затею, когда Чонгук встряхнул мою душу с такой силой, что та на всех парах теперь неслась к нему навстречу, требуя ответов.
Я уговаривала себя, что это не лучшая идея — впутываться в грязные дела Чонгука, особенно после того, как он наглядно это продемонстрировал. Если Чон не лгал, то любые контакты с ним могли угрожать моей жизни. Но я уже говорила, что не боюсь. Единственное, что меня пугало, — неизвестность. Прожить жизнь и умереть, так и не узнав, что послужило для него мотивом. Мне не хотелось впутывать в это Тэхёна, сколько бы он на меня ни злился. Но что насчёт меня? Почему просьбы Чонгука его не искать сработали обратным эффектом? Так ли этот запретный плод сладок…
Безумие в полном его проявлении.
Я должна была всё выяснить до того, как Чонгук вновь станет тенью и исчезнет уже, возможно, навсегда. Навечно оставив меня с собственными догадками. Эта его загадочность манила меня так же, как собственное любопытство. Было в ней что-то, что я не сумела прочесть. Словно он жестами, словами или другими способами давал мне подсказки, которые я не смогла заметить. Возможно, я просто выдавала желаемое за действительное. Но всё же я чувствовала важность своей маленькой миссии. Миссия. Я же могу это так называть?
Но вернёмся к Тэхёну.
Он вёл машину молча, лишь изредка косо на меня поглядывая. Думаю, это был взгляд ревнивца. Он ревновал меня к Чонгуку, поэтому и злился. Смотреть на него было неловко, сразу же начинала думать о том, насколько я лицемерна. В воздухе висело такое напряжение, что в какой-то момент мне показалось, что очень скоро мы взлетим на воздух. Но Тэхён так и продолжал периодически сверлить меня взглядом, пока я пыталась придумать разумное объяснение, как я оказалась с Чонгуком в одной машине.
На дорогах нашего городка сегодня было не особо многолюдно, так что мы с лёгкостью выехали за город, мчась по пустынному шоссе, рассекая вдоль высокого леса. Я вспомнила, как вчера шла одна по темноте к кафе, размышляя, насколько это было глупо и опасно с моей стороны. Но по-другому я не могла. Если судить вчерашний вечер, то можно сказать, что каждый последующий мой выбор привёл меня к ещё худшему исходу. Кажется, у бога чертовски плохое чувство юмора.
— Тэхён, пожалуйста, перестань на меня так смотреть… — жалобно сказала я, наконец сдавшись, — я и без тебя знаю, как это выглядит. Но у меня правда есть объяснение всему этому…
Тэхён прыснул и усмехнулся. Ему хотелось бы сказать, что мой поступок крайне идиотский, что мне следовало позвонить ему и попросить меня забрать. Кажется, мы поменялись ролями, где теперь злился он.
— И почему же ты не объяснила раньше?
— Хотела убедиться, что ты не сорвёшься, когда я начну говорить про Чонгука, — казалось, одно лишь упоминание его имени раздражало Тэхёна. Я старалась быть как можно деликатнее, но делала только хуже.
Ещё и пиджак Чимина на моих коленях, который, как считал Тэхён, принадлежал Чонгуку, действовал на него, как красная тряпка на быка. Периодически он поглядывал на этот несчастный пиджак, вероятно, борясь с мыслью изрезать его и сжечь в ближайшей урне. Я не могла рассказать, что эта вещь не имеет никакого отношения к Чону.
— Тебе нужно было просто позвонить мне. Ты же знаешь, я бы сразу приехал… — его голос стал мягче, но в словах всё ещё слышалось раздражение или обида, сложно сказать.
Тэхён прибавила газу. В этом было не столько желания поторопиться, сколько выплеснуть эмоции.
— Ты злишься на меня? — ответ был очевиден, но вопрос сам слетел с моих губ.
Тэхён глубоко вздохнул, пристально посмотрел на меня, словно и сам задаваясь этим вопросом.
— Нет, Кэтрин, я не злюсь на тебя… — он закусил нижнюю губу, обдумывая то, что хотел сказать дальше, — просто пытаюсь понять твои мотивы. Ещё неделю назад ты плакала, когда увидела его, а вчера… не знаю… просто интересно, что изменилось? — он смотрел на меня с немой мольбой помочь ему во всём разобраться. Если бы только я сама понимала.
Мне очень не хотелось лгать Тэхёну, но я должна была сказать хоть что-нибудь, чтобы он перестал так сильно загоняться из-за Чонгука.
— Ничего не изменилось, клянусь. Он просто хотел поговорить, расставить точки над i, а мне хотелось уехать из его проклятого дома. Так и сложилось одно с другим, — я смотрела на проплывающие за окном деревья, лгать Тэхёну в глаза мне не хотелось. Я и так слишком злоупотребляла его доверием. — Он как был козлом, так и остался. Мы просто поговорили… вернее, ругались большую часть времени. Но ничего толком так и не выяснили…
— Что он тебе сказал? Небось прощение просил… — он сказал это как издёвку или неудачную шутку.
— Вообще-то нет, — хоть какая-то доля правды в моих словах присутствовала, это немного облегчало мою совесть. Я смотрела на свои руки, пальцы, которыми ещё вчера касалась Чонгука. Странным открытием стало осознание того, насколько сильно я скучала по касаниям к нему. Я одёрнула себя, отряхиваясь от этой мысли. — Ему в самом деле не жаль… Честно говоря, он даже не сказал, почему всё это сделал.
Но я узнаю. Обязательно это выясню.
— Давай не будем о Чонгуке, ладно? — я сглотнула горечь воспоминаний, наблюдая за Тэхёном. Кажется, факт, что я и Чонгук не пытались сблизиться, подействовал именно так, как и рассчитывала — притупил его тревогу и гнев.
— Урод. Надо было ему все зубы повыбивать… — только и сказал Тэхён, прошипев сквозь зубы, ударив ладонью о руль.
Ругаться мне не хотелось, несмотря на боль в груди. Не то чтобы я собиралась постоять за Чонгука, выступить его защитником, но осознавала какую-то несправедливость по отношению к нему. Чтобы не затеивать очередной скандал, я отвернулась к окошку и начала думать о чём угодно, лишь бы не про этих двоих.
Мой дом располагался в частном секторе, рассчитанном на небольшое количество домов, отделённых лесочком или небольшим пространством друг от друга. Никакой тебе городской суеты и шумных соседей, лишь спокойствие и свежий воздух. Раньше мы жили в городе, иногда приезжая сюда на выходные. Но позднее было решено перебраться сюда окончательно. Лучшее из решений моих родителей. Так что первым делом, выходя на улицу, были видны высокие деревья, слагаемые в небольшой лесочек. Ну и небольшой фонтан, в виде леди с кувшином в руках, в середине округлой дорожки перед нашим домом. У статуи не хватало пары пальцев. Чонгук однажды умудрился ей их сломать во время игр с баскетбольным мячом.
Звук гравия под колёсами отдался колью в груди. По мере того как мы приближались к парадной двери, я ощущала, как стена возводится между мной и домом, всё выше устремляясь вверх. Входить совсем не хотелось. Снова думать о родителях, терзать себя в догадках, почему они поступили именно так. Неужели влияние Чона имело такой разрушительный резонанс, что было проще пожертвовать мной, чем постараться решить этот вопрос как-то по-другому. Боролся ли отец? Мама? Как быстро они приняли решение? Интересно было бы узнать, каков отцовский долг в денежном эквиваленте, сравнивая с судьбой его дочери. В любом случае он будет ничтожно мал.
Тэхён остался ждать в машине, попросив поторопиться. Я и сама хорошо знала, что медлить не стоило. Но тем не менее каждое движение было как будто вынужденным. Все мои вещи были у Чимина, включая мои ключи, но к счастью, запасной комплект хранился у Тэхёна. Я отдала их ему после одной форс-мажорной ситуации, и как оказалось, решение было правильным, исходя из нынешней ситуации.
Я надеялась, что Тэхён не исполосует пиджак, пока меня не будет. Могу поспорить, оставшись с ним наедине, терпение Тэхёна было на исходе. В конце концов, этот пиджак был в некотором смысле моим пропускным билетом к возвращению моего телефона.
Дом встретил меня тишиной. Атмосфера внутри напоминала гробницу, закупоренную и оставленную на долгие годы погружённой в темноту. Веяло холодом и отчуждённостью. На пороге меня никто не встретил, что было хорошим знаком. Но это не значило, что поспешить не стоит.
Для подстраховки я сняла туфли, взяла их в руки и скользнула на второй этаж. По мне, дом был слегка великоват, хоть и понимаю, что это не та проблема, о которой нужно волноваться. Я не жалуюсь, но тем не менее мои чувства тоже имеют значение. Мы с родителями и так редко виделись, особенно когда каждый забивался в свой уголок и делал вид, что всех всё устраивает. За всей идеальной картинкой всегда скрывалось одиночество и банальная нехватка семейного домашнего уюта. Чонгук столько лет был моей путеводной звездой, всё это время направлявшей меня и спасавшей от всех невзгод и печалей. Он был моим светом, уютом и лучшей частью каждого дня.
Брать много вещей я не планировала. Моей целью был минимальный набор одежды, состоявший только из нужных вещей. Войдя в комнату, я сразу пошла в гардеробную и отыскала чемодан. Я старалась не думать о своей комнате, которую очень любила. Единственное, что меня останавливало от этого побега, — моя тёплая, уютная спальня. Здесь случилось многое, хорошее и плохое, но только в этих стенах я ощущала себя как в какой-нибудь недосягаемой крепости. Но здесь же я была уязвимее всего.
Никогда не думала, что съеду так скоро. В перспективе переезжать я планировала сразу после учёбы, когда устроюсь на работу и смогу оплачивать жильё самостоятельно. Но цели меняются, так же как и перспективы.
Я небрежно складывала вещи в чемодан, мысленно проговаривая список, чтобы ничего не забыть. В любом случае заберу остальное чуть позже, когда найду, где мне жить. Джинсы, футболки, тёплая одежда, бельё, обувь, мой ноутбук, необходимый для учёбы… Оставалось ещё кое-что не менее важное. Финансы, на которые я собиралась жить. У меня были деньги, которые я заработала сама, и теперь они должны были кормить меня какое-то время. Деньгами отца я больше не собиралась пользоваться.
В шкафчике с бельём было двойное дно, что-то вроде тайника, где я хранила некоторые вещи. Я приподняла его и с облегчением взяла в руки деньги. Там были и другие вещи, представляющие для меня ценность, не имеющие ценности для всех остальных. Разные памятные побрякушки и… часть подарков Чонгука. Безделушки вроде выигранных на ярмарке плюшевых игрушек я хранила в другом месте, но здесь были лишь важные, наполненные воспоминаниями. Взгляд упал на синенькую бархатистую коробочку. Я вспомнила слова Чонгука: «Сделай мне последнее одолжение, носи его». Кулон, это был кулон его бабушки. Я долго не решалась его достать. День, когда я сняла его и похоронила здесь, навсегда был отпечатан у меня в голове. И что теперь я собиралась с ним делать? Носить? Носить как напоминание о случившемся?
В какой-то момент пальцы сами потянулись к нему. Открыли коробочку, обвели каждый миллиметр украшения, прощупывая серебро. Кулон был холодным и почти ничего не весил. Было странно видеть его снова. Я обожала этот кулон всем сердцем, любила его носить и никогда не снимала. Он значил для меня так же много, как и сам Чонгук, но теперь служил напоминанием о самом тяжёлом времени. Сзади была выбита гравировка, которую он сделал специально для меня незадолго до произошедшего, как символ наших отношений, во всех смыслах слова. Пока дышу, люблю и не забуду. К горлу подступил ком размером с айсберг. Я смотрела на надпись, усаживаясь на пол и перечитывая снова и снова. Это опустошило меня, как я могла забыть об этом. В груди давило чувство, что моё сердце вынули, истерзали в клочья и вернули на место, кровоточащее и полуживое. Было ли это частью плана Чонгука высказаться или злой попыткой ещё сильнее втоптать меня в грязь? С чего бы ему после всего заботиться о каком-то кулоне, ношу я его или нет? Могло ли это быть одним из тех посланий, которое он хотел до меня донести? Мог ли Чонгук быть настолько жесток, чтобы разбить меня окончательно...
Не знаю, что сподвигло меня, но уже через мгновение кулон был там, где ему суждено было оказаться — на моей шее. Он мерцал и поблёскивал, словно снова ожил. Воспоминания острыми когтями вцепились мне в душу, я вспомнила день, когда Чонгук пропал. Было странное чувство неопределённости. Возможно, я снова пыталась выдать желаемое за действительное или же снова что-то упускала?