За тишиной твоих мыслей

      Выйти я побоялась. Не знаю, что именно меня смутило, но я почувствовала какую-то опасность и угрозу, навеянную этим фургоном. Рука сама собой отпрянула от двери, даже не попытавшись её открыть. Возможно, то была паранойя или помешательство, но судя по тому, с какой требовательностью давил на меня отец Чонгука, нельзя было не предполагать, что это очередная попытка прессинга или его манипуляций. Хотя Чон-старший, так сказать, дал мне два дня на размышления, вряд ли он стал бы предпринимать аппрессию так скоро. Но этот хрен никогда не играл по правилам, вряд ли собирался начинать сейчас.       Сперва я решила, что это отец так сильно обо мне беспокоился, что подослал кого-то за мной следить. Ситуация за эту неделю сложилась не самая благоприятная, и я могла бы оправдать опасения отца. И если эти несколько дней я могла понять, почему машина стоит у дома Тэхёна или на парковке университета, то почему она последовала за нами сейчас, понять я не смогла. Если папа и впрямь их нанял, то они приложили бы хоть какие-то усилия помочь, когда люди Чона-старшего вывозили меня из больницы. Иначе зачем они вообще нужны?       Я попятилась назад, желая оставаться вне поля зрения того фургона. Я старалась не поддаваться панике, ведь всё это лишь мои догадки. Ничего оправдывающего их пока не произошло. Но чуйка продолжала настаивать на своём, о том, что тот фургон не просто так оказался на той же заправке. Моё предчувствие почти никогда не подводило, вот и в этот раз я на него положилась.       Хруст упаковки чипсов, что нёс в руках Чонгук, вернул меня к реальности и слегка взбодрил.       — Держи, — только и сказал он, вручая всё, что я заставила его купить. Продукты рухнули мне в руки, но, глядя на них, я уже не испытывала такого сильного голода. Это вообще последнее, о чём я думала в тот момент. Чонгук, как всегда, казался безучастным. Но, скорей всего, он просто всё ещё злился на меня. — Идём, надо ехать…       Он не посмотрел на меня, просто прошёл мимо. Я сделала вид, что меня не задевает его безразличие. Глядя, как Чонгук тянется к входной двери, моя рука сама дёрнулась к его запястью, пока другой рукой я пыталась удержать всё, что он дал мне. Мягкая ткань смялась под моими пальцами. В последнее время это было его уделом — хватать меня против моей воли, так что от осознания этого и внезапно получившегося прикосновения ток прошёлся через всё тело. Но руку я не отпустила, молча наблюдая, как Чонгук оборачивается и смотрит на меня, требуя объяснений. Я не знала, с чего начать, слова казались глупыми, в каком контексте ни посмотри.       — В чём дело? — недовольно сказал он, буравя меня взглядом, но не сопротивляясь моей смелой выходке. — Если хочешь чего-то ещё, то у нас нет времени… Я уже опаздываю, а тебе всё ещё нужно в больницу… — он снова предпринял попытку сбежать за дверь, но я не позволила, крепче сжав его запястье.       — Подожди, — я выглянула в окно, наблюдая за происходящим вокруг фургона. До сих пор никто не вышел. Не знаю, было ли это хорошо или стоило начать волноваться. — Та машина, на обочине… Чёрный фургон, — я кивнула головой, вглядываясь в нужное направление. Чонгук, не имея особого энтузиазма, с глубоким вздохом сделал то же самое, но, вероятно, ничего не понял, потому что его взгляд стал ещё более раздражённым.       — В чём дело? Это просто фургон, Кэти, — безразличие, безразличие и снова гнетущее безразличие.       Я сглотнула. На секунду я решила, что это не стоит нашего времени, но затем подумала, что даже если и ошибаюсь, Чонгук просто даст мне это понять. Наверное, он лучше разбирается в подобных вещах. Так лучше, чем теряться в догадках.       — Это может прозвучать странно, но я уже видела его. По нескольку часов он стоит у здания университета, а вечером у дома Тэхёна. Но мне казалось, что моей отец мог… — осеклась я, встретившись с ним взглядом, решив, что он смотрит на меня как на идиотку. Так я себя и почувствовала, осознавая, как глупо звучат мои слова. Я тут же отпустила его от себя, подпирая освободившейся рукой соскальзывающую бутылку воды,. — А хотя, знаешь, плевать. Не бери в голову. Должно быть, просто совпадение… Если твой отец продолжит в том же духе, то я закончу в психушке. У меня просто паранойя, должно быть, — я смотрела в пол, избегая осудительного взгляда Чонгука.       Я услышала, как он громко протяжно выдохнул, опустив голову и зажмурив глаза. Он о чём-то задумался. Мне оставалось только предполагать, о чём именно.       — Не похоже, что это просто совпадение, Кэти, — он подошёл к окну, вид у него был мало обнадёживающий. Я не могла понять, поверил ли он мне или пока просто сомневается, но последовала за ним. — Я предупреждал тебя, что такое может быть, но тебе плевать, верно? Твоё упрямство когда-нибудь погубит тебя… — Чонгук смотрел в окно, плотно сжимая губы. Судя по его реакции, моя чуйка сработала как надо.       — Почему ты злишься на меня? — заключила я, хмуря брови. — Ты и сам прекрасно знаешь, то, что нам с тобой не удаётся избегать друг друга, лишь случайное стечение обстоятельств. Не моя вина в том, что твой отец пытается нас поженить…       Он обвёл меня пронзительным взглядом с ног до головы. Я почувствовала себя обнажённой во всех смыслах слова. А покупки в моих руках были единственным барьером.       — То, что мой отец — гондон конченый, мы уже выяснили. Но не могу сказать с уверенностью, что это его рук дело, — он снова посмотрел в окно, что-то разглядывая через жалюзи или, возможно, продумывая план дальнейших действий. — Ты уверена, что это люди не твоего отца?       Я пожала плечами. Работа отца и все его работники существовали вне нашей с мамой досягаемости. Он крайне редко вёл дела дома. Может, несколько раз, и то, стараясь избегать нашего присутствия. Я не знала в лицо ни его сотрудников, ни спонсоров, ни кого-либо ещё. Бывали приёмы и банкеты, но я на них появлялась для формальности и особо ни с кем там не общалась. Обычно все такие вечера проходили вместе с Чонгуком, в укромном местечке, где мы могли поболтать и пообсуждать разодетых дамочек, их напыщенных детей и то, как каждый из них старается выделиться на фоне остальных, задирая свой нос так высоко, что шею сломать можно. После того как Чонгук уехал, я совсем перестала посещать подобные мероприятия. Быть там одной — всё равно что пытка. Особенно, когда воспоминания о Чонгуке начинали сводить меня с ума, видя то или иное из наших так называемых укрытий.       — Не знаю, Чонгук. Я не видела, кто сидит за рулём. Но что-то мне подсказывает, что отец не отправил бы следить за мной такую машину. Он бы не стал так рисковать…       Я чувствовала себя бесполезной. Отца я знала только как отца. Другая, заправляющая бизнесом, сторона проглядывалась в те редкие моменты, когда он сидел в своём кабинете или выходил за дверь посреди ужина, улаживая по телефону какие-то вопросы. В остальном он был просто моим папой. Я сглотнула подступающую горечь. Не время плакать.       — Ладно, вот что мы сделаем, — голос Чонгука был полон надежды, я не сомневалась в нём ни секунды, — я пойду первым, подгоню машину ко входу. Как только я остановлюсь, выходи и залазь внутрь, ясно? Ничего сложного. Случайность это или преследование — выясним, как только выберемся отсюда… — Чонгук снова взглянул сквозь жалюзи, удостоверившись, что фургон всё ещё на месте.       Он стоял совсем близко. Его командный тон пробирал меня до мурашек. Было в этом что-то соблазнительное и отталкивающее одновременно. Видеть его таким решительным и собранным было крайне любопытно. Я словила себя на мысли, что не могу оторвать от него взгляд. И если раньше его предательство было прикрытием, чтобы себя поумерить, то сейчас у меня не было ни единого оправдания или мотива этого не делать.       — Хорошо, — только и ответила я, наблюдая, как он на меня смотрит, словно не способна справиться с элементарной задачей. Я закатила глаза и подтянула повыше продукты в своих руках, которые окончательно потеряли смысл. — Я поняла тебя, иди уже… — отчего-то я покраснела, возможно, от его пристального взгляда, прикованного ко мне.       — Просто будь здесь, — повторил он снова, что теперь вызывало у меня раздражение. Мне не пять, я не нуждаюсь в повторении. — Приготовься…       Чонгук ушёл, оставив меня наедине с тревожным чувством. Колокольчики зазвенели и тут же стихли. Парень у кассы казался подозрительным, мне не нравилось, что мы в одном замкнутом помещении. Я обернулась, удостоверяясь, что он всё ещё там же, где и десять минут назад — у кассы. И не то чтобы я придиралась к его внешности, просто взгляд, с которым он меня рассматривал, наводил на меня ужас. Уж не знаю, пытался ли он меня разглядеть из-за плохого зрения или просто по какой-то причине я ему неприятна, мне было некомфортно.       Я раздвинула пальцами ламели жалюзи для лучшего обзора, наблюдая, как Чонгук не спеша садится в машину и делает разворот, как и обещал, подгоняя авто ко входу. Сердце сильно стучало, когда я практически выбегала из магазина. Стоило оставить продукты, чтобы сейчас не возиться с дверью машины. Я прям-таки чувствовала, как Чонгук мысленно ругается на меня из-за этого. Чонгук двинулся ещё до того, как я успела толком сесть и захлопнуть дверь. Меня тряхануло так, что я чуть не вывалилась наружу.       — Ты разглядел что-нибудь? — поинтересовалась я, когда мы ехали уже несколько минут. Я всё время оглядывалась, в подозрении, что фургон последовал за нами. — Или кого-нибудь…       — Номеров нет, окна затемнённые, — ответил он, — не уверен, что это просто совпадение, если брать в учёт всё, что ты сказала. Ну, о том, что ты видела его у университета и дома твоего… этого… Тэхёна, — не сложно угадать, с какой интонацией он это проговорил, будто выплюнул. — Думаю, кому-то от тебя что-то очень нужно… — Чонгук смотрел на меня через стекло заднего вида, будто изучая мои эмоции и отчитывая одновременно. Но я была в растерянности, не понимая, что должна делать. За мной никто и никогда не следил.       — Но почему? — ответ сидел прямо передо мной, но я задала этот вопрос, словно причина в чём-то другом.       — Я предупреждал тебя, Кэти, — его голос был мягче, чем когда он пытался то же самое предъявить мне в том магазине. Но я всё ещё придерживалась позиции случайного стечения обстоятельств. — Есть много людей, кому моя смерть принесёт огромную выгоду. Но так просто взять меня они не могут. Вот и пытаются делать это постепенно, посредством людей, которые имели хоть какой-то со мной контакт. И по всей видимости, кто-то знает о тебе, Кэти…       Это прозвучало угрожающе, но я прятала свой страх за желанием вернуть Чонгука. Ничто другое не имело смысл. Даже такие риски.       — Что ты мог сделать такого, что кто-то захотел твоей смерти? — хрипло спросила я, провалив попытку скрыть свои внутренние страхи. — Ты сделал что-то плохое?       Наши взгляды пересеклись в зеркале заднего вида. Не знаю, что именно смутило Чонгука в моих словах, но его стойкость оловянного солдатика дрогнула, губы парня расплылись в лёгкой улыбке. Я могла только удивиться, потому что понять его не была способна. Не теперь, когда нас разделяли два года разлуки и весомые изменения, отдалившие нас друг от друга.       — Я что-то не так сказала? — спросила я, склонив голову набок. Щёки снова раскраснелись от неловкости.       — Всё, что я делаю, плохо, Кэти. В моём мире совершенно другие устои и правила игры, — объяснял он крайне уклончиво, — здесь стираются границы правильного и неправильного. Мало кто думает о последствиях, когда на кону большие деньги…       — Так вся причина в них, в деньгах? Ты предпочёл меня… нас… деньгам? — я стиснула зубы, мысленно перебирая, что скажу ему на тот или иной ответ.       — То, что мы расстались, в этом не было моей вины. Ты сама в этом сегодня убедилась. Пусть я этого и не хотел… В смысле, не хотел, чтобы ты когда-нибудь узнала об этом, — его взгляд вспыхнул как тысяча искр. Он говорил откровеннее, чем мог бы, так что я нашла своей задачей разговорить его ещё больше. — То, что я не пытался это исправить, — единственное, в чём ты могла бы меня обвинить…       Расстались. Если так подумать, до этого самого момента как такового разрыва озвучено не было. Чонгук уехал внезапно, а потом мы этого не обсуждали. Факт расставания прозвучал только что. Меня словно разорвало надвое. Получается, это Чонгук порвал со мной?       Я сглотнула огромный ком, давящий в груди. Мои губы уже дрогнули для следующего вопроса, терзающего меня последние часы, но слова так и остались на языке, не явивши себя белу свету.       Чонгук резко обернулся, глядя куда-то мимо меня.       — Кэти, сзади… — только и сказал он. Я ничего не поняла и нерешительно улыбнулась, с чувством, что Чонгук со мной играет.       — Что? Ты о чём? — я обернулась, глядя в окно, совершенно позабыв об этом чёртовом фургоне, который, будучи маленькой чёрной точкой, увеличивался по мере того, как быстро он приближался. У меня была тысяча мыслей и причин для волнения, стоящих в большем приоритете, чем какой-то там фургон. — Ты думаешь, это они?       Но Чонгук не ответил. Я почувствовала, как сильнее взвыл мотор, и меня чуть отбросило назад, прижимая к сидению. Сердце вырывалось из груди в предчувствии нехорошего. Бутылка воды наконец с грохотом упала, устав сопротивляться тряске и манёврам Чонгука.       Я почувствовала острую необходимость пересесть на переднее место, поближе к парню. Просто быть рядом с ним, пытаться изучить его эмоции и чувства. Позволить себе напитаться его напыщенной уверенностью, способной пересилить все мои страхи. Должно быть, стоило сделать это до того, как ситуация перешла в критическую. Наверное, он понял, что я собиралась сделать, наблюдая в зеркале заднего вида, потому что тут же сказал:       — Оставайся на месте, Кэти. И лучше пристегнись… Попытаюсь оторваться, — было в его взгляде и тоне что-то неоднозначное, словно он в голове перебирал все мыслимые и немыслимые исходы, и не все они заканчивались хорошо.       Но, очевидно, слушаться его не входило в мои планы. Чонгук был слишком занят попыткой оторваться, он не мог влиять на меня физически. Единственный способ, каким он вообще мог меня остановить когда-либо. Я взялась покрепче за спинку кресла водителя, другой рукой за соседнее, и путём нескольких изворотов, неминуемых кряхтений моё тело ощутило под собой холодную кожу сидения. Я вздохнула с облегчением, взглянув на Чонгука с таким самодовольством, словно только что пробежала десять километров, заняв первое место в марафоне. Я продолжала наблюдать за ним из любопытства, улавливая максимальную сосредоточенность в его лице, на которую он вообще был способен. В нём не было страха. Совсем. Возможно, раздражение, но не более. Я невольно задумалась, это потому, что он так уверен в себе, или потому, что проделывал это множество раз. Но скорее всего, одно исходило из другого.       Каждый его мускул был напряжён, пальцы сжимали руль с такой силой, что костяшки побелели, отчего татуировки казались ещё темнее. Ему очень не нравилось, что кто-то за нами едет, но ещё больше то, что ему не удавалось увеличить между машинами расстояние. Фургоном словно управляла какая-то сила, позволяющая ехать настолько быстро, что машина Чонгука теряла свою исключительность.       — Пристегнись, — скомандовал он, глядя то на дорогу, то в зеркало, не расслабляясь ни на секунду. Я вновь почувствовала себя бесполезной оттого, что не могу ничем помочь.       Я ощущала себя героиней одного из тех фильмов с вечными погонями, перестрелками и главными героями, идущими на камеру, пока на фоне полыхает огонь или раздаётся оглушительный взрыв. И если лёжа на диване, закинув ноги в удобную позу, уплетая попкорн, ты в любой момент можешь переключить канал, выключить кино или поставить на паузу, когда момент достигает пика волнения за счастливый финал, то, оказавшись здесь, каким-то невероятным образом по эту сторону экрана, у тебя нет на это права. Всё, что ты можешь, просто ждать, надеяться и верить, что выйдешь из пожара с минимальным уроном для себя.       Лес за окном мелькал с такой скоростью, что сливался в одну сплошную полосу. Волнение подпитывал риск попасть в аварию. Вряд ли хоть кому-то из нас удастся выжить, если мы врежемся в первое попавшееся препятствие. Я быстро протянула через себя ремень, закрепляя его в замке. Хоть какая-то гарантия сохранения моей жизни.       — Может, нужно позвонить кому-нибудь? Чимину? Или, может, кто ещё… Вряд ли мы справимся самостоятельно… — надежда уходила из меня, как бы я за неё ни цеплялась.       Я выглянула назад, разглядывая машину, рвущуюся за нами. По спине прошёлся холодок. Это уже точно не было случайностью и уж тем более совпадением, люди в том фургоне явно знали, чего хотели, и собирались получить это от нас. Или, возможно, от меня. Это походило на преследование.       — Мой телефон в бардачке, просто набери последний номер и включи громкую связь, — скомандовал Чонгук.       Осознание всей серьёзности ситуации пробиралось по моей коже, царапая своими острыми когтями. Дрожащими пальцами я отыскала телефон парня в бардачке, игнорируя присутствие мелкокалиберного пистолета и сотню каких-то мятых бумажек. Хотя наличие оружия в данный момент оставалось скорее успокаивающим фактором.       Я следовала словам Чонгука. Набрала последний контакт и включила громкую связь, подставляя телефон ближе к парню. Это был просто номер, никак не подписанный. В целях анонимности, возможно. Я заставила себя не замечать несколько исходящих звонков Лесли в последние несколько дней, но в итоге не могла. Пошли долгие мучительные гудки. Страх трепетал внутри меня, раскинув свои огромные крылья.       Я не понимала, что эти люди хотят от меня. Убить, похитить или ещё что пострашнее. Судя по тому, с каким усердием они гнали, сдаваться они не были намерены.       — Слушаю… — раздался голос по ту сторону линии. Это был не Чимин, что было скорее разочаровывающе. Он был вторым после Чонгука, кому я могла доверять в таких ситуациях. Не верится, что я даже могла думать о таком. В таких ситуациях. Не стоило к этому привыкать.       — Это я, — строго отозвался Чонгук, сворачивая направо, — скажи Шуге: «Луна в сумерках». Он знает, что делать… — загадочно продолжил он, оставляя за собой больше вопросов, чем ответов. — И пусть поторапливается.       — Да, босс.       Чонгук ничего не ответил. Тишину разрезали быстрые гудки окончания связи.       Разговор Чонгука и загадочного парня выбил меня из колеи. Это и разговором-то нельзя назвать. Для чего им вообще использовать шифр, если они так сильно доверяют друг другу, что рассказывают все секреты. Для меня? Или, вернее, из-за меня? Я уже знала многое о Чонгуке, его новой жизни, но, видать, недостаточно, чтобы меня посветили в такие подробности.       Что-то хлопнуло позади машины. Я вздрогнула, не понимая, что это может быть. Я посмотрела назад, осознавая, что фургон подбирается ближе.       — Что они делают? — спросила я, сжимая изо всех сил ремень, удерживающий меня на месте. Где-то подсознательно я уже знала ответ, но озвучивать даже мысленно мне не хотелось. Было страшно. Особенно от мысли, что это правда.       Чонгук смотрел на меня в те быстрые секунды, пока удавалось оторваться от дороги и обзора назад. Как бы он ни гнал, как бы ни петлял в нескончаемом лабиринте дорог, водитель второй машины ни на секунду не отступал. Чонгук улавливал, чувствовал, что со мной происходит. Возможно, поэтому он не ответил на вопрос, который я с ужасом задала.       Ситуация была напряжённее некуда.       — Доверься мне, Кэти, — глядя на него, я почувствовала несоизмеримый прилив доверия к этому человеку. Я знала, Чон Чонгук так просто не сдаётся. Не его улучшенная версия. И теперь, благодаря всем этим изменениям, которые не сказать что меня радовали, укрепили в нём внутренний стержень бойца. Я верила, что ему удастся избежать для нас ужасной участи.       В эту секунду снова раздался хлопок. В какой-то момент мне показалось, что это моё собственное сердце взорвалось в груди. И в этот раз хлопок прозвучал где-то совсем рядом. Машина дрогнула с такой силой, что все внутренности встряхнуло, меняя их местами. Нас начало заносить то вправо, то влево, кидая и занося по дороге. Помню, как нас трясло. И лицо Чонгука в тот момент, когда он окончательно потерял управление. Оно было наполнено сожалением и остатками сил, желанием избежать страшного. Но он не знал, что сделать ничего уже было нельзя.       Всё происходило как в замедленной съёмке, но в то же время так быстро, что я ничего не успела понять. Нет страха, тревоги или паники. Последнее, что я помню перед тем, как машину занесло в кювет, пальцы Чонгука, переплетающиеся с моими. Его виноватый взгляд, раздирающий меня изнутри. Удар. А затем одна сплошная гнетущая темнота…