За тишиной твоих мыслей

      — Боже… Стоило догадаться с самого начала. Конечно же это была ты… Разве могло быть по-другому? — Чонгук был свиреп и зол, как дикий вепрь. Он рвал и метал. Если бы у него в руках оказалось хоть что-нибудь, он бы непременно кинул это куда-нибудь. Возможно, даже в саму Агату.       — Здравствуй, Чонгук. Давно не виделись. Как поживаешь? — Агата была сама невозмутимость, что давило на агрессивные рычажки парня.       Но он просто рассмеялся, хватаясь за голову. Его истинные эмоции оставались где-то внутри него, не поддаваясь опознанию, но это было что-то между пылающим гневом и вселенским облегчением. Он ходил из стороны в сторону, нервничая и подавляя пыл внутри себя. Горничная неловко вилась рядом, неумело предпринимая попытки объяснить, что ему лучше уйти. Конечно же, Чонгук её просто проигнорировал, имея собственное мнение на этот счёт. Пока в конечном итоге Агата не отправила Кейси заниматься своими делами. Она словно не была удивлена появлению парня, будто знала, что он приедет.       А я в это мгновение будто застыла во времени, гадая, знает ли Чонгук о том, что я сделала. И это было проблематично, ведь его лицо скрывалось в полумраке, хотя огня в глазах он скрыть так и не смог. Связывался ли с ним его отец, требуя пересмотреть своё решение или отменить его вовсе. А может, Чон прибегнул к шантажу? Это чудовище не знало иных способов заполучить желаемое, поэтому вариант, что Чон-старший пригрозил или пригрозит Чонгуку чем-то страшным, был наиболее ожидаем.       Но, по правде говоря, я не жалела о содеянном.       — Чонгук, что ты здесь делаешь? — спросила я неожиданно для себя самой. Тишина, нарушаемая треском камина, отчего-то давила на меня. Поэтому я неосознанно старалась заполнить эту неловкость. Ну, или пыталась подтолкнуть парня к ответу на крутившийся в голове вопрос: знает ли он?       В любом случае присутствие Чонгука действовало на меня с удивительным успокоением. Пусть даже если отец уже и говорил с ним, обрушив весь свой гнев и ярость на сына, Чонгук продолжал быть моим щитом от всех неприятностей, которые могли со мной случиться. Как бы он ни злился, что бы он ни говорил, я знала, что он ни за что не допустит ничего ужасного.       — Скорее, почему ты здесь, Кэти? Почему ты сбежала — я даже обсуждать сейчас не хочу, но мы ещё вернёмся к этому вопросу, — кричал Чонгук срывающимся голосом, буравя меня взглядом. Я глядела в сторону, сжимаясь в комок, ощущая себя мизерно крошечной под натиском всплеска его явившихся чувств. — А ты, Агата, может, потрудишься мне объяснить, какого хрена тебе понадобилось от неё. Кажется, отец дал тебе понять, чтобы ты не приближалась к членам нашей семьи…       Агата встала, всё ещё держа бокал в руке. Её рыжие волосы струились по плечам, напоминая языки пламени. Эта девушка была огнём — не меньше. Шёлк платья скользнул по ногам. Надменная улыбка озарила лицо.       — Милый, с каких пор эта девушка стала членом твоей семьи? Будь она твоей сестрой, женой или кузиной — вопросов не было бы…       Ещё, может быть, и нет, но очень скоро. Очень. Так и вертелось в моей голове. Но у этой мысли не было и шанса прозвучать вслух.       Чонгук провёл руками по лицу, зачёсывая волосы к затылку. Казалось, слова девушки его обезоружили. Пару секунд он молчал, обдумывая слова, дальнейший ход или план отступления. Я лишь понимала, что задерживаться здесь он не собирается.       — Я не хочу, чтобы ты приближалась к Кэти, говорила с ней или пыталась плести свои грязные интриги на её счёт. Держись от неё подальше, Агата, — серьёзность Чонгука пугала меня, зато Агата и бровью не повела.       — Мы ещё не закончили, милый, — мягко лепетала она, отпивая глоток из бокала, переступая с ноги на ногу, — и я буду очень благодарна, если ты уйдёшь… В этом доме ты нежеланный гость, Чонгук…       Я смотрела на них обоих со страхом пошевелиться. Будто, стоило мне лишний раз привлечь к себе внимание, и все стрелы тут же полетят прямиком в меня. Во взгляде Чонгука, то, что я сумела уловить в полумраке, озарённом пламенем камина, читалось нечто грозное, пугающее и опасное. И это нечто явно устремлялось точно в Агату. Но её взгляд был непроницаем, словно сама девушка была неуязвима к словам или действиям Чонгука. И это продолжало наталкивать меня на мысль, что между ними происходило на самом деле. И я не про то густое, будто утренний туман, напряжение.       Несмотря на то, что Чонгук был категоричен в отношении девушки, что-то во мне переворачивалось от мысли их связи не только в рабочем контексте. Здесь было что-то большее, едва уловимое, но тем не менее ощутимое. Как запах сирени, принесённый ветром в весенний вечер. Не то чтобы меня так сильно волновали их отношения, даже если они выходили за рамки профессиональных, но и оставаться равнодушной я тоже не могла. И меня это раздражало. Так же сильно, как и идея, что они могли быть близки.       Я закусила губу, пресекая попытки утолить своё любопытство и спросить прямо сейчас. И не сделала это не только потому, что то было не время и не место, но потому что не была готова к правде, какой бы она ни оказалась. Пусть побудет ещё немного взаперти, лелея надежду, что я ошибалась.       — Идём, Кэтрин, нам ещё многое нужно обсудить, — сказала Агата, словно внезапно позабыв о существовании Чонгука. Холодный металл протеза обхватил моё запястья, так что касание вихрем пронеслось куда-то к основанию позвоночника. — Ты окажешь нам огромную услугу, милый, если позволишь нам поговорить с глазу на глаз. Не заставляй меня звать охрану. Тебе и так очень повезло, что они всё ещё не выпихнули тебя на улицу…       Мне не нравилось, что девушка держит меня. И дело далеко не в протезе. А в чувстве загнанности. Меня будто подавляли, как моё мнение и свободу воли. Я постаралась одёрнуть руку, аккуратно и совсем не резко, но у меня не вышло. Агата очень не хотела меня отпускать. Сложилось ощущение, что я была козырем в какой-то странной, понятной только девушке игре. Будто она использовала меня в своих сомнительных целях.       Я смотрела на Чонгука, цепляясь за его взгляд, как за последнюю оставшуюся вакцину от страшной болезни. Я поняла, что так и молчала, пока эти двое выясняли отношения. Я просто потерялась во всей этой непонятной мне игре, правила которой знали только Чонгук и Агата.       — Ну уж нет. Я не оставлю её наедине с тобой, — ухмыляясь, заявил Чонгук, бросившись к нам и одним движением расцепляя наши руки. В нос ударил запах мускуса, такой родной и успокаивающий. Я ощутила облегчение, но с тем же появился и страх. Было что-то в этой девушке вселяющее панику. — Лучше бы тебе держаться от неё подальше, Агата, или…       — Ауч, как грубо, — она театрально надула губы, рассматривая руку, словно отыскивая на протезе царапины, которые Чонгук мог нанести. — Или что? — перебила его она более жёстко, с лёгкой ухмылкой, показавшейся неким вызовом. — Отгрызёшь мне вторую руку, как сделал это твой папочка, милый? — она смотрела на него в упор, он делал то же самое, показывая, что не боится.       От услышанного мой рот раскрылся, а брови так и норовили взмыть к небесам. Так вот что случилось? И это странно признавать, но я почти не удивилась. Нет, я была в шоке, но то, что сотрудничество с Чоном привело именно к такому исходу, меня почему-то не проняло.       — Если ты или кто-то из твоих шавок хоть на миллиметр к ней ещё приблизится, то отсечение твоей грязной ручонки покажется тебе чёртовым детским утренником по сравнению с тем, что я с тобой сделаю, Агата… — каждое слово Чонгук выводил, словно добавляя веса каждой букве или слогу. Впервые за это время в глазах девушки мелькнуло что-то схожее с сомнением. Но она всего лишь взмахнула головой, отрекаясь от собственной слабины. — И ты хорошо знаешь, на что мы способны, потому что проработала на отца слишком долго. Не будь полной дурой, Агата, откажись от этой идиотской затеи…       Чонгук прищурился, испепеляя девушку, стоявшую перед ним. И только когда руки Чонгука дрогнули, я поняла, что он всё ещё держит меня за запястье. Ещё и так крепко, словно боясь меня потерять. Снова. Но я не собиралась сбегать. Не в этот раз. Но в этом жесте всё равно оставалось что-то интимное, недосягаемое и трепетное.       — Давай, Кэти, машина ждёт тебя снаружи. Этот притон не то место, где тебе стоит быть, — он всё ещё смотрел на неё, словно контролируя взглядом каждое её движение. В его тоне так и просачивалось то, где мне стоило быть. Но — специально или случайно — он избегал слова Лондон. — Чимин отвезёт тебя домой…       Домой? Неужели после всего, что произошло за эти дни, у меня всё ещё был дом? Как бы смешно это ни прозвучало. Пусть эта стычка огня и пламени напугала меня, оставила двоякое мнение на свой счёт и заставила задуматься, но слова Чонгука, что меня отвезут домой, оставили за собой интригу и жгучее предвкушение. Так и хотелось обратиться к нему за пояснением, что именно он имел в виду, но ярость парня быстро отбила всё желание.       Губы Агаты дрогнули, она явно собиралась возразить, имея мнение противоположное решению Чонгука.       — Я отвечу на твои вопросы, Лурье. Но держись от Кэтрин подальше, ясно? И поверь, если я выясню, что ты как-то причастна к событиям недавней аварии, то прикончу тебя вместе с твоим грёбаным домишкой, что от всего этого и пепла не останется… — яростно цедил сквозь зубы Чонгук, тыкая пальцем в сторону Агаты, словно и без того не ясно, к кому он обращался.       Напор Чонгука был таким жёстким и устрашающим, что у меня мгновенно отшибло желание с ним пререкаться. Он словно копил свою ярость всё это время, чтобы сейчас обрушить всё на одного человека. Может, если он сейчас высказался бы, сбросил плохие эмоции, то позже не был бы так категоричен на мой счёт. В смысле, я натворила делов и не боялась последствий, но так или иначе хотелось бы, чтобы Чонгук был в более приятном расположении духа, когда будет решать, что со мной делать.       — Ты всё ещё здесь? — спросил он, пока я, как вкопанная, наблюдала за Чонгуком и Агатой со стороны. Я просто не могла оторвать от них взгляд. Это напряжение пугало и манило в ту же секунду. Я словила себя на мысли, что не прочь остаться и послушать, что было бы дальше. Но Чонгук не был намерен впускать меня в свой маленький клуб, где делятся тайнами. Потому собирался от меня избавиться, да поскорее.       — Боишься, что твоя маленькая сучка может услышать что-то не то? — голос Агаты резал слух. — Дай угадаю, ты ведь не рассказал ей, чем занимался эти два года? — он промолчал, тогда она решила, что это призыв продолжить. — Как всё это время…       — Кэти, — рявкнул, гневаясь, он, в этот раз уже на меня. Остаться и послушать хотелось ещё больше. Но Чонгук ни за что не позволил бы мне услышать то, что хотела рассказать Агата. Меня, как маленького ребёнка, вышвырнули на улицу, чтобы я не подслушивала разговоры взрослых.       И это было больно. Не то, что я не смогла послушать, а то, что Агата обо всём знала. А значит, была на порядок выше меня и ступень близости к нему самому. С ней ему не нужно было притворяться, контролировать себя, чтобы не сказать что-то не то, не бояться явить нынешнее лицо. А со мной он только и делал, что скрывал свою сущность за чем-то вроде более лайтовой версии Чон Чонгука.       Я бежала через всю гостиную, коридор и огромный холл, умудрившись столкнуться с Марко, который, вероятно, направлялся туда, где остались эти двое. От этого оставалось некое чувство, сравнимое с ревностью, но я знала, что оно неуместно. Что бы там ни было у Агаты и Чонгука, любовью или притяжением определённо нельзя назвать. Он скорее её убьёт, чем пустит в своё сердце. Но что насчёт постели, где чувства не всегда играют определяющую роль? Кричал противный внутренний голос, раздирающий душу на части.       — Эй, ты в порядке? — спросил Марко, останавливая меня за локоть. Он беспокоился, и это было заметно. — В чём дело? Ты же только пришла… Уже уходишь?       — Ни в чём, — грубо кинула я, высвобождая руку из его хватки, — всё в порядке. Извини, мне нужно идти. Меня уже ждут… — сказала я, не глядя в его сторону.       Пока я неслась к двери, Марко что-то невнятно пробормотал, вроде «увидимся», что было скорее вежливостью, чем планом на будущее. Но я проигнорировала его, быстрым шагом спускаясь по лестнице, сбегая из этого дурдома. Холодный воздух охватил моё тело, кутая в свои морозные клешни. Я сжалась, искренне веря, что так скорее согреюсь. Но единственное, что меня грело, — резкие движения, с которыми я переступала через несколько ступеней сразу.       Внизу меня ждали две машины. На одной приехал Чонгук, на второй, вероятно, Чимин. Парень стоял, прислонившись к двери, сложив руки на груди. Пухлые губы растянулись в идеальной обворожительной улыбке, на которую, могу поспорить, он каждый свободный вечер и ловил подружек. Перед таким парнем нельзя устоять. Особенно когда он смотрит на тебя как на высшее божество. Этим он и брал, давал девушке то, чего она, порой сама того не зная, желала больше всего — внимание мужчины, его интерес к её словам и обожание. Чимин знал, как обращаться с прекрасным полом, а девушки в свою очередь знали, как его за это отблагодарить. Он мог заставить верить любую, что она вселенная его мира, и нагло пользовался тем, как отчаянно девушки велись на его уловки. А затем удалялся, как призрак в ночи.       — Здравствуй, бегляночка, — только и сказал он, отрываясь от машины, чтобы открыть для меня дверь пассажирского сидения, — заставила же ты нас побегать…       — Не хочу об этом говорить, — кинула я, присаживаясь на предложенное место. Чимин молча, хорошо уловив мой намёк, захлопнул дверь, обогнул машину и сел рядом, пристёгивая ремень.       Мы выехали за ворота, всё дальше отдаляясь от логова дьяволицы. И пусть я не знала, чем именно она занимается, но ничего хорошего там точно не было. Я оглядывалась назад, красочно представляя, что они могли делать вдвоём в одном доме. Воображение рисовало образы Чонгука, целующего Агату, их сплетение тел, их вздохи… К тревожным мыслям подключился и тот противный внутренний голосок, глумящийся надо мной.       И что я вообще делала? Чонгук ни разу не дал и намёка, что между ними что-то могло быть. Но Агата. Я доверяла ей не больше, чем коробке, кишащей ядовитыми змеями. Мысли о том, что Марко был там с ними, только и держали меня в узде, подавляя внутреннее желание развернуть машину и вернуться в дом, чтобы проверить происходящее. Марко не позволил бы случиться тому, чему не следует.       — Ты знаком с ней? С этой… Агатой? — спросила я, когда машина была уже на полпути от города.       — Немного, — отозвался Чимин, сжимая в руках кожаное покрытие руля. — Чонгук не очень любит трепаться. Особенно о бывших сотрудниках. Но Чон-старший вытащил её из-под опеки её родителей-алкашей, когда ей было всего пятнадцать. Она попалась, когда стащила какой-то там бриллиант из дома крупной шишки… Не в смысле, что полиция её поймала, он сам её отыскал. Увидел в ней потенциал, обучил всяким приёмам и сделал из неё лучшую воровку нашего времени. Многие годы она слонялась по всему свету, выполняя те или иные просьбы заказчиков заполучить ценные экспонаты, украшения, картины, которые по каким-то причинам частные коллекционеры или музеи не хотели продавать. И знаешь, чем она отплатила?       Чимин на секунду оторвался от дороги, чтобы взглянуть на меня. В глазах искрилась интрига, которую он держал в себе и которой уже не терпелось со мной поделиться. Он ухмыльнулся и только потом продолжил.       — Завела свою клиентскую базу, выполняя заказы напрямую, а не через Чона-старшего. Он был просто в ярости… Решил, что она предала его и то общее дело, что их объединяло…       — Поэтому он решил отрубить ей кисть руки? — слова сами слетели с губ, но мне потребовалось ещё некоторое время осознать весь их ужас.       — Так ты в курсе? — спросил он, колеся по ровной дороге, усеянной тонким слоем свежего снега.       Он больше ничего не сказал. Я наблюдала за кромешной темнотой, что оставалась снаружи. Мы будто не были её частью, оставаясь маленькой крупицей, отделившейся от гнетущей суеты и давящих на плечи проблем.