За тишиной твоих мыслей

      Охрана пропустила нас внутрь, оставив навязчивых репортёров там, где им самое место — на улице, не пересекать рамки допустимого. На этот раз в больнице было тихо. Даже слишком. И, наверное, это должно бы вызывать какое-то счастье или хотя бы малую долю облегчения, что сегодня слишком мало пациентов. Никакой суеты, в основном только персонал и несколько людей, ожидающих своего направления в нужный кабинет. Но страх перед встречей с отцом заставлял меня лишь волноваться.       В палате было шумно. Не знаю, как медсёстры и врачи это допустили, но количество людей явно превышало допустимые нормы. Один голос тёти Пэм чего стоил, пока она горланила очередные возмущения насчёт больницы и персонала. А ведь отец всё ещё слаб и нуждается в покое, пока в метре от него разворачивается очередной скандал, который вряд ли пошёл бы ему на пользу. Наверное, отец уже жалел, что вообще вышел из комы, глядя, как близкие ему люди ругаются. Мне казалось, я тоже не выдержу, и собиралась предложить Чонгуку поехать к нему домой, откладывая поездку на завтрашний день. Но ведь этой мой отец.       Сразу войти я не смогла. Мы притормозили в паре метров от двери, по обе стороны от которой стояли громилы, охраняя моего отца. Иногда они менялись, но лишь затем, чтобы отдохнуть, перекусить и снова сменить пост. Я прильнула спиной к стене, позволяя лёгким наполниться воздухом, который упорно так и застревал на уровне глотки. Мне казалось, я задохнусь в этой панике. На противоположной стене был стенд со множественными брошюрами, рассказывающими о всяких болезнях, которые можно подцепить от незащищённого полового акта, раке, вреде курения и тому подобному с красочными картинками, которые рассматривать перед едой я бы не стала. Но тем не менее я смотрела на этот стенд в попытке отвлечься от разных мыслей.       Чонгук был рядом, всё так же сжимая мою руку. Ладонь уже пылала от жара его прикосновения, но я бы ни за что не разорвала наши пальцы. Зачем глядеть куда-то по сторонам, когда лучшее из успокоительных стоит рядом, осаживая моё волнение всего одним взглядом. Его мягкая улыбка сравнима с тысячей слов, которые помогли бы мне успокоиться.       Многие меня осудят, сочтут поступки Чонгука отвратительными и непростительными, а меня глупой влюблённой идиоткой, закрывшей глаза на те страшные вещи, что он совершил. Но мне плевать, потому что бежать уже поздно. Омут, пленивший Чонгука, уже поглощал и меня, медленно, не торопясь. И если такова цена за возможность быть рядом с человеком, которого я люблю, то она не так уж и велика.       — Ты в порядке? — спросил он, касаясь губами кончиков моих пальцев, — можем уехать, если ты не готова. Скажем, поужинаем в ресторане или поедем сразу домой, наполним горячую ванну, зажжём свечи… — лучше бы он молчал, тяга поддаться искушению ещё не была так запредельна.       — Всё в порядке, Чонгук. Мне просто нужно немного времени отдышаться. Чем больше мы тянем, тем больше проблем это доставляет, — я хмуро улыбнулась, глядя на носки своих ботинок, — если перенести этот разговор на завтра, то всю ночь буду думать о том, что я струсила.       — В этом нет ничего страшного, Кэти. Тебе просто нужно чуть больше времени на размышления. У кого угодно мозги полезут набекрень от такого дерьма…       Я подняла глаза на Чонгука, который прижался к стене затылком, устремляя взгляд к потолку. Вид у него вполне умиротворённый.       — А тебе разве не страшно? — спросила я, сама того не зная почему, отчаянно желая, чтобы он посмотрел на меня. — Там мой отец, мама, вероятно, Тэхён и моя тётка… Ты совсем не боишься их реакции? У меня сердце вот-вот вырвется от мысли, что маме станет плохо, когда она тебя увидит… — я понизила голос, опасаясь оказаться замеченными. Но судя по гомону в палате, нам это не грозило. — Не говоря уже про папу, который может отправиться обратно в кому…       — Нам необязательно говорить обо всём сегодня, Кэти, — Чонгук наконец отрывается от стены и смотрит на меня проникновенным, уверенным взглядом, — хочешь, чтобы я подождал здесь? Если ты не готова…        — Нет, Чонгук, — я вцепилась в его руку так, будто он собирался оставить меня и уйти, — мы сделаем это вместе. Я не пойду туда без тебя. А ты хочешь остаться? — мой голос пронзился отчаянием, о котором мне не хотелось бы, чтобы он знал. Хотя… Может, так он поймёт, как отчаянно я в нём нуждаюсь.       В груди защемило от одной только мысли, что он уйдёт или же позволит мне войти в палату одной.       — Что? Я не… Я просто подумал, что нужно время, чтобы подготовить твоих родителей и твоего… Тэхёна, — Чонгук с теплотой посмотрел на меня, пока один уголок его губ чуть приподнялся, — но если ты уверена, то давай просто войдём. От того, что мы теряем здесь время, никому проще не станет…       Я утопала в его взгляде, понимая, что теперь так будет всегда. Неужели это правда? Неужели в самом деле отныне всё будет так? Нескончаемые поцелуи, касания, его голос всегда где-то поблизости…       Пока я тонула в собственных мыслях, захлёбываясь эмоциями, Чонгук чуть наклонился, словно смущённо и не торопясь, касаясь своими губами моих губ. Поцелуй нежный, почти что невинный, но вспышка чувств от этого не меньше, чем от других, более дерзких и непристойных.       — Мы идём? — спрашивает Чонгук шёпотом, касаясь пальцами моей щеки. — Или тебе нужно больше времени?       Я не ответила, только нерешительно, продолжая сомневаться, кивнула, начиная движение к палате первой. Чонгук шагнул следом, так и не разрывая наших рук, когда я внезапно остановилась, ловя его непонятливый взгляд. Он прищурился, чуть наклонив голову в сторону, задаваясь немым вопросом.       — Тэхён. Чонгук, там будет Тэхён, — это было очевидно, ведь мы договаривались там встретиться. Но я почти не задумывалась о том, что будет, если эти двое окажутся в одном помещении. — Пожалуйста, пусть всё будет не так, как в прошлый раз…       Чонгук закатил глаза и чуть отвернулся, скрывая свой обиженный, а может, всего-навсего возмущённый взгляд. Во всяком случае, я понимала, пока он держит меня за руку, у нас всё хорошо.       — В прошлый раз? Помнится, я ничего не делал. Был само очарование… И вообще, это он первым напал на меня… Мне казалось, мы это уже выяснили, — судя по тому, как он насупился, мои слова его слегка задели.       — Не прикидывайся идиотом, Чонгук. Ты половину своего детства занимался разными единоборствами… Думаешь, я не понимаю, что там было? То, что ты наказываешь себя, позволяя себя калечить и набивая себе все эти татуировки, смысл которых ты хоть сам-то знаешь? — я тяжело вздохнула, смягчая свой взгляд. — Мне просто нужно, чтобы ты ничего подобного не допустил. Не усугубляй ситуацию…       На его лице отобразилось смятение под моим напористым взглядом. Я не была уверена, что смысл моих слов достиг своей целевой точки в восприятии Чонгука, но всё же надеялась на его понимание. Но в его виде что-то дрогнуло, что заставило меня усомниться в безнадёжности этого разговора.       — Идём, — только и сказал он, пропуская меня вперёд, — обещаю, постараюсь побольше держать язык за зубами и поменьше махать кулаками в сторону этого придурка…       — И на том спасибо. Но не называй его придурком, у него имя есть, — только и сказала я, обходя Чонгука и громил, вваливаясь в палату под очередные крики тётушки Пэм.       Тётя кричала на полицейских, мол, отец не успел прийти в себя, а те уже тут как тут. Затем крик перешёл на врача и медсестёр, которые могли бы дать отцу палату и получше. Только тётя не знает, что эта палата и есть получше. Страшно думать, в каком состоянии остальные помещения…       Кажется, полицейские уже собирались уходить, судя по тому, как поспешно они собирали вещи. Я сомневалась, что им вообще удалось поговорить с отцом. Но я впервые солидарна с тётей, они и впрямь выбрали не самое удачное время. К тому же, очевидно, что людей, стрелявших в отца, никогда не найдут. Чон позаботится. Так что их присутствие ещё и бесполезно…       Отец лежал на койке, спинка чуть поднята для большего удобства. Палата утопала в цветах, шариках и открытках, которые, могу поспорить, мало волновали моего отца. Но тем не менее люди, кажется, волновались за него и пытались таким образом это показать. Но единственное, что они показывали, — своё лицемерие.       С нашим появлением в палате моментально стало тихо. Все присутствующие, исключая полицейских, которым наплевать на нас, уставились в нашу сторону. Я старалась их понять, только с дрожью в теле справиться не могла. Появиться здесь с Чонгуком после того, что между нами произошло… Точнее, того, что все знают, между нами произошло… Странно. И я это понимала, поэтому отчаянно подыскивала слова, с чего бы начать.       Детективы, пользуясь всеобщим замешательством, быстро откланялись и выскользнули за дверь, едва не касаясь Чонгука плечом.       Патрик сидел рядом с Мелиссой на кожаном диванчике, наблюдая за нами ровно с таким же недоумением, что и остальные. Тётя стояла, вся красная и потная, отчего казалось, что теперь весь её гнев посыпется на нас. Папа осунулся, вероятно, питание через трубочку сильно сказалось на его весе. Но в порядке, скоро он сможет питаться самостоятельно и наберёт прежнюю массу. Верно? Но он явно озадачен. И всё же нельзя не сказать, какое значимое облегчение —видеть его и иметь возможность с ним поговорить. Потом, когда ситуация станет менее неловкой… Но сейчас он, вероятно, смотрел, задаваясь вопросом, как, чёрт возьми, такое могло произойти. Мама так и раскрыла рот, глядя на нас как на парочку приведений. Но это ничего, с этим можно справиться и жить дальше, как только я смогу всё всем объяснить. Но с чего начать?       Чонгук, как чувствуя, крепче сжал мою руку, подсказывая, что он всё ещё здесь и мне не стоит ничего бояться. Но как я могла не бояться, когда Тэхён смотрел на меня так. В его голове словно складывался сложный пазл из всех недавних моментов, происшествий, дней, в которые я вела себя, скажем так, нетипично… Я так и слышала, как крупица за крупицей разбивается его сердце. Моё тоже, но в несколько ином смысле.       В палате стояла гробовая тишина, если не считать тех аппаратов, к которым всё ещё был подключён отец. И мне отчаянно хотелось, чтобы кто-нибудь заговорил, прервал это гнетущее молчание, которое было намного хуже любых криков о моём безумии и глупости, или о чём там они думали…       — Кэтрин, какого чёрта тут происходит? — первым не спеша отозвался Тэхён, вставая в позу и скрещивая руки на груди.       Он хоть и оставался спокойным, но я подозревала — ненадолго. Стоит Чонгуку что-нибудь сказать, так Тэхён тут же потеряет голову от гнева. Я уже чувствовала, как он напрягается и как чешутся кулаки закончить то, что он не закончил тем вечером.       — Милая, в чём дело… — спросила мама пустым голосом, не осознающим происходящее, — почему он здесь… — а вот теперь в голосе начала просачиваться злость и ненависть. — Ему тут не рады… — процедила она сквозь зубы, чем вызвала у меня больше раздражение.       Я понятия не имела, что делать. Рассказать обо всём всем сразу или поговорить с каждым по отдельности? Тело словно парализовало, а мозг отключился и не обещал включиться снова. Но тем не менее следовало что-то делать, как-то объяснять и исправлять ситуацию. Я встала перед Чонгуком на всякий случай. Вдруг Тэхёну снесёт крышу, и он бросится на Чонгука, а тот по собственной глупости не станет отбиваться.       — Мам, пап, я всё позже объясню, хорошо? — осторожно произнесла я, обращаясь к двум самым родным мне людям. — Тэхён, мы можем поговорить? Желательно наедине… Вернее, нам нужно поговорить, пока у тебя не сложилось неверное впечатление от всей ситуации…       Черты лица Тэхёна ожесточились, стали грубее. Тёмные волосы были взъерошены.       — Неверное впечатление, Кэтрин? Ты это сейчас серьёзно? — злился Тэхён, отходя от окна и медленно шагая к нам, тяжело дыша. Я напряглась, хотя вида не подала. — Ты притащила этого ублюдка в больницу к своему отцу… Для чего? — рычал он, поджимая губу и искрясь от гнева. — Только не говори, что он извинился или что ему так уж жаль. Чушь собачья… Этот козёл тебе лапши на уши навешал, а ты только и рада вернуться к нему. Какой идиоткой нужно быть, чтобы верить этому мудаку. И раз уж на то пошло, то пожалуйста, в следующий раз, когда эта мразь выкинет что-то подобное, как с тем видео, то не ищи меня, Кэтрин, ясно? С этих самых пор ты для меня не существуешь…       Я почувствовала, как Чонгук в порыве своего рыцарства подался вперёд, но я преградила ему путь, и парень остановился.       — Я знаю, как всё это выглядит, Тэхён. Будь я на твоём месте, решила бы точно так же. Но всё не так, как кажется на первый взгляд… Дай мне шанс объясниться.       — Насрать мне на твои объяснения, Кэтрин. Судя по всему, ты уже всё решила, — кричал он так, что все внутренности сжимались от боли. — От того, что ты скажешь, ничего не поменяется. Я разочарован в тебе, Кэтрин… Кажется, вы оба стоите друг друга. Я ухожу.       Тэхён грубо хватает куртку со спинки дивана и проходит мимо нас, испепеляя взглядом. Не верится, что он так просто принял эту ситуацию. Не то чтобы я ждала, что он накинется на Чонгука, но вероятность была слишком велика, чтобы её исключать. Тэхён и Чонгук смотрели друг на друга, пока тот мчался к выходу, демонстративно задевая Чонгука плечом. Я злюсь. На себя и на Тэхёна тоже.       Тэхён вылетает из палаты, а я собираю остатки своей гордости и выбегаю следом за ним. Чонгук не идёт, но с лёгкостью отпускает меня, за что я ему очень благодарна. Сердце бьётся у самого горла, а чувство безысходности обволакивает все мысли. Всё потеряно… Обретая одного, я теряю другого. Неужели я и правда думала, что усижу на двух стульях? Что смогу дружить с Тэхёном и быть с Чонгуком? Неужели я настолько наивна?       — Тэхён, стой. Ты не можешь просто уйти… — на глазах наворачивались слёзы, но ещё слишком рано предаваться отчаянию, так что я быстро их смахиваю, — дай мне шанс… Мне нужно хотя бы попытаться всё тебе объяснить. Ты правда заблуждаешься…       — Не могу, говоришь? Но именно это я и делаю — ухожу, — Тэхён идёт спиной вперёд, попутно облачаясь в куртку, — хотя нет, подожди, кое-что я всё же спрошу у тебя, — он на миг останавливается и ждёт, пока я подойду. — Почему он? Чем я хуже? Два грёбаных года я ждал тебя. Каждый раз, думая о свидании, я считал, что ещё не время… Что ты ещё не готова. Что прошлый разрыв оказался излишне болезненным…       — Тэхён, пожалуйста… Не делай всё ещё хуже… Я люблю его…       Он усмехается. В голосе столько боли, что я практически чувствую её на себе.       — Хуже? Куда хуже? — Тэхён тяжело дышит, безуспешно переводя дыхание. Руки он упирает в бока. — Любишь? Настолько сильно, что готова простить то видео, два года мучений и страхов, что этот ролик кто-нибудь увидит…       — Тэхён, Чонгук не виноват. Клянусь тебе… Просто позволь мне всё тебе объяснить…       Тэхён отвернулся, кивнул сам себе и поджал губу.       То, как наша дружба трещит по швам, заставляет моё сердце разбиваться. Может, я это заслужила? Если бы изначально была честна с Тэхёном, то всё было бы не так? Смутно верится, но вдруг…       Тэхён молча начинает уходить. Я не могу подобрать нужных слов, просто смотрю, как он делает шаг, затем второй, ещё один…       — Тэхён, пожалуйста…       — Удачи, Кэтрин. Я правда надеюсь, что ошибаюсь на ваш счёт…