За тишиной твоих мыслей

      После беседы с адвокатом я чувствую, как груз спадает с моих плеч. Наверное, я даже в какой-то мере счастлива. Адвокат Чонгука выдвинул свои условия, адвокат Чона их принял в обработку для заключения окончательного соглашения, которое будет готово через какое-то время. Родители будут в порядке, я, наверное, тоже. В любом случае Чон не настолько глуп, чтобы рисковать тем единственным шансом женить сына и оставить весь бизнес в их семье, не рискуя, что всё уйдёт какому-нибудь малоизвестному родственнику из какой-нибудь Германии, Японии или Канады. Чон слишком дорожит своими денежками, чтобы отдавать их кому-то ещё. С учётом, что после смерти вряд ли они ему пригодятся…       — Зачем тебе адвокат? — спросила я, когда мы остались одни в его кабинете. Чонгук сидел во главе стола, а я по другую сторону в одном из кресел. Оба мужчины ушли, попутно обговаривая детали сделки. — Я думала, вы с полицией на короткой ноге…       — Не все вопросы решаются деньгами, Кэти. Люди часто ищут справедливости. Я не могу их осуждать.       За спиной парня в огромной панораме отображались высотные здания, в окнах которых мерцали краски уходящего солнца и розоватого заката. Опускался вечер, и мне не терпелось вернуться домой. К нам домой.       Чонгук вздохнул и окинул меня взглядом, оттягивая момент, будто неохотно продолжив.       — И как часто возникает такая потребность? — мой голос дрогнул. Люди без причины не идут в полицию, а значит, за тем, что делал Чонгук, стояло куда больше, чем он мог или хотел мне сказать.       — Чаще, чем мне того хотелось бы…       Чонгук смотрел на меня с великой печалью. Говорить со мной на подобные темы ему не особо было приятно. Есть много причин, почему ему не следовало рассказывать мне некоторые детали, но я не могла остановиться их слушать, узнавать и впитывать.       — Не волнуйся, Джин хорошо знает своё дело и доведёт всё до совершенства, — сказал он, приметив моё смятение, хотя был не в меньшей мере встревожен, — к тому же отец получил то, что добивался. У него больше нет причин давить на тебя…       — И всё же, этот договор не будет лишним. Твой отец слишком хаотичен, я ему не верю и никогда не буду верить в достаточной мере…       Чонгук откинулся на спинку кресла, сложив руки на груди и лукаво улыбаясь.       — Ты права. Конечно ты права, Кэти. В случае, если он тронет тебя или кого-то из членов твоей семьи, то он сильно поплатится. Я обещаю тебе… — в его взгляде читалось что-то зловещее, настораживающее.       — А что насчёт тебя, — решаю я перевести немного тему к более интересующей, — ты так и не ответил, в каких ты отношениях с Алисией… У вас всегда были хорошие отношения. Что изменилось?       Я внимательно смотрела на него, искала любой реакции, читала его движения и малейшие изменения в мимике. Чонгук стал слишком скрытным, я училась распознавать знаки и подсказки.       — Мама не знала, что все эти месяцы я жил в одном с ней городе. Отец молчал, не говорил ничего о том, где я, что со мной и жив ли… Я не связывался с ней так же, как и с тобой. И мне правда очень жаль, но по-другому было нельзя. Мне казалось хорошей идеей — держаться от всех в стороне, чтобы разорвать эту привязанность между теми, кого я знал. Так проще пережить мою… если бы со мной что-то случилось, то никому не было бы больно.       Я проигнорировала его слова, пропустила их мимо ушей, не принимая близко к сердцу. Но каково было Чонгуку так думать? Пока весь мир ненавидит его, он страдал и горел в собственном аду.       — Почему твоя мама не рассказала о том, что происходит, нам? Мы могли бы помочь…       Чонгук улыбнулся, но за этой улыбкой крылось столько боли, что я почти чувствовала её внутри себя.       — Забудь. Против моего отца любые меры бесполезны. Думаю, он угрожал матери, чтобы та помалкивала… Ему плевать на собственного сына, а уж на неё тем более. Моя мама — хороший человек, она не заслужила такого количества дряни в своей жизни. Столько лет терпит этого ублюдка из-за меня, ненавидя и презирая человека, с которым спит в одной постели. Как-то она призналась, что если бы не я, то давно застрелилась бы из пистолета моего отца…       — Ты никогда не говорил мне об этом, — я была ошеломлена и подавлена таким признанием.       — Больше всего на свете я боюсь того, что ты повторишь её судьбу, Кэти. Мама вышла замуж за отца не по своему желанию, а потому что так было нужно… Отец давил на неё уже тогда, пытался уничтожить её морально. Когда мама отказала, то её младшего брата нашли в лесу в петле. Все знают, что произошло, но все промолчали, потому что боялись, что с ними случится ровно то же самое…        Я встала и на трясущихся ногах подошла к Чонгуку. Взгляд был холодным, лицо безэмоциональным, но это лишь защитная реакция. Способ отгородиться от тех чувств, что ранят сильнее всего. Чонгук любил мать, так что попытка отказаться от общения с ней причиняла ему огромный вред. Это было так, даже если сам он об этом не говорил.       Я сажусь на колени к Чонгуку с чувством, что это единственное место, где мне хотелось бы остаться и оказаться в самые тяжёлые свои моменты. Я гладила его по щеке, ощущая острую необходимость в этом. В большей степени для него самого.       — Ты должен поговорить с ней. Наладить отношения. Ты хотел сделать как лучше, но поступаешь крайне эгоистично, как это было и со мной. Подумай о том, что она чувствует. Ты пропал, был неизвестно где и неизвестно чем занимался… Ты сам сказал, что она держится за мысли о тебе. Не отнимай у неё сына. Ты нужен ей…       Чонгук обнял меня, фактически тая в этих объятиях. Я знала, что ему просто необходима поддержка и толчок в верном направлении. Возможно, он просто боялся, хоть и причин так думать он не давал.       — Если ты хочешь, мы можем поехать в дом твоих родителей, — произносила я это осторожно, ощущая острую опасность от этой затеи, — или можем пригласить её на ужин. Интересно, знает ли она о том, что между нами происходит? В любом случае это будет хорошая возможность обо всём поговорить…       Следующие несколько дней прошли в том же ритме. Я ходила в университет. Ник всё время был рядом, защищал и оберегал меня, как и было велено. Люди привыкли к тому, что со мной постоянно ходит двухметровый мужик, грозно косившийся на каждого, кто подходил ко мне хоть на долю меньшей дозволенной дистанции.       Чонгук пропадал на работе, занимаясь своими делами и делами компании, которых становилось всё больше по мере того, насколько хуже становилось Чону-старшему. После учёбы Ник вёз меня сразу в компанию. Мне нравилось быть там, даже если всё моё нахождение подразумевало сплошное наблюдение за тем, как Чонгук подписывает какие-то документы, ругается с кем-то по телефону, строя из себя суперзлого босса, и ведёт переговоры на незнакомые мне темы. Лучший вид из всех возможных. Хотя бы потому, что выглядел Чонгук в этом образе очень сильно, уверенно и устрашающе в один момент. А ведь я помнила его как маленького одержимого карточками с покемонами ребёнком.       Тэхёна в эти дни я так и не увидела. Хотя я знала, что он посещает учёбу, он старательно избегал нашей встречи, посещая занятия в другое время. И меня это расстраивало, потому что мне не хватало общения лучшего друга. Ситуацию усугубляла вышедшая статья с фотографиями нас с Чонгуком на парковке в больнице. Читать её я так и не решилась, ограничившись заголовком. Теперь многие в университете шептались по углам обо мне, хотя я даже не представляла, в каком контексте это происходило.       Из хорошего, что произошло за это время, было то, что я училась готовить. Ужин оставался на Джо, зато на самое простое, как завтрак, я отвоевала своё право. Во многом советами помогала Джози, но и без интернета не обошлось. И, казалось, чего здесь трудного — следовать указанному рецепту? Но легко рассуждать, когда твои руки растут из нормального места, а не как у меня — из задницы. В четверг у меня даже получилось испечь блинчики. Многие подгорели, и, кажется, я слегка переборщила с сахаром, но я была так горда, что сделала не меньше полусотни фотографий.       Каждую ночь мы спали в постели Чонгука, засыпая в объятиях и просыпаясь с огромным нежеланием из них выбираться. Мы много разговаривали, пока были дома или когда Чонгук отвозил меня на учёбу. Всё, казалось, было настолько нормально, что всё происходящее стало походить на сон. Самый прекрасный и лучший сон из всевозможных.       В пятницу занятия отменили из-за Хэллоуина. Все готовились к благотворительному вечеру в нашем университете, где должна была пройти дружеская игра по сбору средств. Каждый год собранные деньги уходили в какой-нибудь фонд помощи детям, инвалидам или детям-инвалидам. К счастью, другие университеты с радостью участвовали в мероприятии, что позволяло собрать сумму вдвое больше.       В тот день я поехала с Чонгуком в компанию. Оставаться дома и ничего не делать мне не хотелось, поэтому перспектива провести этот день с Чонгуком явно выигрывала в сравнении с одиночеством. Вечером я собиралась посетить игру, пожертвовать деньги и попытаться поговорить с Тэхёном. Прошла почти неделя, и я надеялась, что он готов хотя бы поговорить со мной. Пусть кричит и ругается, но это куда лучше, чем его молчание и полный игнор. Я не знала, поедет ли со мной Чонгук, потому что он сам не был уверен в планах на вечер, но мне хотелось появиться там вместе.       Многие сотрудники отпросились уйти пораньше, чтобы сводить своих детей на мероприятия, посвящённые празднику. Помощница-секретарша Чонгука была в числе тех работников, поэтому я с радостью взяла на себя все её обязанности. Мне просто хотелось внести хоть какой-то вклад, иметь возможность быть полезной, а не просто прохлаждаться в стороне. И пусть мне за это не платят, но какая разница? Свой главный бриллиант я уже отвоевала…       — Кэти, отнесёшь бумаги Чимину? Скажи, чтобы связался с директором JJK, чтобы они прислали нам кого-то, кто подпишет документы. Или пусть отправит кого-нибудь к ним… — голос босса Чонгуку очень шёл. Он был так уверен, так жёсток, что у меня пересыхало в горле от его приказного тона. И кажется, он знал, как действует на меня, потому что, пока мы были в компании, Чонгук делал это со мной постоянно.       — Конечно, — голос дрогнул, я кашлянула, прочищая горло, — что-нибудь ещё, мистер большая-шишка-большой-компании… — дразнилась я, останавливаясь рядом со столом, собирая нужные бумаги.       Чонгук встал, обошёл стол, пряча руки в карманы. В глазах горело опасное озорство, а губы растянулись в игривой улыбке. Тело вспыхнуло пожаром, когда он подошёл запредельно близко тому, что я была в состоянии выдержать.       — Хочу ли я что-то ещё? — я оцепенела, когда руки Чонгука легли на мои бёдра, грубо прижав меня к себе. — Зависит от того, сможешь ли ты мне это дать…       — Чонгук, — только и сказала я, собирая остатки самообладания, чтобы не дать неизбежному случиться. Но так уж он на меня действовал — стоило коснуться, и я пропала. — Мы не можем делать этого здесь, — голос предательски выдавал то, как каждая частичка меня трепещет под его прикосновениями.       Чонгук мягко целует мои губы, щёку, проводит дорожку из поцелуев до шеи. Я не в силах противостоять тому, что должно было произойти. Только не сейчас, только не тогда, когда я в полной власти Чонгука, вверяя всю себя в его руки.       — Сегодня почти никого нет, Кэти, — шепчет он мне на ухо, опаляя дыханием нежную кожу.       Его рука бесцеремонно скользнула под мою блузку и лифчик, обхватывая грудь. Я закрываю глаза, теряясь в возбуждении и преддверии фантастических чувств. Чонгук целует меня, раздвигая губы языком. Поцелуй пылает страстью и грубостью, но, кажется, нам обоим это нравится. Стон слетает с моих губ, Чонгук подхватывает и почти рычит. Это возбуждает так сильно, что всё моё тело стремится навстречу его, желая всё больше и сильнее…       Я чувствую, как грубо Чонгук спускает руки к моим бёдрам, задирает мою юбку до самого верха и усаживает меня на стол. Я вскрикиваю от неожиданности, но тут же прихожу в себя, дрожащими пальцами расстёгивая пуговицы на рубашке, которых, казалось, так много, что я никогда не закончу. Бляшка ремня на штанах Чонгука звякнула…       И я слышу, как дверь распахивается, и нахожу взглядом пару растерянных округлённых глаз какой-то девушки, держащей в руках какие-то бумаги, принесённые на подпись. Я тут же теряюсь, запахиваю рубашку и чувствую, как всё моё лицо багровеет от смущения.       — Прошу прощения. Я должна была… постучать… Подожду снаружи, — блондинка, которая краснеет не меньше моего, резко отворачивается и выбегает из кабинета, громко хлопнув дверью.       Становится ясно — момент упущен, романтика иссякла.       — Надо было закрыть дверь… — ворчу я снова, но уже быстрее управляясь с пуговицами, — боже, как стыдно… — я слезла со стола и расправила юбку.       Чонгук смеётся, я тоже не могу сдержать улыбки. Каким бы смущающим момент ни был, но посмеяться над ним никто не запрещал.       — Она же разболтает всем, — с ужасом осознала я, утопая в стыде, — боже, стоит только поверить мужчине, и ты опорочена на всю жизнь…       — Мы женимся, Кэти, — сказал Чонгук, целуя меня в губы и возвращаясь за стол. Его словно совсем не пробило то, что нас только что застукали. Хорошо, что она не пришла чуть позже. — Всем очевидно, что мы спим вместе…       — Но это ещё не значит, что нам нужно всем это демонстрировать, — чувствую неловкость от того, что мне придётся встретиться лицом к лицу с той девушкой, как только я выйду.       Я быстро собрала листки бумаги, что следовало унести, и поплелась к выходу, проверяя свой внешний вид. Хотя, сколько бы одежды на мне ни было, от стыда это не очистило.       — Кэти… — окликнул меня Чонгук.       — Помню, помню я. Директор JJK. Прислать кого-то или отправить, — протараторила я, шагая к двери.       — Я хотел сказать, что люблю тебя, — на мгновение я замираю у выхода, чтобы улыбнуться и перехватить тот тёплый взгляд, что греет моё сердце в те редкие минуты, которые мне выпадают видеть.       — Я тебя тоже, — лепечу я, — но в следующий раз давай запираться, хорошо? — я подмигнула и вылетела из кабинета так быстро, что увидела ту девушку только краем глаза и то долю секунду.       Пусть ничего такого она и не увидела, но мне было неловко даже от того минимума, что ей достался. Должно быть, ей неловко не меньше. Но уж обсуждать это я точно с ней не решилась бы.       Пройдя по коридору до самого лифта, я поняла, что понятия не имею, где кабинет Чимина или хотя бы в какой стороне он находится. Обычно Чимин приходил сам или секретарша уносила ему все необходимые бумаги. Появляться в его кабинете причин у меня до этого момента не было. Но затем вспомнила, в какую сторону он пошёл, когда я появилась здесь впервые. А там решила сориентироваться по табличкам с именами.       Я прошла не менее десяти кабинетов, прежде чем отыскала нужный. Золотая табличка с именем Пак Чимин. В отличие от кабинета Чонгука, где секретарша располагалась прямо в коридоре за округлой стойкой и светящимися первыми буквами компании прямо на задней стене, я попала в просторную приёмную, а сам кабинет располагался справа от стойки.       Первым делом я увидела белокурые волосы сидящей за стойкой девушки. И только подойдя чуть ближе, с приближением всё лучше видя лицо, я обомлела. Я так и застыла, раскрыв рот, глядя по сторонам, словно в поисках камер, когда ведущий выпрыгнет и объявит, что всё это шутка.       — Мелисса? Ты работаешь здесь?       Невеста моего странного кузена собственной персоной. Какого чёрта она тут забыла, и почему я узнала об этом только сейчас? За столько дней мне следовало узнать об этом, но каким-то образом я всё упустила. Она же должна была приносить Чонгуку разные бумаги от Чимина, так какого чёрта?