За тишиной твоих мыслей

      Каждый мускул моего тела дрожал. Как бы я ни игнорировала этот факт, но произошедшее оставило на мне значимый отпечаток. Мои руки дрожали, и я с содроганием сердца наблюдала за происходящим. Чимин стоял рядом и молча наблюдал, выжидая подходящего момента, чтобы вмешаться. Я почти взяла его за руку, чувствуя в нём почти столько же защиты, сколько и в самом Чонгуке. Чимин был его другом, но я сомневалась, друзья ли мы. Однако чужими мы уже точно не были. Интересно, он здесь потому, что так захотел Чонгук, или потому, что сам чувствует какую-то привязанность. И речь далеко не о романтических чувствах.       Но в последний момент я одёрнула себя. Более того, это неуместно — на глазах у людей Чонгука, знающих о нашей свадьбе, брать чужого мужчину за руку. Я знаю, Чонгук не обратил бы на это и доли внимания, будучи уверенным во мне. Думаю, мои поступки вполне ясно поставили точку в верности моих чувств. Но люди склонны осуждать и делать поспешные выводы. Чимин намного дольше в их кругах, чем я, зарекомендовав себя как правая рука, лучший друг Чонгука, так что очернять его репутацию я не хотела.       Всё мое внимание приковано к Чонгуку, к тому, как он удивительно держит стойкость и контролирует эмоции. И я понимала, что часть моего страха направлена на него. Решение участвовать во всём этом было слегка поспешным и необдуманным, и теперь я начинала опасаться, что Чонгук был прав и увиденное в самом деле могло меня поразить и напугать. Но мне так хотелось приобщиться к его делам, что мне и в голову не пришло, что на самом деле это может быть опасным. Для наших отношений в первую очередь.       Так или иначе, я способна и самостоятельно справиться со своими эмоциями. Просто нужно спрятать эту тревогу, как делал это Чонгук, и показать себя. Люди Чонгука наблюдали за мной, пусть и делали это не в открытую, но совершенно определённо присматривались ко мне как к новому человеку. Они оценивали. Чонгук вряд ли говорил очень много обо мне, и в основном они знали лишь то, что меня нужно защищать. И вряд ли им нравилось мое присутствие.       Я ненароком задумалась, что будет, если Чонгук… нет, не могу. Что, если он пострадает или окажется в недееспособном положении? Что, если однажды мне и в самом деле придётся занять его место? Будут ли его люди уважать меня так же, как уважают его самого? Лица, с какими они бросали на меня свои взгляды, заставляли меня сильно в этом сомневаться. Но нужно ли мне их одобрение на самом деле? Вероятно. Разве армия может идти без лидера? Может, и я слишком замахнулась с таким сравнением, но согласитесь, как люди могут идти за кем-то, кого совсем не знают и сомневаются в своём доверии? На это нужно время и опыт. Но я должна была пройти это, как выразился Чимин, посвящение.       Люди Чонгука намного больше, чем его солдаты, подручные или даже сотрудники. Это в какой-то мере семья что ли. Люди просто так не пойдут среди ночи спасать глупую девчонку из лап похитивших её идиотов, рискуя свободой или жизнью. Чонгук определённо доверял им куда больше, чем любому человеку, которого мог бы считать своим другом. И в какой-то мере я и сама захотела заслужить доверие всех этих людей, показать свою преданность не только Чонгуку, но и им.       Я сосредоточила всё внимание на Чонгуке, на то, как он старался сохранять спокойствие, пока каждым дюймом своего тела желал пристрелить этих двоих. Но сейчас нужно было сделать кое-что более важное, чем из злости пускать кулаки и оружие в ход. Информация оставалась в приоритете, именно она была связующим звеном между всеми страшными событиями, случившимися за эти недели. Информация должна была пролить свет на правду, стоит ли за всем один человек или несколько, преследующих одну и ту же цель.       Так или иначе, я была в смятении. Что-то во всём этом в моей голове не складывалось. В прошлый раз за мной следил целый фургон, а теперь два идиота на старой машине. Была это попытка быть незаметными на этот раз, просчёт или двойное дно, подразумевающее более ужасные цели? Мик и Клай были уверены в том, что делают, ничто в их словах не заставило меня в этом сомневаться, так что же мы упускали?       — Вам двоим лучше начать говорить, — терпение Чонгука изживало себя, а это значило, мужчины готовились к чему-то, от чего кишки сворачивались в клубок, — вы облажались, парни. Конкретно облажались. Тем не менее всё ещё есть шанс, что этой ночью ваши потроха не растащат лесные твари себе на грёбаный ужин… Этот шанс такой же крошечный, как и ваши гениталии. Но он есть… Вернее, будет, если вы скажете нам, кто заказчик…       Мик рассмеялся. Я видела, как его тело сотрясается в истерике, и, по правде говоря, меня это напугало. Человек, который, вероятно, вот-вот встретит смерть. О чём он думал? Было ли ему страшно…       — Думаешь, мы идиоты и не понимаем, что скоро пойдём на корм? И всё из-за какой-то вшивой шлюхи, раздвинувшей ноги перед идиотом, который думает, что может её защитить… — если бы я могла видеть в темноте, то, вероятно, заметила бы, как Мик плещет слюной и кровью, сочащейся из выбитых зубов, — только вот спойлер, тварь, твою суку рано или поздно поймают, и, если повезёт, то всё, что тебе от неё достанется, — чёртов палец с обручальным кольцом, который подкинут тебе в конверте… — сколько же в этом было самовлюблённости и уверенности, от которой и у меня самой сдавали нервы.       И меня переклинило, снесло крышу, сорвало с тормозов — называйте, как хотите. Ноги сами несли меня в том направлении, где стоял Мик. Сапоги метали снег, шуршащий под ногами, звук которого рассеивал это густое, тянущееся напряжение. Все молчали, хотя я почти что слышала, как Чимин просит вернуться и безуспешно хватает за руку от поспешных решений. Но мне было плевать, потому этот ублюдок — Мик — уже и без того подпортил моё состояние, физическое и моральное, но пусть только пискнет в сторону Чонгука или его способность меня защитить, я наплюю на все чувства морали и задушу его собственными руками.       Никто собственно и сообразить не успел, как я налетела на эту сволочь и схватила за края расстёгнутой куртки. Сейчас он ровно в том же положении, что была и я, когда он, чувствуя свою силу и превосходство, бил меня и унижал. Как один из тех крупных озлобленных детей, срывающихся на тех, кто младше и слабее. Если бы Клай не вмешался, я могу только догадываться, чем бы всё закончилось… Я не смогла удержать себя от удара, пришедшемуся ему по скуле, которая уже и без моей помощи распухла. Тот снова рассмеялся. Мой удар, может, и не был идеальным, но, по крайней мере, вполне красноречиво заявлял, что и я что-то да могу.       Кто-то попытался меня остановить. Я этого не видела и не слышала, потому как голос Чонгука остудил весь пыл энтузиастов.       — Оставьте.       И всё снова затихло, пока я не услышала свой собственный голос.       — Мерзость. Шлюха — это каждая женщина, решившая лечь к тебе в постель, а ты, Мик, либо жертва инцеста, либо твоя мамаша так сильно ненавидела мужиков, что срывала всю злость на тебе, а ты, будучи маленьким обиженным сопляком, начал отрываться на более слабых… Ты ничтожество, Мик…       Я смотрела на него и не видела и доли раскаяния. И меня это задело, ведь я искала причины, чтобы сохранить ему жизнь. Но сейчас мне просто стало наплевать на то, что с ним случится. Плевать, что Чонгук собирался с ним делать.       — Да что ты можешь знать обо мне, сучка. Вы все — детки, родившиеся с золотой ложкой в заднице. Сперва сними корону, принцесса, а потом говори что-то за простых людей…       — Мне достаточно знать того, что, чтобы быть хорошим человеком, ни золотая ложка в заднице, ни корона не нужны. Ты можешь оправдывать себя бедной жизнью, плохими отношениями с родителями или чем-то ещё, но ты падаль и прыщ на заднице вселенной. И я знаю таких как ты, Мик. Вы, ублюдки, страшно боитесь умереть. Так что тебе лучше начать говорить, потому что ты и представить себе не можешь, что эти парни с тобой сделают… — процедила я сквозь зубы, удерживаясь от ещё одного удара, — предлагаю начать с пальцев… Отщипывая фалангу за фалангой…       Он только усмехнулся, раздражая меня своей кривой улыбкой. И для меня это означало лишь одно — призыв к действию. Посмотрим, как он заговорит, обосравшись по полной программе.       — Чонгук, не будешь ли ты так добр и не передашь мне нож? — пролепетала я, не отрывая взгляда от Мика. — Я не очень хорошо управляюсь с такими вещами, так что поверь, будет очень долго и чертовски больно…       Я обернулась, встречаясь с парой поражённых и удивлённых глаз Чонгука. Я блефовала. Конечно же я не собиралась кому-то причинять вред, потому что меня стошнило бы раньше, чем лезвие коснулось кожи. Я взяла оружие, что неуверенно тянул ко мне Чонгук. Изогнутый нож, один из тех, что я видела в его тайнике. Я подмигнула парню, намекая на свою маленькую игру. Пусть хотя бы один из нас немного расслабится. Но Чонгук не расслабился, а сильнее напрягся.       — Кто-нибудь подержит его, или всё придётся делать мне? — легко, даже как-то игриво лепетала я, глядя на парней Чонгука. Они смотрели на него, безмолвно спрашивая разрешение. Ни шагу без его согласия.       Мужчины и двинуться не успели, как возглас Клая прошёлся эхом по округе.       — Ладно, — голос напуган, грудь ходит ходуном, хвост трусливо поджат, — звонила женщина. Сказала, что ей нужна девчонка и что хорошо заплатит.       — Клай, мать твою, — вступился Мик, дёрнувшись и явно желая чуть больше свободы, чем сейчас, — лучше заткнись, если сдохнуть не хочешь…       — Мы в любом случае сдохнем, идиот, — ответил Клай.       Чонгук забрал у меня нож и, крепко сжав рукоятку в своей ладони, подставил к горлу мужчины.       — Имя, — только и сказал он, подставляя нож к горлу Клая.       — Не знаю, — ответил он, чуть ли ни съёжившись. Мужчина в разы больше и сильнее Чонгука, но удивительно, как тот его боится. — Назвали имя, выслали фото и адрес, где связной её перехватит…       Клай сглотнул, и сквозь густую темноту я увидела, как он дрожит. Количество оружия, приходившегося на одного человека, откровенно впечатляло и пугало своим разнообразием. Ему было страшно, несмотря ни на своё физическое преимущество, ни высокий рост, ни на внушительный вид. И я задумалась, есть ли у него дети, семья или родители… Так или иначе, моё сердце сжалось, глядя в его лицо, обуянное страхом смерти. Я почти коснулась Чонгука рукой, практически умоляя быть чуть мягче… Но в голове так и звучал голос Чонгука: эти люди похитили тебя и собирались продать. И я заставила себя собраться. В конце концов, моя слабость могла стоить многих ответов.       Я смотрела на людей Чонгука. Его солдат, помощников, друзей — семью. Как много женщин допускалось сюда? Лесли, Агата… Вряд ли они имели хоть какое-то даже отдалённо приближённое дело к нечто подобному. Их задача была совершенной иной, судя по тому, что мне известно. Но имели ли они какие-то оборонительные навыки? Владение оружием? Очевидно, что да…       — Имя женщины, — спросил Чонгук, впиваясь остриём в кожу, — нам нужно её имя…       Я одёрнула Мика, куртку которого по-прежнему крепко сжимала дрожащими пальцами. Он накренился, чуть было не упал, но удержался, ещё и усмехнулся, глядя мне прямо в глаза. Он откровенно и бесцеремонно надсмехался. Вид его омерзительной физиономии приводил меня в ярость, и я осознала, что именно гнев и заставлял меня так трястись. В какой-то момент страх перерос в ненависть… Весь мой страх сейчас начинался и заканчивался на Чонгуке, или, вернее, на том, что с ним могло что-нибудь случиться.       Я не знала, нужно ли мне вернуться к Чимину. Судя по тому, что Чонгук не торопился меня отсылать, я приняла это как приглашение остаться. Всем своим нутром мне хотелось взять его за руку, найти долгожданное успокоение всем своим бушующим нервам, но ситуация ровно противоречила моему желанию.       — Мы не знаем, как её зовут. Во всяком случае, мне она незнакома… — продолжил Клай, безуспешно отклоняясь от лезвия ножа, что всё ещё упиралось ему в шею.       — Как она нашла вас? — давил Чонгук, ни на секунду не отрывая своего взгляда. Голос звучал так незнакомо и жёстко, что я было решила, что говорит кто-то другой.       — Клянусь, не знаю. Поступил звонок, прислали наводку и место, куда девчонку привезти… — Чонгук оцарапал кожу, на этот раз пуская ровную струйку стекать вниз. Чонгук явно не собирался задавать напутствующие вопросы и ждал, когда Клай выложит всё, что у него есть. — Кемпинг парк недалеко отсюда. Женщина сказала везти её туда к полуночи… Сказала, что пятый дом зарезервирован и там нас встретит связной, заберёт девчонку и заплатит наличку, — ещё чуть-чуть, и от страха мужчина сжался бы до размера эмбриона.       Чонгук обернулся, выбрал пару ребят и отослал проверять информацию. Если удача на нашей стороне и Клай не лгал, то этой ночью предстояло допросить ещё одного человека. От этой мысли во мне зажёгся какой-то кураж, желание поскорее закончить эту чёртову игру, правило которой нам никто не рассказал. Но чувство участия и причастности к этому делу волновало и возбуждало меня куда сильнее.       Мик притих. И пока всё наше внимание приковывал к себе Клай, никто и не заметил, как этот мерзкий червяк перерезал складным ножом верёвку, связывающую его руки. Не стоило терять бдительность в такой атмосфере, даже будучи под полной и безусловной защитой Чонгука. Освободившейся рукой Мик обхватил моё запястье и притянул к себе, выставляя живым щитом. Складной нож уткнулся мне в бок. Все случилось с такой быстротой, что я ахнуть не успела. Но я скорее удивилась, чем позволила страху окутать моё тело.       Мой взгляд устремился на Чонгука, как на своё единственное спасение. Я видела в нём спокойствие, но понимала, что на самом деле скрывается за внешним фасадом.       — Я собираюсь свалить отсюда к чёртовой матери, — рычал он, испуганно тыча своим ножом в разные стороны, — если хоть кто-то из вас дёрнется, я выколю твоей сучке глаз…       Кровь застыла в жилах, но я не боялась. Клацанье пистолетов, что в любой момент могли выстрелить и абсолютной точностью попасть меж бровей этому уроду, всё равно что музыка для моих ушей. Я смотрела на всех этих мужчин, что стояли передо мной, и думала, считают ли они меня такой уж слабой и беспомощной, какой я казалась, но не была.       Не знаю, что мной двигало — страх, желание показать себя или абсолютное безразличие к происходящему, но я опустила подбородок к груди и взмахнула им так, что услышала хруст ломающегося носа позади себя. Эффект неожиданности сработал лучше, чем я могла ожидать. Мик, как трусливая девчонка, отпрянул от меня, позволяя заехать ему ещё и между ног. Я не позволила и мысли закрасться о том, как я рисковала. Я могла промахнуться, а Мик в качестве компенсации мог воткнуть мне нож в спину, в самом прямом смысле.       — Бешеная сучка, — орал он, прикрывая нос пальцами, по которым уже текла кровь, — тварь…       Я поторопилась отойти как можно дальше. Затылок немного гудел, голова закружилась. Сердце стучало от прилива адреналина, всё ещё державшего меня в строю. Но Мик, вероятно, не собирался так легко сдаваться, потому как через секунду краем глаза я увидела его движение по направлению ко мне. Я дёрнулась, но это было ни к чему. Кто-то выстрелил, и Мик закричал так сильно, что звуки эхом ещё какое-то время отдавались в глубине леса. Небольшая стая птиц в испуге взмыла к иссиня-чёрному небу.       Мик упал на колени, из его бедра текла кровь, которую он пытался остановить. Я оглянулась, отыскивая взглядом стрелявшего, и наткнулась на довольное лицо Чимина, который получал от происходящего куда больше удовольствия, чем все мы вместе взятые. В ушах всё ещё стоял звук выстрела.       — Сегодня есть где разгуляться, да? — оптимистично заявил Чимин, возникая радом с нами. Меня крайне поразило то, каким тоном он это говорил.       — Они твои, — заявил Чонгук, передавая все полномочия лучшему другу, — ты уж постарайся. Мне кажется, им есть что сказать…       Чонгук похлопал друга по плечу и положил руку мне на талию, одним касанием осаждая весь гнев и страх. Задерживаться мы не собирались. Я это поняла, когда он осторожно потянул меня к тропинке, по которой мы пришли сюда. Я изумилась, потому как ждала куда большей зрелищности и кровавых подробностей, судя по обещаниям Чонгука. Но ничего подобного мои глаза так и не увидели…       — Ты обещал куда больше, чем я получила в конечном итоге, — сказала я немного обиженным тоном. Не то чтобы я жаждала видеть, как этих идиотов будут резать или бить, просто всё прошло слишком… нормально.       — Хочешь вернуться и посмотреть? — Чонгук остановился, его рука так и лежала на моей талии, а я только и могла думать о том, как хочу, чтобы она вечно была там. — Чимин крайне искусен, когда дело доходит до физических наказаний… Тебе бы понравилось…       — Или меня стошнило, — отшутилась я.       — Одно из двух…       Я ощущала какую-то неправильность в том, что во мне не оказалось и доли отвращения к тому, что произошло. Но как бы я себя ни убеждала, что ублюдки получают по заслугам, убедиться, что они заслуживают смерти, я не смогла.       — Мне казалось, ты убьёшь их, — сказала я, когда мы вышли к дороге, на обочине которой всё так же стояли автомобили. Из леса донёсся пронзительный крик, впервые вызвавший во мне некую тревогу. — Разбросаешь их кишки по всему лесу и всё такое…       — Ты этого хочешь? Чтобы мы вернулись и я на твоих глазах сделал из этих двоих грёбаный дуршлаг? — я взглянула на Чонгука, не понимая, шутит он или нет. - Одно твоё слово, и мы вернёмся…       От одного взгляда на Чонгука стало ясно, что он скорее спрашивает моего разрешения, потому как сам сделать этого не мог. Убить кого-то на моих глазах? Наверняка Чонгук не так глуп. И, наверное, я даже благодарна ему за свою сдержанность. Я видела, как всё его нутро стремится вглубь леса, а пальцы так и тянутся к кобуре… Если бы я не навязалась с ним, то Мик и Клай, вероятно, уже бы погибли.       — Нет, — я взяла его за руку, поглощая тепло его горячей кожи своими заледеневшими пальцами, — в этом всё и дело. Не хочу, чтобы кто-то умирал. Не обязательно лишать кого-то жизни, чтобы заставить пожалеть о своих поступках…       — Они сделали тебе больно и теперь расплачиваются. Ты и представить себе не можешь, как я жалею, что не я спущу курок… — его взгляд так и пылал пламенем в подтверждение слов, — эти ублюдки заслуживают грёбаной смерти.       — Вы их убьёте? — с содроганием сердца спросила я, пока Чонгук открывал для меня дверь своей машины. — Хотя знаешь, чем меньше мне известно, тем лучше…       — Тебе полегчает, если я скажу, что они останутся живы? С этими ублюдками мороки больше с мёртвыми, чем с живыми… — заявил он, закрывая дверь и усаживаясь на водительское сидение, — мои парни очень деликатно объяснят им, почему им следует сменить род деятельности…       — Хорошо, — ответила я с долей облегчения, но не с удовлетворённым чувством справедливости.       Несколько минут мы молчали. Я не смогла не поддаться искушению и положила руку на ногу Чонгука, чувствуя, как его тело напрягается. Мне нравилось, как он реагирует на мои прикосновения. Моё тело так же реагировало на его. И теперь, спустя два года разлуки, оставалось ощущение, что нам мало друг друга. Я буквально не могла насытиться Чонгуком…       — Почему ты не вернулся? — начала я. — Я ждала тебя, но ты не пришёл.       Чонгук вздохнул, и мне этого хватило, чтобы понять, что что-то произошло. И, вероятно, мне это не понравится.       — Звонил отец. Уточнял дела по работе и другие мелочи, — он сделал паузу, и я теперь напряглась, словно Чонгук вот-вот скажет что-то не очень хорошее, — затем заявил, что им нужна помолвка. Идиотская показуха для членов семьи и друзей…       — То есть твой отец решил устроить не просто банальную свадьбу и по-быстрому расправиться со всеми требованиями передачи наследства, он решил буквально следовать всем традициям свадебной церемонии и предшествующих мероприятий? — я посмотрела на Чонгука так, словно он мог прочесть всё недоумение на моём лице. — Зачем ему эти формальности?       — Так требует семья и традиции, — ответил Чонгук, — хотя, вероятнее всего, мой отец просто хочет лишний раз ткнуть своего брата носом в то, что семейное дело уйдёт мне, так и не доставшись ему… Они ненавидели друг друга, сколько я себя помню.       — Это тот, что живёт в Японии? — спросила я, припомнив то немногое, что помнила о дяде Чонгука. — Должно быть, ему обидно, что он никогда так и не сможет владеть наследством в полной мере.       — Не знаю, Кэти. Наши семьи почти не общаются, я даже ни разу не видел своих кузенов…       — Тогда к чему весь этот фарс? — я всё ещё не понимала. Моя рука продолжала гладить бедро Чонгука, наслаждаясь тем, как в один момент ему это нравится и как тело сопротивляется.       — Мой отец — самовлюблённый мудак, ему не нужны причины, чтобы гадить людям.       Я молча соглашаюсь. Помолвка так помолвка. Хотя сама идея оставалась абсурдной, но это была хорошая возможность приглядеться к тем людям, что вертятся в кругах их семьи. Сейчас, имея так мало информации о людях, пытающихся нам навредить, потенциальными наёмниками мог быть каждый.       Я чуть было не задаю вопрос, как Чонгук меня нашёл, как в голову приходит другая мысль. И она тревожит меня намного сильнее чего бы то ни было, что прозвучало раньше.       — Тебе не кажется эта попытка похищения какой-то не такой? — спрашиваю я, изображая пальцами кавычки. — Не знаю… У меня такое чувство, что здесь что-то не так. Мик и Клай — дилетанты с манией лёгкой наживы, разве разумно нанимать кого-то вроде них? Фургон в прошлый раз буквально преследовал меня по пятам. Но в этот раз всё получилось слишком… спонтанно и необдуманно…       — Мне кажется, что ты всё ещё в шоке и тебе страшно. Тебя похитили, побили и чуть не зарезали ножом…       — Ты про ту зубочистку, которой этот идиот меня тыкал? — усмехнулась я, но Чонгук не смеётся и даже не улыбается. — По правде говоря, нож не самое страшное из всего, что произошло. Если ты не помнишь, то я хорошенько врезала ему… Затылок всё ещё болит, чёрт возьми, — потёрла я голову, зарываясь пальцами в волосы.       — Ты была неотразима, Кэти, — в его голосе чувствовалась гордость, от которой бабочки порхали в животе, — я был удивлён и восхищён тем, какой сильной ты можешь быть. Клянусь, когда ты налетела на эту мразь, отсыпав ему пощёчину, мои парни обмочили штаны…       — Ну да, мужчины, которые видели смерть, убивая и пытая людей, обмочили штаны при виде девчонки, бьющей связанного мужика по роже, — издевалась я, хотя неизвестно, кто издевался больше, — но попытка засчитана…       Я не стала говорить, как сильно задели меня его слова. В самом лучшем смысле. Пусть Чонгук и пытался меня ободрить или сделать комплимент, сам факт, что он отметил мои старания, уже приносил мне удовлетворение. Но я и впрямь чувствовала свою силу и гордость за саму себя.       — Сила не всегда измеряется в физическом коэффициенте. Порой сила идёт от поступков, слов, силы духа или любимой женщины, воплотившей в себе всё это… — хорошо, что Чонгук не видел, как пылают мои щёки от смущения, потому что тут же взял бы слова обратно, — ты сильнее любого, кого я когда-либо знал...       — И ты больше не станешь говорить мне, что твоя жизнь слишком опасна, чтобы уместить в ней сразу нас обоих? — спросила я, совершенно точно зная его ответ. — Или что ты не в состоянии постоять за меня...       — Пока ты рядом, я никогда не перестану считать свой образ жизни опасным в первую очередь для тебя, Кэти. Но и отказаться от тебя я тоже не в силах…       Оставшийся путь мы ехали молча. Я смотрела то на дорогу, то на Чонгука, который о чём-то думал, но делиться мыслями не торопился. И несмотря на всё, что произошло, я видела в нём умиротворение. Пока он рядом и я могу его коснуться, любые переживания и проблемы не имеют значения. Не знаю, сколько нам отведено, но я определённо собиралась провести это время в любви, оставив все сомнения и переживания на те недолгие минуты, что я оставалась наедине с собой.       Когда мы подъехали к дому, меня накрыло необоснованное и внезапное чувство паники. Дошло до того, что я отказалась выходить из машины, когда Чонгук припарковался на подземной парковке. Чонгук всё списал на стресс после случившегося. Я заметила, что он старается не смотреть мне в лицо, чтобы лишний раз не натыкаться на мои синяки и царапины. Я могла его понять, потому что чувствовала бы то же самое на его месте.       Когда Чонгуку всё же удалось убедить меня словами о ванне, горячем ужине и тёплой постели, предчувствие внутри меня не угасло. Оно притупилось, спряталось за сладкими словами, что шептал мне Чонгук, обещая целый небесный замок, когда мы вернёмся домой. Только увиденное в квартире и отдалённо не было похоже на небесный замок, но определённо походило на фильм ужасов…