За тишиной твоих мыслей

      Когда я вошла в комнату Чонгука, то было тихо. Звуки льющейся в душе воды разбавляли эту ядовитую атмосферу. Хотелось войти в ванну и прямо в одежде обнять его, проявить какое-то сочувствие, пусть я не до конца знакома с ситуацией и не понимала, в чём проблема их натянутых отношений с матерью. Для проявления сочувствия слова не нужны, хватило бы и малости. Но нужно ли вообще ему это сочувствие?       Комната Чонгука довольно большая. Что бы за эти два года ни произошло в его жизни, одно осталось неизменным — его спальня. Если опустить тот факт, что Чонгук не был здесь довольно долго, то можно решить, что он отсутствовал всего пару часов. Вряд ли после своего возвращения он оставался здесь надолго. В вечер ужина его отец говорил, что он у себя, но могу предположить, что время, проведённое здесь, умещалось в несколько минут.       Всё здесь напоминало о той прошлой жизни, которую Чонгук вёл до Лондона. Гардеробная открыта, и в тусклом свете лампы на прикроватной тумбочке я видела нетронутую одежду, которую совсем недавно Чонгук носил. В основном это футболки, джинсы, толстовки и кроссовки. Вещи, на смену которым пришли рубашки и тёмные тона. Кровать не заправлена, как если бы он проспал и как обычно бежал на учёбу, собираясь по дороге. Гитара, неизменно стоящая в углу, игру на которой он так и не осилил, оставив инструмент для декора пылиться в стороне. Даже учебники так и стояли высокой стопкой рядом с письменным столом… Тем не менее видно, что здесь убирались, потому что не было и намёка на пыль.       Всё напоминало о том, что у нас было и что уже не вернуть. В плане того спокойствия и стабильности, что были у нас в безграничном ресурсе, как оказалось, на ограниченное время. Несмотря на внутреннюю тоску, я приказала себе собраться. Кому нужно прошлое, когда есть настоящее или будущее? У нас есть и то и другое, так к чему предаваться воспоминаниям и грезить прошлым? И хотя я так и не смогла избавиться от переживаний, вспыхнувших посредством воспоминаний, которых никак не ждала, я заставляла себя думать о том, как много всего нас ждёт. Что такое пятнадцать прошедших лет по сравнению с вечностью, что оставалась где-то впереди…       Я села на мягкую постель, которая пахла цветочным кондиционером для белья. Здесь не просто убирались, но, кажется, даже вещи стирали. Я удивилась. Алисия, должно быть, очень ждала возвращения Чонгука, но ему, вероятно, всё равно. Судя по его тону и холоду, встреча с матерью не входила в его обязательный список желаний.       Хотелось спать и ещё забыть весь этот вечер. К щекам всё ещё больно прикасаться, а стоило закрыть глаза, как всплывали образы окровавленных тел. Я так и встряхнула головой, словно это смогло бы избавить меня от травмирующих воспоминаний. Сил плакать уже не осталось. Всё тело болело и ныло, и я всё ещё не была уверена, что смогу заснуть.       Вода в ванной затихла, и я решила, что, несмотря на усталость, пойду в душ следующей. Казалось, вода сможет избавить меня от всего дерьма, налипшего за вечер. Глупые надежды, не имеющие перспектив. Думаю, и время не способно на такое чудо. Быть может, мне и станет легче, но уж точно не сегодня и даже не через неделю…       Чонгук удивился, когда, выйдя из ванной, застал меня на своей постели. На мгновение он застыл в проёме с полотенцем в руках, но через секунду отправился в гардеробную на поиски футболки. Кажется, даже спустя столько совместных ночей, он по-прежнему стыдился своих шрамов, служивших для меня образом силы и стойкости, хотя привыкнуть к ним оказалось немного непросто. Каждый раз вид порезов словно отпечатывался у меня на сердце, оставляя ровно такой же шрам…       Приняв душ и натянув на себя одну из старых футболок Чонгука, я скользнула в постель, укладываясь под тёплое одеяло. Он уже лёг, выключил свет и отвернулся в другую сторону. Его молчаливость и отстранённость заставили меня думать, что Чонгук теперь обижен и на меня тоже. Пусть я и не понимала, где успела провиниться. В груди застыл страх, что Чонгук снова может начать отдаляться, вновь и вновь отталкивая от себя. От этой мысли становилось куда страшнее, чем от всего, что случилось в тот день вместе взятого…       После встречи с Алисией мы так ничего и не сказали друг другу, что наводило на ряд вопросов и пугающих выводов. Но стоило Чонгуку повернуться и загрести меня в свои объятия, как все сомнения тут же рассеялись. Мы так и молчали. Я слушала, как выравнивается дыхание парня, как успокаивается его тело. И находя этот момент крайне умиротворяющим, на деле я ещё очень долго не могла уснуть…       Утром, проспав несколько часов, меня разбудил голос Чонгука. Сквозь пелену сонных глаз я видела, как быстро он одевается, пристёгивает кобуру, всё это время разговаривая с кем-то по телефону.       — Скоро буду, — сердился он, прижав телефон плечом к уху, попутно застёгивая молнию штанов, — я же сказал, что скоро. Минут тридцать… Раньше не успею, — то повышал, то понижал он тон. Нотки его голоса выдавали беспокойство и сильную злость.       Я села, поджимая одеяло к груди, наблюдая, как он в спешке собирается. В глазах всё ещё стоял сонный туман, и я не до конца осознавала происходящее, но, очевидно, Чонгук куда-то очень торопился.       — Что-то случилось? — спросила я, когда он закончил разговор и наспех сунул телефон в карман. — Всё в порядке?       — Кто-то сжёг один из наших складов, — пояснил он, сохраняя спокойствие, которого почти не осталось, — надо оценить масштаб ущерба…       — Но сейчас так рано. Тебе точно нужно ехать? — что-то во мне не хотело его отпускать. Одного, во всяком случае. Клубок нервов завязался где-то в животе. — Мне следует знать, склад чего это был?       Чонгук ухмыльнулся, сев рядом со мной.       — А ты сама этого хочешь? — спросил он, проникновенно глядя мне в глаза, но я не ответила. — Товар, который там хранился, должен был завтра отправиться за границу и принести нам крупную прибыль от сделки. Кто-то очень хотел, чтобы этого не произошло…       — И вы надеетесь по горячим следам узнать, кто это был? — предположила я, вскинув одну бровь, выжидая ответной реакции от Чонгука. — Кто-то из конкурентов, судя по всему…       Чонгук кивнул, уже не выглядя так уж спокойно. Сорвавшаяся сделка и потерянные деньги кому-то очень дорого обойдутся, Чонгук позаботится об этом. Я старалась не думать о тех людях, которым придётся за всё расплачиваться.       — Мне нужно ехать… — парень снова засуетился, мечась из одного угла комнаты в другой.       — Не хочешь взять меня с собой? — спросила я, лелея тусклую надежду. — Мне неспокойно, когда ты не рядом…       — Тебя никто не тронет, Кэти. Я тебе уже обещал. Могу поклясться, если тебе от этого станет лучше… — я промолчала, потому как всё моё беспокойство завязано на Чонгуке, а не на самой себе, — если что-то случится, то сразу звони. Могу отправить к тебе кого-то из своих…       Чонгук обошёл кровать, встал рядом со мной и поцеловал в щёку. Касание было мягким и осторожным, парень боялся сделать больно, потому что синяки всё ещё красовались на щеках. Волосы щекотнули мою кожу.       — Мик разбил мой телефон, когда… — мне сложно это произнести, видя, как Чонгук злится от упоминания произошедшего, — когда меня забирали вчера вечером. Валяется разбитым, где-то рядом с университетом… — сознание понемногу просыпалось, а с ним и вопросы, о которых до этого я и подумать не могла, — как ты нашёл меня вчера? Телефона не было… Как ты понял, где меня искать?       Я заметила, как Чонгук всего на секунду замешкался. Он словно не мог понять, стоит ли отвечать на этот вопрос. Я так и застыла с полуоткрытым ртом, глядя на Чонгука, щурившегося в свете утренних лучей.       — Кое-кто видел тебя. Потом мы посмотрели камеры, нашли машину и выследили по GPS… — ответил он вполне убедительно, но у меня закралось ощущение, что это не всё, — я попрошу кого-нибудь купить тебе новый телефон, хорошо? Поговорим вечером…       Солнце только-только показало свои лучи. Через большие окна на Чонгука падал золотистый свет. В суете утренних сборов было что-то эстетичное, такое, за чем хотелось наблюдать. А может, всё дело в самом парне, потому как мне всё время хотелось смотреть, как он чем-то занимается. Вне зависимости от времени суток или обстоятельств… Если он где-то рядом, то всё моё внимание приковано к нему.       — Я люблю тебя, — кинул он напоследок, прежде чем в спешке выскочить за дверь, одновременно оставляя и заполняя огромную дыру в груди.       — И я тебя…       Тем утром я уже не уснула. Просто не смогла спать, зная, что Чонгук где-то там, на сомнительном задании по поиску загадочных поджигателей. И пусть он в состоянии защитить себя, позаботиться о своей безопасности, так или иначе, моё волнение заходило за все разумные рамки. Я поняла, что боюсь потерять его больше, чем что-либо на свете…       Приведя себя в более-менее нормальное состояние, я решила найти Алисию и поговорить с ней о том, что творится в их отношениях с Чонгуком. Вчера она так и не сказала. Только обняла меня и обмолвилась о том, как она рада грядущей свадьбе, уклончиво уйдя от моего вопроса. Настаивать я не стала, решила подождать до утра и попытать удачу снова.       Кухня большая, в светлых мраморных цветах. Алисия готовила много и любила это делать. Порой казалось, что готовка — единственная отдушина в мире, который ей не принадлежал. Как ни одному из нас, по воле судьбы оказавшихся частью всего происходящего.       — Доброе утро, — поздоровалась я, входя в кухню и наблюдая, как Алисия суетится с завтраком, — пахнет очень здорово… — призналась я, вдыхая аромат кофе, выпечки и апельсинового сока.       — Завтракать будешь? — спросила женщина, суетливо собирая завтрак для мужа. Я подавила приступ тошноты от того отношения, с каким Чон относился к своей жене.       — Вам всё ещё привозят выпечку из Candy Bell? — мой взгляд так и загорелся при мысли о чудесных круассанах из небольшой пекарни в городе. — Раньше я часто их ела. Но затем они стали слишком напоминать о Чонгуке, и желание избавиться от мыслей о нём перевесило любовь к их восхитительной начинке… — я неловко покрутила яблоко, схватив его из корзинки на столе, и тут же вернула обратно.       — Извини, милая, — виновато поджала губу Алисия, — с тех пор, как Чонгук… вы… как всё изменилось, я перестала их заказывать. Но закажу на завтра, договорились? Есть пирог и пончики… Бери всё что хочешь. Наш дом — твой дом, милая. Так всегда было, есть и будет, — женщина как-то по-матерински коснулась моей щеки, расплываясь в нежной улыбке. В очередной раз я не могла упустить то, как сильно Чонгук похож на неё.       Я поблагодарила и поспешно налила себе кофе. Если я собиралась продержаться хотя бы до обеда, то мне определённо нужен кофеин. Выпечка, как всегда, просто таяла во рту. Пончики мягкие, воздушные и не слишком сладкие.       — Чонгук раньше обожал эти пончики. А теперь я даже не знаю, как с ним общаться, — призналась Алисия, заканчивая складывать завтрак на деревянный поднос с ножками, — всё стало по-другому… — голос дрожит, но я не могла не заметить, что откровение даётся ей непросто.       — Чонгук не выбирал тот путь, по которому его заставили идти. Кажется, в вашей семье мало интересуются тем, кто что хочет… — я смотрела на Алисию, вылавливая её смущённый взгляд.       То, что Чон насильно взял Алисию в жёны, я узнала от Чонгука. Вряд ли бы она когда-нибудь добровольно призналась сама. Должно быть, ей стыдно и неловко вспоминать начало своего брака. Но это не отменяло моего сочувствия к тому, через что ей пришлось пройти в борьбе со смирением своей судьбы. Была ли она счастлива? Полюбила ли она своего мужа?       — Я никогда не хотела, чтобы Чонгука коснулось что-то даже отдалённо похожее на то, чем занимается мой муж. Но всё обернулось полным крахом. В первую очередь для моего мальчика… — руки женщины начали трястись. Тема, которую мы подняли, слишком щепетильна, и я не знала, имею ли право туда лезть.       — Я лишь хочу сказать, что на долю Чонгука выпало слишком многое. Ему нужно время, чтобы найти гармонию между той жизнью, на которую его направили против собственной воли, и которую он хочет вести сам… — я не хотела давить на Алисию, но мне было важно узнать, что произошло и что разрушило их связь, — но я не понимаю, почему он так сильно злится на вас. На моей памяти между вами никогда не было ссор. Вы могли прикрикнуть на Чонгука, и он успокаивался. Но что случилось? Почему вы поругались?       Я видела эту искорку в глазах Алисии. Искорка, с которой ей не терпелось обо всём поделиться. Но хватило всего мгновения, чтобы она угасла наравне с моей надеждой докопаться до истины. Может, мне совсем не стоило лезть в это дело…       — Чонгук уже проснулся? Его отец сможет поговорить с ним где-то через час. Потом его повезут на плановое лечение… — Алисия перевела тему, отчётливо давая понять, что говорить об этом не намерена.       — Вообще-то он уже уехал. Какие-то дела. Я совсем не в курсе того, что у них происходит… — с долей сожаления и облегчения сказала я, допивая, должно быть, третью чашку кофе, — но, может, вы могли бы в общих чертах обрисовать ситуацию… Я не знаю, когда Чонгук вернётся и будет ли у них возможность поговорить.       Алисия удивлена, пусть вида и не подала. Она взяла поднос, аккуратно и грациозно, унося его в сторону главной лестницы, на мгновение задержавшись, чтобы взглянуть на меня и сказать:       — Не знаю, сообщили тебе или нет, но дату свадьбы назначили на четырнадцатое число. За оставшиеся две недели не так просто всё подготовить, но организатор взял большую часть обязанностей на себя, — лепетала она, я таки чувствовала эти восхищённые нотки в голосе, — тем не менее отец Чонгука настаивает на помолвке, что, как по мне, уже лишнее, но перечить мы не в силах… Остальная предсвадебная суета начнётся на следующей неделе. Подбор платья, букет невесты, приглашения, которые уже сейчас нужно рассылать…       Мысли о помолвке, тем более о свадьбе, запускали в моей голове системную ошибку, блокирующую нормальную функцию мозга. Свадьба, через две недели… Я не могла поверить, что всё на самом деле. Мы и правда женимся. И моя мама всё ещё против…       — Думаете, Чонгук одобрит? — я не понимала, как отнестись к этой информации. — После всего, что случилось, он меня из дома боится отпустить. Не то что у толпы на глазах появляться…       Когда Чонгук говорил мне то, что отцу нужна помолвка, он не был настроен категорично. Он сообщил спокойно, приняв все факты без агрессии. Но могу поспорить, идея ему не особо нравилась. Наверное, и мне тоже… Особенно после того, что было вчера. Сердце так и сжималось.       Интересно, что скажет Чон, когда Алисия попытается ему рассказать о наших с Чонгуком приключениях. Будет ли ему всё равно на то, что кто-то точит на нас зуб? Отменит ли он помолвку или даже свадьбу…