За тишиной твоих мыслей

       Оставшийся вечер прошёл чудесно. Я пила вино, Чонгук пил виски, но мы не перебарщивали. Ужин оказался выше всяких похвал, что я непременно поторопилась высказать повару, сотворившему это волшебство. Я вполне искренне предложила Себастиану обслуживать свадьбу, потому что организатор последнее время никак не мог подобрать нужный персонал. Молодой повар обещал дать ответ к концу недели, но я уже была вполне уверена в его согласии.        Думаю, каждый из нас ждал от этой ночи чего угодно, но только не возможности отоспаться в постели. Насыщенный день и приятные впечатления сами собой вели нас с Чонгуком к тому, чтобы даже ночью предаваться любви так долго, насколько наши влюблённые тела на то способны. И те долгие часы самозабвенного счастья стали для нас чем-то большим, чем просто физическим слиянием тел, эта ночь скрепила наш союз, не обещающий быть вечным, но… «пока смерть не разлучит нас».        Время, проведённое с Чонгуком, напомнило мне о той беззаботной жизни, что мы когда-то вели. Часы, проведённые на яхте, оторвали нас от реальности, возвысив в небытие, позволив летать и кружиться, глядя на все проблемы свысока, как на что-то отдалённое и совершенно нереальное. Но каждая сказка заканчивается, хотим мы того или нет. Впрочем, не так трудно возвращаться к реальности, как сбегать из райских садов, недосягаемых для целого мира.        Когда пришло время возвращаться, мы сделали вид, что не расстроены, но оба остро ощущали нежелание возвращаться к обычной жизни. Хотя нашу жизнь не так просто назвать обычной. Тем не менее, сходя на берег, я ощущала опустошение внутри себя. Чувство абсолютной защищённости вновь сменилось на тревогу, неизменно сопровождающую меня в последние недели.        Чонгук молча вёз нас домой. Я же бесцеремонно наблюдала за ним, улавливая каждый его взгляд, вздох и смущённую улыбку, когда он это понимал. Несмотря на то, что нас ждали долгие годы в объятиях друг друга, я не могла налюбоваться мужчиной, за которого я собиралась замуж. В тот миг мне казалось, что и целой жизни для этого не хватит.        — Чимин рассказал мне кое-что вчера, — вспомнила я, чувствуя, как Чонгук напрягается от моих слов, — ты не говорил, что в ту ночь вы обнаружили следы шин.        — Не хотел слишком обнадёживать тебя, — Чонгук насупился, я понимала, что он закрывается от меня, — сперва стоило убедиться, что это именно то, что мы ищем, а не очередной промах. Ты злишься?        — Конечно нет. Просто не понимаю, почему ты не рассказал, — конфликта мне не хотелось, поэтому стоило выяснить всё мирным путём, — что-нибудь прояснилось? Со слов Чимина я поняла, что камер там не было, и это существенно усложнило всё дело…        — Мы установили марку, проверив камеры близлежащих дорог, и поняли, что ищем, — бесстрастно ответил Чонгук, хмуря брови, чем вызвал во мне странное чувство недосказанности, — не думай об этом, хорошо? Оставь это дело мне. Я разберусь…        — И что это была за машина? — спросила я на автомате, зная, что по своей инициативе Чонгук ни за что не признается. — Это хоть как-то сузило круг подозреваемых?        Сперва во мне взыграло чувство вопиющей несправедливости, что Чонгук не торопился делиться со мной такими важными новостями. Но затем, когда я поняла, что лёд в нашем деле тронулся, любопытство оказалось куда сильнее любой обиды.        Я смотрела на Чонгука почти не дыша, выжидая, когда он произнесёт заветные слова. Я только и могла думать о том, что за машина ждала меня у того злосчастного домика номер пять. Волнение щекоталось где-то в животе, когда я понимала, что разгадка близка. Только Чонгук почему-то не спешил отвечать.        — Чонгук… — только и сказала я, касаясь его плеча, чувствуя под пальцами его напряжение. Он намеренно молчал, но я не знала почему. В его взгляде так и читалось сомнение, сбивающее меня с толку.        Парень тяжело вздохнул, взял меня за руку, другой рукой держась за руль. Было в этом что-то тревожное, что-то, что меня беспокоило. Вряд ли Чонгук стал бы молчать, будь то какая-то неважная ерунда. Здесь что-то большее…        — Lexus LX, красный, — Чонгук внимательно за мной наблюдал, пока механизм в моей голове складывал одно с другим, — но это предварительно, Кэти. Давай без поспешных выводов, хорошо? Поэтому я и хотел разобраться во всём сам. Кто же знал, что у этого идиота такой длинный язык… — прошипел Чонгук, намекая на Чимина.        — Нет, не может быть. Ты что-то путаешь, — недоумевала я, интенсивно качая головой. Услышанное никак не укладывалось у меня в голове. — Моя мама? Думаешь, это она организатор моего похищения? Нет же, быть такого не может…        — Пока у нас только марка машины и цвет. Но это не делают твою мать причастной к преступлению, Кэти, — Чонгук пытался меня подбодрить, но мой мозг совершенно не хотел воспринимать его слова, — потерпи немного, мы обязательно всё выясним…        — Как много людей в нашем городе ездит на лексусе, тем более красном? — спросила я, непонятно к кому обращаясь. Во мне кипел страх, граничащий с гневом. Но что мне делать, если моя мать в самом деле причастна ко всему этому? — Меня мутит от одной мысли об этом… — я скорчилась, будто мне в самом деле вот-вот понадобится ёмкость, чтобы принять содержимое моего желудка.        — Мне остановиться? — подсуетился Чонгук, сбрасывая скорость.        — Нет, я в порядке. Наверное… — я сжала руку Чонгука, черпая спокойствие в его прикосновениях, — мне жутко от одной только мысли о том, что я вполне способна поверить, что моя мама сыграла во всём этом какую-то роль…        — Мы это выясним, Кэти. Но до тех пор не думай об этом, идёт? — парень волновался, в первую очередь о том, не совершил ли он ошибку, рассказав мне правду. — Попробуй поговорить с ней вечером, когда соберутся гости…        — Если она виновна в том, в чём мы её обвиняем, то она не явится, — парировала я, чувствуя горечь отвращения, подступающую к горлу.        — Мы никого не обвиняем, Кэти. Пока у нас нет доказательств — твоя мать ни в чём не виновата, — отрезал Чонгук, но облегчения его слова мне не принесли.        — Как скажешь, — ответила я, умолкая до самого дома.        Насколько низко готова пасть моя мама в своих попытках разорвать помолвку и отменить свадьбу. Уж слишком яростно она бьётся за то, что должна была отстоять в самом начале этой истории. И я не представляла, как буду смотреть ей в глаза, когда обвинения оправдаются и она окажется виновной. Был ли это единичный случай или что-то из случившегося ранее тоже можно приписать ей? Что, если та аварию, в которую мы с Чонгуком попали, тоже дело рук моей мамы? От этой мысли я крепко сжала руку парня, чувствуя его взгляд на мне и волнение, повисшее в воздухе.        Пока Чонгук парковался у дома родителей, я только и думала, как переживу этот вечер. Наша помолвка — очередная игра марионеток, где кукловодом выступает Чон-старший, тянущий за наши верёвочки в угодной ему игре. Это отвратительно неприятно, но иного выбора нет. Либо мы соглашаемся, либо огребаем ещё больше проблем. Продержаться несколько часов — ничего сложного. Сложно делать вид, что происходящее вызывает у нас хоть какой-то интерес. Но если рассматривать это как возможность присмотреться к близким людям, входящим в доверенный круг наших семей, и попытаться отыскать ту самую крысу, доставляющую нам столько проблем, то идея помолвки начинает играть совершенно иными красками.        — Прости, Кэти, нужно было сказать тебе завтра, или послезавтра, или в любой другой день, кроме сегодняшнего, — сказал Чонгук, выходя из машины, поправляя пальто, — забот на сегодня и так полно, не хватало, чтобы ещё и весь вечер ты думала о ненужных вещах…        — Уж поверь, Чонгук, ненужных вещей в моих мыслях вечером и без того окажется сполна, — я попыталась улыбнуться, но хватило меня только на то, чтобы фыркнуть, — если тебе покажется, что я хочу сбежать, то поверь — тебе не кажется…        Чонгук взял меня за руку, невесело улыбнулся и поцеловал в висок. Я знала, этот день будет наполнен сюрпризами, а уж хорошими или плохими — сказать сложно. Но учитывая то, с каких новостей он начался, особой надежды на что-то приятное у меня не осталось…        В доме полным ходом шли приготовления. Множество живых цветов, в которых дом буквально утопал, замысловатые украшения и люди, старающиеся успеть организовать всё до прихода гостей. Я вздохнула с облегчением, что все эти обязательства не легли на мои плечи, хватит с меня и без того переживаний.        — Найду Алисию, скажу, что мы вернулись, — сказала я, но особого желания говорить с ней у меня не было, несмотря на то, что гнев местами поутих. — А ты что будешь делать? Останешься или поедешь по своим делам?        — Останусь здесь. Мне не нравится, что в доме так много незнакомых людей, — Чонгук оглянулся и помог мне снять пальто, а я позволила ему это, — отнесу вещи, и мы придумаем, чем можем заняться в свободное время… — он улыбнулся одним уголком рта и подмигнул мне, вызывая целый вихрь чувств.        Я цокнула языком и закатила глаза, провожая Чонгука взглядом. Он прав, здесь слишком много незнакомых людей, потому мне как-то не по себе от их присутствия.        Я вошла на кухню, надеясь отыскать Алисию, но меня ждало одно сплошное разочарование. Вместо неё кухней орудовали другие люди, организующие закуски и напитки, которые пойдут гостям. Они кинули на меня пару взглядов и продолжили работу. Я так молча и удалилась, не имея никого намерения им мешать.        Голос Алисии шёл откуда-то из библиотеки, потому я поспешила туда, чтобы поскорее разделаться со своей самовыдвинутой миссией по обозначению нашего возвращения. Я надеялась найти там женщину, отдающую распоряжения очередной группе работников, но вместо этого наткнулась нескольких людей, абсолютно не похожих на обслуживающий персонал. Они сидели на кожаной мебели библиотеки в окружении всех этих книг, попивая чай и задорно над чем-то смеясь. Я решила, что лучше не вмешиваться и позволить Алисии спокойно провести время в компании своих гостей. Только тихо сбежать у меня не вышло, потому что меня быстро рассекретили.        — Кэтрин, милая, пожалуйста, поздоровайся с нашими гостями, — женщина, всё ещё смеясь после какой-то шутки, тут же вскочила, отставила чашку и кинулась ко мне, — не думала, что вы уже вернулись. Мне сказали, что вас не будет до самого вечера… — очевидно Алисия ждала моего ответа, но его не последовало.        Женщина легонько потянула меня за руку, подводя к людям, которых я видела впервые в жизни. И честно говоря, знакомство никак не входило в мои интересы. Но раз сегодня наша с Чонгуком помолвка и от нас ждут любезного приёма, то мне следовало вести себя как можно вежливее и исполнить свою часть уже подписанного договора.        — Кэтрин, это Минхёк, брат моего мужа и родной дядя Чонгука, — Алисия улыбаясь, представляя нас друг другу, пока я чувствовала огромный прилив неловкости от этого, — они только что прилетели из Японии на празднование вашей помолвки. Но, скорее всего, останутся и на свадьбу тоже…        — Я предпочитаю, чтобы меня звали Майкл, — мужчина поднялся со своего места, возвысившись надо мной. Он протянул мне тёплую, но немного шершавую руку и улыбнулся, я осторожно протянула свою ладонь, ограничившись коротким пожатием. — Очень счастлив познакомиться.        — Я тоже… — я постаралась улыбнуться, но всё, что я почувствовала, — это лютый дискомфорт.        Я смотрела на мужчину, абсолютно отличающегося от Чона-старшего. Майкл высокий подтянутый мужчина с ухоженной, пусть и седеющей, бородой, проникновенным взглядом и крайне обольстительной улыбкой. Я видела его вскользь на нескольких снимках, хранящихся в семейном альбоме, но там он намного моложе и более похож на своего брата. Так или иначе, эти различия сильно меня удивляют, но сильного восторга не вызывают.        — Это моя жена Харуки, — меня поприветствовала невысокая, но безумно красивая японка, очень ломано знающая язык. Она зажала мои руки в своих ладошках и осторожно пожала, широко улыбаясь. — А это наши дети — дочка Санди и сын Кинг. Вообще-то они двойняшки, но из общего у них только день рождения… — Майкл рассмеялся, указывая на двойняшек примерного моего возраста с не слишком довольным лицом.        — Очень приятно с вами познакомиться, — проявляла я вежливость, поочерёдно пожимая руки и им. Было бы слишком странно, если бы я начала их обнимать. Но опять же, я не из тех, кто станет обнимать чужих мне людей.        Санди, симпатичная брюнетка с короткими волосами с чёлкой и очаровательной родинкой под правым глазом, пусть и не выражала особого восторга от этой встречи, тем не менее она тепло улыбнулась и поприветствовала меня, не проявив и доли неуважения. Кинг, могу поспорить, ростом не меньше метра восьмидесяти пяти, был не так уж располагающе настроен. Он проявил вежливость, пожал руку и коротко улыбнулся, на этом наше знакомство с объявившимися родственниками Чонгука и закончилось. Но я так и не поняла, говорят ли они на нашем языке или понимают только японский.        Чонгук говорил, что его отец непременно попытается ткнуть брата носом в то, что тому никогда не достанется. То, что они ненавидят друг друга, он также упоминал. Но до этой самой минуты я не думала, что дядя Чонгука в самом деле явится на свадьбу. И это вызывало во мне куда больше вопросов, чем ответов.        — Выпьешь с нами чай или у тебя другие планы? — поинтересовался Майкл, всматриваясь в моё лицо. — Знаю, тебе нужно готовиться к вечеру, ведь это должно занять немало времени, но ты могла бы немного задержаться и позволить нам получше тебя узнать…        — Визажист приедет немного позже, так что у Кэтрин есть некоторое время выпить с нами чашечку-другую чудесного чая, что Майкл привёз с собой из Японии, — поддержала разговор Алисия, устремляя взгляд на мужчину, — напомни, как он называется…        — Гёкуро, или, по-другому, жемчужная роса, — ответил мужчина, особо гордясь собой, — этот чай считается крайне редким. У него сладковатый вкус и никакой горечи…        — Звучит здорово, но у нас с Чонгуком вроде как другие планы, — я солгала, оставаться здесь наедине с родственниками Чонгука у меня не было никакого желания.        — Мой дорогой племянник. Не видел его с тех пор, как вы переехали в этот дом, Алисия. Или, вернее, сбежали, — Майкл кивнул своим каким-то мыслям, на мгновение замолчав, — даже представить сложно, каким прекрасным мужчиной он стал за эти годы… Мне уже не терпится его увидеть.        Пока я планировала пути отступления, Чонгук явился сам. Его встреча с дядей, знакомство с его женой и кузенами выглядели максимально нелепо. Войдя в библиотеку и наткнувшись на нас, Чонгук обомлел, но и в нём я не заметила никого восторга от встречи с членами своей семьи. Для него они были чужаками, хотя в их венах текла родственная кровь. Чонгук не был груб, но в нём чувствовалась знакомая холодность и отчуждённость. Думаю, он не особо доверял Майклу, потому и мне не стоило ему доверять.        Я извинилась и поспешила в комнату, чтобы поскорее остаться одной. Наверное, это единственная возможность за целый день и последующий вечер просто побыть наедине с собой. Представляя, какой цирк нас ждёт, мне становилось неприятно. Чонгук прав, сегодняшний праздник — одно сплошное шоу. Но у нас остался вчерашний вечер, пусть и не идеальное предложение Чонгука и способность хранить этот момент в своей памяти. Наша поездка как прекрасный лучик, пробивающийся сквозь серость и мрак происходящего фарса.        Я закрыла за собой дверь и прислонилась к ней спиной, вздохнув полной грудью. Мне было не по себе от всего, что происходило в этот день. Наверное, нервы, а, может, обстоятельства в целом действовали на меня подобным образом. Я всё ещё до конца не понимала, что всё происходит взаправду. Мне просто сложно принять тот факт, что мы с Чонгуком женимся. Но я не считала это неправильным.        На кровати Чонгука лежала коробка тёмно-бордового цвета. В сердце что-то защемило, и я шагнула вперёд, поддаваясь собственному любопытству. Коробка была квадратной и плоской, перемотанной красным бантом, под которым лежала маленькая записка.

«Люблю тебя, милая.

Папа»