За тишиной твоих мыслей

       Две недели назад. Кажется, я забеременела в день нашей с Чонгуком помолвки. Той ночью мы были слишком безрассудны, влюблены и увлечены друг другом, чтобы позаботиться о чём-то столь важном, как контрацепция. Мы просто позволили этому случиться и теперь результат той бури чувств пригрелся у меня под сердцем.       Разговор с мамой меня не утешил, скорее добавил большей почвы для размышлений. Мама пусть на первый взгляд и отнеслась к этому известию спокойнее, чем я, но в её тоне так и проглядывалось желание высказаться на этот счёт. Впервые я не желала ей возразить. Мысль о беременности не столько обрадовала меня, сколько напугала. Я не готова стать матерью, не готова взять ответственность за чужую маленькую и столь трепетную жизнь, когда я со своей то не всегда знала, как разобраться. Я ещё даже университет не окончила. И неизвестно окончу ли, если подумать о моих пропусках за этот месяц. Мы и пожениться-то не успели…       Всё случилось слишком внезапно, и я с трудом представляла, как внутри меня маленькая бусинка готовится стать настоящим живым человеком. Что-то внутри меня скручивалось странным образом, пробуждая новые неизвестные мне эмоции непростые в истолковании. Мне по-прежнему было страшно, но с первой же секунды полного осознания ситуации я знала, что не смогу избавиться от ребёнка, посланного нам судьбой в столь непростое время. Не смогу избавиться от ребёнка Чонгука.       И этот ком противоречивых мыслей становился всё тягостнее для размышлений.       Если бы я только узнала об этом раньше, то мои решения были более обдуманными. Мой характер не самый простой, а поступки не самые разумные, но знай о беременности ещё пару дней назад я бы дважды подумала прежде, чем сунуться в те тоннели. Если бы в тот вечер всё сложилось по-другому и Чимин не доехал до больницы, то погибла бы не только я, но и наш с Чонгуком малыш. Пусть сейчас он и размером с крошку, но это не избавляет меня от ответственности, которую я за него несу вот уже две недели. Стресс, мои героические выпады и эти насыщенные разными эмоциями дни, кто знает, как это отразится на нём… или, может, на ней.       Мама пыталась поднять тему нашей ссоры, пытаясь заговорить о том, что она натворила. Но проблема в том, что выяснять отношение – совсем не то, чего мне сейчас хотелось. Мысли о внезапной беременности и так нагоняли на меня беспокойств, так что вряд ли я выдержала бы так много переживаний за одни сутки. В конце концов врач сказала, что мне нельзя волноваться, а ведь я только пришла в себя. Сейчас мне просто нужна была мама без груза вины волочившегося позади неё. Мы во всём разберёмся, только немного позже.       Следующим утром, когда я могла назвать своё состояние более-менее стабильным меня навестил Чимин. Он принёс мне цветы и мама, чтобы не мешать нашему разговору быстро ретировалась под предлогом набрать воды в вазу. Я не была против, тем более что мне и самой не хотелось говорить при ней. Больше, чтобы не волновать и не нервничать самой.       Чимин сел рядом на стул, где ещё минуту назад восседала мама, и пододвинулся чуть ближе к моей постели. Его внешний вид, как всегда отличался исключительной аккуратностью и выдержанностью. При виде меня он тепло улыбнулся и взял меня за руку точно, как брат, навестивший свою сестру. Его рука была сухой и очень горячей, я мягко её сжала, вкладывая в это более глубокий смысл, чем кажется на первый взгляд.       - Хорошо выглядишь, - сказал он, поблёскивая искорками в своих глазах, - лучше, чем могла бы…       Я смущённо улыбнулась. Я смотрела на него с желанием крепко обнять и сказать, насколько благодарна ему за то, что он сделал. Место ранения отозвалось лёгкой болью при мысли о произошедшем в тот день. Я поёрзала, а лицо Чимина тут же приняло более серьёзные черты. Я смотрела на парня и знала, что он хочет сказать, но Чимин сдерживался, чтобы не волновать меня. И я задумалась, знает ли он о моём положении? Если бы знал, то уже отчитывал меня за моё безрассудство. Но спрашивать я не рискнула. Если кто-то следующим и узнает от меня о моей беременности, то это определённо будет Чонгук.       Забавно, что я не первая и даже не вторая кто о ней узнал.       - Можешь начинать. Говори, какая я глупая, что мне не стоило этого делать, что ты вообще не должен был меня с собой брать… - облегчала его задачу я, тяжело вздыхая.       - Ты глупая, тебе не стоило этого делать, и я не должен был брать тебя с нами… - вторил он, пронизывая меня таким взглядом, словно моя смерть – худшее, что могло случиться, - ты могла погибнуть       - Но я жива. Благодаря тебе. И это хороший результат, как по мне для первого раза, - отшутилась я, улыбнувшись, но Чимин не дрогнул, явно не считая мою шутку уместной. Он напрягся, чуть сильнее сжав мою ладонь.       - Ты жива только потому что Маттиа не успел прицелиться получше. Ты не должна была этого, делать, Кэтрин, - казалось, эта тема сильно задевала его.       Он заботился обо мне все эти дни не просто так. Очевидно, что между нами закрепилась какая-то связь. Не выходящая за рамки дружбы, конечно, но всё же настолько крепкая, что моя смерть определённо наложила бы на него свой отпечаток.       - Прости, - искренне отозвалась, чувствуя, как в сердце больно защемило, - но я правда не могла допустить, чтобы кто-то пострадал…       - Кэтрин, ты ведь в курсе, что любой из наших парней умер бы за тебя, если бы пришлось?       - Знаю. Только вряд ли смогла бы спокойно жить с этим осознанием, - созналась я, проницая его своим уверенным взглядом. Мне хотелось, чтобы он понял, что я ни о чём не жалею. Я делала то что считала нужным, а уж правильно это или нет в данном случае не играло никакой роли.       Но все краски менялись, когда я вспоминала о бусинке внутри меня…       - В этом вся ты, - хмуро, но смиренно улыбнулся он, - и что нам с тобой делать? – он смотрел на меня так, словно искренне задавался этим вопросом.       - Ничего. Любите меня такой, какая я есть. Большего я и не прошу, - я улыбнулась, Чимин улыбнулся в ответ, заканчивая этим обговариваемую тему.       Какое-то время мы просидели в тишине. Звуки работающих мониторов начинали меня раздражать. Они словно из раза в раз напоминали мне, где я и почему здесь нахожусь. Ещё из-за них нескончаемо думала про Чонгука, о состоянии которого все умалчивали, сухо утверждая, что он в порядке. Но никто не догадывался, что это нервировало меня куда сильнее предполагаемой правды.       - Значит, дядя Лютер и есть крот. Он убил Ника и Джо, - невзначай начала я, привлекая внимание Чимина своими словами. Он вновь напрягся, внимательно за мной наблюдая, - я могу понять, как он тогда попал в квартиру Чонгука. Свой человек, его легко пустили… Но я не понимаю, почему нужно было посылать людей к Тэхёну. Дядя и так был в курсе всего происходящего и всех передвижений…       Парень смотрел на меня словно гадая о правильности затевать этот разговор. Очевидно он находил эту тему уместной, но тем не менее уступил.       - В последние месяцы Лютер сильно снизил свои позиции. Недавно его поймали, рыскающим в кабинете Чона-старшего, но он помощник, всё списали банально на то что тот просто искал какие-то нужные документы. И это не единственный такой случай. Всегда находилось оправдание устроившее всех, - отвечал Чимин, - но Чонгук чувствовал, что всё не так просто. Он не мог доказать, но и опровергнуть это тоже… Твой дядя хоть и остался при своей должности, но Чонгук о многом просил ему не говорить. В частности, о том, что он собирался уезжать. Мелисса по многим вопросам оставалась его ушами…       - Мелисса ему помогала? – мой голос прозвучал немного громче обычного.       - Думаю, ей пришлось. Не хочу её оправдывать, но Лютер мог её шантажировать. Свадьба с твоим кузеном могла просто не состояться, если бы семья Патрика вдруг отреклась от неё…       Внутри пронеслось едкое разрушающее чувство. Правда, как пазл складывалась в голове собираясь в тянущую боль где-то на уровне сердца. Мелисса не пыталась стать мне другом, вероятно она просто подбиралась ближе ко мне и Чонгуку в надежде, что я стану говорить с ней о вопросах компании. Но никакой дельной информации от меня она не получила.       И тогда они решили, что Тэхён, как близкий мне друг даст им куда больше.       А возможно Мелисса изначально была просто подстраховкой на случай, если с Тэхёном ничего не выйдет. Они следили за ним задолго до того, как он сдал Чонгука.       - Чего он хотел? Денег? Власти? Компанию? – размышляла я, стараясь подавить в себе отвращение, - он ведь знал, что компания переходит в порядке наследства. Только членам семьи. Никак иначе. Всё ушло бы брату Чона-старшего…       - Лютер мне никогда не нравился. И это нормально в наших кругах. Чем выше должность, тем меньше к человеку доверия. Власть портит людей. А уже если дело касается таких, как мы, то всё намного хуже и сложнее. Многие ищут способ прыгнуть выше головы. Думаю, итальянцы напели ему песенку о том, что тот с лёгкостью может завладеть компанией. Мол те помогут ему в этом, а Лютер в свою очередь отблагодарит их частью своих территорий, денег или ещё чем-то… Вряд ли этот идиот догадывался, что всё изначально планировалось на карман итальянцев. Власть вскружила ему голову, но мозг отрубило на хрен. Они убили бы его в любом случае, а компанию забрали себе… Высоко взяли, но сил не рассчитали.       - И чего они хотели от Чонгука? Подписей? Они думали, что он возьмёт и просто подпишет дарственную… - это звучало более, чем абсурдно.       - По идеи Чонгук, как законный наследник вступивший в права владения, мог оформить документы на своего приемника. Дать ему власть распоряжаться деньгами, сотрудниками и всеми делами – не более того. И итальяшкам пришлось бы убить всех членов семьи, чтобы хоть немного повысить свои шансы заполучить компанию целиком. Думаю, они собирались просто получить доступ к финансам и скрыться в закат со всеми деньгами. Такие вот дела, Кэтрин…       - По идеи Чонгук был мёртв. Как они собирались это провернуть? Просто заявились бы с бумагами и заняли его место, считая, что кругом одни идиоты и никто не заметит подвоха? – подавляла гнев я.       - Они собирались оформить всё задним числом. Будто Чонгук ещё прижизненно оставил после себя приемника. Но все знали, что Лютер последний из ныне живущих людей на кого он мог бы оставить дела компании…       И я задумалась, что, если в тот день на заправке, когда мы с Чонгуком попали в аварию, то была первая попытка его похищения? Или нас могли похитить вдвоём, чтобы шантажировать Чонгука мной. Дядя Лютер был в курсе наших отношениях и привязанности, поэтому знал, как давить на парня. Но я не понимаю, почему всё обошлось? Потому что Чонгук успел вызвать подкрепление или была другая причина... Ответить на это мог бы только сам дядя.       Тот фургон у дома Тэхёна, они метили на моё похищение или изначально следили за другом, чтобы позднее использовать в своих целях?       Сколько вопросов ответов, на которые почти нет…       - Но почему именно Чонгук? – негодовала я, - в смысле, куда проще повлиять на Чона-старшего. Они были друзьями, коллегами, дядя был его советником… - Чон-старший не дурак. Он хорошо разбирается в людях и их дерьме. Жизнь и предательства научили ему многому, включая это. У Лютера не было и шанса явись он к нему. Чон-старший не потерпел бы измены… Убил бы на месте. Не так уж просто скрыть своих намерений. Лютер был трусом с манией лёгкой наживы, что его и погубило.       - Тем не менее за все эти месяцы Чон ничего не заметил. Не так уж он и хорош оказывается… - фыркнула я, закатывая глаза, - но Чонгук подозревал его. Ты сам сказал, что дядя много раз давал повод в себе сомневаться. Неужели он не говорил об этом отцу?       В коридоре началась какая-то суета. Кричали дети и я ощутимо напряглась, уставившись в сторону двери. Чимин проследил за моим взглядом, но ничего так и не поняв кашлянул, отыскивая на миг потерявшуюся нить разговора.       - У нас не было доказательств, только сухие ничем не подкреплённые факты и догадки. Я уже сказал, что Чонгук при всех своих усилиях не мог подтвердить или опровергнуть этого. Отец и слушать бы не стал. Лютер много лет проработал на него, чем заслужил свой авторитет и доверие. Чонгуку нужно было постараться, чтобы найти на него хоть что-то…       - Если честно, то я всё равно ничего до конца не понимаю, - ответила я, откидываясь на подушку, чувствуя, как от мыслей кипит голова.       - Поверь, Кэтрин, я тоже, - выдохнул Чимин, - всё куда сложнее, чем кажется. Потребуется какое-то время, чтобы во всём разобраться…       Информация не укладывалась в голове. Всё казалось какой-то странной неизвестной мне головоломкой, суть которой я никак не могла понять. Я усердно пыталась во всём разобраться, но поняв что-то одно, тут же нарисовывались несколько вытекающих вопросов.       - Чонгук в порядке? – начала я очень тихо, будто скажи я это чуть громче непременно случится что-то нехорошее, - мама молчит, врачи отмахиваются, хоть ты расскажи мне о его состоянии… Он хоть в сознании?       Казалось, Чимин не хочет поднимать эту тему. Смятение и беспокойство в его глазах говорили мне об этом. Но он то ли чувствовал какую-то вину за случившееся со мной, то ли просто сжалившись в отличии от всех остальных, не стал закрываться от меня. Он прикусил нижнюю губу, явно нервничая и отрицательно помотал головой говоря этим намного больше любых слов.       Сердце сжалось, а на груди словно образовалась огромная гора, вставшая всем своим весом, не позволяя мне дышать. В голове вертелись образы Чонгука, всего искалеченного и избитого, обмотанного трубками и проводами, борющегося за своё право выжить.       - Он будет в порядке, Кэтрин. Врачи дают хорошие прогнозы. Но его тело слишком истерзано, ему нужно время на восстановление. Чонгук стабилен и это хорошо, это значит он поправится, - утверждал Чимин, понимая, сколько страхов пробудил во мне. Но я не была уверенна, говорит ли он искренно или просто пытается меня успокоить. Он крепче сжал мою руку, словно придавая некий вес своим словам, - он выкарабкается. О нём хорошо заботятся…       - Я хочу увидеть его, - слёзы жгли глаза, но я приказала себе не плакать. Я уже оплакала Чонгука и не собиралась делать этого снова. Он жив, что важнее всего остального, - это несправедливо, что меня к нему не пускают…       - Понимаю, - только и ответил он, отводя взгляд.       Что-то в Чимине было не так. Он словно был сам не свой и я подозревала, что что-то здесь не так. То с каким сочувствием он на меня смотрел, как улыбался или говорил, было во всём это что-то едва уловимое и неясное для меня. И, кажется я догадывалась в чём может быть дело.       - Ты ведь понимаешь, что не виноват в случившемся, Чимин? – спросила я, остро ощущая потребность прояснить этот момент, - я сама прыгнула под пулю, ты ничего не мог сделать… Мне казалось мы это прояснили, - я смотрела на него укоризненно, но Чимин не поддался.       - Знаю, такова ты, таков твой нрав, Кэтрин. Но если бы я не взял тебя с собой в тот день… - Чимин разорвал наши руки, откинулся на спинку и глухо стукнул ладонями о колени.       Он не смотрел на меня, но тон подразумевал что-то очень трепетное и деликатное для самого парня.       - То я поехала бы за тобой и натворила куда больших дел. Думаешь, я просто осталась дома и ждала твоего звонка? Чёрта с два, - перебила его я, но он не смотрел на меня, только задумчиво пялился в пол, вероятно размышляя о том вечере, - к чему придаваться мыслям о прошлом, когда всё уже случилось? Ты не виноват, никто не мог знать, что там будет или чем закончится вечер. Ты пострадал, твои люди пострадали, кое-кто даже погиб… Ты вытащил меня оттуда, привёз в больницу и тем спас. Ты думаешь о плохом, когда совершил героический в моих глазах поступок. Ты спас меня. Так что пожалуйста больше никогда не говори, а особенно не думай о том, что я пострадала… - теперь я злилась и даже не скрывала этого, - и если ты ещё раз заикнёшься об этом, то я тебя ударю… - и я правда замахнулась.       - С тобой шутки плохи, Кэтрин Вуд, - рассмеялся Чимин, на этот раз возвращая блеск в своих глазах.       - Ты только это понял? – дразнила его я, чуть наклонив голову, - я занималась с Хантером только раз и видишь каких результатов я добилась? Сильна и непобедима, – я напрягла мышцы рук, демонстрируя не столько их наличие, сколько их отсутствие.       - Вообще-то не вижу, - Чимин чуть подался вперёд, разглядывая мою руку чуть прищурившись, как приглядываясь к мелким деталям, - думаю, тебе стоит заниматься усерднее… Но удар у тебя хороший, всё физиономию Маттиа расквасила. Страшная ты женщина… Безумная я бы даже сказал.       Тренировки мне не светили минимум год. В какой-то момент я чуть было не рассказала ему о своей беременности, почти пренебрегши желанию рассказать обо всём Чонгуку раньше остальных. Я даже маме сказала, чтобы она молчала и не говорила отцу или кому-либо ещё. И не то чтобы Чимин не был того достоин или мне не хотелось ему говорить, просто я считала правильным первому рассказать обо всём отцу малыша.       Господи, как же это странно и непонятно одновременно. Мы будем родителями. Кто бы мог подумать. Ещё пару недель назад мы думали о том, как однажды переделаем спальню под детскую, но не думали, что это потребуется так скоро. Это будоражило и волновало меня, а ещё придавало сил с каждой мыслью об этом.