За тишиной твоих мыслей

      Лесли никогда мне не нравилась. Но справедливым будет сказать, что мы и не пытались наладить наши отношения или сделать их более-менее терпимыми, а уж подругами становиться необходимости не было точно. Во время учёбы ещё до того, как безумие мафии закружило меня в воронке смертей и неспокойной жизни, Лесли казалась мне ветреной, безрассудно и взбалмошной, с таким человеком я бы ни за что не нашла контакт. Она часто появлялась в обществе новых кавалеров, которые менялись с той де регулярностью, что и нижнее бельё. Её поведение не укладывалось в голове, слишком уж разными мы были на мой взгляд. И только позднее от Чонгука я узнала, что все эти парни были её целью, заданием или как это у них правильно называется… миссией? Но меняло ли это хоть что-то? Мне так не кажется…       После того как правда стала выходить наружу, а её роль в моей жизни оказалась намного неопределённей, чем могло бы показаться, мы не стали ближе. Наша взаимная неприязнь крепчала по мере того, как много я о ней узнавала. Я не доверяла ей. Особенно после ошеломляющего рассказа Чимина о том, какие виды имела Лесли на Чонгука. Женить парня на себе, заявив о своей притворной беременности в погоне за богатством? Но Лесли и без того имела хороший дом, у неё было всё о чём она могла мечтать, и судя по всему не имела проблем с деньгами из-за хорошо оплачиваемой работы. Неужели её меркантильность имела настолько глубокие корни? Или её просто привлекала своего рода игра, где в качестве приза она получает не только обеспеченного мужа, всё его состояние, но и довольно значимую силу… Такие девушки желают куда большего, чем просто деньги, им нужна власть и люди, способные этой власти подчиняться. У Чонгука было всё это и даже больше.       Я не понимала, почему все выступы и капризы сходили ей с рук, для чего держать такого человека при себе постоянно гадая, не воткнёт ли он на завтрак тебе нож в спину. А Лесли могла. Как вариант она была хорошим работником и успешно находила нужную информацию, документы или устраняла неугодных конкурентов. Иной причины, почему эта девушка продолжала работать на Чонгука у меня не находилось. За неё просто держались, спуская многое с рук. Но была ли она так надёжна на самом деле?       - Лесли пришла ко мне тем утром, - начал Чонгук, с небольшими паузами, роясь в закромах воспоминаний того дня, задумчиво бродя взглядом по полу. Врачи сказали, что подобные повреждения головы могут вызывать небольшие провалы в памяти, поэтому парню требовалось чуть больше времени для раздумий, - Лесли не входила в список людей, сопровождающих меня в той поездки. Поэтому я сильно удивился, когда увидел её на пороге своего номера… Сперва решил, что это очередная её выходка. Её психи сильно обострились в последние дни, особенно потому что свадьба была на носу и Лесли понимала, что её возможности что-то изменить иссякли…       - Но она ведь не сделала ничего о чём мне следовало волноваться? У неё ведь и правда не все дома, - сказала я, отчаянно ища его взгляда. Долго ждать не пришлось, Чонгук тут же посмотрел на меня хорошо чувствуя мою тревогу. Его взгляд не смягчился, скорее навострился ещё сильнее.       - Ты думаешь я смог бы допустить что-то подобное? – казалось он в какой-то мере оскорбился, а может притворился. В любом случае по его лицу нельзя определить точно ни то, ни другое.       Я взяла Чонгука за руку, аккуратно переплетая наши пальцы и внимательно наблюдая за своими действиями.       - Я не тебе не доверяю, а ей. У меня такое предчувствие, что эта девчонка пойдёт на что угодно, чтобы расстроить свадьбу, - частично солгала я, но признаться в этом мне было стыдно. Конечно, я волновалась, что Лесли в силу безнадёги могла перейти к отчаянным мерам, - но сейчас мне интересно не она ли причина всего произошедшего… То, что Лесли отчаялась я это поняла. Не могла же она из-за мести подставить тебя…       Чонгук улыбнулся своим каким-то мыслям, а может раскусил мою совсем неуместную ревность. Но мне правда стыдно, что в таком момент я позволяю себе сомневаться, а уж тем более думать об этом. Чонгук пострадал, мог погибнуть, а всё о чём я думаю, не переспал ли он с этой истеричкой…       - Извини, - нежно протянула я, - ты рассказывал, а я тебя перебила. Продолжай. Что Лесли хотела от тебя?       - Просто для ясности, Кэти. Я не спал с ней. Ты ведь это знаешь? – Чонгук улыбался, но как-то совсем не весело, глядя мне в глаза с поразительной настойчивостью. Будто пытался внушить мне правду, в искренность которой я не сомневалась.       Я не ответила, только кивнула, смущённо отводя взгляд. Это вызывало в парне не столько обиду, сколько озорство, которое быстро сменилось на серьёзность, когда изначальная тема вернулась в наш разговор.       - Я не хотел её пускать. Думал она снова что-то задумала… Но у неё была папка, - вспоминал Чонгук, сосредоточенно хмуря брови, словно размышляя о больших деталях.       - Папка? – уточнила я, хотя и так отлично расслышала, - и что в ней было?       - Информация и доказательства, которые ей удалось собрать. Твой дядя уже какое-то время вёл себя как-то странно. Отец не слушал…       - Чимин говорил, что ты подозревал его, но у тебя не было доказательств. Дядя был изворотлив, никак не выдал себя… Твой отец слишком ему доверял, чтобы усомниться, - продолжила за Чонгука я.       Он поднял взгляд на меня и улыбнулся тихо фыркнув. Чонгук будто думал о том, что именно упустил в поведении дяди Лютера. Могу поспорить, что сейчас, когда все факты прояснились, все доказательства были настолько очевидны, что Чонгук считал себя идиотом раз не заметил случай измены до того, как всё зашло слишком далеко.       - Твоей вины в этом нет, - приободряла его я, - мой дядя был козлом. Он получил по заслугам…       Чонгук наблюдал за мной. Его тёплый взгляд коснулся моих глаз, губ и заострился на наших переплетённых пальцах. Не знаю о чём он так усердно размышлял на самом деле, но мне хотелось думать, что его голова наполнена только хорошими мыслями. Ничего не сказав, парень склонился чуть ближе ко мне, нежно целуя меня в висок. Наши плечи соприкоснулись, и я почувствовала жар, исходящий от его тела.       - Значит ты просто поверил ей? – заговорила я, сметая сгущающиеся молчание, прерываемое работающим телевизором.       - В той папке было всё: фотографии, скриншоты с видео, информация… Я не мог не поверить очевидным фактам, - ответил Чонгук, вновь и вновь возвращаясь в то утро.       - И она просто… собрала для тебя все эти доказательства и проехала две сотни километров, чтобы отдать тебе их? – не совсем доверчиво размышляла я, - она вообще в курсе, что на дворе двадцать первый век и всё сейчас можно переслать по электронной почте…       - Это не так важно, - с какой-то странной тоской ответил он, не глядя на меня, - куда важнее то что пока мы видели в ней того самого предателя, она усердно искала настоящего… И у неё это получилось. Тем утром я получил достаточно оснований, чтобы представить Лютера совету и решить, что с ним делать дальше…       - И тогда ты позвонил Чимину и попросил собрать людей, - заключила я, вспоминая слова Чимина о том утре, - но почему ты просто не сказал ему ехать к дяде Лютеру? Это сильно упростило бы задачу… Мы хотя бы знали с чего начать.       - Нельзя было поднимать шумиху пока я оставался за две сотни километров от города. Чимин не смог бы ничего сделать, без меня его руки были связаны, - пояснял Чонгук, - нужно было поговорить с отцом, получить его одобрение… Без этой папки он бы мне не поверил.       - Хорошо, тогда почему она просто не поехала к твоему отцу? Очевидно это сэкономило бы кучу времени…       Чонгук помялся. Отвечать на этот вопрос ему не слишком хотелось, и я это хорошо чувствовала.       - Отец не стал бы её слушать. После случая с Агатой, он стал слишком недоверчив, особенно к женщинам. С тех пор он часто повторяет, что все женщины меркантильные твари и что он скорее глаз ручкой себе выткнет, чем снова доверится одной из них. Лесли и Агата во многом похожи, но всё же не идентичны. Лесли если чего-то и боялась, так это моего отца, - я наблюдала за Чонгуком, но он словно нарочно избегал моего взгляда, - Чон-старший вспыльчив, если бы она попала под раздачу, то вероятно это бы плохо кончилось…       Ответ на вопрос, стоявший во главе всего разговора медленно прояснялся в моей голове. Скорей всего моя неприязнь и ненависть к Лесли могли бы выразиться в счастливой улыбке или радостном танце, только ни счастья, ни радости я не испытала. На удивлении что-то внутри меня отозвалось всепоглощающей тоской.       - Почему вы оказались в одной машине? – вопрос прозвучал куда раньше, чем успел сформулироваться в мыслях, - почему не поехали, каждый на своей? Или почему ты не оставил её в номере… Только не думай, что это приступ очередной ревности. Мне просто любопытно…       - Лютер узнал, что Лесли накопала на него достаточно улик, чтобы мой отец собственноручно перерезал его глотку. Люди вроде этой сволочи бояться смерти. Он понял, как только я получу доказательства, то придётся отсчитывать секунды до того, как за ним придут… Лесли проделала огромную работу, мне хотелось помочь ей себя защитить. Лютер пришёл бы за ней…       - Лесли не похожа на тех девушек, кому нужна помощь, но я понимаю, что ты имеешь в виду, - я крепче сжала руку Чонгука, но не слишком, чтобы не сделать больно.       Чонгук сглотнул. Печаль на его лице наталкивала на множество мыслей, в первую очередь то что он винил себя в произошедшем. В животе возникло тянущее чувство сочувствия, а ещё беспомощности, ведь я никак не могла облегчить его страдания.       - Мы ехали ко мне домой для встречи с отцом, когда люди Маттиа на своих машинах перегородили нам путь. Я пытался объехать их, любой ценой не дать себя схватить, но меня взяли на таран, и я врезался в столб и на время отключился. Дальше провал в памяти и редкие картинки, как меня выволакивают из машины и пинают ногами. Помню тихий голос Маттиа и Лютера… Помню, как где-то на фоне был взрыв. Лесли осталась внутри машины…       От самой макушки до кончиков пальцев пробежали мурашки. Не самое приятное ощущение. Сложно в полной мере представить, что пришлось пережить Чонгуку просто слушая рассказ со стороны. Какая-то часть меня мечтала оказаться в той машине вместе с ним, а другая была счастлива, что этого не произошло.       Сейчас я не испытывала не неприязни, не ненависти к Лесли, осталась какая-то странная пустота, просто потому что её больше нет. Свой шанс понять эту самасшедшую я упустила навсегда. Для меня она так и останется взбалмошной, дикой и чокнутой без каких-либо тормозов. Она тот тип людей, которого я всегда старалась избегать, а её характер и поведение оставляли желать лучшего.       Но часть меня всё же скорбела по ней…       - Мне жаль, - всё что я смогла из себя выдавить. Но это было искренне. Особенно наблюдая, как Чонгук винит себя в её смерти.       На этом разговор на эту тему был окончен. Чонгук придерживался мнения, что рассказы о дальнейших страшных подробностях могу навредить мне или ребёнку. И как бы я не пыталась убедить его в обратном, парень оставался неумолимым.       Обсуждать тему будущего малыша стало так естественно, что в какой-то момент мне показалось, что этот ребёнок всегда был частью нашей жизни. И не смотря на то что эта тема была в той же мере и странной для обсуждения, мы оба всё ощущали приятное покалывание в груди при одной только мысли, что скоро нас станет трое. Это чувство оставалось каким-то чужим и отдалённым, но оно уже было частью нас.       Непроницаемость Чонгука слегка сползала пока мы обсуждали, какую комнату сделаем детской, или кто станет крёстными родителями, или какое имя предварительно выбрать исходя из пола малыша… Казалось, Чонгук и правда искренне счастлив. И пусть эти планы оставались всё ещё запредельно далёкими, по крайне мере это доставляло нам искреннюю радость. Большего и не нужно.       Но побыть наедине надолго нам не удалось. Очень скоро я забыла, что буквально сбежала из палаты просто для того чтобы поговорить с Чонгуком и следовало вернуться ещё минут десять тому назад. Мама и Алисия нарушившие нашу идиллию влетели в палату с широко раскрытыми глазами и запыхаясь, словно прежде чем сюда попасть им пришлось бежать марафон. И пусть в нашем поведении не было ничего провокационного, маму это нисколько не утешало.       Я снова чувствовала себя шестнадцатилетней девчонкой, сбежавшей на вечеринку вместе с Чонгуком среди ночи, и теперь пойманной родителями. Это особо хорошо ощущалось, когда последующие полчаса мама пыталась объяснить, что я сделала не так. Она не была зла, скорее просто слишком остро реагировала и излишне строго доказывала, почему я поступила неправильно. Но стоит ли говорить, что я ни о чём не жалела. Порой проще изобразить раскаяние, чем пытаться что-то доказать.       Тем же вечером я снова сбежала в его палату, снова выслушала лекцию от мамы и снова пообещала так не делать. И не то, чтобы мама оставалась категорично настроена против Чонгука, она просто волновалась, что мои переживания от этих встреч плохо скажутся на малыше. Но маме не объяснишь, что разлука нервирует меня куда сильнее…       Целое утро последующего дня мне пришлось посвятить гинекологу, сдать все утомительные анализы и тесты, которые мне до сих пор не удалось сдать. Меня расспрашивали про разные перенесённые болезни, операции и травмы, и ещё множество вопросов очень быстро поставивших меня в тупик и заставивших краснеть. Мне измерили рост и вес, осмотрела всё что можно было осмотреть. Целя куча странных и неприятных процедур абсолютно стоящих этого малыша.       Тем же утром мне провели первое УЗИ, окончательно растопившее мне сердце. Эта бусинка так мала и беззащитна, но я уже не понимала, как можно любить кого-то сильнее. Врач рассказывал о степени развития и на каких сроках у ребёнка формируется голова, пальцы, внутренние органы. Я слушала с упоением, игнорируя приступы паники внутри себя. Наверное, впервые с тех пор, как я узнала о беременности, до меня начало доходить, что это был не просто пустой звук, а самая настоящая реальность. Но мне не было страшно, скорее просто странно, а позднее любопытно…       После обеда, возвращаясь в свою палату я так и опешила. Замерла в дверном проёме, широко расширив глаза и приоткрыв рот. Тэхён сидел на диване с моим отцом обсуждая какую-то тему, суть которой я и не пыталась уловить.