Цугцванг. Два королевства

*** Улыбка Бастиля ничуть не отражала его настоящих чувств. Он звал Хаука «дорогой кузен» и при этом презирал всей душой. Хаук не скрыл своего отвращения, когда спустя несколько невыносимо долгих минут к ноге Бастиля припал его фаворит, целуя голень через чулок. Казалось, еще немного и он распластается на животе перед ним и будет ползти, выпрашивая ласку. Какая мерзость! Бастиль оттолкнул его голову ногой. — Не нужно, Антуан, — приказал он. Хаук все еще мешкал, глядя на королевскую атласную туфельку. Она была чище, чем рот у некоторых его воинов, но Хаук сдерживался не из-за брезгливости. Ему претило, что он вынужден унижаться перед этим омегой в присутствии зрителей, жадно впитывающих каждую деталь происходящего. — Ну что же, кузен? Мы были правы? Вы слишком горды, чтобы пожертвовать честью ради ваших воинов? Как же хорошо, что на престол вы лишь второй в очереди… Какой был бы позор для Тхиена. Хаук и так стоял на коленях, под прицелом Сибиллы, которая с радостью продырявила бы ему горло, будь на то ее воля. Он представил неосторожное движение в сторону короля, Сибилла выстрелит и Хаук избавится от этой жуткой необходимости выбора. Но слова Бастиля обожгли изнутри: второй в очереди — никудышний король, неспособный защитить своих людей. — Если я это сделаю, как я смогу проверить, сдержали ли вы свое слово, Ваше Величество? — Верить мне теперь ваша святая обязанность, кузен, привыкайте, — ничуть не обиделся Бастиль. — Ну же? Хаук осторожно подался ближе, пока Сибилла не разрешила ему перенести корпус вперед, опираясь на руки. В глазах у Бастиля играли чертики, ему нравилось наблюдать чужое падение. Юному принцу было чуть больше двадцати, когда умер Камил из-за неудачного выкидыша. Предыдущий король был еще молод, чуть старше сорока и рискнул всем из-за нового фаворита. Какими бы агрессивными остолопами ни были альфы, у омег тоже имелось слабое место — их природа. Бастиль не казался чужд эмоциям, хотя изо всех сил старался не терять голову, когда дело касалось его врагов. А Хаук — враг, они оба кристально ясно осознавали это. И он едва справился с желанием дернуть тонкую лодыжку на себя, а затем задушить Бастиля. Сибилла вряд ли бы успела убить его до того, как он сломает эту хрупкую шею. Хаук остановился уже у самых ног Бастиля, игнорируя рассерженный взгляд Антуана. Как будто кто-то покушался на его место? Альфа вызывал лишь брезгливость своими заискивающими повадками. Такова жизнь всех альф при иосмерийском дворе? У ног омег? Под их контролем и в жестком подчинении? — Если вы не готовы… — обронил Бастиль, немного подавшись грудью вперед. — На этот вариант. Можно рассмотреть предыдущий… Хаук снизу вверх взглянул в его злые глаза полные издевки и хладнокровно выполнил требуемое, несмотря на то что внутри громыхали молнии едва сдерживаемого гнева. Но в спину прямо под лопаткой упирался арбалет Сибиллы, и даже мизерная надежда на крохи свободы и отмщения уплыла. Король хотел не просто унижения, его желанием было сломать Хаука. Минута подчинения воле Бастиля тянулась невыносимо долго. Хаук понимал, что все они смотрят, как скользит его язык по королевской обуви, наслаждаясь происходящим. Тхиенец принимающий унижение от иосмерийца был зрелищем едва ли не более забавным, чем мертвый враг. Но его жизнь и так почти кончена, и если не сегодня ей придет конец, то всегда будет благословенное завтра. — У вас замечательно выходит работать языком, дорогой кузен, — похвалил Бастиль, когда все закончилось. — Возможно, мы даже найдем применение этому вашему таланту. Хорошо, ваши воины останутся в целости и сохранности, мы дадим им свободу. Думаю, на сегодня с вас хватит… — Я считал, вы только начали, Ваше Величество, — язвительно ответил Хаук. Бастиль в ответ рассмеялся. — О, вы так проницательны, кузен! Мне бы хотелось, чтобы вы, прежде чем в полной мере воспользуетесь нашим гостеприимством, разобрались в том, что вам позволено. При нашем дворе существует целая наука этикета для альф. С рождения они учатся тому, чтобы соответствовать нам… Вас тоже следовало бы обтесать. — Говорите прямо, я — ваш пленник, о каком гостеприимстве идет речь? — Дерзость вам не к лицу, кузен, — пожурил его Бастиль и кивнул Сибилле, Хаук не ожидал удара, поэтому не успел сориентироваться и рухнул на пол. Боль была острой, но не долгой, никто не хотел нанести ему серьезного вреда. О, нет, иосмерийцы всегда растягивали «удовольствие». Сибилла поставила ногу ему на плечо, фиксируя пленника в этой позе. — Позовите маркиза Орно, — приказал Бастиль. Хаук лежал на полу, поэтому мог лишь слышать, но не видеть, что происходит в комнате. В обзор попадали лишь ноги короля и жадные ручонки Антуана, поглаживающие его голени. Хаук не хотел учиться быть размазней, жаждущей внимания омеги. Пусть этим омегой и был король. — Ваше Величество, — послышался чопорный голос маркиза. — Чем я могу вам услужить? — Наш дорогой кузен погостит при дворе некоторое продолжительное время, для этого ему нужно придать огранку, как одному из ваших алмазов, маркиз. — Я вас понял, — сдержанно ответил тот, но в его словах едва ли было много радости. — Мы выделим вам дополнительную охрану, чтобы сдержать его порывы на начальных этапах. Ализ, выбери кого-то из своих, — обратился он к компаньонке Сибиллы. — Но так, чтобы наш кузен не смог их соблазнить. Маркиз, мы надеемся, что вы сможете приручить этого строптивца. — Будет сделано, Ваше Величество. — Это вызов для меня, Ваше Величество, — раскланялся маркиз. Хаук не понимал, что все это значит. О каких алмазах они толкуют? Но король отпускал его с маркизом и это говорило о том, что ему дадут встать. Хотелось убраться из этой комнаты как можно быстрее и забыть о произошедшем. Но первым всегда уходил король, поэтому присутствующие ждали, пока он закончит аудиенцию. Бастиль не стал устраивать церемонию прощания с целованием королевского герба на перстне, просто вышел в противоположную от спальни дверь.