Цугцванг. Два королевства

*** Той же ночью Хауку приснился Бастиль. В одной сорочке он пришел к нему на подушки, оставив Ансельма под пологом. Хаук даже не дал ему ничего сказать, целуя как никогда глубоко, подтягивая ближе и погребая под собой. И Бастиль позволил, развел широко ноги и впустил Хаука между ними. Откинул голову, когда он целовал шею, ласкал языком и зубами ключицы, а затем погладил двумя пальцами вход в его тело. Бастиль в ответ призывно вскинул бедра, словно говорил — продолжать. Подначивал. Хаук глухо зарычал и смял жадными руками его ягодицы. Тот в отместку сильно укусил его за плечо, едва не до крови, и крепко стиснул ногами в поясе. Так словно Хаук был личным скакуном короля. — Я хочу вас… — шепнул он. — Не будьте дураком, Хаук, действуйте. Возьмите нас, сейчас! Губы Бастиля пахли коньяком, а на вкус пьянили и того сильнее. Самый невозможный омега из всех, кого можно было представить в своей постели. Самый желанный… Хаук брал грубо, трахал сильно и размашисто, наслаждаясь его телом. У него даже выступила смазка или то была кровь?.. Хаук спохватился лишь когда услышал болезненный стон, поднял голову и увидел, что держит в руках не Бастиля — это был Валентин. Тот испуганно кусал губы и морщился, пытаясь вытолкнуть его член. Хаук проснулся в холодном поту, тяжело дыша. Сон был жутким. И Хаук вовсе не хотел быть таким — это все игры подсознания. Дурмана, который опутывал все его существо в присутствии Бастиля. Что-то неуловимо изменилось с той ночи, когда они были вместе, вот только что, Хаук не мог бы охарактеризовать. Бастиль ослабил поводок, но не проявлял к нему внимания и никак не выделял. И Хаук в некотором роде был благодарен, потому что до сих пор полностью не пришел в себя после смерти отца. Хаук хотел Бастиля, но не мог перестать винить себя за это желание. Сначала боль перекрывала все чувства, и Хаук злился на Бастиля, но после пришел к выводу, что это не имеет никакого смысла. Планы Бастиля касательно Тхиена — жестокие и злые, но вполне закономерны, учитывая обстоятельства. Он — король и интересы собственного государства для него превыше всего. Иосмериа никогда прямо не вмешивалась в дела соседей, предоставляя возможность вариться в собственном котле. И Бастиль не станет нарушать установленный веками уклад, любовник-тхиенец не повод сочувствовать врагу. Да и Хаук не стал бы об этом просить. Только не у Бастиля. Что ж до остального — обыденной жизни — все вернулось к исходному. Хаук бесился от присутствия Ансельма, даже больше, чем раньше. Лежа на подушках в нескольких десятках футов от кровати и слушая сонное дыхание короля и его фаворита, Хаук все сильнее осознавал собственное одиночество. Жуль сказал, что он сыграл на чувствах Валентина. Но так ли это на самом деле? Валентин сам подгонял события, так словно каждая секунда на счету. И он же неблагоразумно выдал свои чувства Бастилю, Хаук его не просил. Валентин влюбился и желал быть с ним любой ценой, а имея столь глубокую привязанность и потребность можно отважиться на многое… Хаук думал об Ардо и дневниках отца, пока за окном не начало светать. Хотелось проверить одну теорию, поскольку в некоторых абзацах повествование было составлено весьма странным образом, теряя всякий смысл. Но вскоре нагрянули слуги, а за ними и Эдит, чтобы отвести его в купальни до завтрака. И Хаук даже обрадовался возможности ускользнуть из покоев до того, как проснется король. По утрам Бастиль выглядел особенно соблазнительно, занимаясь утренним туалетом в виде умывания, расчесывания и облачения в повседневный наряд. Хаук не мог обычно взгляд от него отвести, впитывая в себя каждую деталь: след подушки на щеке, всколоченные со сна волосы или погруженные в собственные мысли глаза, которые обычно лениво скользили по спальне, не замечая ничего вокруг. Стояк Хаука не проходил с момента ночного пробуждения, и с этим что-то нужно было делать. Холодный душ после купания в бассейне пришелся бы весьма кстати, раз уж с самоудовлетворением дело не складывалось. Эдит, которая обыкновенно любила переброситься парочкой язвительных фраз, в этот раз была на удивление молчалива. Хаук не трогал ее без надобности, после ситуации на полигоне доводить ее глупыми шуточками хотелось меньше всего. В купальне было парко, так что хотелось вдохнуть поглубже. Хаук раздевался быстро и тут же прыгал в бассейн по приходу, чтобы сэкономить драгоценное время. Натруженное тело отозвалось сладкой болью, когда горячая вода обнимала его. А уж стоило спуститься в бассейн слуге и начать охаживать его скребком, так и вовсе можно было раствориться в удовольствии. Хорошо, что прислужник был дородным бетой, окажись на его месте фигуристая женщина и Хаук не смог бы за себя поручиться. Хаук очнулся от собственных мыслей лишь когда в купальни кто-то вошел, а слуга испуганно попятился и поспешил выйти из воды. — Ваше Величество… Ваше Величество… — послышалось от слуг, которые тут же согнулись в поклоне. Хаук обернулся и увидел Бастиля в сопровождении Сибиллы и Ансельма. — Сейчас все будет готово, Ваше Величество, — угодливо уверили слуги, откачивая мыльную воду, и Эдит жестом приказала ему вылазить. Но Хаук понимал, что выйти из бассейна — это продемонстрировать всем, в том числе Бастилю, насколько не равнодушен к нему. Еще и прилипала Ансельм пришел с ним и таращил перепуганные глаза. Хаук не хотел даже предполагать, зачем Бастиль водит его в купальни. Уж точно не трахать, как стало понятно из их бесед, но уже одно то, что Бастиль доверяет ему себя во время омовения, неимоверно злило. Король облачился в халат перед походом в купальни и ни единым жестом не провоцировал Хаука к близости — просто присутствовал, и этого было достаточно. Хаук ответил на взгляд и выдержал его: — Я могу помочь вам, Ваше Величество? Бастиль присек жестом Эдит, которая уже сделала шаг вперед, намереваясь выловить его из бассейна любой ценой. — И чем же вы можете помочь, дорогой Хаук? Готовы прислужить нам вместо Ансельма? Бастиль не был бы собой, если бы удержался от неуместных аналогий. Хаук не желал занимать место кого-то, он просто хотел быть рядом с Бастилем — желательно без одежды и в абсолютном одиночестве. — Вымыть вас? Это входит в обязанности фаворита? — Но Ваше Величество… — возмущенно начал Ансельм, смея роптать: — Вы и так не часто радуете меня вниманием! Умоляю, не прогоняйте… Бастиль тихо рассмеялся, а затем раскрыл халат и снял его, оставшись в одной сорочке. Ткань светилась против света, который исходил лишь от факелов в стенах. Эдит вместе с Сибиллой переглянулись и ушли к выходу. Хаук догадывался, что с них бы сталось делать ставки. Но это лишь подзадоривало не сдаваться. — Видите, дорогой Хаук, Ансельм не стесняется настоять на своем праве. — Разве я стесняюсь? — удивился Хаук, едва не вылезая на бортик и притягивая взгляд к своему телу. — Другой вопрос, получу ли я то чего хочу? — В прошлый раз вы получили немало, — мимоходом обронил Бастиль, а затем обернулся к Ансельму и приказал: — Раздевайтесь, Сельми. — Нет! — перебил его Хаук. — Нет? — переспросил Бастиль, глядя уже на него с угрозой: — Вы нам приказываете? Бастиль в жизни бы не потерпел приказного тона и Хаук понял, что перегнул палку. — Вы сказали достаточно попросить, я прошу позволить мне помочь вам, Ваше Величество. Пожалуйста. Бастиль прищурился и Хаук подметил, что он смотрит на его фигуру, не скрытую водой: изгиб спины, задницу и бедра. Хаук догадывался, о чем он думает, по тому, как из синих его глаза сделались почти черными. Но это не мешало ему идеально контролировать себя. — Прошу вас, — повторил Хаук, балансируя на грани. Бастиль небрежным жестом руки приказал Ансельму уйти, а затем через голову скинул с себя сорочку и медленно вошел в воду. Так словно шествовал по залу на очередном приеме. Хаук и думать не смел о таком подарке, поэтому, когда Бастиль остановился невдалеке от него, замер, как несмышленый младенец, едва перебарывая в себе желание поцеловать. Вода закрывала Бастиля чуть выше пояса, демонстрируя взгляду широкую грудную клетку, ключицы, шею и лицо, а кончики его волос от влаги закрутились, лишая образ извечной строгой безупречности. — Вам нужен скребок, — сообщил он, возвращая Хаука с небес на землю. — И мыло. — Да? — Хаук оглянулся, и слуги тут же исправили его упущение, протягивая все необходимое. Вокруг было немало людей, но Хауку все равно казалось, что они находятся где-то на периферии. Ни слуги, ни охрана, ни даже Ансельм не имели значения. Хаук намылил скребок и решил начать омовение со спины, но едва коснувшись плечей, забыл обо всем и прильнул губами к шее Бастиля. Отчего тот ускользнул и отплыл к бортику, Хаук тоже опустился в воду и довольно быстро его нагнал. — Поцелуи не имеют отношения к мытью… — довольно мягко пожурил он, и Хаук плюнул на все и смял его губы глубоким поцелуем. — Я хочу вас, — шепнул ему на ухо Хаук, стоило Бастилю оторвать его от себя. — Разве мы здесь, чтобы удовлетворять ваши потребности? — Вы тоже хотите меня. Признайтесь, — Хаук пожирал его глазами, а затем отважился прикоснуться под водой. Сжал его ягодицы и притянул на себя, Бастиль рефлекторно схватился за него, и Хаук ощутил ответное желание у бедра. — Бастиль… пожалуйста. Это какое-то безумие. — Из вас крайне плохой помощник, — он не проигнорировал фамильярное обращение, воспротивившись: — И хотелось бы, чтобы вы справились с заданием, прежде чем просили о чем-то… С чего бы нам вас вознаграждать? Бастиль трезво оценивал всю силу желания к нему и ловко этим манипулировал, не теряя головы даже когда возбуждение захлестывало. Хаук посмотрел в его глаза, потянулся и зачерпнул рукой жидкое мыло. А затем намеренно руками начал мылить его по плечам и груди, обвел кончиками пальцев твердые соски, а затем спустился ладонью вниз и погладил лобок. Бастиль нарочно не реагировал на провокацию, будто желал наказать. И Хаук понял, что он не поддастся. Пришлось либо выполнять работу как следует, либо вообще лишиться возможности касаться его. И лишь когда закончил, Бастиль наградил его поцелуем, который быстро перерос в нечто малоприличное, потому что Хауку недостаточно было его лишь целовать. Бастиль откинул голову, и Хаук лизнул шею, вжимая его в стенку бассейна и подтягивая повыше, чтобы получить доступ к члену. Головка заинтересованно выглядывала из воды, и Хаук планировать взять ее в рот, если Бастиль разрешит. — Бас…— начал Хаук и тут же осекся. — Ваше Величество? — Не… здесь, — шепнул он. Хаук вскинул голову, оглядываясь, для него не существовало никого кроме Бастиля в этот момент. Но в купальне было как минимум трое слуг, две охранницы и у них из-за спины выглядывал, ошарашенный увиденным, Ансельм. — Вернемся в покои, и вы отпустите Ансельма? — Разве мы отсылали вас, когда дарили ласку Сельми? — непонимающе поинтересовался Бастиль, выпутываясь из объятий. — Хотите довести его до истерики, когда он увидит, как вы кончаете на самом деле? Он уже едва держит себя в руках. — Это потому, что вы ведете себя, как варвар… — Казалось, Бастиль все еще таил зло, за тот случай, когда Хаук извергся ему в рот. — Но вам же это нравится, Ваше Величество, особенно то, как я совал свой язык вам в зад. Вы ведь текли смазкой, — удержаться от напоминания было практически невозможно. Но Бастиль нисколько не смутился и лишь поплыл к ступенькам, вылезая из бассейна, и красуясь своим совершенным телом. Оно казалось особенно прекрасным в свете факелов, с золотящейся кожей. Хаук последовал за ним и тоже покинул бассейн, но едва не вспылил, услышав ответ: — Не вижу ничего зазорного в том, чтобы получить от вас хоть какую-то пользу. Вы не радуете наш взгляд и не услаждаете слух, так хотя бы можете поработать языком для нашего удовольствия. — И это все, что вам от меня нужно? Хотя бы вы уже не лукавите, что не желаете меня? — Хаук накинул ему на плечи полотно и притянул к себе, делая вид, что вытирает. — Не льстите себе, Хаук, то же самое что и от вас, мы можем получить от любого альфы при дворе. Нам достаточно лишь озвучить свое желание. — И кого же вы попросите? — взъерошился Хаук и неаккуратно схватил Бастиля за руку, чуть выше локтя. — Жуля? Или Бертрана? Он хоть и не альфа, но будет стараться на славу. — Ревнуете? — тот выдернул руку и забрал полотно, кутаясь в него. — А вы не ревнуете меня к Валентину? — Вы забываете, Хаук, что мы имеем на вас все права. Во всех возможных смыслах. — И я подчиняюсь вашим правилам, но взамен хотел бы видеть поменьше Ансельма возле вас, — Хаук взял халат и помог королю надеть его. — И уж, тем более, не трогайте Жуля. Вы лишь причините ему боль. — Вы уже дважды напомнили о нем, учитывая, что мы не заговаривали о Жуле вовсе. Поумерьте пыл, иначе мы сочтем, что вы пытаетесь нам указывать. А мы очень сильно этого не любим… Бастиль без лишних слов развернулся и пошел на выход в сопровождении Сибиллы и Ансельма. Хаук растерялся, стоит ли идти за ним, учитывая последние слова. Ревность и впрямь имела место, Хаук не смог бы дышать, зная, что Бастиль впустил к себе в постель кого-то, кто будет ласкать его так же, как и он. Невозможно! Тем более, его бесил Ансельм и, как следствие, Жуль — любой альфа, который приближался к Бастилю ближе, чем на пару сотен футов раздражал по умолчанию. Эдит наградила его дурацкой ухмылкой, когда Хаук бросился вслед за королем и побежал, догоняя в одних бриджах на голое тело. И ему даже удалось сравняться с ним, убирая за спину Ансельма, который возмущенно взвизгнул на это. — Я должен извиниться? — А вы сожалеете? — поинтересовался Бастиль, даже не сбавляя шаг. — Нисколько. Я ведь не герцог Юдо, чтобы делиться тем единственным, что желаю больше всего. — Бастиль никак не среагировал на его слова, но бесспорно услышал и принял к сведенью. Когда они добрались до спальни, Хаук желал, чтобы все убрались из комнаты поскорее. Эдит и Сибилла вышли без напоминаний, а вот Ансельм сообразительностью не отличался. Бастиль молчал, поэтому он взмолился: — Не прогоняйте меня, мой король… Я ни слова не скажу, только не прогоняйте. — Ансельм взял руку короля и прижал ее к губам, но Бастиль не поддался униженным уговорам. — Сельми, ваше преимущество всегда было в том, что вы неукоснительно следовали нашим указаниям. Неужели бунтарский дух Хаука заразил и вас? — Н-нет… — сказал он. — Ну тогда я думаю вы найдете чем себя занять вне нашей спальни. Ансельм посмотрел на Хаука с такой вселенской ненавистью, покидая помещение. Но Бастиль не спешил упасть к нему в объятия и решил угоститься выпивкой, хотя Хаук никогда не видел, чтобы тот пил с самого утра. — Что вы имели в виду, когда сказали про Шарля? — холодно спросил он. И Хаук догадался, что ступил на запретную территорию. — Лишь то, что будь он альфой, то попросту не смог бы смотреть на то, как владеют его омегой. Казалось, Бастиль не ожидал, что он в курсе столь личных подробностей. — Надеюсь, вы не собираетесь влюбляться в нас, дорогой Хаук? Это было бы совсем неуместно, даже больно для вас. — Не переживайте о моих чувствах, они в полной безопасности, — парировал Хаук. — Единственное наше желание получить удовольствие. — Что же, тогда давайте не тратить время, потому что у нас оно ограничено. Разденьтесь и идите ко мне. Хаук не заставил просить себя дважды, и Бастиль не оттолкнул, когда он подошел и поцеловал его. Казалось, время остановилось и слова уже не имели значения. Бастиль сам сбросил халат на пол, а затем толкнул Хаука на постель и залез сверху. Ласка была злой, когда он прикусил его подбородок, а затем прошелся языком по открытой шее; сжал большими и указательными пальцами соски, а затем оцарапал; рот Бастиля исследовал пресс Хаука и следом кончиком языка путешествуя по всей длине уже чрезмерно возбужденного члена. — Мы хотим, чтобы вы ласкали нас ртом одновременно с нами, — буднично сообщил он. — Ложитесь на постель и повернитесь на бок, лицом к нам. Хаук ощутил сладкую дрожь лишь представив подобную ласку, а в его животе будто разлилось каленое железо, стекая в пах по капле. Хотелось надеяться, что он продержится дольше Бастиля, но особой веры в это не было. Особенно когда тот лег рядом и забрал его в рот по самое горло, надавливая ладонью на узел. Именно Бастиль контролировал его удовольствие и Хаук в мгновение ошалел, когда ощутил поглаживание у пятачка кожи под яичками. Хаук в ответ буквально проглатывал его плоть, пропуская так глубоко, как никогда в своей жизни. И несказанно обрадовался, когда услышал глухой стон. Руки не отрывались от его ягодиц, но дальше заходить было боязно, пусть и до нестерпимого привлекательно. Бастиль мог все прекратить и тогда это сумасшествие сойдет на нет, а Хаук хотел этого меньше всего. Сдвоенная ласка била всполохами тепла по всему телу и, если бы не хватка Бастиля, сжимающего основание, Хаук бы давно сдался. Уплыл на волнах острого, прошивающего все существо удовольствия. Контроль Бастиля надо всем ставил в тупик и Хаук решил рискнуть добавить нечто запрещенное в их ласки. Перехватив бедра, он поставил Бастиля на колени над своим лицом, так что тот вынужден был развести ноги по обе стороны его головы. Бастиль от неожиданности выпустил изо рта его член, теряясь, и Хаук потянул его на себя, вбирая до самого основания. — Хаук… — сдавленно застонал Бастиль, упираясь лбом ему в живот. Но у Хаука была скрытая цель доводить омегу до исступления – коварная и самонадеянная, а в таком положении проникновение казалось практически нестерпимым и в то же время, несомненно, головокружительным для омеги. Бастиль сам подавал бедрами вперед, трахая рот Хаука, и когда его сотрясла первая дрожь – продирая до самого основания глубоким стоном, пальцы соскользнули с ягодиц на вход в его тело и осторожно погладили. Так легко, что Бастиль, казалось, этого даже не заметил, погруженный в собственное чувственное наслаждение. Его зад был едва влажным, и лучше было бы добавить масло, но Хаук так увлекся, что уже не мог отойти назад, хотелось проникнуть в него, хотя бы так. Палец погрузился на одну фалангу в тугую хватку, смазки оказалось более чем достаточно, чтобы приласкать его. Бастиль внезапно выскользнул из его рта, подался вперед и сжал в ладони и так переполненный желанием член Хаука — огорошив. Он лизнул головку и толкнулся языком в крохотное отверстие и Хаук понял, что его хитрые поползновения раскусили, но Бастиль не забрал доступ, лишь продемонстрировал, что держит власть в руках. Его пах прижимался к груди Хаука, а зад был раскрыт перед лицом – идеально округлые ягодицы, лишенный растительности вход и аккуратные яички. Отказаться от подобного приглашения казалось невозможным. Хаук вылизал сморщенную кожу, пахнущую самим средоточием омеги, и на пробу глубже сунул в него смоченный собственной слюной палец, представляя, что это его член находится глубоко в тугой заднице Бастиля. Стон, которым ответил на это действие Бастиль – моментально достигая удовольствия и содрогаясь, выхолостил подчистую. Буквально оглушил и смял. Картина была настолько откровенной, что казалась попросту невозможной. Не хватало лишь одного – видеть его лицо в момент кульминации. Бастиль намеренно отобрал у него этот шанс и отправил его за край своим умелым ртом. — Бездна! — Хаук снова кончил без предупреждения, не в силах предотвратить неизбежное. Это было так сильно, что, казалось, в теле не осталось веса и оно парит над кроватью, над этим проклятым замком и даже над облаками. Семя Бастиль снова сплюнул, теперь уже на живот Хаука, но его было так много, что даже вне чужого рта оно продолжило извергаться спазм за спазмом. У пупка Хаука образовалась целая лужица их смешанного семени, и Бастиль, не в силах удерживать себя на весу, откатился, тяжело дыша и глядя мутным взглядом куда-то в потолок. Его волосы, подбородок и грудь тоже испачкались, а губы казались невыносимо припухлыми. Хаук понимал, что должен поухаживать за королем, но не мог заставить себя встать. Бастиль пришел в себя первым и поднялся, направляясь к тазу для умываний. Изводя на себя с полдюжины салфеток и полностью обтирая все тело. — Вы умудрились свести на нет наше посещение купален, Хаук, — раздраженно отчитал он. — И снова повели себя крайне невоспитанно. Хаук едва в силах скрыть улыбку, вытерся роскошным королевским покрывалом и сел на постели. — Прошу прощения, Ваше Величество. — Не извиняйтесь, если не раскаиваетесь, мы чуем вашу ложь за версту, — уже более мягко одернул Бастиль и Хаук подошел к нему и обнял сзади, целуя в плечо. — Вы так быстро покинете меня? — Разве вы еще не насытились? Хаук прошелся губами по его шее, скуле и замер у виска. — И близко нет. Бастиль обернулся и изучающе взглянул ему в глаза. — Вы излишне похотливы. — А вы нет? — усмехнулся Хаук. Попытки Бастиля выдать себя за жертву обстоятельств крайне забавляли. Хитрец не мог честно признаться в собственных чувствах, маскируя их за тысячей вуалей. — Я не имею возможности взять вас, поэтому мне требуется больше ласк. Вы нужны мне, Бас… Ваше Величество. — Тогда вы дождетесь подходящего момента и попросите, верно? — Бастиль не разрешил обращаться к себе по имени, пусть и понимал, как сильно Хауку этого хочется. — Снова я должен просить? Вам доставляет это удовольствие, когда вас умоляют о близости? — Хаук понимал, что буквально утопает в своем влечении к этому омеге и неминуемо напомнит о себе, если это так уж необходимо. Бастиль проигнорировал вопрос. — Нам нужно одеваться, Хаук. У нас назначена встреча в полдень, а до нее необходимо многое сделать. Эдит проведет вас на полигон. — Мне не нравится на полигоне, уже лучше прогуляться во дворе. Вы позволите? — Хорошо, — кивнул Бастиль, наградив нечитаемым взглядом, и больше ничего не сказал, дергая за шнурок и вызывая слугу.